приговоре, граждане встретили его с одобрением, но потом дело начало гу-
лять по инстанциям: проверки, протесты, жалобы, опять проверки... Время
идет, острота сглаживается, мальчишечка тот в земле лежит, а убийца -
сучонок - живет, воздухом дышит, передачи от родственников хавает.
Командование батальона все ждет сообщения, что приговор в исполнение
привели - надо же довести до личного состава: вот она, справедливость,
он нашего убил, а государство его - к стенке!
Но сообщения не поступило, то ли миллион тот где-то нашел могущест-
венного чиновника, то ли общая гуманизация наступила, но выводы о спра-
ведливости этого мира и мать убитого милиционера сделала, и его товарищи
по безоружию.
- Сказал - в следующий раз морду разобьет, - пожаловался швейцар
мальчишкам в милицейской форме. Вроде просто так пожаловался, но в тай-
ной надежде: вдруг поставят они на место наглеца...
- И разобьет, - кивнул сержант с покрытым юношескими угрями лицом. -
На днях двух наших у "Спасательного круга" избили. Задержали их, сдали,
а через два часа те баре в баре водку пьют. А наши - у одного челюсть
сломана, у второго - сотрясение мозга...
Из туалета вышли три кавказца, следом выбрался гражданин с разбитым в
кровь лицом.
- Задерживаем! - скомандовал сержант и, вызывая по рации машину, нап-
равился к участникам драки.
Милицейский наряд батальона срочной службы обязан давать показатели -
количество задержанных правонарушителей. От этого зависит оценка каждого
солдатика, количество увольнительных, а может, и краткосрочный отпуск.
В зале второго этажа в основном мелькали спортивные костюмы, только
несколько десятков человек не носили униформы: постояльцы гостиницы, по
незнанию забредшие поужинать и только за столиком осознавшие, что оказа-
лись в волчьем логове.
Ели они быстро, без аппетита и старались как можно скорее убраться
отсюда.
Зато постоянные посетители чувствовали себя хозяевами Официанты лете-
ли по легкому движению пальца через весь зал и склонялись в почтительном
поклоне. Они помнили печальную участь Славки Белобровкина, которому Блин
вилкой проткнул живот. И если тот же Блин, подсаживаясь за столик к нез-
накомым лохам делал большой заказ "на один карман", они (Изображали пол-
ное непонимание ситуации, мгновенно несли водку, икру и балыки, как буд-
то обслуживали лучших друзей, один из которых буквально горит желанием
оплатить щедрое угощение.
"Спортивные костюмы" расхаживали по залу, бесцеремонно заходили на
кухню взять бутылку водки или банку пива, вытаскивали из-за столиков,
будто собачонок, на площадку для танцев понравившихся женщин.
Устойчивый дамский контингент состоял из профессионалок, они с готов-
ностью шли танцевать и с такой же готовностью направлялись за очередным
кавалером в "дежурный" номер на третьем этаже.
На прошлой неделе Семка Бык учудил еще невиданную хохму: подошел к
парочке, жмущейся за угловым столиком, и молча потащил за собой симпа-
тичную блондинку. Кавалер попытался возмутиться, но Бык так саданул его
в грудь, что парень побледнел, плюхнулся на стул и застыл, массируя об-
ласть сердца.
Блондинка как загипнотизированная шла за Быком, думая, что он собира-
ется с ней танцевать, но Семка притащил ее в "дежурный" номер и ис-
пользовал в сексуальном плане со всеми возможными извращениями, о чем он
охотно и с подробностями сообщил, вернувшись в зал.
Девушка в ресторане больше не появилась, парень, расплатившись за
ужин, скособоченно доковылял до выхода и тоже исчез.
К происшедшему "спортивные костюмы" отнеслись поразному. Одни одобри-
тельно ржали и грозились повторить такой славный номер, другие посчитали
это беспределом и сказали, что парень имеет теперь законное право замо-
чить Быка.
Сам Семка хорохорился до тех пор, пока кто-то ему не сказал:
- А помнишь, что с Психом получилось? Его заПИПядь в землю закопа-
ли...
