же когда события в его книгах происходят в последние два-три года. Но
это ладно, цены каждую неделю печатаются в некоторых газетах, и при же-
лании их можно получить и выудить всю необходимую информацию. Однако в
произведениях Бризака были и другие детали, о которых в газетах не проч-
тешь, о них можно только знать из собственного опыта, много лет работая
бок о бок со следователями, сыщиками, прокурорами и судьями, ежедневно
общаясь с продавцами в магазинах и с бабками в очередях, а заодно и от-
сидев порядочный срок в исправительно-трудовой колонии, о чем наглядно
свидетельствовал один из последних романов писателя, названный им
"Грустное возвращение". И в Насте крепла уверенность, что Жан-Поль Бри-
зак - русский эмигрант. Что же касается изящного французского языка, ко-
торым были написаны его книги, то у него могли быть переводчики и редак-
торы. А прячется он от журналистов и фотографов, чтобы не разрушать ле-
генду о французебеллетристе. А может быть, он скрывается от правосу-
дия...
- Виктор Алексеевич, нам нужно выяснить, бывал ли Бризак в России. Я
хочу понять, откуда в его голове появился этот злосчастный скрипичный
ключ салатного цвета. Если мы с вами не верим в потусторонние силы и яс-
новидение, то остается единственное объяснение: Вика Еремина и Жан-Поль
Бризак были свидетелями одного и того же события, в котором фигурировала
странная картинка. Впоследствии эта картинка снилась Ереминой, превра-
тившись в навязчивый кошмар, а Бризак, не столь впечатлительный, включил
ее в свой творческий арсенал.
Гордеев задумчиво грыз дужку очков, слушая Настю. Он выглядел еще ху-
же, чем несколько дней назад, но в его взгляде больше не было вопроса.
"Он уже знает", - поняла Настя. Да, полковник Гордеев уже знал или почти
знал, кто из его сотрудников оказывает услуги преступникам. Он только не
знал, что ему теперь делать, как совместить служебный долг с человечес-
кими чувствами.
- Другого объяснения быть не может? - наконец спросил он.
- Наверное, может быть и другое. Только я его еще не придумала. Это -
пока единственное.
- Хорошо, я свяжусь с ОВИРом. Но что мы будем делать, если Жан-Поль
Бризак - это псевдоним, а в паспорте у него совсем другое имя? Ты об
этом подумала?
- Я пытаюсь через своего знакомого выяснить, не знают ли этого Бриза-
ка в журналистских кругах. Может быть, им что-нибудь известно насчет
псевдонима и настоящего имени.
- Что за знакомый? - нахмурился Гордеев.
- Геннадий Гриневич, работает в театре помощником режиссера.
- Ты давно его знаешь? - продолжал допытываться полковник.
- С детства. Да что с вами, Виктор Алексеевич? - вырвалось у Насти. -
Нельзя же весь мир подозревать. Так и с ума сойти недолго.
- Вот тут ты права. Иногда я думаю, что и вправду сошел с ума, -
горько усмехнулся Гордеев. - Ладно, Стасенька, работай. И еще раз прошу
тебя, девочка, держи свои умозаключения при себе. Не делись ими ни с
кем, только, может быть, с Чернышевым, и только в крайнем случае. Ты по-
няла?
- Мне очень трудно, Виктор Алексеевич, - тихо сказала Настя. - Вы ме-
ня поставили в такие условия, когда я раздаю поручения направо и налево,
как большой босс, а ребята при мне выполняют роль шестерок. Они обижают-
ся, и я их понимаю. Да и не по мне такая роль, я по натуре не лидер.
- Терпи, Стасенька. - Впервые за много дней голос начальника смягчил-
ся и потеплел. - Терпи. Так надо для дела. Вспомни свою Лебедеву.
Да, Лариса Лебедева была первой и, несомненно, удачной ролью Насти
Каменской. Уверенная в себе, напористая красотка шантажистка сумела убе-
дительно сыграть и выманить из норы наемного убийцу Галла, работавшего
по заказам представителей высшего эшелона. Таких, как Галл, было в стра-
не совсем немного, по пальцам перечесть, это были высокооплачиваемые
убийцы высшего класса, по результатам работы которых уголовные дела ни-
когда и не возбуждались, потому что все сходило за несчастный случай,
катастрофу, естественную смерть или самоубийство. Собственно, задачей
шантажистки было испугать того, кто мог вызвать киллера-профессионала в
Москву, причем сделать это так, чтобы заказчик непременно решился на
убийство и в то же время вызвал именно Галла, а не кого-нибудь другого.
