не напрасно выдала вам аванс. — Он протянул мне руку. — Желаю
успехов.
— И вам тоже. — Я встал и пожал ему руку. — А если
понадобится, сможет ли этот человек опознать их?
— Да в уме ли вы, Гудвин? Трое против одного?
— Знаю, знаю. Но все же сможет ли он, если это
потребуется хотя бы для того, чтобы попортить кое-кому кровь?
— Возможно. Ну вот, я вам рассказал все, что знал. Не
приходите ко мне и не звоните. Дайте мне несколько минут, чтобы
уйти отсюда. — В дверях он обернулся и сказал: — Передайте от
меня привет Вульфу.
Я стоя допил молоко.
5
Было двадцать минут первого, когда я покинул
"Вестсайд-отель". Мне захотелось пройтись. Во-первых, я все еще
не замечал за собой филеров, а я люблю гулять в одиночестве.
Во-вторых, я не хотел загружать голову разными мыслями, а когда
я гуляю, они обычно не беспокоят меня. В-третьих, я хотел
осмотреть кое-какие достопримечательности. К тому же стоял
погожий зимний день, почти безветренный.
Для того. чтобы вам стало ясно, какие мысли появляются у
меня на прогулках, скажу, что, проходя по Вашингтон-скверу, я
подумал об одном совпадении. Оно состояло в том, что
Арбор-стрит, на которой жил Элтхауз, находилась в Виллидже и
что Сара Дакос тоже живет в Виллидже. Мысль эту нельзя было
назвать блестящей, ибо в Виллидже проживает около четверти
миллиона людей, а мне известны куда более странные совпадения,
однако это даст вам представление о том, чем занята моя голова,
когда я гуляю.
Я бывал на Арбор-стрит и раньше, в связи с
обстоятельствами, которые для моего нынешнего рассказа не имеют
никакого значения. Это узенькая улица, длиной всего три
квартала, с двумя рядами старых кирпичных домов. Дом номер 63
ничем не отличался от других. Стоя на противоположной стороне
улицы, я внимательно осмотрел его. Окна третьего этажа, где жил
и умер Моррис Элтхауз, были задернуты рыжевато-коричневыми
портьерами. Я прошел за угол, где в вечер убийства стояла
машина сотрудников ФБР. Хоть я н сказал, что решил осмотреть
кое-какие достопримечательности, на самом деле я выполнял свои
прямые обязанности — знакомился с местом преступления,
расследованием которого мне, возможно, предстояло заняться.
Иногда его дает результаты. Правда, Вульф не признает этого, он
ни за что не подойдет к окну, даже если преступление совершено
под этим окном. Конечно, было бы неплохо подняться на третий
этаж и осмотреть квартиру, но я хотел попасть домой до ленча и
поэтому подозвал такси и уехал.
Вернуться раньше я хотел по той простой причине, что во
время еды, по установленному Вульфом твердому правилу,
разговоры о делах были запрещены. Но я опоздал. В двадцать
минут второго, когда Фриц открыл мне дверь, Вульф уже был за
столом. Усаживаясь на свое обычное место напротив него, я
проронил несколько слов о погоде. Он что-то промычал,
прожевывая поджаренную телятину.
Я тоже взял себе кусок, хотя аппетит у меня был испорчен.
Мне очень хотелось показать Вульфу нелепость его правил, но все
равно поговорить с ним о деле во время ленча не удалось.
После ленча я сказал Вульфу, что хочу кое-что показать ему
в подвале. Мы прошли в вестибюль, свернули направо и спустились
по лестнице. В подвале находилась комната Фрица, ванная,
кладовая и большая комната с бильярдным столом. В бильярдной на
возвышении стояло большое удобное кресло для Вульфа, в котором
он восседал, когда у него появлялось желание посмотреть, как мы
с Саулом Пензером орудуем киями, что происходило примерно раз а
год. Я привел Вульфа сюда, зажег свет и заявил:
— Вот ваш новый кабинет. Надеюсь, он вам понравится. Хотя
я не думаю, что специалисты ФБР могут оборудовать помещение
микрофонами, не побывав в нем, но рисковать не стоит.
