земле, но собирает ее, как говорится, на всех четырех ветрах. Если данные
его медицинского обследования точно отражают его состояние, то можно
рассчитывать, что благодаря отдельным сохранившимся участкам памяти, он
сможет восстановить свою информационную сеть в этом районе, о котором мы
ничего не знаем. А теперь сделаем предположение, майор, я повторяю, всего
лишь предположение, что через один из своих источников он узнает о
возможном покушении в аэропорту. И как вы полагаете, что он сделает?
- Постарается быть там, - тихо, почти с неохотой ответил китаец.
- И предположим, что "наш" Джейсон Борн увидит вас? Простите меня, но
я должен заметить, что вас не так-то легко проглядеть в толпе. Логика его
внутреннего поведения, направленная на самовыживание, заставит его
выяснить, кто вы такой на самом деле. Должен ли я продолжать дальше?
- Я так не думаю, - возразил майор.
- Взаимосвязь будет установлена, - продолжал Хэвиленд, не обращая
внимания на слова майора, - и в итоге мы получим неприемлемый для нашей
стратегии результат: нет ни тайпина, ни его погибшей в Макао молодой жены,
а есть очень способный офицер английских спецслужб, разыгрывающий роль
несчастного мужа, с помощью которого человек был в очередной раз попросту
шантажирован государственными службами, причем самым отвратительным
методом, с помощью похищения его жены. Сознание, майор, очень тонкий и
деликатный инструмент, а у него - гораздо в большей степени, чем у
большинства других, учитывая все количество стрессов, которые ему пришлось
перенести. Я не хочу даже думать о том, что он может сделать, точнее, что
он вынудит сделать нас.
- Это был самый слабый момент во всем сценарии, хотя он и валяется
одним из основных, - заметил Лин.
- Я посоветую вам только одно. Забирайте своих людей и займите пост
наблюдения в центральной башне аэропорта, там есть помещение, отделанное
темным тонированным стеклом.
Наступила тишина, и было слышно только шаги китайца, когда он, резко
повернувшись, покидал комнату. - По-вашему, это правильно - отпускать его
туда? - нарушил молчание Мак-Алистер, в то время как Хэвиленд и Степлс
продолжил смотреть на дверь, за которой скрылся майор Лин.
- Несомненно, - ответил дипломат, направляясь к столу. - Пожалуйста,
присядьте, миссис Степлс, и ты, Эдвард. Мне нужно ваше одобрение по поводу
наших дальнейших действий, которые я собираюсь изложить, но перед этим я
хотел бы поговорить наедине с миссис Степлс.
- Во что бы то ни стало, - задумчиво заговорил Мак-Алистер, собирая
разложенные на столе бумаги, в то время как Кэтрин Степлс усаживалась в
кресло прямо перед столом Хэвиленда, - мы должны разгадать этот ребус с
аэропортом Кай Так. Я собираюсь еще раз просмотреть досье Шэна и
постараюсь отыскать там возможные ключи к тем противоречиям стратегии,
которые мы наблюдаем в данный момент, и если тревога в аэропорту не
является ложной, то нас могут ждать большие неприятности и в будущем.
Опасность может возникать мгновенно и в любом месте. Но, повторяю, это
противоречит тому, что мы знали о нем до сих пор. Нестабильность в
Гонконге, который он рассматривает как мощный финансовый таран в своей
политике, явно не в его интересах. Так что же он делает на самом деле? На
этот вопрос пока нет однозначного ответа.
- Попытайтесь, если это еще возможно, Эдвард, пересмотреть наш подход
к этой проблеме, - бросил посол, усаживаясь в кресло. - Ведь в конце
концов, мир здешних банкиров представляет опору его финансовым и
политическим устремлениям, и разрушать его было бы весьма неразумно.