Команда под руководством Колобка-Гордеева играла практически вслепую, на
ощупь, делая осторожные шаги и совершенно не понимая, в правильном ли
направлении они двигаются. Единственным признаком того, что они все де-
лают правильно, могла быть только попытка Галла убить Ларису Лебедеву,
то есть Настю. И Каменская провела неделю в пустой чужой квартире, прис-
лушиваясь к шорохам на лестнице, терпеливо ожидая прихода человека, ко-
торый должен будет ее убить. А когда Галл явился убивать ее, Настя-Лебе-
дева провела с ним наедине целую долгую ночь, пытаясь понять, что же он
задумал. И не просто понять, но и заставить его сказать о своих планах
вслух. Все разговоры в квартире прослушивались людьми Гордеева, но по-
дозрительный Галл такую возможность учел и жестко предупредил шантажист-
ку, что если она работает на милицию и посмеет сказать вслух что-нибудь
для него, Галла, опасное, то жить ей после этого останется секунд десять
- пятнадцать, не больше, и не спасет ее ничто и никто, даже если в со-
седней квартире находится милицейская группа захвата. Группа захвата в
соседней квартире действительно была, но Настя отнеслась к предупрежде-
нию убийцы достаточно серьезно, и даже когда сообразила, что именно он
задумал и как собирается действовать дальше, не посмела нарушить запрет
и проинформировать тех, кто сидел в машине прослушивания, о ближайших
планах преступника. Вместо этого она придумала остроумный, но совершенно
безнадежный трюк, который мог сработать только при невероятном совпаде-
нии множества обстоятельств: нужно было, чтобы те, кто сидел в машине и
слушал ее разговоры с Галлом, хорошо знали лично ее, Настю, знали, что в
юности она всерьез занималась математикой, знали, что есть в ее жизни
доктор наук Алексей Михайлович Чистяков, знали номер его телефона и не
постеснялись бы позвонить ему в четыре часа утра. Но самое главное - они
должны были услышать в ее словах некоторое несоответствие, нехарактерные
для нее слова и обороты, вычленить их из массы других слов и именно их
передать Чистякову. Трюк был действительно совершенно безнадежный, но
ничего другого Настя в тот момент придумать не могла, потому что Галл
был по-настоящему умным и опасным убийцей, и шутки с ним шутить было
глупо и неосмотрительно. Ранним утром Галл повез ее за город, и Настя
ехала с ним в пустой электричке, чувствуя себя овцой, которую ведут на
заклание, так и не зная, удался ее план или нет. Галл привел ее на дачу
к заказчику, и там-то Настя и познакомилась с Андреем Чернышевым и его
удивительным псом Кириллом, который непринужденно и изящно увел ее по-
дальше от поджидавшей Галла засады. Операция тогда завершилась успешно.
И только один Леша Чистяков знал, сколько здоровья ей это стоило, как
долго она потом сидела на таблетках, полностью потеряв сон и аппетит,
скатываясь на грань обморока при каждом резком звуке и начиная плакать
по малейшему пустяку.
- Виктор Алексеевич, - осторожно сказала она. - Вы... уже знаете?
Гордеев устало посмотрел на нее и ничего не ответил. Только махнул
рукой.
Арсен впился немигающим взглядом в своего собеседника.
- Почему вы сразу не сказали мне про Бризака? - зло спросил он.
- Я не думал... Надеялся, что до этого не дойдет, - промямлил тот.
- Вы не думали, - ехидно передразнил Арсен. - Зато она подумала. Что
теперь прикажете делать? Эта девчонка намного опаснее, чем вы предпола-
гаете, я это и раньше знал. Если бы вовремя сказали мне о Бризаке, я бы
принял меры. Во всяком случае, ни в какую Италию она бы не уехала.
- Но вы меня уверяли, что около нее все время находится ваш человек.
Что же он недосмотрел?
- Не спихивайте с больной головы на здоровую, - поморщился Арсен.