Бильярдную они наверняка не привяла в расчет. Пожалуйста,
присаживайтесь. — Сам я примостился на краешке бильярда, лицом
к креслу.
Вульф сердито взглянул на меня:
— Ты что, пытаешься вывести меня из терпения или это на
самом деле возможно?
— Не исключено. Поэтому я не хочу, чтобы они пронюхали о
том, что инспектор Кремер просил передать вам привет, угостил
меня молоком, пожал руку и пожелал счастливого Нового года.
— Не валяй дурака.
— И не думаю. Это был Кремер.
— В номере гостиницы?
— Да.
Вульф поднялся на возвышение и опустился в кресло.
— Докладывай, — приказал он.
Я рассказывал не торопясь, не желая ничего пропустить.
Если бы мы находились в кабинете наверху. Вульф откинулся бы
назад и закрыл глаза, но кресло в бильярдной не было
приспособлено для этого, и ему пришлось сидеть выпрямившись. В
течение последних десяти минут губы у него были плотно сжаты
или из-за моего рассказа, или потому, что он сидел не в обычной
позе, а возможно. и потому, и по-другому. Заканчивая сообщение
о своей экскурсии по городу, я заметил, что какой-нибудь
человек, гулявший с собакой по другой стороне улицы, напротив
дома Элтхауза, или кто-нибудь из дома напротив мог видеть, как
сотрудники ФБР вышли из подъезда и направились к машине за
углом, и даже заметить ее номер. Как раз на углу стоит уличный
фонарь.
Вульф долго втягивал в себя носом воздух.
— Вот уж никогда бы не подумал, — сказал он, — что
мистер Кремер может быть таким ослом, чтобы встретиться с
тобой.
Я кивнул.
— Однако это так. Он не знал, почему ФБР заинтересовалось
вами, пока я не сообщил ему. Ему было известно только, что вы
чем-то настроили против себя ФБР, а у него в руках дело об
убийстве, по которому он не может привлечь к ответственности
сотрудников бюро, вот он и решил подбросить это дело вам.
Признайтесь, что вы чувствуете себя польщенным, ибо Кремер
уверен, что у вас есть пусть хотя бы самый маленький шанс
успешно его завершить. Вы только подумайте, каких хлопот ему
стоило организовать эту встречу! Он даже не задумался над тем,
что я рассказал ему о миссис Бранер, хотя сейчас, наверное,
размышляет об этом. Предположим, вы совершите чудо и докажете,
это убийство Элтхауза — дело рук агентов ФБР. Вашей клиентке
это абсолютно ничего не даст. Ей было бы на руку, а вам дало бы
возможность получить гонорар, если бы вы могли заявить ФБР:
послушайте, я не стану заниматься этим убийством, если вы
прекратите преследовать миссис Бранер. Однако Кремеру это будет
не по нраву. Да и вам тоже. Я знаю, что с убийцами вы ни на
какие компромиссы не идете. Я ясно все изложил?
— Мне не нравятся твои местоимения, — проворчал Вульф.
— Ну хорошо, сделайте это "мы", "нам", "нас" и так далее.
Вульф покачал головой:
— Вот положеньице! — Он чуть улыбнулся уголками рта.
— Чему вы улыбаетесь, черт вас возьми? — резко спросил
я, не сводя с него глаз.
— Возникло очень затруднительное положение. Ясна
бесполезность попытки доказать, что этот человек был убит
сотрудниками ФБР. Ну что ж, в таком случае мы докажем, что они
его не убивали. Нам-то это пойдет на пользу, а что дальше?
— Вот именно.
