страна готовилась к юбилею Октября. Встреча состоялась, длилась она три
с половиной часа и проходила в Графском переулке, в квартире Ларкина.
Через два часа после встречи на стол полковника Гордссва легли две кас-
сеты - видео и магнитофонная. Технику для записи собирали с миру по нит-
ке, а за "люльку" строителей, при помощи которой всю эту технику присо-
бачивали, пришлось просто платить наличными, выскребая из карманов деся-
титысячные купюры.
На экране видеоплеера Ларкин вполне мирно беседовал с Князевым. Прав-
да, беседа была какой-то однобокой - говорил в основном Ларкин, а. Кня-
зев лишь изредка подавал короткие реплики. Зато наблюдать за самим Кня-
зевым было очень интересно. У него была довольно живая мимика, в начале
беседы с лица не сходила дурашливая ухмылка, он то и дело хихикал, стро-
ил Ларкину рожи и подмигивал. И вообще производил впечатление полного
ПИПдурка. Постепенно дурашливость исчезла, лицо разгладилось, Князев
больше не хихикал и не кривлялся. Он сидел в кресле напротив Ларкина,
расслабленно положив руки на подлокотники, полуприкрыв глаза и мерно ки-
вая в такт словам Михаила Давидовича. Потом Князев медленно встал и лег
на диван, вытянувшись на спине. Со стороны казалось, что он спит, но он
периодически поднимал то одну, то другую руку и делал какие-то непонят-
ные жесты, после чего Ларкин одобрительно кивал, и Князев опускал руку.
И так на трех кассетах.
Потом поставили видеозапись сначала и включи - ли магнитофон, стара-
ясь хотя бы приблизительно совместить звук и изображение. Полчаса шел
разговор ни о чем. На экране Князев ухмылялся и подмигивал, а из магни-
тофона доносились фразы типа:
- У такого классного парня, как ты, наверное, нет проблем с девушка-
ми. Да?
- Уж конечно. Все мои.
- Вот об этом я и хочу с тобой поговорить, Виталий. Ты мне кажешься
парнем надежным и ловким, с тобой можно иметь дело. Тебе я доверяю, а
другим - нет.
- Уж это точно. - Снова ухмылка и подмигивание.
- И если мы с тобой договоримся, то можем сделать хорошие деньги. Ты
мне поверь, у тебя большой выбор знакомых девушек, а у меня есть идеи,
как сделать так, чтобы они принесли нам с тобой большой и красивый до-
ход. Ну как, согласен?
- А то!
Примерно минут через тридцать текст Ларкина слегка видоизменился, хо-
тя тематика осталась той же.
- Если ты будешь меня слушаться, у нас все будет хорошо. Просто от-
лично. Ты должен довериться мне, ты должен поверить, что я хочу тебе
добра, и ты должен меня слушаться во всем. Потому что только я знаю, что
для тебя правильно, а что нет. И если ты станешь послушным орудием в мо-
их руках, мы вместе сделаем невозможное. Мы станем самыми сильными и бо-
гатыми, и все будут нам подчиняться. Но для этого ты должен меня слу-
шаться. Ты должен забыть все, что внутри тебя есть твоего собственного,
личного, ты должен забыть все свои мысли и ощущения и довериться мне...
Князев уже не паясничал, сидел спокойно и изредка кивал в такт. Потом
он лег на диван, а Ларкин продолжал:
- С этой минуты ты будешь слушаться только меня. В твоей голове
больше не будет ни одной мысли, которую ты придумал сам. В ней будет
звучать мой голос, и он будет давать тебе приказания, а ты будешь их вы-
полнять...
И еще через час:
- Завтра ты должен будешь убить человека, который в определенное вре-
мя выйдет из определенной квартиры. Это необходимо для того, чтобы мы с
тобой могли начать наше дело и стать самыми сильными и богатыми. Этот
человек может нам с тобой помешать, и его непременно надо убить, прежде
чем мы начнем наше дело. Завтра ты поедешь к дому девятнадцать в проезде
Черепановых, найдешь корпус три, поднимешься на пятый этаж и будешь
ждать. Ровно в двенадцать из квартиры на пятом этаже выйдет мужчина...