- Мне с самого начала надо было связываться не с вами, а с теми, у
кого есть выход на следователей. Ваши люди недосмотрели, а я плачу вам
такие деньги, - раздраженно бросил собеседник Арсена.
- Мои люди делают все возможное, но нельзя же повесить замок Каменс-
кой на мозги. Поймите же, наконец, простую вещь: работая на опережение,
мы можем предотвращать поступление опасной для нас информации. А ваша
скрытность привела к тому, что информацию эта девица уже получила, и те-
перь нам приходится выходить непосредственно на нее, чтобы попытаться
запретить ей думать. А это, дорогой мой, очень рискованно и далеко не
всегда эффективно. И стоить это будет дороже.
- Вы хотите меня разорить?
- Помилуй Бог! - всплеснул руками пожилой человек. - Я готов хоть
сейчас прекратить работу. В вашем деле у меня нет своего интереса, я
всего лишь посредник. Не хотите платить - не надо, мои люди немедленно
прекращают вмешиваться в ваше дело и переключаются на другую работу. За-
казов у нас, знаете ли, достаточно, чтобы не умереть с голоду. Так что
вы решили?
- Господи, как будто я могу решить что-то другое! - в отчаянии про-
шептал человек, на котором сегодня был надет не изысканный английский
костюм, а брюки и толстый лыжный свитер: он приехал на встречу с Арсеном
прямо с дачи. - Конечно, я заплачу, только спасите меня.
Сидя в своем кабинете, Настя уныло смотрела в окно, за которым теплый
слякотный декабрь упорно мешал городу выглядеть по-зимнему красиво и
по-предновогоднему празднично. Стажер Мещеринов все еще сидел в архиве.
Видно, испугался страшных рассказов про сложности изучения уголовных дел
и выполнял задание с чрезмерной тщательностью.
Разглядывая автомобили, припаркованные перед ажурной оградой, она об-
ратила внимание на новенький красный "БМВ", которого раньше никогда не
замечала. Тупо уставившись в сверкающее красное пятно на фоне грязной
серой улицы, она продолжала размышлять о деле Ереминой и о том, как ей
вести себя с коллегами.
- О чем задумалась, мыслительница? - раздался голос Юры Короткова,
того самого, который ютился всей семьей вместе с парализованной тещей в
крохотной квартирке и терпеливо ждал, когда вырастут дети и можно будет
вступить в новый брак.
- Да так, ни о чем, - улыбнулась Настя. - Вот увидела на улице но-
венький "БМВ" и раздумываю, кто же это прикатил на такой роскошной тачке
в нашу богадельню.
- А ты разве не знаешь? - удивился Юра. - Это наш Лесников. Купил не-
давно новую машину.
- Да что ты? - Теперь пришел ее черед удивляться. - Это с нашей-то
зарплаты?
Коротков пожал плечами.
- Любишь ты чужие доходы считать, Аська, - неодобрительно сказал он.
- У Игоря, между прочим, вполне состоятельные родители, а жена - класс-
ный модельер, работает у самого Зайцева и зарабатывает соответственно.
Это ты у нас девушка самостоятельная и рассчитываешь только на свой бюд-
жет, а все остальные - люди семейные, мало ли какие деньги у них водят-
ся.
Дверь снова открылась, на пороге возник Игорь Лесников.
- Я тебя, Коротков, по всем кабинетам обыскался, а ты, оказывается, у
Анастасии торчишь, - укоризненно сказал он.
- О, легок на помине! - расхохотался Юра. - А мы как раз твою машину
обсуждаем.
Игорь, казалось, пропустил реплику мимо ушей.
- Я тебя в последнее время редко вижу, - обратился он к Насте. -
Раньше, бывало, целыми днями в кабинете сидишь, а теперь все бегаешь
где-то. Это из-за Ереминой?
Настя молча кивнула, опасаясь, как бы не пришлось вдаваться в подроб-
ности.
- Ну и как, успешно? Откопала что-нибудь?
- Практически ничего. Глухое дело. Потянем еще до третьего января,
пока два месяца не истекут, а там Ольшанский дело приостановит, и кон-
чатся мои мучения. Надоело бегать, я сидячую работу больше люблю.
