ва, трогательного и старательного Мишу Доценко и всех остальных. И
только один раз, несколько месяцев назад, когда в отношении Насти нача-
лось служебное расследование по поводу ее связи с мафиозными структура-
ми. Заточный сказал: "Не переживайте, Анастасия. Даже если у вашего ру-
ководства окажется маловато мозгов и вам предложат уйти, без работы вы
не останетесь. Это я вам обещаю". Мозгов у руководства оказалось, к
счастью, достаточно, и со служебным расследованием все обошлось.
Генерал Коновалов продолжал смотреть на нее вопросительно и чуть нас-
мешливо.
- Не хотите у меня поработать? - повторил он свой вопрос, но уже в
более конкретной форме.
- Прошу прощения, - ответила Настя ровным невыразительным тоном.
- Отчего же, не извиняйтесь, - неожиданно развеселился генерал. - Я
вашего начальника Гордеева знаю много лет. И знаю, что по собственной
инициативе от него никто не уходит. Уходят, бывает, если в другой службе
квартира светит или существенное повышение в должности. Но если есть
хоть малейшая возможность не уходить - остаются. Ваш начальник, майор
Каменская, человек уникальный, и я рад, что вы это понимаете. Ну а в
группу по раскрытию преступлений, в которых мы с вами говорили, пойдете?
- Смотря что делать заставите.
- А что бы вы хотели?
- Александр Семенович, ваша доброта меня пугает, - пошутила Настя. -
Когда очень большой начальник спрашивает очень маленького подчиненного:
"А чего бы вы хотели?" - это к дождю. Или к холодному лету.
- Перестаньте, - поморщился генерал. - Вы уже давно не маленькая де-
вочка, таланты которой нужно рекламировать на каждом углу и при каждом
удобном случае доказывать, что вы умная и грамотная. Вас знает все ми-
нистерство, я имею в виду - ваше имя и некоторые ваши успехи. О вас
сплетничают, между прочим. О вас рассказывают легенды и омерзительные
гадости. И если вы этого не знаете, то знать должны. Вы давно уже пере-
росли ту должность, на которой сидите у Гордееза, и если вам нравится у
него работать, то это не означает, что все остальные должны относиться к
вам как к рядовому старшему оперу. Ваша должность - это ваше личное де-
ло, ваш собственный выбор. А вот ваша репутация - это уже нечто иное.
Поэтому не надо ерничать, говоря обо мне как об очень большом начальни-
ке, а о себе - как об очень маленьком подчиненном. Ваш начальник Гордеев
говорил, что вас невозможно заставить делать то, чего вы делать не хоти-
те. И никакие приказы не помогают. Это, конечно, не по-офицерски, и вряд
ли я должен вас хвалить за это. Но это вопрос дисциплины, и пусть голова
на этот счет болит у Гордеева. Однако я не хотел бы заставлять вас де-
лать что-то через силу. Поэтому я и спрашиваю: какой участок работы вы
хотели бы взять?
Настя тихонько улыбнулась, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не рассме-
яться, потом не справилась с собой, прыснула и расхохоталась.
- Ловко вы меня сделали, Александр Семенович. Сначала показали вкус-
ное пирожное в виде загадочных преступлений, потом наговорили кучу комп-
лиментов моей якобы гениальности, попутно всячески демонстрируя, что не
собираетесь на меня давить и посягать на мою независимость. И вот она я,
вся в вашей власти.
- Значит, согласны?
- Ну куда ж я денусь, Александр Семенович! Конечно согласна. Дайте
мне все материалы по личному составу во всех областях, где произошли се-
рийные убийства. Пусть это будет мой кусок.
- Побойтесь Бога, Анастасия Павловна, это же такая скука. Составьте
перечень вопросов и дайте мне, я поручу какому-нибудь клерку заняться
этими списками. А вы делайте что-нибудь более творческое.
- Вы не поняли, Александр Семенович, - вздохнула Настя. - Вы ничего
не поняли. Никакой клерк не сделает с этими материалами то, что нужно.
- Вы заранее уверены в их недобросовестности? - вздернул брови Коно-
валов, и впервые за все время беседы в его голосе зазвучало раздражение.
