происхождения украшали крючковатые пальцы мнимого подрядчика.
- Прошу, господа! - приветствовал он гостей, делая театральный жест.
- Я давно уже жду вас, многоуважаемый Рудольф Карлович! - продолжал
Шельмович. - Отчего вы не пожаловали раньше - к завтраку?
- Позвольте вам представить моего друга - Сергей Николаевич
Загорский!
Лицо Шельмовича озарилось приятнейшей улыбкой, точно он увидел нечто
давно жданное и горячо желаемое.
- Очень, очень рад! - протянул он Загорскому обе руки. - Будем
знакомы! Шельмович, Исай Яковлевич!
Загорский холодно ответил на рукопожатие и молча уселся на
предложенный стул. Шельмович волчком закрутился по комнате.
- Я так рад видеть вас! Скажите, чем вас угощать! Вы курите. Вот не
угодно ли сигары... Рекомендую - настоящие, манильские! Только во
Владивостоке можно достать такие сигары... в Петербурге, у Фека, надо
заплатить сто рублей за ящик, и то получите худшего качества!
- О, не беспокойтесь, пожалуйста, мы только позавтракали, - заметил
Кравер. - Вот, - продолжал он, - мы вчера говорили с вами, Исай Яковлевич,
относительно выбора лошадей... Мой друг большой любитель и знаток в этом
деле и, наверное, не оставит нас своим советом.
Шельмович даже руками замахал:
- Что вы! Что вы! Разве я смею злоупотреблять любезностью господина
Загорского!
- Это меня не затруднит! - поклонился последний.
- Можно войти? - послышался в это время за дверью женский голос.
Шельмович стремительно бросился к двери.
- Прошу прощения, господа! - отнесся он к своим гостям. - Войдите,
пожалуйста!
Дверь открылась. На пороге комнаты показалась Катя в длинном меховом
манто и дорогом боа. Сзади ее смущенно улыбалась молоденькая девушка,
одетая просто, даже бедно.
- Боюсь, что мы не вовремя! - окинула присутствующих пристальным
взором Катя. Глаза ее на минуту остановились на лице Загорского, который
бесцеремонно рассматривал спутницу Кати. - Какое странное сходство! -
подумала Катя. - В таком случае мы зайдем потом! - обратилась она к
Шельмовичу.
- Как вам будет угодно! Пожалуйте! - любезно улыбнулся он. Он вышел
проводить девушек.
- Вы не теряете времени! - многозначительно произнес Кравер, когда
хозяин снова вернулся в номер.
- Вино, карты и женщины! - деланно рассмеялся Шельмович. - Моя
слабость!
- Кстати о картах! Не приедете ли вы сегодня ко мне вечерком?
Составим игру, - подхватил Кравер.
- Ах, пожалуйста! Я очень благодарен за приглашение! По вечерам я
умираю со скуки! - поспешил согласиться Шельмович.
Обменявшись еще несколькими незначительными фразами гости
откланялись.
- До вечера! Я вас жду! - еще раз напомнил Кравер. - Вы куда? -
спросил он Загорского, выходя на крыльцо.
- Домой! - кратко ответил тот, усаживаясь в санки.
Кравер в свою очередь взял извозчика.
Домой, однако, Загорский не поехал. Он, проехав улицу, велел вновь
вернуться в номера...
Шельмович встретил его улыбкой, но Загорский огорошил его сразу:
- Я вас знаю! Не пробуйте увернуться. Кравер собирается обыграть вас,
как богатого подрядчика; на самом же деле вы - шулер и аферист! Молчите,
говорю вам! Я не буду вам мешать! Можете обчистить Кравера, как липку! Я
требую от вас одного!
- Именно! - пробормотал Шельмович.
- Та девушка, которая приходила к вам сейчас, молоденькая, должна
быть моей! Понимаете!
- Ну, как же, однако! - слабо запротестовал Шельмович.
- Ни слова больше! Я догадываюсь: вы хотели купить ее как свежий
товар. За вами и раньше эти дела водились... Согласны ли вы уступить ее
мне?
- Хорошо!.. Пусть будет так...
