сонные ночи измотали его вконец, дело шло к печальной развязке, но в
изолятор вовремя "зарулил" Кондратьев, который неожиданно принял сторону
"иноверца". Теперь они вместе дрались с камерными шакалами и по очереди
спали. Через неделю одного шакала забрали на суд, а оставшиеся попроси-
лись в другую камеру, что являлось по здешним меркам большим позором.
Тахиров с Кондратьевым теперь беспрепятственно "держали хату", они
поклялись на крови в вечной дружбе, и каждый вытатуировал инициал друго-
го на внутренней поверхности предплечья. В конце концов дело Эльхана
прекратили за недоказанностью, и он "чистым" вышел на волю. Еще через
два месяца Кондратьеву определили два года "химии", и он тоже вышел,
правда, с судимостью. Обычно камерные клятвы на воле стоят немногого, но
этот случай оказался особым: Сашка и Эльхан действительно стали побрати-
мами и с тех пор уже не расставались.
Они стали осторожней и уже не перли на рожон, хотя "дела" не остави-
ли. Но теперь действовали хитро: "кидали" продавцов валюты или сертифи-
катов возле "Березки", обыгрывали в карты лохов в поездах дальнего сле-
дования, иногда шли на чистые, с хорошей "подводкой", кражи. Одно время,
набрав десяток малолеток, выезжали в соседнюю область, где запускали их
на конопляные поля трусить пыльцу. Сами держались в отдалении, чтобы
"пристегнуть" их к делу было невозможно. Так же на расстоянии контроли-
ровали доставку пыльцы в Тиходонск, здесь готовили анашу и через тех же
пацанов сбывали маленькие, завернутые в блестящую фольгу комочки по тро-
яку за штуку.
Серьезного дохода такое занятие принести не могло, но они познали
вкус руководства организацией и уже не сворачивали с выбранного пути.
Вначале их "бригада" состояла из пяти человек, потом из двенадцати, а
когда дела пошли в гору, достигла сорока. Первыми в городе они начали
рэкет нарождающихся, кооперативов, потом поставили на оживленных улицах
коммерческие палатки, потом торговали бензином, охраняли дальнобойные
фуры, когда разрешили - открыли два казино, стоянку для машин, автомо-
бильную заправку, выкупили кемпинг, построили ресторан... Запущенные в
оборот капиталы, как и положено, приносили проценты, доходы росли в гео-
метрической прогрессии. Увеличивался объем легального бизнеса и число
"чистых" служащих, но при необходимости отвечающий за безопасность Конд-
ратьев мог в течение получаса собрать до двухсот "бойцов".
Другие группировки не очень приветствовали столь бурный подъем Тахи-
рова, возникали стычки из-за объектов и территорий, неоднократно прихо-
дилось разбираться со стрельбой, за два года было убито пять боевиков
Эльхана и девять его противников. Тахир и Кондрат всегда лично приезжали
на "разборки", они были решительны, неустрашимы и непреклонны и всегда
шли до конца. Им везло, только однажды Кондратьев получил дробовой заряд
из обреза в бедро, долго лечился, но встал на ноги, лишь когда мышцы ус-
тавали, он начинал хромать.
В конце концов они взяли верх. В отличие от чисто этнических группи-
ровок интернациональная бригада Тахирова не давала оснований для всеоб-
щего объединения против них, к тому же Эльхан старался справедливо де-
литься с "бойцами", высокий моральный дух "солдат" и непоколебимая стой-
кость руководителей вывели их на первое место в тиходонской криминальной
иерархии.
На этом гангстерский период в жизни Тахирова закончился. Начался
"чистый" бизнес, хотя в силу российской специфики любая крупная сделка
почти всегда имела отчетливый криминальный душок. Если контрагент не вы-
полнял условий договора, после юристов с претензией к нему приходили
"торпеды" с автоматами. И договор как по мановению волшебной палочки пе-
реставал пробуксовывать.
