разбавляли.
Они перепродавали этот бензин танкерами из одной страны в
другую, зная, у кого купить и кому продать.
Данной науке Боря тоже крепко надеялся выучиться. Не
обходилось у Бориса и без неприятностей. В частности, привелось
как-то столкнуться на улице с мистером Каталино, причем сеньор
бросился на Борю с кулаками, и из сложной его итало-английской
речи Борис уяснил, что тот здорово на котах прогорел. И если бы
не был лыс, то, наверное, поседел бы от горя. Предъявленные же
претензии заключались в том, что службу Боря оставил, никого не
информировав о своих намерениях, более того - забыл, уезжая,
выключить на кухне газовую плитку, и оставшиеся без присмотра
животные, видимо, резвясь, скинули с полки в горящее пламя
какую-то склянку с растворителем...
Дом в Вирджинии развеялся дымом... На текущий год
застраховать дом итальянец не успел, и урон составил около
миллиона долларов. Бывший босс крыл Борю беспомощным английским
матом и даже ткнул его кулаком в грудь, на что Боря сгреб
Каталино за рубашку, оторвал от земли и приставил к носу его
большой автоматический пистолет, благо лицензию на ношение
оружия Фридман ему выправил.
- Если, сука, тронешь меня еще раз своими вонючими лапами,
- очень четко перевел Боря русскую свою мысль на английский, -
проглотишь пилюлю из этой вот погремушки.
Итальянец, скосив оба глаза к стволу пистолета, вжатого
ему в кончик носа, прохрипел злобно:
- О'кей...
На том эпопея с мистером Каталино закончилась.
Войдя же в свой дом после инцидента на улице, Боря застал
там страшно взволнованного Иосифа. Чудесным образом оперируя
тремя своими сакраментальными фразами и разрозненными русскими
и английскими словами, тот поведал, что два кота,
презентованные его тетке Борисом, сыграли в судьбе Иосифа роль
внезапную и зловещую.
Одинокая тетя, располагавшая миллионом на счету в банке,
очаровалась котами, возлюбила их более всего на свете и в итоге
переделала завещание, отписав будущий миллион Иосифа в
наследство хвостатым.
Иосиф стонал и хрустел зубами. Отмахнувшись от него, Боря
устало присел в кресло, включив телевизор. Шла трансляция
судебного заседания: судился сосед с соседом по поводу того,
что собака, принадлежащая первому, регулярно гадит напротив
дома второго. Истец требовал сто тысяч за нанесение морального
ущерба от ответчика. Собака - в роли не то свидетеля, не то
обвиняемого - тоже присутствовала на процессе, как того
требовали юридические нормы.
Боря зевнул: все же эти иностранцы с их нравами...
Иосиф усилил стенания.
- Ключи от дома тетки достанешь? - спросил его Борис,
переключая программу. - Труда не составит, надеюсь?
- Ты прав... - отозвался Иосиф напряженно, оборвав скулеж.
- Ну и увозим котов! Тоже... биг дил!*
Из дальнейших звуков, изданных Иосифом, последовало, что
на сей раз Борис не прав категорически. Если с котами что-либо
случится, подозрение наверняка падет на племянника, нужен иной
выход из ситуации. И если такой выход Боря найдет, десять тысяч
наличными Иосиф выплачивает ему без промедления.
____________________________
* - Большое дело! ( англ. )
Помочь Боря пообещал, но просил не торопить его по причине
крайней занятости. В самом деле, в последнее время он постоянно
отлучался в Канаду, где Фридманом затевалось неплохое
мероприятие, в котором в качестве подручных участвовали за
приличные гонорары как Борис, так и Алик.
На берегу океана возводился шикарный кооперативный дом с
огромными квартирами... Дивный морской воздух, зеленый район,
удобное сообщение с центром...
Проекты квартир от одной до четырех спален впечатляли. На
землю, отведенную под строительство, желающие могли взглянуть -
туда ходили специальные микроавтобусы.
