Отец бледнел и закусывал губу, а Лиза в отчаянии думала: "Если бы я
нашла в себе силы пожертвовать свиданиями с Димой, если бы не цеплялась
за них как идиотка, Андрюша был бы жив. Это я во всем виновата. Это
из-за меня самой рухнула вся моя жизнь. Отец страдает, чувствуя себя ви-
новатым, а ведь он ни при чем, это же я не позволяла ему ходить с Андрю-
шей по вечерам. Я, я сама своими руками все разрушила".
Мысль о собственной вине была непереносимой, и Лиза глушила ее нена-
вистью к малолетним убийцам. Нет, не она виновата, а они, они, они! Отец
должен отомстить. Пусть они умрут...
...Стоя в полутемном подъезде, Лиза всматривалась в двери дома напро-
тив. Уже совсем стемнело, но она была уверена; что Дмитрия сможет узнать
даже в кромешной тьме. Что же он так долго не идет? Хорошо бы он пришел
не один, а с женщиной. Может быть, хоть в этот раз у Лизы получится то,
что она пытается сделать уже давно, но на что у нее не хватает ни сил,
ни мужества.
Лишь огромным усилием Лиза могла заставить себя дожидаться очередного
четверга, чтобы вместе с Дмитрием окунуться в воспоминания о той жизни.
Если бы было можно, она приходила бы чаще. Но в первый же раз, когда она
решилась нарушить заведенный порядок и явиться к Диме в неурочное время,
она увидела, что вместе с ним из машины вышла женщина и они вдвоем под-
нялись в его квартиру. Тогда же Лиза впервые испытала вместо ревности
чувство безысходности и безмерную усталость.
В другой раз она специально подкарауливала Дмитрия, выбрав в качестве
поста наблюдения подъезд дома напротив, в надежде, что он снова придет с
женщиной, и может быть, на этот раз ей удастся испытать хоть что-нибудь,
что поможет ей перестать приходить к нему по четвергам. Воля Лизы была
совершенно подавлена лекарствами, но чутье у нее еще осталось. Дима ее
не любит. У него есть другие женщины. Она, Лиза Вакар, ему надоела, ему
в тягость ее визиты, ее разговоры, необходимость спать с ней. Он просто
жалеет ее. И надо было сделать что-нибудь, что помогло бы ей порвать с
Дмитрием, освободить его, оставить наконец в покое. Лиза очень надеялась
на ревность и поэтому периодически приходила в этот, уже почти ставший
ей родным, подъезд и поджидала Дмитрия. Иногда подолгу. Иногда напрасно.
Иногда видела его с женщиной. Но к своему ужасу, ничего при этом не ис-
пытывала. Каждый раз, глядя в спину входящего в дом Дмитрия и его спут-
ницы, она говорила себе: "Сейчас они придут, лягут в постель и будут
трахаться. Потом Димка принесет ей кофе. Потом они вместе пойдут в душ.
Потом опять будут трахаться. Потом уснут обнявшись и проснутся обняв-
шись. Боже мой, ну почему же я не бегу с этого проклятого места, рыдая и
не разбирая дороги? Почему же я ничего не чувствую? Я все равно приду в
четверг, потому что не могу не прийти. Бедный, бедный Димка, как же я
тебя измучила!"
Лиза снова посмотрела на часы. Уже двенадцатый час, наверное, дальше
стоять тут бесполезно. Димка ночует где-то в другом месте. Надо возвра-
щаться домой.
Дома она тихонько открыла дверь и постаралась проскользнуть к себе в
комнату, но из кухни вышел отец. Лиза в который раз подумала, что даже в
джинсах и в майке он все равно выглядит как настоящий боевой генерал:
рослый, подтянутый, мускулистый, прямой, с военной выправкой, короткой
"уставной" стрижкой и каким-то особенным выражением лица. У нее никогда
не получалось описать словами это выражение, просто она чувствовала, что
оно - особенное, "генеральское".
- Порядок? - коротко спросил отец, окидывая дочь внимательным взгля-
дом. Он никогда не ложился спать до ее прихода, даже если приходилось
ждать далеко за полночь. Он очень любил Лизу.
- Жива-здорова, - вымученно улыбнулась она.
