было вполне достаточно, чтобы я понял, что преступил границы дозволенного.
- Есть другое предложение, - сказал я как ни в чем не бывало. - Я
знаю ее как облупленную. Одно из двух: либо вы завтра пойдете к Зеку с
повинной и во всем признаетесь, либо Лили проболтается, невольно или
добровольно. Ставлю десять зеленых, что первое может случиться с такой же
вероятностью, как и второе.
- Она - женщина, - прорычал он.
- Хорошо, тогда принимайте пари.
Об заклад мы так и не побились. Не потому, что Вульф согласился с
моей оценкой Лили Роуэн, но просто у бедолаги выхода не было. Что ему
оставалось делать? Он не мог даже вернуться в подполье, чтобы начать все
сызнова. С тех самых пор и вплоть до окончания этой истории ему пришлось
терпеть вдесятеро большее напряжение, чем мне. И это не замедлило на нем
сказаться, что я заметил уже ночью, когда Лили отправилась на покой, а мы
с Вульфом до рассвета не смыкали глаз и продолжали обсуждение после
восхода солнца. Ушел он в шесть утра. После этого я тоже имел право уйти
без особого риска, поскольку тот, кто мог караулить Редера, оставил бы
свой наблюдательный пост после его ухода, но, обмозговав все услышанное от
Вульфа, я предпочел не искушать судьбу, поэтому прикорнул на два часа, а
потом поехал домой, на Тридцать пятую улицу, где принял ванну и
позавтракал.
В десять я уже сидел в 1019 и накручивал диск телефона, чтобы
разыскать Саула, Орри и Фреда.
Сказать, что мне все это нравилось, я бы не рискнул. То, что затевал
Вульф, могло выгореть разве что в одном случае из тысячи, причем одно
дело, когда вы просто стремитесь уличить преступника и знаете, что даже
если допустите где-то промашку, то ничего еще не потеряно, но совсем
другое, когда промашка будет стоить вам жизни. Ясное дело, я рассказал
Вульфу все, что знал, не упустив посещение и дружеский совет инспектора
Кремера, но это лишь подлило масла в огонь и укрепило упрямца в его
замыслах. Поскольку сам Зек через меня занялся Рэкхемом всерьез, шансы на
то, что убийца миссис Рэкхем с благословения Зека познакомится с
электрическим стулом, возросли, а так как Вульф ни на что другое не
подряжался, то почему бы ему этим и не довольствоваться? Хотя бы на первое
время, чтобы перевести дух. Мне с моими обязательствами было куда сложнее.
Но я поклялся, что во что бы то ни стало посещу Норвегию, прежде чем
испустить дух.
Итак, все это мне не нравилось, поэтому предстояло решить,
ввязываться ли мне в драку или выйти из игры. Я подбросил монетку: решка -
ввязываюсь, орел - выхожу. Выпал орел, но я воспользовался правом вето и
аннулировал его, поскольку уже поговорил с Орри Кэтером и назначил ему
встречу на полдень; к тому же я оставил записки Фреду Дэркину и Саулу
Пензеру. Я еще раз кинул монетку - опять орел. Я попытал счастья снова - и
выпала решка, что положило конец всем сомнениям. Придется, очертя голову,
кидаться в сечу.
Следить за Барри Рэкхемом было одно удовольствие, особенно когда
пошла вторая неделя. Жаль, конечно, было тратить время гения слежки, Саула
Пензера, на подобный балаган, но само присутствие Саула прибавляло
уверенности. Когда в среду вечером, собрав всех вместе в 1019, я проводил
инструктаж, Саул примостился на краешке стола, поскольку в моем офисе было
всего три стула. Ростом Саул явно не вышел и, если бы не огромный нос,
вообще был бы ничем не примечателен, но поверьте мне на слово - по части
слежки его еще никто не переплюнул. Фред Дэркин, напротив, крупнотелый,
неповоротливый, с мясистым багровым лицом, в обонянии явно уступал
доберману-пинчеру, но по внешности из всего собачьего племени приближался,
пожалуй, к бульдогу. Орри Кэтер отличался крепким телосложением, был
строен и красив, настоящий ладный кавалер, который прекрасно смотрелся бы
на любом званом ужине. Закончив давать наставления, я перешел от мелочей к
основному.
