- А кстати! Ты должна мне сказать, кто это!
- Что, прямо сейчас?! Не успели выяснить, в чем дело с этой самой
теткой Торкилля, - Марианн и Владек помешали. Собрались положить спать
Марианн и Владека - пропал Павел...
- Черт возьми! - зарычала Алиция. - Еще эта тетка! Ты даже не
представляешь, какие у меня с ней сложности! Секундочку, Владек и
Марианн...
- Постель, - смиренно подсказала я. - Забирай отсюда то, что для них,
а я принесу свою. Давай скорей, иначе они заснут за столом.
- Чушь, Владек зевает нарочно, чтобы показать, что ему на меня
наплевать...
Наконец Владек и Марианн, шатаясь, ушли спать. Зося дошла до
состояния полной невменяемости, но тут в дверях появился пропавший Павел.
Выглядел он так, что всякие возгласы замерли у нас на устах. Одежда
была порвана, в волосах торчали сорняки и ветки, на щеке - царапина, в
глазах - безумие, из распоротой сумки торчал кофе, завернутый в носовой
платок.
- Я кого-то выслеживал, - трагически заявил он, предупреждая
возможные упреки.
- Кого?! - спросили мы хором, хотя каждый из нас собирался сказать
совсем другое.
- Не знаю. Кто-то здесь прятался, а потом залез в машину и был таков!
- Ты представляешь, что я пережила?! - завопила Зося душераздирающе.
- Как ты выглядишь?! У тебя совесть есть?!
- Где прятался? - недоверчиво спросила Алиция.
- На какой машине? - заинтересовалась я.
Павел пытался ответить на все вопросы одновременно. Зося устроила
скандал, затрудненный необходимостью сохранять тишину. Алиция вырвала у
Павла кофе вместе с носовым платком.
- Не знаю, как выглядел, темно было, - говорил вдохновенно Павел. -
Ну, знаю, знаю, что ты волнуешься, ничего же со мной не случилось! Никто
на меня не нападал, я вообще к нему близко не подходил! Уже возвращался...
Услышал - что-то шевелится... О господи, что со мной может случиться?!
Вроде бы заглядывал внутрь, а потом дунул через сад на улицу, я себе чуть
глаз не выбил этой веткой сливы. Ну не выбил же!.. Не знаю, женщина или
мужчина - в брюках... через какие-то чужие сады... а потом завелся мотор
машины, не знаю, какой, я ее вообще не видел. Легковая. Когда я выбрался,
его уже не было.
- Если еще раз сделаешь что-нибудь подобное!.. - зловеще зашипела
Зося.
Купленный Павлом кофе оказался довольно паршивым. Но, разволновавшись
от всех этих новостей, мы решились его выпить.
Зачем убийца прятался под окном? И убийца ли это? Алиция снова
засомневалась, что покушались именно на нее, и все доказательства этого
воспринимала как проявление дебилизма. Ее упрямство отбило у нас всякую
охоту к разговору.
- Может, расскажешь наконец, что там с теткой? - спросила я устало. -
Или тут скрывается какая-то семейная тайна?
- Угу. Для меня, - ответила Алиция меланхолично. - Для меня полная
тайна, как я должна к этой тетке обращаться. Теток две, с одной я на "вы",
а с другой на "ты". Не имею понятия, кто есть кто, не различаю их ни в
лицо, ни по именам.
- По-моему, это не повод для таких жутких криков, - обиделась Зося.
- Что вы ко мне привязались? Не было никаких криков! Главное, что
одна из теток приезжает в Аллеред (не знаю, которая), а я вообще об этом
забыла.
- Почему ты? Есть же более близкие родственники?
- Она приезжает ко мне. Жила тут когда-то давно. Остались какие-то
вещи, теперь она хочет их забрать, хотя должна была это сделать
восемнадцать лет назад.
- Фисгармонию?! - загорелась я. - Или ту картину в последней
комнате?..
- Господи, если она заберет картину, я готова для нее на все! -
оживилась Зося, жившая в одной комнате с картиной.
- Нет, - вздохнула Алиция. - Картину она возьмет, но не ту...
Интерес угас так же быстро, как и родился.
