Детектив

   - Вы Карл Гриффин? - спросил терпеливо Хоффман.
   - Ясно, ч-что Карл Гриффин.
   - Тогда возьмите себя в руки. Ваш дядя убит.
   На минуту наступила тишина. Молодой человек, все еще держась за маши-
ну, качнул раз головой, как будто пытаясь разогнать чад, окутывающий его
мозг. Когда он заговорил, его голос звучал уже трезвее.
   - Что вы сказали?
   - Ваш дядя, потому что кажется, что Джордж Белтер  был  вашим  дядей,
убит час или полтора тому назад, - повторил сержант.
   Молодой человек от, которого на расстоянии  пахло  алкоголем,  сделал
два или три глубоких вздоха, пытаясь как-то встряхнуться.
   - Вы п-пьяны? - спросил Карл.
   Сержант Хоффман усмехнулся.
   - Нет, Гриффин, мы не пьяны, - терпеливо объяснил полицейский. -  Это
вы пьяны. Это вы весь вечер шлялись по каким-то злачным заведениям. Луч-
ше войдите в дом и постарайтесь придти в себя.
   - Вы сказали, что он убит? - спросил молодой человек.
   - Да, я сказал, что он убит, - подтвердил сержант.
   Молодой человек неуверенно двинулся к дому. Спина у него  была  неес-
тественно выпрямлена, плечи отброшены назад.
   - Если так, - заявил Карл Гриффин ни к кому не обращаясь, - то  убила
его эта сука.
   - Какая сука? - быстро спросил сержант.
   - Эта проститутка с невинной мордочкой. - Карл с  трудом  повернул  к
сержанту голову. - Его жена.
   Хоффман взял его под руку и обратился к Мейсону.
   - Мейсон, будьте так добры, выключите двигатель и погасите фары.
   Карл Гриффин остановился и неуверенно повернулся назад.
   - И с-смени ш-шину, - сказал он. - П-правую п-переднюю. Я ехал н-нес-
колько миль на ободе. Н-нужно сменить.
   Мейсон выключил мотор и фары, захлопнул  дверцы,  после  чего  быстро
двинулся вперед за Хоффманом и молодым человеком, повисшем на руке поли-
цейского. Он успел еще открыть перед ним входную дверь.
   При свете, в прихожей, Карл Гриффин оказался довольно красивым  моло-
дым человеком, несмотря на раскрасневшееся от алкоголя лицо,  отмеченное
разгульной жизнью. Глаза у него были опухшие и налитые кровью, но осанка
была врожденная, выражающая достоинство и воспитание светского человека,
умеющего приспособиться к любой ситуации.
   Хоффман обернулся к молодому человеку и критично осмотрел его с голо-
вы до ног.
   - Сколько времени вам нужно для того, чтобы протрезветь, Гриффин?  Мы
хотим с вами поговорить.
   Гриффин кивнул головой.
   - М-минуточку. Сейчас буду трезвым.
   Он отодвинул сержанта в сторону и, пошатываясь исчез в дверях  туале-
та. Хоффман посмотрел на Мейсона.
   - Пьяный вдрызг, - заметил Мейсон.
   - Факт, - согласился Хоффман. - Но для него это не  впервые,  у  него
есть опыт. Он вел машину в гору, по скользкой дороге, к тому же со  спу-
щенной шиной.
   - Да, он должен хорошо уметь водить машину, - признал Мейсон.
   - Любят друг друга с Евой Белтер, как кошка собаку, - сказал  сержант
Хоффман.
   - Вы думаете о том, что он сказал о ней?
   - Конечно. О чем еще я мог думать?
   - Он пьян, - резонно заметил Мейсон. - Вы ведь  не  будете,  надеюсь,
подозревать приличную  женщину  на  основании  бессмысленного  замечания
пьяного человека?
   - Да, он пьян, но машину привел целую. Может  быть  умеет  так  же  и
трезво думать, несмотря на то, что пьян.
   Мейсон пожал плечами.
   - Ладно, пусть будет так, - отнесся он к этому с пренебрежением.
   Из туалета донеслись приглушенные звуки рвоты.
   - Могу спорить, что он протрезвеет, - снова начал  сержант,  взглянув
на Мейсона недоверчивым взглядом, - и трезвый повторит тоже самое.
   - А я спорю, что будет пьян ничуть не меньше, - ответил Мейсон. - Да-
же если будет казаться трезвым. Такие люди могут кого  угодно  ввести  в
заблуждение, когда выпьют. Они ведут себя вроде бы трезво, а в  действи-
тельности понятия не имеют, что делают и говорят.
