с пробором слева, синие глаза, густые черные брови, над правым глазом
шрам от удара ножом, орлиный нос, исключительно ровные зубы. Левое плечо
держит немного выше правого, сильно хромает".
Судья посмотрел на меня, а я через открытую дверь стал смотреть на
улицу. Должен признаться, описание было составлено неплохо.
Судья продолжал читать: "Дата рождения неизвестна. Возможно, это на-
чало тысяча девятьсот двадцатого года. Место рождения неизвестно. Сведе-
ний о службе в армии во время войны не имеется. В тысяча девятьсот сорок
восьмом году окончил Манчестерский университет и получил диплом бакалав-
ра технических наук. В течение трех лет работал на фирме "Сибл-Горман и
К°". Моллисон замолчал и неприязненно уставился на меня:
- Что это за фирма - "Сибл-Горман и К°" ?
- Никогда не слышал о такой.
- Уж конечно, не слышали. Зато я слышал. Это хорошо известная инже-
нерная фирма, специализирующаяся, кроме всего прочего, на изготовлении
всех типов оборудования для подводных работ. Эта фирма тесно связана с
фирмой, где вы работали в Гаване. Не так ли?
Судья, видимо, не ожидал ответа, так как сразу вернулся к чтению:
"Специализировался по поднятию ценностей с затонувших кораблей и в глу-
боководных погружениях. Ушел из фирмы "Сибл-Горман и К°", поступил на
работу в датскую фирму, из которой через полтора года уволился. За
увольнением последовало расследование в связи с пропажей двух золотых
слитков весом 12,7 кг и стоимостью 60000 долларов, поднятых фирмой со
дна Бомбейской гавани с останков затонувшего корабля "Форт Стрикене", на
борту которого находились сокровища. 14 апреля 1944 г. из-за взрыва бо-
еприпасов корабль взлетел на воздух и затонул. Вернулся в Англию, рабо-
тал на фирме подводных работ в Портсмуте. Во время работ по поднятию за-
тонувшего у мыса Лизард судна "Нантакет Лайт" в июне 1955 года связался
с известным похитителем драгоценностей Мораном по кличке "Корнере". На
борту корабля был ценный груз - он перевозил из Амстердама в НьюЙорк
бриллианты. Поднятые со дна драгоценности, оцененные в 80000 долларов,
исчезли. Тальбота и Морана выследили в Лондоне, арестовали, но им уда-
лось бежать из тюремной машины. При этом Тальбот выстрелил в полицейско-
го офицера из припрятанного автоматического пистолета. Вскоре офицер
скончался".
Я резко наклонился вперед, до боли вцепившись руками в перила ограж-
дения. Глаза всех присутствующих устремились на меня, а мои глаза смот-
рели только на судью. В душном зале воцарилась тишина, которую нарушало
только сонное жужжание мух, летающих где-то высоко над головой, да мяг-
кий шелест лопастей большого вентилятора, укрепленного под потолком.
Снова зазвучал голос судьи: "Тальбота и Морана в конце концов высле-
дили: они скрывались в помещении склада резиновых изделий, расположенном
на берегу реки". Моллисон теперь читал медленно, почти запинаясь, словно
ему нужно было время, чтобы полностью оценить значение произносимых им
слов. "Окруженные бандиты отказались сдаться и целых два часа сопротив-
лялись всем попыткам полицейских, вооруженных пистолетами и бомбами со
слезоточивым газом, обезвредить их. Последующий взрыв вызвал необычайной
силы пожар, в результате которого склад сгорел дотла. Выходы из склада
были перекрыты полицией, чтобы отрезать преступникам все возможности по-
бега. Оба преступника погибли в огне. Через 24 часа пожарные, не обнару-
жив никаких следов Морана, пришли к заключению, что его труп полностью
превратился в пепел. Найдены были обгоревшие останки Тальбота, личность
которого удалось точно установить по рубиновому кольцу, которое он носил
на левой руке, медным пряжкам ботинок и автоматическому пистолету немец-
кого производства калибра 4,25, который, как известно, он постоянно но-
сил при себе".