— Посмотрим. Ты только подумай. Арчи. У нас с тобой
ничего не было, сведения мистера Коэна — мелочь. Сейчас же
благодаря Кремеру мы располагаем хорошим орешком в виде не
доведенного до конца дела об убийстве, в котором весьма
серьезно замешано ФБР независимо от того, его ли сотрудниками
оно совершено. Это прямой вызов нашему мастерству и нашим
способностям, если мы ими обладаем. Бесспорно, нам сперва нужно
выяснить, кто убил этого человека. Ты видел Кремера и слышал,
как он это рассказывал. Он действительно убежден, что убийство
совершено фэбээровцами?
— Да.
— Убежден?
— Он так считает. Кроме того, ему очень хотелось верить,
что это именно так. ФБР он называет не иначе -как "проклятое",
"банда убийц" и тому подобное. Узнав, что на месте происшествия
были замечены трое сотрудников ФБР, Кремер даже не пытался
заниматься другими версиями. Он опытный криминалист, и, будь у
него другие серьезные данные, он бы их расследовал. Однако у
него их не было, и он твердо решил, что убийство — дело рук
фэбээровцев. Действительно, если Элтхауз уже был мертв, когда в
его квартиру проникли сотрудники ФБР, почему они не сообщили об
этом? Они же могли это сделать после ухода из квартиры и не
называя себя. По каким-то причинам они сочли нужным промолчать.
Почему? То же самое относительно пули. Не многие убийцы могли
бы подумать о том, что пуля прошла насквозь и, ударившись в
стену, упала на пол. А они нашли ее и унесли с собой. Для
такого специалиста своего дела, как Кремер, это очень важное
обстоятельство. Поэтому можно понять, почему Кремер обвиняет в
убийстве ФБР.
— Кто этот Брегг, которого упомянул Кремер? — спросил
Вульф, хмурясь.
— Ричард Брегг — самый старший представитель ФБР в
Нью-Йорке. Начальник Нью-Йоркского управления ФБР.
— Но он-то знает, что Элтхауз был убит одним из его
подчиненных?
— Это нужно спросить у него. Брегг может догадываться,
что один из его подчиненных убил Элтхауза, но, если они не
сообщили об этом и ему, утверждать обратное он, разумеется, не
в состоянии, так как не был там. Он вовсе не идиот, но был бы
им, доверяя всему, что докладывают его подчиненные. Это имеет
значение?
— Возможно. Возможно, даже очень большое.
— В таком случае ему или точно известно, что один из его
людей застрелил Элтхауза, или он считает это вероятным. В
противном случае Брегг был бы значительно откровеннее, когда
Кремер попросил его о содействии. ФБР иногда оказывает услуги
полиции, когда ему это ничего на стоит, — ну хотя бы ради
поддержания своего престижа. Кроме того, Бреггу хорошо
известно, что Кремер не стал бы возражать против негласного
обыска квартиры Элтхауза работниками ФБР, ибо, как вы знаете,
полицейские тоже занимаются подобными делами. Возможно, что
пуля спрятана в ящике стола мистера Брегга.
— Ну а ты сам-то что думаешь? Ты согласен с мистером
Кремером?
— Странный вопрос. Ни у меня, ни у вас пока не может быть
своего мнения. Возможно, что Элтхауза застрелил домовладелец за
неуплату денег за квартиру. Или, или, или...
Вульф кивнул:
— Во всем этом мы должны разобраться. Ты немедленно
начнешь расследование в той форме, какую сочтешь наиболее
подходящей. Возможно, стоит начать с семьи убитого. Отец
Элтхауза — дамский портной?
— Правильно. На Седьмой авеню. — Я соскользнул с
бильярда и встал. — Поскольку мы предпочитаем, чтобы убийцей
оказался не сотрудник ФБР, нас, вероятно, не интересует, какой
материал против ФБР удалось собрать Элтхаузу?
— Нас интересует все. — Вульф сделал гримасу. — И если
ты найдешь кого-нибудь, с кем, по твоему мнению, мне следовало
бы поговорить, приведи сюда. — Он снова сделал гримасу и
добавил: — Его или ее.
