чит, между ней и Шориновым все решено, а Саприн - лишний. Но почему? По-
чему? Что изменилось за то время, пока он был в отъезде?
- Ты подумала о том, как мне устроить твою жизнь наилучшим образом? -
спросил Саприн как ни в чем не бывало. - Мы, кажется, договаривались,
что ты подумаешь и скажешь, что я должен сделать.
- Да, я подумала. Лучше всего, если мы с тобой прекратим всякие отно-
шения за спиной у Дусика.
- Почему, Катюша? Что случилось?
- Ничего не случилось. Просто мы не подходим друг другу. Коля, давай
не будем тянуть резину и объяснимся раз и навсегда. Тебе нужна женщи-
на-мать. Может быть, ты сам этого не понимаешь, но я-то не слепая, я это
прекрасно вижу. А мне муж-сын не нужен. Я накушалась этого удовольствия
по самое горло. Тебе нужно, чтобы я квохтала над тобой, махала крыльями,
облизывала, убаюкивала. А мне не нужен муж, над которым нужно квохтать и
махать крыльями, понимаешь? Мне надоело. У меня детства нормального не
было, я всем была за мать, и братьям, и сестрам, и родителям. И мне ну-
жен муж-отец, который бы меня баловал, на руках носил и не заставлял ни-
чего делать. А с тобой я опять попаду в ту же кабалу...
- Но, Катюша, я ведь обещал тебе, что быт тебя не заест, - поспешно
возразил Саприн. - Я прекрасно могу ухаживать за собой сам, готовлю,
стираю, убираю квартиру. Я только хочу, чтобы ты была со мной.
- Не обманывай себя, Коля, - тихо сказала она. - Может быть, ты и
вправду не будешь заставлять меня стоять у плиты иди у ванны с бельем.
Но ты будешь ныть, плакать и страдать и требовать, чтобы я тебя утешала.
А я этого не хочу. Мне это неинтересно.
- Значит, ты твердо решила, что остаешься с Дусиком?
- Пока - да.
- Что значит - пока?
- Пока не отдохну, не наберусь сил для следующего рывка. Все, Коля,
обсуждать больше нечего. Если ты готов ждать еще несколько лет, мы смо-
жем вернуться к этому разговору.
- А что будет через несколько лет? Дусик тебя бросит? - спросил Сап-
рин с неожиданной злобой.
- Ну, положим, бросить меня он может и гораздо раньше, - рассмеялась
Катя. - Просто через несколько лет у меня, я надеюсь, пройдет отвращение
ко всему, что связано с материнской опекой. Тогда я с удовольствием вый-
ду за тебя замуж. Но не раньше.
Николай открыл было рот, чтобы сказать какуюто колкость, когда в кух-
ню вернулся Шоринов. Они пили чай в тягостном молчании. Михаил Владими-
рович, видимо, был озабочен какими-то неприятностями и сидел, погрузив-
шись в хмурую задумчивость. Саприн был совершенно убит произошедшими в
Кате переменами и хотел только одного - поскорее уйти отсюда. И только
одна Катя, казалось, чувствовала себя спокойно и комфортно.
Арсен начал слегка нервничать из-за того, что операция по вербовке
Каменской затормозилась. Первоначально он планировал провести все быстро
и безболезненно, играя на нежелательности огласки ее связей с известным
мафиози Денисовым. А потом начались сплошные осложнения. Виктор поче-
му-то до сих пор не мог выяснить, кто же это перешел дорогу Арсену и из-
вестил руководство ГУВД о связи Каменской с Денисовым. И это беспокоило
старика, пожалуй, больше всего остального. Трудно было придумать обстоя-
тельства, которые помешали бы Вите Тришкану узнать то, что он хочет уз-
нать. И уж если у него ничего не получается, значит, в дело вступила си-
ла, намного более могущественная, чем сама контора. Что же, у Арсена по-
явились конкуренты? Этого еще не хватало!
Сегодняшнюю встречу с Виктором он начал именно с этого вопроса.
- Ты выяснил, кто послал фотографии на Петровку?
- Пока нет, к сожалению.
- Почему так долго? - недовольно поморщился Арсен. - Я не вижу, в чем
проблема.
