ибо весь мир скоро узнает, что тот, кого вы звали Джозефом, был не Джо-
зеф, а сам Бог. Теперь вы знаете и ступайте прочь.
Мне бы сказать: "Чушь", - и броситься на него. С любым другим я так и
поступил бы. А тут не смог.
- Мне придется взять мисс Леггет и миссис Холдорн с собой, - сказал я
нерешительно, чуть ли не виновато.
Он выпрямился, лицо с белой бородой было сурово.
- Ступай, - велел он, - отыди от меня, пока дерзость не привела тебя
к гибели.
Связанная на алтаре Арония Холдорн сказала мне:
- Стреляйте. Стреляйте скорее. Стреляйте.
Я обратился к Джозефу:
- Мне все равно, как тебя звать. Ты отправишься в кутузку. А ну брось
нож.
- Богохульник, - загремел он и сделал шаг ко мне-. Сейчас ты умрешь.
Это должно было бы показаться смешным. Но мне не показалось.
Я завопил" "Стой!". Он шел ко мне. Я испугался. Я выстрелил. Пуля по-
пала ему в щеку. Я видел отверстие. Ни один мускул не дрогнул на его ли-
це. Он даже не моргнул. Он шел твердо, не торопясь, на меня. Я нажимал и
нажимал на спуск: еще шесть пуль попали ему в лицо и тело. Я видел раны.
А он все шел и как будто не замечал их. Лицо и взгляд у него были суро-
вые, но не злые. Подойдя ко мне, он поднял нож высоко над головой. Так
ножом не дерутся; но он и не дрался: он намерен был обрушить на меня ка-
ру, и на мои попытки помешать ему обращал так же мало внимания, как ро-
дитель, наказывающий ребенка.
Я же-дрался. Когда нож, сверкнув над нашими головами, устремился
вниз, я нырнул под него, выставив согнутую руку против его вооруженной
руки, и левой рукой воткнул кинжал ему в горло. Я давил на кинжал, поку-
да крестовина не уперлась в шею. Тут я выключился.
Я и не знал, что зажмурил глаза-пока не открыл их снова. Раньше всего
я увидел Эрика Коллинсона, который стоял на коленях возле Габриэлы, от-
ворачивал ее лицо от слепящего луча и пытался привести ее в чувство. По-
том увидел Аронию Холдорн: она лежала без сознания на ступени алтаря, а
мальчик Мануэль плакал над ней и дрожащими руками пытался стянуть с нее
путы. Потом я обнаружил, что стою, расставив ноги, и между ними лежит
мертвый Джозеф с кинжалом в горле.
- Слава Богу, что он не был Богом, - пробормотал я вполголоса.
Мимо меня пронеслось коричневое тело в белом: Минни Херши бросилась
на пол рядом с хозяйкой, крича:
- Мисс Габриэла, я думала, этот дьявол ожил и снова напал на вас.
Я подошел к мулатке, взял ее за плечи, поднял и спросил:
- Как так? Разве ты его не убила?
- Да, сэр, но...
- Но ты думала, что он вернулся в другом обличье
- Д... да, сэр. Я думала, что он это... - Она запнулась, сжала губы.
- Это я.
Она кивнула, отвернувшись в сторону.
4. НЕЧЕСТИВЫЙ ХРАМ
К вечеру мы с Фицстивеном опять сидели у миссис Шиндлер за хорошим
обедом, но на этот раз я рисковал остаться голодным. Его любопытству не
было удержу-он засыпал меня вопросами, просил разъяснить ту или иную
подробность, а когда я пытался передохнуть или положить в рот хоть ку-
сок, требовал не отвлекаться.
- Могли бы захватить меня с собой, - посетовал он, когда нам принесли
суп. - Я был знаком с Холдорнами, во всяком случае, раз или два встре-
чался в ними у Леггетов. Чем не предлог, чтобы взять меня в Храм Тогда я
б точно знал, что случилось и при каких обстоятельствах, а теперь завишу
от ваших пересказов да от газетных версий, подогнанных под вкусы читате-
лей.
- Мне хватило огорчений и с одним помощником, - сказал я. - С Эриком
Коллинсоном.
- Сами виноваты. Зачем потащили его, когда под рукой был куда более
надежный человек. Но давайте, мой милый, я весь внимание. Начинайте ваш
рассказ, а я вам потом скажу, где вы наделали ошибок.
