Константин Федорович оказался щуплым невысоким мужичком с обширной
плешью и угрюмым лицом. Настя, ориентируясь на "дядю Костю", как его
назвал молодой водитель, думала, что это связано с большой разницей в
возрасте. Но теперь, глядя на его лицо, понимала, что в слово "дядя"
вкладывалось чуть насмешливое уважение к человеку, который во всем стре-
мится к порядку, не терпит нарушений и чувствует себя всегда правым. Та-
кие люди, она знала, бывают невероятно занудливыми и дотошными, но в то
же время порядочными и очень добрыми.
- Вы не обижайтесь на Машеньку, - извиняющимся тоном говорил хозяин.
- Их в школе так пугают ворами и грабителями, что она запросто никому не
открывает.
- Это хорошо, - похвалила Настя. - Лишняя предосторожность никогда не
помешает, особенно когда она дома одна.
Она с любопытством разглядывала хозяина квартиры. Он выглядел лет на
пятьдесят, и было странно думать, что у него такая маленькая дочка.
- Константин Федорович, - начала она, - вы не помните темный "Моск-
вич", который три дня назад стоял прямо на остановке напротив грузинско-
го ресторана?
- Ну, слава Богу, - хрипло закашлялся дядя Костя, - наконец-то на них
управу нашли. Совсем совесть потеряли, правила будто не для них писаны,
паркуются где ни попадя.
- Значит, помните? - обрадовалась Настя.
- А то. В первый раз подъезжаю - стоит, ПИПдурок, другого места ему
нет. Я ему сигналю, мол, подай вперед, дай с остановки выехать. Он прое-
хал несколько метров вперед, а потом гляжу в зеркало, он опять назад по-
дался. Через полчаса или минут, может, через сорок я снова к этой оста-
новке подъезжаю, а он стоит! Нет, ну вы подумайте! И опять встал так,
что мне не выехать. Ну, тут уж я со злости и номер его запомнил. Мы, во-
дители, на лицо-то не смотрим, для нас номер - визитная карточка. Думал,
если в третий раз будет тут стоять, когда я подъеду, не поленюсь, выйду
и ГАИ вызову. Таких наглецов учить надо.
- Надо, - согласилась Настя. - А номер не забыли?
- М 820 ЕВ.
- А водителя не разглядели?
- Нет. Я ж не знал, что понадобится. Номер есть - этим все сказано.
- Конечно, если за рулем хозяин машины. А если нет?
- Так она что, ворованная? В угоне?
- Не знаю, проверять будем. Но вам, Константин Федорович, огромное
спасибо. Вы даже не представляете, как много вы для меня сделали.
- Да чего же я такого особенного сделал-то? - удивился дядя Костя. -
Номер только запомнил.
- Хотите, правду скажу? - внезапно спросила Настя.
Она и сама бы, наверное, не смогла объяснить, отчего ей вдруг захоте-
лось сказать правду этому простуженному, небритому, угрюмому дяде Косте.
Может, оттого, что он был неравнодушным.
- Понимаете, человек, который сидел в машине, меня фотографировал, а
сегодня прислал эти фотографии ко мне на работу. Теперь у меня неприят-
ности, но я хочу его найти, чтобы спросить: а зачем он это сделал?
- На работу прислал? - удивленно переспросил дядя Костя. - Для чего?
Он вас с любовником, что ли, застукал?
- Если бы с любовником, тогда бы он снимки мужу послал, а не на-
чальству моему.
- Тогда я не понимаю. В этих снимках что-то неприличное? Что можно
сфотографировать на улице такое, чтоб у человека неприятности были?
- А я вам объясню, Константин Федорович.
Я хочу поймать и вывести на чистую воду одного крупного преступного
деятеля. Для этого мне нужно было получить кое-какую информацию. А у ко-
го я могу получить такую информацию? Только у преступников.
Вот я с одним из них и пошла в ресторан, овцой прикинулась, чтобы вы-
ведать то, что мне нужно. А теперь мои начальники собираются меня уво-
лить за связь с преступным миром. За коррупцию, одним словом. Понятно?
- Вот гад! - от души крякнул шофер. - Я прямо как чуял, что этот во-
дитель - сволочь. Жалко, не вылез тогда, ГАИ не вызвал. Может, он бы уе-
хал, не успев вас сфотографировать.
