обычное отвращение к трупам. Сочетание сразу двух неблагоприятных факто-
ров и множественность трупов делали испытание особенно жестким.
- Пятый, я - Второй, как слышите, прием, - прорвался сквозь хрипы и
шипение голос Савушкина.
- Второй на связи, вас слышу.
- СОБР и ОМОН задействованы в городской операции, я собираю резервную
группу райотдела. Если кто-то появится, дайте сигнал голосом или тоном.
Ориентировочное время прибытия - восемь минут. Как поняли, прием.
- Вас понял, конец связи.
Рожков сдержал ругательство, чтобы еще больше не пугать лейтенанта.
Если кто-то появится, все решится за две-три минуты. Или засада их за-
держит, или они уйдут. Может быть и по-другому: они покрошат засаду, или
засада положит их... Последнее маловероятно. Милиция не приучена стре-
лять первой, а начавший вторым всегда проигрывает. Да и вообще, если
начнется заваруха, то надежда только на себя да на капитана.
- Стрелять не побоишься? - тихо спросил начальник УРа.
- В людей? Не знаю... Наверное, побоюсь, - невнятно ответил рыжий.
- Ну и дурак! - грубо сказал Рожков. - Тут как в бою - или ты в яме,
или он! На кладбище хочешь?
Ответа не последовало.
- Чего молчишь?!
- Я не молчу... Я головой помотал...
- Лучше яйцами помаши, пока тебе их не отстрелили! Если начнется -
мочи как только можешь и ни о чем не думай! Ни о гестапо, ни о прокуро-
ре! Об одном думай - чтобы своих не покрошить да в посторонних не по-
пасть! Понял?
- Понял, - уже уверенней ответил Петров. Грубый тон привел его в
чувство.
- Автомат на предохранителе?
У них были обычные "АКМ" с исцарапанными деревянными прикладами.
- Да.
- Отщелкни вниз, до конца. А то переклинит мозги и забудешь. А пере-
дернуть никто не забывает - тут рефлекс железный...
Наступила тишина, даже рыжий перестал рычать.
- Холодно, - проговорил он, чтобы разбавить гнетущее молчание.
- Если бы было жарко, пришлось бы сидеть в противогазах. Что лучше?
Лейтенант не успел ответить. Тихий посвист Макарова известил о появ-
лении тех, кого они ждали. Рожков дважды нажал тон-вызов и отключил ра-
цию - теперь она ничего не решала.
Ко входу подъехал "рафик", выкрашенный в защитный цвет с красными
крестами на бортах и на задней двери кузова - военная медицина. На дру-
гой стороне Богатого спуска остановились два джипа.
Так неблагозвучно называют сотрудники службу собственной безопаснос-
ти. Из микроавтобуса вышел человек, в котором Лапин, если бы он находил-
ся здесь, узнал бы четвертого мужчину с последней вечеринки Рубена. Но
теперь тот был одет в милицейскую форму. К нему присоединился второй ми-
лиционер, а потом и два парня в белых халатах с хищными лицами и зажаты-
ми в зубах по-зековски изогнутыми "беломоринами".
Парни достали носилки, а милиционеры спокойно поднялись на крыльцо, и
"друг" Рубена принялся по-хозяйски отпирать замок. Из джипов за происхо-
дящим наблюдали авторитеты тахировской группировки. Кондратьев первым
вылез наружу и подал знак остальным, решив, что впечатление будет пол-
нее, если они увидят картину в первозданном виде.
Замок открылся, милиционеры зашли внутрь, следом проскользнули парни
с носилками. Кондратьев, сделав приглашающий жест, вежливо пропустил Ке-
римова, Ибрагимова и Кулиева, а Гуссейнову заступил дорогу и вошел сам.
Макаров лежал у стены за створкой двери, в темноте его видно не было, но
капитан понимал, что будет обнаружен в течение минуты. Обилие людей сму-
тило его: втроем можно перестрелять десяток человек, особенно если на-
чать первыми, но бескровно задержать их вряд ли удастся. Только если ис-
пугаются оружия, но сейчас все прут на стволы не задумываясь, пока хоть
один не получит пулю... Пожалуй, с этого надо начинать - дать очередь
под ноги, кого-то зацепить. Тогда, может, и лягут...
