- А... этот... ну, Волохов, он что, занимался с ней?
- Он так говорит.
- Вот видите, значит, он все-таки о ней заботился. Нет, не может
быть, чтобы мы были ему безразличны. Анастасия Павловна, почему он не
хочет меня знать? К младшим ходит в больницу, а ко мне ни разу не при-
шел. Это из-за того, что я такая страшная?
- Господи, Ириша, что ты такое говоришь? - возмутилась Настя. - Кто
тебе сказал, что ты страшная? Глупости какие!
- Нет, правда, у меня все лицо в прыщах, и спина тоже. Ему, наверное,
неприятно, да?
Черт с ним, внезапно подумала Настя, если девочка хочет сказку, она
ее получит. Как бы там ни было, но всей своей несчастной жизнью она эту
сказку заслужила.
- Послушай меня, Ирочка, я вчера не все тебе рассказала. Даже не
знаю, почему решила сначала утаить от тебя правду, но теперь, думаю, на-
до сказать. Волохов очень хорошо тебя знает.
- Откуда?
- Он живет рядом с тобой.
- Прямо в нашем доме? - вскинулась Ира.
- Да.
- А в какой квартире?
- В твоей.
Повисло молчание. Ира напряженно обдумывала услышанное, не сводя с
Насти пристального взгляда. Потом тихонько сказала:
- Георгий Сергеевич. Он мне сразу так понравился. С самого первого
дня. Я как чувствовала... Как чувствовала... Он всегда обо мне заботил-
ся, старался подкормить, помочь чем мог. Теперь я точно знаю, мы ему
нужны. Просто он боялся, что мы его не простим. Как хорошо, что вы мне
сказали. У Насти язык не повернулся объяснить Ире, что Волохов жил рядом
с ней не потому, что пытался помочь, а исключительно потому, что ему не-
обходимо было наблюдать за одним из самых удачных объектов своих чудо-
вищных экспериментов. И вопрос о том, простят или не простят его дети и
их матери, беспокоит доктора Волохова в самую последнюю очередь, если
вообще беспокоит.
За окном стало уже совсем светло, теперь уж вор не появится, ему нуж-
на темнота. Настя отпустила Иру на работу, выпила вторую чашку кофе и
стала готовиться к следующему рабочему дню в библиотеке.
Веселая Ниночка появилась в читальном зале сразу после обеда. Настя
сначала не обратила на нее внимания, продолжая подбирать заказанную чи-
тателями литературу и расставляя по полкам те книги, которые уже сдали.
- Настя, - окликнула ее Ниночка, - кому ты выдавала перевод Дюруа?
- Никому, - машинально ответила Настя, потом спохватилась: - А в чем
дело?
- Не могу найти. Ты его не перекладывала никуда? Вот оно. Не украсть
и не просить взять на абонемент. Просто подкатиться к библиотекарю. Мо-
лодая симпатичная женщина с неустроенной личной жизнью, не оставляющая
надежд удачно поймать мужа, легко пойдет на контакт, особенно если не
пожалеть мужского обаяния и комплиментов. Этот вариант Настя как-то
упустила. У нее был готов алгоритм действий на случай, если перевод бу-
дут спрашивать сотрудники института. В этом случае она бы ответила, что
книга выдана на руки, но ее обещали к пяти часам вернуть, и дала бы
честное слово, что обязательно оставит ее для читателя, пусть часам к
пяти подойдет. За это время она успевает связаться по телефону с Гордее-
вым, и дальше незадачливого благодетеля возьмут на себя ребята. А вари-
ант с сотрудницей библиотеки требовал другого решения, ведь если сказать
Нине, что книга выдана, она поднимет формуляры и посмотрит, кто ее взял,
чтобы лично договориться о скорейшем возврате работы. Хорошо еще, что
Настя интуитивно догадалась убрать Дюруа с той полки, на которой он ле-
жал, и переложить в другое место. Хороша бы она была, если бы сейчас Ни-
на, не говоря ни слова, прошла к стеллажу и спокойненько взяла книгу, а
Настя и не заметила бы, занимаясь выдачей литературы и оформлением фор-
муляров.
