твою голову.
- Ты хочешь сказать, что посторонний мужчина в твоей квартире ночью -
это твои служебные дела?
- Да, именно так я и хочу сказать.
- Он твой коллега?
- Почти. Но не совсем.
- Нельзя ли поточнее?
- Он два года отсидел за хулиганство. И в этом смысле он, конечно,
никак не может считаться моим коллегой. Но до этого он много лет зани-
мался чем-то вроде оперативной работы.
- Ася, я не спрашиваю, почему он провел ночь у тебя дома. Ты взрослая
разумная женщина, и если ты что-то делаешь, то, видимо, считаешь это
правильным. И если ты вдруг захочешь мне изменить, то ты сделаешь это, и
никакие сцены, уговоры и угрозы тут не помогут. Один раз мы с тобой че-
рез это уже прошли, так что некоторый опыт у меня имеется. Ты привела
этого человека сюда на ночь, значит, так было нужно. Но я не понимаю,
почему я должен узнавать об этом случайно и от совершенно постороннего
человека, от Миши Доценко. Тот факт, что ты пыталась от меня это скрыть,
заставляет меня думать, что здесь наличествует нечто большее, чем просто
твои служебные дела.
- Леша...
- Подожди, дай мне сказать. Мне этот разговор так же неприятен, как и
тебе, поэтому давай закончим его как можно быстрее. Я прошу тебя, Ася,
не заставляй меня сомневаться. Я не знаю, понимаешь ли ты, что такое му-
ки ревности. Думаю, что не понимаешь. А я знаю это очень хорошо. И если
я молчу и не говорю тебе ничего, то это не означает, что я ничего не за-
мечаю и ничего не чувствую. Я прекрасно видел, что за два месяца до на-
шей свадьбы с тобой что-то произошло. И точно так же я видел, что при-
мерно через месяц это прошло бесследно. Но что я пережил за этот месяц,
ты и не догадываешься. Поэтому я прошу тебя, пожалуйста, не заставляй
меня переживать все это вновь, особенно если для этого нет никаких осно-
ваний. Я верю, что тот человек, о котором идет речь, не является твоим
любовником. Просто верю, и все. Потому что ты так сказала. Но я видел,
какая перевернутая ты была после этой поездки, и я хорошо помню разгово-
ры, которые мы с тобой вели на этой самой кухне. Не совершила ли ты
ошибку, не расплачиваешься ли ты за последствия этой ошибки. А ведь ты
так и не сказала мне, в чем суть, заставляя меня догадываться, о какой
ошибке идет речь. Он здесь ночевал, и, если бы ты сказала мне об этом
сама, мне бы ив голову не пришло волноваться по этому поводу. А ты хоте-
ла от меня это скрыть, и мне это неприятно. Пойми, Ася, я не требую от
тебя никаких объяснений. Я просто прошу, чтобы ты так не делала. Не
скрывай от меня ничего, что можно не скрывать. Не заставляй меня сходить
с ума от подозрений и ревности, если для этого нет реальных оснований.
- Хорошо, не буду, - покорно сказала Настя, понимая, что муж прав. И
возразить тут нечего.
На следующее утро, едва Настя переступила порог своего кабинета, ее
вызвал Гордеев. Она скинула куртку, бросив ее прямо на письменный стол,
быстро пригладила щеткой волосы, растрепавшиеся на сквозняке в метро, и
пошла к начальнику.
- У меня для тебя четыре новости, - сказал Виктор Алексеевич. - Одна
плохая, одна очень плохая, но с оттенком приятности, одна нейтральная, а
четвертая - просто отличная. Выбирай, в каком порядке блюда подавать.
- Давайте сначала очень плохую, - вздохнула Настя. - Пока с утра силы
есть, постараюсь выдержать ее с мужеством и достоинством.
- Звонил Семеныч с утра пораньше. "Палач" опять отметился.
- Черт! - вырвалось у Насти. - Не успели подстроиться. Где на этот
раз?
