при себе, но настаивать-значило лишь заострять внимание на этом
пустяке, который в противном случае скоро забудется. Огилви кивнул
на пакет, который нес в руке.
- Только вот поднимусь, заброшу это. А машину я возьму часа
через два.
- Действуйте, как вам удобнее, мистер О. - Дежурный кивнул и
вновь занялся своей газетой.
Через несколько минут, подойдя к боксу 371, Огилви как бы невзна-
чай осмотрелся по сторонам. Бетонная площадка под низким сводом, на-
половину заставленная машинами, казалась вымершей. Никого поблизости
не было. Ночные механики, видимо, отдыхали в своей дежурке на первом
этаже, где, пользуясь затишьем, играли в карты или дремали. И тем не
менее нельзя было терять ни минуты.
Пройдя в дальний угол, за оягуарп и частично скрывавшую его
колонну, Огилви вынул из пакета фару, отвертку, плоскогубцы, проволоку
и черную изоляционную ленту.
Несмотря на кажущуюся неуклюжесть толстяка, пальцы его двигались
удивительно умело. Огилви надел перчатки, чтобы не поранить руки,
и извлек осколки разбитой фары. Тут он сразу понял, что новая фара
подойдет к оягуаруп, а вот электрические контакты-нет. Он это пред-
видел. При помощи плоскогубцев, проволоки и изоляционной ленты Огил-
ви быстро, но надежно соединил новую лампу с патроном фары. Опять-
таки с помощью ленты он прочно прикрепил патрон с лампой к гнезду,
а в зазор, образовавшийся на месте пропавшего обода, вогнал картон,
лежавший у него в кармане. Поверх картона он наклеил черную изоля-
ционную ленту, концы которой протащил внутрь и закрепил там. Конечно,
сделано это было на скорую руку и при дневном свете нашлепка
бросалась в глаза, no в темноте могло сойти. На всю операцию у Огил-
ви ушло меньше пятнадцати минут. Затем он открыл дверцу машины
со стороны водителя и нажал кнопку осветп. Обе фары работали.
Огилви даже хрюкнул от облегчения. Но в ту же секунду снизу
послышался резкий гудок и гул набирающего обороты двигателя. Огилви
замер. Рев мотора, умножаемый бетонными стенами и низким потолком,
все приближался. Внезапно мимо пронеслись слепящие фары, и машина
исчезла на подъеме, ведущем на верхний этаж. Скрипнули тормоза,
мотор затих, и кто-то резко хлопнул дверцей. У Огилви отлегло от
сердца. Дежурный механик, конечно же, спустится вниз на лифте.
Дождавшись, когда шаги стихли, он сложил инструменты и запасные
части в бумажный пакет; туда же он суну* и несколько крупных оскол-
ков от старой фары. Затем поставил пакет в сторонке, чтобы потом
вернуться за ним.
Поднимаясь наверх, Огилви заметил этажом ниже кладовку убор-
щиков. И сейчас он пешком направился туда по скату.
Как он и надеялся, в кладовке было все, что нужно. Ог*лви взял
ведро, метлу и совок. Налил в ведро немного теплой воды и прихватил
тряпку. Напряженно вслушиваясь в доносящиеся снизу звуки, он обождал,
пока проедут две машины, а затем поспешил снова наверх, к оягуаруп.
Тщательно подметя пол вокруг машины, Огилви собрал мусор на
совок. Надо было убрать все .мало-мальски различимые осколки фары,
иначе полиция может сравнить их с найденными на месте происшествия.
Времени в распоряжении Огилви оставалось очень мало. Все больше
машин возвращалось в гараж. Подметая пол, он дважды замирал из
боязни быть обнаруженным, а один раз у него даже дух перехватило,
когда какая-то машина юркнула в бокс в нескольких шагах от него.
К счастью, механик, отгонявший машину, торопился и не взглянул в его
сторону, но это было лишним напоминанием, что нужно поторапливаться.
Если бы парень увидел Огилви и подошел к нему, то не обошлось бы
без любопытства и расспросов, а потом все это он, конечно, повторил
бы внизу. В такой ситуации объяснение, которое удовлетворило ночно-
го дежурного, вряд ли прозвучало бы убедительно. Главное же: отогнать
машину на Север удастся лишь в том случае, если оставить как можно
меньше следов позади.