   Хоффман посмотрел на адвоката и улыбнулся:
   - Что вы говорите, мистер Мейсон? Неужели вы заранее стараетесь диск-
редитировать его показания?
   - Ничего такого я не сказал.
   - Конечно не сказали, - расхохотался Хоффман. - По крайней мере прямо
не сказали.
   - Ему сейчас не повредила бы чашечка крепкого кофе, - подсказал  Мей-
сон. - Пойду на кухню, посмотрю...
   - В кухне должна быть экономка, - подхватил Хоффман. - Вы не  обижай-
тесь, мистер Мейсон, но я хотел бы поговорить с  Карлом  наедине.  Я  не
совсем четко представляю вашу роль в этом деле. Мне кажется, что вы  од-
новременно и адвокат, и друг семьи.
   - Я не барышня, чтобы обижаться, - ответил Мейсон. - Я прекрасно  по-
нимаю ваше положение, господин сержант, работа есть работа. Но раз уж  я
здесь нахожусь, то я останусь. У меня тоже работа.
   Хоффман кивнул головой.
   - Вы должны найти экономку на кухне. Ее зовут  миссис  Вейт.  Мы  уже
допросили и ее, и ее дочь. Идите и попросите приготовить кофе. Много ко-
фе, потому что парням наверху оно пригодиться точно также, как  и  этому
нетрезвому типчику.
   - Постараюсь, - сказал Мейсон.
   Он прошел через раздвижные двери из салона в столовую, толкнул  дверь
в буфетную и оттуда вошел в кухню, которая оказалась огромной и была яр-
ко освещена. У стола сидели две женщины. Они сдвинули стулья  с  прямыми
спинками и сидели рядом, разговаривая тихими голосами. Когда Перри  Мей-
сон вошел, они резко замолчали и подняли на него глаза.
   Старшей женщине было под  пятьдесят:  припорошенные  сединой  волосы,
черные, матовые, глаза посаженные так глубоко, что тени  глазниц  совер-
шенно скрывали их выражение. У нее было продолговатое лицо, тонкие стис-
нутые губы и широкие скулы. Черное платье еще больше старило ее.
   Вторая была значительно моложе, самое  большее  в  возрасте  двадцати
двух лет, с волосами черными, как смола и очень блестящими черными  гла-
зами, пламенный блеск которых странно контрастировал с матовостью глубо-
ко посаженных глаз старшей женщины. Губы у младшей были  полные  и  ярко
красные, лицо умело нарумянено и припудрено, брови тонкие, черные, хоро-
шего рисунка, ресницы длинные.
   - Миссис Вейт? - спросил Мейсон, обращаясь к старшей женщине.
   Она кивнула головой, не раскрывая стиснутых губ. Сидящая рядом с  ней
девушка отозвалась глубоким грудным голосом:
   - Я Нора Вейт, ее дочь. Что вы хотите? Матушка совершенно  выбита  из
равновесия.
   - Да, я знаю, - с сочувствием сказал Мейсон. - Я пришел спросить,  не
могли бы вы приготовить немного кофе. Как раз вернулся  Карл  Гриффин  и
мне кажется, что чашка крепкого кофе очень бы ему пригодилась. Кроме то-
го, наверху несколько полицейских ведут расследование и  так  же  охотно
выпили бы кофе.
   Нора Вейт сорвалась со стула.
   - Ну, конечно. Правда, матушка?
   Она взглянула на старшую женщину, которая снова кивнула.
   - Я этим займусь, - сказала Нора Вейт.
   - Нет, - отозвалась мать сухим, как шелест кукурузы, голосом. - Я са-
ма этим займусь. Ты не знаешь, где что находиться.
   Она отодвинула стул и прошла на другую сторону кухни, к буфету.  Отк-
рыв дверцу, она достала громадную кофемолку и коробку. На ее лице не от-
ражалось никакого чувства, но она двигалась так, словно очень устала.  У
нее была плоская грудь, плоские бедра и плоские стопы, которые лишали ее
шаги эластичности. В ее поведении сквозили уныние и подавленность.
   Девушка повернулась к Мейсону и улыбнулась ему полными, красивыми гу-
бами.
   - Вы из полиции? - спросила она.
   Мейсон покачал головой.
   - Нет, я адвокат Перри Мейсон и здесь по просьбе миссис Белтер. Это я
вызвал полицию.
   - А-а, - сказала Нора Вейт. - Я слышала о вас.
   Мейсон повернулся к ее матери.