- Да нет, дядя Костя, не жалко, наоборот, хорошо, что вы его не тро-
нули.
- Это почему же?
- А потому, что сфотографировать меня он все равно успел бы, но тогда
я бы вас не нашла и номер его машины не узнала. Понимаете, среди фотог-
рафий была одна, по которой точно видно, что он снимал из машины. Я пош-
ла к ресторану и нашла то место, откуда велась съемка. Оказалось, что
это прямо в двух метрах от остановки. Вот тогда я и стала искать водите-
лей "театрального" маршрута. И вас нашла. А вы номер вспомнили. Если бы
он не успел сделать именно этот снимок, я бы так ничего и не узнала. Так
что все к лучшему.
- Ну, если так, - закивал Константин Федорович, - тогда конечно.
Все-таки жалко мне вас.
- Почему? - рассмеялась Настя.
- Вы такая худенькая, бледненькая, с виду болезненная. У какого мер-
завца на вас рука поднялась? Это ж все равно что ребенка обидеть, вот
хоть Маняшку мою. Все едино. Женщину обижать - последнее дело.
- Спасибо вам, - тепло сказала она, чувствуя, как в груди поднимается
волна благодарности к этому простому угрюмому мужику. - А за меня вы не
переживайте, я только с виду хлипкая, а так - ничего еще, крепенькая.
Из квартиры Константина Федоровича Настя дозвонилась до Короткова и
попросила его найти сведения о хозяине темно-синего или черного "Москви-
ча" М 820 ЕВ. На работу возвращаться было поздно, да и незачем, учитывая
утренние события. Она распрощалась с дядей Костей и его бдительным чадом
и поехала домой.
Ее удивила огромная толпа пассажиров на платформе метро на "Киевс-
кой", где она делала пересадку на свою ветку. Оказалось, что по техни-
ческим причинам поезда на арбатско-покровской линии идут с увеличенным
интервалом, который вместо обычных полутора минут растянулся аж до двад-
цати. Голос, доносящийся из громкоговорителя, настоятельно советовал
пассажирам пользоваться наземным транспортом, но Насте этот совет никак
не годился - до "Щелковской" наземным транспортом она бы добиралась до
утра. Поэтому она терпеливо ждала поезд, предусмотрительно пристроившись
прямо перед солидным мужчиной с внушительным животом. На лице у мужчины
была написана такая ярая решимость вбиться в переполненный вагон, что
Настя не сомневалась: он будет переть с мощью разгневанного слона и
втиснет ее в поезд, даже если чисто теоретически это будет казаться не-
возможным. Так и вышло. На первый взгляд в вагонах подошедшего наконец
поезда не было ни одного свободного сантиметра, но дядечка с животом
свою функцию выполнил добросовестно и Настины надежды оправдал.
В вагоне было душно, и очень скоро Настя почувствовала знакомое про-
тивное головокружение и легкую дурноту. У нее были слабые сосуды, и ду-
хоту и давку она переносила плохо. В обычной ситуации она в таких случа-
ях выходила из поезда на ближайшей станции и отсиживалась на скамеечке
на прохладной платформе, дожидаясь, пока дурнота отступит. Но сейчас она
боялась рисковать. Поезда ходили редко, а второго "живота" может и не
подвернуться. Она решила терпеть.
После "Измайловского парка" толпа несколько поредела, и Насте удалось
свободно вздохнуть. На "Щелковской", когда она уже поднялась по лестнице
в подземный переход, она услышала сзади:
- Девушка! Девушка в голубой куртке!
Она обернулась и увидела женщину средних лет, которая делала ей ка-
кие-то знаки.
- Вот. - Женщина протянула ей кошелек. - Вы обронили.
Настя с удивлением взяла кошелек. Как она могла его обронить? Как он
мог выпасть из застегнутой на "молнию" сумки?
- Спасибо, - растерянно сказала она женщине и стала засовывать его
обратно, все еще не понимая, что произошло.
- А у вас еще что-то выпало, - заметила глазастая дама. - Вон, сига-
реты.
Настя опустила глаза и увидела прямо у себя под ногами пачку сигарет.