- А там, где ты и предсказывала... В этом, собственно, и состоит от-
тенок приятности. Семеныч сказал, что ты наметила еще четыре области,
где, по твоим предположениям, должен действовать "палач". Так что после
обеда он тебя ждет, покажет тебе новые данные.
- Понятно. Теперь давайте плПИПю новость без приятности.
- Все тот же Семеныч, который теперь жить без тебя не может, - не
удержался Гордеев, чтобы не поддеть ее, - просил сказать тебе, что ни
одна из жертв "палача" по оперативным данным не проходила. По делам от-
рабатывались десятки людей, но ни один из трех потерпевших - ни тот, что
с серьгой во рту, ни с крестом на груди, ни с пистолетом - в круг этих
людей никогда не попадал. Поняла, деточка? Никогда.
- Значит, я ошиблась, - спокойно подытожила Настя. - Что ж, отрица-
тельный результат - тоже результат, потому что из него тоже можно делать
полезные выводы. Стало быть, наш "палач", скорее всего, не из милицейс-
ких. Столько работы псу под хвост! Обидно! Дура я, дура. Надо было сразу
же это проверить, а я только вчера додумалась.
От злости на саму себя у нее запылали щеки и даже голос задрожал. Но
полковник Гордеев сделал вид, что ничего не заметил, и не стал ее уте-
шать. Он слишком хорошо знал Анастасию.
- Дальше что подавать прикажете? - весело спросил он.
- Нейтральное что-нибудь. Зажуем хлебушком вашу горькую еду.
- Машина, которая ночевала под твоим балконом, принадлежит господину
Чинцову Григорию Валентиновичу, сотруднику аппарата Думы. Мелкая сошка,
большой властью не располагает, а подробности характера и личной жизни
будут попозже. Ну что, Стасенька, готова к хорошим новостям? Или, может,
еще какого-нибудь дерьмеца подкинуть для контраста?
- Не надо, хватит, - засмеялась она, уже вполне справившись с собой
после приступа злости на собственную недогадливость.
- Фотографию Кирилла Базанова, находящегося в данный момент в Инсти-
туте судебной психиатрии, предъявили свидетелям по давнему убийству шан-
тажиста. Поздравляю тебя, деточка, тут ты попала в центр мишени.
- Опознали? - ахнула Настя. - Не может быть, вы меня разыгрываете. Не
бывает такого везения.
- Здрасте! - развел руками Виктор Алексеевич. - Как это не бывает,
когда вот оно, потрогать можно. И потом, насчет везения я бы не стал ут-
верждать категорически. Ты откуда это убийство шантажиста выкопала?
- Из архивов своих. Вы же знаете, у меня собственный архив на все не-
раскрытые убийства и изнасилования за десять лет.
- И что ты с ним делаешь, с архивом этим?
- Работаю. - Она пожала плечами. - Анализирую данные, которые удалось
собрать по делу, группирую все преступления в таблицы в зависимости от
разных признаков и характеристик. Да будто вы сами не знаете? После
убийства Лученкова и задержания Кирилла Базанова я проверила свои архивы
на предмет неустановленного убийцы с внешними данными, похожими на База-
нова. Вот у меня и получился шантажист. Тоже убийство на улице, средь
бела дня и из пистолета.
- То есть ты хочешь сказать, что работаешь со своим архивом постоян-
но? - зачем-то уточнил Гордеев.
- Ну да, конечно. Вношу туда данные о каждом новом нераскрытом прес-
туплении, группировки новые придумываю... Знаете, - она засмеялась, - я
иногда становлюсь похожа на сумасшедшего филателиста, который каждый ве-
чер открывает свои кляссеры и альбомы, достает лупу и пинцет и начинает
любоваться своими сокровищами, перекладывать их, перегруппировывать. Так
и я с этими убийствами вожусь каждую свободную минуту. Скупой рыцарь от
криминалистики.
- Значит, я прав, и ни о каком везении речи быть не может, - реши-
тельно произнес полковник. - Закономерный результат упорного кропотливо-
го многолетнего труда. Заслужила ты, деточка, свою удачу, и в качестве
награды я сообщу тебе самую потрясающую новость на сегодняшнее утро.