- Проезд Черепановых, девятнадцать, корпус три - адрес Сауляка, -
почти закричала Настя. - Он что, приехал? И Ларкин собирается его убить
руками этого ухмыляющегося идиота?
Гордеев резко выключил магнитофон и сорвал телефонную трубку. Нес-
колько минут в его кабинете стоял такой крик, что впору было уши зажи-
мать.
- Твои люди спят на ходу! - орал он генералу Коновалову. - Ты для че-
го выставил посты на всех вокзалах и аэропортах? Чтобы они там девок
клеи - ли? Сауляк приехал, его дружки об этом знают, я об этом знаю, а
ты - нет. Хотя ты должен был знать в первую очередь. Твое счастье, Алек-
сандр Семенович, что у меня в кабинете женщина сидит, а то ты бы не та-
кое от меня сейчас услышал. Вся операция чуть было не провалилась из-за
твоих бездельников! Как вы могли его пропустить, я тебя спрашиваю? Фото-
графия у каждого на руках, обе фамилии известны, а он прошел мимо вас
как мимо столбов. Я откуда знаю? А это не твое дело, Александр Семено-
вич. Ты и той информацией, которую я тебе дал, распорядиться как следует
не смог. Я тебе своего лучшего сотрудника дал в бригаду, она такую ог-
ромную работу для тебя проделала, а все для чего? Чтобы ты все провалил
на последнем этапе, потому что не обеспечил выделение нормальных толко-
вых ребят на транспортные точки? Да плевать я хотел на то, что это не
твои люди, а Щуплова. Ты лично должен был проконтролировать, каких ребят
Щуплов дает. Ты что же, все заповеди сыщицкие позабывал в своем теплом
кресле?
Настя понимала, что имеет в виду ее начальник. Дело, которое принима-
ешь и ведешь с самого начала, над которым думаешь день и ночь, теряя ап-
петит и сон, в конце концов становится твоим собственным настолько, что
ты никого к нему не подпускаешь, не проверив предварительно надежность и
добросовестность человека. Такое расследование - это творение, плод мук
и радостей, как книга для писателя или картина для художника. Разве мо-
жет так быть, чтобы писатель с легким сердцем бросил книгу, не дописав
три последние главы и перепоручив это первому встречному? Мол, как напи-
шет, так и ладно. И если уж так случится, что писатель по объективным
причинам не может сам дописать эти три последние главы, тогда он непре-
менно выберет самого способного литератора, долго и тщательно будет
разъяснять ему замысел книги и подробно перечислять, что должно быть на-
писано в тех последних главах. Все, что сможет, надиктует, а остальное
тысячу раз перечитает и перепроверит. И в оперативной работе, если по
вымученному и выстраданному тобой делу приходится какой-то кусок работы
поручать другому, ты не жалеешь ни сил, ни времени, чтобы все ему рас-
толковать, предупредить о возможных ошибках и осложнениях. И ревниво
вглядываешься в этого человека, пытаясь понять, не разрушит ли он то,
что ты с таким трудом и так долго выстраивал. Конечно, у генерала Коно-
валова нет возможности давать указания генералу Щуплову, дескать, этого
сотрудника ставить на задание, а этого - нет. Щуплов сам в своем ве-
домстве хозяин. Но ведь можно было послать своих ребят на вокзалы и пос-
мотреть, как работают щупловские орлы, не дремлют ли, не валяют ли дура-
ка. И, заметив непорядок, написать докладную, потребовать усилить дис-
циплину, выделить других сотрудников, более опытных. Да мало ли способов
контролировать, чтобы партнер не завалил твою операцию! А генерал Коно-
валов контролировать не стал, и именно об этом сейчас, багровея от гне-
ва, кричал в телефонную трубку Виктор Алексеевич Гордеев.
А Настя, почти полностью отключившись от резкой телефонной перебран-
ки, думала о дурашливом Виталии Князеве и интеллектуально недостаточном
Кирилле Базанове. И чем больше думала, тем яснее становилось все, что
произошло за последний месяц. Но это было так чудовищно! И совершенно
невероятно...