В зал зашли Гуссейнов, Тагиров и еще двое, они сдвигали столики, оп-
рокидывали стулья, но не смотрели по сторонам - их внимание было обраще-
но вперед, в подсобку. Откуда тут столько народа? Непохоже, что это
преступники собираются вывозить трупы! Может, кто-то позвонил в милицию
и прибыла опергруппа с начальством и понятыми? Плохо, что он ничего не
видит...
Рожков тоже ничего не понимал. Он ожидал двух, ну трех, в крайнем
случае четверых! А тут целая толпа, не таясь и не скрываясь... Что-то не
то!
Луч фонаря обежал подсобку, высвечивая один труп за другим.
- Всем видно? - громко спросил Кондратьев. - А почему тут темно?
- Это я пробку вывинтил, - один из "санитаров" подошел к электрощит-
ку, взобрался на табуретку.
Одновременно во всех помещениях: в кухне, подсобке, зале, - вспыхнул
свет. Он проявил оттенки смерти - трупные пятна, застывший на лицах
ужас, брызги и потеки крови. Картина стала еще ужаснее. Но рассматривать
ее не было времени. Рожков передернул затвор, и характерный металличес-
кий лязг больно ударил по нервам двенадцати человек.
- Милиция! Всем лечь! - рявкнул майор, для убедительности поводя
стволом, но черный зрачок автоматного дула зацепился за милицейскую фор-
му - незнакомый старший лейтенант спокойно смотрел на начальника УРа.
- Ложись, милиция! - закричал сзади Макаров, тоже дергая затвор, но и
девятимиллиметровый глаз "кипариса" наткнулся на коллегу в звании капи-
тана.
С грохотом упал с табуретки "санитар", все остальные сохраняли полное
спокойствие и невозмутимость.
- Ни вас, ни нас не предупредили, выходит? - спросил старлей. - Ну и
ПИПаки! Еще не хватало перестреляться!
Именно так должен был реагировать любой милиционер в подобной ситуа-
ции.
- Откуда вы? - резко спросил Рожков, не снимая напряженного пальца со
спускового крючка. - Фамилия?
Когда менты попадаются в столь сомнительной ситуации, веры им нет.
Разбираться должны другие, официально действующие и всем известные долж-
ностные лица - дежурные, начальники, кадровики.
- Мельников, полк ППС. Нас прислали проверить заяву...
Он говорил, как настоящий сотрудник.
- Петров! - не оборачиваясь, крикнул майор. - Ты живой?
- Живой... - отозвался рыжий лейтенант.
- Запроси дежурного по городу. Пусть пришлет машину для разбора.
- Есть, - вяло ответил Петров. Затрещала рация.
- А это кто такие? - продолжал опрос начальник УРа.
- Они и позвонили в город. А сами ждали здесь...
В глазах Мельникова плеснулся страх, и обостренным восприятием Рожков
понял, что это ряженый, скорей всего из бывших ментов, знающий основы
службы.
- Кто у вас командир?
- Что?
Командир полка недавно сменился: Поляков уехал на учебу, на его место
назначили начштаба.
- Командир кто?!
- А-а-а... Поляков...
Рука лжемилиционера выскочила из кармана с крепко зажатым пистолетом,
но побеждает тот, кто раньше начал, а Рожков уже давно держал противника
на прицеле.
- Та-тах! - оглушительно бухнул сдвоенный выстрел короткой очереди,
старлея отбросило назад, на Тагирова, тот тоже охнул - прошедшие навылет
пули вошли ему в грудь. Два тела тяжело повалились на пол.
- Охерел?! В своих стреляешь?! - истошно завопил "друг" Рубена в ка-
питанской форме.
У Рожкова помутилось в глазах. Самое трудное: разбираться на месте.
Это потом время расставит все по местам, протоколы допросов, осмотров и
акты экспертиз сделают картину ясной. А когда своей рукой застрелил двух
человек, и еще непонятно - преступники они или ни в чем не повинные лю-
ди, боевой пыл быстро остывает. Автомат дрогнул.
