Чэндлер, зная, что оТаймп славится своей щедростью по отношению
к тем, кто помогает получать интересную информацию, почтительно
докладывал о результатах проведенной разведки.
- Я проверил насчет собрания стоматологов. Оно у них закрытое,
и такие наведены строгости, что мышь не пролезет. Старшему официанту
сказали, что в зал будут пускать только участников конгресса-даже жен
не допустят и у входа поставят своих людей, чтобы проверять каждого
входящего. Собрание будет проходить при закрытых дверях и начнется
лишь после того, как вся гостиничная прислуга покинет зал.
Заведующий Хьюстонским отделением, энергичный молодой человек
по фамилии Кваратоне, кивнул. Он уже успел взять интервью у прези-
дента ассоциации стоматологов доктора Ингрэма, и слова старшего посыль-
ного лишний раз подтвердили полученную информацию.
оДа, у нас действительно будет чрезвычайное заседание, - сказал
ему доктор Ингрэм. - Решение о нем было принято исполнительным коми-
тетом вчера вечером, но заседание это будет закрытым. Если бы дело
зависело только от меня, сынок, то пожалуйста, приходите и слушайте,
и вы, и любой другой. Но кое-кто из моих коллег имеет на этот счет
свое мнение. Они считают, что наши люди будут говорить свободнее, зная,
что в зале нет прессы. Так что, боюсь, на сей раз придется вам по-
сидеть в коридореп.
Кваратоне, который вовсе не собирался просидеть все собрание под
дверью, тем не менее вежливо поблагодарил доктора Ингрэма. Имея уже
подкупленного союзника в лице Херби Чэндлера, он прежде всего подумал
о том, что воспользуется старой уловкой и проникнет на собрание стома-
тологов, переодевшись в форму посыльного. Однако сообщение Чэндлера
показывало, что этот план придется изменить.
- Помещение, в котором будет проходить собрание, - спросил
Кваратоне, - это что, большой зал?
- Именно так, сэр, - утвердительно кивнул Чэндлер. - Салон дофина
на триста мест. А больше им и не нужно.
' Корреспондент оТаймап задумался. Повестка любого закрытого собра-
ния, на котором присутствуют триста человек, перестает быть тайной, как
только открываются двери. В эту минуту для него не составит труда
смещаться с делегатами и, притворившись одним из них, выяснить, о чем
шла речь. Но при этом у него не будет интересных деталей, связанных
с поведением отдельных людей-материала, столь ценимого дирекцией
оТаймап и читателями этого журнала.
- А в этом, как его там, сапуне нет балкона?
- Есть маленький, но на него рассчитывать не приходится. Я уже
проверил. Там будет дежурить пара их людей. И кроме того, все микро-
фоны сейчас отключают.
- Черт бы их побрал! - выругался местный газетчик. - Шпионов они
боятся, что ли?
- Видно, кое-кто из них хочет высказаться, но не хочет, чтобы это
было зафиксировано, - думая вслух, промолвил Кваратоне. - Эти узкие
спецы никогда не занимают твердых позиций - во всяком случае, по расо-
вым вопросам. Но деваться им некуда, уж коли встали перед дилеммой -
либо единодушно покинуть отель, либо создавать видимость, так-пошу-
меть для отвода глаз. В этом отношении ситуация, я бы сказал, сложилась
уникальная. - А если так, подумал Кваратоне, то и репортаж может
получиться более острым, чем он предполагал. И он решил во что бы
то ни стало придумать, как проникнуть в зал.
- Мне нужен план этажа, где будет проходить заседание, а также
этажа над ним, - вдруг сказал Кваратоне. - Понимаете, не просто распо-
ложение комнат, а технический план, на котором отмечено все-стены,
вентиляционные ходы, потолки и прочее. И мне нужно это быстро, так
как в нашем распоряжении меньше часа.
- По правде говоря, я вовсе не уверен, что такой план существует,
сэр. Но так или иначе... - И старший посыльный умолк при виде того,
как Кваратоне вытащил из кармана пачку двадцатидолларовых банкнот
и сорвал бумажную ленту.
Пять банкнот Кваратоне тут же вручил Чэндлеру.
- Доберитесь до кого-нибудь из ремонтной или технической службы.