Был оборудован и офис, где принимались заявления. Цены на
квартиры тоже впечатляли доступностью: всего за сто пятьдесят
тысяч канадских долларов покупатель получал светлую обитель с
тремя спальнями, ковровым покрытием по своему вкусу,
морозильной камерой и микроволновой печью. Холодильник, газовая
плита и другая мелочь входили в стоимость контракта. В холле
дома предусматривался даже фонтан с зеленой декоративной
лужайкой. Стены холла - мрамор с инкрустациями.
В офисе, расположенном в престижной части города, шла
активнейшая работа.
Разносили пепси-колу и кофе длинноногие секретарши,
составляли договоры, зарывшись в бумаги, холеные адвокаты,
колдовали на компьютерах операторы, а бухгалтерия принимала
деньги . Народ шел валом. Уже давались взятки до трех тысяч,
чтобы "попасть".
Боря и Алик крутились в деле на пятых ролях, но, в отличие
от секретарш и адвокатов, истинную цену предприятия, являвшего
тонкую аферу, знали куда как лучше.
При поступлении последних вступительных взносов деньги из
банков изъялись, уместились в компактный саквояж, и под охраной
двух "бьюиков" Алик и Боря пересекли на "мерседесе" Фридмана
канадскую границу, направившись в Нью-Йорк.
По пути они неустанно восторгались отвагой и умом хозяина.
Впрочем, вскоре газета одного из городов западного
побережья уже печатала объявление:
"Семга-корпорейшн" предлагает: Заказы к рождественскому
столу. Икра черная, балык, икра красная, лосось..."
Заказ стоимостью в сто долларов по магазинным расценкам
обошелся бы покупателю во все триста, и потому спрос на
предложение "Семга-корпорейшн" оказался бешеным.
За три дня до Рождества подставной человек Адольф снял
деньги со счета "Семги" и принес их Боре, получив три тысячи
вознаграждения.
Так Боря учился у Фридмана.
Между тем Иосиф являлся каждодневно, бился в истерике,
грозился нанять нищих китайских иммигрантов-нелегалов,
убивавших кого угодно всего за двадцатку, и Боре пришлось
переключиться на оказание помощи ювелиру, задействовав в
качестве исполнителя опять-таки Алика.
Когда старуха отлучалась из дома, Иосиф с включенной
рацией вставал "на стреме" у подъезда, а Алик злодействовал в
апартаментах миллионерши, веником гоняя котов по углам.
Движения веника согласно инструкциям мичуринца Бори носили
строго крестообразный характер.
По истечении недели такой дрессировки Алику достаточно
было поднять руку, чтобы коты в ужасе карабкались на стены.
После проведения генеральной репетиции наймит Алик с
постным видом заметил в синагоге тетке Иосифа, что, будучи
человеком искушенным, обязан открыть ей нехорошую новость.
- Что такое?.. - обеспокоилась тетка.
- В вашем доме обитает зло, - замогильным голосом произнес
Алик, усердно проворачивая в памяти зазубренный английский
текст.
- Зло?
- Да-да. И оно съедает вас, - продолжал Адольф, скрипя
зубами плотоядно. - Вы ведь стали себя неважно чувствовать в
последнее время? Взять хотя бы проблемы с желудком...
Старушка действительно с недавней поры мучилась поносами,
ибо Иосиф и Алик обильно подмешивали ей в сахарницу сильнейшее
слабительное.
- Но дома у меня никого нет, - возразила старушенция. - Я
одинока!
- Две злые силы, - вещал Алик, - два исчадия...
- У меня только котики. Два милых котика...
- Их надо посмотреть. - Алик поднял палец.
Далее старуха действовала согласно рекомендациям доброхота
Адольфа.
Голодные коты, вылезшие встретить хозяйку, замерли, узрев
ее в нехорошей компании превосходно знакомого им мучителя, но,
как и было рассчитано, бежать не собирались, уповая на
авторитет заступницы.
Дрожащими перстами старая женщина, внемля указаниям Алика,
начертала в воздухе крест.