- Да пусть они будут хоть тысячу раз добросовестны, все равно от их
работы толку не будет. Любая самая нудная и скучная работа превращается
в праздник, если у тебя в голове есть идея, которую ты сам придумал и
сейчас проверяешь. Ив процессе этой нудной работы у тебя появляются все
новые и новые идеи. Это и есть самое что ни на есть творческое в опера-
тивной работе. А клерки, которых вы посадите работать со списками, ни-
когда ничего не придумают, глядя на фамилии, названия должностей и номе-
ра приказов. Потому что за всем этим нет их собственной идеи, нет части-
цы их фантазии, а есть глупое распоряжение глупого начальника по просьбе
какой-то глупой Каменской.
- Хорошо. Меня предупреждали, что вы бываете резки и грубы. Но вы, по
крайней мере, убедительны. Какие сведения вам нужны?
Настя быстро перечислила информацию по личному составу, которая может
ей понадобиться.
- И еще номера телефонов тех сотрудников в каждом регионе, кому я мо-
гу в любое время дня и ночи позвонить и задать любые вопросы.
- Вы все получите в ближайшие дни, - пообещал Коновалов, прощаясь с
ней. - Гордееву поклон от меня.
Настя все-таки решила вернуться на работу, хотя время было уже позд-
нее. Гордеев был у себя, из-за двери кабинета раздавался его громкий,
раздраженный голос - он с кем-то ругался по телефону. Настя осторожно
приоткрыла дверь и заглянула в кабинет. Кроме начальника там, к ее удив-
лению, оказался и Коротков.
- Заходи, - шепотом сказал Юра. - У нас новости. А у тебя?
- Тоже, но не по нашим делам. Колобок меня продал в рабство.
- Кому?
- В родной главк, Коновалову.
- Надолго?
- Как пойдет. Но это не означает, что я не буду здесь работать. Ты же
знаешь психологию нашего руководства: то, что самое главное, вы должны
делать в рабочее время, а то, что не очень главное, но тоже важное, - в
свободное от работы время. А всю остальную работу делайте когда хотите,
но чтобы было сделано. Так что новое задание не отменяет старых. А что в
нашей лавке?
- Седого опознали.
- Да ты что?! Правда?
- Кажется, правда. Слышишь, как Колобок с округом ругается. У них же
есть четкая инструкция, что делать в случае обнаружения трупов без доку-
ментов. И мы с тобой как порядочные сидим на Петровке и ждем, когда вы-
полнение этой инструкции принесет свои долгожданные плоды. А сегодня вы-
яснилось, что они и не думали ничего делать. Труп в морг отправили и
ждут, когда к ним придет ориентировка на лицо, объявленное в розыск. Ты
видишь, какие оболтусы? То есть они решили подождать, когда этого седого
дядьку кто-нибудь хватится и прибежит в милицию заявлять о том, что он
пропал. Милиция, как ты сама знаешь, страсть как не любит такие заявы
принимать, она все старается заявителя уговорить, что человек погулять
вышел и через недельку вернется. Короче, недели через две после заявле-
ния об исчезновении розыскное дело, может, и заведут, но тоже не факт.
Потом, через какое-то время, пойдет ориентировка с фотографией и описа-
нием одежды. Вот этого сладостного момента наши друзья в Крылатском и
решили подождать. Ты представляешь, в какой ярости Колобок?
- И кто нашего седого хватился? Родственники?
- Представь себе, соседи. У него, оказывается, две собаки, ирландские
сеттеры. Они же писать хотят, какать и кушать. А никто их не кормит и не
выводит. Они и начали выть и лаять. А потом уже скулили от ужаса. Соседи
забеспокоились, все-таки одинокий человек, раз собаки так себя ведут -
значит, беда. Так и оказалось.
В этот момент Виктор Алексеевич наконец закончил объяснять окружному
управлению все, что он о нем думает, швырнул трубку на рычаг и отер лы-
сину огромным носовым платком.
- Явилась, - пробурчал он, но вовсе не сердито. - А я уж думал, ты
там навсегда осталась. Ну что, сманил тебя Семеныч?
- Пытался. Но я стойкая. Не далась.
- А что насчет группы? Неужели отказалась?
