дубом. Когда я постучал в переднюю дверь, они ответили сразу оба. У
него были красные глаза и бледное лицо. Она дрожала.
- Может быть, вы заставите его замолчать, - сказала она. - Он
говорит часами не останавливаясь.
- О чем?
- Я запрещаю тебе говорить. - Голос Таппинджера был хриплым и
какой-то неестественный. - Убирайтесь отсюда, - обратился он ко мне.
- Пожалуйста, не уходите, - попросила Джинни. - Я его боюсь. Он
признался, что убил Роя и других. Об этом он говорит весь день. Все
о причинах, почему он должен был убить Роя. И он выдвигает
различные причины. Подобно тому, что Рой наклонился над бассейном,
чтобы вымыть свое окровавленное лицо, и ему стало так жалко его,
что он столкнул его в бассейн. Чтобы у него была легкая и быстрая
смерть. Затем, как у Святого Георгия и дракона: Рой продавал меня
Кетчелу, и с этим надо было что-то делать, чтобы остановить сделку.
- Она говорила хриплым презрительным тоном.
Таппинджер произнес, отшатываясь от нее:
- Ты не должна издеваться надо мной.
- Это именно издевательством называется, - она повернулась ко
мне. - Истинная причина проста. Вы догадались об этом прошлой
ночью. Я была беременна от него, и Рой каким-то образом узнал, что
Тапс был отцом ребенка.
- Вы заставили меня думать, что это был Питер.
- Я знала, что сказала это. Но я не покрываю больше Тапса.
Он как будто задыхался.
- Джинни, ты не должна так говорить. Кто-нибудь может услышать
тебя. Почему бы нам не войти вовнутрь?
- Мне нравится здесь.
Она прислонилась к дверному проему. Он боялся оставить ее. Он
должен был слышать, что она могла сказать.
- Что вы делали в Теннисном клубе в ту ночь, профессор? -
спросил я.
Его глаза забегали, потом застыли.
- Я прибыл туда по чисто профессиональным причинам. Мисс Фэблон
была моей студенткой с февраля. Я консультировал ее, и она мне
доверяла.
- Ничего подобного, - сказала она.
Он начал выплескивать поток непрерывных слов, пытаясь найти в
них какую-то опору:
- Она призналась, что ее отец с помощью мистера Кетчела
собирался послать ее в школу в Швейцарии. Я думал, что мой совет
как ученого будет им полезен, и я отправился в клуб предложить свою
помощь.
Я прибыл туда слишком поздно, чтобы помочь. Я увидел мистера
Фэблона, пересекавшего лужайку, и, когда я заговорил с ним, он меня
не узнал. Он шел к территории бассейна, очевидно вымыть свое
окровавленное лицо, и, прежде чем я успел что-то спросить его или
остановить его, он свалился в бассейн. Я сам не пловец и попытался
вытащить его с помощью шеста с гарпуном на конце, который там
висел...
- Вы использовали этот шест, чтобы держать его под водой.
- Это странное обвинение. Почему вы так говорите?
- Фрэнсис дал мне полное описание того, что произошло той
ночью. Тогда я ему не поверила. Я решила, что он делает это из
ревности. Но сейчас я этому верю. Он видел, как вы толкнули Роя и
держали его под водой при помощи шеста.
- Почему он не вмешался, если он там был? - спросил Таппинджер.
- Почему он не сообщил об этом в полицию?
- Я не знаю. - Она смотрела мимо меня на заходящее солнце. -
Многие вещи я не понимаю до сих пор.
- Вы говорили об этом со своей матерью в понедельник вечером?
- Кое о чем. Я напрямую спросила ее, правда ли, что Тапс утопил
отца в бассейне. Мне, думаю, не следовало бы этого делать. Это
потрясло ее.
- Я знаю, что это так. Я говорил с ней, когда вы ушли. После
этого она звонила Таппинджеру по телефону. Это был ее последний
разговор. Таппинджер приехал сюда и застрелил ее.
Он проговорил неубедительным тоном:
- Я не убивал миссис Фэблон.
- Вы это сделали, Тапс. - Голос звучал мрачно. - Вы убили ее и
на следующий день приезжали в Бретвуд и убили Фрэнсиса.
- Но у меня не было причины убивать кого-либо из них. - В
отрицании звучала нота вопроса.
- У вас была масса причин.
- Что за причины? - спросил я обоих.
Они обернулись и посмотрели друг на друга, будто у каждого из
них был ответ, и не один. Меня поразило любопытное сходство между
ними, несмотря на разницу в поле и возрасте. Они были почти
одинакового роста и телосложения, и черты лица отличались
правильностью форм. Они могли сойти за брата и сестру. Мне хотелось
бы, чтобы так и было.
- Какой смысл в убийстве Мартеля? - спросил я.
Они продолжали смотреть друг на друга, будто каждый из них
видел другого во сне и этот сон надо разгадать.
- Вы ревновали к Фрэнсису, не так ли? - сказала наконец Джинни.
- Это бессмыслица, глупость.
- Тогда вы сами глупец, потому что вы первый заикнулись об
этом. Вы хотели, чтобы я прикрыла все дело.
Я спросил:
- Какое это "все дело"?
Они оба замолчали. Они смотрели на меня с выражением глубоко
осознанного стыда, как дети, застигнутые врасплох за нехорошим
занятием. Я сказал:
- Вы собирались убить его и завладеть его деньгами, ведь так?
