частую они даже не подозревают, чьи поручения выполняют и какие неприят-
ности их ждут, если они попадут в поле зрения местной контрразведки.
Но у каждого человека есть интуиция. Если на такси поездка стоит око-
ло двухсот франков, а платят ему три тысячи, то ясно, что дело нечисто.
Излишняя щедрость обещает большие проблемы... Вот и дергается парень,
вот и потеет у него шея... Считает минуты и километры, мечтает, чтобы
поскорей отделаться от сидящего сзади дьявола...
А пассажир никакой и не дьявол. Нормальный мужчина, не наркоман и не
гомосексуалист, в кармане западногерманский паспорт с туристической ви-
зой на имя Эриха Кеттлера. Скромный образ жизни, недорогой отель, усред-
ненное поведение. Вчера он добросовестно гулял по Елисейским полям, про-
катился на теплоходике по Сене, сфотографировался у Эйфелевой башни...
Сегодня побывал в Лувре, дообедал на Монмартре, склеил симпатичную де-
вушку, пригласил к себе в номер. Так ведут себя сотни тысяч туристов.
Правда, какого черта его несет на ночь глядя в Версаль? Может, там
живет его новая знакомая? Но, в конце концов, это не очень большая
странность... Кеттлер посмотрел на часы. Пока график соблюдается. Точ-
ность очень важна, поэтому Саваж специально предупрежден: проверить ма-
шину, заправить полный бак, подготовить запаску... Сбоев быть не должно!
Справа мелькнул дорожный указатель с белыми по синему фону буквами:
"Versailles".
- Куда вам, мсье? Ко дворцу?
- Нет, Леон. Остановите возле бензоколонки. У меня встреча в гостини-
це.
Саваж притормозил у заправки, над которой горела неоновая надпись
"ANTAR". Здесь же располагался небольшой двухэтажный мотель с бистро на
первом этаже.
- Счастливого пути, Леон.
Снова хлопнула дверца. Саваж дал газ, резко развернулся и рванул об-
ратно в Париж, стараясь как можно быстрей увеличить разрыв между собой и
опасным пассажиром. Теплый ветер врывался в приоткрытое окно и умиротво-
ряюще гладил потное лицо и растрепанные волосы. Через полтора километра
он успокоился, а потом и вообще пришел в норму. На этом его миссия за-
вершена.
Кеттлер не пошел в гостиницу. Он зашел в бистро, выпил стаканчик ох-
лажденного вина и, вновь сверившись с часами, прошел на асфальтовую пло-
щадку за заправкой. Здесь уже стоял перламутровый "Ситроен" с включенны-
ми фарами. Когда Кеттлер подошел ближе, фары мигнули два раза.
- Здравствуйте. - На этот раз он поздоровался по-русски, и сидящий за
рулем резидент нелегальной сети ответил также. Пароль, отзыв. Все в по-
рядке.
Кеттлер сел назад. На полу стоял кейс, точно такой, как у него,
только потяжелее. Он сразу взял чемоданчик в руки, а свой поставил на
его место.
- Не люблю работать без подстраховки, - сказал водитель. - К счастью,
это случается крайне редко.
- Что делать, - философски заметил Кеттлер. - Я всегда работаю без
подстраховки. И уже привык.
"Ситроен" взял с места и резко набрал скорость. Кеттлер не собирался
осматривать дворцовый комплекс Версаля. Ему надо было в Фонтеной-ле-Фле-
ри - крохотный городок, расположенный неподалеку. Никаких достопримеча-
тельностей в нем не было, зато имелся аэропорт, принимающий в основном
частные самолеты.
Когда они прибыли на место, Кеттлер посидел шесть минут, выбирая вре-
мя, потом оставил машину и вышел в шелестящую листвой деревьев ночь. Это
был самый опасный момент всей операции. Но здесь контролировать ситуацию
должна была принимающая сторона. Воздух был свежим, иногда ему казалось,
что пахнет чем-то до боли знакомым - то ли навозом, то ли перепрелой
пшеницей. Он внимательно слушал окружающую темноту, а левой рукой сжимал
"стрелку", похожую на толстую авторучку.
