сеттеров, ездил на охоту. Иногда приводил женщин, но никогда не допус-
кал, чтобы они оставались у него жить. Через полчаса беседы с ним Павел
с огорчением убедился, что ненависть Рифиниуса насытилась и угасла и
единственным стимулом остался страх перед имеющимися у Павла доказа-
тельствами причастности к смерти той несчастной девочки. Стимул был, ко-
нечно, сильный, никто не спорит. Под воздействием такого стимула Гарик
прекрасно работает и будет работать еще много лет, пока срок давности не
истечет. Но Гарик - молодой, ему еще и сорока нет, а стало быть, спо-
койствия и мудрости тоже пока маловато. Рифиниус много старше, и как
знать, не махнул ли он рукой на печальную перспективу попасть под суд.
Тем паче материалы на Гарика были куда как весомее достаточно спорных
улик, которые имелись на Карла.
- Я рад нашей встрече, - говорил Карл Фридрихович, попыхивая сигаре-
той, но Сауляк видел, что это неправда. Не рад он. Жил себе спокойно це-
лых два года и хотел бы, наверное, жить так и дальше. Незачем ему искать
на свою голову приключения.
- Карл Фридрихович, мне понадобится ваша помощь, но я обещаю, что это
в последний раз. Я понимаю, что вам хочется покоя, вы устали от меня. Я
ценю все то, что вы для меня когда-то сделали, а сделали вы немало. Это
была трудная работа, и вы имеете полное право спокойно отдыхать от нее.
И я прошу вас просто о личном одолжении, - мягко говорил Сауляк, стара-
ясь не встречаться глазами с бывшим психотерапевтом. - Помогите мне в
последний раз, и больше никаких заданий. Разумеется, ваша работа будет
должным образом оплачена.
- Хорошо, - со вздохом согласился Рифиниус. - Я сделаю все, что нуж-
но.
"С тобой надо заканчивать, - мелькнуло в голове у Павла. - Отработа-
ешь в этот раз - и все. Конец".
Банкетный зал гостиницы "Россия" сверкал и переливался огнями, причем
с первого взгляда трудно было точно определить, что сверкало больше:
хрустальные люстры или бриллианты, которыми были обвешаны с ног до голо-
вы присутствующие дамы. Происходящее здесь событие было связано с нефтя-
ным бизнесом, который, как известно, влечет за собой много крови и смер-
ти, но зато тем, кто остается в живых, приносит огромные доходы.
Олег Иванович Юрцев был на этом мероприятии почетным гостем, ибо мно-
гие из собравшихся здесь когда-то одалживали у него деньги на то, чтобы
начать собственное дело. Более того, он по своей инициативе предложил
устроителям презентации оплатить проезд и трехдневное пребывание в Моск-
ве некоторым зарубежным бизнесменам, не чуждым страсти к халяве. Сами
они не стали бы тратить деньги на то, чтобы здесь поприсутствовать, а
для многих их приезд был бы весьма полезен как с точки зрения престижа,
так и для закрепления деловых и дружеских отношений.
Публика в зале была вся проверенная, поэтому телохранители сюда не
допускались, и без них не протолкнуться. Юрцев, стоя перед богато накры-
тым столом, с удовольствием поедал изысканные закуски, то и дело отпивая
дорогое белое вино из узкого высокого бокала. Организаторы презентации,
следуя моде, устроили фуршет, чтобы дать присутствующим полную свободу
общения. Справа от него стоял смуглый плотный человек с четко очерченны-
ми выпуклыми губами - бизнесмен из Арабских Эмиратов, прикативший сюда
на деньги Юрцева, а слева - красивая дама лет тридцати пяти, судя по вы-
ражению лица - деловая женщина, вероятно референт какой-нибудь крупной
фирмы. Разумеется, в Москву Олег Иванович привез свою любовницу, но на
банкете ее не было: за час до выхода из гостиницы они в очередной раз
поссорились, после чего Юрцев ушел хлопнув дверью. Теперь было самое
время присмотреть себе объект для ухаживаний, чтобы не выглядеть белой
вороной, поскольку все приглашенные мужчины были с дамами. Красивая со-
седка Юрцева не привлекала, он вообще не любил деловых женщин, считал их
хорошими партнерами по бизнесу, аккуратными, обязательными и лишенными
страсти к глупому риску, но полагал, что для флирта, даже самого невин-
ного, они не годятся. Очень уж мужской у них характер, легкости нет, по-
рочности и избалованности, а Юрцев больше всего любил именно таких моло-
деньких птичеккуколок, легкомысленных и капризных.