- Я делаю все, что в моих силах. Думаю, в самое ближайшее время воп-
рос прояснится.
- Хорошо. Постарайся побыстрее. Я должен понять, кто вставляет мне
палки в колеса. Без этого я не смогу нормально работать. Из-за этой ис-
тории с Денисовым мы остановили всю работу, но это же не может продол-
жаться слишком долго, иначе мы потеряем клиентуру. Ты нашел ПИПдурков,
которые залезли в квартиру к Каменской? Я надеюсь, ты их примерно нака-
зал.
- Арсен... - Виктор запнулся.
- Да? Что ты хочешь мне сказать?
- Никто не признается. Они клянутся, что не заходили к ней в кварти-
ру.
- Хорошенькое дело! - фыркнул Арсен. - Сначала они упустили ее, когда
Каменская ходила в ресторан с Денисовым, но хотя бы признались в этом,
когда ты их припер к стенке. А теперь они уже настолько обнаглели, что
считают себя умнее всех, мало того, что действуют самовольно, так еще и
полагают, что об этом никто не узнает. Я не понимаю, Витя, что происхо-
дит в нашей организации? Я не понимаю! Откуда взялись эти люди? Кто их
нанял на работу? Куда вы смотрели?
- Их нанимал Расулов, - заметил Тришкан. - Это его участок.
- Виктор! - Арсен впервые за весь разговор повысил голос. - Ты зна-
ешь, какая самая страшная ошибка? Считать себя умнее других. Или других
- глупее себя, что одно и то же. Ты знаешь, когда игра проиграна? Нет,
дорогой мой, не тогда, когда она окончена и ты видишь неутешительный для
себя результат. Игра проиграна уже в тот момент, когда ты хотя бы на до-
лю секунды допустил, что твой противник не такой умный, как ты сам. Как
только ты позволил себе такую мысль, вероятность ошибочных, неправильных
действий с твоей стороны возрастает многократно. И это неминуемо ведет к
проигрышу. Что ты на меня так смотришь? Ты не понимаешь, какая связь
между моими рассуждениями и виной Расулова? А я тебе объясню. Не хотел я
заводить этот разговор, Витя, потому что люблю тебя, знаю тебя много лет
и безусловно доверяю тебе. Но раз уж к слову пришлось, то скажу. Людей
нанимал Расулов, но решение он принимал на основе той информации, кото-
рую собрал ему ты. Ты, Витя. И если Натик привел к нам людей глупых, са-
монадеянных, халтурщиков и бездельников, то ты виноват в этом не меньше.
А может быть, и больше. Но ты молод и не очень опытен, я тебя прощаю за
недостатки в работе. А вот за другое простить не могу. Ты пытался подс-
тавить Расулова, выпятить его вину, надеялся, что о твоей вине я и не
вспомню. Вот это, Витенька, непростительно, это грех большой. Ты решил,
что ты умнее и Расулова, и меня. Что еще ты узнал о Каменской?
Переход был настолько резким и неожиданным, что Тришкан оторопел и
даже не сразу понял, о чем его спрашивает Арсен.
- О Каменской?
- Ну да. Я же поручал тебе найти на нее хоть чтонибудь, на чем ее
можно зацепить. Ты обещал, кстати, проверить, не состоит ли она в интим-
ных отношениях со своим начальником Гордеевым.
- Я проверил, Арсен. На нее абсолютно ничего нет. Она совершенно чис-
та.
- Так не бывает. - Арсен поджал тонкие губы, всем своим видом выказы-
вая недовольство. - Ты плохо ищешь, Витя, ты не стараешься. Кстати,
ставлю тебя в известность, что Расулов уходит в отставку. Тебе придется
заменить его.
На лице Виктора мелькнуло такое явное торжество, что Арсен не смог
сдержать усмешку. Как же, как же, мальчишка, поди, думает, что это по
его своевременному сигналу, который в былые времена называли просто на-
ветом, Расулова отстранили от дела, и теперь Виктор будет заниматься и
кадрами, и информацией, иными словами - станет вторым человеком в конто-
ре после Арсена. И если у него в руках будут и кадры, и информация, то
понятно, что именно он, Тришкан, станет преемником старика. Сейчас, раз-
мечтался!
