Она вернулась в свой кабинет в расстроенных чувствах. "Можно было бы
поговорить со Стэном", - подумала она. - "Он бы помог. Но это будет
проявлением слабости с моей стороны. Я сама попытаюсь справиться с Майком
Слейдом".
- Мечтаем?
Мэри вздрогнула. Перед ней, со стопкой меморандумов, стоял Майк
Слейд.
- Это отвлечет вас от дурных мыслей, - сказал он, кладя бумаги на
стол.
- В следующий раз стучите, когда заходите в мой кабинет.
В его глазах светилась насмешка.
- С чего это у меня такое чувство, что я вам не нравлюсь?
Внутри у нее все кипело.
- Я объясню вам, мистер Слейд. Потому что я считаю вас самоуверенным,
неприятным, высокомерным...
Он поднял палец.
- Вы повторяетесь.
- Не смейте насмехаться надо мной, - закричала она.
- Вы хотите сказать, - он понизил голос, - что я не могу
присоединиться к другим? Как вы думаете, что говорят про вас в Вашингтоне?
- Мне все равно, что про меня говорят.
- А зря. - Он присел на стол. - Все задают себе вопрос, какое право
вы имеете быть послом? Я провел четыре года в Румынии. Это пороховая
бочка, а правительство посылает туда какую-то девчонку.
Мэри слушала его, стиснув зубы.
- Вы не профессионал, миссис Эшли. И уж если вас так хотели сделать
послом, лучше бы вас послали в Исландию.
Мэри вышла из себя. Вскочив, она дала ему пощечину.
- Вы очень быстрая на ответ, - вздохнул Майк Слейд.
16
В приглашении было написано: "Посол Социалистической Республики
Румынии приглашает вас на коктейль и обед в посольство, 1607 23-я улица, в
19.30, в смокингах, РСВП 555-6593".
Мэри вспомнила о последнем посещении румынского посольства. Какая же
она была дура! "Нет уж, больше такого не повторится. Я теперь знаю, как
себя вести".
Она надела новое вечернее бархатное платье с вырезом, черные туфли на
высоком каблуке и скромное жемчужное ожерелье.
- Ты выглядишь лучше Мадонны, - сказала Бет.
Мэри обняла ее.
- Я так волнуюсь. Вы ужинайте и смотрите телевизор. Я вернусь рано.
Завтра мы пойдем смотреть дом-музей президента Вашингтона в Маунт-Вернон.
- Желаю хорошо повеселиться, мама.
Зазвонил телефон.
- Госпожа посол, мистер Стикли ожидает вас внизу, - сообщил ей
портье.
"Жаль, что он пойдет со мной, - подумала Мэри. - Я сама смогу
держаться подальше от неприятностей".
В этот раз румынское посольство выглядело совсем по-другому.
Чувствовалась праздничная обстановка, которой не было в прошлый раз. У
дверей их встретил Габриел Стойка, заместитель посла.
- Добрый вечер, мистер Стикли. Рад вас видеть.
- Я хочу представить вам нашего нового посла, - Стикли кивнул в
сторону Мэри.
На лице Стойки не отразилось никаких эмоций.
- Рад познакомиться с вами, госпожа посол. Прошу следовать за мной.
Идя по коридору, Мэри заметила, что все комнаты были освещены и было
тепло. В зале играл небольшой оркестр. Повсюду стояли вазы с цветами.
Посол Корбеску разговаривал с группой гостей, когда увидел Джеймса
Стикли и Мэри Эшли.
- Добрый вечер, мистер Стикли.
- Добрый вечер, господин посол. Разрешите вам представить посла
Соединенных Штатов в Румынии.
Корбеску посмотрел на Мэри и сказал ровным голосом:
- Я счастлив познакомиться с вами.
Мэри подумала, что по глазам сможет определить настроение Корбеску,
но они были непроницаемы.
На приеме присутствовало не менее сотни гостей. Мужчины были в
смокингах, а женщины - в вечерних туалетах, созданных французскими
модельерами. Теперь, кроме большого стола, который Мэри видела в прошлый
раз, здесь было еще несколько небольших столов. Лакеи в ливреях обносили
гостей шампанским.
