В руке майора тускло отблескивал пистолет.
- Не надо, не надо, - подозреваемый повалился на колени. - Я покажу,
правда... Наденьте наручники...
Сихно протягивал перед собой плотно сжатые руки.
Коренев сунул оружие за пояс.
- Ладно, в последний раз, - брезгливо сказал он, защелкивая "брасле-
ты". - Если еще раз раз сдаешься - я тебя в эту яму и закопаю!
Кадр оборвался.
- А где нашли потом этого... рэкетира? - спросил Казанкин. - Неуже-
ли...
- Да, именно в той самой яме, - ответил Сошкин.
- Совпадение?
Председатель уголовной коллегии пожал плечами.
- Всякое в жизни бывает. В том числе и подобные совпадения. Но лично
я в них не верю.
- Ладно, посмотрим окончание.
Казанкин тронул кнопку дистанционного пульта.
Сихно показывал пальцем на прогалину между кустарниками. Коренев сто-
ял чуть сзади, внимательно наблюдая. Мордатый Бобовкин вытирал выпуклый
лоб. Небритые пятнадцатисуточники начали копать. Лопаты, комья земли.
- Теперь в точку, - раздался чей-то голос.
- Грунт рыхлый. И трупный запах пробивается.
Крупным планом вонзающиеся лопаты.
- Ну и вонина, твою мать! - выругался кто-то из пятнадцатисуточников.
- Не ругаться, все на пленку ляжет, - строго приказал Бобовкин.
Под лопатами мелькнуло что-то белое. Женская рука.
- Осторожно, окапывайте вокруг.
Судмедэксперт затянутой в резину рукой отгребал землю с лица убитой.
Камера метнулась от ямы к участникам оперативно-следственной группы.
Коренев с холодной ненавистью рассматривал Сихно. Лицо подозреваемого
застыло и ничего не выражало. Так выглядят полностью опустошенные люди,
которым больше нечего терять. Нервно курил Бобовкин. Старались держаться
подальше от раскопанной могилы понятые.
В просторный комфортабельный кабинет председателя областного суда с
цветного экрана просочилась нервозная, напряженная и гнетущая атмосфера
"выводки".
Труп положили на носилки. Запись прекратилась.
- Пусть Коренев превысил власть, но яму с трупом показал именно Сих-
но, - медленно проговорил Казанкин. - Значит, он его туда и положил. Лет
пять назад мы бы стопроцентно осудили его за убийство. Хоть десять раз
отказывайся да меняй показания! А сейчас убийца считается неустановлен-
ным, а преступление - нераскрытым. Зато майор Коренев осужден. Где тут
логика?
Председатель ни к кому конкретно не обращался, но, поскольку Сошкин
сидел рядом, ему само собой отводилась роль собеседника. Но председатель
уголовной коллегии не торопился отвечать.
Он еще помнил те времена, когда областная Фемида карала, невзирая на
лица. Почти не взирая. Попадалась иногда крупная рыба, со связями, ухо-
дящими далеко наверх, тут появлялись могущественные ходатаи с просьбами
"войти в положение". И входили: вместо четырнадцати лет определяли во-
семь или девять - в нижних пределах санкций. Речь всегда шла о хо-
зяйственниках, попавшихся на взятке или хищении. Об убийце, разбойнике
или грабителе хлопотать считалось дурным тоном, тут обладатель даже
очень высокого кресла мог в одночасье его лишиться.
Но времена изменились. Теперь следственно-судейская машина перемалы-
вала того, кого способна была проглотить. Работягу, по пьянке избившего
соседку. Бомжа, укравшего две бутылки водки. Строителя, шепнувшего пару
досок, чтобы отремонтировать пол в квартире. Одуревшего пьяницу, залез-
шего в карман в троллейбусе. Одним словом, того, за кем не стояла группа
родственников, друзей, соучастников, готовых любым путем "отмазать" ви-
новного.
На этих "простых" гражданах держатся все показатели, оправдывающие
существование правоохранительного аппарата: число задержаний и арестов,
процент раскрытия, количество расследованных уголовных дел, количество
приговоров, вынесенных по этим делам.
