эта государственная функция отмирала сама собой, то и вопрос о переносе
"точки" утратил актуальность. Поэтому он и посчитал возможным использо-
вать ее в оперативных целях, хотя это и было сопряжено с расшифровкой
особо секретного объекта перед посторонними лицами.
И хотя "посторонними" являлись до мозга костей свои подполковник Ко-
ренев и майор Литвинов, всего пару лет назад представить, что на "точку"
попадут люди, не входящие в "Финал", да еще и преступник, которому не
предстоит перевод из одного состояния в другое - из живого в мертвое,
было совершенно невозможно. Но еще более невозможным был приказ освобо-
дить приговоренного к смерти убийцу. По сравнению со столь вопиющим поп-
ранием закона все остальное казалось детской игрой, поэтому Попов не ис-
пытывал угрызений совести. Только насчет Печенки колыхалось сомнение:
если уж туда привезем, так, может, обратно и не выпускать? Одним гадом
меньше, а обществу польза...
- Мешок! - почти не разжимая губ, бросил Попов, и Литвинов ловко на-
садил на голову освобожденному подозреваемому вязаную лыжную шапочку,
которые любят "быки" за то, что в нужный момент ее можно раскатать до
самого подбородка, закрыв лицо от запоминающих взглядов свидетелей и по-
терпевших. Именно до подбородка командир СОБРа и насадил заранее раска-
танную шапочку, правда, на этот раз в ней не было прорезей для глаз.
- Не дергайся, руками не трогай! - тихо попросил майор, и этого ока-
залось вполне достаточно, чтобы вскинувший было руки Печенка прилежно
опустил их на колени.
Попов объехал заправку, развернулся, несколько раз свернул в переул-
ки, проехал по проспекту в обратном направлении, развернулся еще раз и
вновь лег на нужный курс. Для того чтобы подозреваемый потерял ориенти-
ровку, этого было вполне достаточно. "Волга" миновала торговый комплекс,
шикарный магазин "Электрон", ресторан "Тройка" и свернула в проулок, над
въездом в который висел дорожный знак "тупик".
Раньше слева шла глухая стена завода "Конструктор", сейчас она отсту-
пила на два десятка метров, отдав территорию под несколько магазинов и
банно-массажный центр отдыха, строительство которого должно было к осени
завершиться. Попов представил, сколько здесь будет машин в любое время
суток, и скривился, словно от зубной боли.
Справа, как и прежде, тянулся забор "Прибора" с четырьмя воротами в
сотне метров друг от друга. Тремя не пользовались с незапамятных времен,
четвертые регулярно открывались, хотя в последнее время все реже. За ни-
ми располагалась бывшая рембаза автохозяйства УВД, превращенная затем в
точку исполнения смертных приговоров, которую сами "финалисты" по-домаш-
нему называли "уголком".
Выйдя из машины, Попов отпер замок, открыл ворота и въехал в не-
большой двор. Лис и Литвинов с любопытством озирались по сторонам, но
двор не имел сколько-нибудь специфического или зловещего вида: обычная
ремзона, как сотни других. Слева гараж на три бокса под прямым углом
примыкал к кирпичному зданию мастерских, справа громоздилась куча метал-
лолома: проржавевший остов грузовика, массивный задний мост, покорежен-
ная дверь от "ЗИЛа-130" и прочий хлам - когда-то "финалисты" устроили
тут субботник, собрали все в одно место и собирались вывезти, но руки
так и не дошли.
Снова покинув машину, Попов запер ворота, потом направился к гаражу и
принялся возиться с тугим замком третьего бокса. Наконец замок поддался,
но сильно заскрипели петли железных ворот - хозяйство "уголка" постепен-
но приходило в упадок.
- Куда вы меня привезли? - испуганно отреагировал на скрип Печенков,
но ему никто не ответил.
Оттерев руки от ржавчины, Попов загнал "Волгу" в третий бокс. Обычно
открывания-закрывания производят пятый и шестой номера, сотрудники так
называемого "внешнего круга" спецгруппы, не допущенные напрямую к той
работе, которую выполняет ядро "Финала" - номера с первого по четвертый.
Сегодня все приходилось делать первому, самому главному.
Заперев и эти ворота, он подошел к массивной стальной двери, заподли-
цо вделанной в кирпичную стену. Раньше ключ от нее имелся только у одно-
го человека - руководителя спецгруппы "Финал" подполковника Викентьева.
Теперь дубликат был и у первого номера. Попов отпер массивный замок, на-
жал плечом на тяжелую дверь, открылся темный проем с уходящими вниз сту-
пенями. Из темноты пахнуло сыростью и чем-то еще...