Тогда он поскучнел, выпил два стакана водки и ответил:
- Тот, кто закапывал, сейчас далеко... Да я его и тогда не шибко бо-
ялся.
Впрочем, все знали, что последнее утверждение не соответствует
действительности.
Баркас прошелся по залу, отыскивая нужных людей. Съемщик был ему дол-
жен тысячу баксов и отдал все, как положено. Рэмбо почему-то не оказа-
лось, очевидно, еще на деле.
Перетолковав с Тренером о "наездах" дагестанцев и отдав четыре ампулы
морфина Черепу, Баркас покончил с делами и приступил к отдыху. Не спеша
оглядев зал и ни на ком не задержав взгляда, он плюхнулся за свободный
столик, махнул рукой и привычно заказал мгновенно появившемуся халдею:
- Водки, пива, пожрать, икру обязательно!
При этом он откидывался назад так, чтобы официант видел торчащую за
поясом "пушку". Кого бояться? А уважать больше будут!
- Сходи вниз, там сидят триПИПяди, приведи среднюю, - небрежно ско-
мандовал он.
Официант растерянно заморгал.
- А если они пересели?
- Тогда веди всех троих! - рыкнул бригадир. Ему нравилось внушать
страх. А от халдея, отчетливо представлявшего совершенно реальную воз-
можность в любой момент получить пулю в живот или в лоб, исходили волны
животного ужаса.
Поэтому, увидев на винтовой лестнице решительные фигуры в характерной
омоновской форме, официант обрадовался так, будто встретил горячо люби-
мых родственников.
- Внимание, всем оставаться на местах! - громко скомандовал низкорос-
лый квадратный капитан, руководивший операцией. - Кухня и остальные вы-
ходы перекрыты.
"Спортивные костюмы" метнулись все же попытать счастья, но один тут
же вернулся с лестницы черного хода, зажимая лицо ладонями, между кото-
рыми обильно сочилась кровь, двое спинами вперед вылетели обратно в зал
из-за кухонной перегородки и с деревянным стуком растянулись на полу.
- Убедились? - весело спросил капитан, стремительно обходя столики. -
Всем занять свои места! Иначе жалобы не принимаются!
Многоопытные завсегдатаи "Сапфира" знали, что ОМОН никогда не прини-
мает жалоб, хотя поводы к ним раздает щедро. Поэтому потерявшая уверен-
ность публика нехотя расходилась по местам.
* * *
В небольшом комфортабельном и очень дорогом частном ресторане "Охот-
ник" зал сегодня почти пустовал. У камина под оленьими и лосиными рогами
за овальным столом лакомились Дичью восемь делового вида мужчин. По ма-
нерам и осанке каждого было заметно, что они привыкли держаться уверенно
и независимо, сейчас эта привычка старательно подчеркивалась.
- Каждый из нас ест свой маленький кусок хлеба с маслом, - рассуди-
тельно говорил кучерявый, черноволосый молодой человек с выпуклыми,
блестящими как маслины глазами. Внешность определила прозвище -
Итальянец, хотя он являлся стопроцентным чалтырским армянином.
- Сегодня покушал и сказал Богу: спасибо, завтра покушал - опять спа-
сибо... Зачем же жадничать? Откусил большой кусок, подавился, умер. Кому
спасибо говорить?
Итальянец старательно вымочил в соусе ломтик оленины и быстрым движе-
нием отправил себе в рот. Пухлые губы лоснились жиром.
- Я тоже считаю, что нам это объединение на хер не надо, - без кав-
казских замысловатостей высказался Валет - высокий худощавый Шатен с
мощным, как у дятла, носом. - Когда мне хорошо, я чужого дядю не пригла-
шаю, чтобы и ему хорошо стало. И если меня куда-то зовут - не верю, что
от большой заботы. Скорей всего обуть хотят.
Валет налил стопку водки и тут же выпил. Итальянец промакивал салфет-
кой губы и изображал сразу два чувства: неодобрение нарушения застольно-
го этикета и согласие с существом сказанного.
- Значит, каждый сам по себе. Урвал, что смог - и сгрыз! А о завтраш-
нем дне думать не надо. Так получается?