Узрев знакомое движение, сулящее неприятности, коты,
пробуксовав когтями по паркету, словно бы испарились в некоем
нуль-пространстве.
Старуха колом пала в длительный обморок. В последний
момент падения тело ее подхватили заботливые руки племянника
Иосифа.
Котов спешно возвратили Борису, а следующим вечером
радостный ювелир, на чье имя вновь было переписано завещание,
расплачивался со своими спасителями.
Две тысячи как исполнитель получил Алик, Борису же, как
автору гениальной идеи, причиталось восемь.
Вечер в складчину провели в бразильском кабачке "Кабана
Кариоко" неподалеку от Таймс-сквер. Пили пиво, ели экзотические
бычьи хвосты в кисло-сладком соусе, жаренных в оливковом масле
креветок и - восхваляли Америку.
- Настанет день, - говорил Боря, - куплю себе виллу и
установлю на лужайке мачту с флагом. Как патриот. И каждое утро
буду его на веревке... Вот так!
- Ты прав! - кивал Иосиф, обгладывая костяшку хвоста.
На текущий момент Алик тоже испытывал любовь к Америке и
даже намекнул Боре, что на место в подвале будущей виллы после
всего совместно пережитого он уже рассчитывает, причем как на
бесплатный вариант, и в свою очередь согласен бесплатно
поднимать вместо Бориса звездный флаг полосатый, и это не
секрет...
Алик уже всерьез уверился в Бориной хватке и в светлом
американском будущем своего приятеля.
Разъехались за полночь. Иосиф укатил по какому-то позднему
дельцу в Куинс на такси, Боря и Алик, не изменяя привычкам,
вошли с выхода на перрон сабвея, игнорируя гневные восклицания,
доносившиеся из будки кассира, ибо высунуться из будки кассир
бы все равно побоялся, полиция поблизости не ошивалась, а поезд
уже подходил к станции.
В пустом вагоне на них напали грабители.
Испугавшись, Алик полез в карман, не отводя застывшего
взгляда от нацеленного в него ножа с широким лезвием, но Боря,
сверкая неистовыми очами, с напором заорал:
- Мы рашн! Ноу мани!*
Грабители недоуменно переглянулись, оценили атлетическую
фигуру Бориса, его патологическое нежелание платить и -
отстали, выйдя на следующей остановке.
- Один в Бруклин не поеду, - заявил, несколько
успокоившись, Алик.
- Ну, тогда давай ко мне, в Бронкс, - согласился Борис. -
Постелю на кухне.
По пути в Бронкс Алик поведал Боре историю о своем
незадачливом круизе и о бриллиантах Фридмана, представляющих
собой невероятное состояние.
Боря, как всегда, соображал быстро. Сегодня же он напишет
письмо Мише Аверину, а завтра депеша с оказией уедет в Москву.
Оборотистый дружок наверняка озаботится проблемой изъятия у
Фридмана-младшего этих замечательных камушков. А чтобы к тому
имелся ополнительный стимул, Боря попросил прислать Мишины
фотографии. Цветные, в фас. Образцы присовокупились к депеше.
А через недельку получит друг Мишель отлично сработанный
умельцем американский паспорт с именем реального человека и со
своей физиономией... И уж с таким документиком вполне сможет
добраться он в город Нью-Йорк из третьей страны. Стимул!
Благодетель Фридман-старший при успешном завершении
операции оказывался сильно пострадавшей стороной, но Боря
утешался прочно усвоенным принципом американской деловой жизни:
мол, ничего личного, просто бизнес... Или, как говаривал темный
Иосиф: что я могу сделать?
————————————————
* Мы русские! Денег нет! (англ.).
МАРИНА АВЕРИНА
После разговора с братом Марина всерьез призадумалась. То,
что предлагал Михаил, пугало, но и притягивало. В обещанное
лживым и меркантильным родственничком вознаграждение ей не
верилось, а потому возникла идея перехватить инициативу.