- Ты займешься кадрами, будем надеяться, что у тебя это получится бо-
лее удачно, чем работа с информацией. А на информацию я подыщу другого
человека.
Удар попал в цель и оказался даже более болезненным, чем ожидал Ар-
сен. Виктор буквально позеленел на глазах.
- Вы недовольны моей работой? - спросил он дрогнувшим голосом.
- Ну, как тебе сказать... Конечно, совершенства в мире нет, но к нему
надо стремиться. Ты не смог выяснить, кто настучал на Каменскую. Ты не
можешь найти мне ничего, на чем ее можно зацепить. Ты до сих пор не вы-
яснил, почему Денисов ведет с нами двойную игру. Ты даже не можешь сде-
лать такую элементарную вещь, как выяснить, кто из наших людей в наруше-
ние инструкции заходил в квартиру Каменской. Не многовато ли для столь
непродолжительного промежутка времени? Если так и дальше будет продол-
жаться, мы не сможем выполнить ни одного заказа. Поэтому попробуй взять
под себя кадры, а на информацию я посажу кого-нибудь другого.
- Каменскую? - быстро спросил Виктор, и Арсен снова усмехнулся про
себя. Ох, боится мальчик, что Каменская его переплюнет, встанет на более
высокую ступень и будет им руководить. Ох, боится! Готов даже перейти на
кадры и признать, что со своим участком не справился, если Каменская
займет позицию не выше, чем его собственная. Конечно, по лицу Витиному и
без микроскопа видно, что от одного упоминания о Каменской его всего пе-
редергивает. Ничего, пора его на место поставить, пусть знает, что ему
еще учиться и учиться.
- Нет, сынок, о своих планах в отношении Каменской я тебе уже гово-
рил. Она должна будет заменить меня. А на твой участок Натик подберет
человека.
- Вы так говорите, будто совершенно уверены в успехе, - заметил Вик-
тор как ни в чем не бывало, и Арсен по достоинству оценил его выдержку и
самообладание. - Ваши переговоры с Каменской продвигаются?
- И да, и нет, - хихикнул Арсен. - С одной стороны, взять ее мне пока
нечем. Ее, конечно, можно запугать, но это путь непродуктивный. Запуги-
вание хорошо для целей одной конкретной операции. Сделай то-то и то-то,
иначе я с тобой или твоими близкими сделаю такую бяку. Заставить челове-
ка длительное время сотрудничать можно только двумя путями - убеждением
в своей правоте и угрозой разглашения какой-то тайны, которая не потеря-
ет актуальности еще много лет. А страх перед физической расправой, как
показывает жизнь, эффективен только на короткие сроки. На долговременную
перспективу он не срабатывает. Тайны у Каменской никакой нет, по крайней
мере ты меня в этом пытаешься убедить. Была одна, да и та, как оказа-
лось, сплыла прямо у нас из-под носа. Но, с другой стороны, она стала со
мной разговаривать. А это уже немало. Она стала проявлять заинтересован-
ность и при этом невольно приоткрылась. На днях, например, она совершен-
но неосознанно позволила себе разговаривать со мной, как со своим подчи-
ненным. Это означает, что в ней заложено на уровне подсознания желание
быть руководителем.
Поскольку она женщина, и женщина трезвомыслящая, она не может не по-
нимать, что в системе МВД при существующих порядках ей руководителем ни-
когда не стать. Просто потому, что она - женщина. Она спрятала это жела-
ние подальше и поглубже и изо всех сил делает вид, что вообще не понима-
ет, о чем идет речь. А руководить-то, как оказалось, хочется! Вот на
этом я ее и возьму. Я буду разговаривать с ней о вещах, которые ей инте-
ресны, хотя она и сама этого не знает, потому что интерес лежит в облас-
ти неосознаваемого. Она, может быть, будет удивляться сама себе, но она
начнет каждый вечер ждать моих звонков и не будет засыпать, пока я не
поговорю с ней. Она станет зависимой от меня. А тот день, когда она сог-
ласится со мной встретиться, будет днем моей самой большой победы. Если
она согласится встретиться со мной, это будет означать, что я ее завер-
бовал.