Если взять голые цифры, то картина получается внушительная: каждый
год привлекается к ответственности все больше преступников, разоблачает-
ся все больше преступных групп. Три подростка ограбили прохожего. Два
алкоголика избили третьего. Три карманника украли кошелек. Чем не груп-
пы? К тому же действовали они вполне организованно: один держал, второй
бил, один резал карман, второй брал кошелек, третий его выносил... И
как-то незаметно они попадают в статистику обезвреженных организованных
преступных групп!
Но н а с т о я щ а я организованная преступная группировка еще ни
разу не сидела в полном составе на скамье подсудимых. Или даже в
половинном.
Операции захвата проводятся часто: здоровенные парни в масках и ка-
муфляже эффектно бросают на асфальт наглых "качков", телекамера фиксиру-
ет разбитые лица мерзавцев, диктор удовлетворенно сообщает о полном
разгроме очередной банды.
Только где он, этот разгром? Где открытые процессы, суровые приговоры
на радость и успокоение гражданам и страх другим бандитам? Нету!
Заглотнув крупную дичь, машина судопроизводства начинает давиться и
отрыгивает задержанных одного за другим. Иногда отрыжка сопровождается
внутренним кровотечением, как в случае со Шпарковой. Неприятно... И вы-
рабатывается рефлекс: кого можно глотать и разжевывать, а на кого и не
следует пасть разевать.
Потому Сошкин и не отвечал председателю, что все это прекрасно знал.
Да и председатель знал все не хуже его. Просто судейские чиновники, как
и любые другие, успокаивали свою совесть расхожими утверждениями про ма-
леньких людей, от которых ничего не зависит. Какие дела поступают в суд
- такие и рассматриваем...
- Презумпция невиновности, - наконец нарушил Сошкин молчание.
Фраза была обтекаемой, дипломатичной и не должна вроде бы вызвать
раздражение у руководителя. Но вызвала.
- Доневиновились! - мрачно сказал он. - Скоро будут нас прямо на ра-
бочих местах убивать!
Казанкин извлек кассету, вложил обратно в коробку и опечатал.
- Направим курьером в Москву, в Центральный институт судебной экспер-
тизы.
Про себя председатель облсуда подумал, что скорее всего пленку приз-
нают подлинной и Кореневу придется париться весь срок. Судьба редко про-
являет благосклонность к случайно оступившимся людям.
Мысль была верной. Но Коренев написал тридцать жалоб и добился реше-
ния, которое только сейчас было принято, в расчете не на судьбу. В
серьезных делах он привык полагаться только на себя.
* * *
Улочка, на которой вырос Лис, тянулась по высокому правому берегу
вдоль Дона. Район имел дурную репутацию: окраинная слободка, край отси-
девших арестантов.
Семья Кореневых переехала сюда, когда Лису было восемь лет. Наслушав-
шись разговоров о месте будущего жительства, он с опаской прошелся по
кривой, с крутым спуском улочке вдоль деревянных и саманных домишек с
выкрашенными в охряной цвет крышами. Краску изобильно воровали с комбай-
нового завода, кроме крыш, ею красили и деревянные полы.
Люди попадались обычные, только майки мужчин открывали обильные синие
разводы татуировок, улыбки обнажали щербатые, с тусклыми фиксами рты.
И у женщин имелись татуировки, это Лиса удивило: раньше он такого не
видел.
Удивило и то, что двое сверстников, с которыми он в первый день поз-
накомился, называли друг друга не именами, а прозвищами. Худощавый, с
нездоровым румянцем Муха и плотный, с налезшими друг на друга передними
зубами Кривозубый. Через несколько лет Муха стал Крысой, тогда Лис ду-
мал, что по фамилии Кривсанов, но годы спустя понял: скорее из-за лич-
ностных наклонностей и привычек.
Валерка Добриков так и остался Кривозубым, потому что у одуревших от
пьянства родителей не хватило ума отвести его к стоматологу. В около-
донской слободке не придавали значения физическим недостаткам, а уж тем
более косметическим дефектам. Как есть, гак и есть. Жить можно - и лад-
но! А если жить становилось нельзя - хлебнул уксусной кислоты вместо
водки, или напоролся брюхом на нож, или блевал, лежа на спине - тогда со
смирением умирали. Похороны, поминки, водка - жизнь шла по следующему
кругу.