Теперь Тахир предпринимал большие усилия по изменению своего имиджа:
направлял крупные средства на реализацию благотворительных программ, ре-
конструировал фасад городского оперного театра, помог восстановить ар-
мянскую церковь, капитально отремонтировал мечеть, при этом сохранял
добрые отношения с православной епархией. Он материально поддерживал
культуру и образование, выделил гранд для молодых ученых, прикормил жур-
налистов. Как минимум раз в неделю одна из местных газет рассказывала о
славной многогранной деятельности современного бизнесмена, о поддержке
им больных и обездоленных, о его добром и отзывчивом сердце.
Прошлое быстро забывается, тем более что о криминальной юности Эльха-
на знал ограниченный круг людей, а о помощи городу, деловой хватке и
благородстве бизнесмена узнали все. Неудивительно, что в глазах многих
людей он выглядел добропорядочным гражданином и филантропом, которому не
чужды проблемы и заботы всех слоев населения. Когда пошла мода на депу-
татство, которое, кроме престижа и дополнительных полезных связей, при-
носило еще и иммунитет от судебного преследования, Тахиров без особого
труда прошел в Законодательное собрание. В официальных кругах поговари-
вали, что Тахир метит на место тиходонского мэра, и, хотя кавказские
корни не очень способствовали подобному продвижению, полностью исключить
это никто бы не рискнул. В массивной ладони бывшего рэкетира сходилось
множество нитей, и он знал, когда и за какую надо дергать. Сам он отвел
себе на путь до заветного кресла два года, и срок был вполне реальным.
По мнению знающих его людей, Тахир не был склонен творить излишнее
зло, но, поставив цель, добивался ее любой ценой, даже если аргументами
должны были служить выстрелы, пожары и взрывы. И по давней своей привыч-
ке никогда не останавливался на полпути.
Сейчас ему понадобился банк. Крупный, со стабильным балансом, хорошей
репутацией и правом на проведение валютных операций. Создать такой банк
непросто, в самом лучшем случае на это уходит несколько лет. Использо-
вать добрые отношения с Юмашевым для совместной работы не имело смысла:
с банкиром надо делиться, а при тех суммах, на которые замахивался Та-
хир, отдавать пришлось бы слишком многое. Значит, оставалось одно: отоб-
рать "Тихпромбанк", как он уже делал много раз в своей жизни.
Он знал, кто такой Юмашев, Тимохин и Митяев, знал про гэбэшную "кры-
шу" и, конечно, пять лет назад ему бы в голову не пришло затрагивать му-
равейник грозной Системы. Но безнаказанность развращает и создает впе-
чатление, что большие деньги, подкрепленные силой и наглостью, позволяют
смять кого угодно. В последние годы чаще всего так и получается. Но не
всегда.
Ровно в тринадцать ноль-ноль Тахиров и Юмашев пожали друг другу руки
у полированных дверей конференц-зала областной администрации и вошли в
огромное, отделанное по самым современным меркам помещение, гарантирую-
щее спокойствие и конфиденциальность переговоров. Кондратьев и телохра-
нитель Юмашева остались снаружи. Время пошло.
Глава третья
ЗАГЛЯНУТЬ В ПОДСОЗНАНИЕ
Тиходонск, "Тихпромбанк", комната полиграфа.
Несмотря на постоянные призывы говорить правду, люди очень часто
лгут. Врут строгим отцам, ревнивым женам, требовательным детям, каприз-
ным любовницам, Придирчивым начальникам, налоговым инспекторам, избира-
телям, партии и правительству, а в последнее время только партии или
только правительству, но все равно врут. Ложь обычно направлена в обе
стороны, поэтому врут и избалованные любовницы пылким кавалерам, и на-
чальники подчиненным, и налоговые инспектора облагаемым гражданам, и
многочисленные партии своим членам и остальному люду, и правительство
народу, причем народ к этому настолько привык, чтоособенно и не удивля-
ется.