Александр Каменский "принял" синий "Москвич" у Алексея Чистякова и
поехал следом за Тришканом в район Шарикоподшипниковых улиц. В одном из
маленьких темных переулков "Москвич" остановился, Тришкан вошел в ка-
кую-то неприметную дверь. Отсутствовал он минут тридцать. Александр в
точности следовал указаниям сестры - из машины не выходить, никуда не
соваться и ничего не выяснять. Позавчера он точно так же ехал за Тришка-
ном, только в другой части города, и ждал его минут сорок, а когда расс-
казал об этом Насте, та сказала:
- Похоже, он ездит на встречу с кем-то. Санечка, если еще раз такое
случится, после окончания встречи не уезжай за ним следом, а попробуй
дождаться, когда выйдет кто-нибудь еще. Посмотри, что это за птица.
Поэтому сегодня Александр не тронулся с места, позволив синему "Моск-
вичу" спокойно уехать восвояси, и стал терпеливо ждать, когда из непри-
метной двери выйдет тот, к кому приезжал Тришкан.
Спустя несколько минут после отъезда Виктора дверь открылась и на
улице появился крепкий среднего роста парень лет двадцати пяти. Парень
на мгновение остановился, окинул взглядом переулок и решительно напра-
вился к новенькому "Мерседесу", припаркованному неподалеку. Александр
прикинул и решил, что, пожалуй, подождет еще. Парень никак не тянул на
роль человека, к которому серьезные мужчины, работающие в милиции, ездят
поздними вечерами на тайные свидания.
Прошло еще минут десять, и на улицу вышел пожилой человек. Зябко ку-
таясь в плащ, он неторопливым шагом двинулся вдоль переулка в сторону
освещенной трассы. Александр собрался уже было завести двигатель, чтобы
потихоньку тронуться следом, но решил немного подождать, пока старик
отойдет подальше. В тот момент, когда он счел, что расстояние между ними
уже вполне достаточное и можно начинать движение, не боясь спугнуть, че-
ловек в плаще вошел в телефонную будку. Каменский посидел в задумчивости
несколько секунд, потом все-таки тронулся, проехал мимо стоящего в будке
старика, выехал на трассу и притормозил. Он рассудил, что если старик
заметил машину и опасается преследования, то лучше проехать мимо и
скрыться.
Достав из кармана радиотелефон, он позвонил сестре. Занято. Снова
набрал номер. Снова занято. Он оглянулся, выискивая такое место, с кото-
рого можно было бы заметить выходящего из переулка старика, не бросаясь
при этом ему в глаза. Место такое нашлось, но для того, чтобы к нему
подъехать, пришлось произвести ряд хитрых маневров. Заняв наконец удоб-
ную позицию, Александр снова набрал телефон Насти. На этот раз номер
оказался свободен, но в ту же секунду он увидел старика. Тот шагал
по-прежнему неторопливо, засунув руки в карманы плаща и втянув голову в
плечи.
- Алло, - послышался в трубке Настин голос.
- Это я, - быстро произнес Каменский, не сводя глаз с щуплой фигурки,
то и дело сливающейся с темнотой.
- Откуда ты звонишь?
- Из машины. Я, похоже, вижу сейчас того, с кем встречается твой
"Москвич". Ехать за ним?
- Погоди. Кто это?
- Старикашка лет под семьдесят. Может такое быть?
- Может. Откуда он взялся?
- Тришкан зашел в какое-то заведение, пробыл там около получаса, по-
том уехал. Я остался ждать, кто оттуда выйдет. Сначала вышел парень, та-
кой, знаешь ли, крутоватый, я его пропустил. Потом вышел этот старичок и
прямиком направился в автомат. Я кинулся тебе звонить, а у тебя все вре-
мя занято было. Вот сейчас он из автомата вышел и идет к троллейбусной
остановке. Мне ехать за ним?
- Ни в коем случае. Он тебя сразу заметит. Спасибо тебе, Санечка. По-
езжай домой.
Настя повесила трубку и перевела дыхание. Вот, значит, он какой, этот
приятный баритон. Старикашка лет под семьдесят. Но хитер. И осторожен.