- Что касается моей роли, - поведал я, - то я занимаюсь этим только
для того, чтобы поразмяться. Контактировать будете только со мной. Клиента
у нас нет.
- Господи, - изумился Фред, - и ты отваливаешь сотню монет в день
сверх расходов? Пожалуй, придется потребовать с тебя аванс.
- Обращайся в НУТО [Национальное управление трудовых отношений], -
жестко посоветовал я. - И вообще, нечего фамильярничать с работодателем.
- И конечно, - заявил Орри с понимающей ухмылкой, - чистое
совпадение, что как-то раз вы с Барри Рэкхемом оказались на месте
преступления. Когда тебя потом упрятали в каталажку.
- Это не имеет отношения к делу. Не отвлекайтесь, джентльмены. Я
хочу, чтобы вы уяснили: по большому счету мне плевать, куда Рэкхем ходит,
что он делает или с кем общается. Вы должны следовать за ним по пятам и
обо всем докладывать мне, как и подобает нормальным агентам, только я не
хочу, чтобы кто-нибудь пострадал. Поэтому, если он набросится на вас и
начнет швыряться булыжниками, повернитесь и удирайте. Если же случится
так, что вы его упустите, а такое неминуемо случится, не рвите на себе
волосы и не посыпайте их пеплом.
- Пожалуй, придется нам застраховаться, - прыснул Фред. - Тогда и
поговорим.
- Не хочешь ли ты сказать, - серьезно спросил Саул Пензер, - что все
это задумано лишь для того, чтобы заставить его нервничать?
- Нет. Вы должны отнестись к заданию со всей ответственностью. Просто
речь не идет о жизни или смерти... пока во всяком случае. - Я отодвинул
стул и поднялся на ноги. - А теперь я хочу доказать, что, став
работодателем, я ничуть не изменился. Вы можете по-прежнему звать меня
Арчи. Предлагаю вам поехать со мной на Тридцать пятую улицу, где нас ждет
колода карт, Фрица возьмем пятым, а когда закончим, я одолжу вам на такси.
Для протокола: я спустил двенадцать долларов. Выиграл, как всегда,
Саул. Хотя однажды, когда мне пришли три девятки, надо было... ладно,
расскажу в другой раз.
Рэкхем обитал в "Черчилле", в роскошных апартаментах с кондиционером,
размещенных в башне. За первую неделю мы узнали о нем столько, что хватило
бы на биографию. Например, он никогда не высовывал носа до часа дня, а
как-то раз даже до четырех. Посетил он за это время два банка, адвокатскую
контору, девять баров, два клуба, парикмахерскую, семь разных магазинчиков
и универмагов, три ресторана, три театра, два ночных заведения, ну и так,
по мелочам. Обедал он обычно с мужчиной или мужчинами, а ужинал с дамой.
Правда, не с одной и той же; за неделю мы насчитали трех. По словам моих
агентов, они составили бы честь прекрасному полу, американскому образу
жизни и Международному союзу производителей дамского платья.
Я, конечно, и сам немного не выдержал, чуток потрудился, но в
основном переложил бремя слежки на плечи бравой троицы. Не потому, что я
бил баклуши. Мне пришлось провести немало часов в обществе Лили Роуэн и
как компенсацию за отложенное на неопределенный срок путешествие в
Норвегию, и для того, чтобы проверить, насколько прав я был в оценке ее
качеств, которую дал Вульфу. Мне не пришлось раскаиваться из-за
содеянного. Правда, однажды, во время танца, она чуть повздыхала по Питу
Редеру, да еще разок, когда мы были у нее дома, призналась, что не прочь
снова пособить мне в работе, но после того, как я тактично намекнул, что
служебные вопросы в моей повестке дня не числятся, она любезно согласилась
на то, что я предложил ей взамен.