- Нина, я очень виновата... Ты прости меня, пожалуйста, - забормотала
Настя. - Я ее домой взяла. Хотела почитать, а утром забыла в сумку поло-
жить. Я завтра принесу.
- Да ты с ума сошла! - взвилась Нина. - Какое "завтра"? Книга нужна
сегодня. Кто тебе позволил брать перевод домой? Я же тебя предупреждала,
его часто спрашивают, а он у нас в единственном экземпляре. Вот что мне
прикажешь теперь делать? Что я буду объяснять читателю? Что у нас но-
венькая, которая порядка не знает?
Настя решила не заострять внимание на вопросе, а почему, собственно,
Нина решила выдать на абонементе книгу, которая числится за читальным
залом. Это ведь тоже нарушение порядка. Ответ был заранее известен, а
лишние вопросы могли бы насторожить библиотекаря.
- Ниночка, миленькая, - взмолилась Настя, - ну не ругайся, пожалуйс-
та. Я завтра обязательно принесу.
- Книга нужна сегодня, - холодно ответила Нина.
- Ну хорошо, хочешь, я сейчас съезжу домой и привезу? Только чи-
тальный зал придется закрыть. Нина посмотрела на часы и кивнула.
- Поезжай, только быстро. Я абонемент закрою якобы по техническим
причинам, а сама в читалке посижу. Сколько времени тебе нужно, чтобы
привезти перевод?
- Полтора часа.
- Давай, беги в темпе.
Настя прошла в дальний угол, где лежала ее большая спортивная сумка,
быстро оглянулась, незаметно сунула в нее перепрятанный перевод и помча-
лась к выходу. Поехала она, конечно, домой, хотя делать там ей было со-
вершенно нечего. Лучше бы на работу смотаться, с Колобком поговорить,
посоветоваться. Но делать этого было нельзя. Как знать, что именно ска-
зала добрая Ниночка тому, кто попросил у нее Дюруа. Может быть, она ска-
зала все как есть, мол, новенькая сотрудница нахально утащила книгу до-
мой и забыла принести обратно, сейчас она съездит за ней и привезет,
придется подождать часа полторадва. И тогда, вполне вероятно, любитель
редких книг по математике может потащиться за нерадивой новенькой сот-
рудницей, либо ради любопытства или из желания подстраховаться и лишний
раз перепровериться, либо с иными какими нехорошими намерениями, напри-
мер, отобрать у нее на обратном пути книгу с применением легкого физи-
ческого воздействия. Поэтому ехать на Петровку никак нельзя. Настя доб-
ралась до дома, немало удивив мужа своим появлением в середине дня, и
тут же бросилась к телефону.
- Виктор Алексеевич, он появился. Действует через библиотекаря Нину
Камышову. Через пятьдесят минут книга будет у него.
- Понял, - коротко ответил Гордеев. - Не дергайся, все сделаем в луч-
шем виде.
- Я не дергаюсь, с чего вы взяли?
- А то я не слышу, - усмехнулся в трубку полковник. Через сорок пять
минут Настя вихрем ворвалась в помещение читального зала библиотеки.
- Вот, - запыхавшись сказала она, на ходу расстегивая сумку и доста-
вая из нее перевод, - держи. Извини, что так вышло.
Она положила на барьер перед Ниной три толстые тетради в фирменной
обложке Всесоюзного центра переводов. Нина молча взяла перевод и ушла в
помещение научного абонемента, который находился в противоположном конце
коридора на этом же этаже. Настя изнывала от любопытства, но продолжала
терпеливо дорабатывать до конца дня. К счастью, ждать оставалось не так
уж долго.
Нину Камышову "вел" Коротков. Он успел приехать в институт еще до то-
го, как вернулась Настя с переводом, и занял позицию, позволяющую ему
видеть Нину и всех, с кем она общается. До закрытия научного абонемента
Камышова никому перевод не отдала, в пять часов закрыла помещение и ушла
из института. Юра осторожно довел Нину до дома, поднялся по лестнице на
один пролет выше и стал ждать. В половине восьмого Камышова вышла из
квартиры, и, судя по одежде и украшениям, собиралась она на свидание.
