свет в кабинете и залез под одеяло, я думал не о ловушке,
которую мы готовим, не о том, сработает ли сна, а о кушетке в
квартире Сары Дакос. Что, если уборщица решит перевернуть
подушки и заглянет под пружины? Задержись я там еще минут пять,
может быть, я бы додумался о лучшем тайнике для револьвера.
В четверг утром мы завтракали без Фрица. Как было
договорено, в восемь часов утра Хьюит прислал за Фрицем машину.
Я помог ему вынести вещи, и, садясь в машину, он мрачно пожал
мне руку. Настроение у него было явно неподходящее для создания
гастрономических шедевров кучке гурманов. Саул и я приготовили
завтрак, а на ленч у нас было холодное мясо, осетрина, две
бутылки шампанского и пять сортов сыра.
В 16.45 я находился в кабинете вместе с Саулом, Фредом и
Орри. В это время спустился из оранжереи орхидейная нянька
Теодор Хорстман, которому сегодня было предложено закончить
работу раньше, попрощался и ушел. Вульф был наверху, в своей
комнате. В 17.10 я поднялся к себе, зажег свет и начал
переодеваться. Я мог бы проверить, нет ли просвета между
занавесками, но для меня было бы необычно беспокоиться об этом,
а мы дьявольски хотели, чтобы все шло, как всегда. То же самое
делал Вульф в своей комнате. В 17.40, одетый для ужина, я
спустился в кабинет, а в 17.45 раздался шум лифта, и появился
Вульф. Не включая радио, мы принялись разговаривать
относительно предстоящей дороги. В 17.55 послышались легкие
шаги в вестибюле — это спустились Джервис и Кирби, также
одетые для званого ужина. Вечерний костюм Джервиса был
значительно лучше костюма шефа, видавшего лучшие времена;
костюм же Кирби не шел ни в какое сравнение с моим, за который
я в свое время выложил три сотни. Они остановились в дверях. Я
сказал Вульфу, что буду ждать его в машине, вышел в вестибюль,
подал свое пальто Кирби и протянул мою шляпу. Когда он открывал
дверь, чтобы выйти на крыльцо, я встал в угол так, чтобы меня
нельзя было увидеть с улицы. Появился Джервис, я подошел и
подал ему пальто и шляпу Вульфа. Через несколько минут, которые
показались мне вечностью, подкатил наш "герон" и остановился у
подъезда. Джервис вышел и затворил за собой дверь. Я наблюдал
за ним сквозь смотровое стекло и решил, что он честно
зарабатывает лишнюю тысячу долларов. У меня не было никакого
мнения относительно Кирби, так как я не знаю, как выгляжу,
когда ухожу, но я бы поклялся, что это Вульф собственной
персоной спускается с крыльца, пересекает тротуар и садится в
машину, если бы не знал точно, что это Джервис. "Герон" укатил
спокойно, не торопясь, и я вдруг осознал, что сдерживаю дыхание
один бог знает сколько времени.
Вестибюль опустел. Перед тем как там погас свет, Вульф
ушел в кухню, Орри — в неосвещенную столовую, а Саул и Фред —
в темную, смежную с вестибюлем комнату. Я сунул руку в боковой
карман, ощупал "морли" тридцать восьмого калибра, сделал шаг к
парадной двери, удостоверился, что она заперта, постоял, пока
мои глаза привыкли к темноте, и затем сел в кресло, стоявшее у
вешалки.
Я чувствовал себя отлично. Напряжение прошло. Я был готов
ко всему, и мне не оставалось ничего иного, как только ждать,
клюнут ли они, решатся ли пойти на грязное дело, или нет: это
уж зависело от них, не от меня. Я не знал, сколько подобных дел
было на их счету. Никто, кроме них, не знает этого, но мне было
доподлинно известно про четыре случая в Нью-Йорке за последний
год, не говоря о всяких сплетнях, которые я слышал. Все
зависело от того, верил ли Брегг, что это его люди убили
Элтхауза. Если верил, то десять против одного, что они заявятся
сюда. Если же не верил или почему-либо считал, что его люди не
имеют отношения к убийству, они не появятся. Хороша ли наживка,
зависело теперь от Брегга, не от нас. Мы сделали все от нас
зависящее. Я чувствовал себя превосходно.
