посторонний.
- Я не могу этого сделать.
- Кто это говорит?
- Я получил инструкции от шефа-коронера.
- А от кого он получил инструкции?
Кровь ударила в голову юному функционеру, его лицо в ярком свете
сделалось пурпурным и рыхлым.
- Убирайтесь отсюда, мистер!
Я глянул на Килси, стоявшего у стены с серьезной миной и обратился к
ним обоим.
- Но, господа, это ведь я нашел убитого!
- Это еще не дает вам права находиться здесь, мистер.
Пурвис положил руку на рукоятку пистолета. Я недостаточно знал его,
чтобы быть уверенным в том что он меня не пристрелит, а потому вышел из
секционной. Злость и обида стучали в мои виски горькими жаркими волнами.
Килси вышел в коридор вслед за мной.
- Мне очень жаль, Арчер...
- Но вы не поспешили мне помочь...
Его серые глаза блеснули, в них появилось твердое выражение. Однако
улыбка с губ не сползла.
- В отношении вас пришли инструкции сверху. Мне велели строже
придерживаться предписаний.
- И что же говорят предписания?
- Вы знаете это не хуже, чем я. Если дело находится в ведении местных
властей, я вынужден им подчиняться.
- Что они крутят? Хотят похоронить эту историю еще лет на
пятнадцать?!
- Я сделаю все, чтобы не допустить этого. Но лично моим заданием
является установление причины пожара...
- Убийства и пожар связаны между собой! Вы же сами это знаете!
- Вот и не говорите мне о том, что я сам знаю!
Он резко развернулся и возвратился к останкам и непосторонним лицам.
34
Когда я вышел из больницы, дождь лил еще сильней. Улицей текла вода,
унося в океан слои летней пыли. Чем выше я поднимался, тем больше было
воды. Поднимаясь по каньону миссис Броудхаст, я словно плыл против течения
по быстрой реке. Издалека был слышен шум пенного потока, омывающего ранчо.
Перед домом стоял "Кадиллак" Брайана Килпатрика. На переднем сидении
восседала платиновая блондинка, которую я в первое мгновение не узнал.
Лишь подойдя вплотную к черному лимузину, я сообразил, что именно ее
Килпатрик представлял мне, как свою невесту.
- Как дела? - спросил я.
Она опустила окно и всмотрелась в меня сквозь сетку дождя.
- Мы с вами знакомы?
- Мы познакомились в субботу, в доме вашего жениха.
- Правда? Наверное, я была в дупель...
- Не стану возражать, мисс... Кроме того, вы были брюнеткой.
- Это парик. Я меняю цвет волос в зависимости от настроения. Все
говорят, что я ужасно переменчива!
- Это заметно. И в каком же настроении вы сейчас?
- Честно говоря, я потрясена этим потопом! Над домом Брайана оползает
склон, во внутреннем дворике уже тонны грязи. Поэтому я поехала с ним. Я
не в восторге от этого сидения в машине!
- А зачем Брайан приехал сюда?
- Говорит, по делам.
- У него дело к Джин Броудхаст?
- Кажется, он называл эту фамилию. Ему звонила какая-то женщина и он
летел сломя голову. Эй! Скажите ему, чтобы поторопился! - крикнула она,
когда я повернул к дому.
Я вошел без стука и осторожно прикрыл за собой дверь. Шум потока
перешел в ворчание, оставаясь, однако, достаточно громким, чтобы заглушить
мои крадущиеся шаги. В гостиной не было никого, но из комнатки за ней
пробивался свет. Приблизившись я услыхал голос Джин:
- Не нравится мне все это. Если свекрови нужны эти вещи, почему она
не попросила меня?
- Она не хотела вас волновать, - как-то не вполне уверенно отвечал
Килпатрик.
- Но я волнуюсь! Зачем ей в больнице счета и пистолеты?!
- Наверное, она хочет привести в порядок свои дела на случай, если с
ней что-нибудь случится.
- Она что, хочет покончить с собой?!
Джин сказала это тихо, сдавленным голосом.