Несколько минут судья просидел в полном молчании. Потом он, словно не
веря своим глазам, удивленно воззрился на меня, заморгал и медленно стал
переводить взгляд с предмета на предмет, пока не остановил его на ма-
леньком человеке, сидящем на стуле с плетеным сиденьем.
- Пистолет калибра 4,25, шериф. У вас есть какие-либо соображения на
этот счет?
- Есть, - лицо шерифа было холодным и твердым, а голос под стать вы-
ражению лица. - Такой пистолет мы называем автоматическим пистолетом
21-го калибра. Насколько мне известно, есть только один пистолет такого
типа - "Лилипут" немецкого производства. Именно такой пистолет был обна-
ружен у задержанного при аресте.
Это было утверждение. Шериф не сомневался в своей правоте.
- И к тому же у него на левой руке рубиновое кольцо, - судья снова
покачал головой и потом долгим, долгим взглядом уставился на меня.
- Леопард, преступный леопард никогда не меняет своей пятнистой шку-
ры. Тот, кого разыскивают за убийство, а возможно - за два убийства, мо-
жет сделать все что угодно со своим сообщником на складе. Ведь нашли его
труп, а не ваш, не так ли?
Люди, находящиеся в зале, сидели в гробовом молчании, шоке и непод-
вижности. Если бы на пол упала булавка, она произвела бы такой же эф-
фект, как появление авиадесанта.
- Он убил полицейского, - шериф облизнул губы и взглянул на Моллисо-
на, а за убийство полицейского в Англии вешают, не так ли, судья? Тот
снова обрел равновесие.
- Вынесение приговора не относится к компетенции нашего суда, опреде-
лить...
- Воды! - прохрипел я. Голос был мой, но даже для моего собственного
слуха он прозвучал, как карканье. Перегнувшись через ограждение и слегка
покачиваясь, я оперся одной рукой о перила, а другой вытер пот со лба.
У меня было достаточно времени, чтобы обдумать эту сцену. И мне ка-
жется, что вид мой стал таким, как надо. По крайней мере, надеялся на
это. - Я... мне кажется, я теряю сознание... воды... неужели здесь нет
воды?!
- Воды? - голос судьи был неторопливым и доброжелательным. - Боюсь,
что здесь нет...
- Вон там, - задыхаясь, я сделал слабый жест, указывая рукой куда-то
справа от офицера, который сторожил меня. - Умоляю, воды...
Полицейский посмотрел назад. Мне было бы очень удивительно, если бы
он не сделал этого. И в ту же самую минуту я развернулся на носках и ле-
вой рукой изо всех сил ударил его в солнечное сплетение, врезавшись кос-
тяшками пальцев в украшенный стальными заклепками и тяжелой бронзовой
пряжкой ремень, опоясывающий его талию. Костяшки пальцев практически
вышли из строя, и неплохо было бы заменить их новыми. От нечленораздель-
ного крика заколебался воздух, и еще не успело отзвенеть в неподвижном
зале суда эхо его голоса, как он начал падать. Увидев это, я резко по-
вернул его лицом к себе и, выхватив из кобуры тяжелый кольт, стал мед-
ленно обводить им зал. Все это произошло до того момента, когда поли-
цейский, ударившись о перегородку, отделяющую место подсудимого, кашляя,
задыхаясь и жадно хватая ртом воздух, медленно осел на деревянный пол.
Я быстро оглядел всех присутствующих в зале. Человек со сломанным но-
сом уставился на меня с таким изумлением, какое вообще могло отразиться
на его тупом лице. Рот у него широко раскрылся, а изжеванный огрызок си-
гары каким-то непонятным образом удерживался в углу рта на нижней губе.