Ложь может быть малозначительной и бескорыстной, этаким милым чуда-
чеством, не сулящим никому вреда, может быть широкомасштабной и ги-
бельной для тысяч поверивших ей людей, может быть профессиональной,
включающей, в зависимости от обстоятельств, оба вышеназванных вида. Сре-
ди профессионалов лжи можно выделить политиков и дипломатов, сыщиков и
преступников, разведчиков и контрразведчиков. Профессиональная ложь ни-
когда не называется таковой, для нее выдуман ряд эвфемизмов: предвыбор-
ная программа, обращение к населению, заявление посольства, оперативная
игра, легенда, дурка, фонарь, лапша, дезинформация, акция прикрытия, за-
темнение, подстава информации и множество других, которые призваны сде-
лать обозначаемое ими явление менее гадким и более чистым.
Достигают ли эвфемизмы своей цели, сказать трудно, все зависит от то-
го, кто дает им оценку и какие чувства он испытывает к инициаторам не
соответствующих действительности реалий. Например, автор из всех видов
профессиональной лжи с пониманием относится к уловкам в работе милиции и
спецслужб, хотя знает немало людей, которые особенно ненавидят именно
эту сферу человеческой деятельности, но с симпатией воспринимают демаго-
гию откормленных и ничем не рискующих боровов. Встречаются и чистоплюи с
постными физиономиями, которые заявляют, будто не приемлют ложь в любом
виде и под любым названием, что, однако, само по себе является ложью.
Но при неисчерпаемом многообразии и распространенности лжи люди всег-
да искали методы ее разоблачения и за много веков наработали определен-
ный опыт. В древнем Китае подозреваемому во время допроса давали жевать
рис. Если он оставался сухим, значит, у допрашиваемого пересохло в гор-
ле, что признавалось следствием признаком волнения, а следовательно, вы-
давало виновность.
Канадские эскимосы ставили в темном углу перевернутый горшок, под ко-
торым сидел вещий ворон Подозреваемым предлагалось зайти по одному и
приложить руки к горшку, который был вымазан сажей. Но преступник о саже
не знал, он знал лишь то, что ворон безошибочно распознает его и выдаст
карканьем, а потому прибегал к хитрости и не прикасался к сосуду. Но,
когда зажигали свет, его с головой выдавали чистые ладони.
В некоторых африканских племенах в дознании участвовала крохотная,
смертельно ядовитая змейка, якобы чувствующая ложь, - ее сажали напротив
лица допрашиваемого и ожидали результата: укусит - не укусит.
В средние века практиковали ордалии: испытание огнем, водой. Смерть
допрашиваемого была убедительным доказательством его невиновности.
К счастью, в настоящее время изобретен и успешно используется полиг-
раф - в первоначальном значении слова многоканальный осциллограф для од-
новременной записи различных функций организма. Психолог службы безопас-
ности банка использовал американскую машину "МАХ-500".
Лапина посадили в высокое, позволяющее расслабиться кресло.
- Вам удобно? - Слепцов доброжелательно улыбнулся и перетянул грудь
Сергея лентой на застежках-залипах. Впереди лента заканчивалась разре-
занным поперек стальным цилиндром, половинки соединялись пружиной, соз-
дававшей необходимое натяжение. Детектор Ларсена позволяет контролиро-
вать частоту и интенсивность дыхания.
- Процедура абсолютно безболезненна и не причиняет ни малейшего вре-
да, - продолжил Слепцов, выполняя не просто долг вежливости: ему было
необходимо установить с опрашиваемым психологический контакт.
- Раз и два, - черные защелки вцепились в безымянный и указательный
пальцы левой руки. Детектор Дарроу измеряет кровенаполнение и частоту
пульса. - Не беспокоит? Очень хорошо.
- И вот последнее, - черная защелка обхватила средний палец правой
руки. Датчик Бакстера отслеживает кожно-гальваническую реакцию человека,
а проще говоря - потоотделение.
- Просто отлично, - порадовался Слепцов и подмигнул, как будто это
Лапин сделал что-то заслуживающее поощрения.
Проводки от датчиков тянулись к черному блоку размером с энциклопеди-
ческий словарь, тот, в свою очередь, соединялся с компьютером. Перед мо-
нитором стояло кресло, куда менее удобное, чем то, в котором сидел Ла-
пин, и улыбающийся Слепцов с радостной улыбкой плюхнулся на жесткое си-
денье.