Впереди включились подфарники. Раз, потом другой. Он приблизился к
большой, похожей на старинный кабриолет машине и остановился в нес-
кольких метрах. Дверца открылась.
- Посветите. - Голос был хриплым, и теперь он говорил по-английски.
Вспыхнул фонарь. Кеттлер перевел дух. Все в порядке. Человек, сидящий
в машине, был хорошо известен не только у себя на родине, но и здесь, в
"третьей стране". И все, кто его знал, никогда не поверили бы, что он
способен проводить тайные ночные встречи во французской провинции. Сей-
час он отдыхал на Ривьере, и вряд ли кто-нибудь, кроме двухтрех доверен-
ных лиц, узнает про конспиративный выезд из отеля, ночной полет в оба
конца, столь же замаскированное возвращение. Просто завтра он будет
спать до полудня, сославшись на бессонницу и нездоровье...
- Здравствуйте, - в который раз за вечер поздоровался Кеттлер и, шаг-
нув вперед, передал кейс.
Человек взял кейс молча и молча захлопнул дверцу. Заурчал могучий мо-
тор, и Кеттлер остался один. Если, конечно, где-то здесь не скрывались
люди принимающей стороны. В свежий аромат ночи вплелся бензиновый запах.
Он медленно двинулся назад. Тело было вялым и безвольным, хотя душа ли-
ковала: пронесло и на этот раз.
"Ситроен" стоял на том же месте. Кеттлер тяжело опустился на заднее
сиденье. Автомобиль тронулся. Руки и ноги дрожали мелкой дрожью. По-на-
учному это называлось постстрессовым синдромом.
- Хотите выпить? - Очевидно, почувствовав его состояние, водитель
протянул назад плоскую, чуть выгнутую фляжку.
- Что здесь?
- Водка.
- Очень патриотично, - отметил Кеттлер и сделал большой глоток.
В Версале он забрал свой чемоданчик, простился с резидентом и взял
такси до Парижа. После четырехчасового отсутствия господин Эрих Кеттлер,
веселый и слегка выпивший, вернулся в отель "Аленкон". Портье понимающе
улыбнулся. Он знал, какого рода развлечения ищут иностранцы в ночном Па-
риже. Непонятно одно: какого черта он таскает с собой этот дурацкий
кейс?
Тиходонск, 9 февраля 1997 года, 18 часов 20 мину т, минус пять по
Цельсию, поземка.
Лапин проснулся неожиданно, будто от толчка. Не пошевелившись и про-
должая ровно дышать, приоткрыл глаза. Воровато озираясь, Антонина прове-
ряла карманы пиджака. Он дал ей довести процедуру до конца, а когда пид-
жак вновь оказался на стуле, имитировал пробуждение. Сожительница мгно-
венно смылась и теперь домовито толклась на кухне.
- Вот и мой богатенький Лапушок! - сладенько пропела она, едва Сергей
появился в дверях, и поспешила навстречу. Левой рукой обняла за плечи,
тесно прижалась горячим телом, а правой скользнула в трусы и сноровисто
- сильно, но осторожно, принялась наминать все, что попалось в жадно
распахнутую ладонь.
- Не надо, я спешу... - попытался отговориться Лапин, удивляясь сам
себе - не в богатяновских правилах отказываться от того, что само идет в
руки. Тем более что еще вчера утром он остро хотел залезть на Тоньку, не
требуя от нее никакой активности - лишь бы подставилась и дала кончить.
- А мы быстренько... Мы быстренько... - лихорадочно шептала она, и он
вспомнил, что она всегда была очень охочей до этого дела, только в пос-
леднее время стала вертеть хвостом, видно, находила искомое на стороне.
- Бум! - Тонька скользнула вниз с такой быстротой, что колени гулко
ударились о некрашеные доски пола, но ее это не остановило, она присоса-
лась, как пиявка, и тут же заработала головой, сразу набрав высокий
темп, постанывая и требовательно урча.