Блондинка с широко раскрытыми глазами нагнулась, держась рукой за ще-
ку. При этом большим пальцем она поддерживала подбородок, а указательным
прикрывала рот. Судья перестал быть судьей, он превратился в восковую
персону и неподвижно, как изваяние, только что вышедшее из-под резца
скульптора, сидел в кресле. Клерк, репортер, полицейский у двери замерли
в неподвижности, как и судья, а группа школьниц и пожилая старая дева,
сопровождавшая их, по-прежнему сидели с вытаращенными глазами, но любо-
пытство на их лицах сменилось страхом. Брови девушки-подростка, которая
сидела рядом со мной, поднялись на лоб, губы дрожали. Казалось, она
вот-вот закричит или заплачет от ужаса. Я смутно надеялся, что до крика
не дойдет, но через какое-то мгновение понял, что это уже не имеет зна-
чения, так как в самые ближайшие минуты в зале все равно воцарится нево-
образимый шум.
Оказалось, что шериф не был безоружен, как я предполагал: он потянул-
ся за пистолетом. Его движение было не таким быстрым и незаметным, как
учило кино моей юности. Длинные борта легкого пиджака мешали движению
руки, к тому же ограниченному препятствием в виде подлокотника соломен-
ного кресла. Прошли целые четыре секунды, прежде чем его рука коснулась
рукоятки пистолета.
- Не надо, шериф! - проговорил я. - Пушка в моей руке нацелена верно.
Но храбрость, вернее, безрассудная храбрость маленького мужчины была
обратно пропорциональна его росту. По решимости в глазах, по губам,
слегка приподнятым над плотно сжатыми пожелтевшими от табака зубами, я
понял, что остановить его может только одно. Вытянув руку на всю длину,
я поднял пистолет так, что его ствол оказался на одном уровне с моими
глазами. Прием стрельбы с бедра, не прицеливаясь, применял Дан, стреляя
в птиц. Но здесь он не годился. Как только рука шерифа показалась из
пиджака, я нажал на курок.
Эхо выстрела из тяжелого кольта, увеличенное во множество раз отраже-
нием от стен небольшого судебного зала, заглушило все другие звуки. Ник-
то так и не понял, что произошло: то ли закричал шериф, то ли пуля про-
била ему руку, то ли она попала в револьвер и рикошетом отскочила от не-
го. Все, кто был в зале, могли быть уверены только в том, что видели
собственными глазами. Правая рука и правый бок шерифа конвульсивно за-
дергались, револьвер, несколько раз перевернувшись в воздухе, отлетел
назад и упал на стол в нескольких сантиметрах от записной книжки испу-
ганного репортера.
А мой кольт был уже нацелен на человека, стоящего у двери.
- Иди-ка поближе к нам, приятель, - пригласил я. - У тебя такой вид,
словно ты решил позвать кого-нибудь на помощь.
Я подождал, пока он прошел полпути до прохода между рядами, потом
быстро повернулся вокруг своей оси, услышав шаркающие шаги за спиной.
Торопиться было незачем. Полицейский встал на ноги, но это было, по-
жалуй, все, что можно было сказать о нем. Он уже стоял, согнувшись
вдвое, одной рукой держась за солнечное сплетение, а другой вытирал кос-
тяшками пальцев пыль с пола. Потом затрясся от безудержного кашля и,
хватая ртом воздух, стал раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь
унять боль. Вскоре его тело приняло скорченную жалкую позу. Но на его
лице не было страха, на нем были написаны только боль, ярость и стыд...
И смертельная решимость.
- Отзови своего сторожевого пса, шериф, - отрывисто бросил я. - На
этот раз влеплю ему на всю катушку.
Шериф злобно посмотрел на меня и выругался одним-единственным, но
очень нецензурным словом. Он сидел, согнувшись в кресле, вцепившись ле-
вой рукой в кисть правой и производя впечатление человека, слишком заня-
того своими собственными неприятностями, чтобы его беспокоила боль, ис-
пытываемая другим.
- Отдай мой пистолет, - прохрипел полицейский. Голос его осип, и эти
два слова дались с величайшим трудом. Шатаясь, как пьяный, он сделал
один неверный шаг вперед и был уже в двух метрах от меня. Совсем моло-
денький паренек: ни днем больше двадцати одного года.
- Эй, судья! - крикнул я.
- Не суйся, Доннелли! - рявкнул судья Моллисон, сбрасывая шок своего
первого оцепенения. - Не смей, говорю тебе. Этот человек - убийца. Ему
терять нечего.
