да она отправилась
- Нет.
- По-моему, тоже, - сказал он.
С улицы храм Святого Грааля представлялся тем, чем и был первона-
чально, - жилым шестиэтажным домом из желтого кирпича. Внешне ничто не
указывало на его изменившееся назначение. Я велел Коллинсону проехать
мимо, к углу, где, расслабленно привалившись к каменной стенке, стоял
Мики Линехан. Как только мы остановились, он подошел.
- Черная ушла десять минут назад, - сообщил он. - Дик сопровождает.
Из тех, кого ты описывал, никто как будто не выходил.
- Устраивайся в машине и следи за дверью, - велел я ему. А Коллинсону
сказал: - Мы с вами идем туда. Разговаривать позвольте мне.
Когда мы подошли к двери Храма, мне пришлось попросить его:
- Постарайтесь не дышать так шумно. Может быть, все обойдется.
Я позвонил.
Дверь открылась немедленно: за ней стояла широкоплечая мясистая жен-
щина лет пятидесяти. На добрых десять сантиметров выше меня-а во мне
метр шестьдесят восемь. Лицо в мешочках и припухлостях, но ни в глазах,
ни в губах. никакой мягкости и дряблости. Ее длинная верхняя губа была
выбрита. Черное, очень черное платье закрывало ее тело от подбородка и
мочек до самых ступней.
- Мы хотим видеть мисс Леггет, - сказал я.
Она сделала вид, что не понимает.
- Мы хотим видеть мисс Леггет, - повторил я, - мисс Габриэлу Леггет.
- Не знаю. - Говорила она басом. - Хорошо, войдите.
Без особого радушия она провела нас в маленькую сумрачную приемную,
прилегавшую к вестибюлю, велела нам ждать и ушла.
- Кто этот тяжеловоз-спросил я Коллинсона.
Он сказал, что не знает ее. Ему не сиделось на месте. Я сел. Опущен-
ные шторы пропускали мало света, и я не видел комнату целиком, но ковер
был толстый и мягкий, а мебель, насколько мне удалось разглядеть, тяго-
тела скорее к роскоши, чем к строгости.
Если не считать шагов Коллинсона, в доме не раздавалось ни звука. Я
взглянул на открытую дверь и увидел, что за нами наблюдают. Там стоял
мальчик лет двенадцати-тринадцати и смотрел на нас большими темными гла-
зами, будто светившимися в полутьме. Я сказал:
- Привет.
Коллинсон рывком обернулся на мой голос.
Мальчик ничего не ответил. Целую минуту он смотрел на меня не мигая,
бессмысленным, совершенно обескураживающим взглядом, какой бывает только
у детей, потом повернулся и ушел так же бесшумно, как появился.
- Кто он? - спросил я у Коллинсона.
- Наверное, Мануэль, сын Холдорнов. Я его раньше не видел.
Коллинсон расхаживал по комнате. Я сидел и смотрел в проем двери. На-
конец там появилась женщина и, ступая бесшумно по толстому ковру, вошла
в приемную. Она была высокая, грациозная; ее темные глаза, казалось, то-
же испускают свет, как у мальчика. Больше ничего я пока не мог разгля-
деть.
Я встал. Она обратилась к Коллинсону:
- Здравствуйте. Мистер Коллинсон, я не ошиблась. Более музыкального
голоса я не слыхивал.
Коллинсон что-то пробормотал и представил меня женщине, назвав ее
"миссис Холдорн". Она подала мне теплую твердую руку, а потом подошла к
окну, подняла штору, и на пол лег прямоугольник сочного послеполуденного
солнца. Пока я привыкал к свету и отмаргивался, она села и знаком пред-
ложила сесть нам.
Раньше всего я увидел ее глаза. Громадные, почти черные, теплые, опу-
шенные густыми черными ресницами. Только в них я увидел что-то живое,
человеческое, настоящее. В ее овальном, оливкого оттенка лице были и
тепло и красота, но тепло и красота будто не имевшие никакого отношения
к действительности. Будто это было не лицо, а маска, которую носили так
долго, что она почти превратилась в лицо. Даже губы-а губы эти стоили
отдельного разговора-казались не плотью, а удачной имитацией плоти-мяг-
че, краснее и, наверное, теплее настоящей плоти. Длинные черные волосы,
разделенные посередине пробором и стянутые в узел на затылке, туго обтя-
гивали голову, захватывая виски и кончики ушей. Она была высокая, нали-
тая, гибкая, с длинной, сильной, стройной шеей; темное шелковое платье
обрисовывало тело. Я сказал:
- Миссис Холдорн, мы хотим повидать мисс Леггет.