- Согласилась. Интересно же. А что, не надо было?
- Надо, надо, - как-то рассеянно покивал лысой головой Виктор Алексе-
евич, словно вопрос о работе Каменской в составе министерской бригады
интересовал его меньше всего на свете.
Судя по первоначальным данным, убитый в Крылатском мужчина оказался
Константином Федоровичем Ревенко, не работающим, холостым. По отзывам
соседей, Ревенко был человеком тихим, спокойным, шумных компаний в его
квартире не бывало. Судя по обстановке в квартире, человек он вполне
состоятельный, но без шика, свойственного нуворишам. Дорогие и тщательно
ухоженные ружья говорили о его любви к охоте, как, впрочем, и две собаки
охотничьей породы. Женских вещей в квартире не было, из чего можно было
сделать вывод, что дамы если и появлялись там, то не задерживались. Ре-
венко действительно незадолго до гибели уезжал из Москвы на три дня, по-
тому что оставлял соседу ключ и просил присмотреть за собаками.
- Ничего не понимаю, - удрученно сказала Настя. - Что может быть об-
щего у этого Ревенко с шустрым Асатуряном? Кто он хотя бы по профессии?
- Размечталась. - Коротков шутливо развел в ответ руками. - Скажи
спасибо, хоть имя и адрес есть. А подробности - дня через два, не
раньше. Но знаешь, мать, ты была права. С этим Ревенко что-то не так.
Ребята, которые вскрывали его квартиру, обнаружили весьма скудный набор
документов. Квитанционные книжки для оплаты квартиры, электроэнергии и
телефона и две сберкнижки - рублевый депозит и валютный счет. И больше
ничего. Ну, допустим, паспорт у него был с собой и преступник заботливо
его украл. Но все остальное-то! Ни диплома об образовании, ни трудовой
книжки, ни свидетельства о рождении - ничего. Или он все это где-то пря-
тал, или все это украли.
- Или этого не было вообще.
- Как это?
- Вот так. Не было - и все. Юрка, не нравится мне эта история. Надо
как можно быстрее раскапывать биографию Ревенко. Чует мое сердце, увяз-
нем мы в этом трупе на долгие недели.
Перед уходом Настя зашла в дежурную часть за сводками. Сегодня с утра
она не успела их посмотреть и собиралась сделать это дома. Алексей уехал
в Жуковский к родителям, старики затеяли ремонт, и нужно было помочь им
двигать мебель из комнаты в комнату, освобождая место для рабочих. Сидя
в вагоне метро, она предвкушала тихий одинокий вечер и уже мечтала, как
выпьет кофе с парой бутербродов и усядется за компьютер обрабатывать
сводки. В вагоне было совсем свободно, места рядом с ней были пустыми, и
Настя не смогла удержаться от соблазна. Во всем, что касалось работы,
она была подетски любопытна и нетерпелива. Воровато оглянувшись по сто-
ронам, словно собиралась сделать что-то неприличное, она достала из сум-
ки сколотые скрепкой листы с отпечатанным текстом. Кражи, разбойные на-
падения, грабежи, трупы, заявления об исчезновении людей... Она не вчи-
тывалась, глаз привычно скользил по строчкам, останавливаясь только на
некоторых ключевых словах. Но это не означало, что Настя читала сводку
невнимательно. Все прочитанное сразу же откладывалось в памяти и в нуж-
ный момент могло легко быть извлечено и использовано.
Ей повезло с автобусом, ждать не пришлось, и она даже не успела за-
мерзнуть на остановке. Дома она сразу же поставила чайник на огонь, сде-
лала себе бутерброды и уселась на кухне, положив ноги на табуретку и
держа в одной руке хлеб с сыром, а в другой - сводки. Эти сухие строчки,
состоящие из стандартных оборотов и привычных слов, она могла читать ча-
сами как самый увлекательный приключенческий роман. От этого занятия ее
оторвал телефонный звонок.
- Анастасия Павловна? - услышала она незнакомый мужской голос.
- Да, я вас слушаю.
- Это Сауляк.
- Павел? - изумилась она. Вот уж кого она меньше всего ожидала услы-
шать. - Какими судьбами?
- Ваш телефон дал мне Минаев. Надеюсь, вы не в претензии.