Ему ничего не стоит прикончить и тебя. Стой на месте и не ерепенься.
- Отдай мне пистолет, - повторил полицейский, словно судья Моллисон
говорил не с ним, а сам с собой. Предупреждение Моллисона не возымело на
парня ни малейшего эффекта. Голос. Доннелли был деревянным и бесстраст-
ным. Это голос человека, решение которого уже не зависит от его воли,
это уже было не решение, а единственный смысл его жизни.
- Стой на месте, сынок, - спокойно сказал я. - Судья сказал истинную
правду - мне терять нечего. Если ты сделаешь лишь один шаг, прострелю
тебе ягодицу. Ты имеешь хотя бы малейшее представление о том, что может
натворить неслышно летящая, быстрая свинцовая пуля? Ты слышишь, Доннел-
ли? Если эта пуля угодит тебе в бедро, она так разворотит его, что ты
станешь таким же калекой, как я, и будешь хромать до конца своих дней;
если же она попадет в бедренную артерию, и глазом не успеешь моргнуть,
как истечешь кровью. Понял, дурачок?
Зал суда вторично содрогнулся от резкого выстрела из кольта и глухо
прозвучавшего отзвука. Лоннелли упал на пол, обхватив обеими руками щи-
колотку ноги. На его лице отразилась вся гамма чувств: непонимание пе-
решло в удивление, которое сменилось неверием в то, что такое могло про-
изойти с ним.
- Рано или поздно все мы должны усвоить уроки, которые преподносит
нам жизнь, - ровным голосом сказал я, бросив взгляд в направлении откры-
той двери: выстрелы могли привлечь внимание. Но никого не было видно.
Может быть, потому, что в придачу к двум констеблям - причем временно ни
тот ни другой не могли приступить к выполнению своих обязанностей, так
как оба набросились на меня еще в "Контессе" - все полицейские силы
Марбл-Спрингс включали только шерифа да Доннелли. И все же медлить было
так же глупо, как и опасно.
- Тебе далеко не уйти, Тальбот! - тонкогубый рот шерифа извивался,
как червяк, делая отчаянные движения, так как шериф говорил одними губа-
ми, не разжимая плотно сомкнутых зубов. - Не пройдет и пяти минут со
времени твоего побега, как каждый полицейский офицер в округе бросится
тебя искать, а через 15 минут приказ найти тебя будет отдан по всему
штату. - Он замолчал, потом сморщился, лицо исказили спазмы. Когда он
снова посмотрел на меня, вид его был ужасен.
- Мы сообщим куда следует об убийце, Тальбот, о вооруженном убийце, и
будет отдан приказ застрелить тебя, как бешеную собаку. Стрелять в тебя
будут с одной целью: чтобы убить.
- Послушайте, шериф, - начал судья, но тот перебил его.
- Простите, судья. Он мой, - шериф посмотрел вниз на лежащего и сто-
нущего полицейского. - В ту самую минуту, когда Тальбот схватился за
пистолет, он вычеркнул себя из списка ваших подопечных. Тебе не жить,
Тальбот. Недолго тебе еще бегать!
- Итак, вы намерены застрелить меня? - задумчиво спросил я и оглядел
зал суда. - Нет, нет, джентльмены, видно, все вы воспитаны на одной
идее: смерть или слава. На идее, что вам на грудь повесят медали...
- Что за вздор вы несете? - заинтересовался шериф.
- Школьница для этой цели не годится. С ней может быть истерика, -
пробормотал я и, покачав головой, посмотрел на блондинку. - Очень сожа-
лею, мисс, но мой выбор пал на вас.
- Что? Что вы хотите этим сказать? - Возможно, она испугалась, а воз-
можно, хотела казаться испуганной. - Что вам от меня нужно?
- Вы. Кстати, вы слышали, что сказал карманный ковбой? Как только по-
лицейские увидят меня, они начнут пальбу во все, что будет у них перед
глазами. Но они не станут стрелять в хорошенькую девушку, особенно в та-
кую милашку, как вы. Я в цейтноте, мисс, и мне нужна охранная грамота.
Моей охранной грамотой будете вы.