- Сейчас вы запишете любую цифру от ноля до десяти и покажете ее мне.
Вот картонка и ручка, прямо у вас под рукой. Давайте. Любую.
Отставив палец с присоской, Лапин вывел кривоватую пятерку и повернул
картонку в сторону Слепцова.
- Замечательно. А теперь я буду называть цифры подряд, но вы не приз-
навайтесь, какую написали. Хорошо?
Лапин кивнул. Ерунда какая-то. Он знает, что я загадал, какой смысл
отказываться?
- Начали. Итак, вы загадали ноль?
- Нет.
- Единицу?
- Нет.
На мониторе жили своей жизнью три линии - белая, голубая и зеленая,
они то поднимались вверх, то опускались вниз, то перекрещивались, то
сливались в одну.
- Двойку?
- Нет.
- Тройку?
- Нет.
"Контрольный тест, - понял вдруг Лапин, когда они дошли до десятки. -
Какие реакции соответствуют заведомой лжи..."
- Продолжаем. Теперь я буду задавать вопросы, а вы коротко отвечать:
да, нет, не знаю. Вам ясно?
- Ясно.
- Ваше настоящее имя Лапин Сергей Иванович?
- Да.
- Вы родились тридцатого мая?
- Нет.
- Первого июня?
- Да.
- В шестьдесят четвертом году?
- Да.
- Ваши родители живы?
- Не знаю.
- Вы их помните?
- Нет.
- Вы воспитывались в детском доме?
- Да.
- В техникум вы поступали после десятого класса?
- Нет.
- После окончания техникума вы отслужили в армии?
- Да.
- В дивизии имени Дзержинского?
- Нет.
- В войсках связи?
- Да.
- После армии работали в торговле?
- Нет.
- На военном заводе?
- Да.
Слепцов задал еще несколько установочных вопросов, после чего принял-
ся умело вкрапливать контрольные.
- Вам знакомо банковское дело?
- Нет.
- Вы богатый человек?
- Нет.
- Вы работали прежде в коммерческих структурах?
- Нет. Хотя... Да. Фирма кабельных сетей - это ведь коммерческая
структура?
- В других коммерческих структурах?
- Нет.
Вопросы сыпались как из рога изобилия. Лапин отвечал без запинки, в
своих ответах он был вполне искренен. Какой смысл ему обманывать машину?
Хотя некоторые вопросы показались ему весьма странными.
- Вы болели венерическими заболеваниями?
- Нет.
- Вступали в гомосексуальные связи?
- Нет.
- Сотрудничали с органами госбезопасности?
- Нет.
- С органами внутренних дел?
- Нет.
- С преступными группировками?
- Нет.
- Кто такой Тахиров?
- Не знаю.
- Вы встречались с Кондратьевым?
- Нет.
- Вы специально направлены для внедрения в банк?
- Нет.
- Бывали за границей?
- Нет.
- Жили по чужим документам?
- Нет.
- Вы проходили специальную боевую подготовку?
- Нет.
- Приходилось стрелять в людей?
- Нет.
- Париж красивый город?
- Не знаю.
- Вы проходили раньше испытание на полиграфе?
- Нет.
- Вас учили, как скрыть правду при опросе с полиграфом?
- Нет.
- У вас есть счета в зарубежных банках?
- Нет.
- В российских?
- Нет.
- Вам нравится Австрия?
- Не знаю.
- У вас есть крупные суммы денег или ценностей?
- Нет.
- В Африке очень жарко?
- Не знаю.
Опрос продолжался еще около двадцати минут, наконец Слепцов улыбнул-
ся.
- Ну вот и все. Устали? - Он снял с Лапина датчики. - Можете быть
свободны. Результаты я передам Пал Палычу.
Сергей размял затекшие мышцы.
- А каковы результаты?
- Отличные, - Слепцов улыбнулся еще шире.