- Разумеется, нет!
- Так зачем же ей пистолеты?
- Этого она мне не сказала. Я только выполняю ее волю. В конце
концов, я ее совладелец...
- Несмотря на это, я не могу вам...
- Она только что мне звонила!
- Я попробую поговорить с ней.
- Я бы вам не советовал!
В тоне Килпатрика послышалась угроза. Раздался звук шагов, а потом -
изумленный женский вздох. Я вошел. Джин лежала на черной кожаной кушетке,
бледная, тяжело дыша. Над ней стоял Килпатрик с телефонной трубкой в руке.
- Может, вы померяетесь силами с равным противником? - спросил я.
Он сделал движение, словно намереваясь броситься на меня, но вовремя
понял, что я только этого и жду. Кровь отхлынула от его лица, нитки
сосудов проступили, словно царапины. Он неуверенно усмехнулся мне, но в
покрасневших глазах его читался страх.
- У нас с Джин вышло небольшое недоразумение... Ничего серьезного...
Джин встала, одергивая юбку.
- Я считаю все это очень серьезным! Он толкнул меня... Хотел забрать
вещи свекрови...
Она указала на черную папку на столе. Я взял ее в руки.
- Отдайте это мне, - заявил Килпатрик, - это моя собственность!
- Возможно, вы когда-нибудь возьмете ее, но не так быстро.
Он потянулся за папкой. Я треснул его по руке и толкнул в плечо,
налегая телом. Попятившись, он тяжело стукнулся о стену и осунулся, словно
подвешенный на крючок за воротник. Я ощупал его в поисках оружия, но
ничего не нашел. Его лицо выражало бесконечную злость, вчера я уже видел
это выражение. Он терял все и чувствовал, как вся жизнь утекает сквозь
пальцы.
- Я подам на вас жалобу шерифу Тримейну, - заявил он.
- Хорошая мысль. Ему будет небезынтересно узнать, что вы сделали с
миссис Броудхаст.
- Я ее лучший друг, если хотите знать! Много лет я веду ее дела!
- Она называет это ограблением...
Это его поразило.
- Она так сказала?
- Она сказала, что была совершенно ограблена. Вам это не нравится?
Он продолжал безвольно торчать у стенки. Рыжеватые, мокрые от пота
волосы упали на его высокий веснушчатый лоб. Он пригладил их ладонью,
словно аккуратный вид еще мог все изменить.
- Я в ней ошибся, - заявил он. - Думал, у нее больше ума. И больше
признательности. Но чего можно ожидать от женщины?
Он глянул на меня, проверяя, не удастся ли со мной договориться на
почве женоненавистничества.
- Да, она абсолютно неблагодарна. Абсолютно неблагодарна за то, что
ее пятнадцать лет шантажировали, разграбив достояние ее семьи. Женщины -
это совершенно неблагодарные существа!
Он не мог вынести несправедливости моих слов, глаза его были
исполнены горечи, губы кривились.
- Я нигде не преступал закон! Чего не скажешь о ней. Она оболгала
меня в ваших глазах, но, видно, забыла, что сделала сама!
- А что она сделала?
Мне не следовало спрашивать его напрямую. Это напомнило ему, что
безопасней держать язык за зубами.
- Я еще подумаю, говорить ли вам!
- Ну, так я сам вам скажу. Миссис Броудхаст застрелила мужа. Скорей
всего, это вы склонили ее к преступлению. Вы по уши сидите во всем этом
дерьме!
- Это ложь!
- А кто донес ей, что Лео собирается на Гавайи? Это привело к
преступлению.
Он быстро глянул на меня, но тут же отвел глаза.
- Я думал, он уезжает с моей женой...
- Но жена ушла от вас раньше.
- Я надеялся, что она вернется ко мне...
- Если вы найдете способ избавиться от Леона?
- Это не входило в мои планы, - сказал он.
- Не входило? Вы довели Броудхастов до ссоры. А вечером вы
обследовали охотничий домик, желая узнать, чем все кончилось. Вы видели,
как миссис Броудхаст стреляла в мужа или же слышали выстрел. И поскольку
пуля не убила Леона, вы довершили дело ножом.