- С чем-чем, а с этим вы справитесь, - согласился я-. Раньше Холдорны
были актерами. Во многом я основываюсь на словах Аронии и за полную
правду поручиться не могу. Финк молчит, а остальные-служанки, филиппин-
цы, поваркитаец и так далее-ничего, кажется, не знают. В свои фокусы
Холдорны их, видно, не посвящали.
Актерами они, по ее словам, были средними и зарабатывали так себе. Но
год назад она повстречала старого знакомого, с которым когда-то играла в
одной труппе, - он сменил сцену на кафедру проповедника, преуспел на но-
вом поприще и ездил теперь в дорогих машинах, а не в сидячих вагонах.
Встреча дала ей пищу для раздумий. Начав размышлять в этом направлении,
она, естественно, вскоре пришла к таким знаменитостям, как Эйми, Бухман,
Джеду... забыл фамилию... и иже с ними. В конце концов ее осенило: "А
чем мы хуже" И вот Холдорны, скорее одна Арония-Джозеф не отличался осо-
бым умом, - надумали основать секту, культ, как бы возрождающий старую
кельтскую церковь.
- Лавочку свою они открыли в Калифорнии, поскольку все так делают, а
Сан-Франциско выбрали из-за того, что здесь меньше конкурентов, чем в
Лос-Анджелесе. С собой они прихватили замухрышку по имени Том Финк, ко-
торый в разное время заведовал технической частью почти у всех из-
вест|||||
|Мэкин Артур (1863-147)-английский писатель, автор повествований о
сверхъестественном, ужасном, мистическом. ных фокусников и чародеев, и
его жену, смахивающую на тяжеловоза.
Толпы обращенных были Холдорнам ни к чему-пусть клиентов будет по-
меньше, зато богатых. Но пока им не удалось подцепить на крючок миссис
Родман, дело шло туго. Заглотнув приманку, миссис Родман отдала в их
распоряжение один из своих доходных домов и даже оплатила счет за его
реконструкцию. Руководил реконструкцией специалист по сценическим эффек-
там Том Финк и очень постарался. Он знал, как переделать ненужные теперь
кухни в потайные комнаты и закутки, как приспособить для фокусов элект-
ропроводку, газовые и водопроводные трубы.
Технические подробности сейчас не объяснишь-чтобы расковырять дом,
нужно время. Но они наверняка окажутся интересными. С одним изобретением
я познакомился лично. с привидением, что Финк сотворил из мастерски ос-
вещенной струи пара. Обернутую войлоком трубу просовывали в комнату че-
рез плинтус под кроватью; нижнюю, неподсвеченную часть струи в темноте
было не разглядеть, и получалось нечто похожее на человека, который дер-
гался, извивался, менял очертания, а на ощупь казался каким-то волглым,
бесплотной субстанцией. Можете мне поверить, впечатление призрак произ-
водил потрясающее, тем более что перед его появлением вы уже успевали
нанюхаться особого газа. В комнату они накачивали то ли эфир, то ли хло-
роформ, но перебивали специфический запах каким-то цветочным ароматом. Я
честно сразился с призраком и даже решил, что пустил ему кровь, хотя на
самом деле просто не заметил, как, вышибая окно, поранил руку. Нет, он
был хорош: несколько минут в его обществе показались мне вечностью.
Джозеф сорвался только в самом конце, а до тех пор обходилось без
грубой работы. Службу-публичную сторону культа-они отправляли с досто-
инством, четко, сдержанно. Фокусы и трюки начинались только в спальнях
гостей, при закрытых дверях. Сначала туда напускали ароматизированного
газу. Затем перед жертвой появлялось привидение из подсвеченного пара, а
из той же трубы-а может быть, из другой-раздавался голос, отдающий при-
казы или что-то сообщавший. Газ ослаблял зрение и волю, усыплял подозри-
тельность, и добиться послушания было не сложно. Ловкая работа. Думаю,
таким манером они неплохо стригли свою паству.