Большинство обитателей неказистых домишек работали рядышком, на го-
родской ТЭЦ, длинный забор которой тянулся напротив облупившихся, про-
севших и растрескавшихся фасадов. Ночью за забором гремели цепями об от-
полированную проволоку громадные лохматые псы.
В безветренную погоду высокая кирпичная труба засыпала окрестности
крупной черной пылью. Если у кого-то в это время сохло белье, то оно из-
меняло цвет на противоположный, приходилось перестирывать, а воду носили
в горку за квартал, потом взгромождали на печь огромные выварки. Но это
считалось в порядке вещей, поэтому ругались беззлобно, для порядка
Только тетя Нина из сорок девятого дома громко материлась и грозила тру-
бе татуированной ладонью с обрубками среднего и указательного пальцев.
Тема экологической катастрофы еще не вошла в моду, но черный снег произ-
водил на маленького Коренева путающее впечатление, и он перекапывал его
крохотной лопаткой, но желаемого эффекта не добивался, извлеченный из
глубины белый снег смешивался с угольной пылью и приобретал неряшливый
буро-серый цвет.
Среди пацанов часто затевались споры - хватит ли смелости залезть по
ржавым железным скобам хотя бы до середины трубы. Но желающих не находи-
лось.
- Если бы внутри, я бы залез, - сказал Крыса - Там ветром не сдует и
землю не видно.
Кореневу тоже показалось, что по внутренним стенкам забраться наверх
легче.
Потом ТЭЦ перешла на газ и перестала загрязнять окрестности, угольные
котлы убрали, и Генка, сын сторожихи, пустил приятелей в гулкий, уходя-
щий далеко вверх, к небольшому кружку неба кирпичный конус трубы. Здесь
тоже имелись ржавые металлические скобы, но Крыса только мотнул головой.
- Не полезу. Если бы она ровной была... А она вишь как наклонена...
Здесь, за проходной ТЭЦ, Коренев одержал первую ощутимую победу в фи-
зической схватке. Крыса с Кривозубым набросились на него вдвоем, они бы-
ли явно сильнее, но, когда он въехал одному в ухо, а второму по скуле,
оба спрятались в ведущем к трубе тоннеле и оттуда жалкими голосами про-
сили мира и прощения.
Коренев подобрал какую-то палку и был настроен воинственно, видя это
они вылезли наружу на коленях. Лис отбросил палку и даже не настукал по
подставляемым шеям. Сам бы он не стал беспричинно нападать на товарища,
не ползал бы на коленях и не подставлялся под карающие удары. Тогда он
сделал вывод о том, что люди есть разные и ведут они себя тоже по-разно-
му. Одни не хамят, не наглеют, живут с достоинством, другие беспардонно
прут на рожон, но, получив отпор, ломаются и готовы на все, чтобы убла-
жить победителя.
Этот вывод оказался очень важным и неоднократно подтверждался впос-
ледствии, когда Лис вламывался один в ночные притоны и мгновенно "выру-
бал" самого борзого, тем самым приводя в повиновение всех остальных.
Крыса с Кривозубым в то время уже мотали срока, Кривозубый в конце кон-
цов выскочил, а Крыса так и затерялся за колючей проволокой.
- Особо опасным признали, - осуждающе качал головой Добриков, щеря
наросшие один на другой зубы. - Не может понять; всю жизнь в зоне не
протопчешься, все равно "завязывать" надо...
Сам Кривозубый "отошел", устроился грузчиком, прописался в Цент-
ральном районе. Лис его встретил почти случайно, улыбнулся дружески,
протянул руку - старые товарищи, как-никак!
Актерство, игра - какие они, к черту, товарищи, но опер должен распо-
лагать к себе людей, а майор Коренев умел это делать.
- Кем был-то в зоне? - спросил, чтобы поддержать разговор. - Мужиком?
- А кем же? - оскорбленно ответил "друг детства".