Поздним вечером по полупустым улицам его не выследишь, не засветившись.
Правильно она сделала, что отпустила Сашу домой. Ей голыми руками эту
контору все равно не свалить. Но сделать так, чтобы они перестали к ней
цепляться, она сможет. Этот старик затеял с ней игру амбиций? Пожалуйс-
та. После ее ответного хода у него надолго пропадет желание с ней сорев-
новаться.
Но прежде чем делать этот ответный ход, нужно понять, что за интрижку
сплел Виктор Тришкан. Почему так получилось, что он фотографировал ее с
Денисовым, а старик ничего об этом не знает? Зачем Тришкан послал фотог-
рафии на Петровку? Двурушничает? Работает еще на кого-то?
И какое отношение ко всему этому имеет девятый свидетель, чьи коорди-
наты кто-то стер из ее компьютера?
Среди множества дел, которыми занимался Игорь Лесников, было и дело
об убийстве депутата Государственной Думы Самарцева. Круг подозреваемых
удалось очертить довольно быстро, но у всех оказалось алиби. Следова-
тель, которому было поручено расследование, решил действовать в двух
направлениях одновременно: искать новых фигурантов и тщательно перепро-
верить алиби уже имеющихся.
Прежде чем начинать грандиозный поход по всему городу в поисках фак-
тов, удостоверяющих или опровергающих выдвинутые подозреваемыми алиби,
Лесников, как обычно, пришел к Коле Селуянову.
- Помоги маршрут составить, - попросил он. - Вот адреса самих подоз-
реваемых, вот места, где они якобы были в момент убийства. А вот это -
адреса людей, которые их там видели.
- Конечно, - театрально вздохнул Селуянов, - как маршрут составить -
так я, а как вкусную еду кушать - так сами.
Селуянов уже давно развелся с женой, жил один, а поскольку готовить
не умел совершенно, то вопрос о домашней стряпне был для него болезнен-
ным. Он постоянно ходил голодный, потому что не только не умел вкусно
готовить, но и не умея есть невкусную еду.
Он положил перед собой бумажки с адресами, в которых ориентировался
безошибочно даже без карты.
- Вот эти, - он поставил карандашом галочки напротив четырех адресов,
- в одном районе, начать можно с них, тем более что из центра туда удоб-
но добираться. Вот смотри, сначала этот адрес, на улице Мошела, потом
перебираешься сюда, на МиклухоМаклая, потом на Профсоюзную и дальше по-
вернешь направо и доберешься до Нахимовского. С этим районом все. Потом
вернешься снова на Профсоюзную...
За три минуты он составил для Лесникова оптимальный маршрут, который
охватывал все нужные ему адреса.
- И что я буду иметь за мою сказочную доброту?
- Что хочешь, - скупо улыбнулся Игорь.
- А что у тебя за адрес на Больших Каменщиках?
- Человек, вместе с которым подозреваемый в день убийства ездил за
город дачу смотреть.
- Тогда у меня к тебе просьба будет. Где-то на этой улице есть чело-
век, который был свидетелем по делу об изнасиловании или убийстве. Я не
знаю точно, о каком преступлении идет речь, но свидетель такой должен
быть. Поспрашиваешь?
- О чем речь? Конечно.
До улицы Большие Каменщики Игорь Лесников добрался только к вечеру. В
соответствии с составленным Селуяновым маршрутом это был один из послед-
них адресов, где ему надо было побывать. Лесников устал и был чертовски
голоден, поэтому, прежде чем идти на квартиру к некоему Голубцову, он
заскочил в первую попавшуюся забегаловку и второпях проглотил пару соси-
сок с кетчупом и маринованным огурцом. Еда была убойная, даже при жела-
нии причинить желудку максимальный вред трудно было бы подобрать что-ли-
бо более удачное. Сосиски были переперченные, а огурцы состояли, каза-
лось, из сплошного уксуса. Приступ гастрита Игорь себе обеспечил и с
чистой совестью отправился навещать гражданина Голубцова.
Тот, по счастью, оказался дома и принял Лесникова вполне дружелюбно.
- Но ведь меня уже следователь допрашивал, - удивленно говорил он. -
И я ему все рассказал о том, как мы с Дроздецким ездили за город. Разве
этого не достаточно?