Встречаясь в комнате один на один с жертвой, призрак получал большую
власть, которую Холдорны еще особым образом укрепляли. Разговоры на эту
тему вроде бы никто не запрещал, но на самом деле они осуждались. Отно-
шения с призраком расценивались как личное дело жертвы и ее бога, дело
сокровенное, требующее тайны. Упоминать о встречах, даже в беседе с Джо-
зефом-если, само собой, не было веской причины, - считалось дурным то-
ном. Понимаете, как удобно Холдорны, казалось, и не думают извлекать ни-
какой выгоды, они знать не знают, что происходит во время этих встреч,
их не касается, выполнила ли жертва приказ или нет. Жертва и Бог, мол,
сами между собой разберутся.
- Лихо, - сказал Фицстивен, радостно улыбаясь. - Полная противополож-
ность обычным культам и сектам, где всегда есть исповедь, публичное по-
каяние или какая-то иная форма разглашения таинства. Продолжайте.
Я было принялся за еду, но он спросил:
- А что с обращенными, с клиентами Как они относятся к культу сейчас
Вы же наверняка с ними беседовали.
- Да, - ответил я. - Только что возьмешь с этих людей Половина все
еще предана Аронии Холдорн. Я, к примеру, показал миссис Родман трубу,
из которой появлялись призраки. Она разок ахнула, два раза сглотнула
и... предложила отвести нас в церковь, где все символы и изображения,
включая того, кто висит на кресте, сделаны из куда более плотного и про-
заического материала, чем пар. Потом она спросила, не собираемся ли мы
арестовать епископа за то, что в дароносице у него нет настоящей плоти и
крови-Господней там или какой другой. Я боялся, что О'Гар, добрый като-
лик, даст ей по голове дубинкой.
- А Колманов там не было Ральфа Колмана и его жены
- Нет.
- Жаль, - сказал он ухмыляясь. - Надо бы заглянуть к Ральфу и погово-
рить с ним. Сейчас-то он, конечно, где-нибудь прячется, но поискать его
стоит. У Ральфа всегда находятся непрошибаемо логичные и убедительные
оправдания для самых идиотских поступков. Он, - словно это все объясня-
ло, - специалист по рекламе.
Увидев, что я ем, Фицстивен нетерпеливо нахмурился:
- Говорите, мой милый, говорите.
- Вы ведь встречались с Джозефом Холдорном-спросил я. - Что вы о нем
думаете
- Видел, кажется, дважды. Личность эффектная.
- Да. При нем было все, - согласился я. - Разговаривали с ним
- Нет. "Рад вас видеть", "Как поживаете"-и только.
- Он смотрел на тебя, произносил обычные слова, а в душе что-то пере-
ворачивалось. Кажется, я не из тех, кого легко поразить, но ему это уда-
лось. Черт, под конец я почти поверил, что он Бог! Ему ведь было чуть за
тридцать, совсем молодой, а волосы и бороду он просто обесцветил-с седи-
ной лучше получалась роль отца Джозефа. Арония говорит, что перед выхо-
дом на публику она его гипнотизировала, иначе он не производил нужного
впечатления. Позже он научился гипнотизировать себя сам, без ее помощи,
и последнее время просто не выходил из транса.
Пока Габриэла Леггет не перебралась в Храм, Арония не догадывалась об
увлечении мужа. Для него, она считала, как и для нее самой, девушка-лишь
очередная клиентка, причем очень перспективная из-за недавних бедствий.
Но Джозеф влюбился, ему была нужна сама Габриэла. Я не знаю, много ли он
успел и как обрабатывал ее с помощью этих трюков, но думаю, пытался иг-
рать на страхе перед проклятьем Дейнов. Доктор Риз в конце концов обна-
ружил неладное. Вчера он обещал заглянуть в Храм ближе к вечеру и
действительно пришел, но девушку не увидел, а я не увидел его. живого.
Перед тем как подняться к ней в комнату, он решил заглянуть к Джозефу
и случайно услышал, как тот давал указания чете Финков. Добром это не
кончилось. По глупости Риз сообщил Джозефу, что подслушал разговор. Джо-
зеф посадил его под замок.