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НА ПУТИ К ВИСЕЛИЦЕ
1. ПОД ВОЙ МЕТЕЛИ
Глухая зимняя ночь... Улицы города занесены снегом и тонут в темноте.
Снежная пурга проносится над спящим городом, поет однообразную унылую
песню... Жутко... Страшно в такую ночь выходить на улицу...
...Бум, бум, бум... - слабо разносится сквозь шум непогоды удар
колокола.
Бьет полночь.
В одной из самых глухих улиц города тянется занесенный снегом
пустырь. Посредине его черный флигель. Из двух окон верхнего этажа ложится
полоса света. Для того, кто захотел бы попасть в это уединенное жилище,
два освещенных окна среди мрака бурной непогоды, служили бы прекрасным
маяком.
Заглянем под кровлю флигеля. Большая мрачная комната с обвалившейся
штукатуркой не имеет никакой мебели, за исключением деревянной скамейки и
черного стола, на котором горит свеча, воткнутая в пивную бутылку. Сквозь
разбитые и заложенные окна тянет холодным воздухом и колеблется пламя
свечи, отчего по стенам комнаты и на потолке дрожат причудливые тени. В
комнате двое: громадный широкоплечий мужчина со зверским выражением лица,
кривой на один глаз и наш старый знакомый - Сенька Козырь.
На столе перед ними стоит наполовину распитая бутылка, "монопольки",
лежит черный хлеб и огурцы, завернутые в бумагу. Собеседники выпивают
прямо из горлышка, строго соблюдая очередь, и разговаривают вполголоса.
- Двенадцать часов пробило! - сосчитал Козырь, уловив чутким ухом
удары колокола на церкви женского монастыря, который был недалеко от этого
дома.
- Полночь... Стало быть скоро придет. - Заметил рябоватый верзила. -
Ну и погодка же: того и гляди крышу своротит...
- Самый сибирский буран!
- Это нам на руку: все обходные теперь забились в будки.
- Давай выпьем, что ли? - предложил Козырю его товарищ.
- Тяни - твоя очередь, - отозвался Сенька.
Гигант не заставил себя долго ждать и просить два раза. Обхватив
своей громадной рукой бутылку, он жадно сделал два больших глотка, крякнул
и сплюнул.
- Я, брат Сенька, пред серьезным делом завсегда выпиваю, - пояснил
он, потому с угару-то много способнее!
- Это ты правильно! - согласился Сенька.
В свою очередь он приложился к бутылке.
- Ежели человек малость навеселе, каждое дело лучше идет. А давно уж
мне не приходилось в "глухую"-то работать (грабеж, заканчивающийся
убийством жертвы). - Добавил гигант, методически, не торопясь разжевывая
хлеб.
- Может и так дело обойдется: насухую! - высказал предположение
Козырь.
- Ну, вряд ли... Ведь сам старик у себя в кабинете спит. Услышит нас
- проснется... По мне - это еще лучше: по крайности все следы заметешь.
Свидетелей не оставишь! Ежели говорить по правде: так я ведь и в Сибирь
пришел из-за этого самого. Молод был, глуп. Взяли мы это у нашего барина
шкатулку с деньгами, а самого не тронули. Ну он после и доказал.
Разговор двух приятелей был прерван сильным стуком в дверь где-то на
нижнем этаже.
- Ступай! - поднялся со скамейки Козырь. - Должно, пришел! Пойти
отворить, а то старуха спит, чай...
Он вышел из комнаты и через некоторое время вернулся в сопровождении
Сашки Пройди-свет. Последний был одет в темное теплое короткое пальто, все
запорошенное снегом. Голова его была закутана в башлык. Войдя в комнату,
он отряхнул снег и проворчал, разворачивая концы башлыка:
- Ну, ночка! Черт бы ее побрал! Ветер так и режет, намело прямо по
колено!
- Выпей с холоду-то! - предложил Козырь.
- И то, надо выпить, - взялся Александр за бутылку. - Прямо
невозможная погода!
Отпил, поперхнулся и закашлялся.