Но Огилви не проделал еще одной операции. Взяв ведро с теплой
водой и тряпку, он тщательно протер поврежденную решетку радиато-
ра и часть крыла. Когда стал выжимать тряпку, вода в ведре побурела.
Внимательно оглядев свою работу, Огилви удовлетворенно хрюкнул. Те-
перь, что бы ни случилось, на машине, по крайней мере, нет пятен
засохшей крови.
Через десять минут, устав, обливаясь потом, Огилви уже снова был
в главном здании отеля. Он прошел прямо в свой кабинет, чтобы часом
отдохнуть перед долгим путешествием в Чикаго. *
Прежде чем лечь, он посмотрел на часы. Было четверть двенадцатого.
- Я ведь мог бы быть вам более полезным, - не без обиды заме-
тил Ронял Эдварде, - если бы кто-нибудь из вас ввел меня в курс дела.
Этот вопрос был обращен к двум мужчинам, сидевшим напротив
ревизора за длинным столом в бухгалтерии. Кабинет, обычно погружен-
ный поздно вечером во тьму, был залит ярким светом, а на столе
лежали раскрытые бухгалтерские книги и папки. Эдварде включил здесь
свет час назад, когда привел этих посетителей прямо из апартаментов
Уоррена Трента на пятнадцатом этаже.
Инструкции хозяина были предельно ясны: оЭти джентльмены хотят
посмотреть н4ши бухгалтерские книги. Вероятно, они будут работать
до завтрашнего 'утра. Я просил бы вас побыть с ними. Предоставьте им
все, что они попросят. Ничего не утаивайтеп.
'" Ройял Эвардс отметил про себя, что, когда босс отдавал эти распо-
ряжения, выглядел Он веселее обычного. Однако приподнятое настроение
Уоррена Трента не передалось ревизору, который был немало раздражен
тем, что его вызвали из дому, где он сидел над своей коллекцией
марок, да к тому же не посвятили в суть происходящего. Возмущало
его и то, что придется работать в ночное время, так как он был из
тех, кто работает строго от девяти до пяти.
Разумеется, Эдварде знал о том, что срок закладной истекает в пятни-
цу, как и о том, что в отеле находится Кэртис 0'Киф со всеми выте-
кающими отсюда последствиями. По-видимому, визит ночных посетителей
был связан с этими двумя обстоятельствами, но каким образом-непо-
нятно. Возможно, ключом и отгадке могли служить бирки на их чемода-
нах, говорившие о том, что они прилетели в Новый Орлеан из Вашингтона.
Однако Эдварде чутьем определил, что оба бухгалтера - а в их профес-
сии сомневаться не приходилось - не были сотрудниками правительствен-
ного учреждения. Ну что же, со временем он, вероятно, получит ответы
на все эти вопросы. А пока-де чего же неприятно, когда с тобой
обращаются точно с младшим клерком.
Поскольку на его замечание о том, что он сможет принести больше
пользы, если будет посвящен в курс дела, реакции не последовало,
Эдварде повторил свою фразу.
Один из приезжих, тот, что был постарше, плотный мужчина средне-
го возраста с невыразительным лицом, взял стоявшую рядом чашку
кофе и одним глотком осушил ее.
- Я всегда говорю, мистер Эдварде, нет ничего лучше чашечки
крепкого кофе. А возьмите нынешние отели - в них вам хорошего кофе
никогда не подадут. Здесь же кофе хороший. Потому я и считаю, что
в отеле, где варят такой кофе, дела не могут идти очень уж плохо.
Что ты на это скажешь, Фрэнк?
- По-моему, надо меньше болтать языком, если мы хотим управить-
ся к утру, - пробормотал его напарник, не отрывая глаз от прихода-
расходной ведомости, которую он в это время тщательно изучал.
- Видите, как оно, мистер Эдварде? - и собеседник Эдвардса при-
мирительно развел руками. - Думаю, что Франк прав - с ним это часто
бывает. Потому, хоть мне и очень хотелось бы растолковать вам суть
дела, пожалуй, лучше нам продолжать работу, *тобы побыстрей с ней
управиться.
- Хорошо, согласен, - поджав губы, ответил Эдварде: он прекрасно
понимал, что получил от ворот поворот.