"Ладно, черт с тобой", - подумал Лапин. Он не испытывал ничего, кроме
брезгливого презрения, и без особых эмоций ожидал неизбежной развязки.
Толстые пальцы судорожно вцепились ему в бедра, гладили кожу, перебирали
волосы, скользили наверх, щекоча промежность и мошонку. В действиях
Тоньки чувствовался до поры до времени тщательно скрываемый профессиона-
лизм. "Где ж она, сука, так напрактиковалась?" Потом рациональные мысли
отошли на второй план, вытесняемые нарастающими ощущениями. Центр эмоций
теперь располагался в низу живота, остро воспринимая горячую ротовую по-
лость, мягкий влажный язык да изредка задевающие напряженную плоть зубы.
Тонька первой принялась стонать и подпрыгивать, это подстегнуло и его,
он дернулся, но почему-то сдержал рвущиеся наружу звуки, очевидно, чтобы
не становиться на одну доску с охваченной низменными животными чувствами
бабой. После вчерашних упражнений выброс оказался совсем небольшим, и
Тонька легко с ним справилась, впрочем, и полномерные объемы накануне не
вызывали у нее затруднений.
Хотя все закончилось, но пиявка не отлеплялась, Лапину стало больно,
и он оттолкнул ее, рывком освобождая обсмоктанную часть своего тела.
Раздался чмокающий звук, как при прерванном поцелуе, Тонька быстро вы-
терла губы обратной стороной ладони, но не торопилась подниматься с ко-
лен.
- Что здесь у тебя? Я никогда не видела... - все еще хриплым от воз-
буждения голосом спросила она.
- Что ты не видела? - грубовато поинтересовался Лапин и отстранился.
- Какие-то шрамы... Раз, два, три... Точечками. И вот здесь, сзади...
Тоже три... Как насквозь прокололи...
Он подошел к окну, нагнулся, всматриваясь в поросшую волосами внут-
реннюю поверхность бедра. Действительно, сантиметрах в пяти выше колена
виднелась блестящая плешка рубцовой ткани диаметром миллиметров
пять-шесть. На одной линии кверху проглядывали еще два таких же пятныш-
ка.
- И вот тут, сзади, - Тонька услужливо поднесла мутноватое зеркало.
Лапин рассмотрел, что здесь точки были чуть побольше и имели не круг-
лую, а скорее звездообразную форму.
- Черт его знает! Может, от аварии! - Он отстранил сожительницу: - Не
мешай, а то я опоздаю...
Сегодня умывание и бритье были особенно противны: обшарпанные стены,
проржавевший капающий кран, дерущее кожу миллиметровое лезвие, - все
действовало на нервы. И то, что произошло в убогой кухоньке, только до-
бавляло раздражения.
- Чего такой угрюмый? - добродушно поинтересовалась Тонька, когда он
стал одеваться. - Не выспался?
- Да нет, все нормально. Достань мои документы.
- А завтракать не будешь? - спросила она, подавая паспорт и военный
билет.
- Нет, сыт. Где медицинские бумаги?
- Думаешь, понадобятся? - Озабоченно покопавшись в шкафу, Антонина
достала полиэтиленовый пакет со справками, выписками и рентгенограммами.
Он тем временем незаметно взял из стола замшевый футлярчик с ключами.
- Пока!
Лапин вышел на улицу. По обе стороны горбатились отжившие свой век
домишки с дряхлыми фасадами, перекошенными рамами и облупившимися дверя-
ми. По латаным рубероидным крышам шастали предчувствующие близкий март
беспутные коты. На тропинке хрустела под ногами "жужелка" - так называли
здесь печную золу. Снежные сугробы желтели неровными пятнами и чернели
промоинами - сюда выплескивали помойные ведра из прилегающих дворов. На
углу Богатого тусовалась группа приблатненных пацанов, Димки среди них
не было. При виде Сергея пацаны перестали материться, приняли степенный
вид и вежливо поздоровались. Вышло это у них довольно неловко, наверное
с непривычки. Хищные крысиные мордочки и вызывающие манеры не позволяли
питать иллюзий относительно будущего богатяновской молодежи.