По средам Фридман ужинал в "Пекине" со своими
прихлебателями и охранниками, и как бы случайная встреча
произошла в этом дорогом ресторане, пародирующем экзотический
блеск Востока, в устоявшейся здесь в последнее время атмосфере
полубогемной-полупреступной злачности. Как и рассчитывала
Марина, Валерий подошел к ней сам, поклонился шутливо, но и
корректно, явно не претендуя на приглашение присесть к столу,
где, помимо Марины, находилась еще одна дама, представившаяся
Фридману под именем Джейн.
- Присаживайся, Валера, - произнесла Марина беззаботно и
дружелюбно. - У нас тут девичий ужин... Показываю нашей
американской гостье островки более-менее цивилизованной жизни в
столице дикарской страны...
- Какая же я гостья? - мягко возразила Джейн. - Я... своя.
И с туристами прошу не путать... Я здесь живу.
- Живешь... Ирреальной жизнью. - Марина кивнула
одобрительно Фридману, потянувшемуся к бутылке с шампанским,
чтобы наполнить бокалы дамам. - С кредитными карточками, под
крышей посольства, с казенным "вольво"... - В сторону Фридмана
она как бы и не с отрела, но реакцию его отслеживала цепко.
Пока все шло безукоризненно, и Валерий, конечно же, в полной
мере оценил и манеры Джейн, и ее типичный англоязычный акцент,
косметику, прическу, кольца от западных ювелиров...
Ни малейшего намека на то, что Джейн - Мавра, одна из
бандерш Марины, подруга ее и компаньонка, в очередной раз
прибывшая по своим делишкам в Москву.
Мавра была замужем за англичанином, несколько лет прожила
в Чикаго, язык выучила великолепно, да и во всем, чем
занималась, как Марина заметила, проявляла добросовестнейший и
тонкий профессионализм. Именно ей отводилась главная роль в
операции с бриллиантами Фридмана.
От Валерия последовал естественный вопрос.
- Вы... в том смысле... - оглянулся на Марину, - работаете
в посольстве?
- Да, - отозвалась Джейн нехотя. - Перебираю бумажки.
Одна из сотрудниц посольства действительно носила имя,
присвоенное на сегодняшний вечер международной аферисткой,
знакомой Марины еще со школьных лет.
Выпили шампанского, Фридман извинился, ушел к своему
столику, где около часа беседовал с различными людьми -
подходящими и уходящими, а после, оставив остатки ужина своре
охранников, вновь вернулся к Марине с двумя бутылками
великолепного итальянского вина, купленного в соседнем с
"Пекином" магазине.
- Позвольте, девочки?
Девочки, что же, позволили...
Началось шоу, через горящие обручи прыгали ловкие китайцы,
демонстрировались схватки с палками и мечами, мелькали бедра
танцовщиц в мигающем разноцветье бликов, а за столиком у входа
в ресторан шел непринужденный разговор двух дам и одного
джентльмена ...
- Домой не скоро собираетесь? - спрашивал Валерий у Джейн.
- Должна улететь через неделю дней на пять...
Реальный прототип и в самом деле отбывал на родину в
краткосрочную поездку, и этот факт Фридман мог проверить по
компьютеру.
- А я тоже вскоре в ваши края собираюсь.
- Командировка? - В голосе Джейн промелькнул интерес.
- Нет, эмиграция...
- Уже прошли интервью?
- Давно. Но надо утрясти кое-какие дела, отправить
контейнер...
- О, с контейнерами, я слышала, колоссальная проблема.
Очередь на годы.
- Справимся, - сказал Фридман. - Пусть это будет моя самая
большая проблема в жизни.
Когда заиграл оркестр, он пригласил Марину на танец.
- Слушай, - прошептал, склонившись к ее плечу. - Говорю
вполне серьезно: несмотря ни на что, наши отношения не
закончены. Однако это - лирическая сторона дела, о ней позже...
И ее, кстати, я без лишних слов подтвержу поступками. А теперь
ответь: она, Джейн, ну... нормальная баба? В смысле, по делу...
- Вполне. Девочка тоже крутится...