- С другой стороны, - заметил Мак-Алистер, направляясь с бумагами к
двери, - это очень опасная игра, где в итоге он может потерять все, как
только он потеряет контроль над старыми революционерами из Центрального
Комитета, которые до сих пор не отказались от политики экспансии Китая в
отношении Новых Территорий. Кризис, основанный на насилии, будет им только
на руку. Именно такой сценарий мы разработали для Вебба, и, я полагаю, что
он достаточно отражает реальность.
- Хорошо, Эдвард. Забирайте ваши бумаги, запросите все, что вы
считаете нужным, у МИ-6, но найдите доказательства. Если мы потеряем
сегодня Верховного Губернатора, то завтра мы потеряем весь Гонконг.
- Этого нельзя допускать, - проворчал Мак-Алистер, закрывая за собой
дверь.
- Надеюсь, теперь вы на самом деле начинаете понимать меня? -
обратился дипломат к представительнице иностранного отдела дипломатической
службы Канады.
- Слова и определенную интерпретацию их, несомненно, но не специфику
их реализации, - воскликнула Кэтрин Степлс, странным образом продолжая
смотреть на дверь, только что закрывшуюся за помощником Госсекретаря.
- Я очень хочу, чтобы атмосфера нашей беседы была как можно спокойней
и безоблачной, так как заинтересован в вашей помощи, миссис Степлс.
- Вы имеете в виду Мари?
- И все, что с ней связано, - настойчиво продолжил дипломат. - Какая
специфика происходящего беспокоит вас? Что я могу прояснить в сложившейся
ситуации?
- Насколько я понимаю, - медленно заговорил он, - решением всех ваших
проблем является Шэн? Не так ли? И муж моей знакомой по Оттаве служит
главным орудием исполнения поставленной задачи?
- Да, Джейсон Борн - одно из существенных звеньев нашей операции.
- И вы рассчитываете, что он захватит и этого наемника, используемого
Шэном, и займет его место. И в один прекрасный день авантюрные планы
министра будут раскрыты, а их автор, весьма вероятно, будет убит... Я
права?
- Да, и скорее всего, это произойдет где-то в Китае.
- "Скорее всего"... "в Китае"?
- Да, внешне это будет выглядеть, как внутренние братоубийственные
распри внутри пекинской иерархии. Официально мир не услышит подробностей о
Шэне в течение нескольких недель, а когда такое заявление наконец будет
сделано, то его смерть будет, несомненно, связана либо с коронарной
недостаточностью, либо с кровоизлиянием в мозг. Стабильность в мире будет
восстановлена. Но пока что, миссис Степлс, мы еще очень далеки от этого.
Сегодня мы только начинаем наш путь, и исходной точкой его будет аэропорт
Кай Так. Он же может стать и началом конца, если мы не примем срочных мер
по контролю за ситуацией. Ставки очень велики в этой игре, и поэтому велик
риск по защите Верховного Губернатора. С другой стороны, наши возможности
в данный момент ограничены, нам остается лишь ожидание.
- Насколько я поняла из вашего монолога, моя помощь заключается в
том, чтобы помочь вам без вооруженного вмешательства заполучить назад
миссис Вебб?
- "Без вооруженного... вмешательства"? - Хэвиленд подался вперед. В
глазах, наполненных яростью, его вопрос отражался подобно вспышкам гнева.
- Вы не можете и дальше продолжать прятать ее!
- Вероятно, но я еще не решила.
- Господи! После всего, что я вам рассказал! Вы должны это сделать!
- Вот в этом все дело! Я могу предоставить ее вам в любое время, но
только тогда, когда я сочту это необходимым!
- Что я должен сделать, чтобы убедить вас?
- Я думаю, что начать надо с Нельсона. Ведь если бы не он, то вы
никогда бы не вышли на меня. Поэтому я требую, чтобы вы оставили его в
покое и не делали представления о его поведении в Госдепартамент. Он
гораздо лучше многих ваших сотрудников, о которых, кстати, вы знаете
гораздо больше, чем о нем. Вам прекрасно известно, что представляют из
себя многие работники вашего аппарата здесь, в Гонконге, и вы знаете, что
это не является тайной для других.