- Ничего подобного я не делал!
- Но кто-то же это сделал? Вы не отрицали, что были там.
- А сейчас отрицаю! Я не стрелял и не резал его!
- Может, вы расскажете, что же именно вы сделали?
- Я был свидетелем - это все.
Я фыркнул ему в лицо, хотя мне было не до смеха. Гадко видеть, как
мужчина превращается в маленького перепуганного крысенка. Даже такой
мужчина, как Килпатрик.
- Ладно, свидетель, так что же произошло?
- Я допускаю, что вы хорошо это знаете. Но от меня вы ничего не
услышите. И если у вас есть хоть капля соображения, вы не будете
становиться мне поперек дороги! Отдайте папку!
- Отберите ее у меня!
Он смотрел на меня, словно взвешивая это предложение. Но надежда и
жажда боя уже угасли в нем. Мираж победы развеялся, и Килпатрик начал
вживаться в роль человека, проигравшего все. Он молча повернулся и вышел
из комнаты. Лишь перед тем, как хлопнуть входной дверью, он заорал мне:
- Я вас выживу из города!
Джин подошла ко мне беззвучно, вытянув вперед руку, словно внезапно
ослепший человек в незнакомом месте.
- Все это правда? - тихо спросила она.
- Что именно?
- То, что вы сказали об Элизабет?
- К сожалению, да.
Она тяжело оперлась на мое плечо.
- Это выше моих сил! Сколько это будет продолжаться?!
- Уже не долго. Где Ронни?
- Спит. Его сморило.
- Разбудите его и оденьте. Я отвезу вас в Лос-Анджелес.
- Сейчас? Но почему?
Было несколько причин. Я предпочел обойти молчанием главную из них: я
не знал, чего ожидать от Килпатрика, помятуя о револьвере, спрятанном в
ящике бара, которым он, по-видимому, готов был воспользоваться. Я подвел
Джин к большому окну в конце гостиной и показал ей поток, превратившийся в
стремительную черную реку, способную тащить поваленные деревья. Несколько
стволов уже создали настоящую плотину неподалеку от дома, и там
разливалось озерцо. Сверху доносился грохот камней по каменистому руслу
потока, напоминавший стук кегельных шаров.
- На этот раз дом может не выдержать, - сказал я.
- Но вы же не поэтому хотите нас отсюда забрать!
- Не только поэтому. В Лос-Анджелесе вы оба будете в большей
безопасности. У меня там тоже есть дело, мне нужно связаться с капитаном
Шипстадом, я предпочитаю иметь дело с ним, а не с местной полицией.
В течение последнего часа польза сотрудничества с Эрни становилась
все более очевидной, и я решил позвонить ему сейчас же. В голосе Эрни
чувствовался холодок.
- Я ждал твоего звонка раньше.
- Прошу прощения. Мне нужно было съездить в Саусалито.
- И как, приятно провел уик-энд? - со скандинавским хладнокровием
спросил он.
- Не слишком. Открыл еще одно убийство, давнее.
Я начал было докладывать ему обстоятельства смерти Лео Броудхаста.
- Стой-стой, - прервал меня он. - Ты хочешь сказать, что Броудхаста
застрелила жена?
- Она стреляла в него, но я не знаю, был ли выстрел смертельным. В
ребрах у него торчал обломанный кончик ножа. Разумеется, она могла и
ударить его в довершение ножом...
- А могла она также убить Элберта Свитнера?
- Я не слишком понимаю, как. В субботу вечером она лежала в больнице
в Санта-Терезе. Убийство в Нортридже должен был совершить кто-то другой.
- Кого ты подозреваешь?
Я ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. Эрни забеспокоился.
- Лью, ты где?
- Здесь. У меня есть три главных подозреваемых. Номер один: здешний
посредник по продаже недвижимости, Брайан Килпатрик. Он знал, что Элизабет
застрелила мужа. Похоже, она по сей день платит ему за молчание. Это могло
стать причиной убийства Стенли Броудхаста и Элберта Свитнера.
