память отшибло.
- Ты совсем спятила, - расстроилась Зося. - Это же нужно отмывать
сразу. Когда высохнет, ее уже ничто не возьмет. Павел, собирай с пола!
Возьми старые газеты и перестань смяться, как дурак!
- Может, сначала попробуем отчистить Иоанну?..
Костюм и блузка на мне были старые, с их утратой я, пожалуй, могла бы
смириться. Но с удовольствием убрала бы все красное с туфель, с рук и
особенно с лица.
Уже через четверть часа мы поняли, что ни мыло, ни стиральный
порошок, ни кипяток этой упорной краски не возьмут. От бензина же она
просто размазывалась. Надежда оставалась только на растворитель для клея
или чего-то в этом роде, который, по слухам, смывает все.
- Он стоит в шкафчике под потолком. Павел, влезь на что-нибудь! -
скомандовала Алиция.
Павел взгромоздился на высокий кухонный столик. Зося пока ставила на
мне опыты с помощью молока, спирта, лимонного сока и ацетона.
- По-моему, ты раньше сдерешь с меня кожу, а уж потом сойдет краска,
- с сомнением сказала я. - Попробуй-ка лучше на туфлях!
- Что-то же должно на нее действовать, - пробормотала Зося с
раздражением, стаскивая с меня вторую туфлю - первую уже держала в руках
Алиция. Я тут же влезла чулком в близлежащее кровавое пятно.
- Ну вот, пожалуйста, - с удовлетворением заметил Павел. - Все
красное!
- Перестань упражняться в колористике, открывай! - раздраженно
сказала Алиция.
- Интересно, как? Тут не за что ухватиться.
Шкафчик находился под самым потолком, на его дверцах, очень плотно
закрытых, не было никакой ручки, зато в узкой щели меж ними виднелся
крохотный кусочек какого-то неопознанного предмета.
- С ним всегда что-нибудь не так, - пожаловалась Алиция. - Имел
привычку открываться самостоятельно, и мне пришлось прихлопнуть его
посильней. Попробуй ухватить этот ошметок.
- Маловат.
- Возьми клещи, - посоветовала я. - Зося, дай ему клещи.
- Поддень ножом или вилкой, - предложила Зося.
Стоя с задранными кверху головами, мы увлеченно давали ему советы.
Зося, не выпуская из рук моей туфли, подавала инструменты. Орудуя клещами
и вилкой, Павел открыл шкафчик, захватив закопченный кусок бумаги.
Растворитель надежды оправдал. Краску он смывал запросто, правда, при
этом адски вонял. Я тоже пропиталась насквозь этим ароматом.
- Алиция, ты не знаешь, это когда-нибудь выветрится?
- О, туфля очистилась! - радостно сказала Алиция. - Нет, это смердит
месяцами. Поэтому я и держу его наверху. А ты что предпочитаешь: пахнуть
или быть красной?
- Если в темноте, то, пожалуй, быть красной.
- Не расстраивайся, всегда успеешь покраситься заново... Зося, с
одежды сходит?
- Да. Но на постель этого не хватит. Ну и вонь! Что там за гадость
намешана? Аж в носу свербит!
Павел до сих пор торчал под потолком, разглядывая огрызок, который
вытащил клещами.
- Слишком толсто сложено, - заметил он, кашлянул и чуть не свалился
со столика. - Ну и запашок наверху!
- Закрывай скорей и слезай оттуда! - рассердилась Зося. - Нужно хотя
бы пол отмыть, чтоб к нему не приклеиться. Еще Херберт завтра придет...
Хватит отлынивать!
- Боже мой, Херберт! - перепугалась Алиция. - Черт с ними, с моей
комнатой и постелью! Тут надо убирать!
Павел попробовал закрыть шкафчик, ничего не подкладывая, но через
минуту дверцы уже широко распахнулись и вызывающе заскрипели.
- Воткни то, что там было, и не морочь голову, - сказала Алиция. -
Если толсто, возьми половину.
Павел послушно развернул прокладку, но теперь оказалось слишком
тонко. Попробовал сложить иначе.