- Голодная?
- Нет, поела.
- Какие проблемы? Генерал Вакар привык пользоваться дома лаконичными
фразами. Зачем тратить силы на слова, если слова твои никому не интерес-
ны? Елена после гибели сына вдохновенно отдавалась трауру, полностью
забросив домашние дела, а дочь... Что ж, нужно уметь смиряться с тем,
что родители никогда не бывают интересны своим детям.
- Никаких проблем, папа. Устала. Сейчас приму душ и лягу спать.
- Ладно. Тогда до завтра. Вакар уже повернулся, чтобы уйти к себе,
когда Лиза тронула его за руку.
- Папа, - осторожно окликнула она.
- Да?
- Папа... Ты... Скоро?
- Как только будет возможность, - сухо ответил генерал. Он делал то,
что обязан быть сделать, но обсуждать это не желал ни при каких обстоя-
тельствах.
- Папа, пожалуйста, - Лиза вдруг тихо и беспомощно заплакала, - сде-
лай это быстрее. Я больше не могу. У меня нет больше сил ждать.
- Перестань, - холодно оборвал ее Вакар, хотя сердце его разрывалось
при виде плачущей дочери. - Я сделаю все, что смогу. Больше ничего не
обещаю.
Он ушел спать, а Лиза опустилась на пол в прихожей и еще долго ти-
хонько плакала, уткнувшись лицом в колени. Пусть все скорее кончится.
Тогда, может быть, мать одумается и снова станет такой, как была раньше.
И может быть, ее, Лизу, не будет так сжигать жажда мести, с которой она
не может справиться даже лекарствами. И может быть, она перестанет тогда
пить таблетки и сможет наконец перестать терзать Диму. Может быть, может
быть...
Когда чудаковатый Бокр появился у Насти во второй раз, в квартире был
Леша, который с ужасом глядел на человечка в длинном пальто и в натяну-
той до самых бровей шерстяной шапочке, расхаживающего по комнате в одних
носочках. В этот раз, правда, носочки были изумительного цыплячьего жел-
того цвета.
Вежливо поздоровавшись, Леша быстро ретировался на кухню и принялся
за приготовление ужина, с недоумением прислушиваясь к взрывам странного
заливистого хохота вперемешку с повизгиваниями и всхлипами. Ася с утра
предупредила, что вечером к ней придет человек, выполняющий ее задание,
и Лешка был уверен, что этим человеком непременно будет сотрудник мили-
ции. А как же иначе? Но что сотрудники милиции бывают такими, Алексей
Чистяков не мог предположить даже при самом смелом полете фантазии.
Настя с ногами забралась на диван, разложив перед собой цветные сним-
ки и внимательно слушая доклад Бокра.
- За вашей девушкой ходят трое. Вот этот - Сурен Удунян, дважды суди-
мый, первый срок был условный, второй раз ходил в зону. Хитрый, злой, в
общем, нехороший. Мне он не понравился.
- Глазки у него симпатичные, - заметила Настя, разглядывая снимки, на
которых был запечатлен миловидный армянин с огромными лучистыми глазами.
- Обман, - авторитетно заявил Бокр. - Второй - Игорь Ерохин, не су-
дим, живет один, не женат. Мать проживает отдельно. Средних способнос-
тей, но физически хорошо развит.
Ездит на ярко-красной "ауди". Третий - самый забавный. Виктор Косты-
ря.
- Чем же это он вас так рассмешил? - поинтересовалась Настя, беря фо-
тографию ничем не примечательного парня лет двадцати семи с большими за-
лысинами и длинными висячими усами "а-ля Песняры".
- А у него речь интересная. Я у него подслушал массу забавных выраже-
ний. Например, Ерохин на него прикрикнул, а он спокойненько так отвеча-
ет: "Не ори - пломбы выпадут". Каково, а? - И Бокр залился своим потря-
сающим попугайским смехом. - Короче, мы около них потолкались и вот что
выяснили. Все они - "челноки". Постоянно ездят в Турцию и в Грецию за
шмотками. У них есть свои продавцы, которым "челноки" сдают товар оптом.