- Еще не знаю, - сухо ответила она. - А в чем дело?
- У меня к вам просьба... Даже, скорее, не просьба, а предложение. Я
хотел бы нанять вас, если это возможно.
- Это довольно проблематично, - осторожно сказала Настя, лихорадочно
пытаясь сообразить, как себя вести. - А что, собственно, у вас случи-
лось?
- Пока не знаю, возможно, и ничего. Видите ли, моя девушка... Одним
словом, я не могу ее разыскать.
- Простите, Павел, это не моя специальность. Хотя, конечно, мне лест-
но ваше доверие. Но слежкой за неверными супругами я не занимаюсь. Обра-
титесь в частное сыскное агентство, там вам помогут.
- Вы не понимаете. - В его голосе явственно зазвучало нетерпение. - Я
ни в чем ее не подозреваю. Но я боюсь, что с ней что-то случилось.
- Какие у вас основания так думать?
- Она не подходит к телефону. Даже ночью: Послушайте, Настя, только
не надо мне говорить, что она ночует у другого мужчины. Я слишком хорошо
ее знаю.
- Может быть, телефон не исправен. Вы в дверьто ей звонили?
- Я... Видите ли, меня нет в Москве. Я уехал по делам.
- Так вы что, хотите, чтобы я поехала по ее адресу и позвонила ей в
дверь?
- Да, я этого хочу. Вы можете это сделать? Я заплачу вам за беспо-
койство, сколько скажете.
- Бред какой-то! Она работает?
- Да. Но у меня нет ее рабочего телефона. Поймите же, она ждала меня
два года, и после возвращения я все время был у нее. Мне и в голову не
пришло спрашивать ее рабочий телефон.
- Ну хорошо, допустим, я приеду, позвоню в дверь, она мне откроет.
Дальше что? Что я должна ей говорить?
- Если она дома, просто узнайте, все ли в порядке и почему она не
подходит к телефону. Настя...
В трубке повисла пауза. Настя терпеливо ждала, когда Павел скажет
что-нибудь еще.
- Пожалуйста, - наконец сказал он. - Сделайте это. Я заплачу.
Она хотела отказаться, но вдруг на нее снова нахлынуло мучительное
беспокойство, терзавшее ее все время после возвращения из Самары. Что ее
так тревожит? Может быть, эта девушка, подружка Павла, поможет разоб-
раться?
- Ну хорошо, - со вздохом сказала она, - диктуйте адрес, телефон и
имя.
- Дугенец Маргарита Сергеевна, Севастопольский бульвар, дом 44...
- Как вы сказали? - перебила Настя. - Дугенец Маргарита Сергеевна?
Эту фамилию она видела в сводке. Только что видела, буквально десять
минут назад. Она быстро перелистала лежащие на столе бумаги. Да, вот
она, Дугенец М.С., Севастопольский бульвар, 44.
- Павел, - быстро сказала она, - будет лучше, если вы вернетесь в
Москву.
- Почему?
- Поверьте мне, так будет лучше. Все равно вас уже завтра начнут ра-
зыскивать.
- Но почему?
- С вашей девушкой действительно беда. Она убита. Павел, послушай-
те...
Но в трубке раздался только сдавленный не то хрип, не то стон, а в
следующую секунду загудели сигналы отбоя. Он бросил трубку.
Хорошенькое дело! Первое, что приходит в голову, - Павел убил свою
Маргариту Дугенец и теперь пытается выяснить, обнаружила ли милиция те-
ло. Так случается очень часто. Но... Неужели Павел Сауляк может вести
себя так стандартно и глупо? Что-то мало верится.
Телефон зазвонил снова.
- Простите, - послышался голос Павла, - я... С собой не справился.
Как это случилось?
- А вас что, не удивляет, откуда я вообще об этом знаю?
- Да... Я плохо соображаю. Рита... В самом деле, откуда вы знаете?
- Разве ваш друг Минаев не сказал вам, что я работаю в уголовном ро-
зыске?
- Нет. Он просто дал мне ваш телефон. Что случилось с Ритой?