   - Вы неважно себя чувствуете, может быть, лучше мне заварить кофе?  -
предложил он.
   - Нет, - ответила она таким же сухим, бесцветным голосом. - Я  справ-
люсь.
   Она насыпала в емкость кофе, налила в кофеварку воды и, подойдя к ку-
хонной плите, зажгла газ. Некоторое время она смотрела на  кофеварку,  а
потом все тем же тяжелым шагом вернулась к своему  стулу.  Села,  сплела
руки на коленях и застыла, уставив неподвижный взгляд в стол.
   Нора Вейт подняла взгляд на Мейсона.
   - Боже, это было ужасно!
   Мейсон кивнул.
   - Вы не слышали выстрела? - спросил он между прочим.
   Девушка покачала головой:
   - Нет, я спала, как убитая. Откровенно говоря,  я  проснулась  только
тогда, когда пришел один из полицейских. Они поли матушку наверх и,  на-
верное, вообще не знали, что я сплю в соседней комнате. Они  хотели  ос-
мотреть служебные помещения, пока матушка находилась наверху. Я  просну-
лась и вижу, что рядом с моей постелью стоит какой-то мужчина и  пялится
на меня.
   Она опустила глаза и тихо захихикала, давая понять,  что  не  считает
приключение особенно неприятным.
   - И что? - спросил Мейсон.
   - Они вели себя так, точно поймали меня с дымящимся револьвером в ру-
ке. Велели мне одеться, не спускали с меня глаз даже тогда, когда я оде-
валась. Потом взяли меня наверх, на допрос.
   - И что вы им сказали? - заинтересовался Мейсон.
   - Правду. Что я легла спать и сразу же заснула, а  когда  проснулась,
то этот полицейский стоял рядом с моей постелью и пялился.  -  Довольная
собой, она через минуту добавила: - Они мне поверили.
   Ее мать продолжала сидеть сплетя руки на коленях и  уткнув  взгляд  в
стол.
   - И вы ничего не видели и не слышали? - продолжал расспрашивать  Мей-
сон.
   - Ничегошеньки.
   - И ни о чем не догадываетесь?
   - Ни о чем, - встряхнула она головой, - что можно было  бы  повторить
вслух.
   - А то, - кинул он на нее острый взгляд, - что не годиться для повто-
рения?
   - Конечно, - кивнула она, - я здесь только неделю, но за это время...

   - Нора! - оборвала ее мать голосом, который вдруг  потерял  свою  су-
хость и прогремел как хлопок кнутом.
   Девушка умолкла, Перри Мейсон бросил взгляд на мать. Та даже не  под-
няла глаз от стола, когда он обратился к ней:
   - Вы также ничего не слышали, миссис Вейт?
   - Я здесь прислуга. Ничего не вижу, ничего не слышу.
   - Это очень похвально в вашем положении, пока дело  идет  о  мелочах.
Но, я не знаю, будет ли полиция придерживаться этого мнения  в  деле  об
убийстве и не будете ли вы вынуждены вспомнить все, что видели и  слыша-
ли.
   - Я ничего не видела, - сказала она не дрогнув лицом.
   - И не слышали?
   - Нет.
   Мейсон косо посмотрел на нее. Он чувствовал, что женщина что-то скры-
вает.
   - Полицейским вы отвечали так же?
   - Кофе сейчас закипит. Может быть убавите газ, чтобы оно не выкипело?

   Мейсон повернулся к плите. Из кофейника начинал подниматься пар.
   - Я буду присматривать за кофе, а тем временем хотел бы узнать, отве-
чали ли вы полицейским таким же образом.
   - Каким образом?
   - Так же, как сейчас.
   - Я сказала им тоже самое: что ничего не видела и ничего не слышала.
   Нора Вейт захихикала.
   - Это версия, от которой матушка не отступится, - заметила она.
   - Нора! - обрезала ее мать.
   Мейсон не спускал глаз с обеих женщин. Его лицо оставалось совершенно
спокойным, только глаза были твердыми и настороженными.
   - Вы знаете, миссис Вейт, я адвокат. Если вы можете  что-то  сказать,
то сейчас самое время для этого, лучше не придумаешь.
   - М-мм, - ответила бесцветно миссис Вейт.
   - Что это значит?
   - Я согласна с тем, что лучше не придумаешь.
   Минуту царила тишина.
   - И что? - спросил Мейсон.
   - Мне нечего сказать, - закончила она, по-прежнему глядя в стол.
   В эту минуту вода в кофеварке стала булькать. Мейсон убавил пламя.
   - Я достану чашки и блюдца, - сказала девушка, срываясь с места.