Иван Павлович Воронцов единственный из присутствующих был в костюме
аппаратчика с обязательным галстуком. И хотя сейчас он руководил круп-
нейшей богатяновской группировкой, курирующей центральный район Тихо-
донска, и имел громкую, известную во всем городе и за его пределами
кличку Шаман, начинал он свой путь не с улиц, как остальные, а из каби-
нетов, потому внешний вид, одежда, манера держаться резко отличали его
от коллег по ремеслу. И язык подвешен - не сравнить.
- Как нахичеванские считают?
Хотя в Нахичевани заправляли земляки Итальянца, все знали, что они
прислушиваются к мнению Шамана.
- Кодла зайцев льва побила, так? Когда все вместе, легче дело делать.
Смотрите, что получается: беженцы приезжают отовсюду - из Осетии, Гру-
зии, Дагестана, дома строят, родственников, друзей вызывают...
Рубик Карапетян, по прозвищу Карпет, выглядел старше своих лет, воз-
можно, из-за трехдневной щетины на лице и мешков под глазами. Черная ру-
башка тоже его не молодила.
- У нас уже целые улицы приезжими заселены! Думаете, они пошли на за-
воды работать? Нет! Камазами спирт привозят, бутылки, этикетки - водоч-
ные цеха открывают! Мак, коноплю везут на переработку... На площади на-
персточный "станок" поставили...
- Это не только нахичеванцев касается, не только их проблема, - вме-
шался Шаман. - У меня на рынке дагестанцы шустрят, уже не раз их предуп-
реждал. На северном въезде два бензовоза стоят. Чьи они? Кому платят? И
вообще, бензином у нас только Артур занимался, в последнее время и Миша
немножко начал, наверное, по договоренности с Артуром.
"Подставляет, сука! - подумал Валет, поймав ненавидящий взгляд
Итальянца. - Знает, что у нас давние счеты и специально льет масло в
огонь!"
- Никакой договоренности не было, - зло сказал Итальянец. - Каждый
норовит по-шакальи чужой кусок урвать!
- Когда каждый по себе и договориться трудно, - охотно согласился Ша-
ман. - Потому надо создавать единую тиходонскую организацию, что я и
предлагаю! Конечно, каждый останется хозяином на своей территории.
- Это только разговоры, - угрюмо отмахнулся Валет. - Когда одна орга-
низация, то и хозяин один. А кто будет этим хозяином?
- Кого выберем, тот и будет, - горячо заговорил Карпет. - Надо чтоб
человек был грамотный, рассудительный, со связями, с людьми говорить
умел... И справедливый, конечно, чтобы не обижал никого!
Тарелки опустели, водка в рюмках оставалась, но никто не пил. Четыре
авторитета высказали свое мнение. Каждого сопровождал ближайший помощ-
ник, собственного мнения не имеющий.
- Так что решаем, мужики? - властно спросил Шаман. - Будем по своим
норам сидеть или объединимся в один кулак? По всей России группировки
укрупняются.
- Знаем, - холодно бросил Валет. - Мочат друг друга и соединяют тер-
ритории.
- Я за то, чтобы всем вместе, - Карпет сжал ладони и потряс ими для
убедительности. - Пусть всем будет хорошо. Но обижать никого не надо.
- Я должен со своими ребятами посоветоваться. Дело серьезное, тут
важно не ошибиться. И поддержку у товарищей получить.
Итальянец встал.
- Но как можно с шакалами объединяться, которые твой хлеб воруют? Та-
ким положено руки отрубать...
* * *
На окраине Тиходонска в одном из поселков, в которых уклад жизни бли-
же к деревенскому, чем к городскому, спать ложатся рано. Задраивают наг-
лухо ставни, спускают с цепи злых матерых псов, и с наступлением темноты
улицы вымирают. Разве что пробежит под тусклыми фонарями девчонка на
свиданки, да парень припозднившийся проскочит, лаская в кармане складной
нож, газовый баллончик или другую столь же бесполезную в серьезном деле
штуковину.
И удивятся беспечности людей, бросивших у добротного кирпичного забо-
ра новенькие автомобили, и "семерки", и "девятки", и иномарки - как раз
те, которые, если верить газетам, чаще всего воруют.