С помощью этих денег. Вас я тоже потом не забуду. Встретимся здесь
через полчаса, если можно раньше-тем лучше.
- Слушаюсь, сэр! - Физиономия Чэндлера, так похожая на острую
мордочку хорька, расплылась в подобострастной улыбке.
- А ты займешься местными откликами, договорились? - сказал
Кваратоне репортеру из Нового Орлеана. - Возьмешь интервью в муни-
ципалитете, у видных горожан; хорошо бы поговорить с кем-нибудь из
Национальной ассоциации борьбы за права цветного населения. В общем,
сам знаешь, что требуется.
- Такой репортаж я и во сне сочиню.
- А вот этого делать не надо. Главное, внимательно следи за реакцией
людей. Кстати, хорошо бы поймать мэра в туалете-вот идея! Представ-
ляешь: дает интервью и одновременно моет руки. Весьма символично.
Может быть отличным началом для репортажа.
- Ну что ж, попробую спрятаться в туалете, - весело сказал репортер
и с этими словами удалился: он тоже не сомневался, что за сверхуроч-
ную работу заплатят хорошо.
А Кваратоне отправился коротать время в кафе отеля. Он заказал
чаю со льдом и машинально, потягивая напиток, обдумывал будущий
очерк. Конечно, на целый подвал не потянет, но если удастся найти 'ост-
рый и оригинальный ракурс, таможне получить полторы колонки в номере,
выходящем на следующей неделе. А это доставит ему немалое удовольст-
вие-ведь за последние недели больше десяти очерков, на которые он
затратил столько сил и старания, были либо вообще отвергнуты нью-йорк-
ской редакцией, либо сильно урезаны при верстке. В этом не было ничего
необычного, и сотрудники объединения оТайм-Лайфп привыкли мириться
с неприятным сознанием, что пишут иной раз впустую. Но Кваратоне лю-
бил, когда его печатали и замечали, если он писал что-то стоящее.
В условленное время он вернулся в комнатушку для прессы. Через
несколько минут туда пришел и Херби Чэндлер в сопровождении моло-
жавого остроносого человека в рабочем комбинезоне. Старший посыльный
представил его: Чес Эллис, ремонтный рабочий. Тот почтительно поздо-
ровался с Кваратоне за руку, затем, постучав по свертку чертежей, ко-
торый он держал под мышкой, неуверенно проговорил:
- Мне ведь их вернуть надо.
- А они мне и нужны ненадолго. - Кваратоне помог Эллису рассте-
лить листы с чертежами и прижать загибавшиеся кверху углы. - Ну, где
у вас тут Салон дофина?
- Вот здесь.
- Я смазал ему про собрание, сэр, - вступил в разговор Чэндлер. -
И про то, что вы хотите услышать, о чем там будут говорить, хотя
сами там не будете.
- Есть какие-нибудь ходы в стенах и в потолке? - спросил сотруд-
ник оТаймап.
- Стены сплошные. Есть, правда, проем между потолком и полом
верхнего этажа, но чтоб залезть туда-нечего и думать. Гипс не вы-
держит тяжести, и вы провалитесь.
- Стойте, - сказал Кварато*е, у которого был как раз такой план. -
А что означают эти линии? - И он ткнул пальцем в план.
- Это труба вытяжки горячего воздуха из кухни. Вы заживо изжа-
ритесь, даже если очутитесь по соседству с ней.
- А эти?
Эллис нагнулся над чертежом. Потом сверился с другим листом.
- Это труба подачи холодного воздуха. Она проходит над потол-
ком Салона дофина.
- Из нее есть выходы в зал?
- Да. В центре зала и в обоих его концах. Они здесь отмечены
на плане.
- Какое сечение трубы?
Рабочий немного подумал.
- Примерно три квадратных фута.
- Ну-ка, помогите мне добраться до этой трубы, - решительно
заявил Кваратоне. - Я залезу в нее и доползу до зала, чтобы видеть
и слышать то, что происходит внизу.