— С удовольствием. Моя первая остановка будет в редакции
"Газетт", где я просмотрю вырезки, а кроме того, у Лона могут
найтись и кое-какие неопубликованные сведения. Что же касается
встречи с вами, то как я могу привести кого-то в наш дом? Может
быть, наблюдение ведется и за парадным входом, и за дверью,
выходящей во двор? Как я могу кого-то привести сюда и вывести?
— Как обычно. Мы расследуем убийство, которое не
интересует ФБР. Так заявил Кремеру сам Брегг. И на этот раз
Кремер не будет на нас в претензии.
— В таком случае, мне нечего беспокоиться о слежке?
— Нет.
— Вот благодать-то! — воскликнул я.
6
Мои часы показывали 16.35, когда я вошел в аптеку около
Центрального вокзала, заглянул в телефонный справочник по
Манхэттену и в будке телефона-автомата набрал Нужный номер.
Из досье в архиве "Газетт" и от Лона Коэна (при условии
держать это в тайне) я узнал много сведений, которыми заполнил
страниц двенадцать в своей записной книжке. Все это у меня
сохранилось, но заняло бы в книге тоже страниц двенадцать, и
поэтому я приведу здесь только данные, необходимые для
понимания дальнейшего. Вот основные персонажи.
МОРРИС ЭЛТХАУЗ. 36 лет, рост 5 футов 11 дюймов. вес 175
футов, брюнет, пользовался большим успехом у женщин. В
1962—1963 годах имел роман с одной актрисой. Зарабатывал около
десяти тысяч в год, но, вероятно, получал, кроме того, деньги
от матери, без ведома отца. Когда он познакомился с Мэриен
Хинклей, не известно, однако до знакомства с ней у него в
течение нескольких месяцев не было постоянной подруги. В его
квартире найдена рукопись неоконченного романа — триста
восемьдесят четыре страницы на машинке. Никто в "Газетт",
включая Лона Коэна, не мог даже предположительно назвать
убийцу. До убийства никто в "Газетт" не знал, что Элтхауз
собирал материалы для статьи о ФБР, что, по мнению Коэна,
является позором для редакции.
ДЭВИД ЭЛТХАУЗ. Около 60 лет. Отец Морриса. совладелец
фирмы "Элтхауз и Грейф, дамские платья и костюмы". Давиду
Элтхаузу не нравилось, что его единственный сын не желает
наследовать дело отца, и за последние годы отношения между ними
были натянутыми.
АЙВЕНА ЭЛТХАУЗ. Мать Морриса, после смерти сына не
встречалась с журналистами и до сих пор не желает их видеть,
принимает лишь нескольких очень близких друзей.
МЭРИЕН ХИНКЛЕЙ. 24 года, два года работает в редакции
журнала "Тик-Ток". Среди газетных вырезок имелись ее
фотографии, одного взгляда на которые было достаточно, чтобы
понять, почему Моррис Элтхауз решил обратить на нее свое
внимание. Она тоже отказывалась встречаться с репортерами, но
журналистке из "Пост" удалось все же побеседовать с нею и
написать статью, из-за чего в конкурирующей "Газетт" разразился
большой скандал. Одна дамочка из "Газетт" до того расстроилась,
что даже придумала теорию, согласно которой Мэриен Хинклей
застрелила Элтхауза из его же револьвера за то, что он
обманывал ее.
ТИМОТИ КВАЙЛ. Около 40 лет. Старший редактор журнала
"Тик-Ток". Я включаю его в список потому, что он подрался с
журналистом из "Дейли ньюс", пытавшимся подкараулить Мэриен
Хинклей в вестибюле здания "Тик-Ток". Подобная галантность,
безусловно, заслуживает внимания.
ВИНСЕНТ ЯРМЕК. Около 50 лет. Тоже старший редактор журнала
"Тик-Ток". Я включаю его потому, что это по его поручению
Элтхауз писал статью о ФБР.