- Будь все проклято, - раздался осипший от испуга голос судьи Молли-
сона. - Тальбот, вы не имеете права! Это же ни в чем не повинная девуш-
ка, а вы ставите под угрозу ее жизнь!..
- Нет, не я, - голос мой был тверд. - Если кто-то решил подвергнуть
ее жизнь опасности, так это присутствующие здесь друзья шерифа.
- Но... но, мисс Рутвен - моя гостья. Сегодня днем я пригласил ее сю-
да, чтобы...
- Отлично понимаю, что это нарушение законов гостеприимства, которым
так славятся южные штаты. Да, я отлично понимаю это. Знаток этикета Эми-
ли
Пост наверняка бы вынесла порицание моим манерам, - я схватил девушку
за руку и резким рывком заставил встать. Не выпуская ее руки, потащил к
выходу. - Пошевеливайтесь, мисс, у нас не так уж много...
Я выпустил ее руку, быстрыми шагами направился к проходу между рядами
и, схватив заряженный пистолет, начал совершать им круговые движения.
Какое-то время я внимательно разглядывал верзилу со сломанным носом, си-
дящего через три ряда от девушки, наблюдая за сменой настроений на буг-
ристом ландшафте его лица - типичного лица неандертальца, который тщетно
пытается что-то сообразить и прийти, наконец, к какому-то определенному
решению. Но, видимо, решение ему могли подсказать только звенящие коло-
кольчики да разноцветные огни балагана.
Он уже принял вертикальное положение и сделал было движение выйти в
проход. Его правая рука скользнула за лацкан пиджака, но тут конец коль-
та уперся в локоть его правой руки. Сильный удар отбросил мою руку, и я
только могу предположить, что же произошло с его рукой. Наверное, что-то
очень плохое, если только его отчаянный вопль и тяжелое падение на ска-
мейку, с которой он только что поднялся, могли служить верным критерием.
Возможно, я перестраховался: ведь этот громила мог сунуть руку во внут-
ренний карман только для того, чтобы вытащить новую сигару. Ничего, те-
перь мой прием научит его носить портсигар в левом, а не в правом карма-
не.
Он все еще стонал, когда я, быстро пройдя по проходу между скамьями,
вытолкнул девушку в подъезд и, захлопнув за собой дверь, запер ее. Это
даст мне фору в десять, а может быть, и пятнадцать секунд. Но больше и
не потребуется. Я схватил девушку за руку и потащил по тропинке на ули-
цу.
У обочины стояли два автомобиля. "Шевроле" с открытым верхом без
опознавательных знаков был полицейской машиной, на которой шериф, Дон-
нелли и я приехали в суд. Вторая машина скорее всего принадлежала судье
Моллисону и была марки "студебекер хавк" низкой посадки. Машина судьи
показалась мне более быстроходной, чем полицейская, но я подумал о том,
что большинство машин американского производства снабжено автоматическим
управлением, незнакомым мне. Я не смог бы управлять "студебекером", а
время, необходимое на обучение, было очень дорогим. С другой стороны, я
очень хорошо знал, как управлять "шевроле": по пути в суд сидел вместе с
шерифом на переднем сиденье и внимательно наблюдал, как он управляет ма-
шиной.
- Садитесь, - я посмотрел на девушку и кивнул, указав на полицейскую
машину. - Да поживее!
Краем глаза я видел, как она открыла дверцу машины. Одновременно ус-
пел окинуть взглядом и "студебекер". Самый быстрый и надежный путь вы-
вести машину из строя - разбить распределитель зажигания. Три или четыре
секунды у меня ушло на то, чтобы найти и открыть замок капота. Потом я
обратил внимание на шину ближайшего ко мне переднего колеса. Если бы ши-
на была бескамерной и если бы при мне был мой привычный автомат, то ма-
локалиберная пуля в стальной оболочке смогла бы пробить только крохотное
отверстие. Причем не успел бы я пробить его, как оно снова загерметизи-
ровалось бы. Но грибообразная пуля кольта разворотила основательную дыру
на боковой поверхности шины. "Студебекер" тяжело осел.