Были у меня и другие заботы, например, ежедневно печатать отчет по
Рэкхему. Каждый день, ближе к вечеру Макс Кристи наведывался ко мне в
офис, прочитывал отчет за предыдущие сутки и задавал вопросы. Когда он
высказывал недовольство, я терпеливо объяснял, почему не могу выставить
перед дверью люкс-апартаментов Рэкхема человека, который фотографировал бы
всех входящих и выходящих, не забывая, впрочем, подчеркнуть, что мы можем
дать подробный отчет более чем о восьмидесяти процентах времени, что
Рэкхем проводит вне дома, а для Нью-Йорка это потрясающее достижение.
Правда, у меня было преимущество, заключающееся в том, что
драгоценный Пит Редер объяснил мне положение вещей, благодаря чему я знал
всю подноготную подручных Зека. Вестчестер их немного беспокоил, правда,
куда меньше, чем Нью-Йорк. Вскоре после того, как Барри Рэкхем сделался
миллионером благодаря тому, что кто-то всадил нож в его супругу, он
передал Зеку, чтобы тот больше на него не рассчитывал. Малютка Костиган по
заданию своего шефа подкатил к Рэкхему, надеясь припугнуть и урезонить
его, но нувориш спустил бывшего соратника с лестницы. В Вашингтоне власти
подняли бучу по поводу обнаглевшего рэкета и расцвета азартных игр,
которая эхом откликнулась и в Нью-Йорке, где по инициативе окружного
прокурора прокатилась мощная волна внезапных налетов и арестов, поэтому
вполне возможно, что, окажись в одном из моих отчетов упоминание о
посещении Рэкхемом прокурорской конторы или, наоборот, о визите помощника
прокурора к Рэкхему, не избежать бы нашему богатому наследнику несчастного
случая вроде автомобильной катастрофы, или же, нашпигованный свинцом, он
мог случайно свалиться в Ист-Ривер и захлПИПуться.
Вот почему Вульф не пожалел времени и самым тщательным образом
проинструктировал меня, что включать в отчет, а что - нет.
Тем временем от Вульфа не было ни слуху ни духу. Мы уговорились, что
он даст мне знать, как только заварится какая-то каша, но, на крайний
случай, я сам знал, как найти его.
У меня все шло по плану, и вот, на девятый день, в пятницу, первого
сентября, настала пора переходить в наступление. Подготовка уже
завершилась. Саул, действуя строго по инструкции, позволил себе разок
попасться на глаза Рэкхему, Орри сделал это дважды, Фред же по меньшей
мере трижды, хотя никаких указаний на сей счет не получал. Я тоже вложил
свою лепту, задержавшись однажды вечером у входа в ресторан "Кривой обод"
в ту минуту, когда Рэкхем выходил оттуда со своей компанией. Итак, в
пятницу, в пять часов вечера, когда Саул позвонил мне и доложил, что
объект только что вошел в бар "Романс" на Сорок девятой улице, я
отправился на прогулку, наткнулся на Саула, который с необычайным
интересом разглядывал витрину, велел ему топать домой к жене и детишкам, а
сам направил свои стопы к бару "Романс" и, отбросив сомнения, вошел.
Внутри яблоку было негде упасть. За столиками размером с суповую
миску теснилось человек по пять. Не оглядываясь по сторонам, я протолкался
к длинной стойке, где двое выпивох, утратив бдительность, оставили между
своими телами зазор шириной с кулак, в который я и протиснулся. Не прошло
и часа, как бармен заметил мое присутствие и даже не протестовал, когда я
заказал рюмку. Повертев невзначай головой, я засек столик, за которым
ютился Рэкхем с двумя незнакомыми мне мужчинами, повернулся к ним спиной и
продолжал наблюдение в зеркало за стойкой.
Я не рассчитывал, что он клюнет с первой насадки; мне казалось, что
нужно помозолить ему глаза еще раза два или три. Но, видно, он уже созрел.
Я потягивал второй коктейль, когда отражавшаяся в зеркале троица оставила
столик и начала пробиваться сквозь толпу к выходу. Я отвел взор и принялся
любоваться своими ногтями. Убедившись, что те трое вышли, я двинулся
следом и, покинув бар, завернул вправо, чтобы провести рекогносцировку с
порога близлежащего магазинчика. Я был в двух шагах от него, когда из-за
плеча послышался голос:
- Я здесь, Гудвин.