Она судорожно провела рукой по дну сумки. Так и есть, дно разрезано
чем-то острым. Только этого не хватало! Она отошла в сторонку, поставила
сумку на пол, присела рядом на корточки и стала проверять содержимое.
Главное - удостоверение. Слава Богу, оно оказалось на месте - в застег-
нутом на кнопку внутреннем карманчике. Кошелек и удостоверение уцелели,
а все остальное уже не так важно. Но странный нынче вор пошел, подумала
она, перебирая на ощупь вещи и папки с бумагами. Кошелек не взял, а за-
чем тогда разрез делал? Может, собрался, но не успел? Пассажиры начали
выходить толпой, в вагоне стало намного свободнее, и лезть в сумку стало
опасно.
Домой она пришла расстроенная, главным образом из-за сумки. Настя
привыкла к ней, носила ее уже три года, а другой такой же большой и
удобной сумки у нее не было. Придется покупать новую, а это трата не
только денег, но и времени. Надо же, как все неудачно!
- Ася, тебе с работы звонили, - сообщил Алексей.
- Кто?
- Не знаю, он не представился. Просил передать, чтобы ты завтра с ут-
ра была на месте и написала какое-то объяснение.
- Понятно.
Служебная проверка, обещанная генералом, началась.
Юрий Оборин подумал, что сглазил сам себя. Стоило ему три дня назад
сказать Ольге о том, как хорошо он себя чувствует, как снова вернулись
головные боли, а гнусная тахикардия заставляла сердце выпрыгивать из
грудной клетки, мешая заснуть. Голова, правда, работала по-прежнему ин-
тенсивно, текст писался легко и получался стройным и логичным.
К вечеру он неожиданно почувствовал, что устал, причем усталость была
такая, словно он разгрузил вагон угля. Ручка буквально выпадала из
пальцев, такая слабость его одолела. Когда около восьми часов к нему за-
шел Александр Иннокентьевич с вечерним обходом, Юра, жалуясь на плохое
самочувствие, с досадой отметил про себя, что если все предыдущие дни он
лгал, то сегодня говорил чистую правду.
В половине десятого заглянула Ольга, чтобы попрощаться. Сегодня она
работала днем, и в десять часов должна была заступать другая медсестра.
- Я что-то не уловлю ваш распорядок, - заметил Юра. - Ты же вчера ра-
ботала в дневную смену и сегодня тоже.
- Это потому, что у нас все время идут подмены, - объяснила она. - У
одной из сестер очень сложная обстановка дома, дети постоянно болеют, мы
меняемся сменами, и никак не удается выдержать график. Но, слава Богу,
теперь все войдет в нормальную колею. Нашелся студент-четверокурсник из
мединститута, которому надо подработать. Он весь ближайший месяц будет
выходить в ночную смену, а мы с девочками будем работать только днем.
Хоть поживем нормальной жизнью. А то после ночи полдня отсыпаешься, а
там уж и вечер наступил. А на следующий день с утра выходить.
- А как же я? - огорчился Оборин. - Значит, ты теперь по ночам рабо-
тать не будешь?
- Юрочка, не расстраивайся, - засмеялась она. - Мы с тобой и днем все
прекрасно успеваем. А новый мальчик очень славный и, между прочим, шах-
матист. Ты, кажется, говорил, что любишь шахматы?
- Говорил, - хмуро кивнул Оборин. - Но тебя я люблю больше.
- Да? - Она взглянула на часы и лукаво улыбнулась. - Тогда докажи
это. У нас есть еще двадцать минут.
И он доказал. Ольга умчалась, а через десять минут вернулась в палату
вместе с симпатичным длинноносым очкариком в белом халате, который был
ему велик и смешно болтался вокруг тонкого туловища.
- Познакомьтесь, - весело сказала она. - Это Сережа, наш ночной медб-
ратик. А это Юрий Анатольевич, будущее светило адвокатуры.
Оборин нехотя пожал узкую ладонь худенького паренька.
- Очень приятно, - произнес он без энтузиазма.
- Ольга Борисовна говорила, что вы играете в шахматы, - робко сказал
Сережа. - Я могу к вам зайти попозже?