Через плечо висела маленькая сумочка на длинном ремешке-цепочке, а в ру-
ках она несла пластиковую сумку с ручками, в которой явно угадывались
три тетради стандартного формата А-4.
Нина в сопровождении идущего на приличном расстоянии оперативника
дошла до метро и поехала в центр, вышла на "Арбатской". На улице, у вы-
хода из метро, к ней подошел мужчина с большим букетом цветов, ловко
подхватил ее под руку и повел по Новому Арбату в сторону дорогого ресто-
рана. Убедившись, что парочка обосновалась за столиком и заказ уже сде-
лан, Юра нашел телефон и попросил подкрепление на случай, если возникнут
осложнения при дальнейшем наблюдении за галантным кавалером. Гордеев уже
отозвал из университета Мишу Доценке, а из академического института -
Колю Селуянова, и оба они подъехали к ресторану, пока Нина и ее приятель
поглощали изысканный ужин.
- Глаза б мои не глядели, как они трескают, - пробормотал вечно го-
лодный Селуянов.
- Не гляди, - миролюбиво посоветовал Коротков, - никто не заставляет.
А что, леди Валентина перестала тебя кормить? Откуда вдруг такая непрео-
долимая ненависть к сытым?
- У Валюшки мама болеет, она при ней. Уже вторую неделю прихожу в
пустую квартиру. Слышь, Юрок, вот почему люди так быстро к хорошему при-
выкают, а? Четыре года, как развелся, приходил в пустую квартиру, и ни-
чего. Тосковал, конечно, но не помер ведь. А с Валюшкой мы знакомы все-
го-то три месяца, и вот поди ж ты, стоит ей не прийти, а я уже места се-
бе не нахожу. Может, мне действительно пора жениться на ней?
Это был дежурный разговор двух друзей, который повторялся с периодич-
ностью примерно два раза в неделю. Обычно Коротков настоятельно совето-
вал Николаю не тянуть резину и жениться на Валечке как можно скорее, мо-
тивируя это тем, что мужчине вредно подолгу жить вне брака, если он хо-
чет остаться здоровым мужиком с нормальной психикой и без желудочно-ки-
шечных заболеваний. Николай же проявлял осторожность и от поспешных ре-
шений воздерживался, памятуя о крайне неудачном, на его взгляд, первом
брачном опыте, а также апеллируя к примеру Насти Каменской, которая была
замужем всего год, хотя с Лешкой они знакомы два десятка лет. Валечка
была лейтенантом милиции и работала в паспортном столе одного из муници-
пальных отделов. В ней не было ничего высокомерно-холодного и утончен-
но-изысканного, она была самой обычной девушкой, доброй, покладистой и
хозяйственной, с обыкновенным, в меру некрасивым лицом и изумительной
фигуркой. Более того, она, дочь инструктора вождения, с раннего детства
отлично водила машину и умела обращаться с ней не хуже заправского авто-
гонщика, что вообще-то не пристало делать светской даме. Однако Юра Ко-
ротков упорно называл ее леди Валентиной, потому что со дня знакомства с
ней Селуянов резко бросил поддавать по вечерам в одиночку, не забывал
каждое утро мыть голову и вообще както облагородился.
Наконец Нина Камышова и ее щедрый поклонник покончили с ужином, тан-
цами и легкой выпивкой. За это время Коротков, Селуянов и Доценко успели
по очереди сбегать куда-то за угол и съесть по горячей пицце, от которой
почему-то сразу в желудке встал противный тяжелый ком. Но ничего не по-
делаешь, работники уголовного розыска редко имеют возможность выбирать,
где, когда и что им есть.
Они разделились. На всякий случай решили, что за Ниной Камышовой тоже
надо посмотреть, нельзя исключить, что она является членом группировки.
За Ниной отправили Мишу Доценко как самого молодого и красивого из всей
троицы. Мало ли как дело обернется, вдруг придется вступать в контакт с
симпатичной библиотекаршей, а Мишаня своими черными цыганскими глазами и
белозубой улыбкой быстро сможет расположить ее к себе. За человеком, ко-
торому Нина передала пакет с переводом, пошли Коротков и Селуянов. Сна-
чала двигались все вместе, поскольку кавалер все-таки сделал попытку Ни-
ну до дома проводить, не бросил ее прямо у выхода из ресторана. Правда,
на полпути они расстались, но по выражениям их лиц во время оживленных
препирательств в вагоне метро можно было сделать вывод, что кавалер нас-
таивает на проводах, а Нина отказывается! В конце концов поклонник усту-
пил, вежливо поцеловал даме ручку и распрощался с ней на пересадке с ар-
батско-покровской линии на кольцевую.