- Хотите выпить? - спросил Стикли.
- Нет, спасибо, - ответила Мэри. - Я не пью.
- Действительно? Очень жаль.
- Почему? - удивилась она.
- Потому что это часть вашей работы. На каждом дипломатическом
приеме, куда вас будут приглашать, произносятся тосты. Если вы не будете
пить, вы оскорбите хозяина. Достаточно лишь слегка пригубить шампанское.
- Я запомню это, - сказала Мэри.
Она посмотрела вокруг и увидела Майка Слейда. Она сначала даже не
узнала его. На нем был смокинг, и она была вынуждена признать, что
выглядел он весьма привлекательным. Он обнимал пышнотелую блондинку,
которая, казалось, вот-вот выпадет из своего платья. "Дешевка", - подумала
Мэри. - "Как раз в его вкусе. Интересно, сколько подобных подружек ожидают
его в Бухаресте?" Она вспомнила его слова: "Вы не профессионал, миссис
Эшли. И если вас так хотели сделать послом, лучше бы вас послали в
Исландию. Ублюдок!"
Пока Мэри наблюдала за Майком, к нему подошел полковник Маккинни в
парадном мундире. Извинившись перед блондинкой, Майк отошел с ним в
сторону. "Надо быть повнимательней к этим двоим", - подумала Мэри.
Мимо проходил слуга с подносом.
- Я, пожалуй, возьму шампанское, - сказала Мэри.
Джеймс Стикли смотрел, как она выпила полный бокал.
- Ладно, пора за работу.
- За работу?
- На подобных приемах решается много дел.
В течение следующего часа Мэри представляли послам, сенаторам,
губернаторам и ведущим политикам Вашингтона. Интерес к Румынии был
огромным, и всем влиятельным людям удалось получить приглашение на прием.
Майк Слейд подошел к Джеймсу Стикли и Мэри, держа свою блондинку под руку.
- Добрый вечер, - весело сказал Майк. - Познакомьтесь с Дебби
Деннисон. Это Джеймс Стикли и Мэри Эшли.
Он преднамеренно ошибся. Мэри поправила его ледяным голосом:
- Посол Эшли.
Майк ударил себя ладонью по лбу.
- Извините, госпожа посол. Кстати, отец мисс Деннисон тоже посол.
Разумеется, он профессиональный дипломат. За последние двадцать пять лет
он служил во многих странах.
- Это было так интересно, - сказала Дебби Деннисон.
- Дебби много путешествовала, - сказал Майк Слейд.
- Да, - равнодушно сказала Мэри. - Разумеется.
Мэри молилась, чтобы не оказаться с Майком Слейдом за одним столом, и
ее молитвы были услышаны. Он сидел за другим столом вместе со своей
полуголой блондинкой. Мэри сидела в окружении двенадцати человек. Многих
из них она видела на фотографиях в журналах и на экранах телевизора.
Джеймс Стикли - напротив нее. Слева сидел гость, говоривший на странном
языке, который Мэри так и не смогла определить. Справа - высокий, стройный
блондин средних лет с красивым выразительным лицом.
- Я просто в восторге, что нахожусь рядом с вами, - сказал он Мэри. -
Я ваш горячий поклонник. - Он говорил с легким скандинавским акцентом.
- Спасибо. "Поклонник чего?" - подумала Мэри. - "Я ведь ничем пока не
занималась".
- Меня зовут Олаф Петерсон, я атташе по культурным связям посольства
Швеции.
- Рада с вами познакомиться, мистер Петерсон.
- Вы бывали в Швеции?
- Нет. Честно говоря, я еще никогда нигде не бывала.
- Тогда у вас еще все впереди, - улыбнулся Олаф.
- Возможно, я как-нибудь приеду в вашу страну с детьми.
- О, у вас есть дети? Взрослые?
- Тиму - десять, а Бет - двенадцать. Сейчас я вам их покажу. - Она
вытащила из сумочки фотографии. Сидящий напротив Джеймс Стикли
неодобрительно покачал головой.
Олаф Петерсон внимательно разглядывал снимки.