- И когда она должна приехать? - мрачно спросила Зося.
- Не знаю. Куда я, кстати, положила это письмо? Там было написано.
- Ты держала его в руке во время обеда. Потом понеслась встречать
Владека и Марианн.
- Я должна его найти! Оно такое коротенькое... Никто никуда его не
перекладывал?
- Похоже, что теперь будешь искать два письма, - сказала я желчно. -
Ищи письмо от тетки - найдешь и от Эдека. Человек всегда находит не то,
что ищет.
Алиция совсем расстроилась и от расстройства решила идти спать. Зосе
она поручила исполнять завтра обязанности хозяйки, а нам с Павлом - купить
продукты и заняться гробницами в саду, чтобы они не слишком бросались в
глаза к приезду тетки.
Назавтра мы встали не слишком рано (за исключением Алиции, которая
опоздала на службу всего лишь на сорок минут). Я напилась чаю, взяла из
прачечной пилу и топор и вышла из дома. Зося хозяйничала на кухне, гоняя
Павла с места на место и готовя завтрак. Владек и Марианн еще спали.
Справившись с самыми толстыми ветками, я решила устроить перерыв,
взяла кошелек и отправилась в магазин за сигаретами. Вернувшись, заглянула
в открытую дверь дома.
Зося ревела в три ручья, опершись лбом на плечо перепуганного Павла.
Слова, долетавшие сквозь плач, меня насторожили.
- Владек и Марианн!.. - всхлипывала Зося. - Боже мой!.. Я уже больше
не могу! Я хочу домой!..
- Что вы тут болтаете? Что-нибудь случилось?
- Владек и Марианн!.. Мертвые!.. Я их нашла!!!
Мне сделалось дурно.
- Как мертвые?
- Совсем...
- Да не о том речь! Понятно, что не наполовину! Как погибли? От
чего?!
- Не знаю! Никаких следов! Ничего не видно! Ничего нет!..
- Ну нет, есть трупы... - утешающе сказал Павел.
Зося оторвалась от его плеча.
- Что за дети пошли!.. - горестно завопила она. - Для вас нет ничего
святого, вам на все наплевать! Уйди с моих глаз!
- Хорошо, я уйду, но у тебя нет носового платка...
- Отдай платок и убирайся!
- Я, конечно, не знаю, - обиженно сказал Павел, - но, по-моему, надо
что-то делать...
Зося вырвала у него из рук носовой платок.
- Умерли, - всхлипнула она. - Хотела их разбудить к завтраку...
Пресвятая мадонна, что теперь?
- Я должен уйти с твоих глаз, - с достоинством заявил Павел и вышел.
Я наконец набрала воздуха, подошла к приоткрытым дверям соседней
комнаты и заглянула внутрь. Долго присматриваться не пришлось. Владек и
Марианн не производили впечатления живых.
- Над этим домом тяготеет какое-то проклятие, - сказала я. - Ты
проверяла, они точно мертвые?
Зося перестала вытирать нос.
- Как, интересно, проверять, господи, ведь и так видно!.. Слушай, что
теперь? Опять мы виноваты?
- Нужно позвонить Алиции, пусть сама объяснится с полицейскими. Что с
ними, черт побери, случилось?
- Похоже на отравление, - неуверенно сказала Зося. - Видишь, пятна?
Я не видела никаких пятен, но поверила Зосе на слово. Была слишком
оглушена, чтобы мыслить самостоятельно.
- Господи, но чем они могли отравиться?
- Не знаю. Хорошо, что обед они ели в Роскилле, а не у нас! Нужно
звонить Алиции. Слушай, позвони ты, у меня слова застрянут в горле.
- У меня тоже застрянут. Пусть Павел звонит.
- Павлу она не поверит.
- Неужели она подумает, что он шутит?
- Не знаю. Я бы подумала. Невозможно поверить в то, что тут делается!
Хочу домой.
То, что делалось, действительно было невероятно. Труп за трупом,
убийство за убийством! Что этот чертов Эдек знал такое, скажите на
милость?!
Павел категорически отказался сообщать новость Алиции. Зося опять
начала плакать. В результате звонить выпало мне.
Алиция сама взяла трубку.