"Гетто, - подумал Сергей. - "Черный" район..."
Странно, но раньше он не воспринимал так придонские трущобы. Да и не
считал их трущобами. Сейчас вокруг лежал чуждый, враждебный мир, в кото-
рый он, не признаваясь даже самому себе, не собирался возвращаться. Все
свое он нес с собой: голову, руки, деньги, документы, одежду. В конце
концов, решится вопрос с работой - можно будет переночевать в гостинице,
а за несколько дней подыскать квартиру в аренду. Пал Палыч и новые кол-
леги помогут...
Поднявшись по крутому и довольно скользкому спуску, Лапин попал в
другой мир. Широкие тротуары, отреставрированные фасады зданий, богатые
витрины, потоки автомобилей. Здесь чистили снег и не выливали ссаки пря-
мо на улицу. И люди выглядели по-другому: чище, ухоженнее, наряднее,
здоровей, наконец. Хотя, возможно, последнее обстоятельство обусловлива-
лось предыдущими.
Лапину хотелось как-то подогнать себя под стать окружающей цивилиза-
ции. На пути встретилась парикмахерская, он зашел и сделал короткую бок-
серскую стрижку, которую раньше никогда не носил. Но, посмотрев в зерка-
ло, остался доволен: теперь он выглядел резким и энергичным. Заглянул в
контору Мелешина и без проблем получил свои три миллиона. Иметь в карма-
не крупную сумму денег становилось привычным - к хорошему быстро привы-
каешь. Затем он отправился в банк.
В это самое время Терещенко разговаривал о нем с начальником службы
безопасности "Тихпромбанка".
- Зачем тебе вообще понадобился этот парень? - Развалившись в черном
кожаном кресле, Тимохин внимательно просматривал какой-то документ.
- Нам надо ставить акустические и емкостные датчики в филиалах, обо-
рудовать машины системой "Контур", менять внутренние телекамеры в основ-
ном офисе... Два "Периметра" на складе пылятся, а за них, помнишь,
сколько уплачено? В общем, работы много. А он хороший спец. Даже лучше,
чем я думал. Вчера дал толковые советы по техническим средствам защиты
заднего двора. И даже... Он знает "МК-01"! Но самое интересное, что на-
зывает эту штучку "Сатурном-2"...
- А это что такое? - остро глянул Тимохин.
- Брось! Ты же сам мне и рассказал.
- Разве? Вряд ли... Ты что-то путаешь. Я вообще никогда такого назва-
ния не слышал...
Тимохин двадцать два года отслужил в Первом главке КГБ, долго зани-
мался внутренней контрразведкой, поэтому часто темнил и путал следы, да-
же когда в этом не было нужды.
- А почему вчера не сказал?
Накануне, заведя Лапина на тестирование в службу персонала, Терещенко
разговаривал с начальником СБ, но тот спешил и особого интереса к нович-
ку не проявил.
Первое Главное управление КГБ СССР - внешняя разведка, ныне СВР РФ.
- Вчера вообще разговора не было. Так, в общих чертах...
- В общих, говоришь? - Тимохин усмехнулся. - Ну расскажи сейчас по-
подробней...
Выслушав подчиненного, начальник СБ усмехнулся еще раз.
- Значит, простой бедный парень, технарь, еле сводит концы с концами?
Ну-ну... Знаешь, как он, распрощавшись с тобой, провел вчера время?
- Как? Значит, ты... Ну ты даешь!
- Я просто никогда не расслабляюсь. Так вот, слушай: вначале зашел в
ЦУМ и отоварился на миллион семьсот. Костюм, сорочка, галстук, все как
положено, даже французская туалетная вода...
Довольный произведенным эффектом, Тимохин заглянул в свой листок.
- Затем зашел в детский дом, ну это похвально... Потом пообедал в
ресторане на двести пятьдесят тысяч, культурно: белое вино к устрицам,
водочка под горячее, радужная форель и все такое... Потом заглянул в ма-
газин и накупил на двести тысяч деликатесов. Ты, кстати, ел когда-нибудь
суп из омара? А орхидею покупал жене или кому-то еще?