- Кто-то торопится, - усмехнулся Козырь.
- Нам надо торопиться, ребята, - начал Александр. Собирайтесь-ка, в
добрый час! Ты, Филька! - обратился он к верзиле, - захватил все с собой?
- Все взял!
- Так одевайтесь же!..
Филька и Козырь начали одеваться с неровной торопливостью людей,
жизнь которых складывается из ряда опасных приключений. Одевшись, Филька
сунул себе за пазуху необходимые принадлежности ночных громил: связку
отмычек, "вертун" (небольшой коловорот), "змейку (тоненькая пилка). Козырь
захватил железный ломик - "фомку" и холщовый мешок.
- Револьверы у вас заряжены, - осведомился Пройди-свет.
Козырь утвердительно кивнул головой.
- Имейте ввиду, что к ним можно прибегнуть только в крайнем случае:
не надо производить шума! В случае, если придется старика разбудить, так
ты, Филька, его тихим манером, понимаешь...
Филька сделал выразительный жест рукой.
- И не пикнет!
- Ну, айда, ребята!
Громилы по одиночке спустились по скрипящей лестнице. Разбудили
хозяйку квартиры, велели ей запереть дверь.
Снежная пурга засыпала глаза им, едва они вышли из сеней.
- Ну, в такую погоду добрый хозяин собаки на двор не выпустит! -
поежился Козырь от резкого порыва ветра.
- Шагай, ребята, смелей! - бодро крикнул Пройди-свет. Подавая своим
товарищам пример, он мужественно двинулся в темноту ночи, не обращая
внимания ни на снег, ни на ветер... Три черных силуэта бесшумно и зловеще
скользили вдоль пустынных улиц.
Холодная метель заметала их следы, кидала в их лица острые жгучие
снежинки...
- Ох, не приведи господь крещеному человеку в такую непогоду в дороге
быть! - пробормотал Сенька, надвигая на уши шапку. - Сгинешь ни за понюшку
табаку.
Тот, кто услышал бы этот короткий разговор, никогда бы не подумал,
что это говорят люди, идущие на убийство.
- Остановись тут, на углу, - скомандовал Пройди-свет Козырю, когда
они достигли цели своего путешествия.
Дом, куда намеревались проникнуть наши герои, стоял на углу двух
улиц, людных и оживленных днем и совершенно пустынных ночью.
В доме, очевидно, все спали крепким сном, так как ни одного окна не
было освещено. Оставив Сеньку на "стреме", Пройди-свет и Филька поднялись
на парадное крыльцо и быстро, не теряя времени приступили к взламыванию
двери. Для этой цели каждый из них вынул по коловороту, провернули четыре
дырочки, затем запустили пилку и выпилили в двери квадратное отверстие.
Операция эта заняла не более 20 минут. Затем Александр просунул в
отверстие руку и снял дверной крючок.
- Шагай за мной, - прошептал Сашка, входя первым в темные сени.
2. ЗВЕРСКОЕ УБИЙСТВО
Сенька Козырь, после того, как его товарищи, взломав парадную дверь,
скрылись в сенях, последовал их примеру.
- Запри дверь, - шепотом приказал Пройди-свет.
Дверь была заперта. С улицы никто бы не заметил, что в сенях
хозяйничают громилы.
Сашка вытащил из кармана небольшой электрический фонарик с запасной
батарейкой, нажал кнопку и осветил сени. Расположение дома было известно
заранее. Осторожно, чтобы не поднимать шума, громилы прошли вглубь сеней.
Здесь было окно, выходящее из прихожей и защищенное двойной рамой. Размеры
окна были достаточны для того, чтобы пролезть человеку.
- Действуй! - приказал Пройди-свет Фильке.
Тот достал из-за пазухи несколько правильно обрезанных листов
сахарной бумаги, смазанной медом. Быстро, привычными движениями, налепил
один кусок бумаги на стекла и нажал ладонью. Стекло бесшумно лопнуло и
было вынуто из рамы. Тоже самое повторил Филька еще и еще раз, пока рама
не была освобождена от стекла. После того, как стекла были вынуты, Фильке
не стоило большого труда отогнуть гвозди и вытащить раму. Такая же
операция была произведена и со второй рамой...