- У меня сейчас нет времени, - сказала она решительно, едва я успела
назваться. - Позвони часа через два, не раньше. Владек и Марианн пусть
делают, что хотят.
- Подожди! - поспешно вскричала я. - Тут у нас новая неприятность...
- Говорю тебе: сейчас не могу, не морочь голову!
- Но Владек и Марианн...
- Есть машина, пусть едут осматривать замок в Аллеред.
- Но Владек...
- Слушай, я действительно не могу разговаривать...
- Заткнись!!! - заорала я наконец. - Владек и Марианн окочурились!
Может быть, это был не самый деликатный способ сообщения о
трагической гибели приятелей, но иначе с ней разговаривать было
невозможно.
- Пусть не ПИПдуриваются, я работаю, увижусь с ними вечером, - не
слушая меня, продолжала Алиция.
- Это ты перестань ПИПдуриваться! - бешено рявкнула я в трубку. -
Владек и Марианн мертвы, к чертям собачьим, у тебя новые трупы в доме,
звони в полицию!!!
На лице Зоси читалось неприкрытое осуждение как моей тонкости, так и
деликатности. Алиция онемела.
- Шутишь, - произнесла она механически.
- Все мы шутим, как дьяволы! Эдек первый начал!
- Как это, мертвые?... Оба?! Ты уверена, что они мертвые?!
- Оба. Зося тоже уверена. Совершенно точно, оба мертвы.
- Ради бога, что случилось?! На машине?! Авария?!
- Какая там авария. Не знаем, что с ними случилось, но думаем, они
отравлены. Как вечером легли, так и лежат до сих пор.
Алиция застонала.
- Господи, что они ели?!
- Не знаю, ничего не ели, а если и ели, то ночью, откуда я знаю, что!
На них пятна!
- Какие пятна?!
- Не знаю. Зося, какие пятна?
- Синие, - мрачно сказала Зося.
- Синие, - повторила я в трубку. - Перестань задавать дурацкие
вопросы, раз у тебя нет времени. Звони в полицию и возвращайся в эту
мертвецкую!
- Господи, - шепнула Алиция и отключилась.
Окончательно изнемогшая Зося приподнялась с кресла.
- Завтрак готов, - выдохнула она. - Не знаю, как вы, но я ничего в
рот не возьму.
- Я бы взяла - от работы на свежем воздухе появляется зверский
аппетит, - но, может быть, Павел прав насчет кота... Павел!
Павел задумчиво раскапывал гробницу. Ссыпал в тачку землю с лопаты,
оперся на черенок и посмотрел на меня вопросительно.
- Тут нет где-нибудь поблизости кота? Есть хочется!
Павел огляделся, отрицательно покачал головой, вбил лопату в землю и
двинулся в сторону дома.
- Крысы, - сказал он, входя, - самые несимпатичные животные.
- Где крысы?! - стремительно обернулась Зося. - Если окажется, что
тут еще и крысы, я немедленно уезжаю!
- Продаются белые мыши в клетках, - продолжила я мысль Павла.
- Белых мышек мне жалко, - меланхолично сказал Павел.
Подумав, мы решились на нераспечатанную рыбную пасту и салат. От
разглядывания их через филателистическую лупу меня оторвал телефонный
звонок.
- Послушай, - раздался в трубке взволнованный голос Аниты. - Мне
пришло в голову, что теперь, пожалуй, в Аллеред должно явиться привидение.
Ты как считаешь?
Я подумала, что она действительно бьет все рекорды по легкомыслию.
- По-моему, уже, - ответила я мрачно.
- Что ты говоришь? А что вообще слышно?
- Слышно немного, хуже с видами. У нас новые трупы.
- Шутишь! Где?!
- Тут, рядом, валяются около ателье.
- Ну, конечно, в этом доме всегда что-нибудь валяется! У Алиции такой
беспорядок, везде какие-то трупы... А кто на этот раз?
- Сразу двое. Ты о них слышала - Владек и Марианн.
- Как! Вместе?!
- Лоб в лоб...
- Ну, это уж слишком! Как вы себя чувствуете?
- Средне. Постепенно начинаем привыкать.