- Спасибо, мистер Эдварде. А теперь мне бы хотелось познакомить-
ся с вашей системой учета: закупки, проверка кредитных карточек,
имеющиеся в наличии запасы, последний чек об оплате поставок и так
далее. Да, а кофеек-то был хорош, но весь вышел. Нельзя нам еще
по чашечке?
- Я позвоню вниз, - сказал ревизор. Он совсем пал духом, увидев,
что время близится к полуночи. Судя по всему, гости его намеревались
задержаться здесь еще не на один час.
ЧЕТВЕРГ
Если он хочет встретить новый день во всеоружии, подумал Питер
Макдермотт, надо ехать домой и хоть немного поспать.
Было половина первого ночи. Очевидно, он пробродил по городу
часа два, а может быть, и больше и сейчас чувствовал себя каким-то
освеженным и в то же время приятно уставшим.
Он любил подолгу бродить, особенно когда что-то волновало его
или требовало решения, - это была давняя привычки.
Расставшись с Маршей, он сначала зашел к себе домой. Однако ему
не сиделось в тесных стенах и совсем не хотелось спать, а потому он
·решил выйти и направился к реке. Он прошел вдоль причалов у Пойдрас-
стрит и Джулия-стрит, где стояли пришвартованные суда, одни-тихие,
едва освещенные и словно спящие, на других же кипела работа, и ясно
было, что они готовятся к отплытию. У Канал-стрит Питер сел на паром и,
переправившись через Миссисипи, продолжил свою прогулку вдоль пус-
тынных набережных, любуясь огнями города, оттененными чернотой реки.
На обратном пути Питер решил заглянуть во Vieux Carre и теперь си-
дел, потягивая cafe ац 1а!+',на старом Французском рынке.
Несколько минут том* назад, вспомнив впервые за последние не-
сколько часов о служебных делах, он позвонил в *Сент-Грегорип.
оЕсть ли новости в связи с угрозой руководства конгресса американ-
ских стоматологов покинуть отель?п-спросил он. оДа, - ответил ему
дежуривший ночью помощник управляющего, - старший официант на эта-
же, отведенном для конгресса, незадолго до полуночи прислал записку.
В ней сказано, что исполнительный комитет после шести часов прений так и
не пришел ни к какому решению. Однако на девять тридцать утра в Салоне
дофина назначено чрезвычайное собрание всех делегатов. Ожидается
около трехсот человек. Собрание будет проходить оза закрытыми дверя-
мип, принимаются усиленные меры предосторожности, и отель просили
помочь обеспечить секретность пренийп.
Питер велел выполнять любые их просьбы и до утра выкинул все
это из головы.
Если не считать этого разговора, который занял у Питера совгем
немного времени, мысли его были целиком поглощены Маршей и собы-
тиями минувшего вечера. В голове, словно рой назойливых пчел, неот-
ступно звенели вопросы. Как выйти из создавшейся ситуации с достоинст-
вом, не задев чувств Марши? Одно было ясно Питеру Макдермотту: ее
предложение принять нельзя. И однако же было бы непростительной
черствостью небрежно отмахнуться от столь искреннего признания.
Ведь он же сказал Марше: оЕсли бы все были такими же честными...п
' Кофе с молоком (франи,.).
Но было во всем этом и еще кое-что - и почему этого бояться,
если уж тоже быть честным? Весь сегодняшний вечер Питера тянуло к
Марше - не как к юной девушке, а как к женщине. Стоило ему за-
крыть глаза, и ее образ вставал перед ним. Ведь такой, как она, он еще
не встречал. От одной мысли о ней ударяло в голову, словно от бокала
крепкого вина.
Но Питеру уже пришлось познать однажды вкус крепкого вина и
сладость опьянения, сменившуюся горечью похмелья; тогда он поклялся,
что никогда больше не допустит ничего подобного. Да только опыт
прошлого разве влияет на благоразумность решений, разве он делает
мудрее мужчину, когда тот выбирает женщину? Питер в этом сомневался.
И все-таки он мужчина, который живет, дышит, чувствует. Никакое
добровольное отшельничество не может, да и -не должно, длиться вечно.
Значит, вопрос стоит так: когда и как с ним покончить?