Павел Сауляк знал цену не только минутам, но и секундам. И если Мина-
ев рассчитал время, когда белые "Жигули" должны будут подхватить Павла
возле аптеки, то нарушать график не следовало. Без пяти двенадцать он,
полностью одетый, стоял в прихожей. Из кухни еле слышно доносилась музы-
ка - он оставил включенным радио, чтобы услышать сигналы точного време-
ни. С шестым сигналом он повернул замок и открыл входную дверь.
И сразу что-то произошло. Он даже не понял, что именно. На лестнице
почему-то оказалось слишком много незнакомых людей, что-то хлопнуло,
щелкнуло и жужжало. Павел инстинктивно зажмурился и снова открыл глаза.
На один пролет ниже трос дюжих парней держали четвертого, руки которого
были скованы наручниками. Чуть выше, на ступеньках, стояли еще двое, в
руках у одного из них Павел заметил пистолет с глушителем. На один про-
лет выше стояли еще двое с видеокамерой на плече. Таким образом, проис-
хождение звуков Павел понял: хлопоквыстрел из пистолета с глушителем,
щелчок - наручники, жужжание - камера. А в целом. Что здесь происходит?
- Сауляк Павел Дмитриевич? - обратился к нему тот оперативник, что
стоял чуть выше задержанного. - Мы только что задержали человека, кото-
рый пытался вас застрелить. Вы хотите дать показания сейчас и здесь или
проедете с нами на Петровку?
Проехать на Петровку? Давать показания? А как же белые "Жигули", ко-
торые должны отвезти его к Минаеву? Он бросил взгляд на часы. Если бе-
жать бегом, то можно еще успеть к тому моменту, когда машина будет про-
езжать мимо аптеки. Но кто ж ему позволит сбежать отсюда...
Тут же возник второй вопрос: его пытались убить? Кто? Впрочем, вопрос
был в известной мере риторическим. Полтора месяца назад он сам говорил,
что не удивится, если пол-России выстроится в очередь его убивать. Прос-
то любопытно, как милиция пронюхала о готовящемся покушении. А они там
молодцы, не дремлют. Разумеется, все это более чем некстати. И ехать на
Петровку ему не с руки, но там хоть есть надежда встретить Анастасию.
Она всегда относилась к нему с пониманием. И она прекрасно знает, что
желающих убить Павла более чем достаточно. Своими глазами в Самаре виде-
ла. С ее помощью можно будет попытаться выпутаться из этой истории. Ведь
сегодня им Павла обвинить не в чем. Только бы те, кто послал к нему это-
го наемника, не раскололись, только бы то, давнее, не выплыло.
- Мне все равно, - произнес он, даже не стараясь выглядеть спокойным.
В конце концов, ему только что сказали, что его хотели убить. Какое уж
тут спокойствие! - Как лучше для дела, так и поступайте. А кто этот че-
ловек?
- Некто Князев Виталий Сергеевич. Вы с ним не знакомы?
Оперативники, державшие Князева, резко встряхнули его, заставляя под-
нять голову и дать возможность Павлу увидеть его лицо.
- Нет, - покачал головой Сауляк. - Впервые вижу.
Внезапно снова навалилась слабость, ноги подогнулись, многодневная
усталость соединилась с осознанием только что дыхнувшей в лицо смерти.
Павел привалился спиной к стене и медленно осел на холодный каменный
пол.
Настя не могла припомнить, когда она в последний раз нервничала так
сильно, как сейчас. Она готовилась к разговору с Павлом и все никак не
могла решить, как его построить. С чего начать? С каких карт ходить? Ка-
кие карты показывать, а какие до поры до времени припрятать? Мысли пе-
рескакивали с одного на другое, она не могла сосредоточиться и от этого
начинала сердиться и нервничала еще больше.
Узнав, что Князев задержан с поличным при попытке выстрелить в Сауля-
ка и все они дружною толпою двигаются с проезда Черепановых на Петровку,
Настя заметалась по кабинету, потом отчаянно заколотила кулаком в стену,
отделяющую ее кабинет от кабинета, где сидел Миша Доценко. Миша примчал-
ся тут же с перепуганным лицом.
- Что случилось, Анастасия Павловна?