- И что из этого следует? Что он американский шпион? Брось! Я его
знаю несколько лет, он тут вырос у всех на виду! Уезжал на несколько
лет, да и то - армия и режимный завод! Ему вчера отдали долг, вот и гу-
лял на радостях!
- Может быть, - согласился Тимохин. - Я же ничего не говорю. Просто
рассказываю, как он провел вчерашний день. А знаешь, каковы результаты
тестирования? Коэффициент интеллекта - пятьдесят восемь по семидесяти-
балльной шкале, как у меня. У тебя, кстати, сколько - я что-то подза-
был...
- Пятьдесят пять, - неохотно признался Терещенко, зная, что начальник
СБ никогда и ничего не забывает.
- Вот видишь, - неизвестно к чему сказал бывший чекист. - Смотрим
дальше: способность к риску - шестьдесят, волевые качества - шестьдесят
два, гибкость поведения - сорок девять, быстрота реакции - пятьдесят во-
семь, настойчивость - шестьдесят один, ну и так далее. Как понимаешь,
это очень высокие показатели, выше, чем у многих наших сотрудников, да и
чем у нас с тобой, пожалуй...
- И чем это плохо?
- Да ничем... Он мог стать дипломатом, разведчиком, летчиком-истреби-
телем, командиром спецназа... А стал... Кем он стал? Практически никем!
Так? Вот тебе одна странность.
- Есть и другие?
- Есть. При высоких "разгоняющих" характеристиках у него очень высоки
и "тормозящие". Так не бывает! Смотрим: застенчивость - сорок восемь,
сомнения в собственных возможностях - сорок пять, неуверенность в себе -
пятьдесят один... Это как раз и характерно для такого, каков он есть, -
для никакого! Но разве могут в одном человеке уживаться две личности?
- У него была травма головы, все в мозгах и перемешалось...
- А зачем нам психи?
- Значит, ты против?
- Ну почему же! Давай посмотрим на него пристальней, проверим. Может,
он и нужный нам парень... "Сатурн-2", говоришь? Очень интересно!
Терещенко встал.
- Так что с ним делать?
- Как обычно. Полиграф, потом беседа. Со мной.
Пал Палыч представил, какой будет эта беседа, и почесал в затылке.
Тут на столе Тимохина ожил интерфон.
- Петр Алексеевич, Терещенко у вас? - Приятный женский голос ворвался
в кабинет, несколько разрядив обстановку.
- У меня, Ирочка, - чуть улыбнувшись, ответил Тимохин. Хотя Пал Палыч
не был профессиональным чекистом, но понял: слухи о том, что Ирочка
скрашивает шефу жизнь не только голосом, возникли не на пустом месте.
- К нему человек на проходной. Лапин его фамилия.
- Пусть пропустят, - скомандовал Тимохин. - Точнее, пусть сопроводят
на второй этаж, к Слепцову.
- Поняла, - мягко ответила Ирочка и отключилась.
- Давай, занимайся, - кивнул Петр Алексеевич. На миг воцарилась тиши-
на. Оба подумали об одном и том же.
- Когда вернется Юмашев? - спросил Пал Палыч.
Начальник СБ пожал плечами и тяжело вздохнул.
- Кто ж это знает?
Оба помрачнели. Может быть, сейчас решается судьба банка, а следова-
тельно, и их судьба. А это куда важней судьбы какого-то Лапина.
Когда встает вопрос о судьбе любого приносящего доход предприятия, -
коммерческого ларька, пирожковой на два столика, магазина "универсам",
центрового ресторана, автомобильной стоянки, продуктового или цент-
рального рынка, металлургического комбината, автогигантов "ВАЗ", "ЗИЛ"
или "АЗЛК", нефтегазового комплекса страны, всей отрасли золотодобываю-
щей промышленности, - словом, любого лакомого куска приватизированного
пирога, в силу вступают неписаные, но строгие законы последнего времени,
которые в отличие от государственных законов исправно действуют и неу-
коснительно исполняются.