Юрцев поставил свою тарелку и с бокалом в руке стал не спеша прохажи-
ваться по залу, то и дело улыбаясь и раскланиваясь со знакомыми. Был у
него и деловой интерес, но с этим Олег Иванович решил не спешить. Пусть
нужный ему человек расслабится, поест досыта и выпьет побольше, а уж по-
том Юрцев обсудит с ним кое-что важное. То и дело взгляд его останавли-
вался на длинных точеных ножках или стройной оголенной спине какой-ни-
будь куколки, и он лениво прикидывал, не увести ли ее в сторонку, чтобы
развлечься пустой и ни к чему не обязывающей болтовней, но потом решал,
что, пожалуй, поищет еще. В какой-то момент ему вдруг стало не по себе,
даже холодок по спине пробежал. Он быстро огляделся по сторонам, но ни-
чего такого не заметил и успокоился.
Через некоторое время его втянул в беседу старый знакомый, работающий
в московском представительстве американской нефтяной компании, но спустя
минут десять Юрцев неожиданно подумал: "Что за идиот! И чего я на него
время трачу..." Он поймал себя на том, что даже не слушает, о чем ему
говорят. Вежливо извинившись, он сделал вид, что ему срочно нужно подой-
ти к кому-то в другом конце зала, и отошел.
Внезапно его бросило в жар, подмышки моментально вспотели, и Юрцев
машинально потянулся к галстуку, чтобы слегка ослабить тугой узел. Одна-
ко уже через минуту его стал бить озноб. "Что это со мной? - испуганно
подумал он. - Заболел, что ли?" Но озноб прошел так же резко, как и на-
чался, и Олег Иванович снова почувствовал себя нормально. Как почти каж-
дый мужчина, он панически боялся любого нездоровья и совершенно не умел
терпеть, когда у него что-то болело. "Нужно найти, где посидеть", - ре-
шил он, подходя к выходу из зала. В холле стояли мягкие диванчики и
кресла, но все они были заняты, и Юрцев прошел дальше, в сторону туале-
тов, в надежде найти местечко посвободнее и поспокойнее. Ему повезло.
Свернув по длинному коридору направо, он увидел еще один диван с кресла-
ми и низким столиком между ними, и сидел там только один человек - пол-
новатый мужчина с длинными кудрявыми волосами и в затемненных очках.
Юрцев сел в кресло, вытянул ноги и с облегчением откинулся на мягкую
спинку. Его больше не лихорадило, но зато голова стала наливаться болез-
ненной тяжестью, в затылке запульсировала боль. "Точно, я заболел, - по-
думал он. - Ну надо же, как некстати. Как же я завтра домой полечу?"
- Голова болит? - сочувственно спросил кудрявый мужчина в очках.
- Да, знаете ли... А что, заметно?
- Конечно. Вы очень бледны. Это от духоты. Вероятно, у вас проблемы с
сосудами.
- И что теперь делать? - спросил Юрцев, поморщившись: каждое слово
будто отдавалось в черепной коробке.
- Ничего страшного, - улыбнулся мужчина. - После тридцати пяти этим
страдает каждый третий, только многие внимания не обращают, а напрасно.
Потом удивляются, откуда инсульты. Я и сам сюда вышел по той же причине.
Таблеточку принял - и через пять минут полный порядок. Кстати, если хо-
тите - могу поделиться. У меня всегда с собой большой запас.
Головная боль нарастала, Юрцеву даже показалось, что у него в глазах
темнеет.
- Но здесь даже запить нечем, а возвращаться в зал я не могу. Сил
нет.
- Ее не нужно запивать. Положите под язык, она моментально растворит-
ся. Зато эффект практически мгновенный.