- Конечно, ко всему можно привыкнуть. И Алиция в этом балагане еще
может что-нибудь найти?
- Наоборот, теряет новое.
- А письмо, которое искала, тоже не нашла?
- Я же говорю, что потеряла следующее.
- Зато из всего этого можно извлечь выгоду, - оживилась Анита. - Если
появится привидение, Алиция сможет брать плату за вход. Недорого, по пять
крон с носа, а за ночлег, например, пятнадцать. Без постели.
Я невольно задумалась.
- Знаешь, это неглупо... Если привидение в саду, то можно просто
впускать в сад на ночь без особых хлопот. Но пока по саду бродит убийца.
- То есть?
Я вкратце рассказала ей о вчерашних приключениях Павла. Анита
заинтересовалась.
- Так и не узнал его? Не заметил ничего характерного?
- Ничего конкретного. Было темно.
- Молодежь теперь ни на что не пригодна. Одни растяпы! Не знаю, в
курсе ли ты, но мы об этом хотим написать поподробнее. У меня уже есть
статья...
Я забеспокоилась: Анита была секретарем редакции одной из крупнейших
газет Копенгагена, а я не была уверена, что Алиция заинтересована в
широкой огласке.
- Слушай, подожди пока с этим. Алиция будет недовольна. Если не
сможешь, то хоть проследи, чтобы не назывались имена и подробности.
- Попробую. Сделаю, что смогу. Но все свежие новости только нам.
Больше никому!
Я обещала, что будем молчать, как рыбы, и положила трубку. Павел
закончил изучение продуктов, признал их съедобными, но на всякий случай
выскочил в магазин за молоком. Купленный им кофе признали безопасным; мы
пили его вчера и до сих пор живы. Новое потрясение лишило аппетита только
Зосю. Павел Владека не любил, а Марианн увидел впервые. Я же почти не
знала их обоих.
Алиция приехала на машине вместе с г-ном Мульгором, ужасно
расстроенная и полная угрызений совести. Тут же подкатила "Скорая",
которую я вызвала на всякий случай. Полицейский врач и врач "Скорой"
вместе начали осмотр. Мы были так уверены, что на этот раз убийце повезло
и Владек с Марианн пали жертвами его упорства, что заключение обоих
эскулапов потрясло нас не меньше, чем моргание Казио.
- Живы!!! - заорала Алиция со слезами счастья на глазах. - Их удастся
спасти!!! То же, что с Казио!..
- Невероятно! - проворковала в радостном изумлении Зося. - Мне бы и в
голову не пришло!
- Чудо! - набожно заявила я.
- Какое там чудо, просто убийца - идиот, - рассудил Павел.
Оба врача удалились вслед за жертвами, дружно гарантировав
благополучный исход, но предупредили, что лечение будет нелегким. Убийца
применил какой-то необычный яд. Симптомы выглядели на редкость нетипично.
Г-н Мульгор задумчиво покачал головой.
- Удивление ощущать надлежит, - изрек он. - Весьма непростой съели яд
особы неживые. Что они употребляли?
- Обыкновенный кофе употребляли, - ответила Алиция.
Павел оторвался от созерцания г-на Мульгора.
- Вовсе не обыкновенный! - запротестовал он. - Я купил самый дорогой,
какой был!
- Они вообще не пили твой кофе, - вмешалась я. - Выпили остатки того,
из банки. Твой мы начали уже потом.
- Не было ли пищи иной в устах этих особ? - спросил г-н Мульгор.
- Не было. Ничего не ели, пили кофе и коньяк.
- Напитки, - понимающе кивнул г-н Мульгор. - Обозреть желательно оные
напитки.
- Кофе будет трудно обозреть - его выпили, но коньяк еще остался. -
Алиция открыла шкафчик и вытащила бутылку с остатками коньяка. - Это пили
все.
- Сосуд от кофе надо осмотреть! - г-н Мульгор дал знак помощнику. И
вызвал этим замешательство: оказалось, что Зося в расстройстве и безумии
все убрала и перемыла, ликвидируя всякие следы преступления. Кофе,
купленный Павлом, она высыпала из пластиковой упаковки в банку. Г-н
Мульгор был чрезвычайно расстроен.