- Заходите, - равнодушно кивнул Оборин. - Сыграем партию. Только не
очень поздно, я что-то неважно себя чувствую, хочу пораньше лечь, чтобы
выспаться.
- В половине одиннадцатого нормально будет?
- Нормально. Приходите.
Оборин перехватил настороженный взгляд Ольги, когда сказал, что не
очень хорошо себя чувствует.
- Вас что-нибудь беспокоит, Юрий Анатольевич? - озабоченно спросила
она. - Самочувствие ухудшилось?
- Нет-нет, просто устал, - улыбнулся он. - Не обращайте внимания, все
как обычно.
Она очень серьезно посмотрела на него, потом молча кивнула и вышла
вместе с Сережей.
Паренек явился без двадцати одиннадцать, неся под мышкой шахматную
доску. Оборин нехотя оторвался от своих таблиц и диаграмм и расчистил на
столе место для шахмат. Они разыграли первый ход и приступили к партии.
Через четыре хода Оборин понял, что очкарик разыгрывает дебют одной
из партий на прошлогоднем кубке претендентов. Юрий хорошо знал эту пар-
тию, она была исполнена изящества и какой-то внутренней гармонии, и он
каждый раз испытывал удовольствие, разбирая ее по нотации, опубликован-
ной в специальном шахматном журнале. Но точно так же хорошо он помнил,
что шахматист, игравший черными, допустил ошибку в миттельшпиле. В том
же журнале был опубликован комментарий партии, где была показана эта
ошибка и проанализированы возможные более перспективные ходы. Что ж, с
удовлетворением подумал Юрий, мальчик в шахматах разбирается, пусть ду-
мает, что я иду у него на поводу. Только я постараюсь избежать ошибки, и
тогда еще посмотрим, чья возьмет.
Он добросовестно придерживался плана сыгранной в прошлом году игры,
позволяя себе небольшие вариации, но строго следя за тем, чтобы в целом
ход партии почти не отличался от опубликованного.
- Юрий Анатольевич, а трудно писать диссертацию? - спросил Сережа,
сделав очередной ход.
- Да нет, - рассмеялся тот, - не очень. Трудно понять, как это де-
лать, что это такое, с чем едят. А когда поймешь, что нужно делать, то
дальше уже просто. Садись и пиши.
- Это во всех науках так или только у вас?
- Во всех примерно одинаково. В любом случае в диссертации должна
быть история вопроса, чтобы было понятно, что в этой области уже сделано
и почему этого недостаточно. Должна быть твоя собственная постановка
проблемы, чтобы было ясно, что раньше этого никто не делал, но это нужно
для того-то и того-то. Обзор литературы по проблеме надо сделать. Точки
зрения проанализировать. Потом описываешь свое собственное исследование,
показываешь результат. А потом излагаешь выводы, которые из этого ре-
зультата вытекают. Вот так в общих чертах. А что, ты собираешься диссер-
тацию писать?
- Да мне еще учиться сколько... - Сережа махнул рукой. - Это я так,
на будущее. Может, это так сложно, что и мечтать не стоит.
Оборин сделал следующий ход, отметив про себя, что до той позиции в
партии, когда черные должны сделать ошибочный ход белопольным слоном,
осталось совсем немного, всего шесть ходов. Мальчик, видно, очень наде-
ется, что Оборин ошибку повторит, поэтому и начал вести с ним разговоры,
чтобы рассеять внимание и отвлечь. Юрию стало смешно, и, несмотря на
слабость и головную боль, он даже развеселился. Что ж, поможем хитрецу,
озорно подумал он, пусть считает, что его маневр удался.
- Как же ты будешь на занятия ходить, если по ночам работаешь? -
спросил он, делая вид, что сосредоточенно разглядывает фигуры на доске.
- Ты же заснешь на лекции.
- Ничего, выдержу, - улыбнулся Сережа, - организм молодой.
- Что, очень деньги нужны?
- Очень, - признался очкарик. - Я жениться собираюсь после летней
сессии, хочу подкопить немножко на свадьбу, на подарки всякие. Сами по-
нимаете.
- Жениться? - непритворно удивился Оборин. - Зачем же так рано? Чего
тебе свободному не живется?