Путь для разбойников был открыт.
- Прыгай! - повелительно шепнул Александр. Филька быстро и бесшумно
проскользнул в прихожую. Его примеру последовали и те двое. Теперь они
стояли посреди прихожей, из которой вели во внутренние комнаты три двери,
сейчас запертые. Александр закрыл фонарь, и они остались в темноте.
- Тихо!.. Надо оглядеться.
- Все спят кажется!
Действительно, в доме царила глубокая тишина. Очевидно, хозяева
спокойно спали, не тревожась мрачными предчувствиями. Прошло несколько
минут, пока глаза громил свыклись с темнотой.
- Идем! - едва слышно прошептал Сашка и первый двинулся вперед. Он
осторожно отворил дверь и на минуту прислушался. Ни звука не доносилось из
глубины комнат.
- Оставайся здесь... будь наготове! - шепнул на ухо Козырю
Пройди-свет. - Осторожнее, Филька!
Ощупью, затаив дыхание, они пробрались через залу и остановились
перед дверью, ведущей в кабинет хозяина. Сашка тихо нажал дверь; она
оказалась незапертой.
Громилы вошли в кабинет и прикрыли за собой дверь. Александр вновь
нажал кнопку. Свет электрического фонаря прорезал темноту. Напротив дверей
стоял стол орехового дерева. Вся обстановка кабинета - мягкая мебель,
обтянутая черным драпри, тяжелые бархатные занавески, дорогой пушистый
ковер, застилающий почти весь пол комнаты - все говорило о богатстве
хозяина этого кабинета. Последнее подтверждалось еще и тем, что в углу
стоял несгораемый железный шкаф.
Головой к шкафу на мягком турецком диване спал сам хозяин, лица его
не было видно из-за одеяла.
- Спит, - спросил глазами Филька.
Пройди-свет сделал шаг вперед и насторожил слух. Но, должно быть, сон
хозяина был чуток, потому что в это самое время он зашевелился под
одеялом.
- Кончай! Живо! - шепотом приказал Сашка, высоко поднимая над головой
фонарь.
Филька двинулся вперед и навалился всем своим громадным корпусом на
несчастную жертву. Все было кончено без борьбы, в несколько секунд.
- Готов! - прохрипел Филька, выпрямляясь во весь рост. Ни один мускул
не дрогнул на его лице. Он только слегка нахмурил брови.
- Теперь за дело, - и, поставив на стол фонарь, Александр подошел к
дивану. - Где же у него ключ-то? - запустил он руку под подушку.
- Да вот ключи, - увидал Филька на стуле, стоящем около дивана целую
связку ключей. Тут же лежали портсигар и спички.
- Эти ключи от стола... Открой ящики, нет ли там денег или
драгоценных вещей!
- Вот, он, ключ от шкафа, продолжал Пройди-свет, вынимая из-под
подушки кожаный бумажник и раскрыл его.
- Черт побери! Наверное механизм с секретом... Придется тогда
повозиться! Он не без волнения ощупал шкаф, ища рукой кнопку, при нажатии
которой открывалась пластина закрывающая замочную скважину.
- Ага, вот она! - довольным тоном прошептал Сашка, найдя требуемое.
Пластина с мягким металлическим звоном отскочила в сторону.
Два полных оборота ключа, три полуоборота, еще нажатие кнопки и
дверца шкафа открыта.
- Посвети, мне Филька!
Тот оторвался от своего занятия - разборки содержимого ящиков стола и
подошел к шкафу.
- Отпер! Ловко!
- Выше поднимай фонарь! Поверни влево! Вот так!
Внутренность шкафа была разделена на правильные клетки. Преступникам
сразу же бросился в глаза объемистый портфель, лежащий в одном из
отделений шкафа.
- Ну-ка, что здесь такое! - прошептал Александр, открывая портфель. -
Векселя, расписки... Ненужный бумажный хлам! - отбросил он портфель. - А
вот здесь, кажется, деньги! - достал Александр толстую папку, аккуратно
перевязанную шнурком.