- Хорошо, мы договорились по поводу Нельсона, он остается в стороне.
Надеюсь, вы удовлетворены?
- Да, но боюсь, что мне придется еще раз огорчить вас, хотя, видит
Бог, мне не хотелось бы этого делать.
- Не беспокойтесь об этом, говорите.
Кэтрин помолчала, видимо собираясь с мыслями, а когда заговорила, то
это было похоже на крик отчаянья человека, желающего познать истину.
- Почему вы сделали это? Разве не было другого пути?
- Я полагаю, что вы имеете в виду миссис Вебб?
- Конечно, я подразумеваю ее и не забываю при этом ее мужа! Я уже
спрашивала вас раньше, понимаете ли вы, что вы сделали с ними? Я могу
повторить слова одного американского юриста, которые он произнес однажды
на сенаторских слушаниях, и которые вполне могут быть применены к вам.
Есть ли у вас чувство порядочности, господин посол?
Хэвиленд удивленно взглянул на собеседницу и усталым голосом
произнес: - У меня есть чувство долга. Я должен изменить ситуацию
мгновенно, без промедления, а для этого можно использовать любые средства.
Я обещаю вам, что с ее головы не упадет ни один волос, но она должна быть
здесь, чтобы охотник, выслеживающий дичь, был управляем. Поэтому я прошу
вас, верните нам миссис Вебб.
- Да, конечно, я это сделаю, но не сегодня ночью. Она не сможет
сейчас даже передвигаться без посторонней помощи. У нее разбиты ноги после
вчерашних приключений у Ботанического сада. Да и у вас сегодняшняя ночь
весьма напряжена. Я отвезла ее в Таен Ман, где у меня есть друзья. Я
приглашала к ней врача, который сделал ей перевязку. Она очень устала, и
ей необходим отдых. Отложим это до завтра.
- Как вы хотите сделать это? Что вы ей скажете?
- Пока я еще не знаю. Я думаю, что сначала позвоню ей и постараюсь
успокоить надеждами на определенный прогресс в ее делах, и попрошу
оставаться около телефона. В конце, я думаю, сообщить ей, что приеду утром
и непременно с новостями.
- Мне кажется, что вам не следует ехать одной без прикрытия, -
заметил Хэвиленд. - Я не исключаю, что это может быть и Мак-Алистер. Он
знает ее, и, честно говоря, я возлагаю надежды на его моральные устои,
которые помогут урегулировать возможное непонимание.
- Хорошо. Я сама думала о чем-то подобном, но пусть они остаются до
какого-то момента в стороне, пока я не поговорю с ней, а это может занять
часа два. Я постараюсь объяснить ей, не вдаваясь в подробности, что в
свете сложившихся обстоятельств, ставящих под угрозу весь Гонконг, я
понимаю ваши действия и считаю их оправданными. Я объясню ей, что она
будет гораздо ближе к своему мужу, если будет находиться около вас. Вполне
возможно, что она попытается убить вас, но это уж ваши проблемы. Не
забывайте, тем не менее, что эта привлекательная и даже красивая женщина
выросла на ранчо близ Калгари.
- Мне придется взять команду морской пехоты для объяснения с ней.
- Боюсь, что и это вам не поможет. Она повернет их против вас. Она
принадлежит к тем немногим людям, которые обладают даром убеждения, и я
считаю, что ее трудно превзойти.
- Так и должно быть, - согласился посол. Он откинулся в кресле и
задумчиво взглянул на женщину, сидящую перед ним, - Она практически одна
заставила человека без имени, с послестрессовым комплексом вины и потерей
памяти пройти по лабиринтам собственного замешательства и сомнений, и
вернула его в жизнь. Очень непростая задача... Расскажите мне о ней все,
что вы знаете...
Телефонный звонок прервал их только наладившуюся беседу. Разговор о
Мари Сен-Жак был отложен, и события в аэропорту вновь приковали к себе
внимание обитателей дома на Виктория Пик.
Хэвиленд буквально схватил телефонную трубку и с жадностью слушал.