Мужчина протянул Олегу Ивановичу флакончик темного стекла, до полови-
ны наполненный маленькими белыми таблетками.
- Примите, сразу станет легче, вот увидите. Чего ж вам так мучиться.
"И в самом деле, зачем я должен так мучиться? Бог мой, какая невыно-
симая боль! А вдруг у меня будет инсульт?" - испуганно подумал Юрцев,
вытряхивая на ладонь маленькую таблетку.
Мужчина забрал флакон и снова улыбнулся.
- Не успеете и до ста сосчитать, как вам станет лучше. Это очень хо-
рошее лекарство, мне его жена из Канады привозит.
Юрцев прикрыл глаза и, сам не зная зачем, начал считать до ста. Боль
отступала так быстро, что он сам удивился. На счете "восемьдесят шесть"
он почувствовал себя просто отлично. Недомогания как не бывало.
- Вы волшебник, - благодарно произнес он. - Я бы хотел записать, как
называется это лекарство.
- А черт его знает, - весело махнул рукой кудрявый собеседник. - Его
жена покупает, надо у нее спросить.
- Разве на флаконе не написано?
- Это не родной флакон, лекарство продается в огромных таких банках,
которые просто невозможно таскать с собой. Знаете, специальная расфасов-
ка не для розничной продажи в аптеках, а для больниц. Я отсыпаю понемно-
гу в маленькие флакончики, чтобы в карман умещались. Хотите, поделюсь с
вами?
- Мне неловко вас грабить, - смущенно улыбнулся Юрцев.
- Что вы, пустяки. У меня много, а жена скоро снова летит в Канаду,
привезет еще. Куда бы вам отсыпать? У вас листок бумаги найдется?
Юрцев полез в карман, вытащил записную книжку и вырвал из нее листок.
- Отлично, - одобрительно кивнул мужчина. - Сверните из него кулечек.
Он снова извлек на свет Божий маленький темный флакон, открыл пласт-
массовую крышечку и насыпал в миниатюрный кулечек таблетки.
- Вот так. И мой вам совет: не ждите, пока приступ разыграется вовсю.
Как только почувствуете, что голова начинает болеть, сразу таблетку под
язык. У вас как приступ начинается? В жар бросает?
- Да, - удивленно подтвердил Юрцев.
- А потом сразу в холод, верно?
- Верно.
- Типичная картина, у меня происходит в точности так же. Поверьте
опытному больному, не надо ждать, пока голова разболится. Как только вас
начнет лихорадить - сразу принимайте лекарство. Давно это у вас?
- Сегодня впервые случилось. Раньше такого никогда не было.
- А я уже четыре года маюсь, - вздохнул мужчина.
- Скажите... А как часто такое бывает?
- По ситуации. В духоте и при большом скоплении людей у меня это слу-
чается каждые минут тридцать - сорок. А при нормальном образе жизни -
примерно раз в месяц, бывает и реже. От погоды зависит, от нервных Пе-
регрузок, от интенсивности работы. Но вы не должны пугаться. Сразу таб-
летку под язык - и все, никаких проблем.
- Спасибо, - тепло произнес Юрцев, вставая с кресла. - Вы очень меня
выручили.
- Пустяки, - небрежно махнул рукой мужчина. - Рад был помочь.
Юрцев вернулся в зал, чувствуя себя бодрым, веселым и полным сил.
Просто-таки чудодейственные таблетки у этого лохматого очкарика. Впро-
чем, почему лохматого очкарика? Никакой он не лохматый, короткая акку-
ратная стрижка, и очков не носит. "Это я перепутал, - сказал себе Олег
Иванович. - Лохматого очкарика я видел вчера в гостинице, он тоже сидел
в холле на таком же диванчике, с умопомрачительной длинноногой брюнет-
кой. А этот, с таблетками, совсем другой. Надо же, так сильно голова
разболелась, что один образ на другой наложился".