Но, когда испытуемый вышел, улыбка погасла. Результаты вовсе не были
отличными, скорее наоборот. Лапин не прошел тестирования. Слова и реак-
ция организма не совпадали. Если верить прибору, Лапин говорит неправду
примерно в двух случаях из трех. Эта неправда не опасна для банка и не
приносит никакой выгоды самому испытуемому. Зачем же он тогда врет?
Да и картина лжи выглядит крайне странно и совершенно необычно. Судя
по показаниям полиграфа, в процедуре тестирования поочередно участвовали
сразу несколько человек. Причем у каждого из них имеются специфические
отличия, например, разные временные реакции на вопрос, а также отличаю-
щаяся по амплитуде и длительности импульсов психоэнергетика.
Взять, к примеру, "зарубежный" вопрос, звучавший чаще других. В общей
сложности у Лапина на него нашлось четыре варианта ответов.
Первый: твердое "нет". Полиграф, получающий объективную информацию со
своих датчиков и электродов, подтверждает, что Лапин действительно ни-
когда не бывал за границей.
Второй вариант: испытуемый вслух сказал "нет", но компьютер столь же
однозначно фиксирует ложь.
Третий вариант: Лапин попытался "прикрыться", но сделал это не очень
умело.
И, наконец, четвертая "версия" Лапина: тестируемый вполне профессио-
нально прикрыл свои эмоции, но сопоставление психофизиологических харак-
теристик выявляет умело замаскированную ложь.
Полученные результаты выглядели настолько неправдоподобными и даже
абсурдными, что заставили Слепцова усомниться в исправности оборудова-
ния. Он запустил с клавиатуры контрольный тест. Проверка показала, что
полиграф функционирует исправно. Странно, очень странно... В его практи-
ке подобных случаев никогда не встречалось. И в специальной литературе
они не описываются...
Тяжело вздохнув, Слепцов принялся составлять отчет.
Тем временем Лапин разговаривал с Терещенко.
- Ты шикарно выглядишь, - отметил Пал Палыч. - Небось все деньги пот-
ратил?
- Почти, - кивнул Сергей. - Но утром получил Мелешинский должок, так
что опять при деньгах. А с сегодняшнего дня надеюсь сесть на твердый ок-
лад.
Терещенко воздержался от ответа, и Лапина это насторожило.
- Что-нибудь не так?
Пал Палыч внимательно рассматривал его водянистыми глазами.
- Ты изменился не только одеждой, но и всем обликом...
- Так я же постригся!
- Иногда мне кажется, что ты нарочно прикидываешься простачком. И те-
бе это неплохо удается временами.
Сергей обескураженно замолчал.
По внутренней связи позвонил Тимохин.
- Тут Слепцов принес мне отчет. Твой парень провалился.
- Да? - В голосе Пал Палыча не слышалось большого удивления.
- Да! - раздраженно бросил начальник СБ. - Скорей всего это подсадная
утка Тахира. Или еще какой-то темный тип. Так что гони его в шею! Я на-
деюсь, что ты не успел показать ему все наши секреты!
Лицо Терещенко закаменело. Какой черт дернул его тащить в банк этого
оборванца, отдавать ему свою одежду, водить по зданию да еще пытаться
устроить На работу? Конечно, никакой он не человек Тахира, просто психо-
пат с перевернутыми мозгами, но это неважно... Тимохину нужно отрабаты-
вать свой хлеб и демонстрировать умение разоблачать врагов в своих ря-
дах. Тем более что он всю жизнь этим и занимался. Сейчас он может под-
нять такой шум, что и сам Пал Палыч окажется на улице.
- Что-нибудь случилось? - тревожно спросил Лапин, заметив перемену в
собеседнике.
Терещенко кивнул.
- Ты не прошел испытания. Прошу тебя уйти и никогда не возвращаться.
У меня из-за тебя могут быть крупные неприятности. И никогда не звони
мне.
- Но почему?!
Пал Палыч с трудом держал себя в руках. Ему хотелось заорать, зато-
пать ногами на этого идиота, обложить его тяжелым трехэтажным матом. Од-
нако это не могло улучшить его положения.
- Наверное, потому, что у тебя дефектные мозги. До свидания.