   - Сиди, Нора, - скомандовала ей мать. - Я сама этим  займусь.  -  Она
отодвинула стул, подошла к буфету, достала несколько чашек и блюдечек. -
Сойдут им и эти.
   - Но, матушка, - возразила Нора, - это чашки для шофера и прислуги.
   - Ведь это же полицейские. Какая разница?
   - Большая разница.
   - Это мое дело. Ты знаешь, что сказал хозяин, если бы был жив? Не дал
бы им вообще ничего.
   - Но, он умер, - ответила Нора. - Теперь здесь будет хозяйничать мис-
сис Белтер.
   Миссис Вейт повернулась и посмотрела на дочь своими глубоко  посажен-
ными, матовыми глазами.
   - Я в этом не уверена, - заявила экономка.
   Мейсон налил кофе в чашки, после чего снова  слил  его  в  кофеварку.
Когда он повторил эту операцию во второй раз, кофе был черным и дымящим-
ся.
   - Не могу ли я попросить какой-нибудь поднос? Я возьму кофе для  сер-
жанта Хоффмана и Карла Гриффина, а вы можете подать наверх.
   Миссис Вейт без слова подала ему поднос. Мейсон налил три чашки, взял
поднос и, через столовую, вернулся в салон.
   Сержант Хоффман стоял широко расставив ноги и наклонив вперед голову.
Карл Гриффин сидел обмякший на стуле, с помятым лицом и налитыми  кровью
глазами. Когда Мейсон вошел с кофе, сержант говорил:
   - Вы со всем не так отзывались о ней, когда приехали.
   - Я был тогда пьяным, - ответил Гриффин.
   Хоффман бросил на него испепеляющий взгляд:
   - Люди часто говорят в пьяном виде правду и уходят от искреннего  от-
вета, когда трезвы.
   Гриффин поднял брови, выражая вежливое удивление.
   - Правда? - переспросил он. - Я никогда не замечал  за  собой  ничего
подобного.
   В этот момент сержант Хоффман услышал за спиной шаги Мейсона. Он  по-
вернулся и широкой улыбкой встретил дымящийся кофе.
   - Вы просто молодец, мистер Мейсон. Вы подоспели очень во-время.  Вы-
пейте кофе, мистер Гриффин, вы сразу же почувствуете себя лучше.
   Гриффин кивнул головой.
   - Очень аппетитно пахнет, но я и так чувствую себя нормально.
   Мейсон подал ему чашку.
   - Вы ничего не знаете о существовании завещания? - неожиданно спросил
Хоффман.
   - Я предпочел бы не говорить об этом, господин сержант, если вы ниче-
го не имеете против.
   Хоффман взял у Мейсона чашку.
   - Так уж странно получается, - заявил полицейский Гриффину, -  что  я
почему-то имею кое-что против вашего желания. Прошу ответить на вопрос.
   - Да, завещание существует, - неохотно признался Гриффин.
   - А где оно?
   - Этого я не знаю.
   - Тогда, откуда вы знаете о его существовании?
   - Дядя сам мне его показывал.
   - И что в нем сказано? Все наследует жена?
   Гриффин покачал головой:
   - Из того, что мне известно, она ничего не наследует, кроме  суммы  в
пять тысяч долларов.
   Сержант высоко поднял брови и присвистнул.
   - Это совершенно меняет суть дела.
   - Какую суть дела? - спросил Гриффин.
   - Ну, все предпосылки следствия, - объяснил Хоффман. - Ее существова-
ние зависело от того, останется ли мистер Белтер в живых. С момента  его
смерти она практически оказывается на мостовой.
   - Насколько мне известно, они жили друг с другом не самым лучшим  об-
разом, - поспешил объяснить Гриффин.
   - Это еще ни о чем не свидетельствует, - ответил Хоффман задумчиво. -
В таких случаях мы стараемся прежде всего установить мотив.
   Мейсон широко улыбнулся Хоффману.
   - Неужели вы серьезно могли предполагать,  что  миссис  Белтер  убила
своего мужа? - спросил он таким тоном, как будто сама мысль об этом была
смешной.
   - Я провожу предварительное следствие, мистер Мейсон. Я пытаюсь уста-
новить, кто мог убить. Мы всегда перво-наперво ищем мотив. Вначале необ-
ходимо установить, кто получает выгоду от убийства, а уж затем...
   - В таком случае, - вмешался Гриффин трезвым  голосом,  -  подозрение
должно пасть на меня.
   - Что вы хотите этим сказать? - спросил Хоффман.