В зале Юрцев сразу принялся искать того человека, беседу с которым
откладывал, ожидая, пока тот насытится и напьется. Найти его в такой
толпе было непросто, и Олег Иванович медленно обходил зал, снова кивая и
улыбаясь, перебрасываясь короткими фразами со знакомыми. Наконец он на-
шел того, кого искал, и легко завязал с ним беседу. Речь шла о предос-
тавлении кредита на льготных условиях. Банкир оказался на редкость нес-
говорчивым, и Олег Иванович пустил в ход все свое обаяние и красноречие,
с досадой думая про себя, что, по-видимому, поторопился с разговором.
Его собеседник еще недостаточно много выпил. Внезапно его снова бросило
в жар, ему показалось, что в зале невыносимо душно. "Надо, снова принять
лекарство, - пронеслось в голове. - И побыстрее, пока опять не нахлынула
эта ужасная боль..."
Он извинился перед банкиром, отошел чуть в сторону и вынул из кармана
кулечек с таблетками. Скорее, скорее сунуть таблетку под язык, пока не
начался приступ...
Он хотел спрятать пакетик обратно, но пальцы почему-то все время про-
махивались и никак не хотели попадать в карман. Юрцев почувствовал
удушье, сильно закружилась голова, он разжал пальцы, выпустив пакетик из
рук, и судорожно схватился за узел галстука. Перед глазами все поплыло,
Юрцев неловко взмахнул руками и выбил из рук стоящей рядом женщины бокал
с шампанским. Перед тем как погрузиться в полную темноту, он успел кра-
ешком угасающего сознания отметить, что отчего-то не слышит звона раз-
бившегося стекла, и даже удивиться этому.
Человек, стоявший в списке генерала Минаева под номером шесть, ужинал
в "Метрополе" со своей женой, отмечая двадцатую годовщину свадьбы. Гарик
Асатурян, заручившись помощью знакомой официантки, терпеливо ждал, когда
в поле его зрения появится объект - депутат Государственной Думы Изотов.
Официантка должна будет дать знать, когда Изотов выйдет из зала в туа-
лет, или в холл позвонить, или еще за какой-нибудь надобностью. Появ-
ляться в зале Гарик не хотел, но и маячить возле входа в зал, мозоля
глаза окружающим, в его планы не входило. Он показал Изотова своей зна-
комой и теперь сидел в уголке, откуда вход в зал не просматривался, но
зато и его самого никто не видел. На крайний случай он договорился со
своей подружкой, что та попросит депутата выйти под каким-нибудь наду-
манным предлогом.
Но предлог не понадобился, Изотов вышел в туалет. Как только он встал
из-за стола и двинулся к выходу, официантка через служебный ход добежала
до сидящего тихо как мышка Асатуряна.
- Пошел, - бросила она на ходу и снова умчалась.
Гарик вскочил и быстрыми шагами двинулся навстречу Изотову. Тот зашел
в туалет, Асатурян зашел следом за ним, дождался, когда тот выйдет из
кабинки, и осторожно тронул за плечо.
- Леонид Михайлович, можно вас на два слова?
- Что, прямо здесь? - высокомерно вскинул брони депутат.
- Нет, зачем же. Давайте выйдем.
Они вышли, и Асатурян жестом показал на то место, где только что про-
вел три мучительно долгих часа. Он знал, что здесь им почти наверняка
никто не помешает.
- Ну? Что вам угодно? - нетерпеливо спросил Изотов, бросая взгляд на
часы.
Гарик сосредоточился. Он наблюдал за Изотовым почти полдня до того,
как тот пришел в ресторан с женой, и успел заметить, что Леонид Михайло-
вич относится к категории так называемых кинестетиков - людей, восприни-
мающих окружающий мир, в том числе и своих собеседников, через восприя-
тие жестов. Для работы с кинестетиками существовала своя методика, от-
личная от работы с другими категориями - аудиалыциками и визуалыциками,
воздействие на которых нужно было осуществлять, соответственно, вер-
бальным путем либо через зрительный ряд. Асатурян уже понял, какие жесты
и позы Изотова соответствуют состоянию доверия и подчиненности, и умело
их копировал, произнося при этом заранее подготовленный текст, из кото-
рого можно было сделать вывод, что он договаривается с депутатом о раз-
вернутом интервью, но в который были искусно вкраплены словасигналы,
направленные на подавление его воли. Через несколько минут Гарик по-
чувствовал, что Изотов "готов".