Сами они за прилавком не стоят. Их дело - ездить. Ну и контролируют, ко-
нечно, чтобы продавцы их не обманывали. Например, продавец говорит им,
что шубы из нутрии идут плохо, максимум за тысячу долларов, если дороже
- то народ не берет, поэтому у "челноков" они эти шубы скупают по
семьсот. Потом "челнок" приходит на рынок и видит, что на шубе ценник
висит, а на нем указано полторы тысячи, и шубу эту покупают. Значит, не-
порядок.
- Чем еще они занимаются?
- Конъюнктуру изучают. Что пользуется спросом, какие цвета, размеры,
модели, почем готовы платить, чтобы не зависеть полностью от того, что
им продавцы напоют. В общем, вся их деятельность крутится вокруг торгов-
ли.
- За Дашей ходят только эти трое?
- За три дня мы видели только их.
- А за ее кавалером кто-нибудь смотрит?
- Нет, кавалер чист, как душа младенца. Кстати, они и за девочкой хо-
дят не постоянно. Например, проводят ее утром на работу и уезжают, а по-
том появляются часа через два-три, еще какое-то время постоят около ма-
газина, потом снова уезжают. Но к концу дня - как штык, и водят ее уже
до самого конца, пока она спать не ляжет. Вот такая эпидерсия, Анастасия
Павловна.
"Эпидерсия - это что-то вроде непонятной истории", - быстро перевела
про себя Настя.
- Опишите мне круг общения этих "челноков", - попросила она.
- Круг весьма широкий, весьма, - почему-то хмыкнул Бокр, продолжая
размеренное движение по комнате от окна к двери. - Но однообразный. Чел-
ночно-торговая публика, турагентства, где они приобретают билеты на са-
молет, аэропорт Шереметьево, рынки Коньково, Петровско-Разумовский, Луж-
ники, Комплекс ЦСК, рестораны. Каждый из троих за время наблюдения побы-
вал в контакте с сотней человек. Но из всех этих людей ни один в глаза
не бросился, ни один не показался нам выпадающим из этого круга.
- Это плохо, - помрачнела Настя. - Отталкиваться совершенно не от че-
го. Вы мне оставите фотографии?
- Разумеется. Я еще привез вам видеокассеты, чтобы вы сами посмотре-
ли. Мы ведь могли и упустить что-то.
- У меня нет видеоприставки, - вздохнула она.
- У вас нет приставки?! - Бокр даже задохнулся от изумления. - Ну,
это полный пердимонокль! Как же вы живете?
"Пердимонокль - слово для обозначения сильных эмоций. Надо будет за-
помнить. В самом деле, как я живу? Так вот и живу, на милицейскую зарп-
лату по-другому и не проживешь. Знал бы он, что у меня и компьютера сво-
его нет, этот - Лешкин".
- Я привезу вам приставку, это не вопрос. Какие будут задания?
- Мне нужно узнать об этих троих как можно больше. Я жду ваших сооб-
щений ежедневно. У вас много техники?
- Достаточно, - тонко улыбнулся Бокр.
- Какая именно?
- Любая, - спокойно ответил он. - Пусть вас это не беспокоит. У нас
будет любая техника, которая нам понадобится, чтобы получить ту информа-
цию, которую вы ждете. Но есть одна тонкость.
- Какая? - нахмурилась Настя.
- Дядя Толя предупредил нас, что вы очень трепетно относитесь к воп-
росам законности.
- Дядя Толя? Кто это?
- Старков Анатолий Владимирович. Помните такого?
Старков был начальником разведки у Эдуарда Петровича Денисова. Год
назад, во время пребывания в Городе, Настя хорошо узнала его. Старков
был ей симпатичен. Тогда же, год назад, она узнала, что приближенные на-
зывают Эдуарда Петровича Эдом Бургундским, однако о том, что Старкова
называют дядей Толей, она слышала впервые.
- И что же сказал вам Старков?
- Что мы должны непременно получать у вас разрешение на те или иные
действия, потому что, если мы сделаем что-то, что вам не понравится, вы
можете сильно разгневаться. Дядя Толя сказал, что в гневе вы страшны.
И снова Бокр, запрокинув голову, зашелся хохотом, закатывая глаза и
постанывая. Настя расхохоталась вместе с ним.