- Каким образом?
- Килпатрик был материально заинтересован в том, чтобы первое
убийство оставалось в тайне.
- Шантаж?
- Скажем, замаскированный шантаж. Не исключено также, что он сам
добил Лео Броудхаста. Если это так, то у него были гораздо более важные
причины заткнуть рот этим двоим. Элберт Свитнер знал, где похоронен Лео, а
Стенли пытался его откопать.
- А с чего ему было добивать Лео Броудхаста?
- Тот увел у него жену. Кроме того, как я уже сказал, он немало с
этого поимел.
- Опиши-ка мне его, Лью.
- Около сорока пяти лет, рост больше метра-восьмидесяти, вес около
девяноста килограммов. Глаза голубые, волосы рыжеватые, вьющиеся, на
макушке чуть поредели. На носу и скулах проступают сосуды, - я помолчал. -
Его видели в субботу в Нортридже?
- Сейчас я задаю вопросы. У него есть особые приметы?
- Явных нет.
- А кто остальные подозреваемые?
- Хозяин гостиниц по фамилии Лестер Крендалл - это номер два. Полный,
приземистый, рост метр-семьдесят, вес восемьдесят килограммов. Волосы с
проседью, темные, большие баки. Происхождение самое простое, и это видно.
Но он сообразителен и надежен.
- Сколько ему лет?
- Говорит, что скоро шестьдесят. У него такой же повод прибить Лео
Броудхаста, что и у Килпатрика.
- Шестьдесят - это многовато, - заметил Эрни.
- Дело бы ускорилось, если бы ты выложил карты на стол. У тебя есть
описание и ты стараешься установить, кто это такой?
- Вроде того. Проблема в том, что я не могу стопроцентно положиться
на своего информатора. Она могла убить Лео Броудхаста, потому что тот
разбил ее брак и оставил ни с чем.
- Это не женщина, - сказал Эрни. - А если так, то вся моя теория
летит псу под хвост. Разве ни один взрослый мужчина, кроме перечисленных
не мог убить и не имел причины на то?
Я отвечал медленно с тяжелым сердцем:
- Садовник Фриц Сноу, который своим бульдозером закопал тело Лео
Броудхаста вместе с его машиной. Мне не кажется, что он способен совершить
убийство, но, Лео его обидел. Да и Элберт Свитнер тоже.
- Сколько лет этому Сноу?
- Тридцать пять - тридцать шесть.
- Как он выглядит?
- Метр-семьдесят пять, семьдесят килограммов. Волосы каштановые, лицо
припухшее, глаза зеленые. Плаксивый, неуравновешенный, видимо, это
наследственное...
- У него есть какие-то физические дефекты?
- Прежде всего, заячья губа...
- Почему ты сразу мне этого не сказал?
Я отодвинул трубку от уха, потому что Эрни повысил голос. В дверях
показалась Джин, она схватилась за притолоку обеими руками, не спуская с
меня глаз. Лицо ее было бледно, а глаза темнее, чем когда-либо.
- Где находится этот Фриц Сноу?
- Милях в полутора от того места, где нахожусь я. Хочешь, чтобы я
привез его?
- Нет, это нужно делать официальным порядком.
- Разреши мне сперва поговорить с ним, Эрни. Я представить себе не
могу, что он убил трех человек или хотя бы одного!
- А вот я могу, - отрезал Эрни. - Парик, усы и борода, найденные на
Свитнере, ему не принадлежали, не подходили ему. Я предположил, что они
принадлежат убийце, нацепившему их на Свитнера, Чтобы сбить нас с толку. Я
велел прочесать магазины и мастерские, где делают парики. Оказалось, что
твой номер "четвертый" купил все это на дешевой распродаже в магазинчике
на Вайн-Стрит.
Я не хотел этому верить.
- Но он мог купить это для Элберта Свитнера...