Дальше события развивались стремительно и совершенно необъяснимо. Ми-
ша Доценко отправился следом за Камышовой, Коротков и Селуянов - за
счастливым обладателем перевода книги Дюруа "Логические основы современ-
ного анализа". Объект - стройный привлекательный мужчина лет двадцати
восьми - тридцати в хорошем костюме - вышел из метро и остановил частни-
ка. Место было бойкое, поймать машину здесь труда не составляло, и опе-
ративникам удалось не потерять фигуранта. Мужчина с переводом выехал за
город, и здесь преследовать его стало намного сложнее, дорога была сво-
бодной и хорошо просматривалась. Пришлось отпустить его далеко вперед и
ориентироваться по свету габаритных огней и звуку мотора. Машина остано-
вилась возле большого дачного участка. Оперативникам пришлось притормо-
зить, не доезжая до участка метров двухсот. Юра вышел из машины и ти-
хонько подошел поближе. Однако зайти на участок не рискнул, хриплый ба-
совитый лай собаки, раздавшийся при появлении фигуранта, весьма недвус-
мысленно свидетельствовал как о размерах пса, так и о его нелюбви к пос-
торонним.
Визит не затянулся. Молодой человек в костюме вскоре вышел из дома и
двинулся к калитке, причем пакет с переводом снова был у него в руках.
Стало быть, он приезжал сюда не для того, чтобы кому-то передать тетра-
ди.
- Я останусь, - шепнул Короткой Николаю, - попробую выяснить, к кому
он приезжал. А ты двигай за ним обратно в город или куда там еще он пое-
дет.
Время было уже достаточно поздним, и, глядя вслед огням удалявшихся
машин, Юра Коротков с досадой подумал о том, что добираться до Москвы
ему будет очень и очень непросто. "Левака" здесь не поймаешь, а на мест-
ную милицию надежды мало.
Александр Ташков принял объект у Селуянова поздно ночью. Коля отпра-
вился спать, а Ташков терпеливо ждал в подворотне возле дома, куда явил-
ся молодой человек с пакетом в руках после поездки за город. Ждать приш-
лось до утра. В половине седьмого к подъезду подкатила синяя "Вольво",
за рулем которой сидел уже известный Ташкову Ильяс, квартирант Иры Тере-
хиной. Это уже становилось интересным. Выходит, в похищении Наташи Тере-
хиной замешаны люди Аякса? Или Ильяс подрабатывает в нескольких местах,
или, проще говоря, на нескольких хозяев?
Вышедший из подъезда фигурант сел в машину к Ильясу, Ташков доехал
следом за ними до аэропорта, где убедился, что ни фигурант, ни Ильяс ни-
куда не улетают. Улетал совсем другой человек, которому фигурант передал
пакет с тремя тетрадями. Пакет был все тем же, в котором эти тетради
принесла вчера на встречу с фигурантом Нина Камышова. Человек с пакетом
встал в очередь на регистрацию на львовский рейс, Ильяс с фигурантом
стояли с ним рядом и о чем-то оживленно беседовали. Ташков не хотел
упускать парочку в синей "Вольво", поэтому зашел к коллегам, работающим
в аэропорту, и связался с приятелем из соответствующего ведомства Украи-
ны. Приятель обещал помочь и сделать все, что нужно. Однако на эту орга-
низационную часть ушло время, и когда Ташков снова оказался в зале ре-
гистрации, интересующие его люди исчезли. Человек, принявший пакет, про-
должал стоять в очереди, но уже в одиночестве. Александр кинулся на сто-
янку, рванул дверцу своей машины и помчался по шоссе в сторону Москвы,
но синюю "Вольво" так и не догнал. Конечно, это было не смертельно, ведь
он знал, кто такой Ильяс и где его можно найти, но жаль было терять фи-
гуранта. Теперь его не отыщешь, а спрашивать у Ильяса означает засветить
всю комбинацию, ведь группа Аякса, судя по всему, и не подозревает, что
ее серьезно разрабатывают. И хорошо бы продержать их в этом неведении
как можно дольше.