- Ее задушили. Павел, поверьте мне, вам нужно вернуться. Вы - первый,
на кого падет подозрение, потому что вы судимый. Вы вернулись после от-
бытия наказания, и через две недели вашу девушку убивают, а сами вы не-
известно где находитесь. Вся милиция будет поставлена на ноги, вас все
равно найдут и привезут в Москву в наручниках. Вы этого хотите? Возвра-
щайтесь как можно быстрее и приходите сами. По крайней мере, у вас не
будет лишних неприятностей.
- Да, вы правы. - Голос его стал более спокойным, видимо, первый шок
от сообщения начал проходить. - Я вернусь. Завтра же. Так действительно
будет лучше. Настя...
- Да?
- Вы в самом деле работаете в милиции?
- В самом деле.
- Я могу с вами встретиться, когда приеду?
- Конечно. Телефон у вас есть, звоните.
- Я имею в виду - могу я встретиться с вами до того, как явлюсь в ми-
лицию?
- Да. Когда вы будете в Москве?
- Завтра, часов в одиннадцать утра.
- Тогда звоните мне на работу. Запишите номер. Я могу вам пообещать,
что завтра до полудня я никому не скажу про вас. Но если вы не объяви-
тесь, мне придется это сделать. И машина будет запущена. Я хочу, чтобы
вы это понимали.
- Я понимаю. Я приеду, даже не сомневайтесь. До завтра.
Она осторожно положила трубку на аппарат. Вот так, Настасья. Мало те-
бе хлопот, вечно ты ищешь приключений на свою голову. А если он не прие-
дет? Если использует время, которое она ему дала, на то, чтобы скрыться,
уйти в тину, залечь на дно? Если она ничего в нем не поняла и окажется,
что у него банальное мышление недалекого уголовника? Нет, не может быть.
Павел может оказаться подонком любой степени, но то, что он не дурак, -
это совершенно точно. Он не станет вести себя так глупо.
"Будь я проклят, если когда-нибудь обижу тебя".
"Помни, о чем я тебе говорил".
Очарование тихого одинокого вечера исчезло. Настя начала нервничать,
снова и снова прокручивая в памяти разговор с Павлом и пытаясь понять,
все ли сделала правильно, не допустила ли ошибку. Спала она плохо, воро-
чалась в постели и злилась на себя и на весь свет. То и дело пыталась
вспомнить лицо Сауляка, но перед глазами вставали только отдельные дета-
ли - маленькие глазки в обрамлении бесцветных ресниц, высокий лоб, впа-
лые щеки, узкий рот, тонкий длинный нос. А вместе все почему-то никак не
складывалось.
Утром она встала разбитая и хмурая, и даже горячий кофе и ледяной сок
не доставили радости. Придя на работу, она заперлась в своем кабинете с
твердым намерением заняться делом, но все из рук валилось. "Пусть уж
скорее настанет полдень, - думала она, - все равно Павел не приедет. Я
напрасно ему поверила. Он меня обманет, никаких сомнений. Но я дала сло-
во и должна его сдержать. Пусть скорее настанет полдень, и я с чистой
совестью позвоню в управление, которое занимается убийством Маргариты
Дугенец. Пусть начинают его искать. Может, еще не поздно, может быть, он
не успеет спрятаться очень уж далеко".
Но Павел позвонил в четверть двенадцатого.
- Я в аэропорту, - сказал он. - Куда мне приехать?
- Вся беда в том, что у меня нет алиби, - сказал Павел.
Они сидели в кафе, на втором этаже городского аэровокзала. Насте по-
казалось, что вид у Павла еще более измученный и болезненный, чем тогда,
когда он вышел из ворот колонии.
- Почему же его нет? Вы говорите, что уехали из Москвы неделю назад.
Маргарита в это время была жива и здорова. По заключению экспертов, ее
убили три дня назад. Где вы были всю эту неделю?
- Вы не понимаете. Я могу представить доказательства, но у меня дру-
гие документы. Да, я был в разных городах, у меня на руках остались би-
леты на самолет, я регистрировался в гостиницах, но не под своей фамили-
ей.
- Да, конечно, - усмехнулась Настя. - Если вас так усиленно пасли,
когда вы вышли из зоны, то смешно было бы думать, что вы будете жить по
своим настоящим документам. Это Минаев вам удружил?