   - Согласно завещанию, - медленно сказал Гриффин, - я наследую все.  Я
не делаю из этого особого секрета. Дядя Джордж симпатизировал мне больше
кого-либо другого. Это значит, что он симпатизировал мне настолько, нас-
колько позволял ему характер. Потому что я сомневаюсь, чтобы  он  вообще
был способен на настоящую любовь и симпатию к кому бы то ни было.
   - А какие чувства питали к нему вы? - спросил Хоффман.
   - Я очень уважал его ум, - ответил Гриффин, старательно подбирая сло-
ва. - Я ценил некоторые черты его характера. Он жил совершенно  одиноко,
потому что у него было обостренное чувство на всякого рода ложь и  лице-
мерие.
   - Почему это должно было осуждать его на жизнь одиночестве? - спросил
Хоффман.
   Гриффин сделал чуть заметное движение плечами.
   - Если бы у вас был ум, как у моего дяди, - сказал молодой человек, -
то вам не нужно было бы спрашивать. У Джорджа Белтера был мощный  интел-
лект. Он мог каждого увидеть насквозь, заметить любую фальшь. Он принад-
лежал к людям, которые никогда ни с кем не дружат. Он был настолько  са-
мостоятельным, что ему не требовалось искать опоры в  ком-либо,  поэтому
ему не нужны были друзья. Его единственной страстью была борьба. Он сра-
жался с целым миром, сражался со всеми и с каждым.
   - Только не с вами? - вставил Хоффман.
   - Нет, - признался Гриффин, - со мной он не сражался, потому что  мне
плевать на него и на его деньги. Я не подлизывался к нему, но и не обма-
нывал его. Я говорил ему, что я о нем думаю. Я был с ним честен.
   Сержант Хоффман прищурил глаза.
   - А кто его обманывал?
   - Что вы хотите узнать?
   - Он, вы сказали, любил вас потому, что вы его не обманывали.
   - Так оно и было.
   - Вы подчеркнули себя.
   - Это вышло случайно, я не имел намерения подчеркивать свою  скромную
особу..
   - А что с его женой, миссис Белтер? Он ее любил?
   - Не знаю. Он не разговаривал со мной о жене.
   - Она его, случайно не обманывала? - не уступал сержант Хоффман.
   - Откуда я могу это знать?
   Хоффман не спускал глаз с молодого человека.
   - Вы не слишком-то разговорчивы. Ну, что же, раз вы не  хотите  гово-
рить, ничего не поделаешь.
   - Но, я хочу говорить, сержант, - возразил Гриффин.  -  Я  скажу  вам
все, что вы пожелаете узнать.
   Хоффман вздохнул:
   - Вы можете точно сказать, где вы были в то время, когда было  совер-
шено преступление? - устало спросил он.
   Гриффина залил румянец.
   - Мне очень жаль, сержант, но я не могу.
   - Почему?
   - Потому что во-первых не знаю, когда было совершено преступление,  а
во-вторых, даже если бы мне это было известно, я не смог  бы  вспомнить,
где я тогда находился. Я боюсь, что немного перебрал сегодня. Вначале  я
был в обществе одной молодой особы, а попрощавшись с ней, заглянул еще в
пару приятных мест. Когда я хотел вернуться домой, у меня спустила прок-
лятая шина, и я понимал, что слишком пьян, чтобы починить ее. Я  пытался
найти какой-нибудь гараж, чтобы оставить автомобиль и  взять  такси,  но
лило как из ведра. В результате я ехал и ехал на проклятой спущенной ши-
не и это, должно быть, тянулось целый век.
   - Действительно, шина порвана в клочья, - признал Хоффман. -  Кстати,
кто-нибудь еще знал о завещании вашего дяди? Видел его кто-нибудь, кроме
вас?
   - Да. Мой адвокат.
   - Так у вас есть адвокат?
   - Конечно. Что в этом удивительного?
   - Кто является вашим адвокатом?
   - Артур Этвуд. У него офис в Мьютуэлле.
   Сержант Хоффман повернулся к Мейсону:
   - Я о таком не слышал. Вы его знаете Мейсон?
   - Да, я имел с ним пару раз дела. Такой лысый, приземистый... Специа-
лизировался когда-то по делам возмещений за телесные повреждения. Кажет-
ся он, как правило, устраивал дела без Суда и получал  хорошие  возмеще-
ния.
   - Как случилось, что вы видели завещание в присутствии своего адвока-
та? - обратился Хоффман к Гриффину. - Это довольно необычно, чтобы заве-
щатель приглашал наследника вместе с его адвокатом для того, чтобы пока-
зать им завещание.