- Не получается. Дайте другое... - Замолчал, вглядываясь в предмет,
который держал в руках. - Алиция, - сказал он удивленно, - ты вообще
знаешь, что это?
- Не знаю. Какая-то бумага. Возможно, кусок газеты.
- Это письмо. Слушай, это какое-то письмо. Тебе, заклеенное.
Алиция была занята наведением блеска на мою туфлю.
- Возможно. Оторви половину или сложи втрое... Делай, что хочешь,
только закрой эти чертовы дверцы, чтоб они не скрипели над головой!
Иоанна, тебе будет очень мешать, если возле подметки останется красное?
- Лишь бы не везде, - буркнула я и отобрала у Зоси кусок ваты. - Если
позволишь, кожу с лица я уж сама себе сдеру...
- Алиция! - крикнул Павел. - Но это письмо тебе! Заклеенное!
До Алиции, наконец, дошло.
- Письмо мне? - удивилась она. - А что оно там делает? От кого?
- Не знаю. Здесь не написано.
- Ради бога, закрывай наконец и берись за дело! - раздраженно
воскликнула Зося.
- А если нечем?
- О боже, влипла, - сказала Алиция. - Закрой письмом, какая разница,
черт побери?.. Слушай, юбка тебе уже вряд ли пригодится, разве что
перекрасить ее в красную.
- Ага. И жакет. Надо было за компанию и туфли оставить. Все красное
так уж все красное! Как вам вообще это удалось?
- Это клей... - начала Алиция.
- Я разлил перед порогом клей, - оживленно продолжал Павел,
машинально воткнул письмо в дверцы, захлопнул их и слез со столика. -
Чтобы оставались следы.
- Все время морочил голову с ловушкой, - перехватила инициативу
Алиция, - и я вспомнила про краску. Попробуй раздеться и надеть халат...
Нет, не выйдет, у тебя еще руки...
- И ноги, - заботливо добавила Зося.
- Конечно, если б их не было, было бы гораздо удобней, - желчно
заметила я.
- Нужно было что-то яркое, чтобы убийца оставил четкие следы, -
продолжал Павел. - И чтоб не смывалось...
- Это вам вполне удалось.
- Алиция смешала краску с клеем...
- Павел, бери и вытирай пол, - вмешалась Зося, всовывая ему в руку
кусок ваты. - Не хватало еще, чтобы Хербертова аристократка тут
приклеилась. Да не там! Здесь, в кухне! И в передней. И около входа.
Везде, где ходила Иоанна.
- Черти ее по всему дому носили, - пробурчал Павел.
- Понимаешь, - продолжала Алиция, - отставила банку на полку, хотела
добавить еще клея, но тут банка грохнулась... На кой черт ты лезла через
окно?
- Чтоб не будить. Забыла ключи.
- Да, это у тебя неплохо получилось...
После часа каторжных усилий по дому можно было ходить. Свою
загубленную одежду я бросила на постель Алиции.
- Какое счастье, что сумка мне мешала, и я ее бросила в кусты! Хоть
что-то уцелело! В недобрый час придумала я все красное!..
Хлопоты, связанные с изысканным и одновременно свойским ужином,
множились, как кролики по весне. Херберт с Анной-Лизой ожидались в семь.
Перед этим надо было закончить с бигосом и выветрить из дому запах
капусты, с которым смешивался пронизывающий аромат растворителя. Он
смердел по всему дому. Алиция купила еще бутылку, чтобы дочистить диван,
на который эти безумцы меня вчера завлекли, и двери, на которые я
неосторожно оперлась. Спасти благоухающий растворителем диван Зося
пыталась с помощь спирта, духов и кофе.
- Ничего не помогает, - принюхиваясь, сказала она. - Перебивает все.
- Как жаль, что нет клопов, - посетовал Павел. - Вымерли бы все, как
один.
- Нужно что-то придумать. А то и впрямь похоже, что мы здесь морили
тараканов. Нельзя так оставлять!
Подумав, я предложила воспользоваться луком. Или чесноком.
- Спятила, от лука вообще можно будет рехнуться! - запротестовала
Зося.
- От чеснока - да. Но лук пахнет очень даже аппетитно. Сделаем салат
из помидоров с луком. Пусть думают, что это от него.