Она с любопытством спросила:
- Почему вы думаете, что она здесь
- Это ведь не так важно, правда-быстро ответил я, чтобы Коллинсон не
успел вылезти с какой-нибудь глупостью. - Она здесь. Мы хотели бы ее ви-
деть.
- Не думаю, что это удастся, - медленно ответила она-. Ей нездоровит-
ся, она приехала сюда отдохнуть, в частности. от общества.
- Очень жаль, - сказал я, - но ничего не поделаешь. Мы бы сюда не
пришли, если бы не было необходимости.
- Это необходимо
- Да.
Поколебавшись, она сказала:
- Хорошо, я узнаю. - Затем извинилась и покинула нас.
- Я не прочь и сам тут поселиться, - сказал я Коллинсону.
Он не понимал, что я говорю. Вид у него был возбужденный, лицо раск-
раснелось.
- Габриэле может не понравиться, что мы сюда пришли, - сказал он.
Я ответил, что это меня огорчит.
Вернулась Арония Холдорн.
- Мне, правда, очень жаль, - сказала она, встав в дверях и вежливо
улыбаясь, - но мисс Леггет не хочет вас видеть.
- Очень жаль, - сказал я, - но нам придется ее увидеть.
Она выпрямилась, и улыбка исчезла.
- Простите
- Нам придется ее увидеть, - повторил я как можно дружелюбнее. - Это
необходимо, я вам объяснил.
- Извините. - Даже холодность не могла испортить ее прекрасный голос.
- Вы не можете ее видеть.
Я сказал:
- Мисс Леггет, как вам, вероятно, известно, - важный свидетель по де-
лу о краже и убийстве. Нам надо ее видеть. Если вас это устраивает
больше, я готов подождать полчаса, пока сюда придет полицейский со всеми
полномочиями, которые вы сочтете необходимыми. И мы с ней увидимся.
Коллинсон произнес что-то невнятное, но похожее на извинения.
Арония Холдорн ответила легким поклоном.
- Можете поступать, как вам угодно, - холодно сказала она. - Я не
согласна, чтобы вы беспокоили мисс Леггет против ее желания, и если речь
идет о моем разрешении, я вам его не даю. Если же вы настаиваете-поме-
шать вам я не могу.
- Спасибо. Где она
- Ее комната на пятом этаже, первая от лестницы, слева. - Она слегка
наклонила голову и ушла.
Коллинсон взял меня под руку и забормотал:
- Не знаю, стоит ли мне... стоит ли нам идти. Габриэле это не понра-
вится. Она не...
- Вы как хотите, - проворчал я, - а я иду. Ей это может не понравит-
ся, но мне тоже не нравится, что люди прячутся, когда я хочу спросить их
о пропавших бриллиантах.
Он нахмурился, пожевал губами, сделал несчастное лицо, но со мной по-
шел. Мы отыскали лифт, поднялись на пятый этаж и по пурпурному ковру по-
дошли к первой двери слева. Я постучался. Ответа не было. Я постучался
снова, громче.
В комнате послышался голос. Вероятнее всего, женский, но мог принад-
лежать кому угодно. Он звучал настолько слабо, что мы не разобрали слов,
и как бы придушенно-даже нельзя было понять, кто говорит. Я толкнул Кол-
линсона локтем и приказал:
- Позовите ее.
Он оттянул воротничок пальцем и прохрипел:
- Габи, это я, Эрик.
Ответа все равно не последовало. Я опять постучал:
- Откройте дверь.
Внутри что-то произнесли, я ничего не понял. Я снова крикнул и посту-
чал. В коридоре открылась дверь, и высунулся старик с бледным лицом и
жидкими волосами:
- Что происходит
- Не ваше дело, - сказал я и опять постучал в дверь.
Голос внутри стал громче, и мы уже слышали в нем жалобу, но слов
по-прежнему разобрать не могли. Я повертел ручку, и оказалось, что дверь
не заперта. Я еще погремел ручкой и приоткрыл дверь сантиметра на два.
Голос стал более внятным. Я услышал мягкие шаги. Я услышал сдавленный
всхлип. И распахнул дверь.