   Гриффин сжал губы.
   - Об этом вам придется поговорить с моим адвокатом. Я не хочу  в  это
соваться. Это сложное дело, я не желаю об этом дискутировать.
   - Хватит крутить! - рявкнул сержант Хоффман. - Говорите, как все  бы-
ло! Быстро!
   - Что это означает? - спросил Гриффин.
   Хоффман повернулся лицом к молодому человеку и взглянул на него свер-
ху вниз. Челюсть у сержанта слегка выдвинулась вперед, терпеливые  глаза
приобрели вдруг жесткое выражение.
   - Это значит, мистер Гриффин, что подобный номер у вас не пройдет. Вы
пытаетесь кого-то покрывать или играть в джентльмена. Одно  или  другое.
Это вам не удастся. Или вы мне сейчас же скажете то, что знаете, или по-
едем с нами в Управление.
   Гриффин стал покраснел от гнева:
   - Вы что! себе позволяете, сержант? Не слишком ли резко начинаете?
   - Меня мало трогает, как я начинаю. Дело идет об убийстве, а вы сиди-
те в кресле и играете со мной в кошки-мышки. Ну,  отвечайте,  быстро!  О
чем был тогда разговор и как случилось, что дядя показал завещание вам и
вашему адвокату?
   - Вы, наверное, понимаете, что я говорю под принуждением?
   - Понимаю, понимаю. Говорите.
   - Итак, - начал Гриффин, явно затягивая, - я уже дал вам понять,  что
дядя Джордж не лучшим образом жил со своей женой. Он рассчитывал  подать
на развод, если ему удастся достать доказательства ее неверности. У  нас
с дядей были общие интересы и однажды, когда мы разговаривали втроем,  с
нами был мистер Этвуд, дядя вдруг достал завещание. Мне было неловко,  у
меня не было желания в это углубляться, но Этвуд подошел к делу как  ад-
вокат.
   Гриффин повернулся к Мейсону:
   - Я думаю, что вы понимаете ситуацию, правда? Кажется, вы ведь  также
адвокат.
   Хоффман не спускал глаз с лица Гриффина.
   - Не отвлекайтесь, мистер Гриффин, - посоветовал полицейский. - Расс-
казывайте, что было дальше?
   - Дядя Джордж принялся острить в адрес жены, после чего  показал  нам
какую-то бумагу и спросил мистера Этвуда, как адвоката, имеет ли  юриди-
ческую силу завещание, написанное завещателем собственноручно или  также
требуется подтверждение двух свидетелей? Еще дядя  сказал,  что  написал
завещание, но опасается попыток опротестовать его, поскольку слишком ма-
ло отписал супруге. Он сказал, что завещал ей всего пять тысяч долларов,
и добавил, что все остальное останется мне.
   - Значит, вы не читали сам текст завещания? - спросил сержант.
   - Собственно, нет, - ответил Гриффин. - Ну, по  крайней  мере,  я  не
изучал его внимательно, вчитываясь в каждое слово. Я лишь бросил  беглый
взгляд на него и увидел, что оно написано почерком дяди Джорджа.  Ну,  и
он ведь сам все сказал. Мистер Этвуд  просмотрел  завещание  более  тща-
тельно.
   - И что было дальше? - спросил полицейский.
   - Это все, - ответил молодой человек.
   - Нет, не все, - настаивал Хоффман. - Что было дальше?
   Гриффин пожал плечами:
   - Ну, дядя чего-то еще говорил, ну, разные вещи. Я не очень-то внима-
тельно слушал, и сейчас почти не припоминаю...
   - Вы прекратите свои выкрутасы или нет? - не выдержал Хоффман. -  Что
еще говорил мистер Белтер?
   - Он сказал, - ответил Карл Гриффин, четко произнося каждое слово,  -
что хочет так поступить, чтобы его жене ничего не  досталось,  в  случае
если с ним случится что-то нехорошее. Он сказал, что не  будет  удивлен,
если она попытается отправить его на тот свет  и  завладеть  имуществом,
когда узнает, что не получит при разводе значительной  суммы.  Теперь  я
сказал вам все. А вообще, господа, если хотите знать мое  мнение,  то  я
считаю, что все это не ваше собачье дело. Я  заявляю,  что  говорил  под
принуждением и мне совершенно не нравится ваше поведение.
   - Не надо комментариев, - поморщился Хоффман. - Ваши слова,  кажется,
могут объяснить ту фразу, которые вы произнесли, когда впервые  услышали
об убийстве...