- Анатолий Владимирович большой шутник, - заметила она, вытирая выс-
тупившие от смеха слеза. - Но в главном он прав. Я хочу, чтобы вы пони-
мали, что делаете. Я веду частное расследование в отношении обстоя-
тельств, которые сама пока плохо понимаю. Ко мне обратился мой брат
Александр с просьбой проверить его девушку, поведение которой кажется
ему подозрительным. Мне как оперативнику девушка не особенно понрави-
лась, но сама она утверждает, что за ней следят. Я пытаюсь выяснить, что
же происходит на самом деле. Официальные органы не имеют к моему рассле-
дованию никакого отношения, потому что пока во всем этом нет никакого
криминала. Мой начальник в курсе, что я пользуюсь вашей помощью, так что
ничего незаконного я не делаю. Это первое. При выполнении моих заданий
вы можете использовать любые приемы, какие сочтете нужным, за исключени-
ем таких, которые могут нанести вред здоровью, не говоря уже о жизни.
Проще говоря, бить нельзя, пользоваться оружием и химпрепаратами тоже
нельзя. Это второе.
- А врать можно? - серьезно спросил Бокр.
- Врать можно. Это без ограничений. Внедряйтесь в среду, делайте опе-
ративные установки, используйте технику, но дайте мне полную картину
жизни и связей этой троицы.
Бокр как-то смешно подергал кончиком носа.
- По-моему, ваш повар передержал соус на огне. Вы сами не чувствуете?
- Нет, - призналась Настя, которая во время разговора с Бокром вообще
забыла и о Леше, и об ужине.
- Сначала запах был правильный, я уже хотел было выразить свое восхи-
щение, сейчас мало кто специально делает соусы к мясу и рыбе. А теперь
вот чувствую, запах слегка изменился. Так бывает, когда передержишь соус
на огне. Я сейчас уеду, Анастасия Павловна, и вернусь с видеоприставкой.
Закрыв за Бокром дверь, Настя заглянула на кухню.
- Лешик, а что ты делаешь? - спросила она, виновато заглядывая ему в
глаза. Ну куда это годится в самом деле: держит мужика на кухне голод-
ным, а сама лясы точит с какимто уркой-эрудитом.
- Мясо с курагой, - деловито ответил Чистяков, переливая что-то вкус-
но пахнущее из сковороды в жаростойкую миску. - Ты освободилась?
- Ага. Давай быстрей ужинать, слюнки текут.
- Где твой гость?
- Уехал за видеоприставкой, - сообщила Настя, доставая тарелки и при-
боры.
- За чем? - не понял Леша.
- За видеоприставкой. Они сняли интересующих меня людей видеокамерой,
я хочу посмотреть.
- Странный он какой-то, - заметил Леша, раскладывая по тарелкам дымя-
щийся картофель и издающее умопомрачительный аромат мясо.
- Почему странный?
- Ну, - он помялся, - на работника милиции не похож. И смеется как-то
продурковато.
- Так он и не работник милиции. Настя спокойно принялась за еду.
- А кто же он? - допытывался дотошный профессор Чистяков.
- Урка, - коротко ответила она, подцепив вилкой кусочек маринованного
огурца и отправляя его в рот.
- Кто?! - Леша поперхнулся и закашлялся.
- Урка, - повторила она невозмутимо. - Уголовник. Преступник, одним
словом.
- И ты с ним вместе весело хохотала? - с ужасом спросил Чистяков.
- А что я должна была делать с ним вместе? Плакать? Спать? Лешенька,
миленький, забудь ты эти книжные глупости. Жизнь устроена так, как она
устроена, и признак здоровой психики и развитого интеллекта - это умение
приспособиться к тому, как жизнь устроена, адаптироваться. Понимаешь? А
устроена она вовсе не так, как написано в книжках и показано в кино. Нет
абсолютно плохих людей, как нет и абсолютно хороших, потому что нет аб-
солютного зла и абсолютного добра. Ну нет их, и все тут. Нужно уметь с
этим считаться.
- Но какое это имеет отношение к тому, что ты приглашаешь в дом уго-
ловника и веселишься в его компании? Это же уголовник, преступник. Как
же ты можешь?