- А теперь, с этого самого момента, - заговорил он медленно, но не
меняя интонации, - вы будете слушать только меня. У вас больше не будет
собственных мыслей и побуждений, вы будете слышать только мой голос и
делать только то, что он прикажет.
В отличие от Михаила, более щедро наделенного природой, Гарику для
работы нужно было произносить формулу целиком, чтобы ввести Изотова в
гипнотический транс, и на это ушло некоторое время. Наконец он подошел к
главному.
- Вы сейчас вернетесь к жене и будете - вести себя, как будто ничего
не произошло. Если она спросит, почему вы задержались, вы ей скажете,
что встретили знакомого, коллегу по старой работе. Вы посидите в ресто-
ране еще полчаса, потом пойдете домой. Если жена предложит вам поймать
такси, не соглашайтесь. Вы много выпили, в зале накурено, у вас разбо-
лится голова и вы захотите пройтись пешком до метро "Тверская". Пойдете
по Тверской не спеша. Нервничать не надо, все будет хорошо. Когда дойде-
те до "Пиццахат", скажете жене, что передумали и хотите поймать машину.
Выйдете вместе с ней на проезжую часть и толкнете ее под быстро мчащийся
автомобиль... После этого вы выйдете из транса, но про меня и про наш
разговор никогда не вспомните. Не вспомните и никому не скажете.
Теперь оставалось ждать. Изотов вернулся в зал, а Гарик зашел в ком-
натушку, где переодевались официантки, забрал свое пальто и вышел на
улицу. После интенсивной работы голова становилась немного тяжелой, и он
с удовольствием прогуливался по тротуару, вдыхая сухой морозный воздух.
Супруги вышли через тридцать пять минут, и Асатурян с удовлетворением
отметил, что пока все идет по плану, формула была произнесена правильно.
- Давай возьмем машину, - донесся до него голос жены депутата.
- Пойдем лучше пешочком, пройдемся по Тверской, - ответил Изотов. -
Мы с тобой так редко гуляем. И голова гудит от выпитого.
- Пойдем, - охотно согласилась женщина, подхватывая мужа под руку.
Они медленно шли по направлению к станции метро "Тверская", а Гарик
Асатурян следовал за ними на почтительном расстоянии. Поравнявшись со
зданием, на котором горело название "Пицца-хат", пара неожиданно остано-
вилась. Теперь Изотов стоял лицом к Гарику, и Асатурян не стал подходить
ближе, отступил в тень и затаился. Отсюда ему не было слышно, о чем они
разговаривают, но было видно по их лицам, что спорят. Изотов настаивал,
его жена стояла к Гарику спиной, но по тому, каким резким жестом она пе-
ревесила сумочку с одного плеча на другое, он понял, что женщина недо-
вольна внезапным решением мужа. Наконец они вместе вышли на проезжую
часть, обогнув припаркованные у края тротуара автомобили. До перекрестка
было далеко, и движение на этом участке было интенсивным. "Ну же, - мыс-
ленно подталкивал его Гарик. - Ну, давай, толкай ее, чего ты медлишь!
Толкай!"
Ему казалось, что время остановилось, хотя на самом деле с того мо-
мента, как Изотов и его жена сошли с тротуара, прошло всего три-четыре
секунды. Гарик понимал, что депутат, следуя программе, ждет наиболее
удобную машину, которая проедет совсем близко от него. Асатурян отвер-
нулся и зажмурился, такое напряженное ожидание всегда причиняло ему поч-
ти физическую боль.
И в этот момент раздался глухой стук, визг тормозов и истошные вопли
прохожих.
Самое легкое задание Павел поручил Рите. Он предварительно посмотрел
на всех перечисленных в списке Минаева и выбрал человека, для работы с
которым требовалось минимальное усилие. Просто удивительно, думал Сау-
ляк, что этот тип до сих пор жив. По нему могила давным-давно плачет.