- Ну, это известно, - усмехнулся Лесников. - О твоей лени легенды хо-
дят. По-моему, ты всех нас дуришь, Анастасия.
- Ты о чем? - Настя округлила глаза, стараясь справиться с внезапным
противным холодом в желудке.
- О том, что ты на работе французские романы читаешь, вместо того,
чтобы делом заниматься. Что, будешь отрицать? Я к тебе за последние дни
как ни загляну - все время у тебя на столе книжечки в ярких обложечках с
латинскими буковками. Только не надо мне рассказывать, что это нужно для
раскрытия убийства Ереминой, я все равно тебе не поверю. А ты, Коротков?
- Что - я? - недоуменно спросил Юра.
- Поверишь, что чтение французских романов помогает в сыщицкой рабо-
те?
- Да кто его знает. Аське, может, и помогает. У нее голова непонятно
как устроена.
Снова открылась дверь, на этот раз зашел Володя Ларцев.
- Вот я вас и застукал! Сыщика ноги кормят, а вы тут посиделки устро-
или у Аськи под крылышком.
- А ты сам-то где, в бегах, что ли? - отпарировал Лесников. - Под то
же самое крылышко и примчался.
- Я по делу. Ася, у тебя какой размер обуви?
- Тридцать седьмой, а что? - растерялась она от неожиданности.
- Здорово! - обрадовался Ларцев. - А лыжные ботинки у тебя есть?
- Да у меня их сроду не было. Надо иметь больное воображение, чтобы
представить меня на лыжах.
- Ах ты, жалость какая! - огорчился тот. - У Надюшки на уроках физ-
культуры лыжная подготовка начинается, а у нее ботинок нет. Прошлогодние
малы, а покупать на один год - дорого. Они стоят черт знает сколько, а к
следующему году опять малы будут. Она же растет. Обидно, - вздохнул он,
- думал у тебя одолжить, но не повезло. Ничего не попишешь. Кстати, Ася,
как тебе с Костей работается?
- С Ольшанским? Нормально.
- Не давит он на тебя?
- Нет, не замечала.
- Ты знаешь, он иногда бывает грубоват...
- Вот это я как раз заметила. Он что, жаловался на меня?
- Ну что ты, он очень доволен твоей работой. Чем это ты его так рас-
положила к себе?
- Неземной красотой, - отшутилась Настя, начиная нервничать.
Каждый из них так или иначе пытался вывести разговор на дело Ереми-
ной. Что это, обычный интерес к тому, как идут дела у их коллеги, или
что-то другое? И у кого из них? Или у всех сразу? "О Господи, - взмоли-
лась она про себя. - Хоть бы они ушли и оставили меня в покое. Еще не
хватало, чтобы ктонибудь из моих ребят сейчас позвонил".
К счастью, когда объявился Андрей Чернышев, в кабинете снова стало
пусто. По его лицу Настя поняла, что он чем-то сильно разозлен.
- Кофе хочешь? - предложила она.
- Не хочу. Послушай, Каменская, ты, может быть, гениальный сыщик, но
зачем ты делаешь из меня идиота? Ты что, всерьез считаешь, что ты одна
умная, а у нас у всех по полторы извилины в голове?
Настя замерла от недоброго предчувствия, но постаралась сохранить
спокойствие.
- Что случилось, Андрюша?
- Что случилось? А то, что ты странно себя ведешь. Да, ты в нашей
группе старшая, тебя Гордеев назначил, но это не означает, что имеешь
право скрывать от нас, в частности от меня, информацию.
- Я тебя не понимаю, - хладнокровно ответила она, чувствуя, как начи-
нают дрожать руки. Ведь говорила же она Гордееву, что не может работать
так, как он того требует.
- Почему ты не сказала мне, что Олег изъял у вдовы Косаря записную
книжку? Представь себе мое положение, когда я спрашиваю у нее про запис-
ную книжку мужа, а она мне говорит, что высокий светловолосый молодой
человек с Петровки ее забрал. Получается, у нас правая рука не знает,
что делает левая. Женщина, естественно, тут же замкнулась, никакого раз-
говора у нас не получилось. Видно, заподозрила, что я ее обманываю и мы
с молодым человеком вовсе не в одной команде. Как прикажешь это пони-
мать?