- А почему нет? - Она пожала плечами. - Он такой же человек, как и
все остальные. Пока что он не совершил ничего противозаконного, о чем я
бы знала. За все то, что он натворил раньше, он уже отсидел. Пойми же,
Леша, если человек совершает преступление, он должен быть разоблачен и
наказан, но это совершенно не означает, что с ним при этом нельзя об-
щаться, нельзя посмеяться над сказанной им шуткой, нельзя предложить ему
выпить вместе кофе или даже присоединиться к трапезе. Ему можно оказать
услугу. Можно точно так же принять услугу от него. Есть нормальные чело-
веческие отношения, которые не должны зависеть от официальных отношений
преступника с системой правосудия. Судья может сказать ему, что он вино-
вен и заслуживает наказания, но конвоир при всем том не должен иметь
права называть его сукой и сволочью. Понимаешь? Потому что лично конвои-
ру он ничего плохого не сделал. Он нанес ущерб конкретным людям, людей
этих защищает государство и за них, хотя и от своего имени, заступается.
А конвоир здесь вовсе ни при чем. Его дело - охранять, а не судить и не
высказывать моральные оценки.
Леша отставил пустую тарелку и внимательно посмотрел на Настю.
- Аська, а тебе не кажется, что то, что ты говоришь - глубоко безн-
равственно?
- Может быть. Но я точно знаю, что еще более безнравственно делить
всех людей на плохих и хороших, на преступников и праведников. Такая по-
зиция всегда приводит к трагедии.
Получив от Бокра видеоприставку, Настя уселась в кресло и начала
всматриваться в лица, движения, манеры Сурена Удуняна, Игоря Ерохина и
Виктора Костыри. Вот они в аэропорту, помогают тащить необъятный багаж,
грузят его в микроавтобус. Вот в ресторане, в компании еще с тремя таки-
ми же "челноками", женщин с ними нет. Вот Удунян на Тверской, меняется с
Ерохиным. Ерохин доедает бутерброд, делает торопливый глоток из пласти-
кового стаканчика, кидает его в урну и садится в ярко-красную машину.
Удунян занимает пост и терпеливо ждет, когда Даша Сундиева выйдет после
смены из магазина.
Виктор Костыря. Идет за Дашей поздно вечером, когда она возвращается
из университета. Даша входит в подъезд своего дома, Костыря садится на
лавочку, поднимает голову и смотрит на окна. Таймер в нижнем углу пока-
зывает 23.06. Следующий кадр обозначен временем 23.54. Костыря по-преж-
нему смотрит на окна. В Дашином окне свет гаснет, Виктор встает и идет к
телефону-автомату. Он кудато звонит, но разговаривает совсем недолго.
По-видимому, просит, чтобы за ним приехали, потому что в следующих кад-
рах, на фоне которых таймер показывал уже 0.31, Костыря садится в "ауди"
Ерохина.
Игорь Ерохин. Тот самый, которого Настя видела на Тверской, которого
так испугалась Даша. Большой любитель поесть. Перехватывает горячие бу-
терброды при каждом удобном случае. Вот он идет от метро "Коньково" к
рынку. Кругом много народу, сплошной людской поток. И что-то в этом по-
токе Насте не нравится.
Она решила посмотреть фильм дальше в надежде на то, что ощущение ста-
нет более определенным, но ошиблась. Она досмотрела до конца обе кассе-
ты, но тревожное чувство холодка в желудке больше не появилось. Тогда
она перемотала кассету, нашла эпизод в Конькове и стала просматривать
его кадр за кадром, останавливая пленку и внимательно вглядываясь в
изображение на экране. Нет, ничего.
Настя принесла себе кофе, снова уселась перед телевизором, закурила и
начала всю процедуру сначала. В какой-то момент ей показалось, что вот
сейчас... Вот оно... Вот... Но нет, чувство тревоги оставалось, но при-
чина его ускользала от сознания.
Надо было отвлечься на какое-то время, чтобы потом вновь вернуться к
фильму. Она подошла к Леше, все это время сосредоточенно работавшему за
компьютером.
- Лешик, тебе чем-нибудь помочь?
- Господи! - Он откинулся в кресле и сладко потянулся. - Нам грозит
экологическая катастрофа.
- Это почему еще?