Все это выглядело не очень обнадеживающим. Я подумывал
было о том, чтобы встретиться с актрисой, но, во-первых, ее
роман с Элтхаузом закончился больше года назад, а, во-вторых,
из предыдущего опыта мне было хорошо известно, что с актрисами
лучше иметь дело издалека, например из пятого-шестого ряда
зрительного зала. Оба редактора ничего определенного не скажут,
отец вряд ли может сообщить что-то новое, а Мэриен Хинклей
заупрямится и передо мною. Наиболее обедающей могла быть
встреча с матерью, и именно ей я звонил из будки
телефона-автомата.
Первая задача состояла в том, чтобы заполучить ее к
телефону. Женщине, которая сняла трубку, я не сообщил своей
фамилии, а лишь официальным тоном попросил передать миссис
Элтхауз, что звоню из автомата, что рядом со мною находится
сотрудник ФБР и что я должен переговорить с миссис Элтхауз. Это
подействовало. Через несколько минут послышался другой женский
голос.
— Кто это? Сотрудник ФБР?
— Миссис Элтхауз?
— Да.
— Моя фамилия Гудвин. Арчи Гудвин. Я не сотрудник ФБР, а
работаю для частного детектива мистера Ниро Вульфа. Со мной в
кабинке нет никакого сотрудника ФБР, но он отсюда недалеко, так
как следит за мной. Я должен повидать вас, лучше бы сейчас же.
Это...
— Я никого не принимаю.
— Знаю. Вы, возможно, слышали о Ниро Вульфе. Вы знаете о
нем?
— Да.
— Человек, полностью отвечающий за свои слова, сообщил
ему, что ваш сын убит сотрудником ФБР. Вот почему за мной
ведется слежка, и вот почему я должен повидать вас. Я могу
прийти минут через десять. Вы расслышали мое имя? Арчи Гудвин.
Молчание. Затем:
— Вы знаете, кто убил моего сына?
— Не по фамилии. Я сам ничего не знаю. Мне известно
только то, что было сообщено мистеру Вульфу. Это все, что я
могу сообщить вам по телефону. Мы полагаем, что мисс Мэриен
Хинклей также следует об этом знать. Я осмелюсь попросить вас
пригласить и ее, чтобы я мог .переговорить с вами обеими
одновременно. Вы можете это сделать?
— Могу. Скажите, вы репортер из какой-нибудь газеты?
Может быть, это очередной трюк?
— Нет. Если бы я работал газетным репортером, все это
выглядело бы как большая глупость и в конечном счете вы просто
вышвырнули бы меня. Я Арчи Гудвин.
— Но я не... — Долгое молчание. — Ну, хорошо. Швейцар
попросит вас предъявить что-нибудь удостоверяющее вашу
личность.
Я, разумеется, согласился и поскорее повесил трубку, пока
миссис Элтхауз не передумала.
Выйдя из дому, я твердо решил игнорировать филеров, но
сейчас, поджидая такси, все же невольно поглядывал по сторонам.
Только сев в машину, я успокоился и заставив. себя смотреть
вперед. Ко всем чертям тылы!
Многоквартирный жилой дом на Парк-авеню, между
восьмидесятыми улицами, был обычным для этого района — козырек
над парадным входом, привратник, выскочивший на мостовую, чтобы
открыть дверцу такси, резиновый коврик у дверей, чтобы не
пачкать настоящий ковер в вестибюле. И тем не менее это был
первоклассный дом, ибо привратник не подменял здесь швейцара, и
наоборот. Я показал швейцару свою лицензию частного детектива.
Внимательно изучив удостоверение, он сказал, что мне следует
подняться в квартиру 10Б, и я направился к лифту. Дверь
квартиры на десятом этаже мне открыла горничная. Она взяла мою
шляпу и пальто, повесила в шкаф и через дверь в глубокой нише
провела в комнату размером даже больше, чем у Лили Роуэн, в
которой одновременно могли танцевать пар двадцать. У меня есть
специальное мерило для людей, располагающих такими большими
комнатами, это мерило не ковры, не обстановка и не драпировки,
а картины, висящие на стенах. Если я в состоянии понять, что
представляют собой эти картины, все в порядке. Если же я только
могу гадать, что на них изображено, следует быть настороже, ибо
за хозяевами нужно глядеть в оба. Комната, в которой я
находился, прошла испытание прекрасно. Я рассматривал полотно с
изображением трех девушек, сидевших на траве под деревом, когда
послышались шаги, и я обернулся.