Но хозяева привлекательных для злоумышленников машин вовсе не трево-
жатся об их сохранности. Может, потому, что маячит у ворот тень молчали-
вого Гангрены, а может, оттого, что Лакировщик, который руководит кража-
ми автомобилей в городе, собственной персоной здесь присутствует, вод
очку пьет, закусывает квашеной капусткой, выдержанной в прохладе глубо-
кого подвала, и не беспокоится о своем "мерседесе", стоящем рядом с ос-
тальными "тачками".
В жизни, конечно, всякое бывает - и у Лакировщика как-то раз угнали
"мере": залетные клюнули на фраерскую привычку не запирать дверцы.
Только не учли простой вещи - по-дурости можно "запорожец" открытым бро-
сить, а с дорогим лимузином не так просто - раз не заперт, значит, его
авторитет хозяина охраняет!
Гангрена все доходчиво разъяснил, они поняли и штраф выставленный
приняли: угнали по наводке для Лакировщика перламутровый "ситроен". Ра-
бота сложная, опасная и забесплатно, но деваться-то некуда... Зато наука
на всю жизнь и радость: повезло, легко отделались!
Тиходонск - город особый, традиции древние, правила соблюдаются, с
нарушителей спрос строгий. Здесь на "фуфу" никого не возьмешь!
А уж если тачки стоят у дома Ивана Сергеевича, самого Черномора, они
вообще в полной сохранности Да что тачки! Штабель из золотых брусков
сложи - никто не тронет, себе дороже! Ну, штабель не штабель, а тарелку
золотую Иван Сергеевич возле входной двери прибил - на счастье! И вот
уже три года висит - сколько новый дом стоит, трехэтажный, красивый, под
черепичной крышей.
- Улица плохо освещается, Иван Сергеевич, - степенно сказал солидный,
в летах, мужчина с редеющими седыми волосами. - И дорога разбитая Может,
поправить как положено?
Маленький щуплый человечек, сидящий во главе стола, перевел на него
царапающий взгляд. Черномору исполнилось шестьдесят, но выглядел он мо-
ложе - густые черные волосы, подтянутая фигура, быстрые движения.
- Нам не годится в дела властей вмешиваться, Король. Да и деньги об-
щественные за так выкидывать. Ты лучше скажи: твоему сыну сколько лет?
- Шестнадцать, в этом году школу заканчивает, - если Король и удивил-
ся вопросу, то вида не подал.
- Куда дальше его определять думаешь?
Голос у Ивана Сергеевича тихий, хрипловатый, никак не скажешь, что
принадлежит он одному из влиятельнейших людей города, а может, и всей
области.
- Да хотел в часовую мастерскую посадить. - Столь пристальное внима-
ние к сыну встревожило Короля, который "держал" азартные игры и бытовой
сервис.
- Учиться его надо отдавать. Учиться! И всем, у кого дети, внуки,
племянники, об учебе надо думать!
Шестеро руководителей крупнейших тиходонских кодланов недоуменно пе-
реглянулись.
- Так мой, Иван Сергеевич, к учебе не того... - промямлил Король.
- А на кого учиться? - поинтересовался проницательный Хромой.
- На юриста!
Хозяин внимательно осмотрел гостей, наблюдая за их реакцией.
- Не следите за жизнью, по старинке прожить хотите, - укорил он. -
Сейчас экономическая реформа, у университета денег нет, вот они и наби-
рают платное отделение. Отдай сорок пять лимонов, а через пять лет полу-
чи диплом и пожалуйста - все дорога открыты, милиция, прокуратура, суд.
Да и во власть с юридическим дипломом выйти можно: администрация, зако-
нодательное собрание, куда еще?
- Так тут желание надо, способности, - повторил Король. - Мой в школу
из-под палки ходит...
- Пусть и в университет из-под палки! Когда такие деньги заплачены,
никто его не выгонит! Перетопчется пять лет и пойдет судить не хуже дру-
гих!
Иван Сергеевич заметно разгорячился.