- Мог, но он этого не сделал. Он купил все месяц назад, когда Свитнер
еще сидел в Фольсоме. Так что покупал для себя. Он специально просил
подобрать ему усы, которые прикрыли бы шрам на верхней губе.
- Фриц?! - спросила Джин, когда я положил трубку.
Похоже на то.
Я рассказал ей о парике, бороде и усах, купленных Фрицем. Джин
закусила губу.
- Нужно было слушать Ронни!
- Он что, узнал Фрица в том человеке из каньона?
- Этого я не знаю. Но недели две назад он рассказал мне, что видел
Фрица с бородой и длинными черными волосами. Когда я начала его
спрашивать, он выкрутился и заявил, и заявил, что это - выдумка.
Мы вдвоем прошли в комнату, где спал мальчик. Стоило матери коснуться
его плеча, он мгновенно проснулся и сел, прижимая к себе подушку, дрожа и
широко открыв глазенки. Это было первое свидетельство того, как глубоко он
пережил трагические испытания.
- Я боялся, что меня поймает черный человек! - заявил он.
- Я ему не дам поймать тебя, - ответил я.
- А папочку он поймал...
- А тебя не поймает!
Мать взяла его на руки и с минуту он казался довольным. Но через
минуту ему надоела женская забота, он высвободился и, стоя на высокой
кровати, был с меня ростом. Потом он немного попрыгал на пружинном
матрасе, чтобы быть выше меня.
- Это Фриц был черным человеком? - спросил я его.
Он встревожено глянул на меня.
- Я не знаю...
- Ты когда-нибудь видел его с длинными черными волосами?
Он серьезно и обстоятельно закивал головой.
- И с бородой, и с этими... как они называются?
Он коснулся пальчиками верхней губы.
- Когда это было, Ронни?
- Когда я в последний раз приезжал в гости к бабушке Нелл. Я пошел в
сарай и там был Фриц с длинными волосами и бородой. Он рассматривал
фотографию одной дамы.
- Ты знаешь эту даму?
- Нет. Она была без одежды, - его мордашка была испуганной и
взволнованной. - Только вы ему не говорите, что я рассказал вам! Он сказал
что если я расскажу, мне будет плохо...
- Ничего плохого с тобой не случится, - "не с тобой", - мысленно
прибавил я. - А в субботу ты тоже видел Фрица с длинными волосами?
- В субботу?
- В каньоне, возле охотничьего домика?
Он глянул на меня смущенно и непонимающе.
- Я видел черного человека. У него были длинные черные волосы, но он
был далеко. Я не знаю, Фриц это был или нет.
- А как ты думаешь, это был он?
- Не знаю!
Голосок его стал напряженным, словно его детская память отразила
вещи, укрывающиеся от его понимания. Он повернулся к матери и заявил, что
хочет есть.
35
Я подвез Джин и Ронни к ресторану в центре города, а сам снова поехал
через негритянские кварталы к Фрицу и миссис Сноу. Мостовая перед ее домом
превратилась в сплошной поток. Я остановил машину на асфальтовой площадке
за старым белым "Ремблером" хозяйки и аккуратно запер дверцу на ключ.
Миссис Сноу открыла мне прежде, чем я успел постучать. Она всматривалась в
дождь за моей спиной, словно была уверенна, что я не один.
- Где Фриц? - спросил я.
- У себя в комнате. Вы можете, если хотите, поговорить со мной,
мистер. Я всегда говорила за него и, наверное, всегда буду говорить.
- Простите меня, но на сей раз он должен будет говорить сам.
Я прошел мимо нее в кухню и открыл дверь комнаты Фрица. Он,
съежившись, сидел на железной кровати и прятал лицо в ладонях. Он был
неразумным и беспомощным созданием, и мне противно было то, что я должен
был сделать. Суд привлечет к нему внимание толпы, в тюрьме он будет
последним парией, как этого боялась его мать. Я чувствовал спиной ее
встревоженное присутствие.
- Фриц, ты купил парик где-то месяц назад? - спросил я. - Парик, усы
и бороду?
Он оторвал руки от лица.