Эрик Коллинсон издал горлом странный звук-будто где-то очень далеко
кто-то душераздирающе кричал.
Габриэла Леггет стояла у кровати, держась одной рукой за белую спин-
ку, и покачивалась. Она была белая, как мел. Глаза, тусклые, без белков,
смотрели в пустоту, а маленький лоб был наморщен. Казалось, она видит
что-то впереди и пытается понять, что это. На ней был один желтый чулок,
коричневая бархатная юбка, в которой она явно спала, и желтая рубашка.
На полу валялись коричневые туфли, другой чулок, коричневая с золотом
блузка, жакет и желто-коричневая шляпа.
Все остальное в комнате было белое: белые обои на стенах, белый пото-
лок, крашенные белой эмалью стулья, кровать, двери, оконные рамы, даже
телефон; белый войлок на полу. Мебель была не больничная, такую види-
мость ей придавала белая краска. В комнате было два окна и, кроме той
двери, которую я открыл, еще две. Левая вела в ванную, правая. в ма-
ленькую гардеробную.
Я втолкнул Коллинсона в комнату, вошел за ним и закрыл дверь. Ключа в
ней не было, и скважины не было, и каких. либо признаков замка. Коллин-
сон глазел на девушку, раскрыв рот, и лицо у него стало такое же бесс-
мысленное, как у нее-разве только ужаса больше. Она прислонилась к спин-
ке кровати и темными одурманенными глазами смотрела в никуда.
Я обнял ее одной рукой и усадил, а Коллинсону сказал:
- Соберите ее вещи. - Мне пришлось сказать это дважды, прежде чем он
вышел из столбняка.
Коллинсон подал мне вещи, и я стал одевать ее. Он вцепился пальцами
мне в плечо и запротестовал-таким тоном, будто я запустил лапу в церков-
ную кружку.
- Нет! Нельзя же...
- Какого черта-сказал я, оттолкнув его руку. - Хотите-одевайте сами.
Коллинсон покрылся потом, сглотнул и забормотал:
- Нет, нет! Как я могу. - .-И, не закончив, отошел к окну.
- Она предупреждала меня, что вы идиот, - сказал я ему вдогонку и об-
наружил, что надеваю на нее коричневую с золотом блузку задом наперед.
Помощи от Габриэлы было как от манекена, но, по крайней мере, она не
сопротивлялась.
К тому времени, когда я облачил ее в пальто и шляпу, Коллинсон отошел
от окна и стал засыпать меня вопросами. Что с ней Не надо ли вызвать
врача Не опасно ли вести ее на улицу А когда я поднялся, он забрал ее у
меня и, поддерживая длинными сильными руками, залепетал:
- Габи, я Эрик. Ты меня узнаешь Скажи что-нибудь. Что с тобой, милая
- Накачалась наркотиком, больше ничего, - сказал я-. Вы ее сейчас не
теребите. Отвезем сперва домой. Берем ее под руки... Идти она может. Ес-
ли на кого-нибудь наткнемся, знайте себе идите, я сам разберусь. Пошли.
Никто нам не встретился. Мы добрались до лифта, спустились на первый
этаж и вышли через вестибюль на улицу, не увидев ни души.
На углу в "Крайслере" нас ждал Мики.
- Ты свободен, - сказал я ему. И он ушел.
Габриэлу мы усадили между нами, и Коллинсон завел мотор. Когда мы
проехали три квартала, он спросил:
- Вы уверены, что ее надо везти домой
Я ответил, что уверен. Он замолчал, а еще через пять кварталов повто-
рил вопрос и добавил что-то насчет больницы.
- А может, в редакцию газеты-огрызнулся я.
Еще три квартала в молчании, и опять началось:
- Я знаю одного врача...
- У меня есть дело, - сказал я. - И у себя дома мисс Леггет в ее те-
перешнем виде будет мне в этом деле полезна. Поэтому она едет домой.
Он насупился и сердито напал на меня:
- Вы готовы ее унизить, опозорить, подвергнуть ее жизнь опасности ра-
ди какого-то...
- Ее жизнь в опасности не больше, чем моя и ваша. Просто она немного
перебрала какой-то дряни. Сама перебрала.
Та, о ком шла речь, была жива и даже сидела с открытыми глазами, но
от происходящего была так же далека, как если бы находилась в Финляндии.