Девушка уже сидела в "шевроле". Не затруднившись тем, чтобы открыть
дверцу машины, я перешагнул через борт и опустился на место водителя.
Мельком взглянув на приборную доску, схватил белую пластмассовую сумку,
лежащую на коленях у девушки, сломал замок, порвав при этом пластмассу,
так как торопился, и высыпал ее содержимое на сиденье рядом с собой.
Ключи от машины оказались сверху всей этой кучи. Это означало только од-
но: девушка сунула их на самое дно сумки. Я мог бы поклясться, что она
испытывает страх, но еще с большим рвением поклялся бы в том, что ее во-
ля противостоит страху.
- Видно, вы решили: это самое умное, что можно предпринять в данной
ситуации, - я включил мотор, нажал на кнопку автоматического включения,
снял машину с ручного тормоза и так резко дал газ, что задние колеса
сначала завизжали, потом завертелись с бешеной скоростью, пробуксовав на
покрытой гравием дорожке, и машина рванулась вперед.
- Если еще хоть раз попытаетесь выкинуть нечто подобное, очень пожа-
леете об этом. Считайте, что предупредил вас.
Я довольно опытный водитель, если дело не касается сложной езды с об-
гонами и двойными обгонами и не связано с машинами американского произ-
водства с автоматическим управлением. Когда же надо ехать по прямой и
только нажимать на педаль газа, то эти большие машины с У-образными
восьмицилиндровыми моторами дадут сто очков вперед посредственным бри-
танским и европейским спортивным моделям, которые в сравнении с ними ка-
жутся совсем беспомощными.
Машина пошла так, словно была снабжена ракетным ускорителем. Я решил,
что так как она принадлежала полиции, то имеет форсированный двигатель.
Выровняв ее на шоссе, бросил беглый взгляд в зеркало и увидел, что зда-
ние суда уже далеко позади: у меня едва хватило времени, чтобы мельком
взглянуть на выбежавших судью и шерифа. И тут, пропустив крутой поворот
справа, я резко повернул руль. Машину занесло, один из брызговиков отор-
вался. Несмотря на это, ногу с педали газа я не снял, и мы вырвались за
пределы города. Впереди был простор!
Глава 2
Машина шла по шоссе на север. Серая от пыли лента дороги на несколько
десятков сантиметров возвышалась над уровнем лежащей за пределами шоссе
земли. Слева искрилась и сверкала, как переливающийся изумруд, озаренная
палящим солнцем поверхность Мексиканского залива. Между шоссе и заливом
по побережью шла не вызывающая интереса полоса низких мангровых деревь-
ев, а справа мелькал заболоченный лес, но, вопреки моему ожиданию, это
были не пальмы или карликовые пальмы, которые я думал встретить в этих
местах, а сосны и приводящие в уныние перелески из молодой сосновой по-
росли.
Езда не доставляла мне удовольствия. Я вел "шевроле" на такой скорос-
ти, на какую только решил отважиться, и мягкое покачивание подвески от-
нюдь не давало мне ощущения безопасности. Не хватало солнцезащитных оч-
ков. Хотя солнце не ослепляло прямыми лучами, безжалостный свет этого
субтропического светила, сверкающего в небе прямо над шоссе, был таким
резким, что причинял боль глазам. Машина была открытой, но ветровое
стекло таким большим и таким выпуклым, что затрудняло проникновение в
кабину свежего воздуха и не охлаждало ее, несмотря на то, что ветер
свистел в ушах: скорость превышала 130 километров в час. Там, в зале су-
да, температура в тени достигала почти 40° С, а какой она была здесь, в
этом открытом пекле, даже невозможно представить.
Езда не доставляла удовольствия и девушке. Она даже не побеспокоилась
снова положить в сумочку барахло, которое я вытряхнул. Несколько раз,
когда машина делала очередной крутой поворот, она хваталась рукой за
верхнюю кромку двери, но, не считая этого, не сделала ни единого движе-
ния с тех пор, как МарблСпрингс остался позади. Только повязала белым
шелковым шарфом светлые волосы. На меня она не взглянула ни разу, и я не
представлял, какого цвета у нее глаза. И уж, конечно, не заговорила со
мной. Раз или два я посмотрел на нее, но она все время смотрела вперед.