На Минни Холдорны поставили с самого начала. Она цветная, значит, ей
легче внушать всякую чертовщину, к тому же предана Габриэле Леггет. В
итоге ей так заморочили голову призраками и голосами, что она не знала,
на каком она свете. С ее помощью они и решили избавиться от Риза. Докто-
ра усыпили и перенесли на алтарь. Минни внушили, что Риз. сатана и хочет
утащить ее хозяйку в ад, не дать ей сделаться святой. Бедная мулатка
приняла все за чистую монету. Когда призрак объявил, что она избрана
спасти хозяйку, а освященный кинжал лежит на столе, она до конца выпол-
нила указания. Встала с постели, взяла кинжал, спустилась к алтарю и
убила Риза.
Чтобы я не проснулся и не помешал ей, Холдорн с Финком напустил газ и
в мою комнату. Но мне в ту ночь было тревожно, спал я в кресле посереди-
не комнаты, а не на кровати рядом с трубой, поэтому пришел в себя задол-
го до утра.
К тому времени Арония уже сделала кое-какие открытия: первое-девушка
интересует Джозефа совсем не с финансовой точки зрения, второе-муж взбе-
сился, стал опасным маньяком. У него, по ее словам, и прежде было не
особенно много мозгов, а теперь, из-за постоянного гипноза, ум совсем
зашел за разум. Он так удачно надувал свою паству, что успехи вскружили
голову. Все ему по силам, он решил, все сойдет с рук. Он мечтал убедить
в своей божественности весь мир, как убедил горстку поклонников-разницы
он не понимал. Джозеф и впрямь считал себя Богом, говорит Арония. Не ду-
маю. По-моему, он знал, что никакой он не Бог, зато верил, что одурачить
сможет кого угодно. Однако эти тонкости не меняют дела: важно одно-он
сошел с ума и не видел пределов своему могуществу.
Миссис Холдорн утверждает, что узнала про убийство Риза не сразу. А
пока что Джозеф через призрака вызвал Габриэлу к алтарю, где лежало тело
доктора. Ему, видно, на самом деле не терпелось подчинить девушку, играя
на ее страхе перед проклятьем. Он задумал прийти к алтарю и устроить для
нее какое-то представление. Но мы с Коллинсоном помешали. И Джозеф, и
Габриэла услышали наши голоса у входных дверей; он затаился, а она пошла
нам навстречу. Для Джозефа тем не менее все складывалось удачно: девушка
действительно считала, что Риз погиб из-за проклятья Дейнов. Она призна-
лась нам в убийстве и сказала, что заслуживает виселицы.
Как только я увидел труп, я понял, что это не ее работа. Очень уж ак-
куратно он лежал. Перед смертью Риза кто-то явно усыпил. К тому же дверь
к алтарю была открыта, а про ключи Габриэла ничего не знала. Конечно, ее
соучастие в убийстве нельзя было исключать, но убить его в одиночку она
никак не могла.
Дом был специально оборудован для подслушивания, и Холдорны, муж и
жена, оба слышали ее признание. Арония тут же начинает фабриковать ули-
ки. Она поднимается в комнату Габриэлы за халатом, берет с алтаря окро-
вавленный кинжал, который я положил рядом с телом, заворачивает его в
халат и сует сверток в угол, где полиции будет легко на него наткнуться.
У Джозефа совсем другие планы. В отличие от жены он против того, чтобы
девушку сажали в тюрьму или в сумасшедший дом. Она ему нужна. Чувство
вины и раскаянья должны отдать Габриэлу в его руки, а не в руки полиции.
Тогда он прячет тело доктора в потайной комнате и посылает Финков приб-
раться у алтаря. Он уже слышал, как Коллинсон убеждал меня замять дело,
и знает, что может рассчитывать на его молчание, но сейчас ему мешаю
я-второй вполне нормальный свидетель.
Запутался, убил-и выпутываться скорей всего придется тем же способом.
Против помех у этого маньяка есть теперь простое средство-убийство. И
вот с четой Финков-хотя их участие мы вряд ли сможем доказать-они снова
берутся за Минни. Она послушно убила Риза, очередь-за мной. Правда, мас-
совой резни никто из них не предвидел и не особенно к ней подготовлен.
Кроме моего пистолета и пистолета служанки-а про него они даже не знают,
- в доме нет огнестрельного оружия, да и кинжал был всего один: в общем,
хоть беги за кухонными ножами или слесарным инструментом. А ведь надо
подумать еще о гостях-миссис Родман вряд ли будет в восторге, если ее
ночью разбудит драка духовных наставников с хамом-сыщиком. Нет, удобнее
всего сделать так, чтобы Минни потихоньку воткнула в меня кинжал.