Времени на это осуществление затеи очень мало. Эллис сначала отне-
кивался, но потом Чэндлер все же уговорил его добыть второй комбинезон
и сумку с инструментами. Корреспондент оТаймап быстро переоделся
и взял сумку. Затем Эллис, дрожа как в лихорадке, хотя ничего и не
произошло, провел его в помещение, примыкавшее к кухне на том*
этаже, где происходило собрание. Старший посыльный благоразумно
исчез из виду. Кваратоне понятия не имел, сколько долларов из той
сотни, что он дал Чэндлеру, перешло в руки Эллиса, но ему явно кое-что
перепало.
На кухне никто и внимания не обратил на двух заштатных ремонтных
рабочих. В закутке, куда они затем пришли, высоко в стене была ре-
шетка, которую Эллис заранее снял. К отверстию, которое прикрывала
эта решетка, была подставлена длинная стремянка. Кваратоне молча под-
нялся по ней и влез в дыру. Оказалось, что передвигаться там можно
лишь ползком, на локтях. Притом тьма внутри стояла кромешная, лишь
изредка прорезаемая отблесками света с кухни. Кваратоне почувствовал,
как в лицо ему ударила струя холодного воздуха-давление воздуха
возросло, когда тело Кваратоне заполнило всю труба.
- Отсчитайте четыре вентиляционных отверстия! - прошептал
сзади Эллис. - Четвертое, пятое и шестое как раз над Салоном дофина.
И еще, сэр: дышите потише, иначе вас услышат. Я вернусь через полчаса.
Если вас к тому времени не будет, приду еще через полчаса.
Кваратоне попробовал оглянуться и не смог. Значит, вылезать будет
труднее, чем ползти вперед. Он приглушенно сказал: оЕсть!п и пополз
вперед..
Коленям и локтям, опиравшимся на металл, было жестко. Больше
всего неприятностей доставляли Кваратоне сварные швы. Он даже пере-
косился от боли, когда острый конец шурупа порвал ему комбинезон
и впился в ногу. Немного попятившись, он отцепился, затем снова пополз
вперед, но уже осторожнее.
Вентиляционные отверстия были заметны издали из-за пронимавшего
в них снизу света. Кваратоне прополз над тремя из них, от души на-
деясь, что решетки надежно привинчены. Подползая к четвертому, он
услышал голоса. Собрание, очевидно, уже началось. К радости Кварато-
не, голоса слышны были отчетливо и, если изловчиться, он видел и часть
зала внизу. Из следующего отверстия, пожалуй, видно будет еще лучше,
решил он. Так и оказалось. Теперь он видел почти половину зала, за-
полненного людьми, а также трибуну, с которой как раз выступал пре-
зидент ассоциации доктор Ингрэм. Пошарив по карманам, корреспондент
оТаймап извлек блокнот и шариковую ручку, снабженную маленьким
фонариком .
- ...призываю вас, - обращался к собравшимся доктор Ингрэм, -
занять возможно более твердую позицию.
Сделав паузу, он продолжал:
- Мы, профессионалы, по природе своей склонны придерживаться
середины и не впадать в крайности, но мы слишком долго занимались
попустительством в том, что касается ущемления гражданских прав.
В нашей среде нет дискриминации - по крайней мере, она проявляется
крайне редко, и мы привыкли думать, что этого достаточно. Мы, как
правило, не обращаем внимания на то, что происходит вокруг, какие
силы там действуют. И мы оправдываем такое свое отношение тем, что
посвятили жизнь медицине и у нас не остается времени ни на что другое.
Ну что ж, такое оправдание удобно, в нем есть даже доля истины.
Однако сейчас, хотим мы того или нет, и нас коснулась эта проблема.
Маленький доктор помолчал, внимательно всматриваясь в лица
собрав шихс я.
- Всем вам, должно быть, уже известно о непростительном оскорбле-
нии, которое этот отель нанес нашему уважаемому коллеге, доктору
Николасу, оскорблении, самым грубым образом нарушающем закон о
гражданских правах. Как ваш президент, я предложил принять жесткие
ответные меры. Мы должны отменить конгресс и все, как один, поки-
нуть отель.