- На диване будем пить кофе, - заметила Алиция. - Кофе с луком -
превосходное сочетание!
В итоге наших совместных усилий диван мог смело конкурировать с
наигрязнейшим восточным базаром, причем недавно пережившем дезинфекцию.
Раскрыли все окна и двери, пытаясь устроить сквозняк. Ко всем блюдам для
убедительности в изобилии добавили лук. Если бы он не кончился, Алиция,
пожалуй, приправила бы им и мороженое.
Готовку завершили буквально в последнюю минуту. И тут выяснилось, что
нам страшно повезло: у Херберта и Анны-Луизы был насморк! Сначала они,
правда, слегка удивленно потягивали носами, но чуть позже вполне
акклиматизировались.
Вечер протекал в приятной атмосфере. Гости впервые пробовали бигос и
искренне его хвалили. Трудности возникли лишь под конец ужина. Из-за
борьбы со зловонием мы не успели подготовиться к следующему номеру
программы. Кофе, пирожные, сливки, электрокофеварка, чашки и другие
необходимые принадлежности все еще находились на кухне. Следовало как-то
незаметно перенести их в комнату, но раздвинутый стол перекрыл прямое
сообщение.
- Зося, кружным путем! - шепнула Алиция, одновременно поддакивая
Херберту. - Через ванную!..
Зося свободным движением слегка задвинула занавеску, прикрыв от
посторонних взоров глубину кухни, и пропала в дверях ванной с кофеваркой в
руках. Я вступила в оживленную беседу по-французски с Анной-Лизой и
попутно под столом лягнула Павла. Павел незаметно смылся.
Алиция плела сети насчет наследства и, наконец, добилась своего:
Херберт сам предложил свои услуги. Теперь можно было встать из-за стола и
перейти в салон пить кофе.
- Пирог, шоколадки и все прочее каким путем? - нервно шепнула Зося,
убирая посуду.
- Обычной изысканной дорогой. Через сортир, - ответила Алиция. - Стол
сложим после.
Запах кофе пикантно смешался с ужасающим зловонием, исходящим от
дивана. Я уступила аристократку Зосе прислушалась к разговору Херберта и
Алиции.
- Родители разбирали мансарду, - сказал Херберт, - и нашли сверток с
твоими вещами. Может, хочешь забрать? Такая небольшая пачка...
- Мои вещи? - удивилась Алиция. - Интересно, что это может быть?
Возьму при случае.
Херберт покачал головой.
- Сейчас они в отъезде. Но я могу забрать ее. Мы же все равно с тобой
встретимся в ближайшие дни...
Поздним вечером гости покинули дом, искренне поблагодарив за прием и
кашляя при каждом втором слове.
Вонь в передней стояла невыносимая - Зося оставила за дверями бутылку
с растворителем.
- Стоит ли это наследство таких хлопот? - с сомнением спросила я.
- Интересно, как это подействует на их насморк? - задумчиво сказал
Павел. - Вылечит или наоборот?
- Возьми бутылку и поставь ее наверх, - потребовала Зося. - Пусть
наконец перестанет тут вонять! Не будем сегодня ничего мыть.
Зазвонил телефон. Павел поднял трубку.
- Минуточку, Алиция, тебя господин Мульгор.
Г-н Мульгор, уведомленный о вчерашнем происшествии, рассказывал о
своих изысканиях на эту тему.
- Толку - чуть, - сказала Алиция, положив трубку. - По-прежнему
ничего не известно. Хотя иногда мне кажется, что он от нас что-то
скрывает.
- Было бы странно, если бы не скрывал, - заметила я. - Полиция для
того и существует, чтобы наводить тень на плетень. А что говорил, кроме
того, что скрывал?
- У Аниты на вчерашний день нет алиби. У Роя тоже. Иенс звонил не из
дома, а от приятеля, у которого как раз в гостях сидел какой-то
подозрительный иностранец. Полиция на него уже давно глаз положила. Почему
- не сказал. Снимки сделали. Автомобиль - "мерседес", за рулем которого
сидел некто в больших очках и шляпе, надвинутой на глаза. Спрашивал, не
приходил ли счет за живую изгородь. Не было ничего такого?