По тону Лис понял, что неопрятный, косноязычный, с явно выраженным
физическим недостатком Кривозубый скорей всего был чушкарем, а может, и
пидором. Но виду не подал, поговорил по душам, обещал помощь и поддерж-
ку, намекнул, что, может быть, и к нему обратится за советом. Польщенный
Кривозубый кивал, хотя в глубине души прекрасно понимал, за каким "сове-
том" может к нему обратиться матерый опер, о котором среди блатных ходи-
ли легенды...
Когда Кривозубого забрали в вытрезвитель, Лис помог, сообщение на ра-
боту придержал, спас гражданину Добрикову тринадцатую зарплату. Но и
тот, когда понадобилось, "дунул" - и раз, и другой, и третий... Долг
платежом красен, хотя какие счеты между товарищами!
С воровской общиной Коренев обходился уважительно, но свысока, как
союзный авторитет с местным. Если надо было - заезжал запросто к Черно-
мору, а то и к Кресту в колонию заглядывал, решал свои вопросы, в чем-то
братве уступки делал - в любом деле интерес должен быть взаимным.
По "понятиям" отношения между ворами и сыщиком определены строго, ты
его уважай да палец не давай - без руки останешься. Все знали, что денег
Лис не берет, абы с кем не пьет и слово держит. Правда, давал он слово
редко, по-крупному никого не отмазывал, а множество пальцев и рук держал
крепко - не вырвешь!
Тогда все было ясно: вор ворует, сыщик ловит. Вор - это вор, сыщик -
это сыщик. Один прячется, другой охотится.
Но вот накатили новые времена, и все перемешалось. Один кооператор с
другого бабки сдаивает, вчерашние спортсмены частные ларьки и магазины
данью обкладывают, накачанные мальчики с наглыми рожами и в броской уни-
форме раскатывают на "мерседесах", почти не таясь "глушат" конкурентов,
сжигают торговые точки... И никто ничего не боится, закон как-то поти-
шал, а потом его и вовсе в жопу засунули.
Сейчас кулак закон, а лучше - "макар", "калаш", "лимонка"... И эти
новые, спортивно-кожаные чувствуют себя как рыба в воде. Раньше "призра-
ки" с самодельными автоматами пять лет на кассиров да инкассаторов напа-
дали, перестреливались, ранили, убивали, сами пули получали, пока их не
схватили и не расшлепали. А захватили за все эти годы двести пятьдесят
тысяч, да и то самый большой куш - рюкзак с двумястами двадцатью "штука-
ми" только сорок минут в руках подержали, догнали, отобрали, одного на
месте уложили. Так что весь их доход за пять лет смертельного риска -
шесть отечественных "Жигулей"!
А сейчас рэкетирская группа без всякой стрельбы, на одном страхе за
полгода "делает" по "мерсу" и квартире каждому!
Лис аж зубами скрипел от ярости. Не на эту шелупень, на тех, кто
страну в страх и беспредел опустил Сам-то он никого не боялся кулаком
без разбора дробил развитые жвачкой челюсти, ломал руки с зажатыми же-
лезками, ногой яйца разбивал, если по-другому не понимали.
Братва его за крутость уважала, к тому же в нее твердо вбито железное
правило: м е н т ы н е п р и к а с а е м ы! Это правило Ларченков с
Босяковым, Головановым, Карначом и другими операми старшего поколения
вбивали, не жалея кулаков, пистолетных рукоятей и автомобильных
аккумуляторов.
Но "новые" никаких правил не знали и знать не хотели! У них одно пра-
вило: все самое лучшее себе отхватить - денег побольше, баб - покраси-
вее, тачек - пошикарней... А кто этому мешает - грохнуть, и все дела!
На Лиса раз двое напали, один сзади удавкой горло перехватил, второй
дубинкой глушит, норовит в висок попасть. Опер успел под петлю палец
просунуть, ногой второго в колено лягнул, а руку - под мышку, к новомод-
ной кобуре, в которой ПМ стволом назад висит с патроном в стволе в нару-
шение дурацких инструкций. Дотянулся до спуска - бах! Прямо сквозь пид-
жак пуля заднему в сердце угодила, а Лис обстоятельно за переднего взял-
ся, пришлось в реанимацию отправлять.