Звонил майор Лин Вэньчжу. - Почему они не могут отменить приветственные
речи, сесть в машины и быстро убраться из аэропорта? - раздраженно
проговорил он, выслушав сообщение майора.
Вновь говорил майор, а дипломат слушал, не скрывая раздражения.
Наконец он положил трубку и взглянул на миссис Степлс. - Приказ из Пекина
предусматривает, что делегация Китая не должна менять никаких планов перед
лицом западного терроризма. Защита должна быть обеспечена, работа должна
идти по плану.
- Лондон должен был бы как-то отреагировать на это, - заметила
Степлс.
- Приказы из Пекина... - повторил Хэвиленд, не обращая внимания на ее
замечание, будто лишившись слуха. - Приказы от Шэна!
- Вы так уверены в этом?
- Это его грязная игра! Он заказывает стрельбу по мишеням! Он уже
готов!
Погода портилась. Напряжение в воздухе нарастало по геометрической
прогрессии, и каждые четверть часа поляризация атмосферы возрастала, пока
не начался дождь. Работал телевизор, и Хэвиленд вместе с Кэтрин Степлс
наблюдали за репортажем из аэропорта. Теперь тишина уже ничем не
нарушалась, кроме звуков телевизионного эфира. Огромный самолет медленно
вырулил на отведенное для него место встречи. Охрана с английской и
китайской стороны немедленно заняла место по обе стороны открывшейся
двери. Начиналась пресс-конференция, и в этот момент тяжелая дверь
распахнулась, ударившись о стену, и в комнату ворвался возбужденный
Мак-Алистер.
- Теперь я это нашел! - кричал он, размахивая листком бумаги. - Я
уверен, что я нашел это!
- Немного тише, Эдвард! Говори связно, чтобы все поняли тебя. И, ради
Бога, успокойся.
- Китайская делегация! - вновь закричал помощник Госсекретаря, почти
задыхаясь, и, подбежав к дипломату, положил перед ним листок. - Делегацию
возглавляет некто Лао Ши! Второй член делегации, наделенный полномочиями
руководителя, это генерал Юн Шен! Оба занимают ответственный пост в
правительстве, и оба многие годы находятся в оппозиции Шэн Чжу Юаню,
открыто критикуя его политику в Центральном Комитете!
- Господи! Но что вы хотите сказать этим?
- Это означает, что мишень для возможного покушения - не только
Верховный Губернатор, а все руководители делегаций! Эта акция даст
возможность Шэну избавиться от давних противников в Пекине, а кроме того,
за процессы дестабилизации в колонии будут теперь ответственны оба
правительства!
Хэвиленд нервно схватил телефонную трубку. - Соедините меня с майором
Вэньчжу на аэродроме Кай Так. Немедленно! - приказал он оператору.
- ...Мне нужен срочно майор Лин. Срочно!.. Его нет? А где он?.. Кто
со мной говорит?.. Да-да, я знаю вас. Слушайте меня внимательно! Цель
покушения не только Верховный Губернатор, но и два члена китайской
делегации. Разделите обе делегации по разным машинам... Вы знаете это?..
Представитель Моссад? Какого черта?.. Таких мероприятий не предполагалось,
нет, нет. Да, я освобождаю линию. - Тяжело дыша, дипломат почти неподвижно
уставился на стену и еле слышно проговорил: - Они узнали об этом, только
один Бог знает откуда, и уже принимают контрмеры... Кто? Кто это мог быть?
- "Наш" Джейсон Борн, - тихо произнес Мак-Алистер. - Он уже там.
В это время на телевизионном экране было видно, как головной лимузин
остановился, в то время как другие машины быстро отъехали от него. Из
открытых дверей первой машины в панике выбежали люди, а секундой позже
весь экран озарила вспышка взрыва.
- Он несомненно там, - повторил почти шепотом Мак-Алистер. - Он там!