— Мистер Гудвин? — произнесла женщина, не подавая руки.
— Я Айвена Элтхауз.
Она прошла бы у меня испытание даже без помощи картин: все
в ней дышало честностью — маленькая изящная фигура, волосы с
честной сединой и глаза с честным сомнением в них. Сидя на
стуле лицом к хозяйке, я решил, насколько возможно, быть
честным с ней. Сказав, что мисс Хинклей скоро придет, миссис
Элтхауз не пожелала откладывать наш разговор до ее прихода. Как
она поняла меня по телефону, ее сын был убит сотрудником ФБР,
Это правильно?
Она смотрела на меня в упор.
— Не совсем, — ответил я. — Я сказал, что об этом
известно мистеру Вульфу со слов одного человека. Но я должен
объяснить кое-что, касающееся мистера Вульфа. Он. видите ли...
эксцентричный человек и имеет определенную точку зрения на
нью-йоркскую полицию. Вульфу очень не нравится отношение
полиции к нему и к его работе, так как полиция, по его мнению,
постоянно ему мешает. Он читает газеты и особенно интересуется
сообщениями об убийствах; недели две назад он решил, что
полиция и окружная прокуратура фактически не ведут
расследование убийства вашего сына, а когда Вульфу стало
известно, что ваш сын собирал материалы для статьи о ФБР, он
заподозрил, что это не халатность полицейских, а явное
намерение замять дело. Если ему удастся доказать это и
поставить полицию в неловкое положение, он получит величайшее
удовлетворение.
Миссис Элтхауз продолжала смотреть на меня, почти не
мигая.
Я продолжал:
— Так вот, хотя никто этого нам и не поручал, мы начали
расследование. Пока нами выяснено одно обстоятельство, не
упоминавшееся в газетах, а именно, что в квартире вашего сына
никаких заметок или материалов о ФБР полицией обнаружено не
было. По-видимому, вы знаете об этом.
— Да, — кивнула она.
— Я так и думал. Нам известны и другие факты, но о них
мне дано указание молчать — мистер Вульф еще разрабатывает их.
Однако вчера один человек сообщил ему, что ваш сын был убит
сотрудником ФБР, и в подтверждение привел некоторые данные. Я
не могу сообщить вам, кто этот человек, однако он вполне
надежен, а его сведения не вызывают сомнений, хотя их
недостаточно для подтверждения факта. Поэтому мистер Вульф
хочет получить все сведения от близких вашему сыну людей,
которым ваш сын мог рассказать то, что ему удалось узнать о
ФБР. К числу таких людей, конечно, принадлежите вы и мисс
Хинклей, а также мистер Ярмек. Я имею указание передать вам,
что мистер Вульф не ищет клиентов или гонорара. Он делает все
это по собственной инициативе, никакой оплаты не желает и не
ждет ее.
Она по-прежнему не сводила с меня глаз, но я видел, что ее
мысли заняты чем-то другим.
— Я не вижу причин... — начала было она и умолкла.
— Да, миссис Элтхауз? — произнес я после небольшой
паузы.
— Я не вижу причин, почему бы мне не сказать вам. Сразу
же после того, как мистер Ярмек сообщил, что никаких материалов
о ФБР в квартире моего сына обнаружено не было, я стала
подозревать, что именно ФБР виновно в его смерти. Такое же
мнение у мистера Ярмека и у мисс Хинклей. Я не считаю себя
мстительным человеком, мистер Гудвин, но ведь он же был моим
замолчала, но тут же взяла себя в руки. — Это мой сын. Я все
еще не могу примириться с мыслью, что его... что его уже нет в
живых... Вы когда-нибудь встречались с ним?