Расстроенный Саша вернулся в Москву, пытаясь утешить себя надеждой на
украинских коллег, которые не упустят пассажира львовского рейса. Около
десяти утра он пришел к себе на работу, и тут же на столе затренькал
внутренний телефон.
- Ташков, - послышался голос начальника отделения, - свяжись с МУРом,
там что-то срочное.
Александр горестно вздохнул, снял трубку и позвонил полковнику Горде-
еву. Виктор Алексеевич продиктовал ему данные человека, на чье имя был
оформлен дачный участок, куда накануне наведывался фигурант.
- Это данные из местной милиции, - прокомментировал под конец Горде-
ев, - они, как вы понимаете, могут оказаться изрядно устаревшими. Ваша
задача быстренько сделать установку на жильцов и на владельцев, если это
разные лица. К вечеру жду результаты.
Саша внимательно посмотрел на листок с записями, сделанными под дик-
товку Гордеева. Владелец дачи обладает ею уже без малого четыре десятка
лет, приличный человек в весьма преклонном возрасте. Небось помер дав-
ным-давно, на даче теперь живут дети и внуки, а в местной милиции он все
числится живым хозяином. Черт знает, что творится теперь с информацией!
Никто не заботится о том, чтобы она была полной и достоверной.
К восьми часам вечера Александр Ташков прибыл на Петровку с докладом
о результатах оперативной установки.
- Вот это номер, - протянул полковник Гордеев, выслушав его. - Никог-
да бы не подумал. Все, что угодно, только не это. Может, случайное сов-
падение?
- Нет, Виктор Алексеевич, - вмешалась Настя, которая сидела тут же, в
кабинете Гордеева, - это не совпадение. Конечно, это совершенно неожи-
данно, но зато многое объясняет. Да не многое, а практически все.
ГЛАВА 19
Львовские коллеги Ташкова сработали на совесть, но то, что им удалось
узнать, несколько обескураживало. Пассажира, вылетевшего из Москвы во
Львов, встретили и проводили до места, но место это оказалось усадьбой
детского дома, расположенной в Карпатах. Детский дом в связи с нехваткой
бюджетных средств долгое время приходил в упадок, и наконец в прошлом
году его просто закрыли, распределив оставшихся малышей до другим детс-
ким домам, а усадьбу кто-то взял в аренду. И что там теперь находится,
никто не знал. Вернее, кто-то наверняка знал, но молчал.
Понаблюдав за усадьбой, украинские оперативники обнаружили мощную ох-
рану и сделали вывод о полной невозможности проникнуть за ворота мирным
путем. О чем и сообщили Александру Ташкову.
- Сашко, тут надо выходить на государственный уровень, - сказали они,
- сами мы ничего не сделаем. Тот, кто взял усадьбу в аренду, должен был
давать огромные взятки, и те чиновники, которые эти взятки брали, за
красивые очи нам ничего не скажут. А если и скажут, то, во-первых, нав-
рут, а вовторых, информация сразу же утечет к арендаторам. Тебе это на-
до?
Ташкову "этого" было не надо. И он решил вылететь во Львов, чтобы
посмотреть на месте, что можно сделать. Но перед отъездом он встретился
с Зоей Смирнягиной и рассказал ей о докторе Волохове. Он ощущал почти
физическую боль от каждого сказанного им слова и видел, как тяжело Зое,
но не считал себя вправе скрывать от нее правду.
- Что же, ребенок, которого я рожу, будет не человеком? - тихо спро-
сила Зоя, когда Ташков умолк.
- Да нет же, Зоенька, он будет человеком, но... Вероятно, не совсем
обычным.
- Я не хочу, - покачала она головой. - Я не хочу его рожать.
- Не говори глупости, у тебя уже большой срок для аборта. Ни один
врач не возьмется.