- Какие очаровательные дети! - воскликнул он. - Совсем, как их мама.
- У них глаза отца.
Они с Эдвардом часто шутливо спорили по этому поводу.
"Бет будет такой же красавицей, как и ты", - обычно говорил Эдвард. -
"А на кого похож Тим, я так и не пойму. Ты уверена, что это мой сын?"
Такие шутливые споры всегда заканчивались занятиями любовью.
Олаф Петерсон что-то говорил ей.
- Извините, я отвлеклась.
- Я слышал, что ваш муж погиб в автокатастрофе. Я вам сочувствую.
Женщине так трудно без мужчины.
Мэри взяла бокал с шампанским и немного отпила. Вино было прохладным
и освежающим. Она выпила все до дна. Тут же слуга в белых перчатках
наполнил ей бокал.
- Когда вы займете свой пост в Румынии? - спросил Петерсон.
- Мне сказали, что я поеду туда через несколько недель, - Мэри
подняла бокал. - За Бухарест. - Она выпила. Вино было превосходным. Всем
известно, что в шампанском почти нет алкоголя.
Когда слуга предложил ей снова наполнить бокал, она радостно кивнула.
Мэри оглядела зал, где изысканно одетые гости разговаривали на разных
языках и подумала: "Да, в Джанкшн-Сити таких банкетов не бывает. Канзас
скучный, как деревня. А Вашингтон интересный, как... Как что, интересный?"
- она нахмурилась, пытаясь найти подходящее сравнение.
- С вами все в порядке? - спросил Петерсон.
Она похлопала его по руке.
- Все отлично. Я бы выпила еще, Олаф.
- Разумеется.
Он сделал знак официанту, и тот снова наполнил ее бокал.
- У себя дома, - доверительно сказала Мэри, - я никогда не пила вина.
- Она отпила шампанского. - Я вообще ничего не пила. - Язык у нее стал
заплетаться. - Кроме воды, конечно.
Олаф с улыбкой смотрел на нее.
Сидящий во главе стола румынский посол Корбеску встал.
- Леди и джентльмены, уважаемые гости, я хотел бы предложить тост.
Ритуал начался. Они пили за Александру Ионеску, президента Румынии.
Они пили за мадам Ионеску. Затем были тосты в честь президента США,
вице-президента, за румынский флаг, за американский флаг. Мэри показалось,
что тостов было не меньше ста. И каждый раз она пила. "Я ведь посол", -
напоминала она себе. - "Это моя обязанность".
Затем румынский посол сказал:
- Я уверен, что всем нам будет приятно послушать, что скажет
очаровательная миссис Эшли, новый посол США в Румынии.
Мэри подняла бокал и уже собиралась выпить, как вдруг поняла, что все
смотрят на нее. Она с трудом встала, держась за стол, чтобы не упасть.
Посмотрев на собравшихся, она помахала им рукой.
- Всем привет. Надеюсь, вам тут нравится?
Она никогда не чувствовала себя более счастливой. Все были такие
милые. Все улыбались ей, некоторые даже смеялись. Мэри посмотрела на
Джеймса Стикли и усмехнулась:
- Отличная вечеринка. Я рада, что вы все собрались здесь. - Она
плюхнулась на стул и повернулась к Олафу Петерсону. - Мне что-то подсыпали
в вино.
Он взял ее за руку.
- Я думаю, вам стоит освежиться. Здесь так душно.
- Да, действительно душно. По правде говоря, у меня даже кружится
голова.
- Давайте выйдем.
Он помог Мэри встать, и, к своему удивлению, она почувствовала, что
ей трудно идти. Джеймс Стикли был увлечен беседой со своим соседом и не
видел, как они ушли. Мэри и Олаф Петерсон прошли мимо стола, за которым
сидел Майк Слейд. Он смотрел на нее, неодобрительно нахмурив брови.
"Он завидует", - подумала Мэри. - "Его никто не попросил выступить с
речью".
- Знаете, в чем его проблема? - сказала Мэри. - Он хотел быть послом.
Теперь не может смириться, что на этот пост назначили меня.
- О ком вы говорите? - спросил Олаф.
- Да так, неважно.