Решив, что прошло уже полчаса, я подошел к двери, чтобы
взглянуть на часы при свете, проникавшем через матовое стекло.
Было всего 18.22, и я почувствовал себя значительно хуже.
Ошибка на восемь минут. Обычно я довольно точно определяю время
и, если сейчас ошибся, значит, несколько распустился. Вместо
того чтобы сесть на место, я пересек вестибюль, подошел к двери
в кабинет и почувствовал себя еще хуже, когда дважды зацепил
плечом стену. Это было непростительно. Следовало взять себя в
руки. Конечно, пойти обратно, руководствуясь прямоугольником
света в матовом стекле двери, было проще, но, будь оно
проклято, я должен пройти прямо в центр вестибюля, который знал
так хорошо! Я проделал это три раза подряд, а затем вернулся и
сел.
Я не могу точно назвать время, когда они появились, потому
что твердо решил не смотреть на часы до семи вечера, но это
произошло около семи. Тусклый свет в дверях вдруг стал еще
тусклее — это были они. Двое. Возможно, что третий оставался
на тротуаре. Один из них наклонился, осматривая замок, а другой
стоял спиной к двери, лицом на улицу.
Конечно, они знали, что замок был системы "Рабсон", и
прихватили с собой нужные отмычки, но все же не смогли отпереть
дверь с первого раза. Спешить мне пока было некуда. Они не
зажгут карманный фонарь в тот же момент, как войдут внутрь, а
постоят некоторое время прислушиваясь. Дверь из вестибюля в
комнату находилась в четырех футах от моего кресла и была
открыта. Я шагнул к ней, сунул внутрь голову, тихонько
присвистнул сквозь зубы и в ответ услышал такой же свист.
Затем, не касаясь стены, я направился к двери в столовую, еще
раз свистнул и вновь услыхал ответный сигнал.
Впоследствии я спорил с Саулом, сколько времени у них ушло
на то, чтобы отпереть дверь. Он утверждал, что прошло восемь
минут, прежде чем дверь отворилась, а я говорю, что десять. Во
всяком случае, она отворилась, и я тут же прошел в кабинет,
прижался спиной к стене, протянул левую руку к выключателю, а
правой вытащил из кармана свой "морли".
Открыв дверь, они прислушивались не более пятя секунд и
затем сразу прошли в вестибюль. Повернув голову, я видел слабое
мерцание карандашей-фонариков, которое становилось все ярче по
мере приближения, затем увидел луч, направленный в открытую
дверь, ведущую в кабинет, затем и их самих. Они вошли, сделали
три или четыре шага и остановились. Тот, который был с
фонариком, принялся светить вокруг и через три-четыре секунды
обнаружил бы меня, поэтому, воскликнув: "Игра началась!", я
поднял "морли" и повернул выключатель. Стало светло как днем.
Один из них просто остолбенел, второй выронил фонарь и
сунул руку в карман. Но не только я был вооружен — Орри уже
стоял рядом, с пистолетом наготове, и голос Саула послышался
из-за двери: "Добро пожаловать?" Они обернулись на возглас и
увидели еще два пистолета, направленных на них.
— М-да, это похоже на попытку ограбления, — сказал я. —
Нам даже нет необходимости разоружать вас, вы не можете
стрелять сразу в нескольких направлениях. Мистер Вульф!
Он был тут как тут. Должно быть, вышел из кухни, когда я
воскликнул: "Игра началась?" Обойдя незваных гостей сторонкой,
он сел за стол и принялся их разглядывать.
— Весьма прискорбный случай, — сказал он. — Арчи,
вызови полицию.