- Ну как же! - Сережа поднял на него глаза, в которых плескалось
изумление. - Я же ее люблю. Я хочу с ней жить. Разве не понятно?
- Ты ее любишь, - хмыкнул Оборин. - А она тебя?
- И она меня любит, - уверенно ответил Сережа. Потом подумал немного,
сделал ход и добавил: - Я надеюсь.
- Друг мой, - снисходительно произнес Юрий, - не мое дело давать тебе
советы, но мой богатый опыт подсказывает, что торопиться со свадьбой ни-
когда не нужно. Знаешь, сколько девушек у меня было в студенческие годы?
И каждую из них я любил и надеялся, да что там надеялся, уверен был, что
и они меня любят. Два раза чуть не женился, слава Богу, судьба меня хра-
нила от поспешных глупостей. А что вышло? Только сейчас, когда мне уже
двадцать девять...
В этот момент Сережа сделал очередной ход, и Оборин с удивлением уви-
дел, что его партнер допустил грубую ошибку. По нотации он должен был
сейчас пойти ладьей b5 - g5, перекрывая черным возможность защитить ко-
ня. Вместо этого он пошел ферзем и открыл одновременно и свою ладью, и
слона. С трудом сдержав удовлетворенную улыбку, Оборин сделал вид, что
углубился в обдумывание очередного хода.
- Когда вам уже двадцать девять... - нетерпеливо подсказал Сережа. -
И что же?
- Да, мне уже двадцать девять, и, к счастью, я до сих пор не женат, -
рассеянно продолжал Юрий. - К счастью, потому, что только сейчас я нако-
нец встретил такую женщину, о которой мечтал всю жизнь. К сожалению, она
замужем, поэтому мы не можем быть вместе, по крайней мере пока она не
разведется. Но зато я свободен, а это гораздо лучше, чем если бы я ока-
зался сейчас женат и у меня были бы дети. Понимаешь, о чем я говорю?
- А по каким признакам вы отличали, что те девушки, которых вы любили
в студенческие годы, были не те, кто вам нужен?
- Ну, здесь, наверное, главное - интуиция. В молодости способность к
трезвому анализу еще не развита. Кстати, работа над диссертацией очень в
этом деле помогает, мозги начинают работать четче. А в юности в голове
полный сумбур, каждый день кажется единственным и последним, а если и
думаешь о будущем, то почему-то уверен, что всегда будет именно так, как
сегодня. Поэтому любая неприятность превращается во вселенскую трагедию,
у тебя портится настроение и тебе кажется, что отныне ты обречен прожить
всю свою жизнь в тоске и печали. Верно?
- Верно, - кивнул Сережа.
- Так же и с любовью. Сегодня тебе с девушкой необыкновенно хорошо,
она кажется тебе красивой, умной, доброй и ласковой, и ты наивно полага-
ешь, что так теперь будет всегда. А как только девушка перестает быть
доброй и ласковой, ты жутко удивляешься.
- И с вами так бывало?
- О, - засмеялся Юрий, - сколько раз! Например, на первом курсе я был
влюблен в совершенно замечательную девушку...
Сережа снова допустил ошибку, и Оборин отреагировал на нее ответным
ходом так быстро, что продолжал свой рассказ практически без паузы.
- ...она казалась мне самой красивой и вообще самой лучшей на свете.
И я, естественно, был уверен, что буду любить ее всю оставшуюся жизнь.
Даже предложение сделал ей сгоряча. А потом у нее все лицо пошло жуткими
прыщами. Представляешь? Оказывается, она купила какой-то новомодный
крем, и у нее началась сильнейшая аллергия. Целый год потом лечилась в
Институте красоты. Я как увидел, какая она стала страшная, - всю любовь
как рукой сняло. В один момент. Это сейчас я понимаю, что дурак был, что
прыщи к любви никакого отношения не имеют, что любить надо не чистую ко-
жу, а человека. А тогда... Сережа, по-моему, все ясно. Я ставлю тебе мат
в два хода. Согласен?
- Согласен. Лихо вы меня разделали. Юрий Анатольевич, я очень плохо
играю?
- Ну что ты, - великодушно сказал Оборин, складывая фигуры в доску. -
Просто ты, видно, подустал малость и начал делать ошибки. Ты, наверное,
жаворонок? Просыпаешься рано?