Эта история ему веса прибавила, и оказалось, что "новые" прекрасно
способны некоторые правила усвоить и даже назубок заучить. Например, ма-
йора Коренева лучше не трогать, он бешеный и стреляет не задумываясь...
Во всяком случае, на своей территории Лис до последнего оставался хо-
зяином. И если бы его, майора Коренева, Лиса, размножить в пятнадцати
экземплярах, по числу штатных единиц уголовного розыска, а еще лучше в
двухстах десяти копиях - по численности всего Центрального райотдела,
то, возможно, в нарушение идеологических догм, в одном из восьми районов
Тиходонска восторжествовала бы ранее социалистическая, а нынче просто
законность.
Но райотдел уже начинал перерождаться в гибрид силовой "крыши" и мак-
лерской конторы. Многие сотрудники ощутили прелесть легких денег, значи-
тельно превышающих зарплату. Их вежливо отдавали солидные богатые люди
за необременительные товарищеские услуги. И не надо рыскать по темным
улицам, шерстить чердаки и притоны, рисковать жизнью...
"Левые" бабки приходилось получать и Лису. Когда поступила заява об
угоне новенькой "ауди-100", он пошел к Лакировщику, и машину, на которой
хозяин поставил жирный крест, вернули уже к вечеру. На радостях тот за-
сунул в карман майору толстый "пресс".
- Благодарность, начальник! От чистого сердца! Ты ничего плохого не
сделал, наоборот, свою работу выполнил. Тебе за это разве премию дадут?
Нет, у государства денег нет. У меня немного есть, пусть будет от меня
премия! Мне бы хуже, если бы новую машину покупать...
Лис помялся, помялся... Неудобно. Зима на носу, ему самому ботинки
нужны да Натахе пальто, сапоги... На зарплату хрен раскрутишься... Улыб-
нулся слегка одной половиной рта, кивнул еле заметно. Взял, одним сло-
вом.
Потом Акоп Вартанян пожаловался: повадилась в бар какая-то блатная
шелупень, хулиганят, клиентов отпугивают. Участковый с ними говорил, но
толку никакого. Куда ни обращался - управы найти не может.
Пришел майор вечерком: действительно, три молодых бритых дебила "шиш-
ку держат" - по-хозяйски между столиками ходят, орут, гогочут, бесплат-
ную выпивку требуют...
Отозвал их в сторонку, представился, спрашивает вежливо: кто такие? А
они то ли от пьяни своей ничего не понимают, то ли от дури. За руки хва-
тать стали, за шиворот... "Выйдем, разберемся..."
Вышли. Лис сразу одному пистолетом по морде. Челюсть - хрясь! И Лоп-
нула. Рында у него кликуха оказалась. А с ним Веретено и Ржавый. Сразу
разговорились, хотя Лис пистолет спрятал и спрашивал по-прежнему вежливо
и спокойно. Пообещали, что больше к Акопу не придут и другим отсоветуют.
Назвали имена, фамилии, адреса, Лис аккуратно в свою книжечку записал и
отпустил осознавших важность соблюдения закона юнцов на все четыре сто-
роны. Впрочем, дорога у них лежала в строго определенном направлении - к
челюстно-лицевой травматологии, а процедуры, предстоящие Рынде, должны
были намертво закрепить эффект воспитательного воздействия.
Через два дня обрадованный Акоп принес сто тысяч.
- Спасибо, дорогой! Никто с ними справиться не мог, а теперь как баб-
ка отшептала...
- Чего с ними справляться, - ответил Лис. - Просто никто заниматься
не хотел.
И снова деньги взял, причем получилось это у него гораздо легче, чем
в первый раз. Потом на Акопа рэкетиры наехали.
- "Крыша" есть?
- Есть. Вот телефон, звоните.