- Я не знаю ни о какой записной книжке, - медленно ответила Настя. -
Олег мне ничего не отдавал.
- Честно? - недоверчиво спросил Андрей.
- Честное слово. Андрюша, я не первый день в розыске работаю. Поверь
мне, я бы никогда тебя не подставила, да еще так по-глупому.
- Вот дурак! - в сердцах воскликнул он.
- Ты о ком?
- Да о стажере твоем, о ком же еще. Наверняка решил заняться самодея-
тельностью и самостоятельно поработать с людьми, указанными в этой книж-
ке. Живое дело ему подавай!
Недаром он так ныл, в архив ехать не хотел, Пинкертон сопливый. Пусть
только появится - башку ему отверну.
- Тише, тише, успокойся, башку я ему сама отверну. Вообще-то пора бы
ему появиться, засиделся он в архиве.
- Вот помяни мое слово, - возбужденно продолжал Чернышев. - Ни в ка-
ком архиве он не сидит, а бегает по связям Косаря. Хочешь пари?
Настя молча сняла телефонную трубку и позвонила в архив.
- Как ни странно, ты проиграл, - сказала она, поговорив с архивом. -
Мещеринов сидит там. И вчера сидел.
- Поглядим еще, чего он высидит, - пробурчал Андрей, выпустив пар и
понемногу успокаиваясь.
Настю грызло беспокойство. Совсем недавно, во время разговора о новой
машине Игоря Лесникова, она ощутила неприятный холодок в желудке. Это
означало, что в мозгу мелькнула какая-то важная мысль, но она не успела
ее поймать и зафиксировать. И теперь она мысленно повторяла весь разго-
вор с начала и до конца, надеясь, что мысль вернется. Что-то ее обеспо-
коило во время разговора. Что же? Что?
- Ты мне, кажется, кофе предлагала? - подал голос Чернышев.
- Сейчас сделаю.
Она принялась за кофе и, включая кипятильник, доставая чашки, ложки и
сахар, восстанавливала в голове обрывки разговора с Юрой Коротковым.
"Это наш Лесников. Купил недавно новую машину..."
"У Игоря вполне состоятельные родители..." Нет, не здесь.
"Жена зарабатывает соответственно..." Соответственно чему? Кажется,
это было где-то здесь. Что же он еще сказал?
"Жена - классный модельер..."
Ложка дрогнула у нее в руке, часть кофе просыпалась на стол.
- Андрюша, чем занималась мать Ереминой? Чем она на жизнь зарабатыва-
ла?
- Шила. До того, как спилась окончательно, она была неплохой портни-
хой. Первая-то судимость у нее была за кражу, помнишь?
- Да, ты говорил. И что?
- Она совершила кражу у своей же клиентки во время примерки, прямо в
ателье. Вытащила деньги из сумочки и практически сразу же попалась. Пос-
ле освобождения ее обратно в ателье уже не взяли, она попробовала устро-
иться в другие - всюду отказ. В те времена с судимостью не больно-то
брали на работу, особенно с малолетним ребенком, сама знаешь. Еремина
устроилась дворником, получила служебное жилье и подрабатывала шитьем в
частном порядке.
- Почему ты мне этого не рассказывал?
- А ты не спрашивала.
"Ну и зря, - подумала Настя. - Балда ты, Каменская, а проще говоря -
дура, каких поискать".
Было уже около десяти вечера, когда Настя наконец пришла домой. Выйдя
из лифта, она устало подошла к своей квартире и сунула ключ в замок.
Ключ не поворачивался.
Еще когда она была ребенком, отчим учил ее: не суетись, когда не по-
нимаешь чего-нибудь, остановись и подумай, действуй медленно и аккурат-
но. Не суетиться, не дергаться, подумать...
Она вытащила ключ и постаралась вспомнить сегодняшнее утро. Могла ли
она забыть запереть дверь? Нет, это исключено. Движение, как и многие
другие, было отработано до автоматизма. Настя слегка толкнула дверь. Так
и есть, открыто. Ригель замка утоплен, поэтому дверь не захлопнулась.
Странно. Сама она никогда не ставит замок "на собачку".
Она осторожно прикрыла дверь, как можно тише спустилась этажом ниже и
позвонила к соседке.