- Бах! - гулко ударило откуда-то снизу. Это "санитар" палил с пола.
Пуля просвистела у носа майора, он шарахнулся назад, но стрелять больше
не мог, палец свело судорогой запрета.
- Ложись! - заорал сзади Макаров. "Кипарис" стреканул над головами,
Эльяс и Мирза присели. Кондрат лихорадочно щупал в кармане гладкий овал
гранаты, но вытащить пока не решался и только свел вместе усики чеки.
- Бах! Бах! - открыв огонь, "санитар" уже не мог остановиться, хотя
непонятно было - в кого он целится: шагнувший назад Рожков ушел с линии
огня. Второй "санитар" тоже обнажил ствол, но в этот миг на пороге кухни
появился растрепанный рыжий парень с бледным лицом, горящими глазами и
автоматом наперевес.
- Ложись, гады! - истерически заорал он и вкатил очередь в живот вто-
рому "санитару". Тот рухнул рядом с трупом рыжей девчонки, засучил нога-
ми и вытянулся во весь рост. Первый "санитар" выстрелил в очередной раз
и промахнулся, в следующую секунду струя свинца достала и его.
- Сдаюсь, не стреляй! - Эльяс рухнул на колени и сложил руки на за-
тылке. Его примеру последовали Али и Мирза.
- Ложись, всех перемочу! - чувствуя, что наступает психологический
перелом, зарычал Макаров.
Упал на колени Гуссейн, за ним "капитан", потом еще двое, последним
плюхнулся на пол Кондрат. На миг его руки сошлись на уровне живота и тут
же разъединились. В левой осталось стальное кольцо с двумя неровными
проволочными хвостами.
Макаров перевел дух.
- Вы целы? - крикнул он в глубину чебуречной.
- Целы! - взвинченно ответил Петров. Капитан отметил, что парень ве-
дет себя вполне профессионально: прижавшись к стене, водит стволом из
стороны в сторону, контролируя и лежащих без движения, и живых. На нем
не было лица, и заметно дрожали руки с автоматом, но это сейчас не игра-
ло никакой роли. В проеме двери появился Рожков, заторможенный, как сом-
намбула.
- Наручники есть? - спросил он, хотя единственная пара была у него
самого. Что-то ударилось о пол и запрыгало по доскам, проскочив у Мака-
рова между ног и закатившись в угол зала. По сравнению с произошедшими
событиями это казалось мелочью. Хотя натянутые нервы выделили непонятный
факт из окружающей действительности - он требовал объяснения. Неосозна-
ваемая тревога охватила раньше, чем объяснение пришло: слишком быстро
бежало время на поле боя. Оглушительно рвануло, полыхнуло огнем, посыпа-
лись стекла окон, неведомая сила оторвала капитана от земли и шмякнула о
стену. Мир для Макарова перестал существовать, а путь к выходу освобо-
дился, и в него бросился тот, кто знал, что это произойдет, - Конд-
ратьев. Следом рванулся Гуссейн. Остальные задержанные были полностью
деморализованы и не двинулись с места.
- Держи этих! - бессвязно выкрикнул тонким голосом Петров и побежал
за беглецами.
- Ложись! - в очередной раз выкрикнул майор, и на этот раз оставшиеся
в живых ткнулись наконец мордами в грязные, замызганные доски.
Сверху раздавался вой сирены, призрачно мигал синий маячок, вой приб-
лижался. На бегу расстегивая пальто, Кондрат мчался вдоль трамвайной ли-
нии, направляясь к пустырю заброшенной стройки. В руку удобно лег пласт-
массовый семнадцатизарядный "глок" - самая крутая контрабандная машинка
на сегодняшний день. Снег хрустел под ногами, холодный воздух врывался в
разгоряченное горло, рядом бежал Гуссейнов, который тоже достал пушку,
но не пытался отстреливаться. Сзади, отставая метров на сорок, топал
преследователь. Фонари не горели, вряд ли тот мог тщательно прицелиться,
но страх все равно холодил беззащитные спины беглецов.