- То есть?
- С иконками я ей помогаю, с антиквариатом... Картины ее
интересуют, Фаберже...
- А как с провозом?
- Очень стойкий дипломатический иммунитет, понял, дорогой?
- А... поговорить на такую тему?
- Не знаю. Она не из тех, кто за все хватается.
- А ты объясни: не фуфлыжники с ней дело иметь будут...
- Валера, сейчас все пошли крутые дальше некуда, сам
знаешь. Ну... поговорю. Только о чем?
- Камушки.
- Спрошу. - Марина равнодушно повела плечами.
- И учти, - Фридман помедлил, закусив губу, - твои они,
камушки. Сам тебе их отдам под полное доверие. И в Америке -
если не поносишь их, то на них поживешь...
- Милый... - Она поцеловала его в щеку. - Что с тобой?
Шампанское в крови играет? - Участливо заглянула в глаза. - Или
впрямь любовь? Но что есть любовь? Это - переоценка
сексуального порыва. А может, неуклюжая ложь? - Закрыла
пальцами его губы. - Не надо. Ни камушков, ни слов... Просишь -
поговорю.
Ресторанный вечер отгремел, Фридман, проводив дам, пожелал
им и себе скорой встречи и - не ошибся: встреча состоялась
через два дня - короткая, деловая, в суете будничного дня, на
Ленинградском шоссе, в машине.
- Мне необходимо вывезти пакет, - сказал Фридман. - В нем
ценности. В аэропорту Нью-Йорка вас встретят. Во сколько мне
встанет такая услуга?
- Пять тысяч, - без запинки ответила Джейн. -
Американскими долларами, вперед. Не знаю, что в пакете, но
наверное, там не деревенская иконка... В любом случае стоимость
содержимого меня не интересует, равно как и меньшая сумма
гонорара.
- Одобряю вашу точку зрения, - кивнул Валерий. - Правда,
пять тысяч...
- У меня масса предложений, - перебила его Джейн. -
Смотрите сами.
- Где вам передать пакет? - спросил Фридман.
- Серьезный вопрос... - озадачилась Джейн. - Мы должны
встретиться чисто... Без хвостов. Я... все объясню Марине. И
пожалуйста, не таскайте в тот день своих людей с собой.
Наоборот - пускай они обеспечат нашу пропажу из чьего-либо поля
зрения, если таковое имеется... Мне вас грабить резона нет, как
понимаете...
- Судя по компьютеру, - сказал Фридман, - а вернее, по
дате вашего вылета, время у нас еще имеется, детали продумаем.
- Проверочка? - безучастно усмехнулась Джейн.
- Так, баловство, интереса ради...
- Валерий, - произнесла Джейн строго и доверительно. - Вы
сознаете, что о ваших проверочках может стать известно иным
проверяющим иностанциям? Затем. Я заинтересована в вас не
менее, чем вы во мне. Мне необходимы ваши связи здесь, в Союзе.
А вам - мой статус. Так что не тряситесь за свой пакет, хотя бы
в нем и сокровища всего мира...
Она крепко, по-мужски пожала руку Фридмана и, сев в машину
с дипломатическим красным номером, укатила прочь.
С нею уехала и Марина, заплатившая за изготовление этого
номера рукодельнику-кустарю изрядную сумму.
А Фридману очень хотелось, чтобы Марина сталась, очень...
Впрочем, успокоил он себя, объясниться - успеется. К тому же
сегодня тяжелый день, беготня... Слов-то нормальных не
подберешь, мозги набекрень... Нет, иссушивают все-таки денежки
и душу и мышление, коробят их, как наркотик...
- Думаешь, клюнет? - спросила Марина подругу.
- Знаешь... - Та задумчиво затянулась длинной тонкой
сигаретой. - Я однажды видела... Комары летят на утюг. Инстинкт
слеп.
БОРЯ КЛЕЙН
Утром, приехав как обычно к Фридману, Боря застал его в
"деловой части" подвала, в домашнем офисе, среди телефонов,
факсов и компьютеров.