- Мо-ожет и купи-ил...
- Я знаю, что купил.
- Ну, так чего ж вы спрашиваете, мистер?
- Я хочу знать, зачем ты его купил?
- Чтоб иметь длинные волосы... И спрятать вот это... - он поднял
указательный палец к искалеченной верхней губе. - Ни одна девочка не
позволяет мне поцеловать ее. Я только раз в жизни целовал девочку...
- Марту?
- Да-а, она одна мне разрешила... Но это было давно... шестнадцать
или восемнадцать лет наза-ад... Я прочел в киножурнале о париках, поехал в
Голливуд и купил весь комплект... Я хотел снять девочку на Сансет-Стрип и
забавляться, как все-е...
- И снял?
Он грустно покачал головой.
- Я только раз там был... Она не хочет, чтобы я снимал девочек...
Его взгляд обогнул меня и задержался на матери.
- Я - твоя девочка, - весело сказала она, - а ты - мой парень!
Усмехнувшись, она подмигнула ему, но в глазах ее стояли слезы.
- А что случилось с твоим париком, Фриц? - спросил я.
- Не зна-аю... Я спрятал его под матрас, а кто-то забра-ал...
- Наверное, Элберт Свитнер, - вмешалась его мать. - Он был в нашем
доме на прошлой неделе...
- Он пропал намного раньше, почти месяц назад... Я только раз вышел в
нем к девочкам...
- Мы вышли, - поправила его мать.
- Мы вышли, - повторил он.
- Ты уверен, Фриц? - спросил я.
- Да-а...
- А ты случайно не поехал вечером в субботу в Нортридж и не надел его
на Элберта Свитнера?
- Не-ет...
- И его не было на тебе в субботу утром в каньоне? Когда ты пырнул
ножом Стенли?
- Я любил Стенли. Зачем мне было бить его ножом?
- Потому что он пытался откопать тело своего отца. Не ты ли убил
также и его отца?
Он быстро-быстро закрутил головой.
- Прекрати, Фриц! - сказала его мать, - тебе будет плохо.
Он застыл, свесив голову, словно со сломанной шеей. Потом заговорил:
- Я похоронил капитана Броудхаста и сказал вам об этом, мистер. Но
Стенли я не пырнул. Я в жизни никого не пырнул ножом!
- Не пырнешь, - поправила его миссис Сноу, - никого в жизни не
пырнешь ножом.
- Никого не пырну ножом... - повторил он. Ни капитана Броудхаста, ни
Стенли, ни... - он поднял голову. - Кто был третьим?
- Элберт Свитнер.
- Его тоже не пырнул.
- Не _п_ы_р_н_е_ш_ь_! - поправила мать.
Я повернулся к ней:
- Позвольте ему самому от себя говорить, миссис!
Мой резкий тон придал ее сыну смелости.
- Да, позволь мне самому от себя говорить!
- Я хотела только тебе помочь...
- Да-а, ты хотела... - однако в его голосе была нотка сомнения, она
усиливалась, хоть он и продолжал сидеть на краешке кровати, словно
подбитая птица. - Куда же подевался мой парик и все остальное?..
- Кто-то взял его, - сказала она.
- Элберт?
- Может, и Элберт.
- Я тебе не верю! Это ты сама взяла!
- Ты говоришь глупости!
Его глаза поползли вверх, к ее лицу, медленно, словно два ползущих по
стене червяка.
- Это ты их стащила из-под матраса! - он стукнул кулаком по постели
для подтверждения своих слов. - Я не такой дурак!
- Но глупости говоришь. Зачем мне твой парик?
- Потому что ты не хочешь, чтобы я снимал девочек. Ты ревнуешь!
Она резко рассмеялась, но в этих звуках не было ни тени веселья. Я
взглянул на ее лицо - оно пошло пятнами и застыло, словно парализованное.
- Мой сын взволнован, - сказала она, - он плетет глупости!
Я повернулся к Фрицу.
- Почему ты считаешь, что это мать взяла твой парик?