Они вышли на холодный ночной воздух. Мэри была благодарна Петерсону
за то, что тот поддерживал ее. Все плыло у нее перед глазами.
- Тут где-то должен стоять мой лимузин, - сказала Мэри.
- Отправьте его, - предложил Олаф Петерсон. - Давайте зайдем ко мне и
немного выпьем.
- Больше ни капли вина.
- Нет, нет. Просто немного бренди.
"Бренди. В книгах все знаменитые люди пьют бренди. Бренди с содовой".
- С содовой?
- Разумеется.
Олаф Петерсон помог Мэри сесть в такси и назвал адрес шоферу. Когда
они остановились возле большого многоквартирного дома, Мэри изумленно
посмотрела на Петерсона.
- Где мы?
- Дома, - сказал Петерсон. Он помог ей выйти из такси, держа ее,
чтобы она не упала.
- Я пьяная? - спросила Мэри.
- Нет, конечно, - успокоил ее Петерсон.
- У меня странное чувство.
Петерсон ввел ее в дом и вызвал лифт.
- Немного бренди, и все будет в порядке.
- Вы знаете, что я резвая, я хотела сказать - трезвая?
- Конечно. - Петерсон гладил ее руку.
Двери лифта открылись, и они вышли в коридор.
- Вы знаете, что ваш пол неровный?
- Завтра я займусь этим.
Одной рукой Петерсон поддерживал Мэри, а другой нашарил в кармане
ключ и вставил его в замок. Они вошли в квартиру, в которой царил
полумрак.
- Тут темно, - сказала Мэри.
Олаф Петерсон обнял ее.
- Я люблю темноту, а вы?
Она не могла определить, любила она темноту или нет.
- Вы знаете, что вы очень красивая женщина?
- Спасибо. А вы очень красивый мужчина.
Он подвел ее к дивану и усадил рядом с собой. У нее кружилась голова.
Он поцеловал ее, гладя рукой по бедру.
- Что вы делаете?
- Расслабься, дорогая. Тебе будет хорошо.
Ей действительно было хорошо. У него были такие ласковые руки. Как у
Эдварда.
- Он был прекрасный врач, - сказала Мэри.
- Несомненно. - Он прижался к ней всем телом.
- Конечно. Когда кому-нибудь надо было сделать операцию, все шли к
Эдварду.
Она лежала на спине. Нежные руки подняли ей платье и ласкали ее тело.
Руки Эдварда. Мэри закрыла глаза, чувствуя как мягкие губы и язык ласкают
ее живот. У Эдварда был такой нежный язык. Как ей это нравилось.
- Мне так приятно, дорогой, - прошептала Мэри. - Войди в меня.
Пожалуйста, войди.
- Сейчас, - хрипло прозвучал его голос. Это был голос не Эдварда.
Она открыла глаза и увидела перед собой чужое, незнакомое лицо.
Почувствовав, как он входит в нее, она закричала.
- Нет! Остановитесь!
Мэри резко повернулась и скатилась с дивана. С трудом она поднялась
на ноги.
Олаф Петерсон глядел на нее.
- Но...
- Нет!
Она обвела комнату глазами.
- Простите, - сказала Мэри. - Я совершила ошибку. Не думайте, что
я...
Повернувшись, Мэри побежала к двери.
- Подождите! Давайте я отвезу вас домой.
Но _е_е_ уже не было.
Мэри шла по пустынным улицам. Ледяной ветер дул ей в лицо. Она
чувствовала, что умирает со стыда. Нет объяснений тому, что она сделала. И
нет прощения. Она опозорилась. Да еще как глупо! Напилась на виду у всего
дипломатического корпуса, пошла домой к незнакомому мужчине и чуть было не
дала себя соблазнить. Завтра она станет мишенью насмешек всех
вашингтонских газет.
Бен Кон слышал эту историю от трех человек, которые были в румынском
посольстве. Он просмотрел колонки светской хроники во всех вашингтонских и
нью-йоркских газетах. Ни слова об этом инциденте. Кто-то замял эту
историю. Это мог сделать только кто-то очень влиятельный.