- Пятую? - удивилась Настя. - Вы же говорили, их всего четыре.
- А это продолжение четвертой. Так что приготовься и в обморок не па-
дай. У нашего Кирилла Базанова, как ты догадываешься, есть родители, ко-
торые до сих пор пребывают в полном изумлении от того, что натворило их
дитя. Как говорится, ничто не предвещало. Тихий послушный молодой чело-
век, дурных компаний не водил, спиртное потреблял весьма умеренно. А то,
что взрывной был и раздражительный, так это, во-первых, не каждый день,
а во-вторых, быстро проходило. Родителей Базанова попросили припомнить
то время, когда было совершено убийство шантажиста, то есть апрель девя-
носто третьего года. Почти три года прошло, конечно, многовато, но
вдруг... Не появились ли у Кирилла в то время новые знакомые, не заве-
лись ли у него деньги - короче, стандартный набор вопросов. Базанов у
нас семьдесят второго года рождения, стало быть, в осенний призыв девя-
ностого года он в аккурат служить отправился, в ноябре девяносто второго
вернулся, весной девяносто третьего находился в Москве. И вот тут, Ста-
сенька, начинаются всякие непонятные невероятности, или невероятные не-
понятности, не знаю, как лучше выразиться. Матушка нашего Базанова при-
поминает, что двенадцатого апреля девяносто третьего года Кирилл дома
разбил стакан, да так неудачно, что порезал всю ладонь на правой руке.
Вроде бы нес стакан с чаем из кухни к себе в комнату, споткнулся и рас-
тянулся прямо в прихожей, со всей силой собственного веса вдавив ладонь
в осколки. Мать точно помнит, что это было двенадцатого апреля, потому
что раньше в этот день вся страна праздновала День космонавтики, а Кирю-
ша, когда совсем маленький был, очень трепетно относился ко всему, что
связано с космосом. Ну, впрочем, как и все мальчишки. Только почти у
всех это с возрастом проходит, а он задержался в развитии. И когда мать
ему руку-то йодом поливала, он чуть не визжал от боли, а она приговари-
вала: "Что ж ты, Кирочка, боль-то терпеть не умеешь. Не по-мужски это.
Вон космонавты твои ничего небось не боятся, видишь, храбрые какие, а ты
потерпеть немножко не можешь. Ну ты уж потерпи в честь праздника, это же
твой любимый праздник". При этой сцене присутствовали отец Базанова, его
младшая сестра и соседка, которую попросили прийти посмотреть порезы, не
осталось ли в них стекла. Соседка у них медсестрой работает. Приходит
твой друг Юра Коротков в Институт психиатрии, просит Базанова показать
ладони, видит следы порезов, заметные такие следы, потому что порезы бы-
ли глубокие. И спрашивает, мол, как же ты так, братец? Догадайся, что
ему Базанов отвечает.
- И что?
- А ничего, Стасенька. Не помнит он.
- То есть как это не помнит? - нахмурилась Настя. - Как можно этого
не помнить?
- А вот так и не помнит. Коротков ему: а как из армии пришел - пом-
нишь? Помнит, рассказывает, как до Москвы добирались, как родители его
встретили, даже помнит, в каком его мать была платье и какая прическа у
сестры. Как Новый 1993 год встречали - помнит. Как 8 марта в том году
праздновали - помнит. Как руку порезал в середине апреля - не помнит. А
что на майские праздники делали - снова помнит. Как у Винокура: здесь
играем, здесь не играем, здесь рыбу заворачивали, а тут опять играем.
Между прочим, мне кто-то из специалистов говорил, что у олигофренов за-
частую бывает великолепная память, они книжки могут целыми страницами
наизусть заучивать без всякого труда, и это им иногда помогает и школу
нормально закончить, и даже институт. У Базанова, похоже, с памятью все
хорошо. А в середине апреля - провал. Когда шантажиста-то прикончили,
помнишь?
- Да, - вмиг онемевшими губами произнесла Настя. - Его убили двенад-
цатого апреля. Утром, около одиннадцати часов. Что же получается? Вспыш-
ка острого психоза, убийство человека - и потом амнезия?