Все согласились, что не было.
- Наверняка еще будет. Вроде бы придумали какие-то новые способы
борьбы, и при следующей попытке убийца непременно будет пойман.
- Что, требуются добровольцы на роль жертвы? - язвительно
поинтересовалась Зося.
Алиция вздохнула.
- Не знаю. Может, все-таки лучше найти письмо от Эдека?
- Кстати, - напомнила Зося. - Павел, поставь бутылку на место!
Павел послушно взял бутылку и начал восхождение, но вдруг застыл на
кухонном столике с поднятой ногой и с интересом посмотрел на Зосю.
- Проассоциировалось с письмом наверху?
- С каким письмом?
- Шкафчик закрыт письмом. Я же говорил вам вчера!..
Мы тупо уставились на него.
- Боже! - с ужасом простонала я. - Кто-то тебе помешал, держала
письмо в руке и не знаешь, что с ним сделала! А шкафчик открывался
самостоятельно!.. Павел!..
Павел был уже наверху. Мы наперебой совали ему разнообразные
инструменты. Он выхватил прокладку клещами, чуть не сорвав дверцы с
петель: Алиция выхватила у него из рук конверт.
- Да, - сказала она. - Господи ты боже мой!
То, что мы не задохнулись от нетерпения, пока она вскрывала конверт,
было просто чудом. Эдек писал:
"... Есть одно такое дурацкое дело, о котором хочу тебе сообщить.
Скоро приеду и расскажу подробности лично. Не раскрывай объятий каждому -
не все люди порядочные. Случайно узнал, что одна особа, которая есть у
тебя на фотографии с ее дня рождения, дурная для тебя компания. Ты
показывала оттиски, когда была в Польше в последний раз. На двух снимках
ты, она и большой зверь, на третьем - только ты и она. Она тут встречается
с одним типом, который не может показаться в Дании. Если раскроются их
махинации, у тебя будут холерные неприятности. За ним уже следят, за ней
еще нет, но никогда не известно... Вообще-то она свинья: надувает всех, в
том числе своего мужа, а мне это не нравится. Сообрази, кто это, и больше
с ней не встречайся..."
- Далее идут поцелуи и всякое такое, - закончила чтение Алиция.
На минуту воцарилось молчание.
- Прочитай-ка еще раз, - мрачно потребовала Зося.
Алиция прочитала еще раз, опустила руку с письмом и посмотрела на
нас.
- Я, она и большой зверь, - тупо повторила она. - Какой, к дьяволу,
большой зверь?! Конь?.. Иоанна!
- Честное слово, у меня только один снимок, где я и конь, - быстро
ответила я. - Мне тогда было девять лет, и я вообще тебя не знала!
- Что он, к чертовой бабушке, не мог сказать попроще?! - разозлилась
Зося. - Большой зверь на именинах, который совершает махинации с типом...
Что из этого можно понять?!
- Нам оставлено поле для дедукции, - пояснил Павел. - Алиция, на чьих
именинах ты была?
- На чьих только не была! - грустно сказала Алиция. - И почти всегда
делали снимки. У нее есть муж... До чертовой матери баб, у которых есть
мужья...
- Оттиски! - закричала я. - Показывала оттиски, значит, должны быть у
тебя! Надо искать три снимка с одной и той же особой, чтоб на двух из них
был зверь!
Алиция красноречиво посмотрела на низ стеллажа, где находились
многочисленные коробки с фотографиями, пленками и слайдами. Когда-то это
все было тщательно разложено и рассортировано, а потом вместе с
магнитофоном рухнуло на голову г-ну Мульгору.
- Ну что ж, значит, на ближайшие трое суток работой мы обеспечены, -
меланхолично констатировала Зося. - Приступим!
- Только наплюйте на коня. Не поддавайтесь внушению! Это может быть с
таким же успехом верблюд, слон или корова... Ищите Алицию с бабой, а зверя
отловим потом.
Когда начало светать, мы были по уши зарыты в снимки. Отдельной кучей
лежали те, где находилась Алиция в женском или зверином обществе. Зверей в
натуральном виде нашли немного, но каждый возбуждал наши подозрения.