21
Моторный катер, сильно покачиваясь на волнах, осторожно пробирался
сквозь темноту и потоки дождя. Экипаж из двух человек почти постоянно
вычерпывал воду, которая вновь прибывала, как только очередная волна
накатывалась на планшир. Седой капитан, наполовину португалец, наполовину
китаец, напряженно глядел через широкое окно кабины, стараясь выдерживать
курс к темным очертаниям побережья острова. Борн и де Анжу стояли по обе
стороны от него. - Сколько нам еще идти до берега? - спросил де Анжу,
стараясь перекричать шум мотора и дождя.
- Двести, двести пятьдесят метров, - ответил капитан.
- Тогда самое время дать условный сигнал. Где фонарь?
- Он в шкафчике, рядом с вами, справа. Еще метров сто, и я
останавливаюсь. При такой погоде можно налететь на скалы, которых полно
вдоль берега.
- Но мы должны попасть на пляж! Нам это крайне необходимо! Ведь я
объяснял тебе!
- Да, но вы забыли мне сказать, что будет такой сильный дождь, а
волны как во время приличного шторма. Я остановлюсь в девяноста метрах от
берега, а вы можете воспользоваться маленькой шлюпкой, на которой есть
мотор, достаточно мощный. На ней вы и доберетесь до пляжа.
Де Анжу согласно кивнул и начал прилаживать фонарь себе на грудь. В
этот момент яркая голубоватая вспышка осветила кабину, а еще через
некоторое время сигнал был уже отчетливо виден. Он указывал последний
маршрут и место для причаливания.
Когда наконец фонарь был прилажен, они встали друг перед другом и
проделали то, что много лет назад день изо дня делали в "Медузе":
осмотрели экипировку друг друга перед походом.
- Подходи к берегу как можно ближе, - приказал де Анжу капитану, - и
запомни, что ты не получишь причитающуюся тебе плату, если тебя не будет
здесь, когда мы вернемся.
- А если не вернетесь? Ведь вас могут убить вместе с вашими
деньгами?! Тогда мне придется убираться так или иначе!
- Мы вернемся. Я знаю этого человека много лет, так что он абсолютно
надежен. Его не интересует ничего, кроме денег. Но все мы, как говорится,
в руках Господа!
- Мотор в этой шлюпке покрыт брезентом, но не запускайте его, пока
шлюпка не опустится на воду.
- А почему вы уверены, что он работает? - спросил капитана Борн.
- Потому что я не за просто так получаю свои деньги, - ответил ему
седой моряк.
Путешествие к пляжу оказалось подобием холодной морской ванны, с той
лишь разницей, что ее роль выполняла маленькая лодка, которую словно щепку
швыряло из стороны в сторону. Они оба вымокли до нитки, но в конце концов
добрались до берега.
Голубоватый свет еще раз возник в районе пляжа, теперь несколько
левее от них. Де Анжу направил лодку в этом направлении, и через несколько
минут можно было почувствовать, как металл задевает за песок. Француз
заглушил и поднял мотор, а Борн, перепрыгнув через борт, стал затаскивать
шлюпку на берег. Он был неожиданно поражен, когда рядом с ним возникла
фигура человека в форме моряка, ухватившегося за канат. - Четыре руки
гораздо лучше двух, - прокричал незнакомец по-китайски, а потом повторил
это на беглом английском, с заметным американским акцентом.
Пять минут спустя трое мужчин миновали узкую полосу берега и
неожиданно оказались среди низкорослых деревьев. Здесь было устроено нечто
вроде привала, где, прикрытый брезентом, горел небольшой костер. Усевшись
вокруг него, они приступили к разговору, из-за которого и было предпринято
это ночное путешествие.
- Это необходимо узнать во что бы то ни стало, Гамма, - начал
Француз.
- Гамма? - неожиданно вступил в их беседу изумленный Борн.
- Я использовал здесь некоторые традиции из нашего прошлого, Дельта.
Конечно, я мог бы использовать Танго или Фокстрот, но я использовал
греческий алфавит, потому что он всегда был предназначен для лидеров.