- А что, не может быть?
- Может. Но не получается. Если это болезнь, то и после убийства Лу-
ченкова у него должна развиться амнезия, Базанов должен забыть все собы-
тия, связанные с убийством. А он все помнит. Все в деталях. Причем пом-
нит настолько ясно и отчетливо, что совершенно не путается в показаниях.
- Ладно, погоди делать выводы, послушай меня.
Я тебе еще не все рассказал. Если бы ты не так увлеченно работала в
бригаде у Семеныча, ты бы все это и раньше узнала. Коротков, между про-
чим, пить-есть забыл, не говоря уже о поспать; носится по всему городу,
добывает информацию, а ты не проявляешь к ней никакого интереса и вообще
как будто забыла, что кроме твоего "палача" и другие преступления есть.
И их тоже раскрывать надо. Так вот, недели примерно три назад или чуть
больше матушка нашего Кирочки Базанова видела сына в обществе мужчины
приятной наружности. Мужчина этот был ей незнаком, в том смысле, что их
не знакомили и имени его она не знала. Но лицо показалось ей знакомым.
Она напрягла память и припомнила, что видела этого товарища однажды, и
тоже вместе с Кирочкой. Точнее, не столько вместе, сколько в одном и том
же месте. И было это довольно давно, незадолго до того, как Кирочка руку
поранил.
- Незадолго - это как? - уточнила Настя.
- Ну совсем незадолго. Накануне. Так вот мама Кирюше и говорит, дес-
кать, кто этот твой знакомый?
Симпатичный такой. А он не понимает, о ком идет речь. Мама ему напо-
минает, мол, тот, с которым ты шел от магазина в сторону парка, да ты
его давно знаешь, я вас почти три года назад вместе видела. А у сына лю-
бимого в глазах пустота и одно сплошное непонимание. Так ничего она от
него и не добилась, но, надо сказать, не сильно и старалась, потому как,
во-первых, никакого принципиального значения это для нее не имело, а
во-вторых, она все время помнит, что сын у нее олигофрен, хоть и в сте-
пени легкой дебильности, но все-таки не нормально развитый, и требовать
у него точных и четких объяснений глупо. Наш Коротков, конечно, и об
этом Базанова спросил. Ну, у него принципиальности-то и терпения по-
больше будет, чем у Кирочкиной мамы, и он насел на беднягу со всем своим
оперативным мастерством и энтузиазмом. Да, вспомнил Кирочка этого прият-
ного во всех отношениях дядечку. Но с трудом. Подошел, говорит, попросил
стотысячную купюру разменять. Базанов в это время как раз с работы шел,
а на улице человек этот к нему подходит. Кирилл в карманах порылся, де-
нег наскреб, пересчитал их, купюры, как назло, были мелкие, он все время
со счета сбивался. В конце концов выяснилось, что до ста тысяч ему не
хватает около пятнадцати тысяч рублей, дяденька извинился, стотысячную
купюру спрятал. Какое-то время они шли рядом, им было по пути. Вот и
все. Видел его Кирилл в первый раз в жизни, никогда раньше с ним не об-
щался и почему мама говорит, что это его старый знакомый, он не понима-
ет. Но это, деточка, еще цветочки. Самая ягодка-то знаешь в чем? Вот в
этом.
Гордеев протянул Насте листок.
- На, прочти. Заодно и свою память проверь. Считай, я тебе экзамен
устроил на внимательность.
- Что это? - спросила она, беря протянутый листок.
- Выписка из протокола допроса матери Базанова. Читай, читай.
Настя быстро пробежала глазами по строчкам. Она сразу узнала почерк
Короткова - крупный, некрасивый, но очень разборчивый. "Мужчина лет око-
ло сорока, смугловатый, волосы длинные, кудрявые, как у певца, который
из "Машины времени". Да, правильно, Макаревич его фамилия, спасибо, что
подсказали. Только залысины большие. И в очках с затемненными стеклами.