Некоторое время провели в раздумье над фотографией Алиции с ее
приятельницей, француженкой Соланж - дамой преклонных лет с котом на
коленях.
- Вполне могла показывать ее Эдеку. Но неужели он назвал это большим
зверем? - засомневалась Алиция.
На двух других Алиция выступала в обществе Торстена, кормящего слона
в копенгагенском зоопарке.
- Зверь есть, - заметила я. - И вполне подходит по размерам. Только у
Торстена, к сожалению, нет мужа, чтобы его надувать.
На восходе солнца мы уже имели несколько подходящих комплектов. Там
была Алиция с Эвой на фоне конной гвардии, Алиция с Эльжбетой в обществе
коровы. И, наконец, Алиция с Анитой, расположившиеся в саду, в компании
громадного пса.
- Все подходят, - мрачно констатировала Алиция. - Тут день рождения
королевы, там - юбилей благодетелей, на последней - чествуем Хенрика. И
кругом звери! Которая из них?
- Эльжбета отпадает, - рассудила я. - Она не замужем. Остаются Эва и
Анита. То есть мы вернулись к исходной точке. Ищи дубли, ищи пленки!
- Спать не будем вообще? - робко спросила Алиция.
- Нет, - ответила Зося решительно. - Павел, ты уже не нужен, можешь
идти, а я должна дойти до конца!
- Так дело не пойдет. - Павел душераздирающе зевнул. - Вместе так
вместе!
Молча, одну за другой, проглядывали пленки. С фотографиями Алиция
обращалась на редкость аккуратно - это было ее единственное настоящее
хобби. Она теряла все, что только можно, но никогда еще не потеряла ни
одного негатива, карточки или пленки. Если бы не несчастный случай с г-ном
Мульгором, нам бы хватило на поиски получаса.
- Есть! - наконец сказала Алиция. - Подходит.
- Есть! - одновременно сказала Зося, подсовывая под лампу другую
пленку.
- Что у тебя?
- День рождения короля. Ты, Эва и лошади. Преимущественно задом. А у
тебя?
- Анита с псом на именинах у Хенрика. На всех пленках я с ней только
в трех кадрах, в том числе два - с псом. Проверьте у себя.
Проверили. На дне рождения короля Алиции, Эвы и коней было до черта.
С Анитой же Алиция увековечилась только в двух экземплярах, и в двух
случаях к ним примазался этот самый пес.
Мы тупо посмотрели друг на друга.
- Похоже, Эдек имел в виду Аниту, - произнес Павел. - Ну и что?
- Действительно, - недовольно заметила Зося. - Если Анита снималась с
псом, это еще не доказывает, что она убийца.
- А где остальное? - поинтересовалась я. - Со всей пленки только этот
снимок. Где остальное?
- Давайте выпьем кофе, - предложила Алиция. - Не знаю, где остальное,
сама удивляюсь. Может, после кофе что-нибудь прояснится?
Самое разумное, что нам пришло в голову, - это поговорить с г-ном
Мульгором. Сами мы уже были ни на что не способны.
- Анита?.. - засомневалась Зося за второй чашкой кофе. - По-моему,
безголовая психопатка, а вовсе не злодейка.
- Кроме того, я о ней ничего не знаю. Прочитала письмо, нашла ее на
фотографии. И что?
- Можно ее спросить, - с готовностью предложила я. - Если это она, то
должна знать.
Мое предложение никому не показалось странным. Никому и в голову не
пришло, что задавать вопросы подозреваемому в убийстве не лучший способ
расследования.
- Анита? - безжалостно ворвалась я в ее сон. - Слушай, получается,
что ты убийца. Что на это скажешь?
Анита отчаянно зевнула в трубку.
- Ну да? И как это у вас получилось?
- Очень сложным путем. Никто, кроме тебя, не подходит.
- Кроме меня, говоришь? Что, полиция уже едет?
- Пока нет. Не сообщили им, потому что не можем понять, зачем тебе
убивать Алицию. Ты можешь это объяснить?
- А что, прямо сейчас? - Анита снова зевнула. - Если б вы подождали
до утра, наверняка нашла бы несколько поводов. Может, у меня мания?