- Это пустой разговор, а мне хотелось бы знать, почему мы находимся
здесь? И кто этот человек? - продолжал задавать вопросы Борн.
- Я Гамма, так меня представил вам мой друг Эхо. Таким я и останусь в
вашей памяти. Но я могу добавить, что я учился в Университете в Южной
Калифорнии, в Беркли. Если вы помните, в то время, в шестидесятые годы,
там были студенческие волнения.
- И вы были среди этой толпы?
- Нет, конечно, нет! Я был добропорядочным консерватором и членом
общества Джона Берча.
- И вы добровольно вернулись в Китай, я имею в виду в Народную
Республику?
- Я вернулся туда, где можно делать деньги, - заметил офицер. - Любой
репрессивный режим, любое общество, возглавляемое этим режимом,
предоставляет огромные возможности для тех, кто предпочитает жить с
минимальным риском, но получать значительные выгоды. Конечно, я не
собираюсь работать здесь всю жизнь. Когда у меня будет достаточно средств,
я вернусь в Америку, где у меня много друзей-яхтсменов в Сан-Франциско. Я
могу говорить при твоем приятеле, Эхо? - спросил китаец.
- Все, что угодно.
- Ты спрашивал меня об информации, и я могу подтвердить с гарантией,
что она у меня есть. Цена - одна тысяча долларов.
- Но прежде я должен знать, что ты продаешь, хотя бы в общих чертах.
Офицер посмотрел на часы. - Мой сторожевой катер находится здесь, на
южном побережье. Экипаж считает, что у меня здесь секретная встреча с
нашими агентами, работающими в колонии. Но у меня еще есть время. Ну,
хорошо. Речь идет о вашем ученике, который отказался следовать за своим
учителем, и, тем не менее, получил не только тридцать сребреников, но и
кое-что побольше.
- Наемник?
- Заплати ему, - приказал Борн, не сводя глаз с китайского
офицера-моряка.
Де Анжу посмотрел на Джейсона, потом на человека по имени Гамма, и
молча достал из-за пояса бумажник, завернутый в плотный прорезиненный
пакет. Отсчитав банкноты, он протянул их китайцу. - Три тысячи за ночную
встречу и тысячу за информацию, но только тысячу...
- Теперь информацию, - резко бросил Борн.
- Он заплатил за нее, ему я и должен ее сообщить, - кивнул китаец в
сторону де Анжу.
- Делай, как хочешь, только говори.
- Зная о нашей поздней встрече, я как обычно заправился горючим на
базе в Дзухай Ши, где меня застало сообщение, что наш общий друг, радист
из первого Главного Управления штаба, хочет связаться со мной.
- Да, я помню его, - вставил де Анжу, - мы с ним имели общие дела.
- Он сообщил мне по системе кодированной связи, - продолжал офицер, -
что через них прошло сообщение с кодовым номером, относящимся к Нефритовой
Горе. Сообщение предназначалось для Су Джианя...
- Грязная свинья! - выругался де Анжу, рванувшись вперед и хватаясь
руками за землю.
- Кто это? - спросил Борн.
- Предположительно резидент по тайным операциям в Макао, а в данный
момент еще и связной моего бывшего ученика. Господи, прости меня!
- ...который был неожиданно вызван в Бейцзин, - перебивая Француза,
продолжил китаец.
- Ты уверен в этом? - вновь задал вопрос Борн.
- Наш общий друг уверен, - ответил офицер, все еще продолжая смотреть
на де Анжу. - По его словам, Су Джиань явился сегодня в Главное Управление
штаба, уточнил все завтрашние рейсы из аэропорта Кай Так на Бейцзин и на
каждый из них он заказал по одному месту. Когда дежурный офицер спросил,
почему не было звонка от самого Су Джианя, адъютант ответил, что тот
внезапно выехал в Макао по срочным делам. Но какие дела могут быть там в
полночь, когда все закрыто?
- Исключая казино, - произвольно вырвалось у Борна. - Стол номер
пять, Кам Пек. Условия связи известны.