В зале раздались возгласы удивления. Доктор Ингрэм продолжал:
- Большинству уже известно мое предложение. Но для прибывших
сегодня утром - э,то новость. К сведению и тех и других, предложен-
ная мною мера повлечет за собой огорчения и неудобства-для меня
в не меньшей степени, чем для всех вас, - профессионально мы от этого
не выиграем, да и обществу пользы не будет. Но бывают ситуации, когда
затрагиваются самые основы чести и совести, и тогда не обойтись без
решительных мер. Я считаю, что это как раз такой случай. У нас есть
лишь одна возможность продемонстрировать глубину нашего возмущения,
а также со всей очевидностью показать, что люди нашей профессии не
намерены больше равнодушно взирать на то, как нарушаются граждан-
ские права.
В зале раздались возгласы: оПравильно, правильноп, - но одновре-
менно и ропот недовольства.
Откуда-то из середины зала тяжело поднялся на ноги массивный
мужчина; Кваратоне, пригнувшись ближе к отверстию, увидел могучие
челюсти, улыбку на мясистых губах, очки в толстой оправе. Здоровяк
объ яв ил :
- Я из Канзас-Сити.
В зале раздались приветственные возгласы, которые он тотчас
прекратил мановением руки.
- У меня только один вопрос к доктору. Это' он будет объяснять
моей маленькой женушке, которая, могу вас заверить, с нетерпением
ожидала поездки сюда, как, думаю, и жены большинства других участии-
ков, - почему, не успев раскрыть чемоданы, мы должны снова паковать
их и отправляться домой?
- Да не в этом же дело! - раздался чей-то негодующий голос.
Но его заглушили насмешливые выкрики и смех.
- Вот так-то, сэр, - продолжал толстяк, - я хочу, чтобы он объяснил
это моей жене. - И вполне довольный собой, он уселся на место.
Доктор Ингрэм вскочил, багровый от возмущения.
- Господа, это же важный, серьезный вопрос. Мы и так уже без-
действуем целых двадцать четыре часа, тогда как, по моему глубокому
убеждению, уже полсуток назад могли бы сказать свое слово.
Раздались аплодисменты-правда, в разных концах зала и довольно
жидкие. Сразу заговорило несколько человек. Председатель собрания,
сидевший рядом с доктором Ингрэмом, застучал молотком.
Один за другим люди поднимались на возвышение, осуждали то,
как обошлись в отеле с доктором Николасом, но отделывались молчанием
по поводу ответных действий. Затем, словно по молчаливому уговору,
все повернулись в сторону худощавого, щеголевато одетого человека,
решительно вставшего в одном из первых рядов. Кваратоне не рас-
слышал произнесенное председателем имя, уловил лишь:
- ...второй заместитель президента и член нашего исполнитель-
ного совета.
Он заговорил сухим, резким голосом:
- Мы проводим данное собрание in camera', потому что я, при
поддержке нескольких коллег по исполнительному совету, потребовал
этого. В результате мы можем говорить свободно, зная, что наши вы-
ступления не записываются и не могут быть ложно истолкованы за
пределами этого зала. Могу также добавить, что мое предложение
встретило сильное сопротивление со стороны нашего уважаемого пре-
зидента, доктора Ингрэма.
- А чего вы, собственно, испугались-что вас сочтут причастным
к такого рода акции? - проворчал с трибуны доктор Ингрэм.
Не обращая на него внимания, щеголеватый вице-президент про-
должал :
- Я не меньше, чем все другие, испытываю отвращение к дискрими-
нации. Некоторые из моих лучших... - он заколебался, выбирая слово, -
...моих самых уважаемых товарищей по профессии принадлежат к другим
расам и исповедуют иные вероучения. Более того, как и доктор Ингрэм,
я сожалею о произошедшем вчера инциденте. Единственное, с чем мы
в данный момент не согласны, касается вопроса процедуры. Доктор
Ингрэм-если я могу воспользоваться его метафорой-предпочитает
вырвать больной зуб. Согласно моему мнению, следует применить более
умеренные формы лечения против неприятной, но локальной инфекции. -
По залу прокатилась волна смеха, выступавший улыбнулся. - Я не могу
поверить, что отсутствующий здесь, к нашему всеобщему сожалению,
коллега, доктор Николае, хоть чуть-чуть выиграет, если наш конгресс
будет отменен. Мы же в плане профессиональном многое теряем. Более
того- и поскольку у нас заседание закрытое, я говорю это откровен-
ное-мне кажется сомнительным, что широкий вопрос расовых отно-
шений может как-либо нас касаться.