- Сюда больше никто не заходит, только мы с ней. Я сразу понял, что
это она.
- Ты спрашивал ее?
- Я боялся...
- Мой сын никогда меня не боялся! - заявила миссис Сноу. - Он
прекрасно знает, что я не брала этот идиотский парик! Должно быть, его
взял Элберт Свитнер. Я сейчас припоминаю, он был тут месяц назад...
- Простите, миссис, но месяц назад он сидел в тюрьме. Вы уже
достаточно свалили на Элберта, - в повисшей тишине было слышно наше
дыхание. Я повернулся к Фрицу:
- Ты мне говорил, что это Элберт велел тебе похоронить капитана
Броудхаста. Ты на этом настаиваешь?
- Элберт при этом был, - поколебавшись ответил он, - он спал в сарае,
за охотничьим домиком... Он говорил, что проснулся от выстрела... Хотел
увидеть, что будет дальше... Он помог мне копать, когда я пригнал
бульдозер...
Миссис Сноу, протиснувшись мимо меня, встала над Фрицем:
- Но ты же не отрицаешь, что Элберт велел тебе сделать это?
- Не-ет... Это _т_ы_ мне велела... Ты сказала, что об этом просит
Марта...
- Это Марта убила капитана Броудхаста? - спросил я.
- Не зна-аю... Меня там не было. Мамочка разбудила меня среди ночи и
сказала, что я должен хорошенько закопать его, иначе Марту приговорят к
смерти... Посадят ее в газовую камеру... - он обвел взглядом стены тесной
комнатки, словно и сам был в газовой камере и ждал смерти. - Она велела
мне свалить все на Элберта, если кто спросит...
- Ты с ума сошел! - взорвалась миссис Сноу. - Я тебя брошу на
произвол судьбы, если будешь рассказывать такие гадости! Тебя посадят в
тюрьму или сумасшедший дом!
"Кто знает, не окончат ли там свои дни эти двое", - подумал я, а
вслух сказал:
- Не давай себя запугать, Фриц! Тебя не посадят в тюрьму за то, что
тебе приказала делать мать.
- Я не позволю! - выкрикнула она. - Вы восстанавливаете против меня
сына!
- Это самое лучшее, что я могу сделать, миссис. Под видом опеки вы
сделали из него козла отпущения.
- Должен же кто-то опекать его... - ее голос зазвучал хрипло и
печально.
- Наверное, посторонний человек отнесся бы к нему лучше, - я
обратился к Фрицу: - Что случилось утром в субботу, когда Стенли взял у
тебя мотыгу и лопату?
- Взял мотыгу и лопату... - повторил он. - Когда он уехал, я
заволновался и пошел наверх, посмотреть, что он делает. Стенли копал в том
самом месте, где был похоронен его отец...
- И что ты сделал?
- Вернулся на ранчо и позвонил _е_й_, - его влажные зеленые глаза
остановились на матери. Она выдавила из себя какой-то странный тихий звук,
перешедший в шипение.
Не обращая на нее внимания, я спросил:
- А что ты делал в субботу вечером, Фриц? Ездил в Нортридж?
- Не-ет... Я весь вечер лежал в постели...
- А где была твоя мать?
- Не зна-аю... Она дает мне снотворное, когда оставляет меня вечером
одного...
- Элберт звонил в субботу вечером?
- Да-а... Я снял трубку, но он хотел поговорить с ней...
- О чем они говорили?
- О деньгах. Она сказала, что у нее нету...
- Да заткнешься ты или нет!
Миссис Сноу замахнулась на сына. Хоть он был больше, моложе и
наверняка сильнее ее, но отскочил и, поскуливая, сжался в углу кровати. Я
схватил женщину за руку, вытолкнул ее в кухню и закрыл двери комнаты, где
Фриц зашелся истерическим плачем. Она облокотилась на кухонный столик
рядом с раковиной и крупно дрожала, словно в доме вдруг стало холодно.
- Это вы убили капитана Броудхаста, миссис?