Спрятанный Аронией халат с кинжалом они, кстати, уже нашли, и Джозеф
сразу заподозрил жену в двойной игре. А когда он узнал, сколько цветоч-
ного газа напустила она в комнату Минни-и дюжина призраков не смогла бы
разбудить мулатку, - он окончательно уверился в ее предательстве и решил
убить: терять все равно нечего.
- Жену-спросил Фицстивен.
- Да. А какая разница На ее месте мог оказаться любой другой-во всей
этой истории нет ни капли логики. И не ищите. Вы же прекрасно понимае-
те-ничего подобного быть не могло.
- А что же тогда было-спросил он озадаченно.
- Не знаю. И никто не знает. Я рассказываю вам, что видел сам, и до-
бавляю те факты из рассказа Аронии, которые не противоречат моим наблю-
дениям. Если взять их за основу, дело примерно так и происходило. Хотите
верить-на здоровье. Лично я не верю. У меня такое ощущение, что я видел
то, чего вообще не было.
- Ради Бога! - взмолился он. - Оставьте ваши "но" и "если" на потом.
Доведите рассказ до конца, а уже дальше искажайте его, сколько душе
угодно-улучшайте, затуманивайте, путайте хоть до умопомрачения. Но спер-
ва закончите-должен же я хоть раз услышать неисправленную версию.
- Вы действительно мне верите-спросил я.
Улыбаясь, он кивнул и заявил, что не только верит, но и получает удо-
вольствие.
- Дитя малое, - сказал я. - Давайте-ка лучше расскажу вам про девочку
и волка, который пришел к ее бабушке и...
- До сих пор люблю эту историю, но сперва кончайте свой рассказ. Джо-
зеф решил убить жену...
- Хорошо. Осталось немного. Когда они уже взялись за Минни, я поднял-
ся к ней в комнату-надо было кого-то послать за помощью. Пытаясь ее раз-
будить, я надышался газа, и помощь потребовалась мне самому. Что касает-
ся призрака, то его на меня напустили сами Финки, Джозефа с ними, скорее
всего, уже не было-он в это время вел жену вниз. Зачем ему понадобилось
связывать ее перед убийством у алтаря. трудно сказать: скорее всего,
совсем спятил действительно вообразил, что все сойдет ему с рук. А мо-
жет, этот спектакль каким-то образом работал на его планы. Или бывшего
актера одолела страсть к кровавой трагедии. Как бы там ни было, пока я
возился с призраком, Джозеф, видимо, отправился с женой к алтарю.
Призрак заставил меня попотеть, а когда я отделался от него и выва-
лился в коридор, насели Финки. Это были они, точно знаю, хотя рассмот-
реть в темноте я ничего не мог. Кое. как отбившись, я добыл пистолет и
спустился на этаж ниже. Габриэлы и ее жениха там уже не было. Коллинсона
я вскоре отыскал: девушка выманила его на улицу и захлопнула перед носом
дверь. В это время сын Холдорнов, мальчик лет тринадцати, прибежал сооб-
щить, что папа вот-вот зарежет маму и что Габриэла находится с ними у
алтаря. Холдорна я еле убил. Семь раз выстрелил. Конечно, восьмимилли-
метровая пуля в рубашку входит чисто, но я ведь всадил в него семь
штук-стрелял в голову и грудь, с близкого расстояния, почти в упор, а он
и ухом не повел. Вот до чего себя загипнотизировал! Свалить его удалось
лишь ударом кинжала в горло.
Я замолчал.
- Ну и. - -спросил Фицстивен.
- Что "ну и. - -"
- Что было дальше
- Ничего. Вот и весь рассказ. Я предупреждал, что в нем нет никакого
смысла.
- А что делала Габриэла
- Сидела у алтаря и любовалась подсветкой.
- Но почему она там сидела Что ее туда привело Пришла по своей воле
или заставили Как она там оказалась Зачем
- Не знаю. И она не знает. Я у нее спрашивал. Она вообще не помнит,
что делала.