- Конечно, он нас касается! Разве это не относится ко всем и к
каждому? - раздался одинокий голос из задних рядов. Но над осталь-
ной частью зала царила исполненная внимания тишина.
Оратор отрицательно покачал головой.
- Какие бы взгляды мы ни исповедовали, мы исповедуем их как
индивидуумы. Естественно, мы должны поддерживать членов нашей
ассоциации, когда это требуется, и я сейчас предложу определенные
' За закрытыми дверями (лат.).
меры в связи с историей, случившейся с доктором Николасом. Но вместе
с тем я совершенно согласен с доктором Ингрэмом в том, что мы спе-
циалисты-медики и что у нас мало времени на дела, не относящиеся
к нашей профессии.
Доктор Ингрэм вскочил со своего места:
- Я не говорил этого! Я лишь подчеркнул, что подобную позицию
мы занимали в прошлом. И я с нею совершенно не согласен.
- Тем не менее вы сами заявили об этом, - пожав плечами, пари-
ровал щеголь.
- Но совсем в других целях. И я не позволю переиначивать мои
слова! - Глаза маленького доктора яростно сверкнули. - Господин пред-
седатель, мы здесь изощряемся в многословии, не скупимся на выраже-
ния вроде овесьма прискорбноп, одостойно сожаленияп. Но неужели вам
непонятно, что дело не только в этом, что речь идет о соблюдении
гражданских прав и о человеческом достоинстве? Если бы вы были здесь
вчера и видели то, что пришлось мне увидеть-как оскорбляли нашего
коллегу, друга, достойного человека...
В зале раздались выкрики: оК порядку!п, оК порядку!п. Председатель
заколотил по столу молотком, и доктор Ингрэм волей-неволей замолчал,
лицо его горело.
- Я могу продолжать? - вежливо осведомился щеголеватый.
Председатель кивнул.
- Спасибо. Господа, я вкратце изложу свои предложения. Прежде
всего я предлагаю проводить наши конгрессы в будущем в таких местах,
где присутствие доктора Николаса и других представителей его расы
не будет вызывать никаких осложнений. Существует множество подобных
мест, которые все мы, остальные, несомненно, сочтем приемлемыми.
Во-вторых, я предлагаю принять резолюцию, осуждающую действия
данного отеля, отказавшегося предоставить номер доктору Николасу,
после чего мы продолжим работу нашего конгресса согласно перво-
начальному плану.
Сидевший на возвышении доктор Ингрэм, не веря ушам своим, по-
качивал головой.
Оратор взглянул на листик бумаги, который держал в руке.
- Вместе с несколькими другими членами нашего исполнительного
совета я тут составил проект резолюции...
Кваратоне в своем закутке перестал слушать. Резолюция его уже
мало интересовала. Содержание ее можно было заранее предсказать;
к тому же текст можно будет достать и потом, если потребуется. По-
этому он сосредоточил все внимание на лицах сидевших внизу. Кварато-
не они показались обыкновенными лицами в меру образованных людей.
На них было написано облегчение. Облегчение, подумал Кваратоне,
оттого, что отпала необходимость принимать те меры, к которым их
призывал доктор Ингрэм, - меры непривычные, обременительные. Гром-
кие слова, высокопарно произнесенные в псевдодемократическом стиле,
открыли выход из затруднительного положения. Совесть-она успокоит-
ся, зато не будет лишних неудобств. Правда, дело не обошлось без
проявления робкого протеста-один из выступавших поддержал доктора
Ингрэма, - но это была лишь капля в море. Остальные же выступавшие
лишь более или менее повторяли друг друга: оЯ тут подготовил проект
резолюции. ..п
Корреспондент почувствовал озноб-это напоминало ему, что, по-
мимо прочих неудобств, он почти час просидел в вентиляционной трубе.
Но его затея стоила того. Он теперь напишет живой очерк, а уж
пусть редакторы в Нью-Йорке переписывают его в принятом стиле.
И еще Кваратоне подумал, что на этой неделе его работа не будет
зряшной .
Питер Макдермотт узнал о решении конгресса стоматологов продол-
жать свою работу почти сразу после того, как собрание in camera
окончилось. Понимая всю важность результатов собрания для отеля, он
велел клерку из отдела обслуживания конгрессов дежурить у Салона
дофина и немедленно сообщать обо всем, что удастся узнать. Буквально
минуту назад клерк позвонил и сказал, что, судя по разговорам выхо-
дивших делегатов, предложение об отмене съезда провалилось.