Дроздецкий был одним из подозреваемых в убийстве депутата Самарцева.
При первой же беседе с работниками милиции он заявил, что в день
убийства вместе со своим знакомым Голубцовым ездил за город.
Голубцов это подтвердил, но теперь следовало проверить все еще раз.
- Видите ли, - мягко начал Игорь, - для нас, работников милиции, это-
го более чем достаточно. Но ведь речь идет об убийстве депутата Госу-
дарственной Думы, а это означает, что к делу будет приковано внимание
журналистов, которых хлебом не корми - дай только уличить милицию в том,
что она чего-то не знает. Поэтому по делам такого рода нам приходится
собирать множество самой мелкой и незначительной информации, чтобы нашей
желтой прессе не удалось заявить, что, мол, следователь об этом не спро-
сил, да об этом забыл, да на что-то внимания не обратил. Понимаете, что
я имею в виду?
- Конечно, конечно, - торопливо согласился Голубцов. - Спрашивайте,
пожалуйста.
- Итак, вы утверждаете, что в день, когда произошло убийство депутата
Самарцева, вы ездили за город. Когда точно это было?
- Это было... - Голубцов на мгновение задумался. - Это было в суббо-
ту, 7 октября.
- Поездка планировалась заранее?
- Не то чтобы заранее... - Он пожал плечами. - Накануне, в пятницу,
мне позвонил Дроздецкий и сказал, что готов поговорить со мной о покупке
моей дачи, но предварительно хотел бы ее посмотреть. Он спросил, удобно
ли мне будет съездить с ним на дачу в субботу. Я ответил, что пока не
знаю, это будет ясно только в субботу ближе к обеду. На следующий день
часов около двенадцати дня мне стало понятно, что вторая половина дня у
меня свободна, и я сам позвонил Дроздецкому и сказал, что можно ехать.
- Куда вы ему звонили? Домой или на службу?
- Домой. Какая ж служба в субботу.
- Продолжайте, пожалуйста.
- Мы договорились встретиться, я подъехал к площади Восстания, Дроз-
децкий меня уже ждал. Он пересел в мою машину, и мы поехали. Чего ж зря
бензин жечь на двух тачках.
- В котором часу это было?
- Мы договаривались встретиться в половине третьего. Насколько я пом-
ню, я приехал минут на пять раньше...
И так шаг за шагом, минута за минутой. К концу разговора Лесников хо-
тел только одного - прийти домой и лечь спать. Проверка алиби - одна из
самых сложных задач, требующая точности и скрупулезности. Впоследствии
каждое слово этого Голубцова надо будет сопоставить с показаниями Дроз-
децкого и решить, считать алиби доказанным или нет. При этом следует
иметь в виду, что у добросовестных людей показания об одном и том же со-
бытии обязательно должны различаться, но степень этих различий не должна
превышать предел допустимого. Когда различий слишком много, это так же
подозрительно, как и тогда, когда их слишком мало или нет вовсе.
- В котором часу вы вернулись в Москву?
- По-моему, часов около девяти. Мы вместе доехали до площади Восста-
ния, где Дроздецкий оставил свою машину. Попрощались, он пересел в свой
автомобиль, и мы разъехались. Вот и все.
- Хорошо, Василий Викторович, спасибо вам за помощь. А теперь еще
несколько вопросов, не относящихся к делу. Вы позволите?
- Прошу, - широко улыбнулся Голубцов.
- Скажите, Василий Викторович, вы давно живете в этом районе?
- Да уж лет двадцать.
- Многих, наверное, знаете?
- Конечно.
- Вам никто не рассказывал недавно об изнасиловании и убийстве?
- О каком изнасиловании? - не на шутку испугался Голубцов. - Почему
мне должны были рассказывать?
- Да вы не волнуйтесь, - поспешил успокоить его Лесников. - Просто
нам известно, что где-то на вашей улице живет человек, который был сви-
детелем, его даже милиция опрашивала сразу после преступления. Понимае-
те, он дал очень ценные показания, следователь хочет с ним поговорить, а
тот работник милиции, как назло, растяпой оказался, бумажку с адресами
потерял. Вы представляете? Теперь тех свидетелей по всему городу разыс-
киваем. А милиционер помнит, что этот человек живет на Больших Каменщи-
ках, только ни номера дома, ни фамилии нет. Вот беда!