В его руках заалела куча банковых билетов. Глаза Фильки блеснули
алчным огнем.
- Тыщь десять будет! - крикнул он.
- Именные! - злобно швырнул от себя пачку Александр, внимательно
рассмотрев билеты. - С ними никуда не сунешься... сразу погоришь.
Филька ожесточенно выругался. Наконец были найдены и наличные деньги
- около трех тысяч рублей.
- Маловато, черт побери! А в столе ты ничего не нашел?
- Вон там мелочью несколько рублей, да часы золотые, - ответил
Филька.
- Забирай все! Айда теперь!
...Громилы быстро вышли из кабинета.
- Ну что, как? - тихо спросил их Сенька, все время стоявший на
карауле в прихожей.
- Шагайте... - шепнул Пройди-свет, не отвечая на вопрос. обратно они
вышли через двор, осторожно затворив за собой калитку.
...Прежде чем отворить парадное крыльцо, Пройди-свет некоторое время
выждал, не раздастся ли шум в комнатах. Но было тихо... Убийство и грабеж
были произведены настолько быстро и бесшумно, что никто из домашних не
слышал ничего.
- Ну ты, Филька! Иди направо, а мы с Козырем прямо домой! -
распорядился Александр, когда они очутились на улице...
Метель продолжала бушевать, вздымая столбы и кружа их вдоль улицы...
Преступники разошлись в разные стороны... Пурга замела их следы...
3. ДУВАНЫ
Было темно, когда Александр и Сенька Козырь добрались до своей
штаб-квартиры. За дорогу они порядочно перезябли, но были, тем не менее, в
хорошем расположении духа.
- Ни одна собака не встретилась! - довольным тоном произнес Козырь,
очутившись в полнейшей безопасности под гостеприимной кровлей уединенного
флигеля.
- Черт побери! Здесь холодно, как в сарае, - повел плечами Александр,
разматывая башлык, - зажги-ка свечу, Козырь.
Сенька чиркнул спичкой. Робкое трепещущее пламя оплывшей свечки
озарило мрачную комнату.
- Как-то дойдет Филька, - подумалось Сашке, - как бы не нарвался.
- Ну, не таковский парень... - уверенным тоном заметил Козырь, садясь
на скамейку. - Эх, пуста! - с сожалением пробормотал он, кивая на бутылку.
- Хорошо бы хватить малость с холоду.
- Постой, у меня есть водка, кажется, - вспомнил Александр, отворив
висячий замок, которым была заперта дверь в следующую комнату.
Минуту спустя, он вышел оттуда, держа в руках оплетенную соломой
бутылку.
- Коньяк есть... Важно теперь выпить! - и он сделал несколько глотков
из горлышка. - Тяни! - предложил он Козырю, передавая ему бутылку. Тот
поспешил воспользоваться приглашением.
- Ну, крепкий, дьявол. Аж искры из глаз посыпались. Почем бутылка?
- Три рубля.
Начинало светать. Окна, занесенные снегом, смутно забелели. Метель не
прекращалась и надоедливо выла в трубе.
Наконец, явился и Филька. Весь запорошенный снегом, сердитый и
усталый, он, войдя в комнату, с сердцем бросил мешок с инструментом и с
озлоблением выругался:
- Все глаза повыхлестала чертова пурга! Ишь вы как греетесь! -
усмотрел Филька своим единственным глазом заманчивую бутылку.
Не ожидая ответа, он подошел к столу и одним приемом опрокинул в себя
не менее стакана коньяку.
- Что, благополучно дошел? - спросил его Сашка.
- Надо бы лучше, да некуда! - хриплым простуженным басом ответил
Филька, отворачивая полу азяма и доставая кисет. - На улице теперь ни
одной души нет! - добавил он, с наслаждением затягиваясь едким махорочным
дымом.
- Ну, теперь давайте, ребята, "дуванить" (производить дележку), -
предложил Александр, вынимая пачку кредиток.
Деньги были тщательно пересчитаны. Оказалось всего три тысячи сто
семнадцать рублей.