- Подождите, - сказала я. - Упаковка должна быть в мусорном баке.
- Нет ее там! - чуть не заплакала Зося. - Павел выбросил мусор!
- Совсем сдурела с этой уборкой! Павел, беги за мусором, может, его
еще не увезли!
Павел бросился к двери. Через минуту он вернулся, с триумфом неся
пластиковую банку от кофе.
- Есть!
Мы внимательно оглядели упаковку.
- Та.
- Ну, и какой от нее толк? - полюбопытствовала Алиция.
- Обрати внимание: мы себя чувствуем хорошо, а Владек и Марианн
скорее наоборот...
- Я заметила это пару часов назад. И что?!
- Они должны были есть не то, что мы...
- Они вообще ничего не ели!
- Перестань меня прерывать. Значит, пили что-то другое. Если все пили
этот кофе, они пили другой, коньяк-то весь из одной бутылки. Кофе у нас
как-раз кончился, и в этой упаковке оставалось только на две чашки.
Заметь, ты варила его в экспрессе, и они пили, а мы нет... Сверху в этой
банке кофе, купленный Павлом, а внизу это свинство. Пусть они его
исследуют.
Г-н Мульгор взял кофейную банку и отдал ее помощнику.
- Опять кофе не будет, - буркнул Павел. - Больше я не пойду!
- Вы. - Г-н Мульгор показал авторучкой на Павла. - Ухо мое слышало.
Не употребляли кофе. Наносили визиты кустам.
- Что я делал? - переспросил недоверчиво Павел.
- Наносил визиты кустам, - перевела я.
- А! Когда выслеживал этого?..
Г-н Мульгор пожелал подробных объяснений. Рассказывая, мы сами стали
удивляться происшедшим за столь короткое время событиям. Убийца рисовался
личностью необычайно активной, имевшей одну цель в жизни - укокошить
Алицию.
Наконец г-н Мульгор ушел, взяв с нас обещание немедленно сообщать ему
о событиях, которые покажутся нам странными. Поздно вечером он позвонил,
любезно сообщая о результатах анализа остатков кофе.
- Этот полицейский так доволен, будто открыл бог знает что... -
сказала Алиция, положив трубку. - Об убийце до сих пор не имеет понятия...
Что он себе воображает?
- Ничего он себе не воображает, - объяснила я. - Он попросту ждет,
когда тебя наконец укокошат. Тогда он поймет, в чем дело, устроит обыск,
найдет письмо...
- Он же не знает о письме. Или кто-то ему сказал?
- Вроде никто. Прямо удивительно, сколько народу о нем знает, и никто
ничего не ляпнет!
- Сколько народу? А кто еще, кроме нас?
- Ну как кто? Все, кто был на террасе. Ты же сама говорила, что оно
пропало до того, как ты его прочла.
- По-моему, я ничего такого не говорила. С чего ты взяла, что все
знают? Кто именно?
- Например, Анита. Она сегодня интересовалась, не нашла ли ты письмо.
- Анита знает, а полиция не знает?.. Эва тоже знает?
- Наверное, тоже.
- Я ее сейчас спрошу...
Разбуженная Эва сказала, что о письме первый раз слышит, обещала
ничего не говорить полиции, пожелала Алиции не оставлять поисков и
непременно найти письмо.
- Эва не знает. - Алиция задумчиво нахмурила брови. - Анита знает...
Откуда? Это подозрительно.
- Убийца знает о письме, - тоже задумалась я. - Пытается тебя
прикончить, прежде чем ты его найдешь. Как это ни печально, мне
подозрительной кажется Эва. Убийца скорее должен сделать вид, что ему на
это наплевать. Анита же сама спросила...
- Тогда зачем Эва уговаривала меня искать?
- Чтобы ты от нее отвязалась. Уже половина двенадцатого, нормальные
люди в это время видят сны...
Честно говоря, я вовсе не была уверена, что моя речь имеет
какой-нибудь смысл, но очень хотелось спать, и было совершенно все равно,
какую точку зрения отстаивать.
Неуверенность во всем происходящем жила во мне до самой пятницы - то
есть еще два дня.