Казалось, Питер должен был бы порадоваться за отель. Он же чув-
ствовал себя крайне подавленным. Он представил себе, как воспринял это
решение доктор Ингрэм, не получивший поддержки, несмотря на все
свои доводы и всю свою прямоту.
В конечном счете, не без горечи вынужден был признать Питер,
сбылись вчерашние циничные предсказания Уоррена Трента. Что ж,
хозяина надо поставить об этом в известность.
Когда Питер вошел в приемную владельца отеля, расположенную
в одной из комнат блока управления оСент-Грегорип, Кристина,
оторвавшись от работы, подняла на него глаза. Теплая улыбка на ее
лице напомнила Питеру, как ему хотелось поговорить с ней вчера.
- Хорошая была вечеринка? - поинтересовалась Кристина. Казалось,
ее занимала некоторая растерянность Питера. - Или вы уже успели
все забыть?
Он отрицательно покачал головой.
- Все было отлично. Хотя мне недоставало вас, да и сейчас я не
очень ладно себя чувствую оттого, что забыл про нашу договоренность.
- Хватит об этом. Мы оба стали старше на двадцать четыре часа.
- Если вы свободны, быть может, мне удалось бы загладить свою
вину сегодня.
- Просто отбоя нет от приглашений! - сказала Кристина. - Сегодня
вечером я ужинаю с мистером Уэллсом.
Брови у Питера поползли вверх.
- Так, значит, он выздоровел.
- Да, но не настолько, чтобы выходить на улицу. Поэтому мы
ужинаем в отеле. Если задержитесь на работе, может быть, при-
соединитесь к нам попозже?
- Если смогу, то приду. - И кивнув на закрытые двойные двери
кабинета, он спросил: - У. Т. на месте?
- Да, можете войти. Надеюсь только, что вы не идете к нему с раз-
ными проблемами. А то он сегодня утром что-то очень огорчен.
- Я принес новости, которые могут его приободрить. Стоматологи
только что проголосовали против предложения покинуть отель. - И уже
более сухо Питер добавил: - Полагаю, вы читали нью-йоркские газеты.
- Да. Я бы сказала, что мы получили по заслугам.
Питер кивнул в знак согласия.
- Я просматривала и местную печать, - сказала Кристина. - Об
этом ужасном уличном происшествии: пока ничего нового. А я не могу
избавиться от мысли об этом.
- Я тоже, - в тон ей произнес Питер. У него перед глазами вне-
запно возникла картина, которую они видели три ночи тому назад: залитая
светом, огражденная веревкой проезжая часть улицы и полицейские,
ищущие улик, за которые можно было бы зацепиться. Интересно, удастся
ли полиции напасть на след машины и водителя, сбившего людей. Вполне
вероятно, что и машина и преступник давно находятся в безопасности
и их не найти, хотя Питер надеялся, что это не так. Думая об этом
преступлении, он невольно вспомнил и о другом. Не забыть бы спросить
Огилви, есть ли какие-нибудь новости в связи с грабежом, который
произошел в отеле. Кстати, удивительно, что начальник охраны до сих
пор не доложил ему о ходе дела.
Еще раз улыбнувшись Кристине, Питер постучал в дверь кабинета
Уоррена Чрента и вошел.
Новость, принесенная Питером, как выяснилось, почти не про-
извела впечатления. Хозяин кивнул с отсутствующим видом, словно не
желая отвлекаться от каких-то сугубо личных мыслей, в которые он был
погружен. Он вроде бы хотел что-то сказать-совсем по другому вопро-
су, как почувствовал Питер, - но внезапно передумал. Обменявшись с ним
двумя-тремя*, словами, Питер вышел из кабинета.
А ведь Альберт Уэллс оказался провидцем, подумала Кристина, пред-
сказал же он, что Питер Макдермотт предложит ей провести с ним
вечер. На секунду она пожалела, что преднамеренно сделала так, чтобы
быть занятой.