Нам полагалось повернуть на следующем углу. Коллинсон, с отвердевшим
лицом и устремленным вперед тяжелым взглядом, продолжал ехать прямо и
довел скорость до семидесяти километров.
- На следующем углу поверните, - приказал я.
- Нет, - ответил он и не повернул. На спидометре было 80, и прохожие
уже поворачивались нам вслед.
- Ну-сказал я, выпрастывая руку, прижатую к боку девушки.
- Мы едем по полуострову на юг, - твердо сказал он-. В таком состоя-
нии она домой не вернется.
- Вон что. - .-проворчал я и быстро потянулся к приборному щитку. Он
отбил мою руку и, держа руль левой, выставил правую, чтобы помешать, ес-
ли я попытаюсь еще раз.
- Не надо, - предостерег он, увеличив скорость еще на десяток кило-
метров. - Вы знаете, что с нами будет, если вы...
Я обругал его, пространно, с досадой, от души. Он повернул ко мне ли-
цо, полное праведного негодования-видимо, мои слова были не из тех, ко-
торые приличны в обществе дамы. И этого оказалось достаточно.
Голубой "седан" выскочил из поперечной улицы перед самым нашим носом.
Коллинсон уже вернулся к своим водительским обязанностям и от столкнове-
ния уйти успел-только не успел сделать это аккуратно. От седана мы прош-
ли сантиметрах в пяти, но нас занесло. Коллинсон сделал все, что мог, он
попытался овладеть машиной, вывернул в сторону заноса, но в дело вмешал-
ся бордюрный камень. Высокий и твердый, он не пожелал посторониться. Мы
налетели на него боком и опрокинулись как раз на фонарный столб. Столб
переломился и грохнулся на тротуар. Открытый "Крайслер" выбросил нас. Из
сломанного столба с шумом вырывался светильный газ.
Коллинсон с наполовину ободранным лицом пополз на карачках выключать
зажигание. Я сел и поднял девушку: теперь она лежала у меня на груди.
Правая рука и плечо у меня не действовали, онемели. Девушка всхлипывала,
но никаких повреждений, кроме неглубокой царапины на щеке, я у нее не
увидел. Амортизатором ей послужило мое тело. А о том, насколько хорошо
оно послужило, свидетельствовала боль в груди, в животе, в спине и не-
послушная рука. Прохожие помогли нам подняться. Коллинсон стоял, обняв
девушку, и умолял ее ответить, жива ли она, и так далее. Удар отчасти
привел ее в чувство, и тем не менее она не понимала, в аварию мы попали
или что. Я подошел, помог Коллинсону держать ее, хотя ни он, ни она в
этой помощи не нуждались, - и горячо обратился к разбухавшей толпе:
- Нам надо отвезти ее домой. Кто может...
Свои услуги предложил низенький толстяк в брюках гольф. Мы втроем
забрались к нему на заднее сиденье, и я назвал адрес. Он заикнулся о
больнице, но я сказал, что ей надо домой. Расстроенный Коллинсон даже не
вмешивался. Через двадцать минут мы подъехали к дому Леггетов и извлекли
девушку из машины. Я долго рассыпался в благодарностях, чтобы толстяк не
вздумал проводить нас в дом.
6. БЕГЛЕЦ С ЧЕРТОВА ОСТРОВА
Дверь в дом Леггета, да и то после второго звонка, нам открыл Оуин
Фицстивен. Никакой сонливости в его глазах не было: если жизнь казалась
ему интересной, они всегда возбужденно поблескивали. Зная, какие события
могут его заинтересовать, я понял-случилось что-то необычное.
- Где это вас так-спросил он, оглядывая нашу одежду, окровавленную
физиономию Коллинсона и царапину на щеке Габриэлы.
- Автомобильная авария, - ответил я. - Ничего серьезного. А куда де-
лись остальные
- Остальные, - сказал он с особым нажимом, - наверху в лаборатории. -
И, обращаясь ко мне, добавил: - Отойдемка в сторону. 38 ъъ-| 0384-3-5
ПЛИЗ03-Ж 13 ОКТЯБРЯ ЪЪ||
Я бросил Коллинсона и девушку у дверей в прихожей и прошел за Фицсти-
веном к лестнице. Он наклонился ко мне:
- Леггет покончил с собой.
Я был скорее раздосадован, чем удивлен.
- Где он-спросил я.
- В лаборатории. Там же миссис Леггет и полиция. Застрелился полчаса
назад.
- Мы поднимемся наверх все вместе, - сказал я.