Роста невысокого, ниже Кирочки, а у Кирюши рост метр семьдесят три. Одет
хорошо, дорого, но не броско. Кавказец? Нет, не похоже, что он с Кавка-
за. Кавказцы - они, знаете, вычурные такие, все пиджаки бордовые носят
или зеленые, пальто у них длинные, как из журнала мод. В общем... нет, у
них очень особенная манера одеваться, а этот мужчина хоть и смуглый и
темноволосый, но не кавказец".
- Вот это номер, - тихо выдохнула она, опуская лист бумаги на колени.
- Вы меня наповал сразили. Это же тот самый мужчина, которого видели в
"России" во время смерти Юрцева.
- Ну, не надо так уж категорически судить, - осторожно заметил Горде-
ев. - Тот самый или не тот - нам пока неизвестно, но описания их очень
похожие. Сегодня после обеда сюда придут мать Базанова и некоторые
участники нефтяной презентации, попробуем сделать комбинационный порт-
рет, потом покажем его Базанову вместе с несколькими другими и попросим
указать нам мужчину, который у него деньги пытался разменять. Это пока
не твоя забота, этим занимается Доценко. А ты, деточка, подумай вот над
чем: Базанов, конечно, не гигант мысли, совсем даже напротив, но ка-
кая-то элементарная логика в его поступках и словах быть должна. Ну са-
мая элементарная, на уровне здравого смысла. Прикинь-ка, в чем он может
лгать, а в чем говорить правду, и подумай, что из этого вытекает и как
проверять. К трем часам тебя вызывает Семеныч, значит, до ухода зайдешь
ко мне и доложишь.
Настя вернулась к себе в комнату, повесила небрежно брошенную на стол
куртку в шкаф, включила кипятильник, чтобы сделать кофе, и стала задум-
чиво вытаскивать из своей необъятной сумки те бумаги, которые вчера бра-
ла с собой, когда ездила в министерство к генералу Коновалову, которого
Виктор Алексеевич Гордеев за глаза именовал не иначе как просто Семены-
чем. Внезапная вспышка ярости ослепила ее, и Настя принялась с ожесточе-
нием рвать и выбрасывать в корзину длинные листы распечаток с разными
списками и таблицами, которые она так старательно и любовно составляла
дома на компьютере. "Дура! Безмозглая идиотка! - шептала она исступлен-
но, раздирая пополам очередной свернутый в рулон длинный лист. - Почему
ты об этом подумала только вчера? Ты должна была догадаться, что это
нужно проверить в первую очередь. В первую очередь ты должна была убе-
диться, что жертвы "палача" - из числа фигурантов, которых отрабатывали
по делу, но что-то не срослось, не связалось. А ты сочла, что это навер-
няка так и есть, и уже на этом выстроила свою версию о работнике мили-
ции, который решил сам вершить свой суд. Самонадеянная кретинка! Две не-
дели ушли впустую, две недели выкинуты на помойку. За это время можно
было сделать массу полезной работы, а ты потратила две недели черт знает
на что. Гнать тебя надо с этой работы поганой метлой!"
Гневные слова закончились одновременно с подлежащими уничтожению бу-
магами. К этому времени закипела вода в высокой керамической кружке,
Настя сделала себе крепкий кофе, закурила и стала успокаиваться. Руки,
правда, еще сильно дрожали, и сердце колотилось как бешеное, но злость
на саму себя прошла, уступив место поискам рационального. В конце кон-
цов, сказала себе Настя Каменская, если бы я не занялась списками лично-
го состава, я бы никогда не узнала, что в ряде областей шла интенсивная
смена кадров, которая началась примерно через три-четыре месяца после
тех преступлений, виновных в которых сейчас методично уничтожает "па-
лач". И если бы я этого не узнала, я не смогла бы определить те области,
в которых, скорее всего, будет действовать этот "палач" в ближайшем бу-
дущем. Новая жертва "палача" говорит о том, что закономерность я выявила
правильно. Но с другой стороны, это означает, что впереди как минимум
еще три жертвы. Их надо защитить. "Палача" надо найти. И каждый из них
должен быть наказан по заслугам. Жаль, конечно, что жертва не из числа
фигурантов, потому что это сильно затрудняет ее поиск и охрану. И жаль,
что "палач" может оказаться кем угодно, не обязательно нашим сотрудни-
ком, потому что "кого угодно" намного труднее отследить. Но по крайней
мере, понятно, на какой территории он будет действовать. Конечно, не на-
верняка, но с большой степенью вероятности..."