Через сорок минут приехал Андрей Чернышев, ведя на поводке огромного
Кирилла.
- Заходи, - сказал он псу, подведя его к Настиной квартире. - Погля-
ди, что там такое.
Распахнув дверь, он отстегнул поводок от ошейника. Кирилл осторожно
вошел в прихожую, методично обследовал кухню, комнату, постоял, прислу-
шиваясь и принюхиваясь, под дверьми ванной и туалета, и вернулся к поро-
гу. Обнюхал Настины ноги, потом вернулся в прихожую, покрутился там, вы-
шел на лестничную клетку и уверенно пошел к лифту.
- Чисто, - констатировал Андрей. - Посторонних нет, но они были, в
квартире есть чей-то запах, кроме твоего собственного. Будешь заходить
или вызовем милицию?
- Зачем мне милиция?
- А вдруг тебя обокрали? Войдешь - следы затопчешь.
- Ты в своем уме, Андрюша? Мне что, ночевать на лестнице? Милиция
приедет дай Бог часа через два, эксперта ждать будут до утра. Да что я
тебе рассказываю, будто сам не знаешь. Заходим.
Они вошли в квартиру. Настя бегло осмотрела комнату.
Красть у нее и в самом деле было нечего, разве что несколько совсем
новых, подаренных матерью вещей. Все остальное было не таким, чтобы
привлечь внимание воров.
- Ну что? - спросил Чернышев, когда она осмотрелась. - Порядок?
Настя выдвинула ящик письменного стола, где лежала коробочка с немно-
гочисленными золотыми украшениями - цепочкой с кулоном, парой сережек и
изящным дорогим браслетом, который подарил ей Леша после того, как полу-
чил за свои разработки престижную международную премию.
- Порядок, - с облегчением вздохнула она.
- Тогда скажи мне, в какое дерьмо ты вляпалась. Если тебя не обокра-
ли, значит, тебя хотят напугать. Есть соображения?
- Кроме дела Ереминой, я ничем не занимаюсь.
- Понятно, - протянул Андрей. - Плохи наши дела, Настасья.
- Уж куда хуже, - невесело усмехнулась она. - Знать бы только, что
именно им не понравилось: история с Бризаком или то, что Олег сидит в
архиве?
- Будем ждать, - пожал плечами Андрей. - Больше ничего не остается.
Должны же они объяснить, чего хотят.
Он посмотрел на часы.
- Все, голубушка, мне пора, я человек женатый и отец семейства. Ки-
рилла оставляю тебе. Завтра в семь утра заеду и поставлю тебе новый за-
мок. Учти, Кирюша в квартиру никого не впустит, но и тебя не выпустит,
так что лучше не пытайся.
- Может, не надо Кирилла? - осторожно возразила Настя. - Я же запру
дверь, замок-то не сломан.
- У них ключи есть. По-моему, они вполне убедительно тебе это проде-
монстрировали. Хочешь проснуться посреди ночи и увидеть рядом с собой
прекрасного незнакомца? Твое легкомыслие меня иногда просто поражает. До
завтра.
Андрей ласково взял Кирилла за ошейник, подвел к Насте и сказав стро-
го: "Охранять", ушел. Настя осталась вдвоем с собакой.
Она устала и замерзла, хотелось есть, но больше всего ей хотелось
согреться в горячем душе, лечь в постель и превратиться в ребенка, кото-
рый живет вместе с родителями и ничего не боится...
...Свернувшись в клубочек, Настя лежала на диване, даже не раздева-
ясь. Сначала она хотела принять душ, но, стянув с себя свитер, ощутила
такой сильный страх, что быстро надела его обратно. Ей казалось, что
стоит только зайти в ванную и перестать слышать гудение лифта, как тут
же в квартиру войдет он. Ее не успокаивало даже присутствие прекрасно
обученной овчарки. Чтобы заглушить страх, она включила телевизор, но тут
же выключила: телевизор мешал слышать шаги на лестнице. Очень скоро сос-
тояние ее стало близким к панике, она не смогла заставить себя включить
кофемолку, потому что та слишком сильно гудит, и выпила растворимый ко-
фе, который не принес ей ни бодрости, ни тепла, оставив лишь кисловатый
привкус во рту. У нее все валилось из рук, даже консервный нож, так что
поесть ей почти не удалось. Измученная бесплодными попытками справиться
со страхом, она легла на диван и постаралась сосредоточиться. Чем день
сегодняшний отличается от дня вчерашнего? Почему это случилось сегодня,
а не неделю назад? Потому что неделю назад она была в Италии, а до того
и речи не было ни о каком Бризаке. Архив? Но Чернышев уже был там в са-
мом начале работы по делу, и это не вызвало у них никакой реакции. Они
не трогали ее, пока шли бесконечные допросы Бориса Карташова и супругов
Колобовых, они спокойно отнеслись к тому, что была изъята кассета из ав-
тосекретаря Карташова. Неужели все дело в Бризаке? Но почему? И откуда у
них ключ от квартиры?
