Мошенничество вдоль и поперек. В ближайшее время я представлю полный отчет.
Осталось лишь несколько второстепенных вопросов.
— Кстати, о вопросах, Смит, у меня есть к вам один, не второстепенный.
— Да, сэр?
— Вы уверены, что контролируете своих сотрудников?
— Да, господин президент. КЮРЕ находится в полной боевой готовности.
— Тогда я спокоен. Но я хочу, чтобы вы знали, Смит: на этот раз вы были
на самой грани.
— Я это знаю, сэр. Что-нибудь еще?
— С моей стороны — нет. Я сейчас, пожалуй, вздремну. Зимбабве пусть
подождет.
— Очень хорошо, сэр, — сказал Смит, и президент положил трубку.
Смит повернулся к своему компьютеру. Несколько вопросов и впрямь еще
оставалось, и чтобы КЮРЕ вернулась к своему нормальному состоянию, их
следует разрешить. Когда стемнело, все уже было ясно.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Смит и Чиун в темноте ждали Римо.
Красно-золотая кладбищенская листва шелестела под порывами ветерка, словно
перебегали по ней крошечные мертвые существа, эльфами возродившиеся к жизни.
Где-то одиноко ухал филин. На аллее, весь в черном, показался Римо.
— Вы опоздали, — сказал Смит.
— Подумаешь, — отозвался Римо.
— Мальчик еще страдает, — прошептал Чиун. — Не ставьте грубость ему в
вину, Император. Все утрясется, когда вы сообщите ему добрую весть.
— Что еще за добрая весть? — спросил Римо.
Смит вынул из кейса папку.
— Я попросил вас встретиться со мной здесь, поскольку именно на этом
месте началась вся эта история, Римо. У вашей могилы.
Римо впервые заметил надгробный камень со своим именем.
— А, вот он какой! Ну, Смитти, вы поскупились. Могли бы и на ангелочка
потратиться.
— И так хорошо, — сказал Смит. — На этом самом месте несколько дней
назад была убита женщина — в тот момент, когда возлагала цветы на могилу.
Цветы, Римо, упали на вашу могилу.
— На мою? А кто она такая, эта женщина?
— Чтобы это выяснить, пришлось провести целое расследование. С толку
сбивало то, что цветы лежали на вашей могиле, а человек, который убил
женщину, был тем самым киллером из Детройта.
— А женщина? Кто была эта женщина? — повторил Римо.
Смит вытянул из папки лист бумаги и фотографию.
— Ее звали Мария Дефуриа. Она была бывшей женой киллера-мафиози по имени
Джезуальдо Дефуриа, в профессиональных кругах известного своим пристрастием
к пистолету "беретта-олимпик".
— Ну и при чем здесь я?
— Погоди, Император же объясняет, — сказал Чиун.
— Джезуальдо Дефуриа — так звали человека, которого вы, Римо, принимали
за вашего отца. Но на самом деле вашим отцом он не был.
— Да ну? Докажите!
— Вот копия записки, найденной в доме Марии Дефуриа. Можете потом
прочитать ее сами, но сейчас, позвольте, я перескажу в двух словах. Женщина
обнаружила, говорится в записке, что ее бывший муж обучил их сына, Анджело,
собственному ремеслу. При исполнении одного из заданий мафии сына схватила
полиция. Обвинение в убийстве пало на него. На самом же деле убийцей был
отец, а сын у него — только подручным. Соблюдая кодекс чести мафиози, сын
не выдал отца и был казнен за убийство.
Смит показал куда-то за спину Римо.
— Его похоронили здесь, на семейном участке, рядом с вашей могилой.
Римо прочитал имя Дефуриа на соседнем надгробии.
— Значит, парень, который лежит рядом со мной, тоже казнен за
преступление, которого не совершал, — прямо, как я?
— Странное совпадение, — согласился Смит. — Но Уайлдвуд — это,
согласитесь, не Арлингтонское национальное кладбище. В конце концов оно
рядом с Ньюарком. Позвольте, с вашего разрешения, закончить историю. Дефуриа
пытался помириться со своей бывшей женой и, видимо, проговорился ей о
невиновности сына. Мария решила сообщить об этом властям. Об остальном можно
только догадываться. Вероятно, по пути в полицию она остановилась положить
цветы на могилу сына. Дефуриа за ней следил. Они поссорились, он в нее
выстрелил, а цветы упали на вашу могилу.
— Но он называл себя Римо Уильямс!
— Убив бывшую жену, он был вынужден уехать из города. Даже мафия не
одобряет такого рода убийства. Он знал, что ему придется жить под чужим
именем, и взял то, что было высечено на камне, к которому его жена уронила
цветы. Ваше имя, Римо. Если бы цветы упали по другую сторону вашей могилы,
он, вполне вероятно, назвал бы себя Д. Колт.
— Но ведь у него были все мыслимые документы и удостоверения личности! —
сказал Римо
— В наши дни, имея немного денег, несложно купить любое удостоверение, —
ответил Смит.
— А фамильное сходство? — не унимался Римо. — Особенно вокруг глаз?