Те позвонили, назначили Лису "стрелку". Даже номер коммутатора мили-
цейского не распознали, идиоты! Потому сцапали всех четверых, два "ство-
ла" изъяли, нож... Троих забили в камеры, с четвертым Лис профилактичес-
кую беседу провел и отпустил, но с тех пор бар Вартаняна рэкет стороной
обходил - беспроволочный телеграф быстро работает.
Акоп опять прибежал довольный, благодарил, руку жал, а в карман пух-
лый конверт засунул.
- Хорошая "крыша" дорого стоит, те гады хотели каждый месяц втрое
больше снимать, - пояснил он, и Лис уже воспринял подношение почти как
должное.
Хотя не нравилось ему это. Получать бы зарплату, обеспечивающую дос-
тойную жизнь, да не сшибать бабки на стороне, сохранять независимость,
достоинство, дистанцию с заявителями... А когда на жалованье еле сводишь
концы с концами, да его еще взяли моду задерживать на месяц-другой...
Это честности не способствует!
А цены на все растут, да и за информацию платить надо, на те копейки,
что выделяются для этого, только фуфло какое-нибудь и купишь!
Короче, устройство жизни само собой подталкивает к тому, чтобы взятки
брать! А кто же такую жизнь чудесную устроил? Не иначе, как те, кто лю-
бит за счет должности карманы набивать. Сволочи!
Лис хоть дело делал: два разбоя раскрыл, квартирную кражу, тяжкие те-
лесные... А Бобовкин в открытую маклерством занимается.
- Таможня? Иващенко можно? Привет, дружище, Центральный угрозыск на
проводе. Вы там десять вагонов водки задержали, а у нас одна комбинация
лопается. Да, оперативный интерес... Ты по дружбе особо бумаги не изу-
чай, пусть едут к чертовой матери, ладненько? Ну и прекрасно, а я на
днях тебе одну штучку подвезу - доволен будешь!
Сколько стоит "протолкнуть" застрявшие на таможне десять вагонов вод-
ки? Точно Лис не знал, но догадывался - много. А если можно оперативную
должность таким образом использовать, то зачем по притонам шататься,
агентуру заводить, разбои и грабежи всякие раскрывать?
Бобовкин и не раскрывает. Но, чтобы, бездействуя, место опера зани-
мать, надо в служебную пирамиду хорошо вписаться и поддержкой на всех
уровнях пользоваться. А это он умеет.
"Парень пробивной", - говорит о нем начальство.
Еще бы! Замначу областного УУР новую "волгу" достал, начальнику ра-
йотдела свадьбу дочери организовал. Если надо проверяющих встретить и
принять как следует - лучше никого не найти. А что показатели низкие -
так кто без недостатков?
Когда Коренева начальником УР назначили, Бобовкин вроде обиделся, но
старшие товарищи подсказали - давай показатели, и тоже выдвинешься. А
где ж их взять, показатели, если задницу от стула не отрывать, террито-
рию не знать, никого не задерживать, врагов не заводить. Вот он и выдви-
нул по-другому, подставил Лиса на той "выводке".
В ИТК-13 у Лиса было много времени о жизни подумать. Руки работают, а
голова свободна. Раньше он и представить такого не мог.
Больше всего один вопрос интересовал: кто загнал его в зону? Не Горс-
кий, который следствие вел, не Шпаркова, которая приговор подписала. Они
исполнители, причем "слепые", не подозревающие об истинных целях
собственных действий.
Конечно, начальник розыска многим мешал. Недаром купить пытались в
первую же неделю после назначения на должность. Придали двое спортив-
но-кожаных и открытым текстом:
- Давай дружить, мы каждый месяц бабки отстегиваем, а понадобится -
ты нам чем-то поможешь...
Наглые, уверенные, на "ты"... Это Лиса особенно задело, он к уважению
привык.
- Вы небось рэкетируете? - простовато спросил начальник УР.
Посетители двинули чугунными плечами, соглашаясь.
- Вам каждый долю платит... А вы будете мне платить, - рассеянно рас-
суждал Лис. - Значит, я - рэкет над рэкетом!
И неожиданно гаркнул:
- Руки на башку! Мордами к стене!