- Можно сделать искусственные роды. Я придумаю чтонибудь, поговорю с
врачами. Я не буду рожать этого ребенка. Господи, ну почему это должно
было случиться именно со мной! Родители так радовались, что у них нако-
нец будет внук, хоть под конец жизни хотели с малышом повозиться. Что я
им теперь скажу? Что они зря радовались? Что их дочь связалась с негодя-
ем и проходимцем? Им-то за что такой удар. Какая я дура, Саша, какая ду-
ра, что поверила. Выходит, Валерий Васильевич меня совсем не любил, да?
- Погоди, Зоя, не надо так резко, - ласково сказал Ташков. - Доктор
Волохов - это одна песня, а твой ребенок - совсем другая, не надо валить
все в одну кучу. Да, Волохов негодяй, но ребенок-то при чем? Ты должна
его родить и воспитывать, одно к другому касательства не имеет.
- Я не смогу, Саша, я все время буду думать о том, что он не настоя-
щий. Искусственный. Это грех - делать искусственных людей, большой грех.
- Ну что ты придумываешь, нет тут никакого греха. Это все иллюзия.
Зоя, подумай о том, что одна женщина впала в такое же заблуждение, под-
далась иллюзии греха и искалечила тем самым своих детей и себя саму, а
мужа просто убила. Вот это действительно грех. Не повторяй ее ошибку.
Очень тебя прошу, не предпринимай ничего, оставь все как есть.
- Он меня обманул, - глухо произнесла Зоя, глядя куда-то в сторону, -
но я не могу его винить за это. Я сама виновата в том, что позволила се-
бя обмануть. Я должна была понимать, что такой человек, как Валерий Ва-
сильевич, не может мной заинтересоваться. Кто я и кто он? Я ему не пара.
Но я закрыла на все глаза, я была счастлива, я надеялась...
- Прекрати! - Ташков повысил голос и резко встал из-за стола.
Они сидели в уличном кафе возле одной из станций метро на окраине
Москвы. Здесь было тихо и малолюдно, а в кафе они были вообще единствен-
ными посетителями, поэтому разговаривать можно было, не стесняясь посто-
ронних ушей.
- Кто вбил тебе в голову эту чушь? С чего ты решила, что такой чело-
век, как Волохов, не может всерьез тобой увлечься? Да, Волохов тебя не
любит и не любил никогда, но это не потому, что ты недостойна его любви,
а потому, что он вообще никого никогда не любил, он так устроен, понима-
ешь? У него в организме нет того приспособления, которым любят. Ты - мо-
лодая красивая женщина, а ты себя заживо хоронишь. Ну куда это годится?
Ты должна ходить, высоко подняв голову, носить короткие юбки, чтобы все
видели твои длинные ноги, ты должна улыбаться, чтобы всем показывать
свои великолепные зубы. А ты что с собой сделала? Съежилась, сжалась в
комочек и боишься слово лишнее сказать. Была б моя воля...
Ташков запнулся, подыскивая слова. Была б его воля, он одел бы Зою в
самые лучшие платья и меха, он сделал бы все, чтобы она стала веселой и
начала улыбаться. Он любил бы ее, холил и лелеял, делал ей подарки, по-
могал по дому и растил вместе с ней детей. Но разве он мог сейчас ска-
зать ей об этом?
- Зоенька, сегодня вечером я уезжаю в командировку. Надеюсь, что это
ненадолго. Ты можешь дать мне слово, что не наделаешь глупостей, пока
меня не будет? Конечно, я не могу повлиять на решения, которые ты прини-
маешь, ты взрослый человек и сама себе хозяйка, ты сама распоряжаешься
своей жизнью, но я прошу тебя только об одном: какое бы решение ты ни
приняла, ничего не предпринимай, пока я не вернусь. Обещаешь?
- Хорошо, Саша. Я подожду, пока ты вернешься. Хотя, видит Бог, я не
понимаю, что может измениться за это время. То, что ты мне рассказал,
останется правдой и через неделю, и через месяц. И с этим уже ничего не
поделаешь.