- Ну, а вещи? - обратился Александр к кривому верзиле.
Филька вынул золотые часы, портсигар и еще три рубля.
- Вот! - заявил он.
- Значит, деньгами 3120 рублей! - сосчитал Александр. - Из них третья
часть атаману, - продолжал он, отсчитывая нужную сумму. - На нас троих
остается 2080 рублей. Это будет по... 693 рубля... Целковый еще казенный
остается...
Козырь и Филька молчали, напрягая мозг, высчитывая свой свой
"заработок".
- Ну, я вам дам сейчас по шестьсот рублей, для ровного счета, а
остальные пусть за кассой остаются. Согласны?
- Ладно... чего там толковать! - ответил Козырь, беря свою часть
денег и бережно завертывая их в носовой платок. Филька тоже согласился.
- Что ж касается вещей, то стоимость их мы разделим после продажи! -
закончил Александр. - Я, вам, ребята, не буду повторять о необходимости на
некоторое время избегать кабаков и тому подобных мест. Сами знаете, как
это опасно теперь!
- Чего там! Об этом не сумлевайся: нешто впервой! - заметил Филька.
- А тебе, Филька, оставаться больше здесь незачем. Завтра мы поедем
на заимку: там можешь пьянствовать сколько хочешь.
- Што-ж, ехать, так ехать... по мне хошь седни! - безразличным тоном
отозвался Филька.
- Ну, я ухожу! Завтра утром я за тобой, Филипп, заеду!
Пройди-свет нахлобучил башлык и собрался было выйти из комнаты, но
его остановил Козырь.
- Вот что, Александр, ты седни вечером, коли время будет, заходи ко
мне на квартиру: надо же "дуван" запить. Квартира у меня, сам знаешь,
спокойная - бояться нечего... погуляем ночку!
Пройди-свет в нерешительности остановился.
- Право, не знаю... - начал он, но Козырь горячо повторил свое
приглашение:
- Чего там не знать! Право слово - приходи!
- Ну хорошо! Часов в шесть вечера зайду! - решил Александр и,
простившись со своими сообщниками, вышел.
Немного погодя, собрался уходить и Козырь.
- Ты тоже, Филька, приходи. Погуляем! Только... Вот што, брат, у
меня, значит, будет все по-деликатному: вроде бы на господский манер, так
уж ты того... Махорку-то свою брось, а купи папиросы! Я приглашу своего
хозяина: человек он политичный, бывалый, по "бумажным делам" судился.
- Надо ему показать, что мы тоже не лаптем щи хлебаем.
- Это можно! Не бойсь - в грязь лицом не ударим. Тоже и мы видели
людей, - несколько обиженно ответил Филька.
- Ну, так приходи же. Вечерком, так - часов в шесть.
Приятели расстались.
Необходимо пояснить, что Сенька Козырь, с тех пор, как начал работать
под руководством Пройди-света, весьма и весьма поправил свои финансовые
дела. Сошелся с одной девицей, из числа своих прежних знакомых, снял
квартиру и зажил по-семейному. Безопасность его была, между прочим и в
том, что паспорт у него был чистый, документом этим снабдил его еще
Егорин. И теперь, благодушествуя в своей собственной квартире, не зная
нужду в деньгах. Козырь благ благословлял судьбу, сведшую его в то
памятное осеннее утро с Пройди-светом.
Вернувшись к себе домой часов в семь утра, Козырь застал свою
сожительницу, молодую еще недурную собой женщину, уже проснувшейся. Она
возилась с самоваром, поджидая своего дружка, крайне озабоченная его
долгим отсутствием. Цель таких ночных экспедиций, предпринимаемых Козырем,
была ей хорошо известна и она опасалась за исход этих темных дел.
- Пришел! А может, приехал? - шутливо хлопнул ее по спине Козырь. -
На вот, спрячь, куда подальше! - и он протянул ей деньги.
4. В НЕБОЛЬШОЙ, НО ТЕСНОЙ КОМНАТЕ
Глаза молодой женщины блеснули радостным огоньком. Она бережно взяла
переданную ей пачку денег и спросила:
- Сколько тут, Сеня?