Из дверей банка Лапин вышел как во сне. У него опять не было перспек-
тив, не было влиятельных покровителей, не было денег. Нет, деньги есть,
три миллиона с небольшим. Но они скоро закончатся. И что тогда?
Замаячившая было светлая жизнь растаяла, как мираж. Болела голова,
звенело в ушах. Хотелось лечь, закрыть глаза и провалиться в долгий-пре-
долгий сон. Лапин побрел домой.
Тиходонск, бандиты явные.
Какой бы крупной и мощной ни была криминальная группировка, расстрел
шести наиболее активных Членов, включая вожака и его главного помощника,
- это такой удар, от которого оправиться очень нелегко, если вообще воз-
можно. Во-первых, теряется часть прямой грубой, физической и огневой си-
лы, во-вторых - подрывается моральный дух уцелевших, в-третьих, замкну-
тые на убитых деловые операции обрываются и все тонкости уходят вместе с
ними, что позволяет конкурентам "наехать" на ослабевшую организацию,
предъявив финансовые или территориальные претензии, в-четвертых, с утра-
той вожака резко падает дисциплина и возрастают центробежные тенденции:
монолит раскалывается на отдельные куски и группировка перестает сущест-
вовать.
Спасти положение может человек, пользующийся в организации авторите-
том, обладающий силой, волей и жестокостью, способной привести братву к
повиновению. Таким человеком у речпортовцев был Паша Битов по прозвищу
Биток. Сто восемьдесят сантиметров, сто десять килограммов, короткая
стрижка и сломанные уши, выдающие борцовское прошлое, вытатуированный на
пальце перстень ромбовидной формы с числом 146 в центре и четырьмя рас-
ходящимися лучами - память о четырехлетней Отсидке за разбой.
Баржа видел в Битке конкурента и опасался его, а потому всячески зад-
вигал, они часто ссорились, и смерть вожака объективно была для Паши по-
дарком. Если бы в момент убийства он не находился в другом месте на гла-
зах многочисленных свидетелей, подозрения в первую очередь пали бы на
него. Да и так... Братва - народ недоверчивый, у Баржи связи по всей
России, не станешь же всем объяснять про свое алиби. Да они и слове-
чек-то этих, ментовских, не понимают, им одно дай - месть! Пацаны тоже,
они вроде и готовы под Битком работать, но и им месть нужна, чтобы успо-
коить: не боитесь, братаны, чуть что - всех за вас на куски порвем!
Поэтому в похоронных хлопотах Биток о мести не забывал.
- Серый с Кумом наверняка выкарабкаются, а вот у Хомута дела плохи, -
докладывал только вернувшийся из больницы Питон. - Мы все лекарства не-
доставали, врачей забашляли, охрану у палат поставили...
- Что с кладбищем? - гулко спросил Биток.
Угол слегка шевельнулся.
- Места козырные забили, у самой Аллеи почета, гробы заказали дубо-
вые, катафалки. У них как раз три "Кадиллака" - все забили.
Они сидели в задней комнате ресторана "Речной". Здесь было не так ши-
карно, как в "Якоре", служившем официальной штаб-квартирой группировки,
но сейчас там все изрешечено пулями, да и кровь еще не отмыли как следу-
ет. И вообще... Братва верит в приметы...
- Почему три? - спросил Питон. - А Хомута куда?
- Так он же еще живой...
- Это он сейчас живой, - возразил Питон. - А к похоронам скорей всего
будет готовый.
Они посмотрели на Битка.
- Пока живой - какой катафалк? - прогудел он. - Если что, будем ду-
мать...
На этом оперативном совещании, или планерке, складывался и притирался
костяк нового руководства группировки, потому что кто проявляет актив-
ность при отправлении предшественника в последний путь, тот и занимает
его место. Это правило неоднократно подтверждалось при смене генсеков в
начале восьмидесятых.
- А эти обезьяны? - прорычал Биток. Он мало верил, что слегка приб-
латненные чужаки решились на такое дело и успешно его провернули. Тут
чувствовался другой уровень и другая сноровка. Но раз молва назвала от-
ветчиками Рубена и Сурена, было бы глупо это опровергать. Формально ос-
нования у них имелись.