- Потому что ты захотела мне помочь. Не иначе завтра подохнут все
медведи, а послезавтра наступит тропическая жара. Ты в самом деле хочешь
мне помочь?
- Честное слово. Мне нужно отвлечь мозги минут на двадцать, а то я,
кажется, зациклилась.
- Тогда введи в таблицу вот эти данные. А я пока напишу программу для
обработки.
Настя добросовестно принялась за работу.
Терапия оказалась действенной, потому что нужно было быть максимально
внимательной и сосредоточенной, чтобы не допустить ошибку. Через полчаса
она закончила таблицу и снова пересела к телевизору. Опять перед ней был
рынок в Конькове, Игорь Ерохин в своей неизменной коричневой кожаной
куртке с чуть порванным нагрудным карманом, с маленьким красносиним
значком на воротнике. Ей даже удалось разглядеть родинки, о которых го-
ворила Даша, - одну над губой и две возле уха. Тревожное чувство стало
еще сильнее, ей показалось, что дверь, ведущая в подвалы подсознания и
кладовую памяти, стала медленно приоткрываться, шире, шире, еще шире,
вот сейчас в темное помещение хлынет поток света и она увидит...
Раздался телефонный звонок. Настя почти физически ощутила, как дверь
захлопнулась с оглушительным стуком. Опять у нее ничего не получилось.
Звонил брат Александр. Ему не терпелось узнать, есть ли какие-нибудь
новости.
- Нужно, чтобы ты привез свою красавицу ко мне, - сказала Настя. -
Только я не хочу, чтобы у меня потом пропало милицейское удостоверение.
Поэтому ты поговори с ней, объясни, что к чему, а завтра позвони мне на
работу, я тебя проинструктирую, что и как надо делать.
- Ты выяснила что-нибудь... плохое? - осторожно спросил он.
- Ничего плохого, - успокоила его Настя, - поэтому я и хочу погово-
рить с ней открыто, а не под видом покупательницы. Похоже, она попала в
неприятную историю и сама об этом не знает.
- А как же кражи документов?
- А про это я с ней говорить не буду. Это - отдельная песня. За ней
действительно следят, и я хочу понять, чем это вызвано. Иди спать, Са-
нечка, и ни о чем не беспокойся.
- Спасибо тебе, - сказал он.
- На здоровье, - усмехнулась Настя, а про себя добавила: "Спасибо не
мне, а главному мафиози Города. Это он оплачивает сбор сведений о твоей
красавице Дашеньке. Интересно, как бы ты, братец, отреагировал, если бы
узнал об этом? В обморок бы не грохнулся, это точно, но мой образ в тво-
их глазах, наверное, потускнел бы. Надо много общаться с преступниками и
потерпевшими, чтобы перестать делить мир на белое и черное".
Глава 5
С утра моросил отвратительный мелкий холодный дождь, и к концу дня
вся одежда на Викторе была влажной и противной. Но он мужественно терпел
тяготы и неудобства, связанные с постоянным пребыванием на улице и с
наблюдением за золотоволосой синеглазой девушкой. Девушка Виктору нрави-
лась. Он был на все сто процентов уверен, что Артем что-то поднапутал
или просто перестраховывается, что никакой опасности эта девушка не
представляет. Но Виктор Костыря был человеком добросовестным и исполни-
тельным: раз велено следить за синеглазкой, он будет неукоснительно все
выполнять. Хотя и зря все это, девушка, как говорится, "совершенно не из
той оперы"...
Виктор медленно прошелся вдоль витрины "Ориона", чуть повернул голо-
ву, скосил глаза и увидел Дашу, стоящую, как обычно, возле своего стола
и листающую журнал. В ее секции было по обыкновению пусто, все-таки цены
на женское платье непомерно высоки. Через сорок минут закончится рабочий
день и девушка побежит или в университет, или на свидание со своим бе-
лобрысым хмырем, или поедет домой. За три недели Виктор Костыря, Игорь
Ерохин и Сурен Удунян выучили ее расписание наизусть. Если в первые две
недели девушка хоть иногда ходила в гости со своим хахалем, то теперь и
этого нет. Непонятно, чего Артему от нее надо? Совсем простенькая дев-
чушка, личико наивное, улыбка как солнышко, работает, учится, ходит на
свидания с женатым мужиком. Нет, при всем желании Виктор не видел в ней
решительно ничего, что оправдывало бы эти изнурительные многочасовые
прогулки по городу.