Для этого человека не существовало правил, даже самых элементарных,
соблюдение которых подсказывает не законопослушание, а здоровый инстинкт
самосохранения. Он постоянно садился за руль пьяным и гнал машину с не-
вероятной скоростью, курил на бензозаправках и делал множество других
столь же глупых и опасных вещей. Кроме того, он был невероятно внушаем и
неустойчив, легко поддавался на любые провокации, позволял втягивать се-
бя в авантюры, обожал заключать пари и не умел отстаивать собственную
точку зрения, при малейшем нажиме переходя на сторону оппонента и во
всем с ним соглашаясь. Это был человек, для которого проще было сказать
"Да" в ответ на самое невероятное предложение, чем говорить "Нет" и
объяснять причину отказа. Он просто боялся любого интеллектуального уси-
лия. Напряжение мозгов казалось ему делом столь же трудным и невероят-
ным, как подъем груза весом в тонну голыми руками.
- Пусть в интервале от шести до семи вечера на полной скорости свер-
нет с Садового кольца на Сретенку и проедет пятьсот метров, - говорил
Павел Рите. - Потом остановится, выйдет из машины и ждет, когда к нему
подойдут.
Рита, как обычно, никаких вопросов не задавала. Раз надо, чтобы вышел
и стоял, - значит, надо. Павлу виднее.
- Память блокировать?
- Обязательно. Ты будешь разговаривать с ним днем, не нужно, чтобы он
рассказывал кому-нибудь о вашей встрече. Его появление на Сретенке долж-
но выглядеть для заинтересованных людей как его собственная инициатива,
а не выполнение чьей-то просьбы.
Рита послушно кивнула.
Человека, числившегося в списке Минаева под номером пять, она подло-
вила, когда тот выходил из дома, где жила его любовница. Это было лучше
всего, потому что возле офиса их могли видеть вместе его знакомые и сот-
рудники. Павел сидел в машине неподалеку с миниатюрным передатчиком,
контролируя работу Риты.
- Мне нужно с вами поговорить, - слышал он ее приветливый голос. - Мы
можем сесть к вам в машину?
- Пожалуйста. - Голос мужчины был сытым, ленивым и радушным.
"Видно, визит к любовнице прошел более чем успешно", - с усмешкой по-
думал Сауляк.
- Чем могу быть полезен прелестной незнакомке?
- О, многим, - засмеялась Рита. - Во-первых, я хочу, чтобы вы на меня
внимательно посмотрели.
- А что, я должен вас узнать? Мы где-то встречались?
- Вы сначала посмотрите как следует, а потом я вам все объясню.
Возникла пауза, Рита работала, пристально глядя в глаза мужчине. Она
легко погружала собеседника в транс, умело используя глаза и мимику, и в
этом не уступала даже Мише Ларкину. Слабость ее способностей заключалась
в том, что она не могла заставить человека переступить через некоторые
барьеры. Есть поступки, для совершения которых нужно переступить опреде-
ленную черту, и далеко не каждый может сделать это по собственной воле.
Для того чтобы заставить-объект воздействия эту черту переступить, нужна
очень высокая степень подавления воли и полное блокирование самоконтро-
ля. Человека очень трудно заставить кого-то убить и еще труднее - заста-
вить убить самого себя. Миша Ларкин это мог и Гарик мог, и Карл. А Рита
не могла. Силенок не хватало.
- Вам не нужно возвращаться в офис, - раздавался в наушнике ее голос.
- Я сейчас уйду, а вы отъедете куда-нибудь в тихое место, остановите ма-
шину и будете сидеть в ней до без десяти шесть. До без десяти шесть.
После этого вы должны выехать на Садовое кольцо, доехать до Колхозной
площади и на полной скорости свернуть на Сретенку. Проедете по Сретенке
пятьсот метров, остановитесь и выйдете из машины. К вам подойдут и ска-
жут, что нужно делать дальше...
Через несколько минут Рита села в машину к Павлу. Вид у нее был сов-
сем не уставший, объект действительно не представлял для нее никакой
сложности.
- Поедем домой, детка, - ласково сказал Сауляк. - Я отвезу тебя.
- А ты?