- Нет, - покачал головой Голубцов, - не слышал. Но вы оставьте свой
телефон, если что узнаю - позвоню.
- Вот спасибо.
Игорь быстро черкнул на листке номер телефона и протянул хозяину
квартиры.
- Всего вам доброго, Василий Викторович. Приятно было познакомиться.
Едва закрыв дверь за Лесниковым, Василий Викторович Голубцов ринулся
к телефону.
- Они меня ищут! - в панике заговорил он, когда Дроздецкий снял труб-
ку. - Они приходили ко мне.
- Тихо, тихо, давай по порядку. Кто к тебе приходил?
- Опер с Петровки. Твое алиби проверял.
- Ну и что? Ты все ему рассказал, как мы договаривались?
- Да, слово в слово. А потом он спросил, не знаю ли я человека на на-
шей улице, который был свидетелем по делу об изнасиловании.
- А ты что?
- Сказал, что не знаю.
- Ну и умница. Чего ты паникуешь-то? Ты не знаешь и никто не знает.
Улица большая, домов на ней много. Не дергайся, спи спокойно. Твой па-
рень из Южного округа бумажки все уничтожил?
- Говорит, что все.
- Ну вот и славно. Как было сказано в одном бессмертном произведения?
Нет бумажки - нет и человека.
Однако словами из знаменитого романа Дроздецкий только пытался успо-
коить своего приятеля Голубцова. Убийство депутата было следствием кол-
лективно принятого решения, роль исполнителя возложили на Дроздецкого,
человека весьма богатого, но не особо искушенного в организационных воп-
росах. Вместо того, чтобы позаботиться об алиби заранее, Дроздецкий поз-
вонил Голубцову уже тогда, когда первые слова следователю были сказаны и
хода назад не было. Голубцов был мужиком надежным и никогда не подводил.
И надо ж было такому случиться, что именно в тот день он находился по
каким-то своим делам в Южном округе и оказался неподалеку от того места,
где было совершено преступление. И не просто оказался там, а еще и видел
каких-то парней, которые приставали к девочке. Конечно, менты записали
его координаты. И это сводило на нет все алиби Дроздецкого, который не
моргнув глазом заявил, что ездил в день убийства депутата за город вмес-
те с Голубцовым смотреть дачу. Ситуация сложилась пиковая, и выхода из
нее было только два. Или менять данные следователю показания, или уби-
рать Голубцова из милицейских бумажек. Второе оказалось более предпочти-
тельным, ибо первое просто не имело смысла.
Каким же образом менты докопались до свидетеля на Больших Каменщиках?
Ладно, не в том суть. Плохо, что Голубцова могут узнать и милиционеры, и
другие свидетели. Раз уж до улицы добрались, то и до человека дотянутся.
Значит - что? Правильно, нужно сделать так, чтобы узнавать в случае чего
было некого. Показания Голубцов дал какие нужно, а больше в нем надоб-
ности нет. Слова из романа, конечно, правильные, но слова из жизни - еще
вернее. А по жизнито, а не по книжкам, один крупный политик так говорил:
"Нет человека - нет проблемы". Вот то-то и оно.
ГЛАВА 18
Когда Михаил Владимирович Шоринов позвонил Ольге, та уже спала креп-
ким сном, положив голову на согнутую руку мужа. Услышав трель телефонно-
го аппарата, она моментально проснулась и испуганно схватила трубку,
опасаясь, что Бороданков услышит звонок.
- Алло, - произнесла она едва слышным шепотом.
- Ты можешь говорить? - услышала она голос Шоринова.
- Подожди минуту, я выйду в другую комнату.
Она осторожно вылезла из-под одеяла, нащупала очки на тумбочке возле
кровати, взяла телефон и потащила его за собой в гостиную. С самого на-
чала она была противницей параллельных аппаратов, установленных по всей
квартире, как у большинства их знакомых. Она предпочитала один аппарат
на длинном десятиметровом шнуре. Всю жизнь Ольга Решина совершала пос-
тупки, находящиеся за пределами одобряемых обществом моральных норм, и
это приучило ее быть осторожной и избегать ненужного риска.