- А есть нужда тащить туда Габриэлу-спросил он.
- Есть, - раздраженно ответил я. - Ей, скорее всего, придется неслад-
ко, но сейчас она приняла наркотик и в таком состоянии легче перенесет
удар. - Я повернулся к Коллинсону. - Пойдемте в лабораторию.
Оставив Фицстивена, чтобы он помог Коллинсону вести девушку, я отпра-
вился на третий этаж первым. В лаборатории было шесть человек: у дверей
стоял высокий рыжеусый полицейский в форме; в дальнем конце комнаты,
ссутулившись на стуле и прижав к глазам платок, тихонько всхлипывала
миссис Леггет; у одного из окон О'Гар и Редди бок о бок склонились над
пачкой листков, которые сержант держал в толстых лапах; у цинкового сто-
ла, крутя в руке пенсне на черной ленточке, стоял щеголеватый человек с
землистым лицом, в темном костюме, а за столом, раскинув руки и навалив-
шись плечами и головой на столешницу, сидел Эдгар Леггет.
Когда я вошел, О'Гар и Редди оторвались от бумажек.
Шагая к ним мимо стола, я увидел кровь, маленький черный пистолет ря-
дом с рукой Леггета и семь неоправленных бриллиантов у его головы.
- Нате, взгляните, - сказал О'Гар и протянул мне из пачки четыре
плотных белых листка, исписанных мелким, ровным и ясным почерком. Я
быстро начал с интересом читать, но тут в дверях появились Фицстивен и
Коллинсон с Габриэлой Леггет.
Коллинсон бросил взгляд на Леггета. Его лицо побелело, и он тут же
загородил мертвеца от девушки своим телом.
- Входите, - пригласил я.
- Мисс Леггет здесь не место, - резко сказал Коллинсон, собираясь
увести ее.
- Нам нужны все до одного, - бросил я О'Гару. Тот кивнул головой по-
лицейскому. Полицейский положил на плечо Коллинсона руку и сказал:
- Придется войти обоим. 3 ъъ-| 034-3-5 ПЛИЗ03-Ж 13 ОКТЯБРЯ ЪЪ||
Фицстивен поставил для девушки стул у дальнего окна. Она села и оки-
нула комнату-труп, миссис Леггет, всех нас-мутным, но уже не совсем
бессмысленным взглядом. Коллинсон встал с ней рядом, свирепо уставившись
на меня. Миссис Леггет даже не отняла от лица платок.
- Прочтем письмо вслух, - громко, чтобы слышали все, сказал я О'Гару.
Он прищурился, помялся и протянул мне листки.
- Ну что ж, справедливо. Тогда сами и читайте.
Я начал: "В полицию.
Мое настоящее имя-Морис Пьер де Мейен. Родился я шестого марта 1883
года во Франции, в городке Фекан, департамент Приморская Сена, но обра-
зование получил главным образом в Англии. В 103 году я приехал в Париж
изучать живопись и четыре года спустя познакомился с Алисой и Лили Дей-
нами, дочками покойного офицера британского флота. Еще через год я же-
нился на Лили, и в 10 году у нас родилась Габриэла.
Вскоре после свадьбы я понял, что совершил ужасную ошибку-на самом
деле я люблю не Лили, а Алису. Пока Габриэле не исполнилось пяти лет, то
есть в самом трудном для детей возрасте, я хранил свои чувства втайне,
затем признался во всем жене и попросил развода. Она мне отказала.
Шестого июня 113 года я убил Лили и уехал с Алисой и Габриэлой в Лон-
дон, где меня вскоре арестовали, перевезли в Париж, судили и приговорили
к пожизненному заключению на островах Салю. Алису тоже привлекли к суду,
но оправдали, поскольку она не участвовала в убийстве, не знала о нем
заранее, а в Лондон поехала ради Габриэлы, которую любила. Материалы де-
ла находятся в Париже.
В 118 году с другим заключенным по имени Жак Лабо я сбежал с острова,
уплыл на хлипком самодельном плоту. Сколько дней нас носило по океану,
сколько дней в конце путешествия мы сидели почти без воды и пищи, я не
могу сказать, мы оба потеряли счет времени. Лабо не выдержал испытаний и
умер. Он умер от голода и жары. Никто его не убивал. Если бы я и захо-
тел, у меня не было сил убить даже самую слабую божью тварь. Но после
смерти Лабо еды на 40 ъъ-| 0404-3-5 ПЛИЗ03-Ж 13 ОКТЯБРЯ ЪЪ|| одного мне
кое-как хватало, а потом плот прибило к берегу у Голфо Тресте.