Я двинулся с места. В нашу программу не входила
рукопашная, поэтому я тоже сделал большой круг. На полпути к
телефону я остановился и сказал:
— Послушайте, если вы нападете на меня, когда я буду
набирать номер, вам не уйти отсюда своими ногами. Надеюсь, что
вы знаете законы — налетчики обычно знают их. Вы вторглись в
частный дом. Если вы позволите себе что-нибудь, вас пристрелят,
и представители закона только поблагодарят нас за это.
— Чушь. — Это произнес красивый парень с квадратной
челюстью и квадратными плечами. Другой был повыше, но жилист, с
худым лицом, сквозь кожу выпирали кости. — Чушь, мы не
грабители, и вы знаете это.
— Черта с два я знаю. Вы вломились в чужой дом.
Объясняйтесь с полицией. Я вас предупредил. Стойте смирно. Не
двигайтесь. Одно движение, и вас остановят. У наших ребят
быстрая рука и меткий глаз.
Чтобы дойти до телефона, стоявшего на моем столе, я должен
был повернуться к ним спиной. Я это сделал, и только взялся за
трубку, как красавчик воскликнул:
— Прекратите ломать комедию, Гудвин! Вы отлично знаете,
кто мы. — Он обернулся к Вульфу. — Мы сотрудники Федерального
бюро расследований, и вам это известно. Мы ничего не трогали и
не собирались трогать. Мы хотели только повидать вас. Мы
позвонили, никто не ответил, дверь была отперта, и мы вошли.
— Вы лжете, — спокойно сказал Вульф. — Пять человек
покажут под присягой, что дверь была на запоре и что вы не
звонили. Четверо из них слышали, как вы подбирали ключи. Когда
вас обыщет полиция, она обнаружит и инструменты, которыми вы
взламывали замок. Федеральное бюро расследований! Фу1 Вызови
полицию, Арчи, и скажи, чтобы прислали людей, которые смогут
справиться с двумя бандитами.
Перед тем как набрать номер, я подозвал к себе Фреда.
Проходя мимо них, он чуть не задел их локтем. Когда-то один
фэбээровец, вывернул ему руку, и он рад был бы случаю
расквитаться. Опершись о стол, стоя лицом к ним с револьвером
наготове, он выглядел более грозно, чем это было на самом деле.
В действительности это миролюбивый парень, образцовый муж и
отец четверых детей. Начав набирать номер, я готов был
поставить сто против одного, что мне не закончить этого дела.
Так и случилось. Когда я набрал четвертую цифру, красавчик
прорвался:
— Остановитесь, Гудвин!
Я задержал палец и обернулся. Он полез рукой во внутренний
карман. Я положил трубку и встал рядом с Фредом. В руке
красавчика оказалась маленькая черная кожаная книжечка.
— Вот удостоверение, — сказал он, показывая книжечку.
Это был самый щекотливый момент. Им разрешено только
показывать удостоверение, но не выпускать его из рук. Вульф
буркнул:
— Дайте взглянуть.
Красавчик сделал шаг вперед, но Фред толкнул его на место.
Ни слова не говоря, я протянул руку. Он было замешкался, но все
же положил удостоверение мне на ладонь. Я сказал худощавому:
— Вы тоже, — и протянул руку.
Он уже достал свое удостоверение я положил его поверх
первого. Я обернулся и передал их Вульфу. Он взглянул на одно,
затем на другое, открыл ящик стола, достал очки, внимательно
прочитал документы, не торопясь положил очки обратно в ящик,
небрежно бросил оба удостоверения поверх очков и задвинул ящик.
— Возможно, что удостоверения поддельные, — сказал он.
— Это установят полицейская лаборатория.
Они должны были отлично владеть собой, чтобы сдержаться. Я
мог бы даже восхититься ими, если бы моя голова не была занята
другими мыслями. Оба они словно окостенели, но не тронулись с
места. Затем худощавый произнес:
— Ты жирная свинья!