- Но то обстоятельство, что он заказал билеты практически на каждый
рейс, говорит о том, что Су не уверен, когда именно состоится его встреча
с наемником.
- Но он уверен, что она "состоится", - перебил Француза Джейсон Борн,
- потому что он должен выполнить полученный приказ. - Джейсон взглянул при
этом на офицера-китайца. - Помоги нам добраться до Пекина, - быстро
произнес он. - Самолетом, на самый ранний рейс. Ты не пожалеешь об этом,
потому что будешь по-настоящему богат. Я обещаю это.
- Дельта, ты сошел с ума! - закричал де Анжу. - О Пекине не может
быть и речи!
- Почему? Никому не придет в голову искать нас среди тысяч французов,
итальянцев, англичан, американцев и Бог знает кого еще, кто буквально
наводнили этот город за последние годы. У нас есть готовые паспорта, с
которыми мы могли бы вылететь в любой момент.
- Будь благоразумным! - продолжал упрашивать его де Анжу. - Мы
попадем в их сети и можем быть убиты прямо на месте! Ведь он все равно
вернется сюда, и это вопрос всего лишь нескольких дней!
- Я не могу ждать несколько дней, у меня попросту их нет, - холодно и
жестко ответил Борн. - Я уже дважды упустил это твое произведение, и мне
не хочется терять его след третий раз.
- Ты рассчитываешь захватить его в Китае? Ты думаешь, что это
возможно?
- Где еще, по-твоему, он меньше всего ожидает ловушку?
- Но это безумие! Ты теряешь рассудок!
- Подготовь нам это путешествие, - обратился Борн к китайцу, - первым
рейсом из аэропорта Кай Так. И когда я получу билеты, я заплачу за них
пятьдесят тысяч долларов. Деньги я вручу тому, кого ты пришлешь с
билетами, и кому ты доверяешь.
- Пятьдесят тысяч?.. - Человек, назвавшийся Гамма, неподвижно
уставился на Борна.
Небо над Пекином было подернуто серой дымкой, плотность которой
менялась по мере того как ветер с северных степей доносил сюда массы
желто-коричневой пыли, из-за чего солнце принимало временами
темно-коричневый оттенок. Аэропорт был громадным, по типу международных
сооружений подобного класса, но по сравнению со своими западными
собратьями ему явно не хватало изящества.
Борн и де Анжу с минимальными затруднениями миновали таможню, чему в
значительной мере способствовало их знание китайского языка. Офицеры на
пропускном пункте были вежливы и предупредительны, менее обращая внимание
на весьма скромный багаж двух путешественников, но более удивляясь их
лингвистическим способностям, что до сих пор считалось большой редкостью
для иностранцев.
Когда все формальности были закончены, а доллары были обменены на
юани, Борн наконец мог снять очки, купленные еще в Вашингтоне у Кактуса,
чтобы чувствовать себя посвободней.
- Меня смущает только одно, - рассуждал вслух де Анжу, когда они
стояли около табло с расписанием прибытия самолетов, - почему билеты для
наемника резервировались на коммерческие рейсы? Ведь у тех, кто ему
платит, имеются в распоряжении и правительственные, и даже военные
самолеты.
- Эти самолеты нельзя использовать, не предоставляя соответствующих
объяснений, - ответил Борн. - И кто бы это ни был, они всегда должны
соблюдать определенную дистанцию по отношению к твоему ученику. Он должен
прибыть сюда как турист или как бизнесмен, а уже после этого начнется
установление контактов, по крайней мере, я рассчитываю на это.
- Безумие! Скажи мне, Дельта, а что ты думаешь по поводу обратного
пути, если наша охота закончится вполне удачно?
- У меня есть деньги. Их достаточно, чтобы они помогли проложить нам
обратный путь.
- Уж не на крыльях ли Пегаса ты собираешься переправлять нашего
пленника?