Я обернулся, напустив на себя испуганный вид.
- О, это вы, здравствуйте.
- В чем дело? - накинулся он.
- Какое дело? - вежливо переспросил я. - У меня их хоть пруд пруди.
- Это точно. Кроме вас, я уже знаю еще троих. Кто это так мною
интересуется?
- Понятия не имею. - Я постарался вложить побольше сочувствия в свой
голос. - А что, вам докучают?
Кровь прилила к его лицу, а губы задрожали. Правая рука чуть заметно
дернулась.
- Только не на улице, - предупредил я. - Соберется толпа, особенно
после того, как я нанесу ответный удар. Смотрите, на нас уже оглядываются.
Вы застыли в позе Джека Демпси [знаменитый боксер-профессионал].
Рэкхем немного расслабился.
- Кажется, я понял, - прошептал он.
- Вот и ладушки. Значит, от меня больше ничего не требуется?
- Я хочу поговорить с вами.
- Я к вашим услугам.
- Не здесь. Идемте ко мне в "Черчилль".
- Хорошо. В следующий вторник у меня как раз будет свободный часок.
- Нет. Мы пойдем прямо сейчас.
Я пожал плечами.
- Только не вместе. Вы идите вперед, а я потрушу сзади.
Он развернулся и зашагал прочь. Я отпустил его шагов на двадцать и
двинулся следом. Когда объект назначает вам свидание, следить за ним
становится гораздо проще и, поскольку идти нам предстояло всего несколько
кварталов, эта прогулка вообще превратилась бы в сплошное удовольствие,
если бы Рэкхем не летел с такой скоростью. Мне пришлось показать все, на
что я способен, чтобы поспевать за ним. Когда мы приблизились к
"Черчиллю", я немного сократил дистанцию, так что, когда Рэкхем вошел в
лифт, я уже был в вестибюле.
Рэкхем занимал угловые апартаменты в глубокой нише, благодаря чему он
приобретал и приличных размеров террасу и некоторую защиту от уличного
шума. Большую и прохладную гостиную, устланную голубыми летними коврами,
украшали развешанные по стенам картины, на первый взгляд довольно
веселенькие; на мягкую мебель были наброшены небесно-голубые покрывала.
Пока Рэкхем возился с жалюзи, я осмотрелся по сторонам и, когда он
закончил, сказал:
- Очень мило. Лучшего места для откровенного разговора не сыскать.
- Что выпьете?
- Спасибо, ничего. Я уже принял свою порцию в баре, к тому же этикет
не позволяет мне выпивать с людьми, за которыми я веду надзор.
Я удобно устроился в кресле, а Рэкхем взял стул и придвинул поближе,
чтобы сидеть ко мне лицом.
- У вас теперь собственный офис, - заметил он.
Я кивнул.
- Да, и дела идут неплохо. Правда, лето - неважный сезон.
- Вы так и не подрядились на работу, предложенную миссис Фрей.
- А что я мог сделать? - Я развел руками. - Желающих исповедоваться
не нашлось.
- Неудивительно. - Он вытащил сигарету и зажег ее; пальцы едва
заметно дрожали. - Послушайте, Гудвин. Там, на улице, я чуть не потерял
голову. А ведь вы делаете только то, за что вам платят.
- Правильно, - подтвердил я. - А люди почему-то относятся к частным
детективам хуже, чем к дантистам или водопроводчикам. А ведь мы все
стараемся, чтобы жить было лучше.
- Конечно. На кого вы работаете?
- На себя.
- А кто вам за это платит?
Я покачал головой.
- Давайте попробуем по-другому. Лучше нападите на меня с пистолетом
или хотя бы с кухонным ножом. Уговорить меня, конечно, дело нехитрое, но
приличия должны быть соблюдены.
Он облизнул губы. Видимо, этим он обходился, чтобы не считать до
десяти, правда, в данном случае испытанное средство, видно, не
подействовало, поскольку он подскочил ко мне, сжав кулаки. Я же и глазом
не моргнул, а только запрокинул голову назад, чтобы четче его видеть.