- Мишенька, посмотрите внимательно кругом и заберите отсюда все пред-
меты, пригодные для недобросовестного использования.
- Зачем? - изумился Доценко.
- Затем, что Сауляк владеет гипнозом. А вдруг я не сумею устоять? Он
мне прикажет отдать ему табельное оружие - и я отдам. Представляете, что
будет?
- А где ваше оружие?
- В сейфе лежит.
- Давайте сюда. Я к себе заберу. Нож есть?
- Есть, в столе лежит.
- Тоже давайте.
Миша ушел, унося с собой все, что по его и Настиному разумению мог бы
использовать Сауляк, вогнав Каменскую в состояние оцепенения. Минуты
шли, и Настя начала постепенно успокаиваться. В конце концов, не зря же
говорят: кто осведомлен - тот вооружен. Она уже испытала на себе силу
его воздействия и сумела с этим справиться. Значит, не так уж и страшно.
Глава 20
Задержать Ларкина первоначально планировалось в тот момент, когда он
придет на встречу с Князевым после убийства Павла. В формуле, произноси-
мой Михаилом Давидовичем, было указание сразу после убийства Сауляка
ехать на "Новокузнецкую", открывать палатку и начинать торговать сосис-
ками как ни в чем не бывало.
- Ты откроешь палатку и будешь спокойно работать. Никуда не отлучай-
ся, пока я к тебе не подойду. Я приду примерно в три часа дня. Как
только ты меня увидишь, не заговаривай со мной, извинись перед покупате-
лями, если они в этот момент будут, сделай перерыв на полчаса и иди
вдоль трамвайных путей следом за мной.
Замысел был понятен. Сразу после убийства Ларкин должен был вывести
Князева из транса и заблокировать его память. Он никогда не вспомнит
кудрявого полноватого мужчину в темных очках, который заговорил с ним на
улице и пригласил к себе домой, рассказывая о планах быстрого обогащения
при помощи девушек. Он никогда не вспомнит, что ездил на проезд Черепа-
новых и стрелял в мужчину, который в точно определенное время должен
быть выйти из точно определенной квартиры. Конечно, лучше всего было бы,
если бы после убийства Князев приехал домой к Ларкину и Михаил Давидович
спокойно поработал бы с ним, в тишине и без спешки. Но если чтото не
гладко, то за Князевым может потянуться хвост, который и притащится пря-
мо в Графский переулок. Так рисковать нельзя. Потому Ларкин и велел Ви-
талию возвращаться в свою палатку на "Новокузнецкую". Михаил Давидович
сам подъедет, чтобы поработать с сознанием Князева и его памятью.
В идеале нужно было попробовать записать хотя бы на магнитофон, как
Ларкин будет внушать несчастному сосисочнику, что они никогда не встре-
чались и никакого убийства не было. Но если дать возможность Ларкину за-
вершить работу, Князев и не сможет давать показания. Он же ничего не
вспомнит. Кроме того, Князев уже задержан при покушении на убийство, и
никто никогда не позволит сейчас снять с него наручники и отпустить в
палатку на "Новокузнецкую" торговать сосисками. Хотя, по здравом размыш-
лении, показаниям Князева грош цена, что так, что эдак. Если он еще в
трансе, его нельзя допрашивать. Если позволить Ларкину вывести его из
транса, то он все забудет. Настя проконсультировалась со специалистами,
и они в один голос заверили ее, что настоящий мастер гипноза, а Ларкин,
судя по всему, именно настоящий мастер, кодирует сознание специальными
словами, чтобы никто, кроме него самого, не мог вывести человека из
транса. С Кириллом Базановым, судя по всему, произошло то же самое. Пос-
ле убийства шантажиста Ларкин встретился с ним, вывел из транса и забло-
кировал память, потому парень абсолютно ничего про тот день и не помнил.
А после расстрела Лученкова Михаил не успел добраться до Кирилла, кото-
рого задержали на месте преступления, и тот добросовестно, хотя и иск-
ренне недоумевая, рассказывал про "голоса, которые ему велели... ".