Подняв на Борю проницательный взор, шеф изрек:
- Паспортишко выписан?
- Как и приказывали, - кивнул Борис, - вчера получил.
Волчий билет. Постоянно проживающего. Лица без гражданства. Но
все равно лучше, чем серпастый-молоткастый.
- Завтра вылетаешь, - произнес Фридман. - В Германию. На
день. Во Франкфурт-на-Майне. Ночь в отеле компании "Люфтганза".
Место приличное, несколько ресторанов, кровать "кинг-сайз"*,
мини-бар, кабельное телевидение. Как выйдешь из порта, увидишь
"вэны" с названием отеля по борту - не ошибешься. Они-то тебя
до койки и доставят. Переночуешь, а утром снова в порт. Вопросы
есть?
———————————————
* - Королевский размер (англ.).
- Есть, - сказал Боря. - Цель?
- Возьмешь посылочку, - сообщил Фридман. - Транзитную, из
Союза.
Значит, бриллианты в Германии?.. Борис проглотил вязкую
слюну беспомощной досады. Вспомнился фальшивый американский
паспорт, еще вчера высланный Михаилу, письма с прожектами,
тайно переправляемые в далекую Москву... Настолько же жизнь
внезапнее в своих решениях и вывертах и насколько неуязвимы и
удачливы сытые и сильные...
- Спасибо, - проронил он тихо.
- За что? - Семен кашлянул, вглядываясь в монитор
компьютера.
- За доверие. Прикарманю вот так посылочку, ну и...
- И?.. - обернулся к нему Фридман. - В посылочке, положим,
миллион, и ты с миллионом в Германии. Но миллион-то не
наличными, его в наличные реализовать надо, ясно? Что непросто.
После - необходимо легализоваться под чужим именем. Думаешь,
чепуховые задачки? Но и реши их, все равно дурак ты, коли
мыслишь, что, имея миллион и ничего не делая, можно так уж и
всласть пожить. Нет. Проще, Боря, работать у меня, заколотить
этот миллион постепенно, однако уверенно; многому научиться
и... смотреть на мир с высоты птичьего полета, а не из
тараканьей щели.
- И за проповедь благодарю, - ответил Боря. - Но в
проповеди своя логика, мудрая, а есть логика иная, тех, кто
корыстолюбив до безрассудства.
- Согласен. Но имею и на сей счет аргументы. Во Франкфурте
тебя на самолет посадят, а тут встретят... Так что все твои
"спасибо", полагаю, относятся к полному тебе доверию только на
время парения над Атлантикой. Уразумел? А сейчас дуй в
германское консульство, - протянул Борису обрывок бумажной
полосы с телекса.
Борис прочел:
"Фирма "Процессинг систем" вызывает к себе специалиста по
нелинейным уравнениям, доктора Бориса Клейна, для научной
консультации в филиал фирмы..."
- Телекс в консульство уже дан, - продолжил Фридман. -
Визу получишь без задержки.
Выйдя из дома, Борис остановился у своего "линкольна" и,
облокотившись на крышу автомобиля, как-то грустно и ни о чем
призадумался, глядя вокруг.
Тихая улочка Манхэттен-Бич с односторонним движением.
Особняки один другого краше - от наисовременных с тарелками
антенн космической связи до сказочно-средневековых, словно из
датских и шведских преданий. Серебристые ели, по линеечке
подстриженные кустарники, лужайки перед вылизанными фасадами. И
- золотая, ослепительная ширь океана, заполнившая горизонт.
Рябой после ночного дождя песок. Обыденная, в общем-то,
картина. Дай ему посмотреть на нее несколько лет назад -
вероятно, не поверил бы этакому счастью. Здоров, сыт, при деле,
полный бумажник долларов, да и "линкольн", который никакому
московскому барыге коммунистической эпохи даже во сне не
снился... А сейчас это явь. Скучная и по большому счету
никчемная. Прав хитрый Фридман. Никуда его посылочка не
денется, и полетит Боря во Франкфурт, и привезет все, что
положено, и будет послушен и раболепен. Ибо все финиши пройдены
и рекорды поставлены. Есть семья, деньги, работа, есть схема
жизни. Очень жесткая. Как глубокая российская колея. Он
потратил столько сил и нервов, чтобы попасть в нее, что уже
никогда не рискнет вырваться в какие-либо иные просторы...