Козырь промолчал и затем раздельно произнес, наблюдая впечатление,
произведенное его словами.
- Ровно... шестьсот целковых.
Ольга Егоровна, так звали сожительницу, даже онемела от
неожиданности: слишком уж большой показалось ей эта сумма.
- Вот что, Оля, - обратился к ней Козырь, - всех-то денег ты не прячь
- оставь на расходы рублей пятьдесят. Сегодня у меня вечером будут гости,
так надо будет приготовить угощение. Ты уж похлопочи, чтобы все было как
следует.
- Много гостей звал-то?
- Нет, двое товарищей придут, да хозяина надо пригласить.
- Пельмени разве сделать.
- Что ж, это хорошо! Стряпай пельмени. Ну, а пока поторопи самовар.
Напьюсь чаю, да пойду в магазины.
Полчаса спустя, Козырь, выпив наскоро два стакана чаю, оделся в
приличное пальто с барашковым воротником и вышел из квартиры.
Одноэтажный дом разделялся на две половины. В одной из них, меньшей
по размеру, жил Козырь, а другую с окнами на улицу, занимал сам хозяин -
Василий Федорович Шумков, человек с "политичным обхождением", как
отзывался о нем Козырь.
Шумков, также как и его квартирант пришел в Сибирь не по доброй воле.
В молодости он был письмоводителем у мирового судьи, где-то на юге России.
Попался в какой-то грязной истории и был сослан с лишением некоторых прав
в места не столь отдаленные. Здесь, в Сибири, он переменил множество
профессий, начиная от содержания тайного дома терпимости и кончая скупкой
заведомо краденных вещей. Последнее занятие давало ему постоянный и очень
большой доход. В этой сфере он не имел себе соперников и действительно был
достоин отзыва Сеньки: вел свое дело - "по самой тонкой политике". Кроме
этого, так сказать, неофициального занятия, у Шумкова была мелочная
торговля. Лавка помещалась в его собственном доме. Занимался он также
скупкой и перепродажей просроченных ломбардных залогов. В общем, был
человек оборотистый.
В описываемое нами утро, он стоял у себя в лавке за прилавком и
щелкал на счетах, подводя итоги своих операций.
- Василию Федоровичу! - приветствовал его Козырь, показываясь на
пороге лавки, - наше почтение!
Шумков оторвался от толстой засаленной книги, которую он называл
"мемориалом", и протянул Козырю руку.
- Здравствуй, здравствуй, Сеня! Что хорошего скажешь?
- А вот хочу тебя, Василий Федорович, на пельмени звать. Приходи
сегодня вечером и супружницу свою захвати. Гости у меня будут...
покалякаем, значит!
- Спасибо на добром слове! Приду всенепременно! Часиков в восемь,
после запора лавки! - любезно раскланялся Шумков.
- Ну, а пока до свидания! Пойтить до магазинов - вина набрать!
- А ежели что из закуски понадобится, так у меня в лавке есть:
ветчина, колбасы, селедка, консервы, если нужно! - крикнул вдогонку
Шумков.
Но Козырь не намерен был угощать своих гостей залежалыми колбасами и
ржавой селедкой. Он решил все купить в хороших магазинах.
Часа через два Козырь, нагруженный разными свертками подъехал на
извозчике к своей квартире и, расплачиваясь с последним, дал ему за три
конца рубль серебром.
- Спасибо, барин! - пробормотал извозчик.
- Гм, барин, - усмехнулся Козырь, - а и то сказать - деньги есть.
Стало быть и почет как барину.
- Ну, Ольга, - заговорил он, входя в комнату, - всего накупил:
закусок разных и вина - прямо любому купцу впору.
Первым из гостей пришел Филька. Войдя в кухню, он долго возился около
дверей, отряхивая снег и откашливаясь.
- Ну и чертило! - подумала про него Ольга, пораженная громадным
ростом и могучим телосложением Фильки.
- Раздевайся, брат, да проходи сюда, в светлую горницу, - встретил
его Козырь.