Да подкрепил приказ мгновенно выхваченным и взведенным "макаром". За
шиворот каждого, ствол в спину, ноги ботинком подбил в разные стороны,
до селектора дотянулся, нажал клавишу кабинета Ерохина:
- Возьми двух понятых, и ко мне!
Обыскали визитеров, у одного нож с выкидным клинком, у другого - па-
кетик с "буро-зеленым веществом растительного происхождения". Составили
протокол и закрыли обоих в камеру.
А через пару часов явился потерявший обычную невозмутимость Бобовкин.
- Зачем ты ребят задержал? - озабоченно спросил он. - Спортсмены, не-
судимые.
Как будто не знает, что почти все из "новой волны" спортсмены и не
судимы.
- И вообще... Они на Воронцова работают, а с ним лучше отношений не
портить...
- Да ну? - удивился Лис. - А чего он мне сделает? Я любому ребра сло-
маю, а могу и башку прострелить... На моей территории я хозяин! И бабка-
ми меня не купишь! Разве что дадут хорошую информацию на самый верх!
Лис дружески подмигнул коллеге.
- Знаешь, что сделаю?
Он улыбнулся будто только пришедшей мысли.
- Я их заагентурю! Пусть Шамана "освещают". Давно ему пора на нары!
Бобовкин поспешно слинял.
Уголовное дело лопнуло. У ножа оказался неисправным фиксатор клинка,
и экспертиза не признала его холодным оружием, чему Лис, несколько раз
щелкавший опасной игрушкой, очень удивился. И вещество, похожее на ана-
шу, оказалось безобидным растительным порошком, хотя запах был откровен-
но гашишным.
Задержанных надо было освобождать. Лис сделал это лично. На прощанье
поговорил с каждым за закрытыми дверями и, хотя темы избирались самые
отвлеченные, имитировал строгую конфиденциальность бесед. Потом, обняв
за плечи, проводил "спортсменов" до выхода, дружески попрощался за руку.
И все. Больше эти люди на Шамана не работали и у других авторитетов до-
верия к ним не стало.
А кто о намерениях Лиса мог Шамана информировать, если он только Бо-
бовкину чернуху прогнал?
Когда убийство Павловой раскрывали, Лис вышел на сексуального психо-
пата Сихно. А тот не просто контролер рынка, но и брат сожительницы Ша-
мана! Ясно, что тут противодействие пойдет нешуточное, дело ломать изо
всех сил станут...
Потому Коренев только проверенных подчиненных в суть посвятил. Реуто-
ва с Ерохиным. Поработали втихую, взяли Сихно скрытно, без шума, Лис
спустил его в бомбоубежище, вначале спесь сбил, а потом расколол как по-
ложено.
На другой день, с утра, повезли на "выводку", тут и Бобовкин подклю-
чился, Лис вначале подумал - к раскрытию примазывается... А он, видно,
нашептал что-то задержанному, тот и "забыл" нужное место.
Пришлось пистолетом ему память освежить... Нашли труп, откопали, в
морг на экспертизу направили. Дело в прокуратуру передали. Признание,
вещдоки, свидетели - не выкрутиться!
Только кто ж знал, что Бобовкин такую подлянку устроил?
Лис больше другого опасался - гранаты в окно, пули в спину... А оно
иначе повернулось.
В кабинете засвиристел телефон.
- Слушаю, Коренев!
- Назови номер, по которому я могу перезвонить через две минуты.
Лис узнал голос и мгновенно продиктовал цифры, пробежал в конец кори-
дора к Ерохину.
- Постой там, посмотри, - неопределенно кивнул он на дверь и поднял
трубку ожившего телефона.
- Коренев.
- Быстро бегаешь, - мрачно усмехнулись в трубку. - Есть дело. Знаешь
"проходняк" на Пушкинской, напротив парка?
- Знаю.
- В семь будь в подъезде со стороны двора.
- Понял.
В трубке раздался сигнал отбоя.
Лис так и остался сидеть на краю стола с попискивающей трубкой в ру-
ке.
Звонил подполковник госбезопасности Пырьев. Примененный им прием го-
ворил о том, что Пырьев не исключает прослушивания кореневского телефо-
на. Кой черт "не исключает"! Знает наверняка или почти наверняка... Но
почему ФСК проявляет такой интерес к начальнику районного угрозыска?