— Сходство действительно было, — признал Смит. — Но не фамильное. Вы
оба, по существу говоря, занимаетесь одним ремеслом. Причастность к смерти
не может не оставить своего знака. Я думаю, это можно назвать не фамильным,
а профессиональным сходством. — Смит помолчал. — Не позволяйте чувствам
влиять на ясность ваших суждений, Римо.
— Это и есть урок Мастера Шаня, — промолвил Чиун.
— О чем это ты?
— Не делай вид, будто забыл, Римо, — сказал Чиун. — Мастер Шань, тот,
что принес камень с Луны, помнишь? Я рассказывал тебе эту легенду.
— Помню, конечно. Ну и что?
— Урок Мастера Шаня содержится в этом камне, о котором сам Шань думал,
что принес его с лунных гор. — Чиун вынул из складок кимоно ничем не
примечательный сероватый камень. — Видите?
— А я думал, ты веришь в эту историю, — с подозрением произнес Римо.
— Я что, похож на глупца? — оскорбился Чиун. — Любой невежда знает, что
пешком до Луны не дойдешь! Мастеру Шаню тоже следовало бы знать. Но он так
сгорал страстью к этой китайской вертихвостке, что заставил себя поверить в
то, что ради ее любви сможет дойти до Луны. Вот настоящая суть урока Мастера
Шаня. Не желай чего-либо с чрезмерной силой, не то мечтания застят тебе
взгляд. Ты, Римо, заставил себя поверить, что этот негодяй — твой отец, и
все потому, что тебе очень сильно хотелось иметь отца.
— Уж не хочешь ли ты сказать, будто с самого начала знал, что он мне не
отец?
— Я ничего не хочу сказать. Я уже все сказал.
— Так я тебе и поверил!
— Тем не менее, это истинная правда, — сказал Чиун. — Я с первого
взгляда заметил, что он двигается, как бабуин. А это пристрастие к оружию? А
полное отсутствие представления о хороших манерах? Короче, никакого сходства
с тобой.
— Ого, да ты, кажется, сделал мне комплимент?
— В таком случае беру свои слова назад.
— Как вы все это раскопали, Смитти? — поинтересовался Римо.
— Компьютеры! Они не смогли отыскать архивных данных на другого Римо
Уильямса, живущего в США. Это заставило меня усомниться в подлинности имени.
А потом еще это дело с застреленной здесь женщиной. Баллистическая
экспертиза показала, что она убита из того же самого пистолета, что и
детройтские жертвы, вот я и приехал сюда проверить обстановку на месте. Римо
долго молчал.
— Они похоронят его здесь? В этой могиле?
— Да, — ответил Смит. — Но пусть это вас не тревожит. Вы с ним ничем не
связаны.
— Знаете, Смитти, а ведь где-то непременно должны быть люди, с которыми я
связан.
— Прежде чем завербовать вас в КЮРЕ, Римо, я самым тщательным образом
расследовал ваше прошлое, — пояснил Смит. — Если у вас и есть родители,
выйти на их след невозможно.
— Я бы хотел знать наверняка, — настаивал Римо. — Смитти, будьте
другом, запросите свои компьютеры, а?
— И что потом, Римо? Вас ведь не существует. Вы сейчас, если на то пошло,
стоите у собственной могилы. Семьи у вас быть не может.
— Я просто хочу знать, — сказал Римо. — Хочу знать, есть ли у меня на
этом свете родная душа.
— Синанджу — твоя родная душа, — твердо промолвил Чиун.
— Я знаю, папочка. Знаю и то, что моя родная душа — ты. Но это же совсем
другое дело. Незаполненная дырка в головоломке, которая бередит мне душу.
— Римо... — начал было Смит.
— Найдите их, Смитти! Найдите, не то уйду от вас к чертовой бабушке!
— Это что, шантаж, Римо? В конце концов я всегда могу попросить Чиуна
подготовить для КЮРЕ кого-нибудь другого!
— Да чтобы я пачкал руки о другого? — поднял брови Чиун. — Тем более о
белого! Тем более, если не получу Диснейленд!
Смит щелкнул замком кейса.
— Хорошо, Римо, — с каменным лицом сказал он. — Я сделаю запрос. Буду
держать вас в курсе.
— Смитти! — крикнул ему вслед Римо.
— Да?
— Спасибо за то, что разобрались в этом деле!
— Не за что.
Когда Смит ушел, Римо сказал:
— Ну что ж, Чиун. День прожит, доллар нажит.
— Если не начнешь тренироваться, долларов много не наживешь, — проворчал
Чиун. — Посмотри-ка на свой живот, как ты разъелся! А припомни удар,
которым ты отделался от этого мафиози! Я едва не сгорел со стыда!
— Завтра начнем, — пообещал Римо. — Знаешь, Чиун, тебя я тоже хочу
поблагодарить.
— За что?
— За заботу.
— Да кто же еще, несчастный, станет о тебе заботиться? Нет, ты
безнадежен! Но не надейся, что я забыл, как ты обещал пригласить Нелли
Уилсона на мой концерт. И не думай, что я забыл про...
На пути к кладбищенским воротам Чиун пустился было в перечисление
многочисленных претензий, но, оглянувшись, увидел, что ученик его все еще
стоит у могилы. Старик молча ушел, а Римо остался стоять над собственным
надгробием, наедине с думами и мечтами. Сухие осенние листья кружились над
его головой.