Они прошли в другую комнату, отделенную от кухни дощатой
перегородкой. Здесь все было готово к приему гостей. На большом столе,
покрытом чистой скатертью, красовалась целая батарея бутылок: тут был и
коньяк, и рябиновая, и киевская наливка.
Громадный графин водки возвышался посредине стола.
- Ну-ка, Филя, хватим по одной для начала, - налил хозяин рюмки.
- С чем поздравить-то, - прохрипел Филька, бережно беря толстыми
пальцами налитую рюмку, - с новосельем, штоль!
- С окончанием дела, - подмигнул ему Козырь.
Они выпили, и Филипп не без важности ткнул вилкой в коробку с
килькой: дескать, знай наших - тоже не лыком шиты! Вскоре пришел, верный
своему слову, Сашка.
- Эге, да вы, братцы мои, вижу я времени не теряете! - весело
заговорил он, входя в комнату и здороваясь с присутствующими.
Одет он был в красную шелковую рубашку, суконную поддевку и
лакированные сапоги. Костюм его очень шел к статной молодецкой фигуре.
- Ишь, ты как вырядился, - подумал Козырь, и присоединившись,
церемонно ответил на пожатие руки.
- Гости дорогие, прошу - угощайтесь. Кому чего любо! - и он сделал
пригласительный жест рукой...
Выпивали, закусывали, но беседа клеилась плохо. Козырь был слишком
поглощен хозяйственными заботами, а Филька вообще был не из разговорчивых.
Некоторое оживление внесло появление Шумкова и его супруги. Сам Шумков был
в длинном старомодном сюртуке. Щеки его были тщательно выбриты, а
седоватые усы лихо закручены кверху. Супруга его - толстая дебелая женщина
- куталась в дорогую ковровую шаль и производила впечатление простоватой
мещанки, какой она и была на самом деле. Шумков женился на ней по расчету
и, несмотря на все старания, никак не мог привить ей "хороший манер".
В разговоре принимала теперь участие и Ольга.
Обменявшись незначительными фразами о погоде, о дороговизне дров,
причем Василий Федорович не преминул рассказать о том, что в их местах - в
херсонской губернии - поздно ложится снег, и какие там теплые бываю зимы.
Мало-помалу вино начало развязывать языки. Оживился также и Филька:
пользуясь тем, что дамы вышли в кухню, он сразу опрокинул чайный стакан
водки.
- Не люблю из рюмок! - пояснил он.
На сцену появилась гармонь, и Пройди-свет бойко заиграл какой-то
марш.
- Я обожаю музыку, - подвинулся к нему Шумков.
5. ПОСЛАНЕЦ ШАЙКИ
На другой день после вечеринки, устроенной Козырем, утром, сидя у
себя в лавке, Василий Федорович, развернул только что принесенный номер
местной газеты, прочитал следующее:
Загадочное преступление
Вчера утром был найден в своей спальне
задушенным известный Томску коммерсант и
домовладелец NN. Убийство совершено с целью
ограбления: железный несгораемый шкаф, в котором
покойный хранил ценности, оказался сломанным.
Ящики письменного стола выдвинуты; вещи перерыты.
Убийцы, очевидно, люди опытные, так как ими взяты
только наличные деньги, сумма которых неизвестна,
и оставлены именные серии, свыше чем на 36000
рублей. Предварительным дознанием установлено, что
преступники пробрались в дом через взломанную
дверь парадного хода. На этом преступлении лежит
печать загадочности. Положительно непонятно: каким
образом убийцам удалось совершить свое гнусное
дело, не разбудив никого в доме. Через две комнаты
от спальни убитого спал его приемный сын, молодой
человек. Жена покойного и его дочь, спавшие в
своей комнате, тоже ничего не слышали.
Заканчивая настоящую заметку, высказываем
горячее пожелание, чтобы перст карающей Немезиды
указал преступников!
Прочитав это сообщение, Шумков не спеша сложил номер газеты и
многозначительно крякнул. Теперь ему было понятно появление портсигара в
руках Фильки.
Покойный NN - был тот самый человек, которому принадлежал портсигар,