- Вы неудачно расположились, - предупредил я. - Если вы замахнетесь,
я легко уклонюсь, подцеплю вас за коленки и опрокину.
Секунду он стоял в прежней позе, потом его кулаки разжались, он
наклонился и подобрал с ковра сигарету, которую отбросил только что. Потом
сел на место, затянулся и выпустил дым.
- У вас слишком длинный язык, Гудвин.
- Нет, - возразил я, - не длинный, а правдивый. Не следовало,
пожалуй, упоминать о ноже, но я разозлился. Я могу назвать имя своего
клиента, если вы загоните дюжину иголок мне под ногти или помашете перед
носом долларовой бумажкой; вы же задали вопрос в такой легковесной форме,
что я осерчал.
- Я не убивал свою жену.
Я осклабился.
- Сказали, как отрезали, весьма вам признателен. Что еще вы не
натворили?
Он пропустил мой вопрос мимо ушей.
- Знаю, Аннабель Фрей думает, что это сделал я, и она готова отдать
все деньги, что завещала ей моя жена, чтобы доказать мою вину. Мне
наплевать, что вы получаете от нее деньги, это ваш бизнес, но мне
противно, что она пускает эти деньги на ветер, и крайне неприятно, что
кто-то вечно торчит у меня за спиной. Можно же что-то придумать, чтобы
доказать и вам и ей, что я тут ни при чем. Вы же при этом ничего не
потеряете? Вы мне не поможете, а?
- Нет, - твердо сказал я.
- Почему нет?
- Потому что я опять начинаю выходить из себя. Вам ведь наплевать,
что думает миссис Фрей. Вас мучает лишь то, что вы не знаете, кто
интересуется вами настолько, что готов за это платить, и вы пытаетесь
выудить рыбку без наживки, а это не по-спортивному. Спорим на пятерку, что
меня вы так не расколете.
Он задумчиво смотрел на меня с полминуты, потом поднялся, подошел к
тележке-бару и начал смешивать коктейль. Потом обратился ко мне:
- Вы уверены, что не хотите выпить?
Я, поблагодарив, отказался. Вскоре он вернулся на место со стаканом в
руке, уселся, сделал пару глотков, опустил стакан и вдруг выпалил:
- Даю тысячу долларов за имя.
- За одно только имя, без дураков?
- Да.
- Заметано. - Я протянул руку. - Гоните денежки.
- Только без ваших штучек, Гудвин, по-честному.
- Безусловно. Качество гарантировано.
Он встал и покинул гостиную через дверь в дальнем углу. Я решил, что
пора промочить горло, подошел к бару и плеснул содовой в стакан со льдом;
когда он вошел, я уже сидел в своем кресле. Приняв у него из рук купюры, я
небрежно пересчитал их, отгибая уголки - десять хрустящих новеньких сотен.
Рэкхем взял свой стакан, пригубил и вперил в меня взор.
- Итак?
- Арнольд Зек, - проронил я.
Он поперхнулся, на мгновение остолбенел и вдруг что было силы
запустил стакан через всю комнату; стакан врезался в одну из висящих на
стене картин и вдребезги разнес стекло, в результате чего картина,
по-моему, стала выглядеть даже эффектнее.
15
Признаюсь, что когда он замахнулся, я уже вскочил на ноги. Известие
настолько ошарашило Рэкхема, что трудно было предугадать, куда он метит, а
умело направленный стакан может набить приличную шишку.
- Ну вот, смотрите, что вы натворили, - укоризненно сказал я, садясь
на место. Он метнул на меня недобрый взгляд, потом подошел к бару и
рассчитанными неторопливыми движениями смешал себе новый коктейль. Я с
удовлетворением отметил, что доля виски в коктейле не изменилась.
Вернувшись к своему стулу, Рэкхем присел и поставил стакан рядом, не отпив
ни глотка.
- Так я и думал, черт побери, - пробормотал он.
Я сочувственно кивнул.
- Кто вас нанял? Сам Зек?
- Это не предусмотрено контрактом, - отрезал я. - Вы заплатили за
имя, и я вам доставил товар по описи.