Он презирает этот затрапезный Брайтон Бич, но закон
Брайтона настиг его, как ковбойское лассо упрямого бычка, и
повязал намертво.
Да и чем отличается он, Боря Клейн, от иных обитателей
русскоязычного гетто? Разве - спецификой бизнеса. Все.
Теперь - однообразный путь в колее.
У знака "стоп" при выезде на главную дорогу он
остановился, откинувшись по инерции в сиденье. Вспомнил
назидания инструктора автошколы: на экзамене перед данным
знаком ты должен обозначить мягкий, но явный "откат",
"фул-стоп"*. Затем осмотреться. Будешь лихачить - срежут сразу.
—————————————
* - Полная остановка (англ.).
Да, он запомнил. Он становится дисциплинированным и
боязливым на этом свободном Западе. Как все. Он уже боится
законов, штрафов, потери работы и поисков ее...
Он крупно влип. Но, может, так оно даже и лучше.
МАРИНА АВЕРИНА
Все произошло крайне просто, вопреки затейливым схемам,
разработанным Маврой, где фигурировали варианты отхода, наем
боевых сил, должных отрезать в случае какого-либо инцидента
охрану Фридмана, наконец, привлечение к операции братца
Михаила, владеющего, по его словам, средствами медикаментозного
воздействия, способными положительным образом повлиять на
разговорчивость Фридмана... Все было иначе.
Валерий внезапно приехал к Марине утром, без
предупреждения, отвез ее позавтракать в кооперативное кафе, без
умолку говорил о том, что в течение недели заключит с ней брак,
ибо плохое прошлое забыто и нечего о нем вспоминать; далее
просил организовать срочную встречу с Джейн, поскольку сегодня
вечером должен отбыть на неделю по делам из Москвы, и,
поддавшись на его настойчивые уговоры, Марина, набрав номер,
сообщила Мавре:
- Будем у тебя в четыре часа, жди.
Некоторое время Фридман ездил по всяким организациям и
фирмам, а после, отпустив на отдых своих мордухаев, как их
определила Марина, сказал:
- Все. Теперь свободны, едем.
- А...
- С собой, - упредил он ее вопрос. - Вручу твоей подруге
лично. И дам ценные указания. Куда рулить?
- Большая Грузинская.
В крайнем случае, как решила Мавра, они засветят эту
квартиру, принадлежащую одной из московских иностранок, которая
ныне находилась по месту своего постоянного проживания в
Гамбурге, но иностранка не знает ни о Марине, ни о Мавре, равно
как ни о подобранных к квартирным замкам ключах, что наверняка
заведет будущее "уголовное" следствие в тупик.
Марина уже сегодня скроется, а через неделю объявится в
Берне, где база для нее подготовлена. Контрабанду же
бриллиантов Мавра брала на себя.
- Большая Грузинская? - переспросил Фридман. - У нее там
квартира, у Джейн?
- Нет, квартира подруги, та сейчас в отъезде. А у Джейн...
там у каждой стены по десятку ушей. Ты прям, как ребенок,
Валер...
- Посмотри, чтобы не было хвоста, - сказал он. - И
внимательно, а я пока поплутаю.
- Ясно, - не без удовлетворения согласилась Марина.
Следить за хвостом наказывала ей и Мавра, правда, имея в
виду стражников-мордухаев, но да что было их опасаться, когда
бриллианты сами плыли в руки?
В районе Пресни долго плутали по узеньким переулкам,
совершая рискованные обгоны.
- Поживем с тобой, Маринка, - говорил Фридман горячо. -
Такое увидишь... Зимой во Флориду или в Мексику, летом - в
Европу...