Назвав себя Уолтером Мартином, я устроился на работу в британскую
компанию медных рудников в Аро и через несколько месяцев стал личным
секретарем Филиппа Хауарта, местного управляющего. Вскоре после этого
повышения некий лондонец Джон Эдж поделился со мной планом-он придумал,
как обворовать компанию на сто с лишним фунтов в месяц. Когда я отказал-
ся участвовать в афере, Эдж заявил, что знает, кто я такой, и пригрозил
донести на меня властям. Он сказал, что, поскольку между Венесуэлой и
Францией нет договора о выдаче преступников, то на острова меня не вер-
нут, но опасность поджидает с другой стороны: труп Лабо выбросило на бе-
рег, установить причину смерти можно, и мне, как беглому убийце, придет-
ся доказывать в венесуэльском суде, что я не убивал Лабо в их водах,
чтобы самому выжить.
Все же я отклонил предложение и стал готовиться к отъезду. Тем време-
нем Эдж убил Хауарта и ограбил сейф компании. Он убедил меня бежать с
ним, доказав, что если даже не заявит на меня, полицейское расследование
все равно не сулит ничего хорошего. Тут он был прав, и я к нему присое-
динился. Через два месяца, в Мехико, я выяснил, почему Эдж так настойчи-
во добивался моего общества. Зная мое прошлое, он мог крепко держать ме-
ня в руках, а будучи высокого-неоправданно высокого-мнения о моих спо-
собностях, хотел подсовывать мне те дела, которые самому ему были не по
зубам. Я твердо решил, как бы ни повернулась жизнь, что бы ни случилось,
никогда не возвращаться на Чертов остров. Однако становиться профессио-
нальным преступником мне тоже не хотелось. Я попытался удрать из Мехико,
но Эдж поймал меня, и в драке я его убил. Убил при самозащите...
Приехав в 1-0 году в Штаты, я поселился в Сан. Франциско, сменил
имя-теперь на Эдгара Леггета-и, чтобы отвоевать себе место под солнцем,
взялся за эксперименты с цветом, которые начал еще в Париже, когда изу-
чал живопись. Я решил, что никому теперь не придет в голову отож-
дествлять Эдгара Леггета с Морисом де Мейеном, и в 1-3 году вызвал 41
ъъ-| 0414-3-5 ПЛИЗ03-Ж 13 ОКТЯБРЯ ЪЪ|| к себе Алису и Габриэлу-они жили
тогда в Нью. Йорке. Мы с Алисой поженились. Однако прошлое не умерло,
глухой стены между Леггетом и Мейеном не существовало.
Ничего не зная о моей судьбе после побега и не получая от меня вес-
тей, Алиса решила разыскать меня, для чего наняла частного сыщика Луиса
Аптона. Аптон послал в Южную Америку некоего Рапперта, и тому удалось
шаг за шагом проследить мой путь от Голфо Тресте до отъезда из Мехико
после гибели Эджа; дальше мой след терялся. Но Рапперт, конечно, выведал
про Лабо, Хауарта и Эджа, трех человек, в смерти которых я был непови-
нен, но за которых. по крайней мере за одного-меня с моим прошлым навер-
няка бы засудили.
Как Аптон разыскал меня в Сан-Франциско, не знаю. Скорей всего, выс-
ледил через Алису и Габриэлу. В прошлую субботу он позвонил мне поздно
вечером и потребовал заплатить ему за молчание. Свободных денег у меня
не оказалось, поэтому я отложил встречу до вторника, а затем дал ему в
качестве задатка бриллианты. Но я был в полном отчаянии. По опыту с Эд-
жем я знал, каково быть во власти таких людей, и решил убить Аптона. Мне
пришло в голову инсценировать кражу и заявить о ней в полицию. Я не сом-
невался, что Аптон тут же свяжется со мной. Тогда я назначу ему свидание
и хладнокровно пристрелю, а уж придумать историю, оправдывающую убийство
этого взломщика, у которого полиция к тому же найдет при обыске брилли-
анты, не составит мне труда.