Стало быть, свидетель из Князева никакой. Ничего от него не узнаешь,
а если узнаешь, то не докажешь. Единственное доказательство - записи, из
которых видно и слышно, как Ларкин погружает Виталия в транс и внушает
ему намерение убить человека, выходящего из квартиры на пятом этаже тре-
тьего корпуса дома номер девятнадцать по проезду Черепановых. Потом ви-
деозапись, на которой Князев добросовестно выполняет все внушенные ему
действия. И наконец, хорошо бы сделать запись, на которой Ларкин выводит
его из транса. Но с точки зрения права ситуация почти дохлая. Прецеден-
тов нет. Как квалифицировать действия Князева и Базанова? Ни одна экс-
пертиза не признает их невменяемыми. А в законе указания на гипноз нет.
Поэтому даже если и доказать, что в отношении Базанова и Князева был
применен гипноз, это не избавит их от ответственности. Ибо сказано в за-
коне: "Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время со-
вершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемос-
ти, т.е. не могло отдавать себе отчета в своих действиях или руководить
ими вследствие хронической душевной болезни, временного расстройства ду-
шевной деятельности, слабоумия или иного болезненного состояния". Иными
словами, все расстройства должны быть болезненного характера. А гипноз -
не болезненное расстройство. И то, что ты делаешь в состоянии гипноти-
ческого транса, очень даже запросто вменяется тебе в вину. Ученые-юристы
сто диссертаций защитят, пока правовое решение придумают для таких казу-
сов. А задержанные столько ждать не могут. Их судьбу надо как-то ре-
шать...
А что Ларкину вменить? Его-то за что можно привлечь к ответственнос-
ти? Сам никого не убивал, даже близко к жертвам не подходил. Гипноз не-
доказуем. Слова говорил? Ну так и вы говорите, кто ж вам мешает, только
совершенно не факт, что вас послушаются и сделают, как вы велите. И Лар-
кина никто не слушался. И вообще он ничего такого им не говорил. Обыкно-
венная психотерапевтическая беседа. Стресс снимал. А что, нельзя? Ах,
запись. Ну это он так, экспериментировал. Дурака валял. Морочил голову
доверчивому Князеву. Пошел и убил? Да что вы говорите? Не может быть! И
кого? Человека на проезде Черепановых? Ну надо же. Вот дурачок. Да Лар-
кин назвал первый пришедший в голову адрес. И человека, который там жи-
вет, он и знать не знает.
Гордеев и следователь Ольшанский спорили до хрипоты, пытаясь решить,
что же делать с Ларкиным. За Михаилом Давидовичем постоянно велось наб-
людение, и задержать его можно было в любой момент, но было совершенно
непонятно, надо ли это делать, а если делать, то по какому плану. Обви-
нить его не в чем. Стало быть, и расколоть не, удастся. А если учесть
его необыкновенные способности, то вряд ли даже самая умелая и изощрен-
ная тактика допроса даст хоть какой-то результат.
В конце концов решили Ларкина пока не трогать.
- Проходите, Павел Дмитриевич, - сказала Настя как можно приветливее.
Ей удалось полностью взять себя в руки, успокоиться и приготовиться к
разговору с Павлом.
- Похоже, вас ангел хранит, - улыбнулась она. - Значит, не зря я та-
щила вас на себе из Самары. Если бы вас сегодня убили, мне было бы обид-
но. Вы знаете человека, который на вас покушался?
- Нет. Лицо незнакомое. И имя его впервые слышу.
Настя видела, что он не лжет. И еще она видела, что Сауляк вымотан до
предела и еле держится на ногах.
- Но у вас есть хоть какие-нибудь подозрения: кто это такой, кто его
послал, чье задание он выполнял?
- Я уже говорил вам, Анастасия, я не страдаю от недостатка недоброже-
лателей.
- И вас не удивляет, что в их числе оказался ваш покровитель?
Сауляк нахмурился. Глаза его опять убегали от Насти, останавливаясь
то на стене выше ее головы, то на полу, то на окне.
- Кого вы имеете в виду?
- Антона Андреевича Минаева. Это он послал к вам наемника. Чем вы пе-
ред ним провинились, хотела бы я знать.
- Вы ошибаетесь.
В его голосе вновь зазвучало высокомерие, как когда-то в Самаре, ког-
да они только-только познакомились.