Разговор с Питером напомнил Кристине об уловке, придуманной
ею вчера, чтобы избавить Альберта Уэллса от больших затрат вече-
ром. Она позвонила Максу-метрдотелю главного ресторанного зала.
- Макс, ваши вечерние цены просто возмутительны, - сказала
Кр истина.
- Не я их устанавливаю, мисс Фрэнсис. Правда, иногда я об этом
жалею.
- В последнее время у вас что-то не особенно людно, не так ли?
- В иные вечера, - ответил метрдотель, - я чувствую себя, как
Ливингстон, который дожидается Стэнли на бескрайних просторах Афри-
ки. Знаете, мисс*Фрэнсис, люди становятся все умнее. Они уже поняли,
что в гостиницах, вроде нашей, - одна центральная кухня и что, в какой
из ресторанов ни пойди, везде блюда одни и те же и приготовлены
они одними и теми же поварами. Так не лучше ли посидеть в другом
месте, где подешевле, даже если обслуживание там и не на высоте?
- У меня есть друг, - сказала Кристина, - который любит, когда хо-
рошо обслуживают. Это пожилой джентльмен по имени Альберт Уэллс.
Я хочу, чтобы вы, Макс, проследили за счетом-пусть он будет не
слишком большой, но и не слишком маленький, иначе он почувствует
подвох. А разницу отнесите на мой счет.
- Oral Такую девушку я и сам не отказался бы иметь в прия-
тельницах, - усмехнулся метрдотель.
- Ну нет, Макс, - парировала Кристина, - со мной этот номер у
вас не прошел бы. Ведь всем известно, что вы один из двух самых
богатых людей у нас в отеле.
- Кто же второй?
- Не Херби ли Чэндлер?
- Вы не делаете мне чести, ставя его имя рядом с моим.
- Так вы позаботитесь о мистере Уэллсе?
- Мисс Фрэнсис, когда мы подадим ему счет, он подумает, что
ел в закусочной-автомате.
Кристина смеясь положила трубку: она не сомневалась, что Макс
разрешит поставленную перед ним задачу с тактом и чувством меры.
Не церя глазам своим, кипя от ярости, Питер во второй раз медлен-
но перечитал оставленную Огилви записку.
Записка лежала у него на столе, когда он вернулся после короткой
беседы с Уорреном Трентом.
Судя по дате и времени, Огилви написал ее вчера ночью и оставил
у себя в кабинете до прихода служащего, разносящего внутреннюю
почту. Ясно было и то, что Огилви не случайно написал записку именно
в это время и отправил ее таким способом, чтобы Питер, когда получит
ее, не мог тотчас же что-либо предпринять.
Записка гласила:
оМистеру Питеру Макдермотту
Предмет; Отпуск за свои счет.
Я, нижеподписавшийся, смею уведомить, что беру отпуск сроком
на четыре дня, начиная с сегодняшнего. Эти дни я беру из семи при-
читающихся мне свободных дней по личным, не терпящим отлагательства
причинам .
У. Финеган, заместитель начальника охраны, в курсе дела об ограбле-
нии, принятых мерах и т. д. Может быть вызван и для решения всех
других проблем, какие возникнут.
Нижеподписавшийся приступит к исполнению служебных обязанностей
в будущий понедельник.
Искренне ваш
Т. И. Огилви, начальник охраны отеляп.
Питер с возмущением подумал, что ведь и суток не прошло с тех
пор, как Огилви пришел к выводу, что, по всей видимости, в оСент-
Грегорип орудует профессиональный гостиничный вор. Тогда Питер
настоятельно просил начальника охраны переселиться на несколько дней
в отель, но толстяк отклонил это предложение. Должно быть, Огилви
в тот момент уже знал, что возьмет отгул через несколько часов, но
предпочел промолчать. Почему? Вероятно, потому, что предвидел кате-
горические возражения со стороны Питера, а у него не хватало духу
спорить и, возможно, времени было в обрез.
В записке сказано: опо личным, не терпящим отлагательства при-
чинамп. Ну что ж, рассуждал Питер, так оно, наверное, и есть. Но
даже Огилви, несмотря на его общеизвестную близость с Уорреном
Трентом, должно быть ясно, что отъезд без предупреждения в подоб-
ный момент чреват серьезной взбучкой по возвращении.