Потому что в отличие от времен развитого социализма, когда и магазин,
и отрасль были государственными, а следовательно, ничьими, в нынешние
времена каждый "объект" поит, кормит, одевает, обеспечивает достаток и
власть конкретным людям, которых не устраивает многолетняя волокита ар-
битражного суда, решение которого к тому же ничего не значит, потому
что, во-первых, не исполняется, а, во-вторых, если и исполняется, то
тогда, когда все отсуженные суммы превращены инфляцией в насмешку над
здравым смыслом и процессуальным победителем.
Опять-таки особенностью последнего времени является то, что хозяевами
приватизированной собственности стали не скромные законопослушные труже-
ники, не высоколобые интеллектуалы, не бескорыстные донкихоты, не под-
вижники-бессребреники, заботящиеся исключительно о торжестве разума, по-
рядка и справедливости, а либо мошенники, негодяи и проходимцы, либо уз-
колобые особи с развитыми кулаками, локтями, коленями и надбровными ду-
гами, выдающими, по теории Чезаре Ломброзо, склонность к насильственным
преступлениям.
Небольшую часть собственников новой волны, в исключение из общего
правила, составили нормальные люди, далекие от криминала и не умеющие
прибегать к насилию для отстаивания собственных интересов. При от-
сутствии государственной власти они остались один на один с особями пер-
вого вида и были обречены на вымирание, но сработал принцип борьбы за
жизнь, и они наняли для отстаивания своих интересов таких же узколобых
дегенератов, умеющих разговаривать с конкурентами на понятном им языке.
Так появился необходимый в условиях беспредела институт прикрытия, быст-
ро и широко вошедший в новояз постперестроечной эпохи под названием
"крыша".
Теперь при возникновении любых проблем как финансового, так и другого
характера (следует отметить, что все проблемы, разрешающиеся радиоуправ-
ляемыми взрывами и автоматной стрельбой, имеют исключительно имуществен-
ную основу) в переговоры вступают "крыши" взаимодействующих сторон и на
основе умения "тереть базар", степени авторитетности в криминальных кру-
гах, физического превосходства или навыков быстрой и точной стрельбы ре-
шают спор в пользу одной из сторон. Решение "черного арбитража" вступает
в силу немедленно, обжалованию и опротестованию не подлежит, безогово-
рочно исполняется не только сторонами, но и третьими лицами и может слу-
жить прецедентом в последующих спорах.
Поэтому любой российский гражданин, встающий на тернистый путь извле-
чения доходов, должен найти себе "крышу". Особенно искать и не приходит-
ся: стоит встать с джинсами через руку на "Супермаркете" или вынести
ведро цветов в клинический сквер - тут же появится человечек, обычно из
"шестерок", который объявит, сколько и кому надо платить. Прикрытием мо-
жет быть местный авторитет, трижды судимый дядя Вася, группа спортсме-
нов, районная блатная "малина", филиал "курирующей" территорию группи-
ровки. Чем круче бизнес, тем солидней "крыша", здесь уже нет места само-
деятельности, дядя Вася и неорганизованные "качки" знают свой уровень и
не пытаются высунуть голову за планку, если не хотят ее потерять. С мил-
лионными доходами "работают" руководители низовых организаций, с милли-
ардными - заправилы организованной преступности.
В условиях тотальной распродажи всего, что можно продать, и при сис-
тематических задержках нищенских зарплат, "крышу" стали охотно предос-
тавлять те, кто по долгу службы должен бороться с преступностью, как ор-
ганизованной, так и не очень. Ментовская, гэбэшная, спецназовская "кры-
ши" считаются самыми лучшими, потому что, во-первых, сотрудники органов
порядочней откровенных уголовников, во-вторых, на их стороне закон, а
в-третьих, они имеют прямые рычаги воздействия на всевозможных "отмороз-
ков", причем при личной заинтересованности эти рычаги оказываются очень
мощными и высокоэффективными. Да и на "терках" у них явное преимущество:
попробуй "наехать" по-крутому на взаправдашний спецназ!