Павел кивнул.
- И вы должны понимать, что обнародовать этот факт я не могу, чтобы
не подвести его. Я, собственно, и уехал только потому, что они продолжа-
ют меня искать. Две недели я пробыл в Москве, у Риты, я не мог не побы-
вать у нее. А потом уехал, когда понял, что это становится опасным. Мне
не нужно было вообще появляться у нее. Но я так скучал...
Настя недоверчиво взглянула на него, но ничего не сказала. Павел Сау-
ляк не производил на нее впечатления человека, который может так сильно
скучать по женщине, что забудет о собственной безопасности. Но как
знать... В конце концов, она ведь совсем его не знает. Иногда внешне хо-
лодные и равнодушные мужчины оказываются способными на страстную и само-
забвенную любовь.
- И как же мы будем доказывать ваше алиби? - спросила она. - Если вы
не хотите подвести Минаева, у вас только один выход - сказать, что вы
украли паспорт и переклеили на него свою фотографию. Или купили его у
неустановленного мужчины на рынке. Возьмите грех на душу, признайтесь в
том, чего не совершали.
- Это вы мне советуете как аферистка-актриса или как работник мили-
ции?
- Я вам советую как дура, - в сердцах сказала Настя. - Как последняя
дура, которая неизвестно зачем пытается вытащить вас из беды. А вдруг вы
сами убили свою девушку? А я тут с вами кофе распиваю и разговоры разго-
вариваю.
- Не надо так, - тихо произнес Сауляк. - Вы же прекрасно знаете, что
я ее не убивал.
- Откуда мне знать? Почему я должна вам верить?
- Вы знаете. И вы мне верите.
- Вот только не надо меня гипнотизировать этими вашими заклинаниями,
- сердито откликнулась Настя. - И не надо меня уговаривать. У меня тоже
есть свой профессиональный гонор. Не для того я вас с такими мучениями
вытаскивала из Самары, чтобы меньше чем через месяц отдать на растерза-
ние следователю и новому суду. Давайте-ка пройдемся по последней неделе,
желательно по часам. Когда вы уехали из Москвы? Только точно. Часы, ми-
нуты, номер рейса - все подробно.
Павел снова сидел с прикрытыми глазами и старательно перечислял все
свои передвижения за минувшую неделю, а Настя, отодвинув чашку с остыв-
шим кофе и хилым бутербродом, записывала за клочке бумаги.
- В Белгороде я устроился в гостиницу "Юность", два дня подряд ездил
за город, гулял. Потом, в понедельник вечером, приболел и весь вторник
пролежал у себя в номере. В среду мне стало лучше, и я снова поехал за
город...
- Кто-нибудь может подтвердить, что весь вторник вы провели в гости-
нице? - перебила его Настя.
Это было важно. Маргарита Дугенец была убита именно во вторник.
- Дежурная по этажу, горничная. Горничная в первый раз пришла убирать
номер часов в одиннадцать, увидела меня, извинилась и сказала, что при-
дет попозже, чтобы меня не беспокоить. Потом она пришла спустя часа два.
Я сказал ей, чтобы она не стеснялась и убирала. Я лежал на кровати, иона
забеспокоилась, спросила, не нужно ли врача пригласить. Я отказался. Она
включила пылесос, а у меня очень болела голова, поэтому я вышел в холл,
где сидит дежурная. Она оказалась очень милой женщиной, угостила меня
чаем, пока горничная убирала номер...
- Как вы думаете, они хорошо вас помнят?
- Думаю, да. Горничная, во всяком случае, точно помнит. Вчера я
столкнулся с ней в коридоре, и она спросила, как я себя чувствую.
- Они смогут вас опознать по фотографии?
- Надеюсь.
- Ладно. - Настя решительно поднялась из-за стола. - Посидите здесь,
никуда не уходите. Мне нужно позвонить. Но я предупреждаю вас, Павел,
моя доверчивость не безгранична. Если окажется, что вы меня обманывае-
те...
Она остановилась, подыскивая подходящие слова. Ей очень хотелось ска-
зать что-то вроде "я вас в тюрьме сгною" или "я вам никогда этого не
прощу", но от этих слов за версту разило дешевой мелодрамой.