- Точно. А как вы догадались?
- А чего тут догадываться? Жаворонки должны рано ложиться спать, у
них к вечеру внимание заметно падает, голова не варит. А я, наоборот,
сова, с утра хожу как чумной, а ближе к вечеру самая работа начинается.
- Значит, вы больше не будете со мной играть? - огорченно спросил Се-
режа.
- Сегодня - нет. Уже поздно. А завтра приходи, если будет желание.
- В это же время?
- Да. Спокойной ночи, Сережа.
- Спокойной ночи, Юрий Анатольевич. Спасибо за игру.
Сережа закрыл за собой дверь, и Оборин услышал, как щелкнул ключ в
замке. Пора было ложиться спать. Он собрался принять душ, но почувство-
вал, что у него нет сил, быстро стянул с себя джинсы и рубашку и забрал-
ся под одеяло.
Сережа зашел в комнату медсестер и аккуратно запер за собой дверь.
Только что он проходил по коридору мимо кабинета Александра Инно-
кентьевича и видел полоску света между дверью и полом. Значит, Бородан-
ков работает и Ольга Борисовна дома одна. Можно смело звонить.
- Ольга Борисовна, - тихо сказал он, когда та сняла трубку, - это я,
Сергей.
- Как дела? Получилось что-нибудь?
- Пока не очень, но первые шаги сделаны. Вы оказались правы, разговор
о ранней женитьбе попал в струю. Он начал рассказывать о своих девушках.
- Что ж, молодец. Продолжай в том же духе. Когда утром будешь разно-
сить микстуру, ничего не перепутай. Всем наливай из той бутылки, которую
я тебе оставила, а то, что даст фармацевт, ставь ко мне в сейф. Не забу-
дешь?
- Не забуду, Ольга Борисовна.
ГЛАВА 14
Не успела Настя Каменская войти в свой кабинет, как зазвонил телефон.
- Анастасия Павловна, вы на месте? Я к вам зайду.
Вот и началось, подумала она с неожиданной злостью. Сейчас явится
этот лощеный майор Дегтярев из отделения по воспитательной работе и бу-
дет требовать, чтобы она написала объяснение. С этого начинается любая
служебная проверка. Господи, как противно!
Дегтярев явился почти через полчаса. Настя ненавидела эту манеру
"привязывать" людей к месту обещаниями немедленно зайти. Сидишь, ждешь,
как идиот, из кабинета боишься выйти, ничего спланировать не можешь, по-
тому что не понимаешь, когда же наконец явится визитер и сколько времени
займет разговор с ним. К тому моменту, когда Дегтярев всетаки появился в
ее кабинете, она дошла до точки кипения.
- Я попрошу вас, Анастасия Павловна, письменно изложить вашу версию
событий, - сказал он, даже не сочтя нужным извиниться.
- Каких событий? - Она сделала непонимающее лицо.
- Тех, из-за которых вас отстранили от работы.
- А я не знаю, из-за чего меня отстранили от работы. Мне об этом со-
общили, ничего не объясняя, - нахально солгала она.
- Разве полковник Гордеев, ваш начальник, не поставил вас в извест-
ность?
- Нет.
Она знала, что Колобок всю первую половину дня проведет в минис-
терстве на совещании в Главном управлении уголовного розыска, поэтому
разоблачить ее ложь по горячим следам не удастся.
- Но фотографии он вам показывал?
- Какие фотографии?
- Хорошо, Анастасия Павловна, тогда придется мне все вам объяснить.
Руководство ГУВД получило информацию о том, что вы вступаете в контакт с
преступником Денисовым.
- Какого рода информацию?
- Фотографии, из которых видно, что вы вместе с ним посещали ресто-
ран.
- Ну и что?
- Мне поручена служебная проверка, и я прошу вас дать письменное
объяснение этому факту.
- Не буду я ничего писать, - равнодушно сказала она. - Я была с Дени-
совым в ресторане, я этого не отрицаю. Сей факт, имеющий, конечно же,
всемирно-историческое значение, запечатлен на фотографии. Больше мне до-
бавить нечего. И лотом, с чего вы взяли, что Денисов - преступник? Мне
лично об этом ничего не известно.