- Нет, Павел Дмитриевич, я не ошибаюсь. Генерал Минаев встречался с
неким посредником. Этот посредник нашел наемника Князева и отправил его
к вам с пистолетом в кармане. У меня есть фотографии, видео - и магнито-
фонные записи, подтверждающие это. Поймите же, Павел, мы здесь, на Пет-
ровке, не боги, мы не всемогущи, и наши сотрудники не могли случайно
оказаться в вашем подъезде, когда туда явился Князев с заданием вас
убить. Мы разрабатывали этого посредника, именно поэтому и засекли его
контакт с Минаевым. Неужели вас это не убеждает?
- Нет. Наш разговор утратил предметность, вы не находите?
Он ей не верит. Или наоборот, сразу признал ее правоту, но есть ка-
кая-то причина, по которой он не может показать, что согласен с ней. Ко-
нечно, он должен стоять на том, что Антон Андреевич Минаев - святее всех
святых. "Отстрел" команды Малькова начался через несколько дней после
того, как Павел вернулся в Москву. И закончился за два дня до того, как
он уехал в Белгород и поселился там в гостинице. Минаев просто не может
не иметь к этому отношения. А где Минаев - там и Павел. Так что оба бу-
дут стоять на своей безгрешности, упираться до последнего. Ничего, Павел
Дмитриевич, ты у меня сейчас под дых получишь.
- Павел Дмитриевич, предметом нашего разговора является последова-
тельность жертв. Вы отдаете себе отчет, что вы в этом ряду последний?
Вот так, Павел Дмитриевич. А теперь думай. Пытайся угадать, что я
имела в виду. Ни за что не угадаешь. И начнешь проецироваться. Начнешь
говорить о том, что беспокоит тебя больше всего. Ну, давай же, начинай.
- И кто же, по-вашему, первый в этом ряду?
Хитришь, Паша. "Угадай слово, которое кончается на букву... ". - "А
ты скажи, на какую букву оно начинается". Ну, скажу я тебе, кто был пер-
вым в этом ряду. Все равно ты ничего не поймешь. Потому что этот человек
в обоих рядах первый - и в твоем и в моем.
- А первым был генерал Булатников. Мне казалось, что это очевидно.
- И много ли человек в этом кровавом ряду?
- Павел Дмитриевич, давайте прекратим игру в угадайку. Вы прекрасно
понимаете, о чем идет речь. И продолжаете покрывать Минаева, как будто
он вам сделал много хорошего в жизни. Он убийцу к вам послал, вы хоть
понимаете это? Он перевербовал вашего помощника, уж не знаю, как ему это
удалось, шантажом или деньгами, но он сделал так, что ваш помощник пос-
лал к вам наемника.
- Это бездоказательно, - равнодушно сказал Сауляк. - Я не знаю, о ка-
ком помощнике вы говорите. И вообще я вам не верю.
- И напрасно, - ответила Настя почти весело, - хотите, кино покажу?
Сами увидите, как Михаил Давидович Ларкин вводит вашего несостоявшегося
убийцу в гипнотический транс и внушает ему вас убить. Даже адрес ваш ему
называет, чтобы, значит, тот ненароком не ошибся.
- Это чушь, - медленно произнес Павел.
Скрывать факт знакомства с Мишей было бы глупо, все женщины, прихо-
дившие к Ларкину на прием, видели Павла. Если их разыскали, то отпи-
раться бессмысленно.
- Это чушь, - сказал он, тщательно взвешивая каждое слово. - Я
действительно знаком с психотерапевтом Ларкиным, но не настолько близко,
чтобы давать ему повод убивать себя. И потом, я не давал ему своего ад-
реса. И вряд ли он мог узнать его каким бы то ни было способом. Он ведь
даже фамилии моей не знает.
- Вот видите, значит, ваш адрес ему кто-то дал. Кто-то, кто знает ва-
шу фамилию, адрес, а также то, что вы вернулись в Москву и должны ровно
в двенадцать дня выйти из квартиры. Наемник не ждал вас, Павел Дмитрие-
вич. Он вошел в подъезд без пяти двенадцать. Вы все еще сомневаетесь?