- Мало олухов дипломы получают? Только раньше должности, положение,
связи роль играли, а сейчас - голые бабки! Что такое для нашей кассы со-
рок пять лимонов? Король их за неделю с казино снимает! Так давайте
пользоваться моментом! Это же не купленные будут, наши люди, полностью
свои! Совсем другое ведь дело!
Король вдруг широко улыбнулся.
- А ведь правда! Пусть будет судьей или прокурором! Почет и уважение,
не надо в мастерской сидеть, от рэкета отбиваться! Золотая голова, Иван
Сергеевич!
Остальным непривычная идея тоже понравилась.
- Я племянника отдам, - кивнул Хромой.
Немногословный Лакировщик одобрительно улыбался, бездетный Север о
чем-то размышлял. Только Гангрена недовольно набычился.
- Гангрену от учебы освободим, у него другие дела есть, - Сказал хо-
зяин, и все поняли, что он переходит к следующему вопросу.
- Крест малевку прислал Ему время "откидываться", а оставлять вместо
себя некого. Пишет, чтоб кто-то с воли пришел...
Наступила напряженная тишина Крест был королем зон Северного Кавказа
Он доматывал двенадцатилетний срок и держал в руках нити управления все-
ми колониями, тюрьмами, следственными изоляторами. Требование его было
справедливо, для зарабатывания авторитета вор должен "топтаться в зоне".
Там его со всех сторон видно. И порядок поддерживать обязан, воровской
"закон" блюсти, молодых учить. Раньше вор раз в пять лет должен был са-
диться. Сам Крест свои срок на четыре года продлил. Теперь устал, "зво-
нок" близко, замены просит.
Только в последнее время все меньше охотников в зоне топтаться. Есть
воры, которые кроме шести месяцев в СИЗО ничего за душой не имеют. И из
присутствующих ни у кого не было желания уходить за колючую проволоку.
- Молчите? - Иван Сергеевич обвел кодлу тяжелым взглядом. Он и сам
крепко задумывался. Одно дело Черномор на воле, а Крест в зоне. Другое -
оба на воле! Два медведя в одной берлоге... К тому же тот - вор старой
закалки, он за "закон" двумя руками держится. А ведь за двенадцать лет
мир так изменился, что "закон" на сходках много раз поправляли, да и
соблюдают его уже не так строго. Но зоновские поправок не признают и
смягчений не допускают...
В восьмидесятом Черномор с Крестом от тиходонской общины поехали в
Сухуми на похороны Кето - авторитета союзного уровня. Походил Крест,
посмотрел: просторный дом с гаражом, хрусталь, ковры, много добра всяко-
го... Подошел к гробу, дернул Кето за ухо, сказал:
- Так партийные начальники живут, а вор - не должен!
И уехал. Вроде как корону с покойного снял, а деньги, что семье при-
везли, с собой увез и в общак вернул. А ведь дом у Кето был поскромней,
чем у Ивана Сергеевича...
Потому побаивался Черномор возвращения Креста, хотя никому в том не
признавался, даже самому себе.
- Кто хочет в зону пойти, Креста заменить?
Король отвернулся, Лакировщик отвел глаза, даже Гангрена потупился.
Только Север смотрел прямо, чуть посверкивая золотой фиксой.
- "Законы" эти когда составлялись? Тогда еще с наганами на пролетках
ездили! Зачем сейчас самому нарочно садиться, если можно любые дела де-
лать и на свободе гулять!
Север сказал то, что и было нужно Черномору.
- Да, многое изменилось, "закон" кое-где устарел. Крест его поправок
не признает, а на воле - почти все признали. Ну а мы куда рулить будем?
- Я думаю так, - вскинулся пребывавший в оцепенении Хромой. - Отпишем
ему: обстановка сложная, люди все на счету. Пусть назначает Смотрящим
кого-то из зоновских.
- Так пишет же: оставлять некого, - пробубнил Гангрена. - И правда,
беспредел в зонах. Значит, надо кому-то идти. Хотите, я пойду...
- Решим как Хромой предложил. Беспредела и на воле стало много тво-
риться, - сурово проговорил Иван Сергеевич. Он был, как и Крест, вором в
законе союзного когда-то уровня и кличка Черномор в свое время гремела в
уголовном мире всей страны. Сам он этого прозвища почему-то не любил,
поэтому в глаза его звали по имени-отчеству, а между собой называли От-
цом.