До забора оставалось совсем немного, но Кондратьев вдруг понял, что
попытка скрыться обязательно спровоцирует огонь, а на фоне светлых досок
темные силуэты станут хорошими мишенями. Он остановился, повернулся, вы-
тянул руку. "Глок" не надо готовить к стрельбе: ударник взводится авто-
матически при нажатии на спуск и автоматически выключаются два предохра-
нителя. Фосфоресцирующие точки на целике и мушке позволяют точно наво-
дить оружие в темноте. Ударил выстрел, и Петров упал. Это было слишком
хорошо для первого выстрела, Кондрат заподозрил хитрость, но возвра-
щаться добивать мента не было ни времени, ни смысла, тем более что Гус-
сейн уже пролезал в узкую щель, чернеющую вместо выбитой доски.
Кондрат пролез следом, и сразу лицо опалила вспышка. Ничего не успев
понять, он провалился в небытие, но не любивший случайностей Гуссейн пе-
дантично произвел контрольный выстрел, после чего побежал через пустырь
к ярко освещенному проспекту.
Суточная сводка пополнилась еще одним массовым побоищем: трое убитых
и пятеро тяжело раненных. Пострадали два сотрудника милиции: лейтенант
Петров получил пулю в легкое, а капитан Макаров погиб на месте. Примета
подтвердилась.
Со скальной гряды в бинокль хорошо просматривалась граница. Несконча-
емая цепь загнутых внутрь трехметровых столбов с туго натянутой на изо-
ляторах колючей проволокой. По земле вьется перепутанная спираль с ноже-
видной насечкой. Чуть отступя от основного периметра идет предвари-
тельный, только столбы пониже, метра два с небольшим. Земля между ограж-
дениями нашпигована противопехотными минами - обычными, без затей отры-
вающими ступню, и "лягушками", с воем взлетающими на уровень головы и
веером рассыпающими зазубренные осколки.
На километр в глубь территории отнесена взрыхленная контрольно-следо-
вая полоса, вдоль которой перемещаются фигурки в рубашках цвета хаки с
завернутыми по локоть рукавами, защитных же шортах и широкополых шляпах.
За спиной короткие автоматы, на натянутых поводках злые, отлично выдрес-
сированные доберманы. Патрули появляются с пятнадцатиминутным интерва-
лом, на ровных участках последующий постоянно видит предыдущий.
Что они так охраняют? Сахарный тростник, древесину? Стратегически вы-
годное географическое расположение? Мнимую независимость и вполне ре-
альные дороги наркотиков из Колумбии в Мексику? При таком свирепом режи-
ме назначать передачу здесь было безумием! Уж лучше преодолевать заслоны
ФБР... Впрочем, ориентировались не на его удобства: Джек Голл находился
тут три дня и чувствовал себя гораздо свободнее, чем в Штатах. Все равно
передача прошла нормально. Если бы напарник выполнил свою часть плана,
сейчас они на быстроходном катере подходили бы к Гаване... Что случилось
с двойником? Струсил? Или провалилась вся сеть? Нет, тогда бы никто не
вышел на связь по аварийному сигналу и он не получил бы прыжковый баллон
- призрачную надежду на спасение. В самом прямом смысле слова: если он
попадется, его повесят без всяких дипломатических экивоков, даже если
страна захочет за него вступиться. Впрочем, вступиться должны, он слиш-
ком много знает... Как бы там ни было, неосторожность или предательство,
но утечка информации произошла.
Рейнджеры уже должны знать о предполагаемом переходе, иногда кажется,
что головы в шляпах поворачиваются в сторону горной гряды и внимательно
всматриваются, тогда хочется оторваться от бинокля, чтобы разом разор-
вать дистанцию, но успокаивает мысль, что солнце находится за спиной и
блики линз не выдадут его местонахождения. А рассмотреть человека на та-
ком расстоянии среди беспорядочно навороченных серых каменных глыб и ры-
же-черных осыпей практически невозможно.
Открытый джип вынырнул из густой тропической зелени и пылит парал-
лельно КСП - видно, пограничное начальство или местная контрразведка
проверяет бдительность патрульных. Днем над скалами летал вертолет, не
исключено, что завтра начнется прочесывание... Понадобится очень много
людей, но за этим дело не станет - чем меньше и бедней страна, тем
больше народа она может задействовать для подобных мероприятий. Теперь
его судьбу решало время. И ветер.