- Бросьте, Анастасия Павловна, - поморщился Дегтярев.
- Минуточку.
Настя подняла руку в предостерегающем жесте.
- Мы с вами юристы и работаем в правоохранительной системе. И разго-
вор у нас с вами происходит в служебном кабинете, а не на кухне у тети
Сони. Давайте будем корректны. У вас на руках есть вступивший в законную
силу приговор суда, по которому Денисов Эдуард Петрович признается ви-
новным хоть в каком-нибудь преступлении? Ну хоть в чем-нибудь? Нет? Тог-
да сделайте одолжение, не называйте его преступником. И тем более не
требуйте от меня, чтобы я его считала таковым. Денисов - мой знакомый, и
я ходила с ним в ресторан. Что дальше?
- Анастасия Павловна, вы ставите меня в сложное положение. У меня
есть поручение руководства...
- Меня это не касается. У меня лично никакого поручения ни от кого
нет. Меня отстранили от работы - я и не работаю. Ни во что не вмешива-
юсь, оперативно-розыскные мероприятия не провожу. Я вообще собиралась
сегодня сидеть дома, это же вы меня сюда вызвали. Поэтому давайте дого-
воримся так. У вас есть поручение провести служебную проверку? Это ваша
проблема. Единственное, что я обязана сделать - дать вам первоначальные
объяснения, а дальше вы работаете самостоятельно. Объяснение я вам дала.
Если вы не поняли, я повторю: Эдуард Петрович Денисов - мой знакомый. Он
приехал в Москву по делам, захотел со мной повидаться и пригласил меня
поужинать. Никаких поручений, связанных с моей служебной деятельностью,
он мне не давал и денег никогда ни за что не платил. Это все, что я имею
вам сказать. Если вы хотите услышать от меня что-то еще, то прошу иметь
в виду, что с моей стороны это уже будет одолжение, которое я вам сде-
лаю. Если вас интересует история моего знакомства с Денисовым, я готова
ее рассказать, но писать я ничего не буду.
- Но почему? - удивился Дегтярев. - Какая вам разница, рассказывать
или писать?
- А мне лень.
- Но вы же понимаете, руководству нужны ваши объяснения, а не мой пе-
ресказ.
Она молча достала чистый лист бумаги и написала несколько строк.
- Вот, - она подвинула листок Дегтяреву, - мое объяснение. Вы просили
объяснить, почему я встречалась с Денисовым? Я написала. Более того, я
указала, что знакома с ним с 1993 года. Покажите это вашему начальству,
пусть вам расскажут, что делать с этим дальше. Вы, товарищ майор, рабо-
таете на Петровке чуть меньше года, и на моей памяти это уже четвертая
или пятая проверка, которую вам поручают. Вероятно, вы в этом деле спе-
циалист, так что не мне вас учить.
Он взял листок, положил его в папку и встал. Уже у самой двери он
обернулся.
- Видимо, я в чем-то ошибся. Мне жаль, что мы не достигли взаимопони-
мания. Вы полагаете, что в ваших неприятностях виноват я лично?
- Ну что вы! - Она обезоруживающе улыбнулась. - Вы виноваты только в
том, что шли ко мне полчаса. И я знаю почему.
- Меня вызвали к начальнику, потом пришли люди...
- Перестаньте, товарищ майор. Вы что же" полагаете, я вчера на свет
родилась? Этому трюку больше лет, чем нам с вами вместе. Вы привыкли
считать, что сотрудник, в отношении которого проводится служебное расс-
ледование, обязательно виноват. Вы вызываете его для дачи объяснений,
обещаете немедленно зайти и выжидаете, пока он дозреет. Потеряет самооб-
ладание от волнения и тревоги, утратит контроль над собой. А тут и вы
являетесь как ясно солнышко. Он вас боится, потому что его судьба в ва-
ших руках. Он полностью зависит от того, что вы напишете в своей справ-
ке. Какая будет справка - таким будет и решение руководства. И вы хоти-
те, чтобы вам этот несчастный сотрудник достался тепленьким. А поскольку
я не чувствую себя виноватой ни в чем, в том числе и в связях с мафией,
которые вы так хотите мне навесить, то меня ваши полчаса не выбили из
колеи, а просто-напросто разозлили. Вот поэтому у нас и разговор не по-
лучился.