Кон сидел в своем крошечном кабинете в редакции, размышляя. Затем он
набрал номер телефона Яна Виллерса.
- Добрый день. Мистер Виллерс на месте?
- Да. Кто его спрашивает?
- Бен Кон.
- Минутку. - После небольшой паузы секретарь снова взяла трубку. -
Извините, мистер Кон. Но мистер Виллерс только что вышел.
- Когда я смогу его застать?
- Боюсь, что сегодня это невозможно.
- Ладно.
Потом он позвонил одной журналистке, что вела раздел сплетен в другой
газете.
- Линда, - сказал Кон. - Как у тебя дела?
- Потихоньку.
- Что-нибудь интересное случилось в этом омуте?
Линда знала все, что происходит в Вашингтоне.
- Ничего, Бен. Все тихо.
- Я слышал, был какой-то скандал в румынском посольстве? - небрежным
голосом спросил он.
- Правда? - настороженно спросила она.
- Ага. Ты слышала что-нибудь о новом американском после в Румынии?
- Нет. Извини, Бен, мне звонят по междугородной линии.
В трубке раздались гудки.
Тогда он позвонил своему приятелю, работающему в госдепартаменте.
Когда секретарь соединила их, он сказал:
- Привет, Альфред.
- Бенджи! Как твои дела?
- Мы столько времени не виделись. Может, пообедаем вместе?
- Идет. Что ты там задумал?
- Я тебе все расскажу при встрече.
- Ладно. У меня сегодня полно времени. Пообедаем в "Уотергейте?"
- Слушай, давай лучше в "Сильвер Спринг".
- Но ведь это далеко.
- Да.
- Я все понял, - после паузы сказал Альфред.
- В час дня?
- Идет.
Бен Кон сидел за угловым столиком, когда вошел Альфред Шатлворт.
Хозяин ресторана Тони Серхио провел его к столу.
- Что будете пить, джентльмены?
Шатлворт заказал мартини.
- Мне ничего, - сказал Бен Кон.
Альфред Шатлворт был мужчиной средних лет с болезненным цветом лица.
Несколько лет назад, управляя машиной в пьяном состоянии, он попал в
аварию. Бен Кон получил задание от редакции написать об этом. Карьера
Шатлворта была под угрозой.
Кон замял историю, и в благодарность за это Шатлворт иногда снабжал
его кое-какой информацией.
- Мне нужна твоя помощь, Ал.
- Всегда пожалуйста.
- Мне нужна полная информация о нашем новом после в Румынии.
- Что ты имеешь в виду? - нахмурился Альфред Шатлворт.
- Три человека позвонили мне и рассказали, что она так надралась на
приеме у румынского посла, что вела себя как дура в присутствии
вашингтонских "кто есть кто". Ты просматривал утренние газеты?
- Да. Там писали про этот прием, но про Мэри Эшли - ничего.
- Именно. Странное поведение собаки. "Пестрая лента".
- Не понял.
- Это про Шерлока Холмса. Собака не лаяла ночью. Она молчала. Газеты
тоже молчат. Почему репортеры отказались от такого лакомого кусочка?
Кто-то замял все это. Кто-то очень важный. Если бы какой-нибудь другой
политик так опозорился на публике, газеты ликовали бы от восторга.
- Необязательно, Бен.
- Ал, никому не известная Золушка от магического прикосновения
президента внезапно становится Грейс Келли, принцессой Ди и Жаклин Кеннеди
в одном лице. Я согласен, что она красива, но ведь не настолько. Она умна,
но не настолько. Я так полагаю, что одного преподавания в Канзасском
университете маловато, чтобы стать послом в одной из самых взрывоопасных
стран мира. Тут что-то не так. Я летал в Джанкшн-Сити и разговаривал там с
шерифом.
Альфред Шатлворт залпом выпил мартини.
- Я, пожалуй, закажу себе еще. Ты заставляешь меня нервничать.
- Ради Бога, - Бен Кон заказал мартини.
- Продолжай, - сказал Шатлворт.
- Миссис Эшли отказалась от предложения президента, потому что ее муж
не мог оставить свою врачебную практику. Затем он гибнет в автомобильной
катастрофе. Вуаля! Леди оказывается в Вашингтоне по пути в Бухарест. Как
будто все это было спланировано с самого начала.