Солнце нырнуло за скалы, сразу стало сумеречно и прохладно. Во фляжке
еще плескалось немного воды, и он несколькими глотками опустошил ее, за-
сунул ненужный сосуд в щель между камнями, а сверху присыпал мелкими ка-
мешками вперемешку с глиной из осыпи. Оставалось ждать ночи и ветра.
Темнота сгущалась, послышались шорохи, посвистывание, скрипы... Оби-
татели скал выбирались на охоту, причем каждый охотник мог сам оказаться
дичью. Но голод сильнее страха. Ему есть не хотелось, хотя под ложечкой
сосало и урчало в животе. У людей инстинкт самосохранения берет верх над
всеми другими. Нашли ли уже машину? А если да, то "привязали" ли его к
ней? Если да, то могли определить направление. А если определили, то уже
приближаются к скалам. Если они рискнут прочесывать ночью... Бесконечное
множество "если" сопровождало его в последние годы. А ведь в обычной
жизни он терпеть не мог неопределенности...
Подул вечерний ветерок, но довольно слабый, а главное, почти парал-
лельный границе. Если направление изменится... Он лежал на камнях в об-
лике оптового закупщика сахара, который на самом деле промышляет нарко-
тиками: легкий кремовый костюм, белая шелковая рубаха с распахнутым во-
ротом, яркий шейный платок, сандалии из желтой кожи. Титановый "дипло-
мат" он утопил в проливе, трость с резным костяным набалдашником оставил
в машине, а соломенную шляпу потерял, карабкаясь по крутым тропинкам.
Если ее найдут, собаки легко возьмут след. Хотя вряд ли они рискнут
лезть сюда в темноте.
К полуночи ветер усилился. Теперь он дул прямо в сторону границы. Че-
ловек в перепачканном измятом костюме и нелепой сейчас белой рубахе
встал, подтащил стоявшую чуть в стороне сумку, извлек компактный пакет,
бросил озабоченный взгляд на звездное небо. Звезды демаскируют, хотя
вряд ли от них больше вреда, чем от светлой одежды...
Узкий тяжелый баллон соединялся коротким шлангом с ворохом тончайшей
герметичной ткани. Он нащупал ремни, пропустил одну ногу в петлю, бросил
в сумку бинокль и повернул вентиль. Послышалось шипенье, будто ги-
гантская кобра надувала трехметровый капюшон. Звуки ночной жизни насто-
роженно смолкли. Ткань быстро расправлялась, принимая форму шара, кото-
рый с нарастающей силой стремился вверх. Ремень врезался в промежность,
он почувствовал, что давно не мочился, но теперь ничего поделать было
нельзя. Вставив ногу под обломок скалы, он уравновесил подъемную силу, а
свободной ногой затолкал сумку в расщелину.
Шар достиг полного объема и уже не увеличивался, только твердел и пы-
тался оторвать исполняющую функцию якоря ступню. Он обхватил камень ру-
ками, прижался к шершавой поверхности грудью и разгоряченным лицом, что-
бы продержаться лишнюю минуту-две. Подъемная сила никогда не бывает лиш-
ней, лучше подальше улететь в глубь сопредельной территории, чем плюх-
нуться на нейтральной полосе, а тем паче - по эту сторону границы. Шипе-
ние стихало, но привычный звуковой фон не восстанавливался - будто
что-то постороннее вторглось в ночной мир скальной гряды. В чистый воз-
дух вплелся еле различимый запаховый оттенок, обостренные чувства подс-
казывали приближение опасности.
Газ закончился. Он явственно ощутил запах тлеющего табака. По крайней
мере один из приближающихся людей курил. Хороший специалист не должен
этого делать. Никотин притупляет рефлексы, а запах дыма отвлекает напар-
ников и придает ситуации обыденность. Обыденность расслабляет, и можно
не успеть выстрелить по мелькнувшей цели. Или даже не заметить ее. Он
отпустил скалу.