- Шпана порядка не знает, старших не слушает, "новые" никаких законов
не соблюдают, народ обозлен, хорошо власти пока терпят. Но и власть,
падлы, за нос дергают! Сегодня вечером в центре большую шишку из КГБ
насмерть затоптали! Все на ушах стоят, документы какие-то ищут, что
ли... Город трусят: облава за облавой! Наших много попадается... Нам та-
кой базар ни к чему!
Гангрена слушал с открытым ртом, вытирая тыльной стороной ладони на-
бегающую слюну. Остальные тоже слушали внимательно и делали свои выводы:
Отец не выходил из дома целый день, а знает то, чего они не знают, хотя
посъезжались только что!
- Поэтому того, кто комитетчика замочил, надо как можно быстрее най-
ти!
- И на нож? - утвердительным тоном спросил Гангрена.
- Зачем? Сдать и все! Пусть расскажет чекистам то, что их интересует.
Раз он нам вред приносит, имеем право ментам подмогнуть. "Закон" позво-
ляет!
Присутствующие с таким мнением согласились. Тем более, что речь шла
не о члене общины, а о постороннем.
- И еще. Ко мне недавно пришли с жалобой.
Иван Сергеевич многозначительно поднял палец.
- Не в милицию, не в прокуратуру, не в суд, - с расстановкой сказал
он. - Ко мне. В "Сапфире" кто-то из "новых" девчонку изнасиловал. Прямо
из-за столика в кабаке вывел, притащил в гостиницу и отшпокал во все от-
верстия. Это неслыханный беспредел! Ну ладно, менты не хотят порядок на-
вести, но мы-то на такое смотреть не можем! Иначе наших жен и дочерей
начнут шпокать прямо на улице, а то и в дома наши войдут! А потом и об-
щак отнимут, братву в зонах заморозят!
- На нож! - без вопросительной интонации сказал Гангрена.
- Надо им всем разбор учинить, чтобы свое место знали, - хрипло про-
говорил Лакировщик.
Хромой несогласно задвигался.
- Запустили мы это дело, дали им силу набрать. Разбор - он большой
крови потребует.
- Мы старались всегда без крови обходиться, - сказал Отец. - Попробу-
ем и дальше, пока можно будет. Но урок надо дать хороший.
- На нож, - повторил Гангрена и закрыл рот. - Иначе уважения не вер-
нуть.
Иван Сергеевич покачал головой.
- Зачем мы за ментов будем работу делать? Пусть идет в камеру, в суд,
срок получает, на этап отправляется. А в камере его надо петухом сделать
и на волю весть подать - пусть знают!
- Заметано, - гулко глотнул Гангрена.
Он очень хотел есть. На столе стояла простая, но привычная и сытная
пища: вареная картошка, миска с винегретом, соленые огурчики и квашеная
капуста, на тарелке начинали оплывать ломтики розового сала. И литровая
бутылка водки едва почата, видно, по одной и выпили, пока он контролиро-
вал вход. Закусили, конечно, понемногу, а он пришел уже к разговору-тут
жевать нельзя...
Гангрена еще раз сглотнул.
С утра он разбирался с азербайджанцами, приехавшими сбывать наркоту,
обошлось нормально: те отстегнули положенную долю и стали на точки, ука-
занные Севером. Потом объявились двое с малевкой из Владимирской тюрьмы,
но никому не известные и сами не рубящие в обязательных вопросах. Не ус-
пел с ними закончить, прибыли питерские с претензиями: две бригады их
карманников в Тиходонске опалились... За целый день крошки во рту не
держал.
- Ты перекуси, сынок, сегодня у тебя дел много было...
Иван Сергеевич сделал знак И Север налил полную стопку водки. Благо-
дарный Гангрена припал к столу. Остальные тоже потянулись к тарелкам.
- Что там с питерскими? - лениво поинтересовался Отец.
- А ничего, - с набитым ртом отвечал Гангрена. - Они в общине не
объявлялись, наши их не видели.