- Спланировано? Кем?
- Вот в этом-то и вопрос.
- Бен, что ты хочешь этим сказать?
- Ничего. Послушай лучше, что мне рассказал шериф Манстер. Ему
показалось странным, что холодной зимней ночью на шоссе оказалось
полдюжины свидетелей автокатастрофы. Но самое странное вот в чем. Все они
исчезли. Все до одного.
- Дальше.
- Я отправился в Форт-Райли, чтобы поговорить с водителем грузовика,
что столкнулся с машиной доктора Эшли.
- И что он тебе рассказал?
- Ничего. Он мертв. Сердечный приступ. В двадцать семь лет.
Шалтворт играл бокалом.
- Я полагаю, это не все?
- Нет, не все. Я пошел в отдел уголовных расследований, чтобы
поговорить с полковником Дженкинсом, который следил за расследованием и
одновременно был свидетелем происшествия. Полковника я не нашел. Его
повысили по службе и куда-то перевели. Говорят, что он теперь генерал и
служит где-то за границей. Но никто не знает где.
Альфред Шатлворт покачал головой.
- Бен, я знаю, что ты чертовски способный репортер, но в этот раз ты,
по-моему, на ложном пути. Твой рассказ похож на сценарий Хичкока. Люди
действительно гибнут в автокатастрофах. У людей действительно бывают
сердечные приступы, офицеры действительно получают повышение по службе. Ты
ищешь заговор, которого не существует.
- Ал, ты слышал что-нибудь об организации, которая называется
"Патриоты свободы"?
- Нет. Террористы какие-нибудь?
- Они не террористы, - спокойно ответил Бен Кон. - Ходят различные
слухи, но ничего точного узнать нельзя.
- Что за слухи?
- Предполагается, что это группа высокопоставленных фанатиков правого
и левого толка из западных и восточных стран. Их идеологии диаметрально
противоположны, но страх держит их вместе. Коммунисты считают, что план
президента Эллисона направлен на подрыв единства восточного блока.
Представители правого крыла полагают, что этот план поможет коммунистам
уничтожить нас. Поэтому они и создали столь необычный альянс.
- Господи! Я не могу в это поверить.
- Мало того. Кроме высокопоставленных чиновников тут замешаны люди из
различных служб безопасности западных и восточных стран. Ты не мог бы
проверить это для меня?
- Не знаю. Попробую.
- Постарайся сделать это как можно незаметнее. Если такая организация
действительно существует, ей не понравится, что кто-то напал на ее след.
- Я тебе позвоню, Бен.
- Спасибо. Давай пообедаем.
Спагетти а ля карбонари были превосходными.
Альфред Шатлворт скептически отнесся к теории Бена Кона. "Репортеры
повсюду ищут сенсацию", - подумал он. Ему хотелось оказать услугу
приятелю, но он понятия не имел, как выйти на эту мифическую организацию.
Если она действительно существовала, то сведения о ней могли быть заложены
в правительственные компьютеры. Но у него не было к ним доступа. "Но я
знаю, у кого есть", - вспомнил Альфред Шатлворт. - "Надо ему позвонить".
Альфред Шатлворт допивал второй мартини, когда Пит Коннорс зашел в
бар.
- Извини, задержался, - сказал Коннорс. - Небольшие проблемы.
Питер Коннорс заказал неразбавленное виски, а Шатлворт еще один
мартини.
Они были знакомы, потому что подруга Коннорса и жена Шатлворта
работали в одной компании. Коннорс и Шатлворт были совсем не похожи друг
на друга: один играл в смертельные шпионские игры, другой был
чиновником-бюрократом. Именно это различие и объединяло их, и время от
времени они обменивались полезной информацией. Когда Шатлворт впервые
познакомился с ним, Пит Коннорс был живым, интересным собеседником. Затем
что-то сломалось у него внутри, и он превратился в ярого реакционера.
Шатлворт отпил мартини.
- Пит, мне нужна одна услуга. Не можешь ли ты кое-что посмотреть для
меня в компьютере? Может, там этого и нет, но я обещал это своему другу.