- Я даже не торговался. А теперь закупаю всю партию оптом.
Я нахмурился.
- Что ж, тогда, по-видимому, придется вам кое-что порассказать. Вам
удобно?
- Нет.
- Все равно слушайте. Зек мне платит, но я его надуваю. Почему вы так
уверены, что я не надую вас?
- Я вовсе не уверен. Но я заплачу вам больше, чем он.
- В том-то и дело, что не уверены. Кто такой Зек, и кто вы? Ответ вам
известен. Вам он тоже платил еще каких-то пять месяцев назад, и вы сами
знаете, за что. Когда ваша супруга наняла Ниро Вульфа покопаться в ваших
доходах, вы наябедничали Зеку, и он погрозил Вульфу пальчиком; потом вашу
жену зарезали, а Вульф дал деру, и сейчас он, может быть, в Египте, где у
него собственный дом, там он заговаривает зубы сфинксу. Так что это вы
двое - я имею в виду вас и Зека - разрушили нашу семейную идиллию в доме
на Тридцать пятой улице... угадайте с трех раз, насколько я вам
признателен. Может, я вполне счастлив, поскольку обзавелся собственным
офисом и никто мною не помыкает. С другой стороны, не исключено, что я
запродался Зеку с потрохами, рассчитывая как следует погреть на этом руки
- тогда вам лучше водить дружбу со скорпионом, а не со мной. Или же я жду
не дождусь возможности пощекотать Зеку ребра малайским крисом, но не прочь
при этом урвать кусочек и от вашего пирога, или даже хочу обставить вас
обоих ради бредовой идеи - заработать десять тысяч, что ваша жена уплатила
Ниро Вульфу. Пусть Зек погадает, и вы попробуйте. Я ясно излагаю свои
мысли?
- Не знаю. Вы просто хотите, чтобы я не доверял вам? Так?
- В общих чертах - да.
- Тогда вы зря старались. Я никому не доверяю с тех пор, когда
впервые побрился. А что касается куска от моего пирога, то это стоит
обсудить. Как вы рассчитываете его заработать?
Я пожал плечами.
- Может быть, я вовсе не хочу его. Поломайте голову. Но что-то мне
подсказывает, что у меня есть в заначке нечто, очень вас интересующее.
- Мне тоже так кажется. Кто вас нанял, и что вам велели делать?
- Я уже сказал - Зек.
- Зек лично?
- Я думаю, вы понимаете, что в такой игре ставка - моя шкура. Пять
тысяч сразу - остальное решим по мере разговора.
Ошибка, хотя еще и не роковая. Он явно изумился. Надо было требовать
десять. Он сказал:
- У меня здесь нет такой суммы.
- Ерунда. Позвоните в банк, что внизу.
Какой-то миг он колебался, не спуская с меня глаз, потом поднялся и
подошел к телефонному аппарату, стоявшему на маленьком столике. Я
сообразил, что ни к чему демонстрировать не в меру любопытному клерку или
помощнику управляющего банком, какому посетителю рэкхемовских апартаментов
вдруг потребовалась такая сумма наличными, поэтому я осведомился, где
ванная, и уединился в ней. Выждав достаточный, как мне показалось,
промежуток времени, я возвратился и убедился, что денежки уже доставили.
- Я сказал, что никому не доверяю, - пояснил мне Рэкхем, протягивая
банкноты, - но не терплю, когда меня пытаются обвести вокруг пальца.
На сей раз бумажки были не такие новые, главным образом, сотенные и
пятисотенные купюры - в "Черчилле", с его-то стандартами, могли бы
подыскать и поновее. Чтобы уязвить Рэкхема и показать ему, насколько
безнравственно не доверять людям, я смахнул всю кучку в карман, не
пересчитывая.
- Чего желаете? - осведомился я. - Только слова или фотографии?
- Могу я сам задавать вопросы?
- Да, это входит в стоимость обслуживания. Сам я Зека не лицезрел, но
надеюсь удостоиться такого счастья. Первое предложение я получил от Макса
Кристи. Он...
- Сукин сын!