Вульф кивнул:
— Естественная реакция. Давайте порассуждаем.
Предположим, что вы действительно являетесь сотрудниками
Федерального бюро расследований. В таком случае вы можете
вполне обоснованно жаловаться, но только не на меня, а на ваше
начальство, которое одурачили, заставив подумать, будто этот
дом пуст. Вам не в чем извиняться передо мной.
Он откашлялся.
— Итак, продолжим наши рассуждения. Я собираюсь задержать
ваши удостоверения личности в качестве залога. Вы или ваше бюро
можете получить их, только обратившись к законным властям.
Тогда станет известно, как они попали ко мне, а я, конечно, в
свою очередь предприму контрмеры, так как вы вторглись в мой
дом незаконно и были схвачены на месте преступления, чему есть
четверо свидетелей. Сомневаюсь, чтобы ваше начальство захотело
заплатить такую цену. Следовательно, инициатива принадлежит
мне. Можете идти. Я хочу лишь одного — иметь неопровержимые
доказательства того, что сотрудники Федерального бюро
расследований совершили уголовное преступление и могут быть
преследуемы судебным порядком; эти доказательства находятся у
меня в ящике письменного стола. Между прочим, я не упомянул про
перчатки, которые на вас. Это явится еще одной уликой, если
начнется судебное разбирательство этого дела. Можете идти,
джентльмены.
— Будьте прокляты, — сказал красавчик. — Суд будет
федеральный, и он учтет, что эти удостоверения принадлежат
правительственным служащим.
— Возможно. Однако трудно поверить, чтобы
правительственные служащие, призванные защищать закон, могла
нелегально войти в чужой дом. Очевидно, я вправе задержать у
себя эти документы до тех пор, пока будет установлена их
подлинность.
— А как вы это установите?
— Подойду развития событий. Если документы подлинные,
кто-нибудь из ваших начальников позвонит мне, возможно, даже
сам мистер Брегг.
— Жирная свинья, — сказал худощавый.
Видимо, его словарный запас при стесненных обстоятельствах
не отличался богатством.
— Я очень снисходителен, — сказал Вульф. — Вы вторглись
в мой дом и уверяете меня, будто являетесь государственными
служащими. А вы просто-напросто два уголовника. Если вы
вооружены, нам следует отобрать у вас оружие, а также те
инструменты, которыми вы вскрыли замок моей двери и, без
сомнения, собирались вскрыть ящики моего стола в кабинете.
Рекомендую вам уйти без промедления. Мои помощники не любят ни
грабителей, ни ФБР, и им доставит удовольствие унизить вас. Не
предоставляйте им этой возможности!
Они стояли и глазели на нас. Затем обменялись взглядами,
вновь посмотрели на Вульфа и попятились к двери. Орри, не
опуская пистолета, выскользнул в вестибюль. Он обожает держать
пистолет в руках. Саул прошел в вестибюль через боковую комнату
и включил свет. Фред и я следовали за фэбээровцами. Саул
распахнул перед ними парадную дверь, Орри, Фред и я
присоединились к нему и проводили взглядами незваных гостей,
спускавшихся с крыльца на тротуар. Совершенно очевидно, что
где-то здесь торчал третий фэбээровец, но его нигде не было
видно. Они повернули налево, в сторону Девятой авеню, но мы
решили не провожать их до машины. Перед тем как закрыть дверь,
мы осмотрели замок и увидели, что он не поврежден. Я накинул
цепочку, а Фред заметил, что у них, по-видимому, самая лучшая в
мире коллекция отмычек.
Когда мы все вместе снова собрались в кабинете, Вульф
стоял посреди комнаты, разглядывая карандаш-фонарик, оброненный
красавчиком. Он швырнул его ко мне на стол и весело крикнул:
— Разговаривать! Всем! Громко разговаривать!
Мы расхохотались.
— Я предлагаю награду, — громко сказал я, — портрет в
рамке Дж. Эдгара Гувера тому, кто сумеет заполучить в ФБР ленту
с записью всего здесь происшедшего и пошлет ее Гуверу.