   - Прошу вас, господин сержант, не возвращаться к этому, - перебил его
Гриффин, подняв руки вверх. - Если даже я и сказал так, то в  совершенно
пьяном виде. Я не помню тех своих слов и совершенно так не думаю.
   - Может быть, вы так и не думаете, - вмешался Мейсон, - но вам отлич-
но удалось...
   Сержант Хоффман резко повернулся к адвокату.
   - Хватит, мистер Мейсон! Я веду следствие, а вы здесь только зритель.
Или вы будете сидеть тихо, или убирайтесь отсюда прочь!
   - Вы не напугаете меня, господин сержант, - спокойно сказал Мейсон. -
Это дом Евы Белтер, а я ее адвокат. Я выслушиваю ответы, по меньшей мере
пачкающие ее репутацию, и заверяю вас, что сделаю все, чтобы эти  выска-
зывания были либо подтверждены, либо взяты обратно.
   Терпеливое выражение исчезло с лица Хоффмана. Он посмотрел на Мейсона
взглядом, не сулящим адвокату ничего хорошего.
   - Согласен, - сказал он. - Вы можете защищать свои права  и  интересы
вашей клиентки. Но что-то мне подсказывает, что скоро вам самому  многое
придется объяснять, мистер Мейсон. Чертовски странно, что полиция приез-
жает на место преступления и застает вас болтающим с  женой  убитого.  И
еще более странно, что женщина, которая находит мертвого мужа, бежит и в
первую очередь звонит адвокату, а потом уж думает о чем-то еще.
   - Во-первых, она не находила убитого мужа, а всего лишь слышала выст-
рел, - гневно ответил Мейсон. - А во-вторых, вы отлично  знаете,  что  я
друг миссис Белтер.
   - Так действительно могло бы показаться на первый взгляд, - сухо  за-
метил сержант.
   Мейсон широко расставил ноги и расправил плечи.
   - Давайте объяснимся откровенно, господин сержант, - сказал Мейсон. -
Я представляю интересы Евы Белтер и не вижу повода для  того,  для  того
чтобы швырять в нее грязью. Мертвый Джордж Белтер не стоит для  нее  ло-
манного цента. Зато представляет кучу денег для мистера Гриффина,  кото-
рый беззаботно появляется здесь с алиби, не выдерживающим никакой крити-
ки и начинает обвинять мою клиентку.
   Гриффин резко встал. Мейсон, не обращая на возмущение молодого  чело-
века никакого внимания, продолжал говорить сержанту Хоффману:
   - Ведь вы не можете обвинять женщину на основании сплетен.  Есть  еще
Суд Присяжных, который никого не может приговорить без несомненных дока-
зательств вины.
   Сержант изучающе посмотрел на Мейсона.
   - И вы ищите теперь эти доказательства, мистер Мейсон?
   Мейсон показал пальцем на Гриффина.
   - На всякий случай, чтобы вы не болтали слишком много, молодой  чело-
век, не думайте, что я упущу выгоды из предъявления этого  завещания  на
Суде, если моя клиентка вдруг окажется перед Скамьей Присяжных.
   - Вы хотите сказать, что считаете его виновным в убийстве? -  уточнил
сержант Хоффман.
   - Я не детектив, господин сержант, я адвокат. Я знаю только, что  Суд
Присяжных не может никого осудить до тех пор,  пока  имеются  какие-либо
обоснованные сомнения. И если вы начнете стряпать обвинение против  моей
клиентки, то помните, что вот, - он указал  на  Карла  Гриффина,  -  мое
обоснованное сомнение.
   Хоффман покивал головой.
   - Я ожидал чего-то подобного, - сказал он. - Я не должен  был  вообще
впускать вас в эту комнату. А теперь убирайтесь!
   - Именно это я и намереваюсь сделать, - ответил Мейсон.

   Глава 10

   Было уже три часа утра, когда Мейсон позвонил по  домашнему  телефону
Пола Дрейка.
   - Пол, у меня есть для тебя работка. Очень срочное дело. У тебя  есть
свободные люди?
   - Господи, ни днем ни днем, ни ночью от тебя нет покоя!  -  проворчал
Дрейк заспанным голосом. - Что там еще?
   - Слушай, Пол, проснись и вылезай из постели. Нужно действовать быст-
ро. Ты должен опередить полицию.
   - Как, черт возьми, я могу опередить полицию?