- Ты права, факты останутся такими же, но может измениться твое отно-
шение к ним. Я хочу, чтобы ты сделала одну вещь. Вот адрес, - он протя-
нул Зое клочок бумажки, - по этому адресу живет старшая дочь Волохова
Ира Терехина. Познакомься с ней и посмотри, как она живет. Посмотри, ка-
кой она человек. Посмотри, как ей трудно и как мужественно она борется.
Если следовать твоей ущербной логике, она тоже искусственное существо,
не имеющее права на существование. Посмотри на нее внимательно, Зоенька,
и если в тебе не шевельнется жалость и сочувствие к ней, значит, я кру-
гом не прав. Если, глядя на Иру, ты не поймешь, что она - такой же чело-
век, как и ты, как я, как все мы, значит, тебе действительно не нужно
рожать этого ребенка. И я больше не стану убеждать тебя и настаивать на
том, чтобы ты сохранила ему жизнь. Ты сделаешь то, о чем я прошу?
- Хорошо, Саша, - послушно повторила она, - я познакомлюсь с ней, ес-
ли ты этого хочешь. Только не сердись на меня, пожалуйста, я и так
чувствую себя виноватой. Ташков подошел к ней, обнял, осторожно прикос-
нувшись губами к ее волосам, вкусно пахнущим шампунем и духами.
- Ну что ты, Зоя, зачем ты так говоришь. Ты ни в чем не виновата,
просто так вышло. И помни: что бы ни случилось, ты всегда можешь на меня
рассчитывать. Всегда. И во всем. Ты меня поняла?
- Спасибо, Саша, - ответила она, сглатывая слезы. Во Львов Ташков
прилетел не один. Поскольку речь шла о группе, наверняка связанной с та-
инственным Аяксом, вместе с Сашей на Украину отправились еще два челове-
ка. Львовские оперативники показали им план местности, где располагалась
усадьба бывшего детского дома.
- Или официальный путь с множеством препон, потерей времени и гаран-
тией утечки информации, или операция захвата с потерей личного состава,
- сделали они вывод после трехчасового совещания.
Вывод, конечно, не утешал.
- Есть еще одно обстоятельство, - сказал Ташков. - Если даже мы при-
думаем такой план захвата, при котором потери будут минимальными, мы ма-
ло чего добьемся. Девочку мы освободим и обитателей усадьбы арестуем, а
дальше что? Аякса среди них наверняка нет. И мы его никогда не найдем,
так же, как и остальных членов группировки. Наивно надеяться на то, что
арестованные сдадут нам остальных. Человек, воспитанный в исламе, умеет
не испытывать страха и мужественно встречать смерть. Вряд ли нам удастся
их испугать настолько, что они пойдут на предательство своих. Я знаю,
среди членов группировки есть люди, которые работают просто за деньги,
но их очень и очень мало. Основная масса борется за идею, и мы должны с
этим считаться. Если же выкурить обитателей особняка мирным и легальным
путем, они обязательно приведут нас к Аяксу и к другим, которых мы, мо-
жет быть, еще не знаем. Конечно, Ташков лукавил. Он уже был почти пол-
ностью уверен, что знает, кто такой Аякс. На совещании у полковника Гор-
деева его сотрудница Каменская излагала факты очень убедительно и логич-
но. Но сейчас Ташков думал о другом. Он думал о тех ребятах-спецназов-
цах, которых пошлют в горы брать усадьбу. Если там действительно мощная
охрана, то потери будут немалыми. Ради чего? Почему эти ребята должны
жертвовать собой? Александр достаточно давно занимался оперативной рабо-
той и хорошо знал, что жизнями спецназа никто не дорожит, все это одни
красивые слова. Чуть что - поднимают их и посылают на задание, не удосу-
жившись провести предварительную подготовку, даже не дав себе труд поду-
мать о том, как можно было бы обойтись без них. Этих ребят рассматривают
как живое мясо, которое не жалко. Чего их жалеть, в самом деле? Работа у
них такая. Рисковать собой - их прямая обязанность, они за это получают
оклад денежного содержания. Только за два последних года Ташков похоро-
нил пятерых своих друзей, служивших в спецназе. Поэтому сегодня он счи-
тал, что, если может сделать хоть что-то, чтобы сохранить хотя бы одну
жизнь, он должен это сделать. Никто не заботится об этих ребятах, никто
не дорожит их жизнями, и некому их защитить.