- Да нет, не похоже. Скорей, ты во что-то впуталась, только не знаем,
во что. Чем тебе мешает Алиция?
Анита вдруг проснулась.
- Что-нибудь новенькое случилось? Опять жертвы?
- Пока еще нет.
- Так чего ж вы не спите? Я думала: по крайней мере тройное
убийство!..
- Вычисляем преступника и как раз дошли до тебя. Алиция говорит, что
ничего такого о тебе не знает. Совершенно не можем тебя понять.
- Я сама себя иногда не понимаю. Не принимайте близко к сердцу, -
утешила меня Анита. - Но вы меня заинтриговали, пожалуй, сегодня к вам
приеду. Разреши только чуть-чуть поспать...
Алиция с Зосей неуверенно переглянулись.
- Не знаю, не бестактно ли обращаться к человеку с такими вопросами в
семь утра...
- Звонить в семь утра - это не только бестактность, это просто
свинство, - добавила Алиция. - Если не она, придется извиняться.
Я пересказала наш разговор. Алиция в двадцатый раз перечитала письмо
Эдека:
- Наверняка не она. Он тут ясно пишет, что должен быть снимок с ее
дня рождения, а то был день рождения Хенрика. Зря ее разбудила.
- Тогда какого черта мы просидели целую ночь? - с горечью спросила
Зося. - Я иду спать, а ты как хочешь. Можешь звонить этому полицейскому,
пусть ему тоже будет плохо.
Я успела до перерыва сбегать на почту и выслать бестолково написанное
письмо. Г-н Мульгор, весьма заинтересованный, приехал около часа. Получил
письмо Эдека, фотографии Алиции с Анитой и псом, пленки, просмотрел все и
погрузился в размышления.
- Я скажу много, - заявил он, когда мы уже совсем потеряли надежду. -
Не мое это дело.
Замолчал и бросил на нас задумчивый взгляд.
- Это действительно много, - пробормотала Зося.
Г-н Мульгор устроился поудобней и печально вздохнул.
- Не мое это дело, - повторил он. - Мое дело есть убийца. Но мои
товарищи грызут другие дела. Они имели мужчину, давно, много лет назад.
Мужчина пошел вон и никогда не возвращался. Делала подлое дело, изменял
стране для...
Г-н Мульгор заколебался, умолк и внимательно на нас посмотрел. Мы
ждали, сгорая от нетерпения.
- Это есть тайна, - предостерег он.
Мы хором поклялись, что никому не скажем.
- Подлая работа, - продолжал г-н Мульгор с отвращением, - для плохой
особы в Греции. Наркомания.
- Ах!.. - выдохнула Алиция, лучше всех сориентированная в больных
вопросах Скандинавии. - Международная контрабанда наркотиками!
Г-н Мульгор энергично кивнул головой.
- Да. Они делали свинские вещи на весь свет. Мужчина имеет помощь.
Какая-то особа напряглась для этого. Но мужчина весьма важный есть.
Информацию имеем на тему великого милования.
Это неожиданное сообщение нас совсем захватило врасплох.
- Великого что?
- Великого милования. Сантимента. Любить весьма, чрезвычайно.
- Ну, это уж не Анита! - выкрикнула потрясенная с ног до головы
Алиция. - Это Эва!..
Г-н Мульгор посмотрел на нее, взял в руки лежащие на столике карточки
с Эвой и конями, перечитал еще раз письмо Эдека и душераздирающе вздохнул.
- Нет. Джузеппе Грассани не мужчина. Мои товарищи видели его. Другой,
не тот самый. Имеем мы слишком мало...
Забрал снимки, аккуратно сложил их вместе с пленками и письмом и
добавил:
- Есть это повод для подозрения. Не наверняка. Доказательств не
хватает. Мои товарищи обладают сообщениями, они знают, особа убийцы кто
есть. Я также знаю...
- Что вы сказали? - невежливо перебила Зося. - Вы знаете, кто убийца?
- Я знаю, да, - подтвердил г-н Мульгор. - Все мои товарищи знают.
Хотя особа убийцы малозначащая есть.
- О господи! - вырвалось у Павла.