Бог мой, — воскликнул Фред, — если бы только они
полезли в драку!
— Я хочу шампанского, — сказал Саул.
— А я виски, — отозвался Орри. — И к тому же я голоден.
Было без двадцати минут восемь. Все, включая Вульфа,
отправились на кухню, громко разговаривая и перебивая друг
друга. Вульф принялся выгружать я" холодильника съестное —
икру, паштет из гусиной печенки, осетрину, копченого фазана.
Саул достал из морозильника лед для шампанского. Орри и я нашли
в буфете бутылки. Фред спросил, может ли он воспользоваться
телефоном, чтобы позвонить жене; я разрешил и просил передать
ей привет, но тут заговорил Вульф:
— Скажите ей, что вы задержитесь здесь на всю ночь. Все
вы эту ночь проведете здесь. Утром Арчи повезет наши трофеи в
банк, и вам придется сопровождать его. Возможно, что они ничего
не предпримут, а возможно, что попытаются. Фред, ничего не
рассказывайте вашей жене и вообще никому. Дело еще не
закончено, оно только хорошо начато. Если вы хотите чего-нибудь
горячего, ребята, я могу в двадцать минут приготовить оленину
по-йоркширски, если только Арчи сварит яйца.
Все хором отказались. Это меня устраивало. Терпеть не могу
варить яйца для оленины по-йоркширски.
Час спустя вечер был в разгаре. Мы занялись игрой в
пинокль, а Вульф, усевшись в кресло, углубился в книгу "ФБР,
которое никто не знает". Либо он тайно злорадствовал, либо
что-то придумывал, точно не знаю.
В десять часов я извинился и временно покинул картежный
стол: Вульф решил позвонить Хьюиту, так как гурманы,
по-видимому, закончили свою трапезу. Я пошел к телефону, от
имени Вульфа поблагодарил Хьюита и сообщил, что все прошло
отлично. Хьюит сказал, что он и его гости нашли наших
заместителей весьма занимательными: Джервис читал отрывки из
Шекспира, а Кирби изображал президента Джонсона, Барри
Голдуотера и Альфреда Ланта [Лант Альфред — американский
драматический актер]. Вульф просил передать им привет, затем я
вернулся к пиноклю, а Вульф — к своей книге.
Но еще одно обстоятельство прервало наш мирный вечер.
Вскоре после одиннадцати часов зазвонил телефон, и, так как
Вульф ненавидит отвечать на звонки, пришлось мне еще раз
прошагать в кабинет.
— Дом мистера Ниро Вульфа. У телефона Арчи Гудвин.
— Это говорит Ричард Брегг. — Голос был тягучий, глухой.
— Я хочу поговорить с Вульфом.
Мы ожидали этого звонка, и поэтому у меня были
соответствующие инструкции.
— Боюсь, что вам это не удастся. Он занят.
— Я хочу увидеться с ним, Гудвин.
— Отличная мысль. Он так и думал, что вы захотите
встретиться с ним, Брегг. Скажем, завтра в одиннадцать у него
дома.
— Я хочу видеть его сегодня! Сейчас же!
— Сожалею, но это невозможно. Он очень занят. Самое
раннее — в одиннадцать часов завтра утром.
— Чем он так занят?
— Он читает книгу "ФБР, которое никто не знает". Через
полчаса он уже будет в постели.
— Буду у вас утром в одиннадцать.
Он с грохотом швырнул трубку; я отчетливо представил себе
эту картину.
— Я назвал его просто Бреггом, без "мистера", так же как
и он меня, — обернулся я к Вульфу. — В одиннадцать часов
завтра утром. Все, как мы ожидали.
— И желали. Следует признать это. Нам нужно
посоветоваться. Вы скоро кончите играть?
— Да. Я только что набрал триста сорок.