Он не сомневался. Но разве мог он признаться, что между ним и генера-
лом Минаевым существует тайна, из-за которой Павел стал для него опасен.
- Вы меня не убедили. Я не вижу, зачем Минаеву убирать меня. Он при-
ложил столько усилий к тому, чтобы вытащить меня из Самары целым и нев-
редимым. Вам ли этого не знать. - Тут он позволил себе чуть-чуть усмех-
нуться. - Он столько сделал для того, чтобы я уцелел.
- Хорошо, допустим. А Рита?
- Что - Рита? - вздрогнул он от неожиданности.
- Маргарита Дугенец тоже входила в вашу группу?
- Я не понимаю, о чем вы. Рита просто была моей невестой.
Сердце забухало в груди, как кузнечный молот. Почему она спросила об
этом? Что ей известно?
- Одно не исключает другого. Она могла быть вашей невестой и одновре-
менно вашей помощницей.
- Да не было у меня никаких помощников, - раздраженно сказал Павел. -
Что вы себе напридумывали, ей-богу!
- Да?
Ее голос донесся как будто откуда-то издалека. Сауляк сообразил, что
у него резко подскочило давление и заложило уши.
- Тогда послушайте историю, которую я вам расскажу. Вы ее не знаете.
Совсем не знаете. Поэтому вам будет интересно.
Сейчас она начнет говорить о Булатникове и группе Малькова. Наверняка
нахваталась обрывочной информации и теперь будет пытаться склеить из нее
более или менее гладкую историю, в которой концы с концами не сойдутся.
Ну ладно, пусть рассказывает, Павел за это время немного придет в себя.
- Генерал Минаев всегда ненавидел своего начальника и старшего това-
рища Булатникова. Терпеть его не мог. Готов был на стенку лезть от нена-
висти и злобы. Минаев завидовал ему, потому что не понимал, откуда у Бу-
латникова такая власть и такие деньги. И поставил перед собой задачу вы-
яснить это. Ну как, Павел Дмитриевич, интересно?
Павел поднял на нее растерянный взгляд. Она говорила совсем не о том.
И она говорила вещи, которых он действительно не знал.
- Продолжайте, - сдержанно ответил он, стараясь не выказать любо-
пытства.
- Антон Андреевич, пользуясь разными запрещенными приемами, узнал,
что у Булатникова есть вы, Павел Сауляк, а у вас. - группа. Но кто эти
люди и сколько их, он так и не смог узнать. Хотя очень старался. Зато он
понял, как действует ваша группа, какие приемы работы применяет. И сооб-
разил, что это - золотое дно. Группу он решил прибрать к рукам. И что же
он сделал в первую очередь, как вы думаете?
- Нет, - быстро ответил Павел. - Этого не может быть. Я вам не верю.
- Ну почему же? Судя по вашему быстрому ответу, вы сами догадались,
что сделал ваш нынешний покровитель генерал Минаев. Он организовал
убийство Булатникова. Это он, а вовсе не Мальков, был инициатором
убийства. Это он подсунул людям Малькова информацию, которая заставила
их забеспокоиться и быстренько покончить с генералом, который так много
им помогал и, стало быть, так много о них знает. Но в этот период была
допущена небольшая ошибка, и кто-то из великолепной семерки Малькова уз-
нал о причастности генерала Минаева к убийству его начальника, друга и
учителя. А через некоторое время после гибели Булатникова вы, Павел
Дмитриевич, почуяв явственный запах жареного, предпочли укрыться в зоне.
И гениальный план Антона Андреевича застопорился. Минаев, видите ли,
очень рассчитывал на то, что вы возгоритесь огнем благородного мщения.
Ну или, по крайней мере, захотите выяснить правду о смерти своего руко-
водителя Булатникова. И будете задействовать для этого вашу группу.