- Нигде нет, - развел руками Питон. - Ребята везде ищут, четыре заса-
ды поставили, пусто. Скорей всего к себе в Ереван дернули. Там их не
достанешь...
- Всю жизнь в Ереване не просидят. У них уже здесь дела, должники,
бабки вложенные. Никто не бросит. Вернутся, - высказал свое мнение Угол,
и присутствующие отметили, что в его рассуждениях была логика.
Но Биток не мог ждать у моря погоды.
- А кто третий с ними был? - мрачно спросил он. Ответом послужило
столь же мрачное молчание. Но, когда троица приступила к обеду - толстым
свиным отбивным с жареным луком под холодную водку, в коридоре послыша-
лись шаги и в кабинет ввалился возбужденный и слегка пьяный Коляша.
- Нашел паскуду! - с порога сообщил он и, пройдя к столу, жадно выпил
водку из стакана Питона.
- Кого? - вскинулся Биток. Его сотрапезники перестали жевать.
- Третьего! - победно оскалился Коляша. - Есть такой хер - Сережка
Лапин, на Мануфактурном живет. Кличка Чокнутый. Он с этими армянами вож-
жался. Они его на дело позвали, он и пошел.
- Откуда знаешь?
- Его пасынок проболтался. Сожительницы сын. Рассказал пацанам, как
Рубен пахана на дело позвал, тот был на мели, а вечером пришел с вот та-
кой пачкой "зеленых" стольников!
Коляша расставил кривой большой палец и толстый мизинец так, как
только позволяли связки ладони, и этот жест придал убедительность его
рассказу.
- Вот сука! - ударил кулаком по столу Питон.
- За такие бабки любой подпишется! - высказался Угол и тут же замол-
чал, поняв, что сморозил глупость.
- Где он сейчас? - спросил Биток. Он не собирался вникать в степень
доказанности вины неизвестного Чокнутого, главное - есть конкретный че-
ловек, на примере которого можно показать, что такое месть речпортовской
братвы.
- Дома нету, я проверял. Подослал одного алкаша, вроде денег занять,
баба сказала - вечером будет.
- Ты там кого-то оставил?
- А то! - обиделся Коляша. - Семен с братом дежурят. Машину за угол
поставили, все грамотно...
- Живым пусть привезут! Мы из него все про тех двух обезьян вытрях-
нем!
Тиходонск, банкиры.
Юмашев вернулся в банк около трех, но его ждали, и никто из руководи-
телей служб не уходил даже на обед.
- Всех ко мне! - скомандовал он, стремительно проходя в кабинет, и
Ирочка мгновенно обзвонила отделы.
- Пал Палыч, вас приглашает Владимир Николаевич, - прощебетала она в
селектор.
Хмурый Терещенко встал из-за стола, когда прозвонил городской теле-
фон.
- Слушаю! - недовольно рявкнул он.
- Приветствую вас. Пал Палыч, это Мелешин, - голос звонившего был
сладок, как патока. - Сегодня недоразумение с вашим другом улажено, он
получил полный расчет.
- С каким другом? - Озабоченный своими мыслями, Терещенко не сразу
въехал в тему.
- С Сережей Лапиным, - пояснил Мелешин. - Мы с ним тоже давно знакомы
и всегда хорошо ладили...
- Иди ты в жопу вместе с этим идиотом! - Всю накопившуюся в душе и
требующую выхода злобу он выплеснул в этом крике и бросил трубку. Выйдя
в коридор, он почувствовал, что разрядка помогла, он почти успокоился.
В кабинете шефа уже находились вездесущий Тимохин, главный бухгалтер
Лебедев, руководитель информационной службы Митяев, а следом за Терещен-
ко вошли заместители председателя Попов и Игнашин. Все сидели по обе
стороны длинного стола для совещаний, а председатель правления, как
всегда, в торце.
Юмашев был взволнован и даже не пытался этого скрыть.