Коннорс незаметно улыбнулся. "Этот парень хочет узнать, кто трахает
его жену".
- Конечно. Я и так у тебя в долгу. Про кого бы ты хотел узнать?
- Не про кого, а про что. Если это на самом деле существует.
Организация под названием "Патриоты свободы". Слышал о такой?
Пит Коннорс аккуратно поставил бокал на стол.
- Не припомню. А как зовут твоего друга?
- Бен Кон. Он репортер из "Пост".
На следующее утро Бен Кон принял решение.
- Либо у меня будет самый сенсационный материал века, - сказал он
Акико, - либо ничего. Пора это выяснить.
- Слава Богу, - воскликнула Акико. - Артур будет безмерно счастлив.
Бен Кон застал Мэри в ее кабинете.
- Доброе утро, госпожа посол. Это Бен Кон. Помните меня?
- Да, мистер Кон. Вы уже написали свою статью?
- Я как раз и звоню по этому поводу. Я был в Джанкшн-Сити и раскопал
кое-какую информацию, которая вас заинтересует.
- Что за информация?
- Мне не хотелось бы говорить об этом по телефону. Может, мы
где-нибудь встретимся?
- У меня такой загруженный график. Сейчас посмотрим... В пятницу
утром у меня будут свободными полчаса. Вам подойдет?
Еще три дня.
- Да, вполне.
- Вы придете ко мне?
- Внизу в вашем здании есть небольшое кафе. Что, если мы встретимся
там?
- Хорошо. До пятницы.
Они попрощались и повесили трубки. Чуть позже на линии раздался
третий щелчок.
С Контролером нельзя было связаться напрямую. Он руководил и
финансировал "Патриотов свободы", но никогда не принимал участие во
встречах. Никто не знал, кто он такой. Существовал телефонный номер
(Коннорс пытался выяснить, кому он принадлежит, но безрезультатно), по
которому отвечал записанный на пленку голос: "У вас есть шестьдесят
секунд, чтобы продиктовать свое сообщение". Этот телефон был на случай
непредвиденных обстоятельств. Из телефонной будки Коннорс позвонил по
этому номеру и оставил свое сообщение.
Оно было получено в 18.00.
В Буэнос-Айресе было 20.00.
Дважды прослушав сообщение, Контролер набрал номер. Ему пришлось
ждать три минуты, прежде чем Неуса Муньес ответила.
- _Д_а_.
- Это звонит человек, который раньше имел дело с Ангелом, - сказал
Контролер. - У меня есть для него новое задание. Вы можете немедленно
связаться с ним?
- Не знаю, - ответила она пьяным голосом.
Он сдержал свои эмоции.
- Но когда вы сможете увидеться с ним?
- Не знаю.
- Послушайте, - он говорил медленно и четко, как будто разговаривал с
ребенком. - Скажите Ангелу, что это срочно. Я хочу...
- Минутку. Мне надо в туалет.
Она положила трубку на стол. Контролер ждал, кипя от злости.
Минуты через три она взяла трубку.
- Я так напилась пива, что просто нельзя вытерпеть, - сообщила она.
Он сцепил зубы.
- Это очень важно. - Он боялся, что она ничего не запомнит. -
Возьмите бумагу и карандаш. Я вам все продиктую.
В тот вечер Мэри была на ужине, организованном канадским посольством.
Когда она шла с работы домой, чтобы переодеться, Джеймс Стикли предупредил
ее.
- В этот раз, пожалуйста, только делайте вид, что пьете.
"Они с Майком Слейдом стоят друг друга", - подумала Мэри.
Ужин продолжался, но ей хотелось как можно скорее очутиться дома с
детьми. Здесь не было ни одного знакомого лица. Справа от нее сидел
греческий судовладелец, слева - английский дипломат.
Одна светская дама из Филадельфии обратилась к Мэри:
- Вам нравится в Вашингтоне, госпожа посол?
- Спасибо. Очень нравится.
- Вы, наверное, очень счастливы, что смогли вырваться из Канзаса?