Думаю, план удался бы. Но Рапперт, у которого были с Аптоном свои
счеты, опередил меня и сам с ним расправился. Он знал мой путь от Черто-
ва острова до Мехико и, ко всему прочему, уже выведал, то ли от самого
Аптона, то ли шпионя за Аптоном, что Мейен и Леггет-одно лицо. Скрываясь
от полиции после убийства, он явился ко мне, отдал бриллианты и потребо-
вал вместо них денег и убежища.
Я его убил. Тело вы найдете в подвале. Из окна видно, что за домом
следит агент. Другие ваши люди повсюду наводят обо мне справки. Мне не
удалось избежать в рассказе противоречий и убедительно объяснить мои
поступки, но теперь, когда я действительно под подозрением, надежды, что
прошлое не выплывет, почти нет. Я всегда знал, что этот день наста-
нет-знал, даже когда пытался себя обмануть. Назад на Чертов остров я не
вернусь. Моя жена и дочь ничего про Рапперта не знали и участия в
убийстве не принимали.
Морис де Мейен".
7. ПРОКЛЯТЬЕ
Когда я кончил читать, несколько минут стояла тишина. Миссис Леггет
отняла платок от глаз и тихо всхлипывала. Габриэла, дергая головой, ог-
лядывала комнату; глаза ее то прояснялись, то снова затуманивались, а
губы шевелились, словно она хотела что-то сказать и не могла.
Я подошел к столу, наклонился над трупом и проверил карманы. Во внут-
реннем кармане пиджака что-то лежало. Я сунул руку под мышку Леггета,
расстегнул пуговицы и вытащил коричневый бумажник. Он был туго набит
деньгами. позже мы насчитали там пятнадцать тысяч долларов.
Показав содержимое бумажника всем присутствующим, я спросил:
- Еще какой-нибудь записки он не оставил
- Нет, другой мы не нашли, - ответил О'Гар. - А в чем дело
- И вы, миссис Леггет, тоже ничего не знаете
Она отрицательно покачала головой.
- В чем дело-переспросил О'Гар.
- Он не покончил с собой, - сказал я. - Его убили.
Габриэла Леггет пронзительно завизжала и вскочила со стула, тыча бе-
лым пальцем с длинным острым ногтем в сторону миссис Леггет:
- Это она, она его убила. Она ему говорит: "Проходи сюда", - а сама
одной рукой открывает дверь в кухню, а другой берет из сушки нож. Он во-
шел, и она всадила нож ему в спину. Я все видела. Это она убила. Я была
раздета и, когда услышала шаги, спряталась в кладовке. Оттуда все и ви-
дела.
Миссис Леггет тоже вскочила на ноги, но пошатнулась и упала бы, если
бы Фицстивен не успел поддержать ее. Выражение горя на ее припухшем лице
сменилось замешательством.
Щеголеватый человек с землистым лицом-его звали доктор Риз, как я уз-
нал позже-отчетливо и сухо произнес:
- Ножевой раны на теле нет. Смерть наступила от выстрела в висок из
этого вот пистолета, причем с близкого расстояния и с наклоном дула
вверх. Явное самоубийство.
Коллинсон усадил Габриэлу на стул и попытался успокоить. Она ломала
руки и постанывала.
Я был не согласен с доктором и сказал об этом, думая тем временем уже
о другом:
- Нет, убийство. В кармане у него деньги. Он собирался бежать. А в
полицию написал для того, чтобы на жену и дочь не пало подозрение. Разве
это письмо похоже на предсмертное-спросил я О'Гара. - Человек навсегда
прощается с любимой женой и дочерью, но для них у него не находится ни
слова, все оно-сплошь для полиции.
- Может, вы и правы, - кивнул круглой головой полицейский. - Но если
он готовился бежать, то почему не оставил им...
- Он бы что-то передал на словах или в записке, но не успел. Он соби-
рался в дорогу, доделывал дела... Но его убили, прежде чем он кончил
приготовления. Видно, слишком долго возился. Кто его обнаружил
- Я, - всхлипнула миссис Леггет. - Я услыхала выстрел, бросилась на-
верх, а он, он уже... вот как сейчас. Я побежала вниз, к телефону, а тут
звонок в дверь... пришел мистер Фицстивен. Я ему все рассказала. Да нет,
какое убийство! Дома никого не было, кроме меня.