В пятницу утром позвонила Эва и стала уговаривать пойти на выставку
скандинавской живописи, открывающуюся вечером. Алиция и Зося решительно
отказались, Павел после работы в саду едва дышал, и я пошла одна.
Выставка меня потрясла. Художники достигли потрясающе похоронных
эффектов. Я нашла там пейзаж, который бы охотно купила, чтобы, глядя на
него, сдерживать природную веселость.
Эва отвернулась от очередной картины, потянула меня за руку и вдруг
застыла. В глазах у нее была паника. Я проследила за ее взглядом.
Раздвигая толпу, в нашу сторону пробирался потрясающе красивый
высокий черноволосый мужчина, одетый весьма оригинально, но вместе с тем
элегантно. Южноамериканский тип вообще не в моем вкусе, но должна
признать, что такие могут нравиться. На нем были темный костюм, светлый
галстук и красная рубашка.
Эва вдруг ожила. Выражение ее лица изменилось. Она смотрела в
пространство сквозь приближающуюся фигуру ледяным невидящим взглядом,
быстро тесня меня к выходу.
- Это какой-то кошмар, что там у вас творится! - тараторила она. -
Просто ужас! Неужели вы не можете с этим как-нибудь покончить? Это же
несносно, столько жертв, на каждом шагу покойник!
Тип врос в пол, и на его прекрасном лике рисовалась полная
растерянность. Он смотрел на Эву и становился все мрачней и мрачней, потом
вдруг отвернулся и ушел.
- Ужасно! - заявила я прочувствованно, так как связь Эвы с типом в
красной рубашке действительно ужасно поразила меня. - Вся выставка -
полное дерьмо!
- Ничего подобного! - запротестовала ошеломленная Эва, и мы вышли на
улицу.
Хочешь, пойдем до Центрального вокзала, посмотрим витрины? -
предложила она. - Давно тут не была.
Витрины я уже смотрела три дня назад, но мне нужно было решить, как
себя вести. На дипломатию я махнула, зная, что это не самая сильная моя
сторона.
- Смотри, какие чудные зеленые сапожки! - оживилась Эва. - Обожаю
зеленую замшу! А погляди на эту юбку!
- Что это был за тип? - спросила я, не преминув взглянуть на
действительно симпатичную юбку.
- Какой тип? - Эва сразу утратила весь свой энтузиазм.
Я решила идти напролом.
- Тот черный, в красной рубашке, который собирался к нам подойти.
- Не хотела тебе признаваться, - ответила Эва, медленно проходя вдоль
витрины. - Ну, ладно, скажу. Это была моя большая любовь. Никому не
рассказывай. Все кончилось много лет назад. Была тогда смертельно влюблена
и ужасающе глупа. Порвала с ним окончательно и больше не собиралась
встречаться. И сейчас не собираюсь, хотя бы из-за Роя. Рой о нем ничего не
знает. Я так испугалась, когда его увидела, захотелось провалиться сквозь
землю... Не желаю его знать!..
- Как его зовут? - с вежливым любопытством поинтересовалась я.
- Джузеппе, - выдохнула Эва. - Джузеппе Грассани. Он итальянец.
- А где он живет?
- Не знаю. Когда-то жил в Марселе, там-то и проходил наш сумасшедший
роман. Но потом он сразу уехал, больше я ничего не знаю.
Всю дорогу до Центрального вокзала я ломала голову над возникшей
ситуацией. Не прерывая этого занятия, спустилась по лестнице, села в поезд
и, конечно, забыла купить билет! Ехала зайцем и на каждой остановке
тряслась, пока не поняла, что это грозит мне всего-навсего утратой
двадцати пяти крон, и ничем больше.
Датские родственники Алиции, до сих пор тактично державшиеся в
стороне, решили наконец навестить преследуемую несчастьями свояченицу, и в
этот момент все оказались в Аллеред.
С миной радушной хозяйки Алиция подавала на стол кофе, сливки,
марципаны и песочные пирожные. Павел в укромном углу предварительно
просматривал все это через лупу. Зося, не владея собой, громким шепотом
отказывалась отвечать за жизнь стольких персон. Гости же, не подозревая о
нависшей над ними опасности, наперебой выражали свое сочувствие.