Но в конечно итоге мошенник всегда бывает обманут сам. Вы были так
полны собственными мечтами, что поверили в его россказни. Вы не
знали или не придавали значения, что его деньги были получены от
укрывателей подоходных налогов.
- Это неправда, - сказала Джинни. - Фрэнсис на прошлой неделе
рассказал мне все о своей жизни. Это правда, что он начал как
бедный парнишка в Панаме. Но он был прямым потомком Фрэнсиса Дрейка
по линии матери, и у него была пергаментная карта, которая
передавалась в семье и на которой было обозначено место, где Дрейк
зарыл свои сокровища. Фрэнсис нашел сокровища, стоимостью свыше
миллиона долларов в перуанском золоте, на панамском берегу около
Номбре де Дио.
Я не спорил с ней. Больше не имело значения, во что она верила
или говорила, что верит.
- И это неправда, - продолжала она, - что мы собирались убить
его или кого-нибудь. У меня были планы жениться на Питере. Я должна
была развестись с ним и получить возмещение, чтобы Тапс и я могли
бы уехать...
Он замотал головой. Его волосы рассыпались, как у женщины.
- Отправляйся учиться в Европу, - сказал я.
- Да. Тапс думал, что если он вернется обратно во Францию, то
сможет написать свою книгу. Он писал ее в течение ряда лет. Я тоже
была в отчаянии. Становилось противно заниматься любовью наспех на
заднем сиденье машины, или в его офисе, или в общественных мотелях.
Иногда мне казалось, что каждый в колледже, каждый в городе знает о
нас. Но никто никогда не сказал нам ни слова.
- Ты не должна рассказывать ему все это, - сказал Таппинджер. -
Не признавайся ни в чем.
Она вздрогнула:
- Какое значение это имеет сейчас?
- Первоначально вы хотели выйти замуж за Питера и затем
развестись с ним. Это верно? - спросил я.
- Да, но мне не по нутру был этот план. Я согласилась лишь
потому, что мы отчаянно нуждались в деньгах. Мне всегда нравился
Питер. Когда сюда прибыл Фрэнсис и предложил мне выйти за него
замуж, я переменила свои планы. Я ничего не была должна Фрэн-сису.
- Он привлекал вас, - слова, казалось, с трудом выходили из рта
Таппинджера, будто чревовещатель использовал его в качестве
марионетки.
- Я сказала, что вы ревновали к нему.
Он брызнул слюной:
- Ревновал? Как я мог ревновать? Я никогда не видел человека до
тех пор, пока... - Он захлопнул рот.
- Пока не застрелили его, - сказал я.
- Я не стрелял в него. Как я мог найти его?
- Я дала адрес. Мне этого не следовало бы делать. Фрэнсис
сказал мне после того, как вы стреляли в него, что это были вы. Он
сказал, что это был тот же человек, который убил Роя.
- Он сказал так, потому что ненавидел меня.
- А почему? - спросил я.
- Потому что Джинни и я - любовники.
- Вы признаете это, не так ли?
Его рот выдавливал слова, которыми он хотел прикрыть свое
вранье:
- Мы были любовниками в платоническом смысле слова.
Она презрительно смотрела на него.
- Вы не мужчина! Сожалею, что давала вам возможность
прикоснуться ко мне.
Он дрожал, будто ее, похожая на озноб, дрожь заразила и его.
- Ты не должна так говорить со мной, Джинни.
- Потому что вы такой чувствительный? Вы такой же
чувствительный, как бешеная собака. Я сомневаюсь, чтобы вам кто-
нибудь говорил, что делаете не больше того, что знает бешеная
собака.
Он закричал:
- Как можешь ты относиться ко мне с таким неуважением? Ты
всегда была невежественная девчонка. Я сделал из тебя женщину. Я
допустил тебя к близости моего интеллекта...
- Я знаю, Блистающий город. Но только он не такой уж
блистающий. Последний хилый свет он выпустил в понедельник ночью,
когда вы застрелили Мариэтту.
Он внезапно кинулся на нее, будто хотел напасть. Но момент был
упущен. Я был начеку.
- Я не могу этого вынести. - Он резко вырвался и почти вбежал в
гостиную.
- Будьте осторожны с ним, - сказала Джинни. - у него есть
оружие. Он пытался уговорить меня на договор самоубийц.
Выстрел револьвера произвел несильный звук. Мы нашли
Таппинджера лежавшим на полу в той комнате, где он застрелил
Мариэтту. Револьвер, который он использовал против Мариэтты и
Мартеля, проделал темную дыру в его голове. Брифкейс с деньгами
стоял позади двери, будто он не хотел упускать его из виду даже
мертвым.
Я взял револьвер, в котором еще находилось три патрона, и пошел
к соседям позвонить в полицию. Появился Питер, очень возбужденный.
Он хотел вернуться в дом Фэблонов и смотреть за Джинни. Но за ним
самим нужен был присмотр. Я приказал ему оставаться дома.
И хорошо, что я это сделал. Она лежала на полу лицом к лицу с
Таппинджером. Она лежала там молчаливая и недвижимая до тех пор,
пока звук полицейской сирены не послышался с дороги. Тогда она
встала, умылась и привела себя в порядок.