Ее раздражала его болтовня, равно как и он сам: волосатые
пальцы, наметившая лысина, брюшко, вывалившееся из-под тугого
ремешка змеиной кожи с позолоченной пряжкой, одрябшие щеки...
- Посмотрим, Валера, посмотрим...
- Заключим брак, а Джейн... ведь поможет с посольством,
так? Чтобы со всяким рваньем в толпе не толкаться хотя бы...
Публика там, доложу тебе... Сплошные крестьяне. Куда прут?
Зачем?
- Беженцы, в республиках ведь ужас творится...
- Не только, авантюристов больше половины там... Ни
профессии, ни языка, ни элементарной культуры... Они думают
как: я, мол, хоть в мусорщики. А ты попади в мусорщики! Твердая
зарплата, льготы... Концерны с миллиардными оборотами мусором
заняты, с каждой квартиры, с каждого дома бабки срывают... В
мусорщики они хотят, ха!
Выйдя из машины, Фридман вытащил из-под сиденья небольшой
пластиковый пакет.
- Вот, - сказал. - Вся посылочка. И здесь же - пять штук
сотенными. Как и заказывали.
Мавра, она же Джейн, встретила их со всей теплотой
гостеприимства.
- Не голодны? может, перекусите? Нет? Ну, тогда кофе как
раз подоспел, и хороший коньяк есть... не против? - подмигнула
Фридману.
- А... не против! - в тон ей игриво отозвался Валерий. И
отправился мыть руки.
- Как насчет хвоста? - шепотом спросила Мавра Марину.
- Никакого. Крутились так... чуть тачку не кокнули.
Вошел Фридман.
- О чем шепчетесь, девушки?
- Валерий, - произнесла Мавра подчеркнуто убедительным
тоном. - Я хотела бы все-таки попросить вас показать мне
груз... Я боюсь наркотиков. В "Кеннеди" на сей счет очень
квалифицированные службы. И от них не спасет даже
дипломатический паспорт.
- Бог мой! - воскликнул Фридман. Наклонился, вынул из
пакета два свертка.
- Пять тысяч, - передал первый сверток Мавре. - А тут... -
развернул бумагу.
Марина увидела переложенных ватой миниатюрных черепашек с
бриллиантовыми глазками, крокодила с золотой чешуей, орла из
черно-зеленого камня...
- Что это? - Голос Мавры невольно дрогнул.
- Фаберже. - Фридман усмехнулся. - Замечу: увы, фальшивый.
Но уйдет - как подлинный, без сомнений. Проверено.
- Пять тысяч за провоз туфты? - не удержалась Мавра от
жаргонного словечка, хотя акцент и ровность интонации
выдержала.
- Ну... давайте откровенно. - Фридман откинулся в плюшевом
кресле. - Ваша услуга безусловно стоит много меньше, но... я
щедрый парень. Кроме того, хочу посмотреть, каким выйдет наш
первый контрабандный блин...
Мавра вкрадчиво улыбнулась.
- Блин... говорите?
- Ага. Это игра слов на основе ну... не пословицы, а как
там...
- Несу коньяк, - перебила Мавра. - А вы пока потанцуйте, -
подойдя к магнитофону, нажала клавишу. - Кстати, сейчас
соображу кое-какую закуску...
Фридман протянул руку Марине - беззаботным, разбитным
движением.
Испытывая сильнейшую досаду и нервную дрожь в ногах,
Марина с трудом заставила себя ответить кавалеру, трижды ею
проклятому в душе, призывной улыбкой. Прижалась к Фридману,
взглянув на Мавру из-за его плеча.
Глаза подруги Мавры были лучисто-светлы от переполнявшей
ее злобы и - от уже бесповоротно принятого ею решения...
ФРИДМАН-СТАРШИЙ
Как полагал Семен, день выдавался удачным: пришло письмо
из компании, торгующей типографским оборудованием, о
перечислении посреднического аванса за подписанный в Москве под
контролем братца Валеры контракт, Борис вылетал из Франкфурта,