— Нет.
— Вы детектив?
— Да.
— Вы ожидаете, что я помогу вам найти... виновных в
смерти моего сына. Хорошо, я тоже хочу этого, но не думаю, что
смогу быть вам полезной. Он редко разговаривал со мной о своей
работе. Я даже не помню, чтобы он когда-нибудь упоминал о ФБР.
И мисс Хинклей, и мистер Ярмек уже спрашивали меня об этом.
Жаль, что я ничего не могу сообщить вам по этому поводу, очень
жаль, ибо, если ФБР виновно в его смерти, я надеюсь, что убийцы
будут наказаны. В Священном писанин говорится: "Не мсти", но
Аристотель утверждал, что мщение справедливо. Вы понимаете, я
думала об этом и полагаю, что...
Она повернулась к двери. Послышались голоса, и в комнату
вошла девушка. Я встал, миссис Элтхауз продолжала сидеть.
Фотоснимки в "Газетт" далеко не соответствовали
действительности, ибо мисс Хинклей в жизни была прямо-таки
картинкой. Изящная шатенка с голубыми глазами. Она подошла к
миссис Элтхауз и поцеловала ее в щеку, а затем повернулась,
чтобы взглянуть на меня, когда миссис Элтхауз назвала мое имя.
Пока ее лучистые глаза внимательно осматривали меня. я приказал
своим не обращать внимания ни на что, не имеющее прямого
отношения к делу. Миссис Элтхауз пригласила нас сесть, и я
пододвинул девушке кресло.
— Вы сказали, что, по словам Ниро Вульфа, преступление
совершено ФБР? — произнесла она, обращаясь к миссис Элтхауз.
— Это так, да?
— Боюсь, что я не совсем правильно выразилась, —
ответила миссис Элтхауз. — Мистер Гудвин, может быть, вы сами
объясните?
Я повторил все сначала, подчеркнув три обстоятельства:
почему в этом заинтересован Вульф, что вызвало у него
подозрение и как это подозрение начало подтверждаться вчерашним
сообщением. Я объяснил, что Вульф не может пока доказать
причастность ФБР к убийству, однако намерен попытаться это
сделать. Именно по этому поводу я сюда и пришел.
— Но я не понимаю... Вульф известил полицию об
информации, полученной от этого человека? — хмурясь, спросила
мисс Хинклей.
— Извините, но, видимо, я не совсем ясно все изложил. По
мнению мистера Вульфа, полиция или знает, или подозревает, что
это дело рук ФБР. В связи с этим ему хотелось бы узнать,
беспокоит ли вас полиция. Часто ли приходят к вам полицейские с
одними и теми же вопросами? Миссис Элтхауз?
— Нет.
— Мисс Хинклей?
— Нет. Мы ведь и так рассказали им все, что нам было
известно.
— Это не имеет значения. При расследовании убийства, если
полиция не напала на след преступника, она никого не оставит в
покое, а сейчас похоже, что она всех забыла. Итак, одно
обстоятельство мы выяснили... По словам миссис Элтхауз, вы и
мистер Ярмек уверены, что убийство Морриса Элтхауза — дело рук
ФБР. Это правильно?
— Да-да, конечно. Иначе почему в квартире не найдено
никаких материалов о ФБР? — воскликнула девушка.
— Вам известно, где могут быть эти материалы? Что удалось
ему раздобыть?
— Нет. Моррис никогда не рассказывал мне о таких вещах.
— А что известно об этом мистеру Ярмеку? — спросил я.
— Не знаю. Думаю, что ничего.
— А как вы, мисс Хинклей, относитесь ко всему атому? Вы
хотите, чтобы убийца Морриса Элтхауза был пойман независимо от
того, кто он? Пойман и наказан?
— Конечно, хочу. Безусловно, хочу.
Я повернулся к миссис Элтхауз.