Губы плотно сжаты, лицо бледное, на левой щеке горело яркое пятно. Она
все еще боялась, а может, боялась более, чем когда-либо. Возможно, она
думала о том, что с ней будет. Я и сам думал об этом.
Через 13 километров пути и 8 минут времени произошло то, чего я ожи-
дал. Кто-то позаботился и быстро принял меры. Дорогу заблокировали в том
месте, - где какая-то предприимчивая фирма оборудовала справа от шоссе
асфальтированную площадку - место отдыха водителей - и бензоколонку,
применив для этого раздробленный камень и кораллы. Поперек шоссе стояла
большая черная полицейская машина, вращались сигнальные огни, горел
красным светом сигнал "стоп". Слева, как раз за капотом полицейской ма-
шины, поверхность земли резко снижалась, образуя ров глубиной в 1 или
1,5 метра, который в конце немного приподнимался, переходя в мангровую
поросль. Прорваться с этой стороны было невозможно. Справа дорога расши-
рялась, образуя двор заправочной станции, где выстроились в высокую вер-
тикальную линию черные гофрированные 200-литровые цистерны с бензином,
полностью блокирующие пространство между полицейской машиной и передней
линией бензонасосов, установленных параллельно шоссе.
Все, что я разглядел за 4-5 секунд, заставило меня так резко тормоз-
нуть, что "шевроле" содрогнулся и его с заклиненными намертво колесами
занесло в сторону. Скорость со 110 километров упала до 50. В ушах стоял
пронзительный визг шин, а сзади на сером от пыли шоссе остались черные
дымящиеся следы от расплавившейся резины. Еще я успел увидеть полицейс-
ких: один согнулся за капотом полицейской машины, а голова и правая рука
второго виднелись над багажником. Оба были вооружены револьверами. Тре-
тий полицейский стоял, выпрямившись во весь рост, почти полностью скры-
тый ближайшей цистерной с бензином. Зато его оружие было отчетливо вид-
но. Это было самое смертоносное из всех типов оружия для стрельбы с
близкой дистанции - хлопушка-дробовик с укороченным стволом и гильзами
20-го калибра, начиненными дробью среднего размера.
Скорость "шевроле" снизилась до 30 километров. До дорожного блока ос-
тавалось не более 35 метров. Револьверы полицейских нацелились мне в го-
лову, а сами полицейские встали и вышли из укрытий. И тут боковым зрени-
ем я увидел, что девушка схватилась за ручку двери и, наполовину отвер-
нувшись от меня, приготовилась выпрыгнуть из машины. Ни слова не говоря,
я нагнулся, схватил ее за руку и с дикой силой рванул к себе. Она
вскрикнула от боли. В ту же минуту я перенес свою хватку на ее плечо и
притянул к себе на грудь, чтобы полицейские не осмелились выстрелить.
Потом до отказа нажал на педаль газа.
- Сумасшедший! Вы убьете нас! - на какую-то долю секунды ее глаза
разглядывали 200-литровые цистерны, на которые неслась машина. Выражение
ужаса на лице соответствовало панике, прозвучавшей в ее голосе. Потом
она закричала и отвернулась, спрятав лицо у меня на груди, ее острые
ногти впились мне в плечо.
Мы врезались во вторую цистерну слева, точно угодив в нее серединой
бампера.
Подсознательно я теснее прижал к себе девушку и, вцепившись в руль,
приготовился к ошеломляющему оглушительному удару. Отчетливо представил
себе этот удар, который раздавит меня о рулевое колесо или выбросит впе-
ред прямо через ветровое стекло в тот самый момент, когда мертвый груз
200-килограммовой цистерны срежет болты, крепящие мотор к раме, и он,
сорвавшись, пробьет кузов и врежется в кабину.
Но этого сокрушительного удара не произошло. Раздался скрежет и лязг
металла; крыло машины, оторвав цистерну от земли, отбросило ее с дороги.