- Знаете, чего он хочет? - Ослабив узел галстука, Юмашев обвел соб-
равшихся усталым взглядом. - Ввести в правление двух своих людей. Моти-
вирует красиво: слишком много его структур нами кредитуются, большой
объем инвестиций, - и он должен быть уверен, что мы не кинем его на оче-
редном крутом повороте.
- Да-а-а... - выдохнул Игнашин.
Остальные не издали ни звука, в кабинете наступила кладбищенская ти-
шина. Схема известная, не первый банк прибирается таким образом к рукам.
Если члены правления не станут соглашаться с вновь кооптированными, с
наиболее строптивыми произойдут несчастные случаи из тех, которые в пос-
леднее время преобладают в банкирской среде: убийство в подъезде
собственного дома или в автомобиле. Впрочем, места несчастных случаев
могут варьироваться, но основная цель - никогда.
- Сколько он хочет получить? - спросил Лебедев.
- Пятьдесят миллиардов на строительство коттеджного поселка в Богатя-
новке. Под сниженный процент.
Тишина сгустилась. Сумма была совершенно нереальной даже для "Тихп-
ромбанка". Значит, это просто жесткий ультиматум.
- Что же делать? - растерянно спросил Попов. Он был обычным, "граж-
данским" человеком и не понимал, что на его вопрос имеется единственный
ответ, только не каждый способен о нем даже помыслить, не говоря уже о
том, чтобы произнести вслух при стольких свидетелях.
Тимохину, Митяеву, да и самому Юмашеву, как бывшим гэбэшникам, все
было предельно ясно. Но от этой ясности холодело в желудках и сосало под
ложечкой.
- Я уже беседовал с губернатором, - солидно проговорил председатель.
- Поговорю с Крамским, Лизутиным. Думаю, они помогут мне убедить Тахира,
чтобы тот поумерил аппетит. В конце концов, мы с ним долго ладили и мо-
жем продолжать доброе сотрудничество.
Тимохин и Митяев переглянулись. Солидный бизнесмен, прожженный ком-
мерсант, опытный человек, с серьезным лицом нес полную чепуху. Детский
лепет какой-то...
"Маскируется, - подумал Тимохин. - Чтобы никто ничего не подумал, ес-
ли что..."
- Что скажете, Петр Алексеевич? - заметив его телодвижения, слегка
улыбнулся Юмашев.
К Тимохину у председателя было особое отношение. Именно Тимохин в
свое время сумел убедить правление реорганизовать структуры банка таким
образом, чтобы вопросы безопасности и защиты коммерческой тайны из вто-
ростепенных перешли в разряд приоритетных. Благополучные швейцарцы могут
позволить себе скромные три процента на фирменную безопасность, но в
России, где государственная защита бизнеса отсутствует напрочь, подобная
беспечность попросту самоубийственна.
Перестройка потребовала больших инвестиций, но Юмашев на расходы не
скупился. Вскоре он смог убедиться в том, что новая политика приносит
положительные результаты. Таких проколов, как в 93-м году, когда конку-
ренты внедрили в охрану своих людей, в практике службы безопасности
больше не встречалось. Да и всевозможные "жучки" и "клопы" исчезли из
банковских помещений. Банк перестало лихорадить, а конкуренты заметно
присмирели. Постепенно Юмашев приблизил к себе Тимохина, сделав его сво-
им главным советником. Оклад Петра Алексеевича был четвертым по величине
в фирме, чуть меньше окладов Игнашина и Попова. Хотя Тимохин виду не по-
давал, но этот факт не мог не вызывать у него раздражения.
- Есть несколько вариантов, - медленно начал Петр Алексеевич. Он по-
нял, что надо напустить туману, и импровизировал на ходу. - Мы можем пе-
реговорить с Хондачевым, руководителями других банков, где кредитуется
Тахир, пусть перекроют ему кислород...
Тимохин тоже плел чепуху, но Юмашев одобрительно кивал, и начальник
СБ понял, что это не совещание, а спектакль.
- Можем сделать и по-другому...
Внезапно Терещенко вскрикнул и схватился за сердце. Он думал, что на
нервной почве у него дрожит жилка на ноги. И вдруг понял, что это не