13
Мне необходим хороший восьмичасовой сон, но в ту ночь я
спал всего шесть часов. В десять минут второго Вульф отправился
в постель, точно так же как и Фред и Орри, а Саул улегся на
диване в передней. Только я хотел забраться под одеяло, как
раздался звонок в дверь. Явился Фриц с Джервисом и Кирби, и
когда я увидел, как Кирби, шатаясь, перешагнул через порог, то
сразу решил, что наш "герон" наверняка побывал в каком-нибудь
кювете. Я спросил, где машина, но в ответ Кирби только выпучил
глаза и скривил губы. Решив, что он все еще продолжает
следовать инструкциям, я позволил ему разговаривать, но тут
вмешался Фриц, и объяснил, что Кирби не в состоянии произнести
ни слова, такой он пьяный, и добавил, что машина в полном
порядке, стоит перед домом, но что только один господь бог
знает, как им удалось сюда добраться. Фриц повез обоих актеров
в лифте на второй этаж, а я надел ботинки, накинул пальто
поверх пижамы, вышел на улицу, осмотрел машину — ни единой
царапины! — и отвел ее в гараж.
Первый номер программы на пятницу был назначен на 8.30
утра. В 7.45 я заставил себя встать, взял в охапку простыни,
одеяло и подушку и отнес их в мою комнату. Когда, приняв душ и
побрившись, я вышел из ванной, Фред и Орри, зевая, сидели на
своих постелях. Я заметил, что мы должны выйти из дому через
час и двадцать минут, и они чертыхнулись. Я спустился вниз и
встретил Фрица, выходящего из комнаты Вульфа, куда он, как
обычно в это время, отнес шефу завтрак. В 8.30 я отправился в
контору и начал трудовой день со звонка миссис Бранер. Я
извинился за то, что беспокою ее так рано, но у меня важное
сообщение и я прошу ее в 9.45 позвонить мне из
телефона-автомата по номеру, который я ей сообщил прежде. Она
сказала, что это помешает деловому свиданию, назначенному ею, и
спросила, насколько важен этот звонок. Я ответил, что
чрезвычайно важен, и она согласилась.
Итак, мы могли не спешить с завтраком, и это было весьма
кстати.
Фриц знал, что Саул, Фред и Орри любят фаршированные яйца,
так что это было главным блюдом, и мы уплели их по четыре
штуки, не считая тостов и бекона.
С удостоверениями личности наших вчерашних гостей в
кармане я покинул дом в сопровождении телохранителя и в 9.40
уже был в угловой аптеке, возле телефона. При моем знании
женщин я приготовился к двадцатиминутному ожиданию, но в 9.46
раздался звонок, как раз в тот момент, когда в аптеку вошел
какой-то человек и направился к телефону. Опередив его, я
решил, что это не агент Брегга, явившийся подслушать наш
разговор: он вовсе не был похож на фэбээровскую ищейку.
Миссис Бранер выразила надежду, что наш разговор
действительно важен, так как она не желает из-за пустяков
опоздать на деловое свидание.
— У вас не может быть более важного свидания, — ответил
я. — Забудьте о всех ваших деловых встречах. Вы должны быть у
мистера Вульфа без четверти одиннадцать, ни на секунду позднее.
— Сегодня? Но я не могу!
— Можете и должны. Вам дважды не понравился мой тон, но
все это пустяки по сравнению с тем, что вы услышите, если
скажете, что не придете. Мистер Вульф может даже вернуть вам
полученный аванс.
— Но почему? Что случилось?
— Я всего-навсего курьер. Вы все узнаете, когда придете.
Это не просто важно, это жизненно важно.
Короткое молчание.
— Без четверти одиннадцать?
— Или раньше.
Опять молчание.
— Хорошо. Буду.
— Вот и отлично. Вы прекрасный клиент. Не будь вы богаты,
я бы женился на вас.
— Что?! Что вы сказали?
— Ничего. — Я повесил трубку.