"Тихпромбанк" имел гэбэшную "крышу". Владимир Николаевич Юмашев много
лет проработал в центральном аппарате на Лубянке, но не оперативником, а
финансистом. Несмотря на сугубо скучную бухгалтерскую профессию, далекую
от романтики глубоко конспиративных акций, специализировался он именно
на материальном обеспечении тайных операций КГБ как внутри страны, так и
за рубежом, а потому являлся одним из самых информированных людей Коми-
тета.
В конце августа 1990 года дальновидные аналитики из ЦК КПСС подгото-
вили памятную записку "О неотложных мерах по организации коммерческой и
внешнеэкономической деятельности партии", каждый пункт которой Владимир
Николаевич помнил наизусть до сих пор.
- ...подготовить предложения о создании каких-то новых "промежуточ-
ных" хозяйственных структур (фонды, ассоциации и т.п.), которые при ми-
нимальных видимых связях с ЦК КПСС могли бы стать центрами формирования
"невидимой" партийной экономики;
- безотлагательно приступить к подготовке предложений об использова-
нии анонимных форм, маскирующих прямые выходы на КПСС, в развертывании
коммерческой и внешнеэкономической деятельности партии. Рассмотреть, в
частности, вопрос о возможностях присоединения через участие в капитале
к уже функционирующим совместным предприятиям, международным консорциу-
мам и т.п.;
- рассмотреть вопросы о создании контролируемого ЦК КПСС банка с пра-
вом ведения валютных операций, об участии партии своими валютными ресур-
сами в капитале оперирующих в международном масштабе, контролируемых хо-
зяйственными организациями друзей... ".
Практическое исполнение партийных задумок, выходящих за пределы кон-
диционированных кабинетов, их авторы, как всегда, возложили на боевой
отряд партии. Юмашев заложил финансовую базу концерна "Микропроцессор"
(п. 1 Памятной записки), наладил схему кредитования международной фирмы
"Консорциум" (п. 2) и настолько отлично зарекомендовал себя в этой слож-
ной и деликатной работе, что получил задание создать и возглавить круп-
ный банк с правом ведения валютных операций (п. З).
Местом дислокации банка был выбран периферийный город, занимающий тем
не менее выгодное геополитическое, удобное географическое и приятное
климатическое положение. Так в Тиходонске появился "Тихпромбанк".
После того как безгранично могучая коммунистическая партия почила в
бозе, ее конспиративные дети продолжили жизнь сами по себе. Благодаря
первоначальным денежным вливаниям и созданной финансовым гением Юмашева
безукоризненной кровеносной системе сироты не только не пропали, но, на-
оборот, - выросли в гигантов, занимающих господствующее положение в оте-
чественном бизнесе. "Микропроцессор" стал практическим монополистом в
сфере производства и торговли компьютерами, "Консорциум" превратился в
крупнейшую консультационно-посредническую фирму по организации междуна-
родного экономического сотрудничества и внешнеэкономической деятельнос-
ти, "Тихпромбанк" оформился в надежное и солидное кредитное учреждение с
правом ведения валютных операций.
Во всех названных структурах правили бал бывшие гэбэшники, и Юмашев
взял к себе Тимохина, Ходакова, Митяева, Слепцова и других офицеров из
Системы. Связи самого Юмашева и его людей пронизывали все мало-мальски
значащие социальные слои Тиходонска и столицы, а также криминальные со-
общества. Уровень банка был таким, что не допускал даже возможности ка-
ких-либо "наездов".
А с генеральным директором АО "Прогресс" Тахировым Владимир Николае-
вич поддерживал самые дружеские отношения и, поскольку оба были депута-
тами, часто встречался и на официальных мероприятиях, и на всевозможных
междусобойчиках. Они неоднократно сотрудничали: банк выдавал немалые
кредиты под залог по-божески оцененной недвижимости, вне очереди пропус-
кал платежи ведущих тахировских предприятий, закрывал глаза на не вполне
законные обналички.