Черный шар бесшумно прыгнул в небо. От резкого рывка голова качнулась
назад, на миг он потерял ориентировку - показалось, что тело не взлета-
ет, а падает. Но это чувство тут же прошло. Далеко внизу в сплошном мра-
ке отчетливо выделялся вишневый огонек. "Трое, - неизвестно по каким
признакам безошибочно определил он. И с облегчением понял: - Прошляпи-
ли!" Не подняли головы, не среагировали на неожиданный светлый силуэт,
вопреки законам природы летящий вверх. Ветер подхватил шар, упруго пог-
нал к границе. Выстрелов не было. Только странный звук появился вдруг...
Та-та-та-та... Неужели вертолет? Нет, скорей "кукурузник". Но откуда
здесь "кукурузник"? Они вообще по ночам не летают...
Та-та-та-та... Переполненный мочевой пузырь причинял неудобства, ка-
залось, что сдавливающий тело снизу ремень вот-вот выдавит его содержи-
мое. Та-та-та-та...
Проснувшийся Карданов-Лапин понял, что это тарахтит дизель. Он лежал
на узком деревянном рундуке, укрытый собственной дубленкой, и прижимался
к мелко вибрирующему борту, от которого ощутимо тянуло холодом. Больше в
кубрике никого не было. Только пустые бутылки, объедки и три стакана на
узком столике напоминали о завершении вчерашнего дня.
Мочевой пузырь не перестал причинять беспокойство и после пробужде-
ния. Гальюн оказался совсем крохотным, с клепками на железных стенках и
мутным кривоватым зеркалом. Лапин подумал, что обречен смотреть в кривые
зеркала до конца своих дней. Но выглядел он, как ни странно, совсем неп-
лохо. Не только потому, что накануне почти не пил: привычный облик излу-
чал не свойственную ему раньше энергию и говорил о скрытой силе. Вот
только щетина... Надо будет одолжить у ребят бритву...
Он прошел в рубку. Толян стоял на руле, Иван был в трюме, у дизеля.
- Очухался? - усмехнулся рулевой. - Наконецто! Только не пойму - с
чего? Ты вчера и не очень-то...
Сам Толян не выглядел красавчиком: красные глаза, опухшая небритая
физиономия. Но, судя по всему, это состояние было привычным - штурвал он
держал уверенно. За окном, совсем рядом, проплывал пустынный заснеженный
берег. Город остался позади.
- Вишь, какой у меня фарватер! - ворчливо продолжил рулевой. - А ты
хотел ночью идти! Тут и на свету чуть колыхнешься - и приплыл!
Действительно, буксир шел по узкому каналу в темно-белесом, припоро-
шенном снегом льду. От бортов до ледяной кромки было не больше двух мет-
ров.
- Выше пятнадцатого километра навигации нет. Зимой вообще - какая на-
вигация? Надо на прикол становиться. Это вот мы ходим между портом и ба-
зой... Все водку пьют, а мы пашем. Нашли крайних! А тебе на базу зачем?
- Есть дело, - неопределенно ответил Макс. - Раз меня к вам случаем
занесло, зачем по земле кругаля давать?
- Не по земле, а по суше, - поправил моряк. - Ты не брехал насчет
стольника баксов? А то одного горючего сколько сожжем... Кэп вернется -
шкуру спустит.
- Не брехал. У тебя бритва найдется?
Через сорок минут Лапин спрыгнул на причал центрального портового
склада. Стояла тихая погода, из облаков выглянуло солнце, искрился на
невытоптанных местах снежок. В чистом речном воздухе приятно пахло мок-
рой древесиной. На миг Сергею помстилось, что это и есть конечная точка
его маршрута. Остаться здесь, работать крановщиком, электрокарщиком,
грузчиком... Спокойная размеренная жизнь, никаких потрясений, тайн, пу-
гающих открытий... Но в мире у каждого есть свое место. Здесь его никто
не ждал.
Между растрепанными штабелями бревен и досок, аккуратными пирамидами
труб, ровными параллелепипедами бетонных блоков, тяжелыми грудами якор-
ных цепей он пробрался к выходу. Несколько раз ему попадались смурные
работяги, но никто не заинтересовался посторонним, бродящим среди океана
материальных ценностей. Переступив через провисающую в открытых воротах
цепь, он оказался на площадке, где ожидали клиентов три порожних грузо-
вика. За десять тысяч напросился до трассы и легко запрыгнул в высокую
кабину "КамАЗа".