Недоспав, я чувствовал себя неважно, но, понимая значение
порученного мне дела, быстро шагал к Континентальному банку на
Лексингтон-авеню, подгоняемый в спину зимним ветром.
Не многие имеют такого телохранителя, какой был у меня, —
лучшего между двумя океанами, к тому же чертовски хорошими
океанами. Если вы думаете, что мы излишне осторожны,
представьте себе, что я поскользнулся и ударился головой или
встретил сирену, которая очаровала меня, а на самом деле
оказалась агентом Брегга! Во всяком случае, они же вторглись в
наш дом и сейчас вполне могут следовать за мной. Что ж,
прогулка пойдет им только на пользу. В банке я первым делом
спустился вниз, в зал личных сейфов, и запер документы.
Наверху, когда я получил по чеку пять тысяч, чтобы пополнить
запас нашей наличности, мне пришла в голову мысль, что с тех
пор, как я был здесь, чтобы положить на текущий счет полученный
нами аванс, прошло ровно девять дней. Тогда я считал, что у нас
имеется всего один шанс из миллиона. Теперь же...
Нам пришлось прибавить шагу, чтобы поспеть домой без
четверти одиннадцать, и то мы едва не опоздали. Мы снимали
пальто в вестибюле, когда я увидел, что к дому подкатил
"роллс-ройс" миссис Бранер. Она поднялась на крыльцо, и я
распахнул перед ней дверь. Фред и Орри хотели было уйти, но я
остановил их.
— Миссис Бранер, — сказал я, — позвольте представить
вам людей, которые ради вас тряслись шестьдесят миль в
грузовике, съежившись внутри деревянных ящиков с заколоченными
крышками, и которые вчера вечером в течение двадцати минут
держали под дулами револьверов двух сотрудников ФБР, в то время
как мистер Вульф растолковывал им кое-какие истины.
— Очень рада познакомиться.
— Я так и думал. Мистер Саул Пензер, мистер Фред Дэркин,
мистер Орри Кэтер, — представил я. — Миссис Бранер, вам
придется провести некоторое время с мистером Пензером. Если
позволите, я повешу ваше пальто в шкаф. Ричард Брегг, глава ФБР
в Нью-Йорке, сейчас придет сюда и не должен видеть его. Поэтому
же я попрошу вашего шофера отъехать от подъезда.
Ее глаза широко раскрылись, но она не сказала ни слова. Я
снова решил жениться на ней, несмотря на ее мешок с деньгами.
Когда я помог ей снять меховое пальто, Фред и Орри поднимались
по лестнице в южную гостиную, чтобы остановить Кирби или
Джервяса, если им вздумается спуститься вниз.
В углу вестибюля, ближе к кухне, с левой стороны,
находится небольшой альков; в стене его есть специально
устроенная смотровая щель. Этот "глазок" закрывается скользящей
дощечкой со стороны алькова, а со стороны кабинета скрыт
хитроумной картиной, изображающей водопад. Если, стоя в
алькове, отодвинуть дощечку, то сквозь водопад можно разглядеть
почти весь кабинет и, конечно. слышать все до последнего слова.
Проведя миссис Бранер в альков, я отодвинул дощечку и
сказал:
— Вам уже известно, сейчас придет Брегг, он пробудет
некоторое время в кабинете вместе с мистером Вульфом и мною.
Мистер Пензер принесет вам стул. Сколько это может продлиться,
не знаю, может быть, десять минут, может быть, два часа. Вы не
все поймете из того, что услышите, но поймете вполне
достаточно. Если вам захочется кашлянуть или чихнуть, как можно
быстрее пройдите на цыпочках в кухню. Саул даст вам знак,
если...
Раздался звонок в дверь. Я высунул голову из алькова. На
крыльце стоял Брегг собственной персоной, и на пять минут
раньше назначенного времени! Я велел Саулу принести стул для
гостьи и направился в вестибюль. У двери я оглянулся. Саул
кивнул мне, и я открыл дверь.