Что еще произошло сегодня? К вечеру появился Олег Мещеринов, привезя
с собой подробные записи по делу Ереминой-старшей. Оказалось, она вела
весьма неупорядоченный образ жизни, часто приводила в дом случайных со-
бутыльников, которых нередко укладывала в свою постель, оставляя малень-
кую дочку играть на кухне в одиночестве и порой забывая вовремя ее по-
кормить. Одного из таких вот собутыльников она и убила, зарезала кухон-
ным ножом прямо в постели и, удовлетворенная, уснула рядом с трупом. А
когда проснулась, несколько протрезвев, то с криком выбежала из кварти-
ры, где и попала в руки добросердечных соседей и прохожих, вызвавших ми-
лицию.
Слушая стажера, Настя раздумывала, как бы ей приступить к вопросу о
визите к вдове Косаря и о злосчастной записной книжке. Ссориться с Оле-
гом не хотелось, во-первых, потому, что он ведь и пришел на стажировку
для того, чтобы его учили, а не для того, чтобы получать выволочки, а
во-вторых, потому, что с ним предстояло вместе работать и не стоило пор-
тить отношения. Настя решила начать с другого.
- Чем занималась Еремина? На какие деньги жила?
- Она работала дворником, - спокойно ответил Олег, заглянув в записи.
- У нее были судимости до того, как она совершила убийство?
- Да, за кражу.
- А чем Еремина занималась до первой судимости?
Мещеринов полистал блокнот.
- Я не записал. По-моему, в деле этого и не было. Разве это важно?
- Может быть, и нет. Но вы не особенно добросовестны, Олег. Эти све-
дения в деле есть. Вы не обижайтесь, но вам рано еще работать самостоя-
тельно. Вместо того, чтобы учиться, задавать вопросы и получать ответы,
вы стремитесь принимать решения и давать оценки. Что важно и что не важ-
но - буду решать я, а вы мне должны принести факты. Я вместе с вами их
проанализирую и наглядно покажу, как их интерпретировать и оценивать.
Хорошо?
- Хорошо, - буркнул Олег, собирая со стола бумаги.
- Какую записную книжку вы изъяли у вдовы Косаря?
Парень замер, щека его непроизвольно дернулась, едва заметный шрам
над бровью налился краской. Он молчал.
- Я жду, - напомнила Настя. - Дайте ее мне. Я не собираюсь устраивать
вам сцену за то, что вы скрыли это от меня. Вы совершили служебный прос-
тупок, но вы - стажер, вы еще учитесь, поэтому обойдемся без нотаций и
наказаний. Просто запомните, что делать этого нельзя.
Мещеринов упорно молчал, уставившись в окно.
- В чем дело, Олег?
Настя почуяла неладное, но гнала от себя плохие мысли.
- Анастасия Павловна, я очень виноват, но... Я ее потерял, - наконец
выдавил он.
- То есть как - потеряли? - севшим голосом спросила Настя. - Где?
- Не знаю. Я принес ее сюда, а вас на месте не было. Когда вы пришли,
я хотел сразу вам отдать книжку, полез в карман, а ее нет. Поэтому я и
не сказал ничего. Боялся, что ругать будете.
- Я и так ругаю. Что в лоб, что по лбу. Или вы надеялись, что никто
не спросит, что как-нибудь обойдется?
Олег кивнул.