В гостиной было холодно. Саша вечером много курил, и, укладываясь
спать, они оставили окно открытым, чтобы проветрить комнату. Ольга пое-
жилась, включила бра над креслом и завернулась в брошенный на диване
мягкий клетчатый плед.
- Что случилось, Миша? - наконец спросила она.
- Как дела с Обориным?
- Ты что, охренел? - возмутилась Ольга. - Ты звонишь мне в первом ча-
су ночи, чтобы спросить об Оборине?
- Именно так. И я очень надеюсь, что ты мне ответишь.
- Никак. Пишет диссертацию и уверенными шагами движется к финалу. Дня
три-четыре ему осталось, и все. Может быть, ты объяснишь мне...
- А узнать удалось что-нибудь?
- Нет. Пока не удалось.
- Черт! Ладно, Оля, ситуация меняется. Оборина нужно отправить домой
немедленно.
- Почему?
- Потому что его ищет один очень влиятельный человек.
- Пусть ищет. - Ольга зевнула. - Все равно ведь не найдет, чего бес-
покоиться.
- Ты не поняла. Нужно, чтобы он его нашел.
- Зачем? - насторожилась она. - Что-то изменилось?
- Как тебе объяснить... - замялся Шоринов. - Одним словом, человек
этот очень сильный и очень богатый. Я не знаю, зачем ему понадобился наш
аспирант, но могу догадаться. Оборин же специализируется на преступлени-
ях в банковской сфере, а этот человек связан с сетью крупных банков. Ве-
роятно, ему срочно нужен квалифицированный юрист, который хорошо разби-
рается в проблеме. Молодой, который еще чего-то хочет добиться в этой
жизни и заработать приличные деньги. Я знаю, что он нанял одного из луч-
ших специалистов и поручил ему разыскать Оборина. Смею тебя уверить,
Оленька, это специалист такого класса, что он найдет и клинику, и ваше
отделение, и умирающего аспиранта. Нам с тобой это надо?
- Нет, - испуганно откликнулась Ольга. - Совершенно не надо.
- Вот поэтому пусть уходит домой. Пусть его спокойно найдут. В конце
концов, он ведь все равно скоро умрет, и даже лучше, если это произойдет
не в отделении. Он ведь умрет?
- Да, я надеюсь, - рассеянно сказала она, судорожно придумывая повод,
под которым можно будет завтра же отправить Юрия домой.
Ольга знала, что действие лакреола имеет два этапа, две фазы. На пер-
вом этапе человек чувствует себя с каждым днем заметно хуже, но если
прекратить прием препарата, то ухудшение прекращается тоже. Улучшения,
конечно, не наступает без специального лечения, но и хуже не делается.
На втором же этапе происходят так называемые необратимые изменения, ког-
да прекращение приема лакреола уже практически ничего не меняет. Само-
чувствие продолжает ухудшаться, хотя и не так быстро, как под воз-
действием лекарства, и человек умирает. Первая фаза обычно длится от че-
тырех до семи суток в зависимости от возраста и состояния сосудов и
сердца, вторая фаза - от сорока восьми до восьмидесяти часов - Так было
с первыми модификациями лакреола. Новые варианты, разработанные после
получения архива профессора Лебедева, действовали более мягко, удлинив
первую фазу до восьми-десяти суток, а вторую - до пяти-семи суток. Весь
вопрос состоял в том, в какой фазе на сегодняшний день находится Оборин.
Если во второй, то можно безбоязненно отпускать его домой. Через нес-
колько дней он скончается. А если в первой? Сереже пока не удалось ниче-
го узнать, и если отпустить Оборина домой и оставить его живым, то он
превратится в мину замедленного действия.
Она выключила свет в гостиной и вернулась в спальню. Стараясь дви-
гаться как можно тише, поставила телефон на пол рядом с кроватью, сняла
очки и залезла под одеяло. В ту же секунду вспыхнул свет - муж включил
лампу у изголовья.
- Кто тебе звонил? - спросил он, и в его голосе Ольга не услышала ни-