Отец кивнул. Значит, действовали на свой страх и риск, никто из мест-
ных за них не ответчик.
- Как пришлые? - спросил Иван Сергеевич уже без лени. - Эти, кавказс-
кие беженцы... Слушаются?
- Кто как, - угрюмо отозвался Север. - Когда заставишь - слушаются. А
так норовят свою кашу варить.
- Это еще поначалу, не освоившись, - впервые нарушил молчание Лаки-
ровщик. - Скоро начнут права качать...
Король провел ладонью по лысеющей голове.
- Уже были стычки. Наперсточники "станки" ставят, каталы. Пока без
шума обходились.
Гангрена задержал у рта вилку с ломтиком сала.
- Сегодня Шаман сходняк собирает. Хочет объединять всех под себя. Но
ничего не выйдет: Валет против, Итальянец.
- Шаман их дожмет. Не сегодня, так завтра по-своему сделает, - задум-
чиво сказал Хромой. - А в общак они мало дают. Только чтобы отма-
заться...
За столом замолчали. Слышалось только громкое чавканье Гангрены.
- Смутные времена, смутные... Надо к худшему готовиться, - печально
произнес Иван Сергеевич.
Он отодвинулся от стола, вытащил из нагрудного кармана маникюрную пи-
лочку и принялся обтачивать ногти.
- Как у нас со стволами?
Хотя Отец ни к кому конкретно не обращался, но, ожидая ответа, повер-
нулся к Северу.
- Нормально, - хладнокровно ответил тот.
- Автоматов мало, - встрял Гангрена. - И старые все. Сейчас есть ма-
ленькие, под пиджаком носить можно.
- Давайте выпьем, чтоб не пригодилось, - поднял стопку Хромой.
Север усмехнулся.
- Отвыкли от горячего? А ведь не обойдется! Такое пойдет мочилово -
только держись!
Стопки повисли в воздухе. Слова прозвучали пророчески и зловеще.
- Стволов еще запасите, - Отец продолжал опиливать ногти. - И спеца
по мокрухам надо подобрать. Классного спеца. А лучше - двух или трех!
* * *
Удачное "дело" полагается обмыть.
- Айда на "пятачок"! - предложил Амбал. - Возьмем чего надо, может, с
Рындой разберемся...
- Хватит на сегодня, щека болит - силы нет, - процедил подельник.
Амбал повернулся, но сдержал обидные слова. Злить Башку не следовало.
- Ну-ка покажи... Да-а-а...
На землистого цвета коже горело красное воспаленное пятно в полщеки с
багровым углублением посередине.
- Ссаками надо! Лучшее средство.
- Точно, - авторитетно подтвердил Попугай.
Башка оживился.
- Правильно! Надо было сразу... Как я не скумекал!
Не сходя с места, на глазах у заинтересованно наблюдающих сотоварищей
пострадавший легко добыл целительную жидкость, набрал в пригоршню и про-
извел лечебную процедуру.
Попугай захихикал.
- Ты чего?
- Слышь, Башка, давай и мы с Амбалом тебе отольем! Вдруг у нас полез-
ней окажется...
Попугай давился смехом.
- Заткнись!
Амбал несильно смазал ему по затылку.
- Наш друг на "деле" пострадал. Благодаря ему мы при бабках! А ты
лучше вспомни, как тебя в команду принимали...
Башка благодарно тронул главаря за локоть. Они пошли впереди, Попугай
плелся, отставая на несколько шагов. Фонари рисовали на асфальте скачу-
щие тени: две плотные, будто сросшиеся, и третью - узкую и жалкую.
Им всем было по двадцать. Но Амбал и Башка - ширококостные, крепкие
по природе, дерзкие, могли постоять за себя и любили встревать в уличные
драки, в то время как худосочного Попугая можно было перешибить соплей.
Когда его принимали в команду, от побоев он обмочился, но не издал ни
одного звука, благодаря чему его посчитали прошедшим испытание. Он очень
хотел получить защиту и первые дни ходил по двору и прилегающей улице с
надменным вызывающим видом, задирая тех, кто еще вчера не давал ему про-
ходу.