- Понятно, - протянул Дегтярев, отходя от двери и снова садясь напро-
тив Насти. - Ну что ж, значит, я действительно ошибся. Может, попробуем
начать сначала?
- Давайте попробуем, - согласно кивнула она.
Ей надоело воевать с Дегтяревым, она сорвала на нем злость и теперь
начала упрекать себя в том, что снова позволила эмоциям взять верх над
интересами дела. В конце концов, он ведь тоже не виноват, что ему дали
такое поручение. Виновата в первую очередь она сама. Во вторую - гене-
рал, который не внял доводам Гордеева, не поверил ему и не выбросил эти
фотографии в помойку. А Дегтярев - никто, пешка. Ему поручили - он дела-
ет. И если бы не эти полчаса, которые так вывели ее из себя, она бы раз-
говаривала с ним совсем по-другому.
- Как давно вы знакомы с гражданином Денисовым?
- Мы познакомились осенью 1993 года.
- При каких обстоятельствах?
- Я отдыхала в санатории в том городе, где живет Денисов. В санатории
произошло убийство одного из отдыхающих, Денисов обратился ко мне с
просьбой помочь в расследовании.
- Почему он обратился к вам?
- Потому что я знала убитого, правда, не близко, просто была знакома.
- Почему понадобилась ваша помощь? Местная милиция не могла спра-
виться?
- Так считал Денисов. Я предлагала свою помощь сотрудникам милиции,
но они от нее отказались.
- И тогда вы предложили свою помощь Денисову?
- Нет, я уже сказала, Денисов сам ко мне обратился. До этого я не бы-
ла с ним знакома и даже не знала о его существовании.
- Тогда откуда он вас знал? Почему обратился именно к вам?
- Это вы можете выяснить у него.
- Анастасия Павловна! - с упреком воскликнул Дегтярев. - Мне каза-
лось, что мы с вами договорились.
- Я не знаю, почему он решил обратиться именно ко мне. Вероятно, он
узнал, что я работаю в уголовном розыске. А поскольку я жила в санато-
рии, где произошло убийство, он подумал, что я могу располагать полезны-
ми для расследования сведениями.
- Ну и как? Раскрыли вы убийство?
- Да.
- Почему Денисов был так в этом заинтересован?
- Я понимаю ваш вопрос. Нет, убитый не был его человеком и даже не
был его знакомым. Просто Эдуарду Петровичу не понравилось, что в городе
хозяйничают какие-то неучтенные уголовники.
- Нарушение конвенции?
- Ну, примерно.
- Денисов как-то отблагодарил вас за помощь?
- Он купил мне билет на поезд до Москвы. Вы считаете это взяткой?
Тогда не забудьте, что я имею право на бесплатный проезд до места отдыха
и обратно. И бесплатный билет до Москвы у меня уже был, просто мне не
хотелось возиться с обменом, потому что я уезжала раньше времени. Так
что в материальном плане я ничего не выгадала, позволив ему оплатить мой
проезд.
- После этого вы поддерживали отношения?
- В течение года - нет.
- А потом?
- А потом я обратилась к нему за помощью...
Стоило только Дегтяреву выйти, как немедленно объявился Коротков.
- Ну что? - спросил он, озабоченно глядя на Настю. - Сильно доставал?
- Умеренно. Пока жива, - скупо улыбнулась она.
- Ася, я выяснил, кому принадлежит темно-синий "Москвич". Лажа ка-
кая-то получается.
- И кому?
- Некоему Тришкану Виктору Ильичу. Не слыхала про такого?
- Нет.
- Точно не слыхала?
- Да точно, Юрик. А он кто?
- А он работает старшим инспектором отдела кадров в одном из окружных
УВД.
- Да-а-а, - протянула она ошарашено. - Влипли. Может, машина в угоне?
- Я проверил. Заявления о краже нет. Кстати, пока ты еще не пришла в
себя от изумления, сообщу тебе еще одну новость. Ты знаешь, что у Тамары
Коченовой есть машина?
- Знаю, ее мать говорила.
- А знаешь, где эта машина сейчас?
- Нет. Где?