К магазину подъехал белобрысый хахаль синеглазки, запер машину и во-
шел внутрь. Виктор видел через окно, как они поцеловались, потом Даша
начала собираться, укладывать в сумочку разные мелочи, натягивать сапоги
и пальто. Виктор отошел подальше от входа, чтобы не столкнуться с ними,
когда они будут выходить, и чтобы при этом хорошо видеть машину белобры-
сого.
Через некоторое время синеглазка и белобрысый вышли, не торопясь по-
дошли к машине, но садиться не стали. Наоборот, белобрысый взял из маши-
ны большую сумку для продуктов и снова запер дверь. Они неспешно пошли
по Тверской, заходя во все попадавшиеся на пути гастрономы, и сумка пос-
тепенно наполнялась разными дорогими и, наверное, вкусными продуктами. В
киоске на улице они купили "Мартини-бьянко", но при этом так долго сове-
щались, что Виктору удалось сократить расстояние и подойти к ним почти
вплотную.
- Я точно помню, что не "Розе" и не "Россо", - говорила синеглазка, -
не розовый и не красный. Он сто раз говорил, что у него аллергия на
красные вина. А вот насчет того, "Бьянко" или "Супер-драй", я не знаю.
- Ну я-то тем более не знаю, - рассудительно возражал белобрысый. -
Это же твой шеф, а не мой, ты лучше должна знать его вкусы.
- Ладно, рискнем, - решилась девушка. - Берем белый. Сухой я сама не
люблю.
Они зашли в очередной магазин, и Костыря снова остался ждать их на
улице. Заходить вместе с ними он не видел никакого смысла. Это было даже
опасно: в большом, переполненном людьми магазине он мог легко потерять
их. Его задача - выяснить, на кого может работать прелестная синеглазка,
и ответ на этот вопрос вряд ли отыщется в магазине, в очереди за копче-
ной колбасой или бананами.
Виктор спохватился, когда толпы в магазине стали редеть, а к входной
двери подошла бабка в белом халате и встала в позу "всех выпускать - ни-
кого не впускать". Он быстро прошелся вдоль витрин, внимательно вгляды-
ваясь в пустеющие помещения. Даши и белобрысого нигде не было. Черт
возьми, куда же они запропастились?
Костыря быстро побежал за угол в поисках служебного входа в магазин.
Да, вот он, но он находится так близко к тому месту, где стоял сам Вик-
тор, что они никак не смогли бы выйти через этот вход и остаться незаме-
ченными. Он обязательно увидел бы их. Да куда же они подевались, в кон-
це-то концов?
В магазине осталось всего несколько человек, и Виктора вдруг осенило:
а что, если девушке или белобрысому стало плохо и они попросили разреше-
ния воспользоваться туалетом? Он, дурак, нервничает, с ума сходит, а они
скоро выйдут как ни в чем не бывало, может быть, даже спустя какое-то
время после закрытия магазина. Надежда была слабенькой, но все-таки на-
дежда...
Еще через десять минут Виктор надеяться перестал. Совершенно очевид-
но, что синеглазка и ее хахаль из-под наблюдения ушли. Да еще как мас-
терски! Ухитрились пройти прямо у него под носом. Значит, прав был Ар-
тем: не такая уж простенькая наша синеглазка.
Возвращаясь к тому месту, где оставил свою машину, Виктор Костыря ду-
мал о том, какой все-таки умный Артем Резников, как сразу почуял в золо-
товолосой девчушке опасность. А он, Виктор, эту опасность три недели
разглядеть не мог. И вот теперь она оставила его с носом, как полного
ПИПдурка. Сейчас он приедет к Артему, все ему расскажет, и Артем опять
разорется и начнет поливать Виктора отборной бранью за то, что не усле-
дил за девчонкой. Ничего, он все стерпит, за большие деньги можно и не
такое вынести.