У них оставались хорошие отношения до последнего дня, когда Тахиров
произнес слова, которые не должен был говорить. А сказав, не должен был
отказываться. Сегодня предстояла "разборка", причем никакие "крыши" в
ней не участвовали, потому что и Юмашев, и Тахиров сами являлись наибо-
лее крутыми "крышами" в Тиходонске.
"Стрелку" забили не в песчаном карьере или в Задонье, где обычно
стрелялась местная "братва", а в конференц-зале областной администрации,
недавно капитально отремонтированном на деньги Тахирова и прекрасно обо-
рудованном на деньги Юмашева.
Владимир Николаевич вышел из кабинета губернатора в двенадцать сорок
пять, за пятнадцать минут до встречи. Они с Лыковым порешали много воп-
росов, представляющих интерес как для банка и области, так и для каждого
из них лично. Между делом Юмашев вскользь обмолвился о вырисовывающейся
проблеме, но губернатор, обычно схватывающий все на лету и мгновенно
предлагающий помощь и поддержку, на этот раз проявил то ли непонимание,
то ли безразличие. Юмашев предполагал такую реакцию: когда силы против-
ников равны, лучше выждать - определится победитель, вот тогда и поддер-
живай его на всю катушку, останешься в верном выигрыше. А иначе недолго
и проиграть...
Юмашев зашел в туалет и помочился. Очевидно, на нервной почве мочевой
пузырь наполнялся быстрее обычного. Подошел к финской раковине с дико-
винным смесителем - вся сантехника была очень качественной и дорогой, он
знал это наверняка, потому что оплачивал счета, - вымыл руки, мокрыми
ладонями смочил волосы, потом вытерся хрустящим льняным полотенцем и ак-
куратно, волосок к волоску, расчесал пробор. В затемненном зеркале отра-
жалось холеное, начавшее расплываться лицо сорокапятилетнего мужчины с
широко расставленными глазами и прямыми широкими бровями, придававшими
ему решительное выражение. На мужчине стальной приталенный двубортный
костюм, белая сорочка, нарочито контрастный гладкий бордовый галстук.
Чуть поправив узел, Юмашев направился к выходу. Он был доволен собой. И
злорадно подумал, что Тахир одевается дорого, но безвкусно.
Это было правдой. Эльхан Тахиров не получил хорошего образования, он
не вращался в светских кругах Москвы и вполне мог надеть зеленый галстук
к желтому пиджаку с коричневыми пуговицами. Главным критерием для него
служила высокая стоимость вещи, все остальное в расчет не принималось.
Тахирову было тридцать семь. Сын русского и азербайджанки, он унасле-
довал от матери смугловатый оттенок кожи, густые черные с маслянистым
блеском волосы и нос с характерной горбинкой, а от отца - голубые глаза.
В результате внешность получилась экстравагантной и запоминающейся, он
очень нравился женщинам, к которым тоже испытывал слабость, характерную
для кавказских мужчин.
Полукровка, он не чувствовал себя полностью своим как среди азербайд-
жанцев, так и тем более среди русских. В последнее время пошла мода на
религиозность, но Эльхан остался на стыке вер: ему не делали обрезания,
но и не крестили в церкви, а выбирать между Христом и Магометом в своем
возрасте он считал несолидным, хотя многие, от бандитов и до политиков,
приобрели на склоне лет конъюнктурную привычку посещать службу или со-
вершать намаз.
Эльхан предпочитал водить дружбу с представителями всех вероисповеда-
ний и конфессий, по своим убеждениям он был атеистом, интернационалистом
и космополитом. Если он во что-то и верил, то только в выгоду, на алтарь
которой охотно приносил убеждения, привязанности и веру.
В двадцать лет он попался на грабеже и отсидел в СИЗО четыре месяца,
упорно отрицая виновность и ведя борьбу с тремя "борзыми", пытающимися
установить в "хате" свою диктатуру. Эльхан всегда отличался силой и жес-
токостью, не боялся вида крови и умел переносить боль, это здорово помо-
гало, но наступала ночь, и, если заснуть, можно было не проснуться или,
что еще хуже, проснуться "проткнутымПИПдором". Ежедневные драки и бес-