Приглядывая за вами, Антон Андреевич рассчитывал всех их выявить. А вы,
Павел Дмитриевич, надежд не оправдали, мстить и выяснять правду не кину-
лись, а проявили разумную осторожность и спрятались. Пока вы отбывали
срок за хулиганство, Минаев зря времени не терял. Он заблаговременно
сделал копии со всех ключей Булатникова, ведь тот никогда не осторожни-
чал в присутствии своего любимого ученика и заместителя, ключи оставлял
валяющимися на столе, и так далее. После гибели Булатникова Антон Андре-
евич раздобыл всю компру, при помощи которой держалась в узде ваша груп-
па. В том числе и на вас, верно? И когда прошли долгие два года и вы
вернулись в Москву, он вас этой компрой немножко попугал. Вы были нужны
ему, Павел, вы были ему жизненно необходимы, потому что только вы знали
имена и адреса членов своей группы. Потому что в добытых им материалах
из потайного сейфа Булатникова были только сведения о том, что и как де-
лали ваши люди. Но там не было ни их имен, ни адресов. А они были Минае-
ву нужны, чтобы взять этих людей под свой контроль. И без вас он ничего
сделать не мог. Поэтому и приложил столько усилий к тому, чтобы доста-
вить вас в Москву живым и невредимым. Ну как, похоже?
- Похоже на бредовую сказку, - сказал Павел.
Но он уже знал, что его реплики ровно никакого значения не имеют. Она
знает все. И знает даже больше, чем он. Но как? Откуда? Неужели Минаев
все рассказал? Да нет, быть этого не может.
- Пойдем дальше, - невозмутимо произнесла Анастасия. - Минаев стал
уговаривать вас отомстить убийцам своего друга и наставника. Могу предс-
тавить себе, какие слова он вам при этом говорил. Моим начальникам он
говорил то же самое. Что он офицер и мужчина, что он не может оставить
безнаказанной смерть своего руководителя, под началом которого прошла
вся его служебная карьера. Только моим начальникам он говорил, что хочет
попытаться узнать с вашей помощью, кто убил Булатникова. А вам он что
говорил? Что знает, кто его убил, и хочет отомстить? Да? На самом же де-
ле он хотел убить двух зайцев сразу: убрать тех, кто знает о его при-
частности к гибели Булатникова, и заставить вас показать ему всю вашу
группу. И все у него получилось.
- Бред, - твердо повторил Павел.
В ушах все еще звенело, давало о себе знать подскочившее давление. Он
сидел в своей привычной позе, откинувшись на спинку стула и скрестив ру-
ки на груди. Только глаза не закрывал.
- Бред? - насмешливо переспросила она, кладя перед ним листок бумаги.
- А вы взгляните.
Павел протянул руку и взял листок. На нем было шесть фамилий.
Мальков. Семенов. Изотов. Лученков. Мхитаров. Юрцев. Шесть фамилий. Не
было только имени Евгения Шабанова, имиджмейкера Президента.
- Здесь только шестеро. Но был и седьмой. Я почти на сто процентов
уверена, что седьмым был Евгений Шабанов, но очень рассчитываю на то,
что вы мне это подтвердите. А теперь взгляните сюда.
Она почти швырнула перед ним какие-то фотографии. Павел посмотрел и
похолодел от ужаса. Рита. Гарик Асатурян. Карл. Мертвые. Все мертвые.
Этот подонок выследил их и убил. Только Мишу Ларкина оставил в живых.
Миша - самый сильный и самый беспринципный. Минаеву и его одного доста-
точно. Боже мой, неужели то, что она рассказывает, - правда?
Внезапно он ощутил огромную усталость и безразличие. Она все знает.
Она играет с ним, как кошка с полудохлой мышью.
- Что вы от меня хотите? - спросил он измученно. - Зачем вы мне все
это рассказываете?
- Я хочу получить ответы на некоторые вопросы. Как вам удалось пере-
хитрить людей Малькова? Ведь они пытались добраться до вас с того самого
момента, как вы вышли из зоны. Вы почти три недели жили в Москве и поти-
хоньку убирали их, одного за другим. А они? Почему же они вас не трону-
ли? Вы чем-то откупились от них? Я хочу знать чем. Я хочу знать, почему
они тогда приостановили охоту на вас. Далее. Я хочу знать, кто такой Ре-
венко. Почему Минаев сделал все возможное, чтобы затруднить установление
его личности? Подозреваю, что у Ревенко в прошлом было другое имя, и Ми-