- Ой, Анастасия Павловна, когда мне Саша рассказал про вас, я чуть с
ума не сошла. Надо же, какая вы актриса! Два раза покупали у меня костю-
мы, а мне и в голову не пришло, что вы - Сашина сестра и работаете в ми-
лиции. Ой, Анастасия Павловна, мне так стыдно за то, что я вам тогда
сказала.
- Ты о чем?
- Ну, когда вы спросили, почему бы мне не обратиться в милицию, а я
ответила, что в милиции меня примут за сумасшедшую. Вы на меня не серди-
тесь?
Даша щебетала уже полчаса, взбудораженная таинственными событиями.
Вчера поздно вечером позвонил Саша и сказал, что ему нужно сегодня с ут-
ра поговорить с ней об очень серьезных вещах. Он рассказал ей про свою
сестру, которая работает в уголовном розыске и которая готова помочь ра-
зобраться с тем, кто и зачем следит за Дашей. Потом вдруг оказалось, что
Сашина сестра - та самая покупательница, которая на днях дважды покупала
в Дашиной секции очень дорогие вещи и которой Даша рассказала о том, что
за ней следят. Едва Даша успела прийти в себя от неожиданности, как Саша
сказал, что раз за ней следят, нельзя открыто приходить к его сестре,
поэтому вечером после работы они должны будут дойти до магазина, который
находится рядом с гостиницей, и там им помогут.
Событий оказалось многовато для той размеренной жизни, которую при-
выкла вести Даша Сундиева, и она все никак не могла успокоиться. Настя
потихоньку начала раздражаться, ей хотелось приступить к делу, но для
этого нужно было, чтобы Даша стала спокойной и сосредоточенной.
- Ой, Анастасия Павловна, как же вы не боитесь работать в уголовном
розыске? Это же, наверное, очень опасно.
Настя вежливо улыбалась и коротко объясняла, что опасность есть в лю-
бой работе, что, даже если ты работаешь дворником, на тебя может упасть
кирпич или сосулька и тебя может переехать автомобиль.
- Анастасия Павловна, а оружие у вас есть?
- А стрелять вам приходилось?
- А...
- Все, Дарья, - твердо прервала ее Настя. - Время ограничено, поэтому
давай приступим к делу.
Восторженная улыбка мгновенно растаяла на Дашином милом лице, оно
стало сосредоточенным и спокойным.
- Простите, - серьезно сказала она. - Я не подумала, что задерживаю
вас. Конечно, вы же работаете, а я вам голову морочу своими ахами и оха-
ми. Извините, Анастасия Павловна.
"Это тебе урок, голубушка, - зло сказала себе Настя. - Ты же видела
ее два раза, ты обратила внимание на ее интуицию, проницательность, ты
насчитала ей столько очков, сколько по твоей шкале не зарабатывал почти
никто. Зачем же сейчас ты отнеслась к ней как к пустоголовой дурочке?
Можно было сразу, в первую же минуту сказать ей, что на восторги и удив-
ление времени нет, и все было бы по-другому. Ты, Настасья, видно, никог-
да не научишься вести себя так, чтобы не обижать людей".
Она разложила на столе цветные фотографии, которые ей вчера принес
Бокр.
- Посмотри внимательно на эти снимки. Кого-нибудь узнаешь?
Даша наклонилась над столом.
- Вот этот. - Она указала на фото Ерохина. - Это тот самый, которого
я вам показывала возле "Ориона", помните?
- Кто еще? Девушка продолжала пристально вглядываться в снимки, потом
неуверенно взяла в руки фотографию Удуняна.
- Этого я тоже видела. Только где-то в другом месте, не могу вспом-
нить где... Я точно помню, что обратила внимание на него, брюнет со
светлыми глазами - сочетание достаточно необычное, а у него глаза такие
большие и сияющие... Но где же это было?
- Но он за тобой не следит? - уточнила Настя.
- Я не видела, - твердо ответила Даша. - У меня очень четкое ощуще-
ние, что я его видела и запомнила не в связи с тем, что за мной следят.
- Интересно, а как ты это определила? - заинтересовалась Настя. -
Помнишь, что видела, но не помнишь где, зато точно знаешь, где не виде-
ла? Я правильно поняла?
- Понимаете, Анастасия Павловна, я смотрю на его лицо, и мне не