Лис долго размышлял над этим, но так и не пришел ни к какому выводу.
"А капитан запомнил добро", - промелькнула в глубине сознания удов-
летворенная мысль.
В июле восемьдесят пятого, когда без разбора разящие мечи антиалко-
гольной кампании рубили головы за любые формы прикосновенности к спирт-
ному, капитан Пырьев имел неосторожность отпраздновать день рождения же-
ны и, не ограничившись этим, еще и проводил кого-то из гостей до трам-
вайной остановки. На обратном пути гэбэшника остановил и обнюхал экипаж
ПМГ. Криминал был налицо, а так как тот вышел в спортивном костюме и без
удостоверения, то через полчаса уже сидел в провонявшей потом и карбол-
кой клетке Центрального райотдела.
Здесь он тихо представился дежурному, а тот возликовал: обком требо-
вал выявлять перевертышей из ответработников всех систем, вот как раз
удобный случай отличиться. Но ответственным по отделу оказался Лис, ко-
торый считал, что карать надо убийц, грабителей и насильников, а не нор-
мальных людей, заложивших немного за воротник. Тем более что закладывали
все, и получалось, что непойманные карают пойманного. Короче, Лис выпус-
тил Пырьева из дежурки и вычеркнул его фамилию из сводки, тем самым спас
чекисту партбилет и карьеру.
Он много раз убеждался, что "земля круглая" - и добро, и зло возвра-
щаются к тому, кто его запустил. Потому старался по возможности помогать
людям. Большинство, правда, забывало хорошее, но в данном случае законо-
мерность сработала как положено, и дослужившийся до подполковника Пырьев
решил вернуть долг.
Многократно проверившись, Коренев ровно в семь прошел длинный двор
между двумя параллельными улицами и вошел в проходной подъезд старинного
семиэтажного дома с высокими окнами и маленькими полукруглыми балкончи-
ками.
Хвоста он не обнаружил. Это могло с равной вероятностью означать две
вещи: наблюдение за ним не ведется, либо наблюдение ведется очень квали-
фицированно.
Хлопнула тяжелая "парадная" дверь, силуэт крепкого мужчины прос-
кользнул в глубину подъезда.
- Слушай внимательно, - без предисловий начал чекист. - К нам на экс-
пертизу пришла видеопленка. Вопросы экспертам: определение подлинности,
отсутствие монтажа. На ней ты с пистолетом "колешь" какого-то хрена. В
лесу, возле могилы. Запись подлинная, звук хороший, видимость четкая.
Признаков монтажа нет... Эй, что с тобой?
Лис прислонился к давно не беленной стене, испещренной грязными руга-
тельствами. Он вспотел, кровь гулко стучала в висках, ноги не держали
вмиг отяжелевшее тело.
"Вот это влип!"
- Кто назначил? - с трудом спросил он.
- Горский. По возбужденному уголовному делу. Оперативное обеспечение
наше...
- Карнаухов?
С начальником оперативного отдела УФСК они вместе учились на юрфаке,
дружили и выпили немало водки и пива. Но в данной ситуации это ровным
счетом ничего не значило.
- Да, его люди. И...
В полумраке Лис слышал тяжелое дыхание подполковника.
- Задерживать тебя тоже будут наши. Вопрос, как я понял, решен.
- Ясно, - будто в прострации сказал Лис, хотя голос звучал ровно и
спокойно.
- Больше я ничего не знаю. И никаких советов дать не могу. И встре-
чаться - сам понимаешь... Пока.
Сильная рука стиснула вялые пальцы Коренева, хлопнула тугая дверь.
Опер остался в подъезде один.
"Значит так, значит так, значит так..."
Он много раз проводил операции, не оставляющие преступнику ни малей-
шего шанса. Сейчас он впервые ощутил, что такое быть загнанным в угол.
"Спасибо", - мысленно сказал он в сторону хлопнувшей двери.
Он понимал, чем рисковал подполковник.
Девять из десяти пальцем бы не пошевелил, чтобы предупредить попавше-