Глава 16
В начале марта за городом было удивительно хорошо. Морозы ослабели,
ртуть в уличных термометрах ночью не опускалась ниже минус восьми граду-
сов, а днем поднималась до нуля, но снег, в городе превращавшийся в ко-
ричневую грязь, в Подмосковье еще радовал если и не девственностью, то
во всяком случае чистотой. Сегодня Григорию Валентиновичу Чинцову предс-
тояла очередная встреча с новыми хозяевами. В тот раз, когда Сергей уви-
дел на улице женщину - родственницу Павла и Чинцов из-за этого вынужден
был добираться до места встречи на такси, были оговорены лишь общие на-
мерения и условия сотрудничества. Услуги Чинцова требовались на этот раз
не для того, чтобы выбить из игры соперников, а для того, чтобы привлечь
на свою сторону отдельные политические группировки и, соответственно,
поддерживающий их электорат. Таким образом, лозунг, под которым Григорий
Валентинович должен был отныне плести свои любимые интриги, звучал так:
"Иди под наши знамена, а то хуже будет".
Информация о том, что "убойное" интервью Александра Ратникова было
организовано именно Чинцовым, просочилась к его новым хозяевам, и Григо-
рий Валентинович понимал, что его считают человеком достаточно могущест-
венным и изворотливым. На него очень рассчитывают. А что он может ре-
ально предложить? Увы, ничего. То есть ничего такого, чего не могут и
другие опытные в подобных делах люди.
Сережа и Николай выследили родственницу Павла сначала только до ее
дома. Когда на другой день она куда-то отправилась, они ее потеряли в
метро. Идиоты! Привыкли в последние годы только на машинах разъезжать,
забыли уже, что такое московское метро в часы пик. А близко к ней подхо-
дить нельзя было, она же их в лицо знает, в Уральске чуть не полчаса за
их столиком просидела, разговоры пьяные разговаривала. Потом-то они ее,
конечно, достали, от дома до здания ГУВД на Петровке довели, и в тот же
день выяснилось, что она встречается с Павлом. Но Сауляк, прохвост эда-
кий, их заметил и попытался сбежать. Ночь провел у Анастасии, или как
там ее зовут на самом деле, а утром все-таки оторвался от наблюдения. И
скрылся неизвестно - куда. Почти две недели Сережа и Коля за женщиной
ходили, но к Павлу она их так и не привела. Теперь Чинцову понятно, что
Сауляк спрятался далеко и надолго. Не найти его. И надежду на эту женщи-
ну пришлось оставить. Судя по тому, куда она каждое утро отправляется,
она работает в Главном управлении внутренних дел Москвы. Что общего у
нее с Павлом? Впрочем, родственница - она и есть родственница, и никако-
го значения не имеет, где она работает. Все равно понятно, почему она с
ним встречается. Плохо только, что задействовать ее нельзя, даже если
она такая же, как и сам Сауляк.
Но раз в распоряжении Чинцова нет ни Павла, ни этой женщины, то что
же он может предложить своим новым нанимателям? Как ни грустно это приз-
навать, ничего экстраординарного. Самый обычный набор услуг. А они-то
рассчитывают на то, что он умеет и может гораздо больше. В этом его цен-
ность. Интервью Ратникова - его визитная карточка. Ах ты, черт возьми,
какая незадача!
Машина свернула с шоссе на проселочную дорогу и вскоре остановилась у
высокого глухого забора. Сидевший за рулем Сережа коротко просигналил, и
почти сразу же из калитки вышел здоровенный парень в пятнистой униформе.
Взяв протянутый Чинцовым документ, удостоверяющий его принадлежность к
Думе, он отошел на несколько шагов и что-то проговорил в переговорное
устройство, после чего широкие ворота распахнулись, позволяя автомобилю
проехать на территорию охраняемого участка.