- У меня еще есть дела. Ты отдыхай, а вечером я приеду.
К шести часам он занял пост у выхода из метро "Колхозная". В четверть
седьмого с Садового кольца на Сретенку на полной скорости свернул но-
венький сверкающий "BMW", и все потонуло в грохоте и скрежете металла.
Движение по Сретенке было односторонним, только в сторону Садового, а
никак не наоборот. Авария была неизбежна. Но Рите совсем не обязательно
было это знать.
Глава 8
Все-таки Президент создал две комиссии по разработке вариантов выхода
из чеченского кризиса, и Вячеслав Егорович Соломатин порадовался своей
предусмотрительности: работа над поисками "личного решения Президента"
была начата загодя. Сауляк обещал сделать все возможное. Сам Соломатин
так и не встретился с ним, Павел избегал показываться на глаза, но по
телефону сказал:
- Мне понятна ваша озабоченность и ваши мотивы. Я мало разбираюсь в
политике, тем более после того, как два года был фактически оторван от
всего. Но я - сторонник стабильности и человек привычек. Меня устраивает
нынешний Президент, я не гонюсь за сменой политического курса и не жажду
социальных перемен. Поэтому я готов вам помочь ради того, чтобы все ос-
талось как есть.
Соломатин остался удовлетворен обещанием и не стал разъяснять Сауляку
свои истинные мотивы и показывать настоящую глубину своей озабоченности.
Трагедия Вячеслава Егоровича была в том, что, являясь по своему ста-
тусу чем-то вроде дворника, он имел душу холопа и честолюбие серого кар-
динала. Когда-то много лет назад комсомольский вожак-старшеклассник во
время субботника подошел к ребятам из шестого класса, добросовестно дра-
ившим стекла в школьном коридоре, окинул придирчивым взглядом фронт ра-
бот и скривился:
- Ну и работнички! Как будто не для себя моете, а для чужого дяди.
Вам же жить в этом здании, учиться в нем, вам самим должно быть приятно,
когда стекла чистые и прозрачные. А вы? Только грязь разводите. Вон пос-
мотрите, как у мальчика чистенько получается. Он по-настоящему старает-
ся, по-пионерски, а вы ленитесь. Лучше бы с него пример брали.
Слава Соломатин зарделся. Его всегда дразнили маменькиным сынком, по-
тому что отца у них не было, мама работала на двух работах, а сестренка
была совсем еще крохой, и Славик постоянно то ходил в магазины, то отво-
дил сестру в садик или забирал ее оттуда, то мыл полы и окна в квартире.
Он ужасно стеснялся этого и, когда ребята звали его поиграть в футбол
или сбегать в кино, отказывался, ссылаясь на то, что "мама не разреши-
ла". На самом деле мама всегда была на работе, но Славик не мог заста-
вить себя произнести:
- Я не могу идти, мне нужно почистить картошку, прокрутить мясо через
мясорубку, а потом сестру из садика забрать.
Пусть лучше ребята думают, что у него мама такая строгая. Из-за этого
и прилепился к нему ярлык "маменькиного сынка". И вдруг его похвалили,
да не тихонько, когда никто не слышит, а публично, во всеуслышание, пох-
валили как раз за те навыки, которых он так стеснялся. Славик ловил на
себе осторожные взгляды одноклассников и продолжал с утроенным рвением
тереть стекла, а внутри у него все пело и радостно плясало. Первой не
выдержала девочка, которая нравилась ему со второго класса, но с которой
он даже за одну парту сесть боялся: она была отличницей и дочерью дирек-
тора машиностроительного завода.
- Слава, а покажи, пожалуйста, как ты делаешь, - вежливо попросила
она. - Я мою, мою, а у меня все равно разводы остаются.
- Возьми газету, - шепотом поделился он своим домашним секретом. -
Газетой лучше всего протирать, когда основную грязь уже смоешь. Вот
смотри, берешь лист, комкаешь посильнее и трешь. Никаких разводов не бу-
дет.
- А где ты взял газету? - спросила девочка, тоже переходя на шепот.
- Из дома принес. Нас же еще вчера предупредили, что наш участок -
окна на втором этаже.