Ричарду Бреггу было сорок четыре года. Он занимал в
Бруклине квартиру, в которой проживал вместе с женой и двумя
детьми. Он служил в ФБР уже пятнадцать лет. Мы, детективы,
многое знаем. Он был примерно моего роста, с длинным лицом и
выпирающим вперед подбородком; еще года четыре, а может быть, и
три — и он совсем облысеет. Он не протянул мне руки, но
повернулся ко мне спиной, когда я начал стаскивать с него
пальто, так что, как видите, он до некоторой степени доверял
мне. Я проводил его в кабинет, пригласив сесть в красное
кожаное кресло. Он остановился и оглядел комнату, и я было
перепугался, что его слишком заинтересовала картина с
водопадом. Но, видимо, я сшибся. Он все еще стоял, когда
послышался звук спускающегося лифта и вошел Вульф. Шеф
остановился возле своего стола и произнес:
— Мистер Брегг? Я Ниро Вульф. Садитесь.
Их взоры встретились. Со своего места я не видел глаз
Вульфа, но Брегг был прямо передо мной.
— Я знаю про вас, — произнес Брегг, — хоть мы никогда
не встречались прежде.
Вульф кивнул.
— Не все дорожки перекрещиваются.
— Однако теперь это произошло, — продолжал Брегг. —
Наша беседа записывается?
— Нет. Оборудование для записи существует, но оно не
включено, и мы можем разговаривать вполне откровенно. В течение
недели я предполагал, что все в этом доме прослушивается.
Возможно, и сейчас у вас при себе соответствующий аппарат. Но
это известно лишь вам. Я тоже мог бы включить магнитофон,
однако не делаю этого. Давайте не говорить больше на эту тему.
— Мы не прослушивали этот дом.
Вульф повел плечами.
— Вы хотели видеть меня?
— Как вы и ожидали. Давайте не тратить время на хитрости.
Я хочу получить документы, которые вы силой отобрали у моих
людей вчера вечером.
— Ну, это вы хитрите! — отпарировал Вульф. — Возьмите
назад слова "силой". Силу применили вы. Ваши люди силой
проникли в мои дом. Я был вынужден силе противопоставить силу.
— Я хочу получить эти документы.
— Вы берете назад слово "силой"?
— Нет. Я лишь допускаю, что ваше поведение имело
основание. Верните документы, и мы будем разговаривать на
равных условиях.
— Фу! Или вы тупица, или принимаете меня за такового. Я
не имею намерения разговаривать с вами на равных. Вы захотели
встретиться со мной, ибо я вынудил вас к этому, но если вы
пришли, чтобы нести чушь, то с тем же успехом можете уйти. Но
прежде позвольте мне описать ситуацию, какой она представляется
мне.
— Я вас слушаю.
Вульф повернул голову.
— Арчи, письмо миссис Бранер...
Я подошел к сейфу и достал письмо. Вульф кивнул в сторону
гостя, и я протянул письмо Бреггу. Я стоял, держа письмо в
руке, пока тот читал его. Он прочитал раз, другой, даже не
взглянув на меня. Я вернулся к своему столу и спрятал письмо в
ящик.
— Интересный документик, — произнес Брегг, обернувшись к
Вульфу. — К вашему сведению, если в отношении миссис Бранер и
была предпринята некоторая слежка, чего я не признаю, то она
производилась в соответствии с правилами о проверке
политической благонадежности.
Вульф кивнул.
— Конечно, так вы и должны говорить. Обычная ложь. Итак,
я продолжаю. Вчера ваши люди покинули этот дом, оставив мне
свои документы и не осмелившись обратиться к помощи полиции.
Они знали, что если им предъявят обвинение в противозаконном
вторжении в частный дом (и делу будет дан законный ход),
симпатии нью-йоркской полиции и окружного прокурора будут на
стороне пострадавшего. Вы тоже не станете предпринимать
законных шагов для получения этих документов, так что они не
будут вам возвращены. Я сохраню их у себя. Предлагаю сделку. Вы