- То что? - спросил Павел очень серьезно.
- Ничего, - резко ответила она. - Но лучше бы вам меня не обманывать.
- Вы все забыли, - сказал он все так же серьезно.
- Что я должна помнить?
- То, что я вам говорил. Я никогда вас не обижу.
Он снова прикрыл глаза, скрестил на груди руки и откинулся на спинку
стула. На какое-то мгновение Насте показалось, что они еще не вернулись
в Москву, что путешествие из Самары в столицу продолжается и неизвестно,
когда и чем оно закончится. Все было так же: его поза, его непроницаемое
лицомаска с закрытыми глазами, стена недоверия и отчуждения, стоявшая
между ними.
Она встряхнулась, вышла из кафе и пошла искать телефон. Вернувшись
минут через двадцать, она застала Павла все в той же позе.
- У вас в Москве есть жилье? - спросила она, усаживаясь за столик.
Он молча кивнул, не открывая глаз.
- Вы должны будете находиться в своей квартире и никуда не уходить. Я
договорилась, ваши липовые документы фигурировать нигде не будут. Сейчас
мы с вами поедем в одно место, вас сфотографируют, и вы отправитесь к
себе домой. Наш сотрудник сегодня же вылетит в Белгород и предъявит вашу
фотографию работникам гостиницы, где вы останавливались. Если они вас
опознают и подтвердят все, что вы мне рассказали, считайте, что вам по-
везло. Вас только допросят, вы должны будете рассказать о своей девушке,
о ее образе жизни, о ее знакомых. И все, больше вас не тронут.
- После этого я смогу снова уехать?
- А что, очень надо?
- Я не могу пока оставаться в Москве.
- Боитесь, что ли? - насмешливо спросила Настя.
- Жалею ваш труд и ценю его, - отпарировал он так же насмешливо. - Не
для того вы меня тащили через пол-России с четырьмя пересадками, чтобы
меня в первый же месяц шлепнули.
Они вышли из здания аэровокзала и поехали на Нахимовский проспект,
где их ждали сотрудники милиции, занимавшиеся убийством Маргариты Дуге-
нец.
Григорий Валентинович Чинцов с огорчением констатировал, что остался
как бы без работы. Столько усилий было приложено к тому, чтобы сплести
интригу в интересах команды Малькова, а команда распалась. Видно, без
конкурентов не обошлось, на вкусный кусок криминального пирога всегда
охотники найдутся. А жаль, Мальков платил хорошо. Можно, конечно, пред-
ложить свои услуги кому-нибудь еще, надо только выбрать надежного и де-
нежного хозяина. На днях ему предложили приехать для переговоров к одно-
му крупному деятелю, который тоже хотел бы попробовать свои силы в
борьбе за президентское кресло.
Сидя в машине, он мысленно прикидывал, какими возможностями распола-
гает на сегодняшний день и что может пообещать новому хозяину. Жаль, ко-
нечно, что Сауляк сорвался с крючка. Выполнил задание и сказал, что хо-
чет уехать отдохнуть. Обещал, правда, появиться через некоторое время,
но когда оно, это время, настанет? Мальков тогда не велел его прижимать,
сказал, мол, пусть отдыхает, не надо его сердить. А теперь вот Григорий
Валентинович сожалеет об этом поспешном решении. Дали бы Павлу еще ка-
кое-нибудь задание, поманили бы хорошими деньгами - никуда бы он не уе-
хал, остался бы в Москве и на связь регулярно выходил бы. А нынче где
его найдешь? Упустили, дураки, с досадой думал Чинцов. А все Мальков,
перестраховщик. Лучше бы за дочкой своей, идиоткой, присматривал. Вот
где надо было перестраховываться-то, а не с Павлом. Да чего уже те-
перь... Ничего не поправишь.
За рулем серебристой "ауди" сидел Сережа, один из тех двоих, что ез-
дили за Павлом в Самару. Чинцов не любил сам водить машину, он предпочи-
тал во время поездок подремывать на заднем сиденье. Внезапно машина рез-
ко затормозила, заставив Григория Валентиновича недовольно поморщиться.
- В чем дело? - сердито спросил он.