Так или иначе, - что дальше? Снова увидеться с Маршей? Он пола-
гал, что это неизбежно, - если, конечно, не порвать бесповоротно раз
и навсегда. Ну, а если встретиться, то как себя вести? И к тому же:
не слишком ли велика разница в возрасте?
Ведь Марше только девятнадцать лет. А ему уже тридцать два.
Разница явно немалая, но так ли это на самом деле? Безусловно, будь
они оба на десять лет старше, роман между ними или даже брак
никому не показался бы необычным. И кроме того, Питер сильно сомне-
вался, сумеет ли Марша серьезно увлечься кем-нибудь из ровесников.
Словом, вопросам не было конца. Однако оставалось все же решить,
надо ли ему встречаться с Маршей и при каких обстоятельствах.
Пока Питер ломал голову над всеми этими проблемами, его ни на
минуту не оставляла мысль о Кристине. За последние несколько дней
они очень сблизились. Питер помнил, что, отправляясь вчера вечером
в дом Прейскоттов, он думал о ней. И даже сейчас жаждал видеть
ее, слышать ее голос.
Странная штука-жизнь, промелькнуло в голове у Питера, всего
какую-нибудь неделю назад он был свободен, как ветер, а теперь раз-
рывается между двумя женщинами!
Мрачно усмехнувшись, он заплатил за кофе и поднялся, чтобы
идти домой.
оСент-Грегорип находился более или менее по дороге, и Питер
машинально направился туда. Когда он подошел к отелю, только что
пробил час ночи.
С улицы было видно, что в вестибюле конец рабочего дня еще не
наступил. А на авеню Сент-Чарльз было тихо-лишь неторопливо ехало
такси да шли два-три пешехода. Питер пересек улицу, чтобы обойти
отель с задней стороны и немного сократить путь. Здесь было еще
тише. Питер только было хотел пройти мимо выезда из гостиничного
гаража, как услышал гул мотора, увидел свет фар, появившийся из глуби-
ны, и остановился. Через секунду низкая черная машина вынырнула оттуда.
Автомобиль резко остановился на полном ходу, так что ночную улицу
огласил визг тормозов. оЯгуарп, успел заметить Питер, и, похоже,
с поврежденной решеткой радиатора, да и фара, кажется, не совсем
в порядке. Только бы машину не повредили из-за халатности в гараже,
подумал он. Если это так, то ему об этом не замедлят сообщить.
Невольно он взглянул на сидевшего за рулем. И с удивлением узнал
в нем Огилви. В глазах начальника охраны при виде Питера отразилось
не меньшее удивление. Но тут машина-рванулась вперед и умчалась.
Куда это и зачем отправился Огилви, подумал Питер, да еще
на оягуареп вместо своего помятого ошевролеп? Но, решив, что дела
служащих вне стен отеля его не касаются, Питер зашагал дальше -
домой .
Придя к себе, он тут же уснул.
В отличие от Питера Макдермотта, Отмычка спал плохо. Успех изме-
нил ему, когда он попытался заказать дубликат ключа от президентских
апартаментов, который сумел так быстро и легко воспроизвести на бумаге
во всех деталях. Люди, с которыми Отмычка установил контакт по при-
бытии в Новый Орлеан, оказались куда менее полезными, чем он рассчи-
тывал. Наконец его свели со слесарем, чья мастерская находилась
в трущобах неподалеку от Ирландского канала и которому, как сказали
Отмычке, можно доверять; тот согласился сделать дубликат, но поворчал,
что ему придется работать по спецификации, а не копировать с ориги-
нала. Ключ, заявил слесарь, будет готов лишь в четверг днем, да и цену
он заломил несусветную.
Отмычка согласился ждать, так же как согласился и с ценой, понимая,
что выбора нет. Но ожидание было тем более мучительным, что он со-
знавал, как с каждым часом увеличивалась опасность быть выслеженным
и пойманным.
Вечером, перед тем как лечь в кровать, он взвесил все озап и опро-
тивп очередного рейда по отелю ранним утром. В его распоряжении
были еще два ключа, которые он не успел использовать, - от номера
449, добытый в аэропорте утром во вторник, и от 803-го, который он
получил у портье вместо ключа от собственного номера - 830. Однако
Отмычка решил ничего не предпринимать, а сконцентрировать все вни-
мание и силы на более крупной операции - похищении драгоценностей
герцогини Кройдонской. Сам-то он, конечно, понимал, что главным аргу-
ментом в пользу такого решения был страх.