- Нет, скорее всего на крыльях Пан-Америкен. Мы вдвоем будем
сопровождать нашего больного приятеля. Я думаю, что и ты, по ходу дела,
тоже сможешь придумать какие-то дополнительные детали.
- А теперь становись у окна и дожидайся следующего самолета, а я
отправлюсь за сувенирами. Ведь не можем же мы оставаться здесь так долго и
не обследовать местные магазинчики. Я скоро вернусь.
Джейсон действительно вернулся очень скоро и показал Французу кивком
головы, чтобы тот переместился в угол, подальше от дверей. Там он вынул из
внутреннего кармана длинный и узкий предмет, который, при ближайшем
рассмотрении оказался футляром, оформленным достаточно безвкусно и даже
кричаще. Подобные вещи часто попадались во многих магазинах, торгующих
сувенирами, в разных частях света. Когда верхняя крышка была снята, то
перед взором де Анжу предстал тонкий и длинный нож для разрезания бумаги,
на ручке которого были нанесены китайские иероглифы. Отсвечивая
полированной бронзой, он лежал на подкладке из грубого серого войлока.
- Возьми это, - сказал коротко Борн, - и положи за пояс.
- А как у него с центром тяжести? - спросил бывший рейнджер, когда
нож исчез под складками его одежды.
- Не так уж и плохо. Где-то в середине ручки, и вес вполне приличный
из-за материала. Удар должен быть достаточно сильный.
- Да, теперь я вспомнил, - произнес удивленный де Анжу. - У нас
всегда было первое правило: никогда не бросать нож. Но однажды, в вечерних
сумерках ты заметил, как этот непалец за десять шагов без шума убрал
разведчика, метнув в него нож, снятый с карабина. На следующее утро ты
велел ему научить всех нас этому искусству.
- А как ты сейчас владеешь им?
- Думаю, что неплохо. Ведь я был старше вас, и поэтому из всех
средств защиты выбирал те, которые требовали минимума усилий. Я очень
долго практиковался в этих упражнениях, да ты и сам это неоднократно
видел.
Джейсон вновь посмотрел на Француза. - Это очень странно, но я ничего
не помню.
- Я нечаянно вспомнил об этом вслух... Извини меня, Дельта.
- Забудь. Я уже научился верить многому из того, что мне кажется
непонятным.
Рейс, назначенный на 11:30, задержался на два часа. Когда пассажиры
опоздавшего самолета прошли через таможню, то образовавшаяся суета в зале
облегчила условия наблюдения.
- Вот этот может быть тем, кого мы поджидаем! - почти закричал де
Анжу, указывая на фигуру, показавшуюся в дверях на выходе из таможни.
- Тот, который прихрамывает, опираясь на трость? - уточнил Борн.
- Его поношенная одежда не скрывает широкие плечи, а его седые волосы
кажутся чересчур "новыми", и, кроме того, темные очки слишком широки и
слишком закрывают лицо. Он, как и мы, производит впечатление очень
усталого человека.
- Потому что, отдых - это оружие, а он пренебрег этим правилом?
- Да, похоже, что это он, - сделал последнее заключение Француз.
- По всей видимости, он направляется в отель, - предположил Борн. -
Оставайся пока здесь, а я буду следить за ним, стараясь держаться на
расстоянии. Во всяком случае, я что-нибудь придумаю и постараюсь все время
оставаться сзади него.
Проследив человека до отеля, Борн занял очередь к дежурному
администратору с таким расчетом, чтобы объект наблюдения находился впереди
на несколько человек. Когда тот, получив номер, направился к лифтам,
впереди Борна еще оставалось восемь человек. Только через шесть минут он
оказался у прилавка, где на мандаринском наречии стал объяснять дежурной
свои затруднения.
- "Ни ненг банг-здзу во ма?" - начал он свою просьбу о помощи. - Это
путешествие для меня было совершенно неожиданным, и я не успел заранее
заказать номер. Мне нужно остановиться хотя бы на одну ночь.
- Вы делаете нам честь, разговаривая на нашем языке, и вы говорите