- Что ты предлагаешь? - спросил его начальник львовского управления.
- У тебя есть вариант?
- Я должен подумать.
- Только недолго, - предупредил Ташкова подполковник Фетисов, прие-
хавший вместе с ним из Москвы. - Времени в обрез. Сам же говорил, у них
там девочка. Не дай Бог с ней что случится.
- Не должно. Если Волохов сказал правду, девочка им нужна для иссле-
дований и еще для чего-то. Я пока не понял, для чего еще, но это
"что-то" совершенно точно есть. Не зря они послали человека в Москву
сначала за медицинской картой, потом за книгой. Наташа нужна им живая,
по крайней мере пока. Не стали бы они прилагать такие усилия, чтобы дос-
тать для нее редкую книгу, если уже списали ее со счетов.
- Может, ты и прав, - задумчиво сказал местный начальник, - но все
равно лучше бы побыстрей.
Остаток дня Ташков провел, гуляя по городу. То и дело он останавли-
вался на бульварах перед стендами с расклеенными газетами и пытался их
читать. Украинского языка Александр не знал, но кое-что понять все-таки
мог. С трудом продравшись сквозь отчасти понятные и совсем непонятные
слова, он убедился, что смысл уловить вполне может, и начал изучать
местную прессу более пристально. Наконец он нашел то, что искал: статью
о благотворительном фонде "Щасливе дитинство", что в переводе означало
"Счастливое детство". Здесь же, в статье, был указан адрес фонда и его
расчетный счет.
Фонд располагался в маленьком уютном особнячке на улице Ивана Франко.
Ташков приготовился к тому, что придется долго и упорно пробиваться к
директору фонда, но, к его удивлению, все получилось легко и быстро.
Здесь ему не встретилось ни одного мужчины, кругом были только женщины,
которым вообще не свойственна охранная психология "держать и не пущать".
Все они говорили по-украински, но Ташков их понимал.
Директором фонда тоже была женщина, и Ташкову лицо ее показалось
смутно знакомым. Он совершенно точно уже видел раньше эти четко прорисо-
ванные брови над слегка раскосыми кошачьими глазами, эту гладкую причес-
ку и полные, красивого рисунка губы. Неужели они знакомы? Это было бы
неслыханной удачей.
- Мне кажется, мы с вами встречались, - как можно обаятельнее улыб-
нулся он. - Вы меня не помните?
- Вы ошибаетесь, - строго ответила директор фонда.
- Но ваше лицо мне знакомо.
- Ничего удивительного, - она слегка улыбнулась, - но мне приятно,
что меня все еще узнают, хотя я уже давно не снимаюсь.
Не снимаюсь. Черт возьми, это была Жанна Дорошенко, когда-то очень
известная актриса, прославившаяся в нашумевшем телесериале на историчес-
кую тему.
- Не ожидал увидеть вас здесь, - признался Ташков. - Если бы мне ска-
зали, что Жанна Дорошенко занялась благотворительной деятельностью, я бы
скорее подумал, что вы создали фонд поддержки артистов или театров или
что-нибудь в этом же роде.
- А я поддерживаю не артистов и не театры, а обездоленных детей. Вас
не должно это удивлять. Для большинства людей я актриса, которую знают
по телефильмам, а ведь я всю жизнь работала в детском театре здесь, во
Львове. Мы часто давали благотворительные спектакли для сирот, для дет-
домовских и интернатских детишек, для детей-инвалидов. Так что с пробле-
мами несчастливого детства, - она грустно усмехнулась, - я знакома очень
хорошо. И когда таких благотворительных спектаклей стало все меньше и
меньше, когда нас все реже стали приглашать выступать в больницах и
детских домах, я спросила себя: разве обездоленных детей у нас становит-
ся меньше? Разве уже не осталось у нас тех детей, которым нужно наше ис-
кусство, но которые не могут заплатить за билет на спектакль? Ответ вы
сами можете себе представить. Оказалось, что детей по-прежнему много,
только они вдруг стали никому не нужны. У государства не хватает денег
на них. Вот и все. Но это лирика. Вы, собственно, с чем пожаловали?