Ночью, поскольку сон бежал от него, страх этот стал совсем
невыносимым, - Отмычка даже и не обманывал себя на это счет. Но
ай был твердо уверен, что завтра сумеет побороть страх и вновь
обретет мужество и отвагу.
Наконец его свалил тяжелый сон, и ему привиделось, будто массив-
ная стальная дварь постепенно закрывается за ним, отгораживая от
него солнечный свет и воздух. Он хотел выскочить, пока еще оставался
какой-то просвет, но не мог найти в себе силы сдвинуться с места.
Когда дверь закрылась, он зарыдал, понимая, что больше она никогда
не откроется.
Проснулся он в ознобе; было еще темно. По лицу его текли слезы.
Уже больше семидесяти миль отделяли Огилви от Нового Орлеана,
а он все еще продолжал думать о встрече с Питером Макдермоттом.
В тот момент от неожиданности его словно током пронзило. После
этого потрясения Огилви больше часа сидел, вцепившись в руль, почти
не замечая, как оягуарп выехал из города, пересек дамбу через озеро
Поншартрен и, наконец, оказался на автостраде N? 59, ведущей на север.
Он то и дело поглядывал в зеркальце заднего обзора. При появлении
сзади очередной пары фар он так и ждал, что машина под нарастающий
вой сирены вот-вот стремительно обгонит его. При каждом повороте он
готовился к тому, что сейчас ему придется затормозить перед установлен-
ным полицией заграждением.
Сначала толстяк решил, что внезапное появление Питера Макдермотта
можно объяснить лишь желанием лично засвидетельствовать его, Огилви,
отъезд. А вот как Макдермотту удалось проникнуть в тайну замысла
герцогини, этого он понять не мог. Но очевидно, каким-то образом это
Питеру удалось, и он, Огилви, попался в ловушку, словно неопытный юнец.
Лишь позже, когда за стеклом машины в предрассветной мгле начал
проступать уносившийся назад сельский пейзаж, у него возникла мысль:
а не была ли встреча с Макдермоттом случайной?
Конечно же, если бы Макдермотт стоял там с определенными наме-
рениями, оягуарп уже давно догнали бы или устроили на дороге по-
лицейскую заставу. Однако ни того, ни другого не случилось, и Огилви
все более склонялся к мысли, что их встреча скорее всего, даже наверня-
ка, была случайной. После этого настроение у него улучшилось. И он
с вожделением подумал о двадцати пяти тысячах долларов, ожидавших
его в конце пути.
И тогда он задал себе вопрос: если до сих пор все идет так гладко,
стоит ли ехать дальше и подвергать себя излишнему риску? Пройдет
чуть больше часа, и станет совсем светло. Первоначально Огилви намере-
вался свернуть в это время с дороги и дождаться темноты, а уж потом
двигаться дальше. Но задержка на целый день тоже таила в себе опасность.
Он проехал всего лишь половину штата Миссисипи и находился еще срав-
нительно недалеко от Нового Орлеана. Продолжать путь-значит рис-
ковать, что тебя обнаружат, но так ли уж велик риск? С другой сторо-
ны, усталость, накопившаяся за предыдущий день, побуждала его оста-
новиться. Огилви был уже на пределе, его сильно клонило в сон.
Именно в этот момент все и произошло. Позади, словно по мано-
вению волшебной палочки, появился красный мигающий свет. Властно
завыла сирена.
Вот уже несколько часов, как он этого ждал. Но поскольку все шло
гладко, на какое-то время расслабился. Теперь же реальность подейство-
вала на него с удвоенной силой.
Правая нога его машинально вдавила в пол педаль акселератора.
Словно стрела, выпущенная из лука, оягуарп рванулся вперед. Стрел-
ка спидометра качнулась вправо... семьдесят, восемьдесят, восемьде-
сят пять миль. На девяноста Огилви сбросил скорость: дорога делала по-
ворот. Не успел он притормозить, как красная омигалкап сразу прибли-
зилась. Сирена, на какое-то время умолкшая, взвыла снова. Затем красный
свет сдвинулся влево-водитель задней машины пошел на обгон.