- Но от других-то вы что-нибудь узнали
- Я и рассказываю, что узнал в основном от Аронии Холдорн. Она с му-
жем основала секту, потом он сошел с ума и принялся убивать-ну и что она
могла поделать Финк говорить не будет. Он простой механик, работал у
Холдорнов, соорудил всякие приспособления, устраивал фокусы, но что слу-
чилось прошлой ночью-об этом он не имеет никакого представления. Да,
ночью шумели, но совать нос в чужие дела не в его правилах, а про
убийство он впервые услышал, когда приехали полицейские и стали его доп-
рашивать. Слуги вряд ли о чем-то знали, хотя наверняка догадывались. Ма-
нуэль, сынишка Холдорнов, сейчас до того напуган, что слова вымолвить не
может, но от него мы тоже ничего не добьемся. Такая вот картина: Джозеф
свихнулся и совершил убийство, а все остальные чисты перед законом, пос-
кольку, если и помогали ему, то непреднамеренно. Им грозит лишь не-
большой срок за участие в храмовом мошенничестве. А признайся хоть один,
что о чем-нибудь знал, и он сразу станет соучастником убийства. Естест-
венно, никто на это не пойдет.
- Понятно, - медленно произнес Фицстивен. - Джозеф мертв, значит, ви-
новат один Джозеф. Ну и что вы будете делать
- Ничего, - ответил я. - Пусть попробует разобраться полиция. Мадисон
Эндрюс объявил мне, что моя работа окончена.
- Но если вы недовольны результатами, если не выяснили полную правду,
вам, казалось бы...
- Уже не мне. Я бы кое-что еще сделал, но Эндрюс нанял меня охранять
Габриэлу в Храме. Теперь ее увезли, и выяснять, он считает, больше нече-
го. Если же девушке снова понадобится охрана, то голова пусть болит у
мужа.
- У кого
- У мужа.
Фицстивен стукнул кружкой по столу, так что выплеснулось пиво.
- Вот те на, - сказал он сердито. - Чего же было молчать Бог знает,
сколько всего вы мне не рассказали.
- Воспользовавшись суматохой, Коллинсон увез ее в Рино, где им не
придется три дня ждать разрешения на брак, как в Калифорнии. Я и сам не
знал-мне сказал Эндрюс часа через три-четыре после их отъезда. Он был
несколько грубоват, что и послужило одной из причин нашего разрыва.
- А разве он против ее брака с Коллинсоном
- Насколько я знаю-нет, но он считает, что надо это делать не сейчас
и не таким манером.
- Я его понимаю, - сказал Фицстивен, когда мы встали из-за стола. -
Эндрюс любит, чтобы было так, как хочет он.
5. ТРОПИНКА НА СКАЛЕ
Эрик Коллинсон телеграфировал мне из Кесады:
"Немедленно приезжайте тчк Беда опасность тчк Ждите меня гостинице
Сансет тчк Отвечать не надо тчк Габриэла не должна знать тчк Поспешите
Эрик Картер".
Телеграмма пришла в агентство утром в пятницу.
Утром меня в Сан-Франциско не было. Я был в Мартинесе, торговался с
бывшей женой Фила Лича, известного также под многими другими именами. Он
завалил Северо-Запад самодельной валютой, и мы разыскивали его с большим
усердием. У его бывшей жены, телефонистки, милой маленькой блондиночки,
была сравнительно свежая фотография Фила, и она желала ее продать.
- Он меня так не уважал, что даже липовый чек на тряпки боялся выпи-
сать, - пожаловалась она. - Самой приходилось зарабатывать. Так почему
мне теперь на нем не заработать, когда какая-нибудь шлюха купается в
деньгах Сколько вы за нее дадите
Она, конечно, преувеличивала ценность этой фотографии, но в конце
концов я с ней сторговался. В город я вернулся уже в седьмом часу и на
вечерний поезд не успел. Я собрал чемодан, вывел из гаража машину и пое-
хал.
Кесада был городок с одной гостиницей, прилепившийся к скалистому
склону молодой горы, которая спускалась к Тихому океану километрах в ста
двадцати от Сан-Франциско. Берег под Кесадой, крутой, неудобный, усыпан-
ный острыми камнями, для пляжа не годился, так что денег от курортников
оседало мало. Какое-то время через здешний порт обильно тек в страну
контрабандный ром, но эта деятельность замерла: бутлегеры смекнули, что
с большей прибылью и меньшей морокой можно торговать отечественным пой-
лом. Кесада опять погрузился в спячку.