На крыльце Григорий Валентинович увидел еще одного охранника, такого
же накачанного и в такой же униформе. Судя по стоявшим возле дома маши-
нам, он приехал не первым. Этот охранник тоже посмотрел его документы,
прежде чем впустить в дом. Наконец Чинцов смог войти. Он торопливо раз-
делся, чувствуя неприятное посасывание где-то в желудке. В первыйто раз
он держался с новым хозяином куда более уверенно, потому что Сережа в
этот момент отслеживал женщину, которая могла вывести на Павла, а то и
сама стала бы работать на них. А сегодня что он будет говорить? Какие
обещания сможет дать? За какие поручения сможет взяться? Отступить бы,
да некуда. Деньги обещаны хорошие, от них отказываться жаль. Да и чем
оправдываться? Рассказывать про Павла? Нельзя. Павел - ниточка к другим
преступлениям и грязным делишкам, об которые Григорий Валентинович ручки
замарал. И потом, признайся он, что главный его козырь - Павел Сауляк,
так им проще Павла разыскать и себе на службу поставить, а Григорий Ва-
лентинович им и нужен не будет. Нет, про Павла и заикаться нельзя. А ес-
ли не заикаться, то как объяснить, что еще недавно он мог организовать
невозможное, а сегодня не может?
Приглашенных было не много, всего трое, вместе с Чинцовым - четверо.
Хозяин представил Григория Валентиновича, познакомил его с остальными
гостями. По выражению их лиц Чинцов понял, что они тоже знают про Ратни-
кова, и ему стало совсем кисло.
- Нам известно, что все попытки Президента разрешить чеченский конф-
ликт блокируются теми силами, которые заинтересованы в продолжении вой-
ны. Таких сил много, у каждой группировки свой интерес. Основные - три.
Первая группа извлекает доходы из торговли оружием. Вторая обращает в
свою пользу деньги, выделяемые из бюджета России на восстановление Чеч-
ни. Третья контролирует нефтеперерабатывающие заводы на территории Чечни
и гонит нефтепродукты за рубеж. Все эти силы консолидировались и делают
все для того, чтобы война продолжалась. Сегодня нам стало известно, что
Дудаев в ближайшие дни собирается штурмовать Грозный. В это время там
будет находиться крупный военачальник. Если штурм Грозного произойдет в
присутствии этого военачальника, у него не будет другого выхода, кроме
как принять на себя командование и показать, на что он способен как
стратег и полководец. Разумеется, ничего толкового он сделать де сможет,
и его репутация будет погублена. За ним - армия, и это очень важно. Если
нам удастся спасти его репутацию, он будет нам обязан. Для этого, совер-
шенно очевидно, нужно только одно: сделать так, чтобы он уехал из Гроз-
ного хотя бы за несколько часов до начала штурма. При этом мы не должны
ни в коем случае ссылаться на то, что у нас есть точная информация о
времени начала штурма. Военачальник - человек непредсказуемый, он может
начать разбираться, откуда у нас эта информация.
- А у нас она действительно есть? - подал голос полный человек в нес-
колько мятом костюме.
- Будет, - тонко улыбнулся Хозяин. - Но афишировать это мы не должны.
Нужен другой предлог. А после того, как все случится, военачальник узна-
ет, кому он обязан счастливым избавлением от позора. Как знать, может
быть, и от смерти, если штурм затянется и станет серьезным. Это очень
тонкая интрига, господа. В ней, пожалуй, больше психологии, нежели всего
остального. Военачальники - люди гордые, они никому не прощают подозре-
ний в собственной профессиональной несостоятельности. У него даже и мыс-
лей таких быть не должно.
- Я предложил бы другой вариант, - вступил в разговор стройный краси-
вый мужчина лет пятидесяти. Представляя его Чинцову, Хозяин назвал его
имя - Антон Андреевич. - Принадлежность этого военачальника к команде
Президента известна всем. Если нам удастся раздуть конфликт между ним и
другими руководителями Министерства обороны, обиженные на него военные
отвернутся от Президента. И естественно, примкнут к нам, ибо именно мы
олицетворяем тот режим, при котором армия в чести и почете. Но я согла-
сен, что для этого конфликта очень продуктивно было бы использовать си-
туацию вокруг штурма Грозного.