- Я прямо в ужасе, - сказала Зося, и видно было, что это святая
правда. - Алиция дала им коньяк, который пили Владек и Марианн.
- Но в нем же ничего нет - полиция проверяла!
- В открытую бутылку можно было уже сто раз подсыпать. Не хватало
еще, чтобы все эти датчане тут окочурились!
- Лучше, конечно, чтобы они окочурились у себя дома...
- Перестань, мне и так дурно...
- Ничего, пока они выглядят вполне прилично. А потом, может, ему
опять не повезет?..
- Когда-то же ему должно повезти!..
На диване и в креслах сидели оба брата Торкилля, Иенс и Оле, с
женами, двоюродная сестра Карин, кузина Грета и племянник Торстен. Торстен
был единственным среди них человеком, который вообще понимал, о чем идет
речь. Остальные, казалось, с интересом слушали рассказ о своеобразных
варварских обычаях, бытующих у поляков. Страсти-мордасти, разыгравшиеся в
Аллеред, конечно, прибавили хлопот их свояченице, но зато позволяли
посмотреть вблизи арену этого увлекательного и чуточку неприличного
действа. Засидевшиеся допоздна гости позволили мне еще раз обдумать
ситуацию и принять окончательное решение.
- Слушай, Павел. Ты узнал бы типа, которого видел с Эдеком?
- Какого типа?
- Ну, черного в красной рубашке.
- Конечно! Я на них долго смотрел.
- А что? - поинтересовалась Алиция, отпихивая Павла от дверцы
холодильника. - Он где-нибудь поблизости?
- Не знаю. Как он выглядел?
- Черный, - сказал Павел, опираясь на раковину. - Такой типичный
южноамериканец, с носом, с волнистыми волосами. Высокий. Скорее худой.
Матери такие нравятся.
- Какие мне нравятся? - подозрительно спросила Зося, входя с грязной
посудой и отодвигая Павла от раковины.
- Такие, как тот, которого я видел с Эдеком, - пояснил он.
- Не хочу быть негостеприимной, но разве обязательно все должны
толкаться на кухне? - поинтересовалась Алиция, отодвигая Павла, чтобы
поставить в шкафчик банку с кофе и остатки печенья. - По-моему, в этом
доме есть и другие помещения.
- Это не мне такие нравятся, а Алиции, - мстительно ответила Зося. -
Павел, ради бога, убирайся отсюда! Иоанна, и ты тоже.
- Ну-ка, подождите, дорогие дамочки, - решительно прервала их я. -
Перестаньте к нему цепляться - дело важное. Я сегодня встретила в
Копенгагене черного типа в красной рубашке. Южноамериканец, очень
красивый, с носом, с волнистыми волосами. Ну что?
Все тотчас повернулись ко мне.
- Думаешь, он все время ходит в одной рубашке? - заинтересовалась
Алиция.
- Ты считаешь, тот самый? - спросила Зося недоверчиво. - Где ты его
видела?
- На выставке. Рубашка выглядит вполне чистой - может быть, иногда он
их меняет.
- Брюнетов в Копенгагене полно, - сказала Алиция скептически. - Все
они имеют право носить красные рубашки - черным красное к лицу. С чего ты
взяла, что это именно тот, из Варшавы?
Я не могла ответить на вопрос, не впутывая Эву. Паника в ее глазах
была главной причиной моей уверенности.
- Не знаю точно, - уклончиво ответила я. - Может быть, и не он, но
выглядит очень похоже. По-моему, Павел должен на него взглянуть.
- Не впутывай Павла! - немедленно запротестовала Зося.
- Он и так впутан, - пробормотала Алиция.
- Почему? - возмутился Павел. - Тоже мне впутывание - посмотреть на
какого-то типа! Он же меня не удушит, если я на него посмотрю! Где он?
- В Копенгагене.
- А именно?
- Не знаю. Где-то. Вчера был на выставке, но сомневаюсь, что он до
сих пор там сидит. Он похож на человека, ведущего ночной образ жизни.
Павел кивнул так энергично, что стукнулся затылком о дверь, на
которую опирался.
- Подходит. Тот, с Эдеком, тоже так выглядел. Возможно, это он. Где
его искать?