- Разве это жизнь? - сокрушался подвижный, бывалого вида водитель. -
Раньше на куски рвали - то отвези, это привези... А сейчас машин больше,
чем людей!
- Поехали в Степнянск, - предложил Лапин. - Я заплачу, будто цемент
везешь.
- Полтинник, - запросил водитель.
- Только заедем в Кузяевку на полчаса, - вмешался Карданов.
- Идет.
Оставив грузовик у ворот психбольницы. Макс отправился на поиски. По
словам двойника из "Маленького Парижа", с его сознанием что-то делал не-
кий Брониславский. Ему и следовало задавать вопросы, но сначала его тре-
бовалось найти. В профессиональном мире почти все знают друг друга, поэ-
тому Макс решил вначале найти доктора Рубинштейна.
- Вспомнили! - скривилась молодая женщина в регистратуре. - Он давно
в Америку укатил. А чего надо-то?
- Я аспирант из Петербургской военно-медицинской академии, - отреко-
мендовался Макс. - Мне нужно проконсультироваться по диссертации.
- А... - женщина подобрела. - Зайдите в отделение, там сейчас доцент
Садчиков, у него и спросите.
В отделении острых психозов Карданова дальше холла не пустили. Он
стоял у выкрашенной белой краской решетки и ждал, рассматривая вытертую
до основы ковровую дорожку. Остро пахло больницей, лекарствами, челове-
ческой болью, из глубины коридора доносились неразборчивые выкрики. Че-
рез десять минут появился довольно молодой, но уже рыхлый Садчиков в от-
менно отбеленном халате и несвежей шапочке. Макс повторил ему ту же бай-
ку.
- Мне посоветовали познакомиться с Брониславским из Москвы и Рубинш-
тейном из Тиходонска, - завершил Карданов свою историю. - И тут такая
неудача... Даже не знаю, что делать.
Несмотря на нерасполагающую внешность, Садчиков проявил участие.
- До Сан-Диего вы вряд ли доберетесь, а до Москвы - свободно. Недавно
в "Вопросах психиатрии" была статья Брониславского про раздвоение созна-
ния. Вы занимаетесь какой темой?
- Амнезии после сильных переживаний и катастроф, - брякнул Макс,
чувствуя, что стоит на грани разоблачения.
Доцент удивился.
- В Сербского недавно защитился мой однокашник, Борисов его фамилия.
Как раз по постстрессовым и посттравматическим амнезиям. Как могли ут-
вердить две одинаковые темы?
- У меня закрытая диссертация сугубо прикладного характера, - нашелся
Карданов. - Амнезии рассматриваются как последствия боевых действий.
Объяснение было встречено с пониманием.
- Брониславский тоже в основном работает по закрытой тематике. То,
что попадает в доступную печать, - это явно кусочки каких-то больших ра-
бот. Но их никто не читал. И где он защитил докторскую, неясно... Обычно
об этом сообщается, если речь не идет о секретном исследовании.
Садчиков вздохнул.
- Вы специально приехали в Тиходонск?
Карданов скорбно кивнул.
- Я бы с удовольствием вам помог, но совершенно нет времени... Вы
ведь даже не позвонили!
Не меняя выражения лица. Макс кивнул второй раз. Пауза затягивалась.
Доцент опять вздохнул. Интеллигентному человеку трудно вот так сразу
выставить приезжего коллегу на улицу. Необходим какойто жест доброй во-
ли, маленький знак внимания, крохотное проявление гостеприимства или, по
крайней мере, намек на таковое. Формальность для очистки совести.
- Если хотите, я покажу вам статью. Может, и ехать больше никуда не
придется.
- Если вам не трудно, - благовоспитанно отозвался Карданов.