Что это за личные причины? Видимо, не из тех, которые можно
напрямик открыто изложить и обсудить. Иначе он бы так и поступил.
Отель отелем, но, когда у сотрудника случается что-то серьезное, к
нему всегда проявят сочувствие. Всегда так было.
Значит, здесь что-то такое, о чем Огилви предпочитал молчать.
Но даже в таком случае, подумал Питер, это его не касается, ес-
ли не нарушает нормальную работу отеля. Но в данном случае отъезд
Огилви создает трудности, и потому Питер чувствовал себя вправе
проявлять любопытство. Он решил попытаться выяснить, куда и зачем
отправился начальник охраны.
Питер позвонил Флоре и, когда секретарша вошла, протянул ей
записку Огилви.
- Я ее прочитала, - состроив скорбную физиономию, сказала
секретарша. - И сразу поняла, что вам она радости не доставит.
- Если можете, - сказал ей Питер, - постарайтесь выяснить, где
он сейчас находится. Позвоните ему домой, во все другие места, где
он бывает. Узнайте, видел ли его кто-нибудь или, может быть, его где-
нибудь ждут. Оставьте всюду записки. Если удастся обнаружить Огилви,
я хотел бы лично поговорить с ним.
Флора записала все распоряжения в свой блокнот.
- И еще одно: позвоните в гараж. Так случилось, что прошлой ночью я
проходил мимо отеля. Примерно в час ночи наш друг выехал из гаража -
на оягуареп. Возможно, он сказал кому-нибудь о том, куда направился.
Когда Флора вышла, Питер послал за Финеганом, мрачным, неразго-
ворчивым уроженцем Новой Англии, который долго думал, прежде чем
ответить на очерадной нетерпеливый вопрос Питера.
Нет, Финеган не имел ни малейшего представления о том, куда
отправился мистер Огилви. Начальник лишь вчера вечером предупредил
Финегана, что ему придется руководить охраной отеля ближайшие не-
сколько дней. Да, прошлой ночью по всему отелю дежурили люди, одна-
ко ничего подозрительного замечено не было. И сегодня утром никаких
сообщений о том, что кто-то заходил в чужой номер, тоже не было. Нет,
из полицейского управления Нового Орлеана ничего не поступало. Да,
Финеган будет лично поддерживать связь с полицией, как того хочет
мистер Макдермотт. И уж конечно, если он, Финеган, получит известие
от Огилви, то тут же сообщит мистеру Макдермотту.
Питер отпустил Финегана. И хотя сама мысль об Огилви приводила
его в ярость, ничего больше сделать он сейчас не мог.
Он по-прежнему кипел от злости, когда через несколько минут
в селекторе раздался голос Флоры:
- Мисс Марша Прейскотт на проводе.
- Скажите ей, что я занят, я позвоню позже, - сказал Питер, но
тут же поправился: - Впрочем, так и быть, отвечу.
Он поднял трубку.
- А я все слышала, - раздался веселый голос Марши.
- Извините, - сказал Питер, а про себя подумал с раздражением:
нужно напомнить Флоре, чтобы не забывала отсоединять внешнюю ли-
нию, когда включена внутренняя связь. - Сегодня препаршивое утро,
особенно в сравнении с вчерашним прекрасным вечером.
- А я-то думала, что управляющие отелями первым делом учатся
быстро приходить в себя.
- Возможно, другим это и удается. Но я - не другие.
В трубке наступила пауза. Потом Марша сказала:
- Так вы довольны всем вечером?
- Всем без исключения.
- Ну что же, отлично! В таком случае я готова выполнить свое
обещание.
- Мне кажется, вы его уже выполнили.
- Нет, я о другом, - сказала Марша, - я ведь обещала устроить
небольшой экскурс в историю Нового Орлеана. Можем начать прямо
сегодн я.
Питер едва не отказался: ведь его присутствие в отеле было сейчас
крайне необходимо, но внезапно он понял, что хочет поехать с Маршей.
А почему бы, собственно, им и не встретиться? Ведь он так редко берет
положенные ему два выходных дня в неделю, а в последнее время вооб-
ще работал сверх всяких норм. Отлучиться ненадолго вполне можно.
- Что ж, - сказал Питер. - Посмотрим, сколько веков нам удастся