- Не знаю. Где в Копенгагене ведется ночная жизнь?
- Нигде, - сказала Алиция, возвращаясь к уборке кухни. - Можешь
усесться на Ратушплац и ждать, когда он пройдет. Когда-нибудь дождешься.
- Что за бред! - возмутилась Зося. - Сидеть на Ратушплац!.. Идиотизм.
Зачем он вам вообще нужен?
- Подождите! - Я вспомнила рассказ Эвы. - Похож на приезжего. Может
жить в отеле или пансионате. Если посещать каждый день по одному и
смотреть в холле, рано или поздно мы его увидим...
- Ну! - энергично подтвердил Павел. - Конечно, посижу!
- Можем сидеть по очереди, - великодушно предложила я.
Красавец мужчина в красной рубашке мучил меня невыразимо. Его загадка
ушла в землю вместе с Эдеком. Кто он? Ни в чем не повинный человек или
участник сложной аферы?
- Делайте, что хотите, - процедила сквозь зубы Зося. - Не знаю,
почему знакомый Эдека должен быть в Копенгагене, и не понимаю, какое он
имеет отношение к делу, но если вы считаете, что это чем-то поможет...
Только будьте осторожны!..
Наутро Зося, от волнения вообще не спавшая, выволокла из постели
Павла и потащила его в город за покупками. Алиция довольно вяло искала
письма. Я сидела на диване и столь же вяло делала маникюр, расставив по
всему столу разнообразные лаки и ацетон.
- Иоанна! - вдруг позвала Алиция, выглянув из своей комнаты. - Можешь
зайти на минутку? Я тебе хочу кое-что показать.
Я прервала свое занятие, растопырила пальцы и побежала к ней.
- Посмотри. - Алиция зловеще показала пальцем на полку, где стояли
скульптуры Торкилля. - Ты видишь?
Большинство скульптур я видела раньше. Среди них была группа из двух
сирен, хвостами оплетающих друг друга. Таких групп было несколько. Я долго
таращила глаза, уверенная, что вот-вот увижу что-то ужасное, быть может,
связанное с новым преступлением...
- Ну? - спросила я наконец, обеспокоенная тем, что ничего такого не
вижу.
Алиция потянулась к концу полки и переставила одну из скульптур на
середину.
- Раньше это стояло так. Видишь?
- Ну? - повторила я, не понимая, к чему она клонит. - Ну и что?
- Кто-то ее переставил.
- Ты уверена?
- Совершенно. Я сама их расставляла, еще в мае. Ты здесь что-нибудь
трогала?
- Что я, с ума сошла?
- Вот именно. А теперь посмотри сюда. Вот эта папка со счетами всегда
лежала слева, а сейчас она на середине. Видишь?
Я добросовестно вытаращила глаза, пытаясь увидеть то, что Алиция
называла папкой со счетами. На письменном столе находилась какая-то
коробка, прикрытая крышкой в цветочек, корзинка с нитками, одежными
щетками и еще чем-то, может быть, кремом для обуви, две черные сумки,
несколько пар перчаток, чулки, множество разнообразных бумаг, нижняя юбка,
моток веревки и большой кухонный нож. Ничего похожего на папку не было.
- Нет, - сказала я вежливо, но решительно. - Не вижу.
Алиция нетерпеливо отодвинула одну из сумок и показала край
пластиковой папки для документов.
- Теперь видишь? А раньше она лежала там, на левой стороне. Тут
кто-то рылся!
- Я даже могу тебе сказать, кто, - мрачно произнесла я. - Убийца.
Потерял терпение и сам стал искать письмо от Эдека. Видимо, у него
небольшой выбор: найти письмо или убить тебя. Может, ты знаешь что-то, что
его погубит...
Я замолчала и подозрительно посмотрела на нее. Она в ответ
подозрительно посмотрела на меня, села в кресло и задумчиво уставилась в
пространство.
- Ты что-то знаешь, - сказала она наконец.
Я спихнула со стула какие-то вещи и тоже села.
- Не уверена. Возможно. Зато ты, по-моему, знаешь что-то, чего не
знает никто другой. Что это может быть?
Алиция оторвалась от изучения пространства и посмотрела на меня.