Я прибыл туда в двенадцатом часу ночи, поставил машину в гараж и пе-
решел на другую сторону улицы-в гостиницу "Сансет". Она представляла со-
бой низкое разлапистое желтое здание. В вестибюле сидел только ночной
портье, маленький женоподобный человек на седьмом десятке, очень старав-
шийся показать мне, что ногти у него розовые и блестящие.
Когда я зарегистрировался, он дал мне конверт, надписанный рукой Эри-
ка Коллинсона. Я разорвал его и прочел:
"Не уходите из гостиницы, пока не повидаетесь со мной. Э. К-"
- Давно это у вас-спросил я.
- С восьми часов примерно. Мистер Картер ждал вас больше часа, пока
не пришел последний автобус со станции.
- Он не у вас остановился
- Нет, ну что вы. Они с молодой женой сняли дом Тукера над бухтой.
Коллинсон был не тот человек, к чьим инструкциям я стал бы прислуши-
ваться. Я спросил:
- Как туда попасть
- Ночью вы их ни за что не найдете, - уверил меня портье, - разве
только кружной дорогой, через восточное шоссе, да и то, если знаете
местность.
- Да А днем как туда попасть
- Доходите по этой улице до конца, там развилка, и вы идете вправо, в
сторону океана, вдоль обрыва. Это даже не дорога, а скорее тропа. До до-
ма примерно пять километров, дом на холмике, коричневый, обшит тесом.
Днем его найти несложно, только надо все время держать вправо, к океану.
А ночью вы ни за что, ни за что на свете не доберетесь...
- Спасибо, - сказал я, чтобы не слушать это второй раз.
Он отвел меня в номер, пообещал разбудить в пять, и в двенадцать я
уже спал.
Когда я вылез из постели, чтобы сказать в телефон: "Хорошо, спасибо",
- за окном занималось утро, тусклое, мглистое, холодное и противное. По-
ка я оделся и спустился на первый этаж, лучше оно не стало. Портье ска-
зал, что раздобыть еду в Кесаде до семи утра нет никакой возможности.
Из гостиницы я дошел по улице до того места, где она превратилась в
грунтовую дорогу, затем-у развилки и взял вправо, к океану. Эта дорога и
сначала-то не была дорогой, а потом совсем превратилась в тропу, тянув-
шуюся по каменистому выступу и все сильнее прижимавшуюся к берегу. Обрыв
под ней становился все круче и круче, покуда она вообще не приняла вид
неровной ступени на скале-местами в три-четыре метра шириной, а местами,
сужавшейся до полутора. Скала над тропой поднималась метров на двадцать
с лишним; внизу-тридцатиметровой кручей обрывалась в океан. Ветер отку-
да-то со стороны Китая гнал туман над вершиной скалы и с шумом пенил во-
ду у ее подножия.
Огибая угол, где скала была круче всего-и, по сути, превратилась в
стометровую отвесную стену, - я остановился, чтобы рассмотреть маленькую
неровную ямку на краю тропы. Ямка сантиметров пятнадцать диаметром, с
одной стороны от нее-маленькая, полукольцом, насыпь из свежей рыхлой
земли, с другой стороны земля разбросана. Ямка как ямка-но даже такому
закоренелому горожанину, как я, стало ясно: здесь недавно вырвали ма-
ленький куст.
Самого кустика видно не было. Я бросил сигарету, стал на четвереньки
и заглянул вниз. Кустик находился метрах в семи подо мной, он повис на
макушке чахлого дерева, росшего почти параллельно обрыву, в корнях заст-
ряла свежая коричневая земля. Следующий предмет, который остановил мой
взгляд, тоже был коричневый-мягкая шляпа, лежавшая тульей вниз между
двумя острыми серыми камнями, на полпути к воде. Я перевел взгляд на во-
ду и увидел ноги.
Мужские ноги в черных туфлях и темных брюках. Ступни лежали на
большом обкатанном камне в пятнадцати сантиметрах одна от другой, и обе
были повернуты влево. Ноги наклонно торчали из воды, которая чуть-чуть
не доставала до колен. Вот и все, что я мог разглядеть с тропинки.