- Вы его и убили, - сказал я ей. - Он собрался уезжать и написал это
письмо, чтобы взять на себя ваши преступления. И Рапперта в кухне вы за-
резали. Именно о нем говорит Габриэла. Вы быстро сообразили, что письмо
мужа похоже на письмо самоубийцы, и убили его, решив, что после этой
смерти и этих признаний мы угомонимся и не станем дальше копаться в этом
деле.
В ее лице я прочесть ничего не мог. Оно было искажено, но по какой
причине-поди догадайся. Я набрал в грудь побольше воздуха и не то чтобы
заорал, но жалеть глотки не стал:
- В рассказе вашего мужа полно вранья-пять-шесть примеров могу при-
вести хоть сейчас. Из Нью-Йорка он вас с дочкой не вызывал. Вы его сами
нашли. Миссис Бегг говорит, что, когда вы тут появились, лицо у Леггета
прямо вытянулось-она такого удивления отродясь не видела. И бриллианты
Антону он не отдавал. Вся это история, почему он их отдал и как собирал-
ся поступить дальше-гроша ломаного не стоит: просто ничего лучшего, что-
бы выгородить вас, не пришло ему в спешке на ум. Леггет откупился бы
деньгами или вообще прогнал Аптона, не настолько он был глуп. отдавать
чужие бриллианты и заваривать такую кашу.
Аптон разыскал вас в Сан-Франциско и пришел за деньгами к вам, а не к
вашему мужу. Вы когда-то нанимали его, вас он и знал. Они с Раппертом
проследили путь Леггета не до Мехико, а прямо до этого дома, и взяли бы
вас за горло раньше, не упрячь их полиция в Синг-Синг за другие фокусы.
Но только их выпустили, Аптон пришел сюда и открыл свои карты. Вы инсце-
нировали ограбление, а на самом деле тайком от мужа передали бриллианты
ему. Леггет считал, что бриллианты действительно украдены. В противном
случае он-с его-то прошлым-вряд ли рискнул бы заявить в полицию.
Могу объяснить, почему вы ничего не сказали Леггету, почему старались
скрыть, что шли по его следам от Чертова острова до самого Сан-Францис-
ко. Все потому, что его подвиги в Южной Америке давали вам, в случае не-
обходимости, дополнительную власть над ним. Вот вам и не хотелось, чтобы
он знал, что вы знаете о Лабо, Хауарте и Эдже. Разве не так
Возможности вставить в ответ хоть слово я ей не дал, зато дал полную
волю своим голосовым связкам:
- Приехав сюда, Рапперт, видимо, встретился с вами, и вы подговорили
его убить Аптона, тем более что ему самому не терпелось свести с другом
счеты. А возможно, Рапперт появился у вас уже после убийства, и вы, ре-
шив избавиться сразу и от него, на кухне всадили ему нож в спину. Про
девушку в кладовке вы не знали, зато прекрасно знали, что эту кашу вам
не расхлебать. Убийство вряд ли скроешь. Дом уже под наблюдением. Так
что оставалось одно. Вы пошли к мужу, рассказали ему все-или сколько
сочли необходимым-и заставили взять ваши грехи на себя. Затем прямо у
стола спустили курок.
Он выгородил вас. Всегда выгораживал. - Мой голос гремел теперь во
всю мощь. - Это вы убили свою сестру Лили, его первую жену, а Леггета
просто подставили вместо себя. Вы сами увезли его в Лондон. С убийцей
сестры вы бы никуда не поехали. Это вы его выследили и, приехав сюда, в
Сан-Франциско, заставили на себе жениться. Это вы решили, что он женат
не на той сестре, на какой нужно, и сами ее убили.
- Она убила, она. - .-закричала Габриэла Леггет, пытаясь вскочить со
стула, но Коллинсон ее удержал. - Она...
Миссис Леггет выпрямилась во весь рост и улыбнулась, обнажив крепкие,
тесно посаженные зубы желтоватого оттенка. Потом сделала два шага к се-
редине комнаты, одну руку уперев в бок, другую свободно свесив. Безмя-
тежная, по определению Фицстивена, хозяйка дома и прозрачная душа вне-
запно исчезла. Теперь пухлое лицо и гладкие формы этой начинающей ста-
реть блондинки не вызывали представления о спокойной, хорошо обеспечен-
ной жизни: под жирком угадывались крепкие, пружинистые мускулы, словно у
притаившейся под деревьями кошки.
Я взял со стола пистолет и сунул в карман.
- Желаете знать, кто убил сестру-вкрадчиво спросила она, глядя на ме-