В момент удара я подумал, что цистерна свалится на капот, разобьет вет-
ровое стекло и пригвоздит нас к сиденью. Свободной рукой резко крутанул
руль влево, и вращающаяся в воздухе цистерна, отскочив от крыла машины,
исчезла из виду. Я удержал руль, выровнял машину. Цистерна была пуста.
Не раздалось ни единого выстрела.
Девушка медленно подняла голову, посмотрела через мое плечо назад и
уставилась на меня. Ее ногти все еще вонзались в мои плечи, но она со-
вершенно не осознавала этого.
- Вы сумасшедший, - я едва расслышал ее хриплый шепот сквозь крещендо
ревущего мотора. - Вы сумасшедший, вы наверняка сумасшедший. - Возможно,
раньше ужас не коснулся ее, но теперь он овладел ею полностью.
- Отодвиньтесь от меня, леди. Вы закрываете мне видимость.
Она отодвинулась на несколько сантиметров, но глаза, полные страха,
все еще были устремлены на меня. Ее било как в лихорадке.
- Вы сумасшедший, - повторила она. - Прошу, умоляю вас, выпустите ме-
ня.
- Я не сумасшедший и еще немного соображаю, мисс Рутвен. У них были
не больше двух минут, чтобы соорудить это заграждение, а требуется го-
раздо больше двух минут, чтобы выкатить из склада шесть полных цистерн и
поставить их в ряд. У той цистерны, в которую я врезался, отверстие для
отсоса бензина было повернуто ко мне, и в нем не было пробки. Значит,
цистерна пустая. Что же касается вашей просьбы выпустить из машины - из-
вините, но не могу терять на это время. Оглянитесь.
Она оглянулась.
- Они... они гонятся за нами!
- А чего вы ожидали - думали, они пойдут в ресторан и выпьют по ча-
шечке кофе?
Теперь дорога шла совсем рядом с морем, извиваясь по береговой поло-
се. Шоссе оказалось довольно свободным, но все-таки движение было доста-
точно интенсивным, и я воздерживался от того, чтобы наверстать время на
крутых поворотах, где не было видимости и где я не был уверен в дорожной
обстановке. Полицейская машина настигала. Ее водитель знал свою машину
лучше, чем я "шевроле", да и дорога, по всей вероятности, была ему зна-
кома как пять пальцев.
Через десять минут нас разделяло примерно 140 метров.
Последние несколько минут девушка внимательно наблюдала за преследую-
щим нас автомобилем. Она повернулась и посмотрела на меня, сделав попыт-
ку унять дрожь в голосе. И это ей почти удалось.
- Что... что теперь произойдет?
- Все что угодно, - коротко ответил я. - Скорее всего, они пойдут на
какую-нибудь грубую выходку. Думаю, происшествие у бензозаправочной
станции не привело их в восторг.
Как только я произнес эти слова, один за другим, почти без интервала,
раздались два или три резких, как удар хлыста, выстрела, заглушившие ше-
лест шин и рев мотора. Я посмотрел на девушку и по выражению ее лица по-
нял, что мне незачем пояснять, что происходит. Она и сама все отлично
понимала.
- Ложитесь на пол! Ложитесь скорее и не высовывайте голову. Что бы
они ни применили, пули или таран, единственный шанс для вас уцелеть -
лечь на пол.
Она легла, видны остались только ее плечи и затылок. Вытащив из кар-
мана револьвер, я быстро снял ногу с педали газа и, резко потянув на се-
бя рукоятку, поставил машину на ручной тормоз. Неожиданная и резкая ос-
тановка машины без всякого предупреждения, так как при пользовании руч-
ником тормозные огни, естественно, не загорелись, совершенно сбила с
толку преследующего водителя и привела его в состояние паники, о чем
свидетельствовал визг шин и отвратительный запах горелой резины.
Я, не прицеливаясь, выстрелил. Пуля попала точно в центр ветрового
стекла. Оно лопнуло и покрылось сеткой мелких трещин. Я выстрелил снова:
колеса полицейского автомобиля бешено забуксовали, машину резко занесло,
и она, накренившись одним бортом, почти перегородила дорогу, попав бли-
жайшим передним колесом в кювет на правой стороне дороги. Это было ка-