- Тогда запомните еще одно правило. Его не я придумала, а физики. Они
говорят: "Все, что может испортиться, обязательно испортится. То, что не
может испортиться, портится тоже". Применительно к нашей работе это оз-
начает, что ничего никогда не обходится и не рассасывается само собой, и
ни в коем случае не следует на это рассчитывать. Любую ошибку надо пы-
таться исправить немедленно, вы слышите? Немедленно, чем скорее, тем
лучше. Потому что каждая минута промедления чревата тем, что исправить
уже ничего будет нельзя. Усвоили?
Он снова кивнул.
- Когда вы видели эту записную книжку в последний раз?
- Дома у Косаря.
- Куда вы ее положили?
- В карман куртки. А когда вы пришли, ее там уже не было.
- Куда-нибудь заходили по дороге от дома Косаря на Петровку?
- Нет.
- Куртку где-нибудь снимали?
- Только здесь, в кабинете.
- Кто-нибудь заходил в кабинет, пока меня не было?
- Заходили, конечно. Коротков, Ларцев, потом этот... красавец такой,
я его фамилии не помню...
- Игорь Лесников?
- Да-да, он. Еще Коля приходил.
- Селуянов?
- Да. Еще несколько человек заходили, вас спрашивали.
- Они из нашего отдела?
- Кажется, да.
- Что значит "кажется"? Они присутствовали у Гордеева на совещаниях?
- Не помню. Я плохо лица запоминаю.
- Тренируйтесь, - Настя уже не пыталась скрыть злость. - Вы выходили
из кабинета?
- Выходил, конечно, вас же очень долго не было.
- Да перестаньте вы оправдываться, лучше отвечайте на вопросы как
можно точнее. Дверь запирали?
- Да... Кажется...
- Запирали или нет?
- Ну... Не всегда. Когда надолго уходил - запирал, а когда на минут-
ку...
- Ясно. Отдайте мне ключ от кабинета. Вы - человек расхлябанный, я не
могу рисковать, ожидая, пока вы возьметесь за ум. У вас есть способнос-
ти, это несомненно, и вы смогли бы стать настоящим розыскником, но одних
способностей недостаточно. Учитесь учиться, тогда из вас что-нибудь по-
лучится. И займитесь своим характером. Робость и трусость в сочетании с
самоуверенностью - чудовищная смесь. Вы с треском вылетите из любого
нормального коллектива.
Олег молча натянул куртку, вынул из кармана ключ и положил его на
стол. Настя оделась, повесила на плечо необъятную спортивную сумку, с
которой ходила летом и зимой, ключ, оставленный стажером, заперла в
сейф.
- Не обижайтесь на меня, Олег, - сухо сказала она на прощание. - Наша
работа настоящая, а не игрушечная. Может, я была излишне резка с вами,
но вы это заслужили.
- Я не обижаюсь, - удрученно ответил Мещеринов...
...От телефонного звонка Настя вздрогнула. Посмотрела на часы - поло-
вина второго ночи. Неужели это они?
- Анастасия Павловна? - послышался приятный мужской голос.
- Да, я. Кто это?
- Как вы себя чувствуете? - весело поинтересовался мужчина, проигно-
рировав ее вопрос.
- Прекрасно. Кто вы?
- А я думаю, что вы говорите неправду, Анастасия Павловна. Вы
чувствуете себя плохо. Вам страшно. Правда?
- Нет. Что вам нужно?
- Значит, правда. Так вот, Анастасия Павловна, мне пока ничего не
нужно, кроме одного. Я хочу, чтобы вы подумали о том, как провели сегод-
няшнюю ночь.
- То есть?
- Я хочу, чтобы вы запомнили, как вам было страшно и какую незабывае-
мую ночь вы провели в обнимку с этим страхом. Я хочу, чтобы вы поняли:
сегодня вам дали попробовать только маленький глоточек, чтобы вы лишь
почувствовали вкус страха. В следующий раз вы выпьете всю чашу до дна.
Вы же не хотите, чтобы с вашим отчимом приключилась беда.
- При чем здесь мой отчим? Я перестаю вас понимать.
- Вы все прекрасно понимаете, Анастасия Павловна. У вашего отчима
есть машина, но он человек небогатый, и на гараж у него денег не хвати-
ло. Вы знаете, что происходит с машинами, когда они всю ночь стоят без