— И вы этого хотите? А знаете, я готов поспорить, что
убийца никогда не будет пойман, если этим не займется Ниро
Вульф. Возможно, вам известно, что мистер Вульф не выходит из
дома, чтобы встречаться с людьми. Вам придется побывать у него
— вам, мисс Хинклей и, если возможно, мистеру Ярмеку. Вы
можете прийти сегодня в девять часов вечера?
— Зачем? — Миссис Элтхауз с силой стиснула пальцы. — Я
не... Зачем это? Я не могу рассказать ему ничего нового.
— Как знать? Я сам часто считаю, что мне нечего ему
сообщить, но быстро убеждаюсь, что ошибался. Даже если он
только придет к выводу, что никто из вас ничего существенного
ему сообщить не может, и это уже будет полезно. Вы придете?
— Я полагаю... — Она посмотрела на девушку, которая
могла бы стать ее невесткой.
— Да, — заявила мисс Хинклей. — Приду.
Я готов был расцеловать ее, и, по-моему, это имело бы
самое непосредственное отношение к делу.
— А вы можете привести мистера Ярмека?
— Попытаюсь.
— Превосходно. — Я встал. — Адрес имеется в телефонном
справочнике. — Затем я обратился к миссис Элтхауз: — Должен
вас предупредить, что ФБР ведет наблюдение за нашим домом и
ваше посещение будет зарегистрировано. Если вас это не
беспокоит, то мистера Вульфа и подавно. Он не против того,
чтобы ФБР знало о расследовании убийства вашего сына. Итак, в
девять?
Миссис Элтхауз ответила утвердительно, и я откланялся.
Горничная в прихожей пожелала подать мне пальто, и, чтобы
не обидеть ее, я не воспротивился. По брошенному на меня
взгляду швейцара, когда он открывал мне дверь, я понял, что
привратник уже успел шепнуть ему о том, кто я по профессии. Не
желая разочаровывать его, я бросил на него на прощание
пронизывающий взгляд.
Направляясь в такси в другую часть города, я с горечью
думал, что, если за мной следуют филеры (что было весьма
вероятно), может быть, какая-то доля налогов, взимаемых с меня
и Вульфа, уходит на содержание государственных служащих,
которые без всякого приглашения составляют сейчас мне компанию.
Вульф только что спустился из оранжереи после своей
ежедневной, от четырех до шести часов, сессии с орхидеями и
уютно расположился в кресле с толстым томом "Сокровищ нашего
языка". Вместо того чтобы, как всегда, войдя в кабинет,
направиться к своему письменному столу, я на пороге дождался,
пока Вульф посмотрит на меня, решительно показал пальцем вниз,
повернулся и по лестнице сбежал в подвал. Здесь я зажег свет,
подошел к бильярдному столу и присел на краешек. Две минуты,
три, четыре... Наконец Вульф появился в дверях и, сердито
глянув на меня, заявил:
— Я этого не потерплю.
— Ну что ж, будем переписываться.
— Фу! Во-первых, риск очень невелик. Во-вторых, мы можем
использовать это в наших интересах. Ты можешь вставлять в
беседу различные замечания и утверждения, на которые я не
должен буду обращать внимания, если ты при этом поднимешь
палец. Я буду делать то же самое. Конечно, никаких упоминаний
мистера Кремера, этим мы рисковать не можем. Кроме того, в
наших беседах мы должны исходить из .того, что убийство
Элтхауза — дело рук ФБР и мы намерены доказать это.
— Но в действительности мы этого не намерены делать.
— Конечно, нет. — И с этими словами Вульф повернулся и
вышел.
Таким образом, он все же перехитрил меня. Однако,
поднимаясь по лестнице, я должен был признать, что, несмотря на
все свое упрямство, Вульф придумал совсем не плПИПю штуку. Если
ФБР подслушивало наши разговоры в кабинете, во что я не верил,
предложение Вульфа было не так уж дурно. Я вошел в кабинет, где
Вульф уже расположился за письменным столом, и, когда я сел, он
заметил:
— Ну-с?