Огилви понимал: продолжать гонку бессмысленно. Даже если удастся
оторваться от преследователей сейчас, все равно ему не миновать
других полицейских патрулей, дежуривших на дороге. Смирившись с этой
мыслью, он сбросил скорость.
И в ту же секунду мимо пронесся силуэт шедшей сзади маши-
ны-длинный светлый корпус, слабый свет внутри и человек, склонивший-
ся над другим человеком. оСкорая помощьп унеслась вперед, и ее крас-
ная омигалкап растворилась во тьме.
По тому, как он отреагировал на это, Огилви лишний раз понял,
что очень устал. Он решил, что независимо от соображений большей
безопасности надо сворачивать с дороги и проводить день в укрытии.
Он только что миновал Мойкой-маленький миссисипский городишко,
поначалу намеченный им как конечный этап первой, ночной, части пути.
Небо начинало светлеть. Огилви съехал на обочину, чтобы посмотреть
карту, затем двинулся дальше и у пересечения нескольких дорог свер-
нул с шоссе.
Вскоре дорога стала неровной и перешла в заросший сорняком про-
селок. Быстро рассветало. Огилви вышел из машины, внимательно осмот-
рел местность.
Вокруг не было ни души-лишь редкие рощицы разнообразили
пейзаж. До ближайшего шоссе было больше чем с милю. Совсем рядом
с тем местом, где остановился Огилви, высилась небольшая роща. Пройдя
немного вперед, он увидел, что проселок упирается в нее и там
кон чается .
Толстяк в очередной раз удовлетворенно хмыкнул. Вернувшись к
оягуаруп, он сел за руль и аккуратно провел машину в глубь рощи,
пока она не скрылась под сенью листвы. Обойдя со всех сторон машину
и придирчиво проверив, хорошо ли она спрятана, Огилви остался доволен.
Тогда он забрался на заднее сиденье и заснул.
Проснувшись около восьми утра и лежа в кровати, Уоррен Трент
никак не мог понять, почему у него такое удивительно приподнятое
настроение. Лишь чуть позже он вспомнил, что сегодня утром ему
предстоит завершить сделку, о которой он договорился вчера с проф-
союзом поденных рабочих, (невзирая на оказанное давление, мрачные
предсказания и всевозможные сложности, он спас оСент-Грегорип -
буквально за несколько часов до истечения срока - от поглощения корпо-
рацией ОЧ*ифа. Это дыла победа, одержанная им лично. Он старался
не думать о возможных последствиях этого странного альянса с проф-
союзом поденщиков, чреватого возникновением в будущем еще более
сложных проблем. Об этом он еще успеет поломать голову - самое глав-
ное сейчас то, что удалось ликвидировать нависшую над отелем угрозу.
Встав с кровати, Уоррен Трент подошел к окну, откуда, с пятнадцато-
го этажа его отеля, открывалась панорама города. За окном стоял прекрас-
ный новый день, солнце ярко светило с почти безоблачного неба.
Принимая душ, Уоррен Трент напевал. Хорошее настроение не по-
кидало хозяина оСент-Грегорип и потом, когда Алоисиус Ройс брил
его. Рейс, видя эту необычную, нескрываемую радость своего шефа,
даже приподнял брови от удивления, однако Уоррен Трент никак на
это не реагировал, должно быть, считая, что время для разговоров
еще не настало.
Одевшись и выйдя в гостиную, Уоррен Трент сразу же позвонил
Ройялу Эдвардсу. Ревизор, которого дежурная телефонистка обнаружила
дома, дал понять хозяину, что не дело отрывать человека от заслужен-
ного завтрака, после того как он проработал всю ночь. Не обращая
внимания на нотки недовольства в голосе Эдвардса, Уоррен Трент
постарался выяснить, к каким же выводам пришли двое приезжих бухгал-
теров после проведенной за работой ночи. Ревизор сказал, что оба
посетителя были явно осведомлены о нынешних финансовых затруднениях
отеля, ничего нового для себя не обнаружили и остались довольны его,
Эдвардса, ответами.
Успокоившись, Уоррен Трент предоставил ревизору заканчивать
завтрак.
Вполне вероятно-промелькнуло у него в голове, - что в эту самую
минуту в Вашингтон передают отчет о положении дел в оСент-Грегорип,
подтверждающий обрисованную им ситуацию. Уоррен Трент надеялся,
что в скором времени он получит сообщение оттуда.