- Боже, смилуйся над нами! - застонала Зося. - Злодей, пытавшийся
убить восемь человек...
- Девять, - поправил Павел.
- ...девять человек, не имеет значения?! Так что же тогда имеет
значение?! О чем тут вообще разговор, кого ищут?! Должен убить девяносто
девять?!
- Нету девяносто девять, - печально сказал г-н Мульгор. - Только
пятьдесят восемь. Ужасно пострадавших. Особу знаем, доказательств нет...
- Как это пятьдесят восемь?..
Г-н Мульгор пошел на более подробные объяснения. Главной целью
полиции было накрыть таинственную особу с черным типом, но для этого
требовались доказательства их сообщничества. Преступника вычислили
теоретически. Причем известно было, что девять жертв в Аллеред и десятая
на автостраде для него просто пара пустяков. За ним тянулся хвост по
крайней мере пятидесяти восьми преступных акций.
- Невозможно дело закончить, - пожаловался г-н Мульгор и указал
пальцем на Алицию: - Пани что-то знает или что-то имеет! Память! Где она?
На этот вопрос было несколько вариантов ответа, но сомнительно, чтобы
они удовлетворили г-на Мульгора. От всего этого мы так обалдели, что нам в
голову не пришло спросить, кто убийца.
- Рехнуться можно! - гневно сказала Зося. - Бред какой-то. Мало что
они там знают! Если у них нет доказательств, знают то же, что и мы. Анита
и Эва. Мы никогда не отцепимся от одной из них?!
- Это есть наша цель и желание, - торжественно заявил г-н Мульгор.
- А через того типа? - поинтересовалась я. - Он не может нас на
что-нибудь вывести?
- Неизвестно, встречался ли он с Эдеком в Варшаве? - потеряла
терпение Зося. - Павел никого не узнал!
- Как мог узнать, если его тут нет? - возмутился Павел. - А может,
есть какие-нибудь снимки? У него такая характерная нижняя губа!
Г-н Мульгор грустно покачал головой и вздохнул.
- Не обладаем хорошей фотографией. Имеем крайнюю бедность.
Таинственная особа украла.
- Ну, а если ты его узнаешь, что будет? - тревожно рассудила Алиция.
- Это же не доказательство, что он связан с Эвой или Анитой.
- Что за великое милование? - мрачно поинтересовалась Зося. - Кого к
кому?
- Особа имеет великое милование до мужчины, - пояснил г-н Мульгор.
- Значит, все-таки Эва, - решила Алиция. - Жалко, что Эве
понадобилось меня убивать...
Г-н Мульгор ушел, унося с собой пленки и письмо и оставив нас
совершенно сбитыми с толку.
Во второй половине дня приехала Анита. Мы вспомнили, что о Греции г-н
Мульгор сообщил нам строго конфиденциально. Поэтому рассказали Аните лишь
о том, что нашлось письмо, и у нас осталось на выбор только она и Эва.
- Когда же, наконец, вы выберете кого-нибудь из нас? - с любопытством
спросила Анита.
- Не знаем. Даже если это ты, спи спокойно, - ни у кого нет никаких
доказательств.
- А какие доказательства вам нужны? Может, я смогу помочь?
- Ну, например, твое знакомство с тем типом, которого Эдек встретил в
Варшаве. У тебя есть какие-нибудь снимки, где ты в его объятиях? Или
любовные письма?
- К сожалению, нет. Но можно сделать фотомонтаж. У вас есть его
карточка?
- Ни у кого нет...
- А вы этого типа знаете?
- Даже если знаем, то нам ничего об этом не известно.
- Жаль. Но если у вас снова возникнут вопросы, очень прошу, звоните в
какое-нибудь другое время.
В понедельник Павла снова вызвали в полицию. Там он провел несколько
часов, просматривая кипу портретов. Единственный снимок, на котором
совершенно точно находился искомый индивидуум, представлял его сзади, в
плаще и шляпе. Между шляпой и плащом виднелось ухо, увеличенное до
слоновьих размеров. Его-то Павел и должен был опознать.
- Совсем спятили, - поделился возмущенный Павел. - Что я, специалист
по ушам? Громадное, во всю стену, ни на что не похожее. Откуда я знаю, чье
оно?