- А ты со мной не поделишься?
Разумеется, он поделился с ней не только знаниями, но и принесенными
из дома старыми газетами.
А в понедельник на утренней линейке подводили итоги субботника, и тот
самый комсомолец из десятого класса вспомнил Славика Соломатина и гром-
ко, при всей школе, привел в пример его старательность и добросовест-
ность. Он был таким красивым, этот комсомольский вожак! Высоченный, пле-
чистый, высоко поднятые, разлетающиеся к вискам брови, густые прямые во-
лосы, откинутые со лба назад. Славик смотрел на него влюбленными глаза-
ми, понимая, что вовек не расплатится с комсомольцем за то, что тот для
него сделал, сам того не подозревая. Его больше не дразнили маменькиным
сынком. Его совершенно неожиданно выбрали в совет отряда. Его похвалили
на родительском собрании. Мамы на этом собрании, правда, не было, она,
как всегда, была на работе, но были соседи по дому и двору, дети которых
учились в одном классе со Славиком. Через два дня после родительского
собрания мама утром, готовя ему завтрак, вдруг сказала:
- Спасибо тебе, сынок.
- За что? - удивился Славик, подумав, что, кажется, еще ничего с утра
натворить не успел.
- Мне тетя Люба с пятого этажа сказала, что тебя на собрании очень
хвалили, всем ребятам в пример ставили. Знаешь, как мне приятно было?
Ведь когда тебя хвалят, это и мне похвала и награда. Значит, правильно
тебя воспитываю, значит, ты у меня растешь хорошим человеком, добрым,
достойным. И я могу тобой гордиться.
- Правда? - не поверил Славик. - Ты правда мной гордишься?
- Конечно, сынок. Теперь держи марку, не подведи семью.
Им гордится мама. Его признали одноклассники. Славик был на вершине
счастья. А уж когда к этому добавилась дружба с той самой девочкой, ко-
торая ему давно нравилась, Славик Соломатин сказал себе: "Если за него
нужно будет отдать жизнь - я это сделаю. Потому что это самый лучший че-
ловек на свете". Под "ним", естественно, подразумевался комсомолец-деся-
тиклассник, который в мгновение ока стал для двенадцатилетнего Славика
светом в окошке, идеалом, лидером. Вот именно, Лидером. И именно с
большой буквы.
Спустя два года Славик встретил свое божество в райкоме комсомола.
Тогда весь его класс вызвали для собеседования, прежде чем позволить им
надеть комсомольские значки. Божество Славика узнало и даже соизволило
по этому поводу пошутить:
- Вот тут я вижу среди вас паренька, который умеет не только над
книжками сидеть, но и руками работать. Помню, я советовал вам всем брать
с него пример. Ну-ка признавайтесь честно, кто научился мыть стекла так
же хорошо, как он?
Все поняли, что инструктор шутит, и подобострастно заулыбались. Одна-
ко уже через неделю после приема в комсомол Славика пригласили и предло-
жили ему возглавить бюро ВЛКСМ в его школе.
- Тебя знают в райкоме, - сказали ему тоном, не терпящим возражений,
- и тебе будет легче решать вопросы.
Он и не думал отказываться. С характеристикой, в которой будет напи-
сано, что он руководил комсомольской организацией школы, ему будет отк-
рыт путь в любой вуз. И армия не страшна. Мама сможет гордиться тем, что
ее сын - студент. А он подыщет себе какуюнибудь работу, которую можно
будет делать в свободное от института время, чтобы поддерживать семейный
бюджет. Сестренка уже - большая, в школу пошла, ей теперь то форму нужно
покупать каждый год, потому что растет быстро, то ранец, то тетрадки и
ручки, то носочки и бантики. Да и у него самого уже усы начинают расти.
Еще два года, пока он в школе учится, они как-нибудь протянут, а когда
он закончит школу, с деньгами совсем плохо станет. В школьной форме не
походишь, нужно будет все покупать. И сестренка станет старше... Одним
словом, в армию Славику идти будет нельзя, а потому нужно сделать все,
чтобы поступить в институт. И на своей комсомольской работе Соломатин