Тут как раз зазвонил телефон.
Ройс только хотел было поставить на стол завтрак, который не-
сколько минут назад прикатили на столике, но Уоррен Трент жестом
остановил его.
Телефонистка сообщила, что вызывает междугородная. Уоррен Трент
назвался, и другая телефонистка попросила его обождать. Прошло
довольно много времени, прежде чем в трубке вдруг раздался голос
председателя профсоюза поденных рабочих:
- Трент?
- Да. С добрым утром!
- Разве, черт возьми, я вас вчера не предупреждал, чтоб вы ни-
чего от меня не утаивали? А у вас хватило глупости попытаться
утаить. Так вот что я вам скажу: тот, кто ведет со мной грязную
игру, жалеет потом, что на свет родился. Вам еще повезло, что я все
узнал раньше, чем была заключена сделка. Но предупреждаю: не вздумай-
те повторять такое!
Неожиданный оборот событий, резкий холодный голос буквально
лишили Уоррена Трента дара речи. Немного придя в себя, он возразил:
- Клянусь богом, я не имею ни малейшего понятия, о чем вы
говорите.
- Он не имеет понятия! И это после того, как в вашем чертовом
отеле произошел бунт на расовой почве! После того, как об этом
растрезвонили все газеты Нью-Йорка и Вашингтона!
Потребовалось несколько секунд, прежде * чем Трент уловил связь
между этой гневной тирадой и сообщением Макдермотта нака-
нуне.
- Да, вчера утром у нас был один не66льшой инцидент. Но это
никак нельзя назвать расовыми волнениями. К тому же, когда мы
с вами вели переговоры, я ничего об этом не знал. Да если бы и знал,
то не счел бы нужным упоминать. Что же до нью-йоркских газет, то
я их еще не просматривал.
- Зато их регулярно читают члены моего профсоюза. Если не их,
таи другие, в которых к вечеру появится подробный отчет о случившемся.
И вот что я вам скажу: если я помещу капитал в отель, который дает
от ворот поворот неграм, то все они, вместе с недоносками-конгрессме-
нами, которым нужны голоса цветных, поднимут такой вой, точно
их режут.
- Понятно. Значит, вас волнует не самый принцип. Мы можем по-
ступать как хотим, лишь бы не было шума.
- Что меня волнует, это мое дело. Особенно когда речь идет о ка-
питаловложениях из профсоюзного фонда.
- Но ведь нашу договоренность не обязательно оглашать.
- Если вы серьезно верите в это, значит, вы еще глупее, чем
я полдгал.
Да, действительно, мрачно подумал Уоррен Трент, рано или поздно
об их сделке все узнают. Он попытался подступить к профсоюзному
боссу с другого бока:
- То, что произошло вчера в нашем отеле, здесь не редкость.
Такое и раньше случалось в отелях на Юге, будет случаться и впредь.
Пройдет день-другой, и внимание переключится на что-то еще.
- Может быть. Но если профсоюз поденных рабочих вложит день-
ги в ваш отель, то после сегодняшней шумихи внимание снова вер-
нется к нему, и чертовски скоро. А мне такой рекламы и даром не
нужно.
- Тогда разрешите внести ясность. Должен ли я вас понимать так,
что, несмотря на инспекцию наших дел, проведенную вашими бухгалте-
рами, вы отказываетесь от того, о чем мы договорились вчера?
- Ваши финансовые отчеты в порядке, не в них дело, - ответил голос
из Вашингтона. - Мои люди дали положительное заключение. Сделка
расстраивается по другой причине.
Итак, с горечью подумал Уоррен Трент, из-за вчерашнего инциден-
та, на который он и внимания-то не обратил-таким это казалось ему
пустяком, - вместо нектара победы он вкушает теперь горечь поражения.
Решив, что никакие слова уже не помогут, он язвительно проговорил
в трубку:
- А ведь раньше вы не проявляли такой щепетильности, когда дело
касалось профсоюзных фондов.
Молчание. Потом нарочито мягко председатель профсоюза поден-
щиков произнес:
- Когда-нибудь вы еще пожалеете о своих словах.
Уоррен Трент медленно опустил трубку на рычаг.
На столе рядом с ним Алоисиус Ройс разложил нью-йоркские газеты,
доставленные самолетом.