- Вот как? Хотя у вас, конечно, уже предубеждение. Он только
разведывал. Зека он прямо не называл и вашего имени тоже не упоминал, но
предложил хорошую плату за обычную слежку. Я проявил определенную
заинтересованность, и в тот же вечер прямо на улице, как было условлено,
ко мне подъехала машина, в которой сидел человек.
- Только не Зек. Он не стал бы показываться на людях.
- Я же сказал, что не имел чести лицезреть Зека. Так вот, он
обрисовал общую картину. Сказал, что его фамилия Редер... на вид лет
пятьдесят...
- Редер?
- Так он сказал. Даже повторил по буквам: Р, е, д, е, р. Лет
пятидесяти, волосы каштановые, зачесанные назад, лицо в морщинах и
складках, пронизывающие темные глаза, остроконечная темно-русая бородка с
проседью.
- Я его не знаю.
- Возможно, он из другого отдела. Но он упоминал Века. Сказал, в
частности...
- Он сам назвал Зека?
- Да.
- В беседе с вами? Потрясающе. А почему?
- Не знаю, не могу предположить. Макс Кристи меня как-то уже
прощупывал некоторое время назад и, должно быть, они решили, что теперь,
когда Ниро Вульфа нет, пришла пора подыскать мне теплое местечко. Они
могли рассуждать так: коль скоро я знаю, что Кристи повязан с Малюткой
Костиганом, а Костиган близок к верхушке, почему бы не блеснуть громким
именем, чтобы я не рыпался? Как бы то ни было, Редер его назвал. И
присовокупил, что они хотят установить слежку за вами. На высоком уровне.
Добавил, что они не поскупятся. Я мог нанять хоть целую команду
профессионалов. В общем, я согласился, набрал людей, и неделю назад мы
приступили к работе. Кристи каждый день заходит ко мне в офис за отчетами.
Сами знаете, что в них; вы ведь помните, где вы бывали и чем занимались.
Рэкхем продолжал смотреть на меня исподлобья.
- И это все?
- О том, как я взялся за эту работу и как выполнял ее, - все!
- А он не сказал вам, зачем им это понадобилось?
- Пожалуй, только намекнул. Я понял, что они почему-то считают, что
окружной прокурор может не одобрять их деятельности, и потому хотят
удостовериться, что вы не завели с ним тесной дружбы. В противном случае
они хотели мягко, по-человечески пожурить вас. Думаю, вам известно, как
протекает подобная процедура?
Его лоб немного разгладился.
- У вас сложилось такое впечатление?
- Нет, я, наверное, не так выразился: мне это растолковали, только
другими словами.
- Редер?
- Именно!
Он больше не хмурился.
- Если все это правда, Гудвин, то я не зря раскошелился.
- Это чистейшая правда, но не доверяйте мне. Я вас предупреждал. Я
изложил вам голые факты, и, если хотите, могу добавить от себя лично
кое-какие соображения бесплатно.
- Какие соображения?
- Некоторые мыслишки о них и о вас. И еще о том, почему я здесь. И
почему я постарался попасться вам на глаза в баре, а потом поперся за
вами, как ПИПдурок, чтобы вы застали меня врасплох.
- Ах, так вы подстроили все это!
- Естественно. Я хотел поделиться с вами своими соображениями, а
заодно, если бы у вас появилось желание развязать мошну, и подзаработать
маленько.
- Выкладывайте ваши соображения. - Он казался слегка пришибленным.
- Что ж... - Я взвешивал слова, прежде чем высказать их. - Это скорее
умозаключение, но у него есть подноготная. Может, сначала подноготную?
- Нет, гоните умозаключение.
- Ладно. Так вот: Зек собирается навесить на вас убийство вашей
супруги.
Какое счастье, подумал я, что Рэкхем не держал в руке второй стакан -
он наверняка запустил бы им... может, даже в меня. Кровь бросилась ему в
лицо, жилы на шее набухли, и весь он словно разбух; потом челюсть его
дрогнула.
- Продолжайте, - пролепетал он.
- С умозаключением на этом покончено. Желаете выслушать подноготную?