- Это она, - сказал Сережа, показывая рукой куда-то вправо.
- Кто - она?
- Та женщина, которая Сауляка встречала.
- Где?! - встрепенулся Чинцов.
- Вон та, в черной куртке, без шапки. Сейчас в магазин заходит.
- Ну-ка отъезжай в сторонку, - скомандовал Чинцов.
Они проехали чуть вперед и остановились. Стекла в машине были тониро-
ванными, и Григорий Валентинович мог спокойно оглядывать улицу, не бо-
ясь, что его увидят снаружи. Он повернулся поудобнее и стал через заднее
стекло наблюдать за входом в магазин. Родственница Павла! Очень хорошо.
Если сесть ей на хвост, можно и до Павла добраться. А нет, так и с ней
самой поговорить. А вдруг она тоже?.. Чинцов плохо представлял себе, как
именно работает Сауляк, но одно знал точно: он умеет как-то воздейство-
вать на людей. Григорий Валентинович был большим поклонником разного ро-
да чудес, с восторгом и замиранием сердца читал о Джуне, о болгарской
прорицательнице Ванге, об экстрасенсах, которые умеют, взглянув на фо-
тографию, точно определять, жив человек или умер, где он сейчас находит-
ся и даже как его зовут. Чинцов во все это искренне верил и был убежден,
что Павел Сауляк - именно такой. Чудотворец, маг и волшебник. А коль та-
кой дар дается природой, то как знать, может, и родственница его все это
умеет. Гены все-таки.
Григорий Валентинович был человеком азартным, и рулетка казалась ему
миниатюрной моделью всей жизни. К чему долгий кропотливый труд, скучные
упорные занятия, если нужно всего-навсего правильно поставить и сорвать
миллион одним махом и не прилагая никаких усилий. Надо ждать своего чу-
да, и оно обязательно случится. Такой исполнитель, как Сауляк или кто-то
ему подобный, - и есть то самое чудо, которое позволит обогатиться,
участвуя в игре ополоумевших политиков, рвущихся к власти. То самое чу-
до, которое сравнимо с выигрышем, выпавшим на зеро.
Женщина в черной куртке вышла из магазина, и Чинцов окинул ее оцени-
вающим взглядом. Что-то не больно она похожа на миллионершу, как ее ха-
рактеризовали Николай и Сережа. И ходит пешком, вместо того чтобы на ма-
шине раскатывать. Впрочем, это, конечно, может быть и случайностью. В
ремонте машина, например. Или живет эта дамочка где-то поблизости. Или
на машине сам Павел ездит. Чинцов тронул водителя за плечо.
- Я такси поймаю, мне на встречу нельзя опаздывать, а ты посмотри за
ней. Вечером доложишь.
Григорий Валентинович вышел из машины, не спуская глаз с идущей впе-
реди женщины. Как бишь ее зовут-то? Кажется, Анастасия Павловна Сауляк.
Ну оч-чень любопытная особа!
Глава 14
Работы навалилось столько, что Настя с ужасом думала: "Еще пять минут
- и я сломаюсь". Каждые полчаса что-то происходило, ее вызывал Гордеев и
давал все новые и новые поручения, к ней заходили коллеги, принося све-
жую информацию по делам, которые находились у них в работе, и вдобавок
почему-то именно в эти дни беспрерывно звонил телефон. Голова у Насти
шла кругом, и ей с трудом удалось вспомнить, когда она в последний раз
хоть что-нибудь ела. В довершение всего ближе к концу дня явился гонец
из министерства и свалил на ее стол необъятные папки с материалами, ко-
торые она просила у генерала Коновалова. А она-то в этой кутерьме и за-
была про таинственного "палача"!
Отследить путь яда, которым отравился Юрцев, до сих пор не удавалось.
Зато исследование жизненного пути седого мужчины, убитого в Крылатском,
Константина Федоровича Ревенко, привело к очень странным, но отчасти
вполне ожидаемым результатам. Ревенко был прописан в Москве всего около
десяти лет, а до этого, судя по имеющимся сведениям, жил в Эстонии. По-
пытки установить, чем он занимался до переезда в Москву и есть ли у него
в Эстонии родственники, наткнулись на глухую стену. Независимое прибал-