Садчиков провел его в кабинет. Вместо бронзовой таблички "Профессор
Рубинштейн Я. Н." у входа висел застекленный листок с черными буквами
лазерного принтера "Доцент Садчиков В. В. ". Внутри все было по-прежне-
му. Старинный дубовый стол с крышкой, обтянутой зеленым сукном, массив-
ные шкафы, набитые журналами и книгами по психиатрии.
Пока Садчиков рылся в бумагах, Макс осмотрел корешки. "Вопросы психи-
атрии", "Российский психиатрический бюллетень", "Вестник общества психи-
атров", "Клиника психозов"...
- Вот она, - Садчиков протянул раскрытый журнал.
"Брониславский С. Ф., доктор медицинских наук, профессор, действи-
тельный член Всероссийского общества психиатров", - прочел Карданов над
названием статьи и тут же спросил:
- А что дает членство во Всероссийском обществе?
Садчиков улыбнулся.
- Ничего. Если не считать морального удовлетворения. Туда принимают
видных ученых, это признание весомого вклада в науку. У них, правда,
есть свой журнал, он рассылается по списку...
Доцент показал на ряд зеленых корешков за стеклом.
- Яков Наумович получал "Вестник", я уже нет.
- Интересно... Можно взглянуть?
- Пожалуйста. Там нет ничего особенного.
Карданов и не искал "особенного". Он посмотрел, где издается "Вестник
общества психиатров". В Центральном институте мозга. Запомнил адрес и
телефон. Безразлично закрыл зеленую большеформатную книжицу, поставил на
место. Больше его ничего не интересовало, но роль следовало доиграть до
конца, и он прочел статью.
Понятного в ней было мало из-за перегруженности специальной термино-
логией, но смысл Макс уловил. При тяжелых формах шизофрении профессор
Брониславский предлагал блокировать болезненное сознание личности, пере-
водя пациента на другой, искусственно сформированный уровень психической
деятельности. Подробно описывались методики: гипноз, электрическое разд-
ражение отдельных групп нейронов, химические модификаторы, с помощью ко-
торых подлинные воспоминания и впечатления основного уровня переносились
на запасной, а психотравмирующие обстоятельства "запирались" в блокируе-
мом участке.
"Экспериментальные данные подтвердили результативность предложенной
методики лечения. Модифицированная личность сохраняла устойчивость на
протяжении пяти-шести лет. Материалами о более длительных сроках сохра-
нения искусственного сознания автор не располагает. Поскольку нарушить
стабильность вновь сформированного уровня могут всплески эмоций, ведущие
к растормаживанию гипоталамуса, пациента следует ограждать от резких из-
менений привычного образа жизни, стрессов и острых ощущений", - предос-
терегал напоследок профессор.
- О каких экспериментальных данных идет речь? - спросил Макс, откла-
дывая журнал. - Боюсь, что я ничего не читал о модифицированном созна-
нии.
- Наверняка читали, - улыбнулся Садчиков. - Одно время газеты взахлеб
смаковали так называемое "зомбирование" - создание закодированных слоев
сознания: второго, третьего, пятого... В одной голове пять личностей, по
условному сигналу происходит переход с одного уровня на другой. Мирный
обыватель вдруг превращается в ловкого шпиона, потом - в безжалостного
убийцу, потом опять в мирного обывателя, но уже другого, не помнящего ни
о чем. И, наконец, при переводе на пятый слой кончает жизнь самоу-
бийством. Идеальный агент для спецпоручений. Помните?
- Честно говоря, нет, - искренне ответил Макс, чем удивил собеседни-
ка.
- Ну как же! После путча девяносто первого года, когда несколько
больших шишек из ЦК КПСС один за другим покончили с собой! Причем одним
и тем же способом - выбросились из окна или с балкона. И все они имели
отношение к партийному золоту! Тогда не было ни одной газеты, которая бы
не смаковала эту проблему!
- В то время я попал под машину и долго лежал в больнице, - пробол-
тался Лапин. - И совсем не читал газет.
- А больше об этом нигде и не писали. Ни одной серьезной публикации
на эту тему не существует. И не может существовать, потому что зомбиро-
вание возможно только в фантастических фильмах. Хотя...
Садчиков задумчиво покачал головой.
- Ведь три человека действительно выбросились с балконов, один за