Он дорожил дружбой и даже внешне пытался измениться под стать коман-
де. Все стриглись почти наголо, и он пожертвовал панковским гребнем,
послужившим основанием для намертво приставшей клички. Но если крепкие
черепа на могучих шеях Амбала, Башки, Веретена подтверждали их мощь и
жизнестойкость, то лишенная волос головенка Попугая вызывала только жа-
лость...
Но он старался и охотно брал на себя рискованную роль "причины конф-
ликта", требуя у посторонних парней сигарету или деньги и нарываясь на
оплеуху, дающую повод для вмешательства дружков. К тому же он не помнил
обид. Вот и сейчас он вприпрыжку догнал приятелей и, как ни в чем не бы-
вало, сказал:
- А хорошо бы сейчас пива с тарашкой да картошечки!
- А водки с бабой не хочешь? - отозвался Башка, и Попугай опять сник.
Дело в том, что он до сих пор оставался девственником, а поскольку
половая жизнь членов команды проходила на виду, этот факт был общеиз-
вестным и, конечно, не укреплял репутацию.
Девчонки команды после процедуры посвящения вовсе не становились об-
шей собственностью и вольны были сами выбирать партнера или партнеров.
Но практически получалось так, что они спали со всеми.
И психологические Механизмы женского сознания играли с Попугаем злую
шутку. Защитные мотивы самооценки требовали отрицательного ответа на пе-
риодически возникающий у девчонки вопрос: "А неПИПядь ли я?" И Попугай -
единственный, кому было отказано - помогал спасительный ответ получить.
Именно поэтому обходили его вниманием и Томка, и Танька, и совсем
невзыскательная Ирка. Каждой из них надо было гордиться тем, что она ко-
му-то не дала. И Попугай идеально подходил для этой роли.
На приеме девчонка права выбора не имела, Попугай пытался этим вос-
пользоваться и договорился с Амбалом насчет Светки.
Дело происходило зимой, Светка долго раздевалась и Попугай путался в
одежде, чертыхался сквозь зубы, поминутно оглядываясь на плотное полу-
кольцо сотоварищей в расстегнутых пальто - в подвале было тепло, почти
жарко. Ободранная кушетка стояла вплотную к исчерченной непристойными
словами и рисунками стене и, хотя Попугай неоднократно видел происходя-
щие на ней соития, никак не походила на ложе любви и не пробуждала ника-
ких желаний. Как, впрочем, и сама Светка, сложившая на спальное место
шапку, шарф, пальто, кофточку, - юбку, зеленые с начесом рейтузы, лифчик
и трусы.
"Куда же она собирается ложиться?" - тоскливо подумал он, ощущая пол-
ное бессилие и неспособность к предстоящему испытанию.
- Чулки снимать? Они не мешают... - спросила Светка, и он понял, что
вопрос обращен к нему и речь идет о допотопных коричневых чулках в ре-
зинку, пристегнутых перекрученными подвязками к высокому черному поясу.
А поскольку он не был готов к такому вопросу, то повернулся и спросил
у стоящего впереди всех Амбала:
- Снимать чулки-то?
Амбал почему-то заржал и остальные загоготали в пятнадцать глоток, а
он разозлился и, чтобы протянуть время, скомандовал:
- Конечно, снимай! Живо!
Смех сразу прекратился, Светка стащила чулки и сняла пояс, обнажив
тонкие белые ноги и такой же белый живот с глубоким пупком и густым тре-
угольником волос.
Наступила томительная пауза. Зрители затаили дыхание. Следовало пере-
ходить к главному, хотя он совершенно не представлял, как это сделать,
тем более что кушетка была завалена Светкиными вещами. Шагнув вперед, он
взял Светку за грудь, потом потрогал густые жесткие волосы.
Она тоже стеснялась и хотела, чтобы все быстрее закончилось, а пото-
му, взглянув вниз, ойкнула и тонким голосом сообщила зрителям:
- У него совсем не стоит...
Подвал загрохотал. Попугай покрылся краской не то стыда, не то униже-
ния, буркнул что-то типа:
- Я не буду, - и начал нашаривать свои цветастые трусы.
- Замена на поле, - спокойно сказал Амбал.