- Вырваться из Канзаса? - Мэри непонимающе смотрела на нее.
- Я никогда не была в Средней Америке, - продолжала дама, - но я
представляю, как это ужасно. Все эти фермеры, поля, зерно, кукуруза. Я не
представляю, как вы могли это выносить?
Мэри разозлилась, но постаралась говорить ровным голосом.
- Зерно и кукуруза, про которые вы говорите, вежливо сказала она, -
кормят весь мир.
Покровительственным тоном дама сказала:
- Наши машины ездят на бензине, но мне бы не хотелось жить на
нефтяном месторождении. Но кто-то ведь должен жить на востоке. Но, честно
говоря, чем можно заниматься в Канзасе, если, конечно, вы целый день не
собираете урожай?
Гости внимательно прислушивались к разговору.
Чем можно заниматься в Канзасе? Мэри вспомнила августовские сенокосы,
ярмарки, театральные представления. Пикники по воскресеньям в
Милфорд-парке, рыбную ловлю на озере и катание на лодках. Зимой прогулки
на лыжах, летние фейерверки в День независимости.
- Если вы никогда не бывали в Средней Америке, как вы можете иметь
представление о ней? Ведь это наша страна. Америка - это не Вашингтон,
Лос-Анджелес или Нью-Йорк. Тысячи маленьких городков, о которых вы ни разу
не слышали, делают нашу страну великой. Это шахтеры, фермеры и рабочие.
Да, кстати, в Канзасе есть театр и балет. Мы выращиваем там, к вашему
сведению, не только зерно и кукурузу, но и настоящих американцев.
- Вы, конечно, знаете, что оскорбили вчера сестру одного очень
влиятельного сенатора, - проинформировал ее Джеймс Стикли на следующее
утро.
- Я ей еще не то хотела сказать, - с вызовом ответила Мэри.
Во вторник утром Ангел был в плохом настроении. Рейс из Буэнос-Айреса
в Вашингтон задержался из-за анонимного звонка, сообщившего, что в
самолете заложена бомба. "Мир изменился", - раздраженно подумал Ангел. -
"Невозможно спокойно летать на самолетах".
Гостиничный номер, который он зарезервировал в Вашингтоне, был
слишком современным, слишком... Слишком пластиковым. Именно так. В
Буэнос-Айресе все было настоящим.
"Выполню это задание и вернусь домой", - подумал Ангел. - "Работа
простая, почти что оскорбление для моего таланта. Но деньги платят
хорошие. Надо сегодня вечером потрахаться. Почему, интересно, убийство
всегда возбуждает меня?"
Сначала Ангел зашел в магазин электротоваров, затем в магазин,
торгующий красками, и, наконец, в супермаркет, где купил шесть лампочек.
Остальное оборудование уже ждало его в отеле, упакованное в двух коробках
с надписью "Не кантовать". В первой коробке лежали четыре ручные гранаты,
во второй - портативный сварочный аппарат.
Ангел осторожно срезал верх у первой гранаты и покрасил оставшуюся
часть в цвет, которым были покрашены лампочки. Затем он вытащил из гранаты
взрывчатое вещество и заменил его сейсмической взрывчаткой. После этого
поместил туда свинец и металлическую шрапнель. Затем Ангел разбил об стол
лампочку так, чтобы основание и вольфрамовая нить остались целыми. Ему
понадобилось меньше минуты, чтобы приварить нить к электрическому
детонатору. Он медленным движение поместил нить в гранату. Когда Ангел
закончил, она ничем не отличалась от обыкновенной лампочки.
Он занялся остальными лампочками. Теперь оставалось ждать телефонного
звонка.
Телефон зазвонил в восемь вечера. Ангел взял трубку и прислонил ее к
уху, не говоря ни слова. Голос в трубке произнес:
- Он ушел.
Ангел повесил трубку. Осторожно, очень осторожно он положил лампочки
в кейс.
До нужного дома такси довезло его за семнадцать минут.
В вестибюле не было привратника, но, даже если бы он там был, Ангел
знал, как с ним справиться. Нужная квартира находилась на пятом этаже в
конце коридора. Замок был настолько простым, что его смог бы открыть без