Во вторник поздним вечером появился загадочный г-н Мульгор и стал
дожидаться Алицию, которая совещалась с Хербертом. Она приехала очень
недовольная:
- Оказывается, не только у меня склероз, у Херберта тоже, хотя он
гораздо моложе. Так было интересно, что в этой пачке, а оказалось,
хербертовская жена увезла ее в автомобиле. Условились, что привезет завтра
или послезавтра, если снова не забудет. Новости есть?
- Есть, - сказал г-н Мульгор. - Чужая особа стригла живую изгородь.
Он вытащил уже знакомую нам фотографию, сделанную в день нападения на
Агнешку. Отдельные части снимка увеличены почти так же, как ухо, которое
показывали Павлу.
- Какая-то мания с этим увеличением, - критически заметила Зося.
Мы внимательно осмотрели куски человека в рабочем комбинезоне.
Кустистые брови, слегка затемненные очки и короткая борода. Лоб скрывал
козырек шапки. Комбинезон производил впечатление местами чем-то набитого.
Сабо были на исключительно толстой подошве. На одном фрагменте видна была
только пятка, правда, не целиком, но в достаточной степени, чтобы понять,
что на ней не мужской носок, а черные дамские колготки. На другом
находилась часть горла, согласно нашей оценке, слишком изящная для
мужчины. Все остальное было не настолько ясно, чтобы решить, какому полу
принадлежит.
- Во всяком случае, одно известно наверняка, - удовлетворенно сказала
Алиция. - Изгородь подстрижена, и счета мне не пришлют.
Я не переставала интенсивно размышлять. Убийца облюбовал Алицию и
упорно пытается прикончить именно ее. Следовательно, она для него
небезопасна. Но какую, черт побери, свинью Алиция может ему подложить?
Когда г-н Мульгор ушел, я собрала всех и велела им думать.
- Письмо здесь ни при чем, - заявила Зося. - Оно нашлось, прочитано,
и что с того? Ничего.
- Он же не знал, что Эдек там написал, мог бояться худшего, -
заметила Алиция.
- Оставьте в покое письмо. Мы уже говорили, что после смерти Алиции
оно найдется скорее, чем при жизни. Алиция, ты обязана знать черного типа!
- Мне потребовать, чтобы он представился?
- Дура. Я имею в виду прошлое. Ты его наверняка видела с Анитой или
Эвой, только не можешь этого вспомнить. А убийца боится, что вспомнишь.
Может, все-таки пороешься в памяти?
- Аниту видела я с ее первым мужем. Впрочем, ты тоже. Светлый блондин
скандинавского типа. Мог перекраситься, но нос себе вряд ли изменил.
- Ты лучше вспомни что-нибудь пораньше...
- Секундочку, - задумчиво произнес Павел. - Может, он думал...
- Может, все-таки правильней говорить "она", - предложила Зося. -
Скажем прямо, на повестке дня у нас две бабы.
- Хорошо, - согласился Павел. - Может, она не знала, что Эдек ничего
не успел сказать? Или думала, что он Алиции что-то привез, и это навеет
какую-то мысль?
- Явно меня переоценили. Ничего мне не навевает.
- Потому что Эдек ничего не привез...
- Привез. Водку...
- Водка тебе ничего не навевает?..
- Даже очень, но совсем на другие темы.
- Может, посмотрим еще раз снимки? - предложила я. - Какие-нибудь
старые записи, календари или что-то подобное... Старые письма, старые
ботинки...
- Старые сумки, старые перчатки, старые шляпы...
- Перестаньте дурачиться, я серьезно!
- Из всего этого могу предложить только старые календари и шляпы, -
меланхолично сказала Алиция. - Случайно знаю, где они лежат. Сомневаюсь,
что это даст что-нибудь, но можем попробовать.
- Ты еще сохранила шляпы? - оживилась Зося.
- И они к тому же вполне доступны. Лежат в коробке, в погребе.
Вынуждена была снять ее с антресолей, когда вытаскивала чемодан.
- Потрясающе! Покажи!
Мы охотно прервали наши изыскания. Шляпы у Алиции всегда были