- У вас уже есть готовая комбинация? - осведомился Хозяин.
- В целом есть задумки, - кивнул Антон Андреевич. - Но для этого ну-
жен человек из штаба войск Дудаева. Есть у нас такой?
- Найдем. Излагайте свой вариант, Антон Андреевич.
- Спецслужбы российской стороны получили, как вам известно, информа-
цию о том, что штурм Грозного планируется на 23 февраля. Войска были
приведены в готовность, но штурм не состоялся. Из стана Дудаева просочи-
лась информация о том, что штурм перенесен на 10 марта. Эту информацию
спецслужбы и доложили руководству армии. Нужно договориться с Дудаевым о
том, чтобы начать штурм раньше. Мы должны будем точно знать о времени
его начала. И это должен быть день, когда наш военачальник будет в Чеч-
не. За несколько часов до начала штурма он оттуда уедет, и это надо бу-
дет устроить очень тонко. Я полагаю, здесь неоценимую помощь нам окажет
господин Чинцов. Вторым этапом комбинации будет публичное высказывание
кого-нибудь из крупных руководителей о том, что спецслужбы в этой ситуа-
ции не сработали. Тут надо будет понагнетать немножко, заявить, что в
Министерстве обороны разведработа в провале. А после этого намекнуть че-
рез прессу, что спецслужбы, напротив, сработали на совесть и точно уста-
новили время начала штурма. Дескать, именно поэтому наш военачальник и
удрал из Грозного, чтобы не принимать на себя командование и не де-
монстрировать всему миру свою профессиональную несостоятельность. После
этого ему ничего не останется, кроме как сдать ГРУ на съедение общест-
венности со всеми потрохами. У него ведь будет только два выхода: либо
признаться в своей трусости, либо подтвердить, что разведка работает
плохо. Первое, как вы правильно заметили, исключается. Остается второе.
Он обрушится с критикой на разведку, и свою и нашу, то есть ФСБ. Будет
добиваться снятия руководителей и коренной перестройки работы спецслужб.
Он начнет сдавать своих друзей и соратников. И после этого они отвернут-
ся от него и примкнут к нам.
- Заманчиво, - покачал головой Хозяин. - Но почему вы исключаете тре-
тий вариант? Он может признать, что спецслужбы сработали так, как нужно,
но он обязательно должен был уехать из Грозного. И причину приведет
очень вескую. Вполне уважительную. Ведь на самом-то деле без такой при-
чины он оттуда и не уедет в спешном порядке. И никакого конфликта не по-
лучится. И разведка хорошая, и военачальник не трус. Тогда как?
- А вот тут мы и должны постараться сделать так, чтобы причины спеш-
ного отъезда из Грозного не могли быть оглашены. Впрочем, насколько я
знаю, наш друг Григорий Валентинович в этих делах большой дока. Пусть
это будет его частью нашей общей операции. Резкую критику в адрес спецс-
лужб из уст крупных руководителей я обеспечу. Гадкие намеки в желтой
прессе возьмет на себя господин Турышев. - Антон Андреевич кивнул в сто-
рону полного человека в мятом костюме. - Это его епархия. А отъезд вое-
начальника из Чечни - это ваша задача, Григорий Валентинович. Сможете?
Впрочем, и спрашивать незачем, всем известны ваши способности в таких
тонких делах. Разумеется, сможете. Но надо действовать оперативно, гос-
пода. Времени осталось очень мало, поездка военачальника в Чечню начина-
ется послезавтра и по предварительным расчетам продлится дня четыре.
Дверь в комнату приоткрылась, на пороге возник очередной верзила, но
уже не в униформе, а в самых обычных брюках и обтягивающей тугие мускулы
трикотажной водолазке. Следом за ним в открывшуюся дверь просочились
волнующие запахи жареного мяса и острых маринадов.
- Стол готов, - сообщил он, вопросительно глядя на Хозяина в ожидании