- В основном об этом пишут здесь, - сказал Ройс, ткнув в оГеральд
трибюнп. - 6 оНью-Йорк таймеп я ничего не обнаружил.
- У них в Вашингтоне издается более поздний выпуск, - сказал
Уоррен Трент. Он быстро пробежал глазами заголовок в оГеральд трибюнп
и мельком взглянул на помещенный рядом снимок. На фотографии была
запечатлена вчерашняя сцена в вестибюле оСент-Грегорип с доктором
Ингрэмом и доктором Николасом в центре. Потом ему, видимо, придется
прочесть весь репортаж целиком. Сейчас же он был просто не в силах
читать .
- Прикажете подавать завтрак?
Уоррен Трент покачал головой:
- Я не голоден. - На мгновенье подняв глаза, он встретил испытую-
щий взгляд молодого негра. - Вероятно, ты считаешь, что мне досталось
по заслугам.
- Да, пожалуй, что-то в этом роде, - помедлив, ответил Ройс. -
Главное, мне кажется, в том, что вы не хотите признать, насколько
все изменилось.
- Если ты и прав, пусть это обстоятельство больше тебя не тре-
вожит. Думаю, что с завтрашнего дня здесь мое мнение мало что
будет весить.
- Мне очень жаль, если так.
- Это значит, что отель перейдет к 0'Кифу. - Трент подошел к окну
и молча постоял у него. Потом вдруг произнес: - Вероятно, ты уже слы-
шал об условиях сделки - в частности, о том, что я остаюсь жить здесь.
- Да.
- Раз так, то мне, по-видимому, придется мириться с твоим при-
сутствием и после того, как в будущем месяце ты окончишь свой
колледж. Хотя, наверное, следовала бы дать тебе под зад.
Алоисиус Роде молчал. При обычных обстоятельствах он быстро на-
шелся бы и парировал бы колкостью. Но на сей раз он понимал, что
это мольба одинокого, поверженного человека, который хочет, чтобы
он остался.
Рейса не покидала мысль о том, что он должен принять это важное
для себя решение - и принять его быстро. Вот уже почти двенадцать
лет он был для Уоррена Трента во многих отношениях как родной сын.
Он понимал, что, если останется, его обязанности в свободное от работы
в юридической фирме время сведутся к роли компаньона Трента и его
доверенного лица. Такую жизнь трудно назвать неприятной. И однако
же, на него влияли и другие соображения, когда он раздумывал, остать-
ся ему или уйти.
- Я еще не все обдумал, - солгал он. - А, пожалуй, пора.
Да, все в его жизни, от большого до малого, меняется, и притом
внезапно, подумал Уоррен Трент. У него не было ни малейшего сомнения,
что Ройс скоро уйдет от него, как ушел из его рук контроль над оСент-
Грегорип. Возможно, чувство одиночества, а теперь еще и сознание того,
что ты не участвуешь в большом жизненном потоке, вообще характерно
для человека, который живет слишком долго.
Он сказал Рейсу:
- Ты можешь идти, Алоисиус. Я хочу немного побыть один.
Через несколько минут, решил Уоррен Трент, он позвонит 0'Кифу
и официально признает свое поражение.
Журнал оТаймп, редакторы которого умеют выхватить из утренних
газет наиболее интересное событие, мгновенно отреагировал ha сообще-
ние о скандале на расовой почве, происшедшем в оСент-Грегорип. Редак-
ция тотчас связалась со своим новоорлеанским корреспондентом - по-
стоянным сотрудником газеты оСтойте-Айтемп и поручила ему собрать на
месте весь материал, какой он сумеет раздобыть. А кроме того, нака-
* нуне ночью, как только в Нью-Йорке вышла оГеральд трибюнп с опи-
санием скандала, редактор позвонил в отделение журнала в Хьюстоне, и
заведующий отделением вылетел первым утренним рейсом в Новый
Орлеан .
И вот сейчас оба сотрудника оТаймап сидели, запершись с Херби
Чэндлером, в маленькой комнатке на первом этаже отеля. Помещение
это именовалось комнатой для прессы, в нем стоял стол, телефон и вешал-
ка для шляп. Журналист из Хьюстона, как старший по рангу, сидел в един-
ственном кресле.