Он не ответил. Тогда я продолжал:
- Это не будет вам стоить ни цента. Давайте разберемся с тем, как ко
мне обратились. Если речь шла об обычной слежке, то к чему такой
выпендреж? Почему Кристи сам не мог объяснить, что к чему? И зачем
предлагать сумму, в два раза превышающую ставки самых высокооплачиваемых
агентств? Это раз. Если у Зека есть рука в Уайт-Плейнз, что вполне
вероятно, а нынешние события набили им оскомину, то нельзя и придумать для
них лучшего подарка, чем раскрытие тайны самого загадочного и громкого
убийства, которое висит на них. Это два. Нет, для обычной слежки меня не
стали бы нанимать. Это не в стиле Зека, особенно, когда следить нужно за
бывшим коллегой, на которого у них зуб. - Я покачал головой. - Нет,
подоплека тут похитрее. Вот послушайте. Редер поднялся со мной в мой офис,
и, как вы думаете, на что мы угрохали битый час? Он расспрашивал меня про
вечер восьмого апреля! Какое отношение это имеет к тому, что я слежу за
вами? Да ровным счетом никакого! Какое им вообще дело до того, что
случилось восьмого апреля? Думаю, что предложение пошпионить за вами с
оплатой вдвойне было лишь предлогом, чтобы развязать мне язык. И уже
намекнули, что Зек не прочь познакомиться со мной. Думаю, для того, чтобы
вас подставить, им не хватает сведений, полученных из первых рук, от
одного из очевидцев, и выбор пал на меня. Похоже, меня прощупывают, чтобы
определить, сгожусь ли я на то, чтобы случайно вспомнить некое событие,
случившееся той ночью, за солидный куш, естественно. Конечно, это только
догадки, - я развел руками.
Он слушал молча. Лицо его постепенно приобретало привычный оттенок.
Он смотрел на меня во все глаза, но сомневаюсь, чтобы в этот миг он меня
видел.
- Если хотите знать, почему я решил рассказать вам это, - не унимался
я, - то можете послушать. У меня есть уязвимые места, одно из которых -
профессиональная гордость. Когда Ниро Вульф сбежал вместо того, чтобы
показать зубы, гордости моей был нанесен тяжкий удар. И, более того, едва
я успел депонировать полученный от вашей жены чек на десять тысяч, как ее
уже пришили. Если возвратить эти десять тысяч, кому, по-вашему, они
достанутся? Вам. Вполне возможно, что убили жену вы. Я же предпочитаю
зарабатывать деньги честным путем.
Он обрел дар речи:
- Я не убивал ее. Клянусь вам, Гудвин, я тут ни при чем.
- Да бросьте вы. Убивали вы или не убивали, я не хочу помогать им
подставить вас, я вообще в такие игры не играю. У меня большая личная
заинтересованность в этом деле. Я твердо намерен заработать эти десять
кусков и вовсе не хочу, чтобы Зек помешал этому, сделав из вас козла
отпущения, хотя совсем не убежден в вашей невиновности. Вот потому-то я и
хотел высказать вам свои соображения. Причем я вполне допускаю, что могу
заблуждаться. Ну, как вам нравится?
Рэкхем наконец вспомнил о своем стакане и пригубил коктейль... Потом
поставил стакан на место, немного посидел, облизывая губы, и вдруг
выпалил:
- Что-то я вас не пойму, Гудвин.
- Тогда выбросьте все из головы. Вы уже выдохлись. А мне случалось
заблуждаться и прежде.
- Я не то имел в виду, я имел в виду вас, ваш мотив. Почему? К чему
вам это?
- Я же сказал - профессиональная гордость. Честь, если угодно. Если
этот вариант вас не устраивает, представьте, как я разрывался на части:
Зек справа, а вы слева. Мне нужна была хоть какая-то лазейка. Если же и
это не годится, то считайте все услышанное бредом сумасшедшего. Все равно
вы мне не доверяете. Просто мне пришло в голову, что если я прав и мне и
впрямь предложат сыграть первую скрипку, а может, даже и поучаствовать в
создании сценария, то стоит предварительно с вами встретиться и