   - Можешь, потому что я случайно знаю, что у тебя есть доступ к  неко-
торым документам. Ты представлял когда-то Общество Охраны Торговцев, ко-
торое собирает копии всех реестров проданного  в  городе  огнестрельного
оружия. Меня интересует кольт, восьмерка, номер сто двадцать семь триста
тридцать семь. Полиция возьмется за это обычным порядком, вместе с отпе-
чатками пальцев. Пройдет полдня, прежде чем они  чего-нибудь  раскопают.
они, безусловно, понимают, что это важно, но вряд ли  будут  особо  спе-
шить. Я должен иметь эти данные до того, как до них доберется полиция.
   - Почему ты интересуешься этим револьвером?
   - Муж мой клиентки получил пулю из этого пистолета прямо в сердце,  -
сообщил Мейсон.
   Дрейк присвистнул.
   - Это имеет какую-нибудь связь с делом, которым ты занимаешься?
   - Не думаю, но полиция может так предполагать. Мне нужно иметь  аргу-
менты для защиты клиентки и я должен их иметь своевременно.
   - О'кей. Где тебя ловить?
   - Нигде. Я сам тебе позвоню.
   - Когда?
   - Через час.
   - Через час я еще ничего не буду знать, - запротестовал Дрейк. -  Это
физически невозможно.
   - А ты постарайся пожалуйста, Пол. Мне это очень важно, - Мейсон сде-
лал ударение на слове "очень". - Я позвоню, так или иначе. До свидания.
   Мейсон положил трубку, после чего набрал домашний номер Деллы Стрит и
почти тотчас же услышал в трубке "алло".
   - Говорит Перри Мейсон. Проснись, Делла, и промой глаза. Нас ждет ра-
бота.
   - Который час? - спросила она.
   - Около трех, может быть четверть четвертого.
   - Хорошо. Что я должна делать?
   - Ты уже проснулась?
   - Конечно проснулась. Не думаешь же ты, что я хожу и говорю во сне.
   - Не время шутить, Делла, дело серьезное. Набрось на себя  что-нибудь
и приезжай тотчас же в контору. Я закажу такси, оно  будет  ждать  внизу
раньше, чем ты успеешь одеться.
   - Я уже одеваюсь. Мне одеться как следует или просто набросить на се-
бя что-нибудь?
   - Оденься нормально, только не трать на это слишком много времени.
   - Понятно, - сказала она и положила трубку.
   Заказав такси. Мейсон вышел из ночного  магазинчика,  откуда  звонил,
сел в машину и быстро поехал в свой офис.
   Войдя в кабинет, он зажег свет, опустил шторы и стал  расхаживать  по
комнате. Он ходил вперед и назад, слегка наклонившись, заложив  руки  за
спину. Его движения слегка напоминали поведение тигра в клетке.  Окажись
в кабинете сторонний наблюдатель, он бы понял, что адвокату не  терпится
что-то предпринять, но он сдерживает себя. У Мейсона в эти мгновения бы-
ло что-то общее с боксером, которого загнали в угол и который,  несмотря
на ярость и боль, внимательно следит, чтобы не сделать ни одного  невер-
ного шага.
   В дверях заскрежетал ключ. Через минуту  на  пороге  появилась  Делла
Стрит.
   - Привет, шеф. Тебе что дополнительно платят за неурочные?
   Он жестом показал, чтобы она заходила и присаживалась.
   - Это всего лишь начало трудного дня, - заметил он, когда она села.
   - Что случилось? -  спросила  она,  поднимая  на  него  обеспокоенный
взгляд.
   - Убийство.
   - Надеюсь, что мы выступали только от имени клиента?
   - Не знаю. Не исключено, что я в этом тоже замешан основательно.
   - Замешан в убийство?
   - Да.
   - Наверняка это все из-за той женщины! - с  негодованием  воскликнула
Делла Стрит.
   Он нетерпеливо тряхнул головой.
   - Когда ты наконец избавишься от предубеждений, Делла?
   - Ты еще скажи, что я не права?! Я сразу знала, что  ничего  хорошего
из этого не получиться. Что она принесет тебе одни неприятности. С само-
го начала у меня было к ней...
   - Перестань, Делла, - перебил Мейсон усталым голосом. - Честное  сло-
во, мне сейчас не до твоих предчувствий. Послушай лучше меня. Мне трудно
предвидеть развитие событий, но ты можешь остаться одна. Я не знаю,  мо-
жет быть мне даже придется скрываться какое-то время...
   - Что значит, "скрываться"? - не поняла она.
   - Это не важно, Делла, не перебивай...
   - Для меня это важно, - ответила она с расширенными  от  беспокойства
глазами. - Тебе что-то угрожает?