Я спустился со скалы, но не в этом месте. Тут было крутовато для не-
молодого грузного человека. Я вернулся метров на двести назад, туда, где
тропа проходила через кривую расщелину, наискось пересекавшую всю скалу
снизу доверху. Я вернулся к расщелине и спустился по ней, спотыкаясь,
оскальзываясь, потея и ругаясь, но добрался до подножия целый и невреди-
мый, если не считать ободранных пальцев, испачканного костюма и погуб-
ленных туфель.
Каменный берег у подножия скалы было плохо приспособлен для прогулок,
но я сумел пройти по нему, лишь дважды спустившись в воду, да и то-по
колено. Однако в том месте, где лежали ноги, мне пришлось зайти в Тихий
океан по пояс, чтобы вытащить тело: оно лежало навзничь на покатой, сто-
ченной стороне громадного камня, почти целиком находившегося в воде, и
было покрыто вспененной водой до середины бедер. Я нащупал ногами удоб-
ную опору, взял его за подмышки и вытащил.
Это был Эрик Коллинсон. На размолотой спине сквозь одежду и кожу тор-
чали кости. Затылок был проломлен. Я вытащил его из воды на сухие камни.
В мокрых карманах оказалось пятьдесят четыре доллара восемьдесят два
цента, часы, нож, золотые ручка и карандаш, бумаги, несколько писем и
записная книжка. Я расправил бумаги, письма и записную книжку; прочел,
выяснил только одно: все, что в них написано, не имеет никакого отноше-
ния к его смерти. Ни на нем, ни рядом с ним я не нашел ни одной вещи,
которая рассказала бы мне о его смерти больше того, что рассказал выр-
ванный куст, застрявшая между камнями шляпа и положение его тела.
Я оставил его, вернулся к расщелине, пыхтя вскарабкался на тропу и
снова подошел к тому месту, где был вырван куст. Никаких следов, отпе-
чатков ног и тому подобного. Тропинка была твердая, каменная. Я отпра-
вился по ней дальше. Вскоре скала стала отходить от океана, а тропин-
ка-спускаться по ее склону. Метров через восемьсот скала кончилась и
превратилась в заросший кустами гребень, вдоль которого тянулась тропа.
Солнце еще не взошло. Брюки неприятно липли к застывшим ногам. Вода хлю-
пала в порванных туфлях. Я еще ничего не ел. Сигареты у меня размокли.
Левое колено болело-я вывернул ногу, когда спускался по расщелине. Прок-
линая сыскное дело, я поплелся дальше.
Тропинка ненадолго увела меня от моря, когда пересекала основание не-
большого лесистого мыса, потом спустилась в лощину, потом пошла вверх по
склону невысокого холма; наконец я увидел дом, который описывал портье.
Дом был довольно большой, двухэтажный, коричневый, с тесовыми кровлей и
стенами; он стоял на бугре, близко к тому месту, где океан выгрыз из бе-
рега полукилометровый треугольный кусок. Фасад его был обращен к морю. Я
подходил к дому сзади. Людей я не видел. Окна первого этажа были заперты
и закрыты занавесками. На втором этаже открыты. В стороне от дома стояли
службы.
Я зашел с фасада. На затянутой сеткой террасе стояли плетеные стулья
и стол. Сетчатая дверь была заперта изнутри на крючок. Я громко посту-
чал. Я стучал минут пять с перерывами, но никто не появился. Тогда я
обогнул дом и постучал в кухонную дверь. Под моим кулаком дверь приотк-
рылась. В кухне было темно и тихо. Я открыл дверь шире и еще раз посту-
чал. Тишина. Я крикнул:
- Миссис Коллинсон!
Никто не отозвался. Я прошел через кухню в еще более темную столовую,
отыскал лестницу, поднялся и стал заглядывать в комнаты.
В доме не было никого.
В одной спальне на полу, посередине, лежал автоматический пистолет
калибра .65. Рядом валялась стреляная гильза, под стулом у стены-еще од-
на, и пахло пороховым дымом. В углу, в потолке-отверстие, какое могла бы
оставить пуля .65, под ним-несколько крошек штукатурки. Кровать была ак-
куратно застлана. По одежде в стенном шкафу, по вещам на столе и на бюро
я понял, что это была спальня Эрика Коллинсона.