Она молчала, словно парализованная обрушившимся на ее голову позором,
отнявшим у нее дар речи.
- В ту роковую ночь вы не остались на ранчо, а отправились следом за
миссис Броудхаст и Стенли к охотничьему домику, нашли там потерявшего
сознание капитана и добили его ножом. Потом вы на машине поехали домой и
велели сыну зарыть его вместе с автомобилем. К несчастью, Элберт Свитнер
знал, где он похоронен и на прошлой неделе вернулся, чтобы этим
воспользоваться. Вечером в субботу, когда Стенли не приехал с деньгами,
Элберт позвонил сюда, чтобы выжать из вас хоть немного денег. Вы поехали в
Нортридж и убили его.
- Как я могла убить его, такого большого и сильного?!
- Он был очень пьян, когда вы приехали. Кроме того, он не
догадывался, что с вашей стороны ему может что-то грозить. Стенли тоже об
этом не догадывался, не так ли? Она несколько раз открывала рот, но не
могла выдавить ни звука.
- Я понимаю, почему вы убили Элберта и Стенли, - продолжал я, - чтобы
скрыть то, что вы совершили много лет назад. Но почему должен был умереть
капитан Броудхаст?!
Она искала моего взгляда своими мутными, словно грязное окно,
глазами, в глубине которых что-то блеснуло.
- Он лежал полумертвый, в луже крови... Я только прекратила его
муки... - ее стиснутая в кулак рука конвульсивно дрогнула, невольно
повторяя смертельный удар. - Я сделала бы тоже самое для погибающего
зверя...
- Нет, миссис вы не из жалости убили его!
- Вы не имеете права называть это убийством! Он получил по заслугам!
Это был негодяй! Обманщик, развратник! Он сделал ребенка Марте Никерсон, а
вину свалили на моего сына! С той поры Фредерик сам не свой...
Спорить с ней не имело смысла. Она принадлежала к тем параноическим
натурам, которые способны во всем обвинить других, ни в чем не виня себя.
Свою злобу она считала лишь порождением окружающей действительности. Я
подошел к телефону и связался с полицией.
Я еще держал трубку в руках, когда миссис Сноу двинулась в мою
сторону мелкими балетными шажками в такт какой-то шальной мелодии,
слышимой только ею. Я схватил ее за кисти. Женщина оказалась удивительно
сильной, но ее хватило не надолго, нож со звоном упал на пол. Я крепко
взял ее сзади за локти и держал так до появления полиции.
- Вы хотите опозорить меня перед соседями, мистер! - злобно крикнула
мне она.
Но я был единственным свидетелем того, как ее вместе с Фрицем увозили
в кузове полицейской машины, отгороженной от водителя решеткой. Двигаясь
за ними по залитой водой улице к полицейскому участку, я размышлял о том,
как часто у трагедии, казавшейся почти античной, бывает
обыкновенныйлюмпенский финал. Полицейским из следственного отдела я
изложил все более прозаично.
Мои показания прервал телефонный звонок невесты Брайана Килпатрика.
Килпатрик закрылся в своей гостиной и пальнул себе в лоб. В багажнике
машины лежала папка с бумагами и пистолеты Элизабет Броудхаст, которые я
отнял у него. Я решил не упоминать сейчас об этом, хотя понимал, что
обстоятельства смерти Лео Броудхаста так или иначе прояснятся в ходе
процесса Эдны Сноу. Перед наступлением сумерек мы втроем - Джин, Ронни и я
- выехали из города.
- Ну, вот и все, - проговорил я.
- Это хорошо! - прокомментировал Ронни.
Его мать вздохнула.
Я надеялся, что это и впрямь все, и жизнь Ронни не свернет по спирали
к делу его отца, как жизнь последнего свернула к делу его отца. Я пожелал
малышу, сидящему рядом со мной, спасительной потери памяти.
Словно прочитав мои мысли, Джин наклонилась над ним и прикоснулась
холодной ладонью к моей шее. Мы двинулись к югу сквозь дождевые потоки,
оставляя позади все еще дымящееся пожарище.