- Давайте! - привычно бросил он, не оборачиваясь назад, и первым по-
шел вниз, чтобы зажечь свет. По этой команде смертника вытаскивали из
спецавтозака и тащили в последний путь.
Сейчас не было смертника, не было членов ни внутреннего, ни внешнего
круга, но команду поняли.
- Выходи! - Литвинов довольно бесцеремонно вытолкал Печенку из "Вол-
ги", Лис принял его и подхватил под локоть. Темный проем осветился приз-
рачным желтым светом.
- Сюда. Сюда. Пригнись...
Когда они повели его по ступенькам, Печенков стал вырываться.
- Пустите, не хочу, пустите!
На допросах он держался стойко, но одно дело выдерживать "третью сте-
пень" в официальной обстановке служебного кабинета, и совсем другое - с
завязанными глазами спускаться в неизвестный подвал, пропитанный предс-
мертным ужасом сотен расстрелянных насильников и убийц.
Полтора десятка крутых ступеней закончились бетонным полом. Маленькая
комната с голыми кирпичными стенами, допотопный канцелярский стол, такой
же стул, две расшатанные табуретки... Попов сорвал с Печенки импровизи-
рованную повязку. Тот тревожно озирался, щурясь от неяркого света голой
лампочки, висящей на завязанном узлом шнуре.
- Где мы? Зачем вы меня сюда...
Слева, сквозь низкий дверной проем просматривалась еще одна комната,
поменьше первой, пол в которой был засыпан опилками. И хотя Печенка не
мог догадываться об их предназначении, именно эта деталь привлекла инту-
итивно обостренное внимание.
- Зачем здесь опилки? Опилки зачем? Нет, вы скажите...
- Сколько вопросов! Ты, оказывается, любопытный парень. - Лис по-хо-
зяйски уселся за стол, на место прокурора, объявляющего смертнику, что
ходатайство о помиловании отклонено. Литвинов опустился на табуретку, на
которой обычно дожидался выстрела врач, констатирующий смерть. Попов на
всякий случай прикрывал выход на лестницу.
Наступила тишина. Полная тишина. Часто ее называют мертвой, но только
в этом месте избитая метафора была на сто процентов оправданна.
Печенка по-новому всмотрелся в лица окружающих его людей. Он не знал
их биографий и послужных списков, так же, как не знал о том, куда именно
попал, но сейчас почувствовал, что эти люди и это место соответствуют
друг другу. От них исходили такие же невидимые волны, как от Гайдана,
когда их пятерка выезжала "на дело". Гайдан был готов убивать и делал
это, как только подворачивался случай.
- Слушай внимательно, Миша, - негромко проговорил Лис, и Печенка
превратился в слух. - Мы знаем, что ты работал на Колдуна.
Подполковник сделал едва заметную паузу, как бы давая возможность оп-
ровергнуть это предположение.
"Что за базар, начальник! Какой колдун? Не надо лепить горбатого к
стенке!" - в таком духе отвечал на предыдущих допросах Печенков и через
силу кривил разбитые губы в презрительной усмешке.
Но сейчас никакого опровержения не последовало. По сравнению с преж-
ним поведением это уже был шаг к признанию.
- Мы знаем, что Колдун приговорил тебя к смерти.
На этот раз Миша не только не стал опровергать, но и скорбно наклонил
голову, соглашаясь.
- А ты знаешь, что он не бросает слов на ветер.
Теперь Печенков откровенно кивнул.
- И куда же тебе деваться?
Подозреваемый молчал.
- Но это твои проблемы, - Лис сделал небрежный жест, выражающий впол-
не однозначное отношение к трудностям Миши Печенкова.
- А у нас другие задачи. Взять Колдуна и всю вашу шоблу за хвост, и
чем быстрее, тем лучше! Потому что гадите вы сильно, кровь льете, людей
пугаете!
Коренев повысил голос и рассматривал Печенку, как исследователь изу-
чает опасное насекомое, раздумывая над тем, представляет оно интерес или
надо его попросту раздавить.
- Ты вот из себя крутого корчил, не кололся и думал, что все будет
хорошо. А так не бывает. Где ты сейчас есть?
Неожиданный вопрос застал Печенку врасплох.
- Не знаю...
- Вот! И никто не знает! Из изолятора выпустили, и ты пропал. Не
объявишься - подумают, что свои тебя в лесочке прикопали...
- А мы тоже закапывать умеем, - сказал в пространство Попов. - Пом-
нишь, как ментов крыл по рации? Тогда смелый был! А ну-ка загляни в ту
комнату!
Он подтолкнул Печенкова к зловещей маленькой комнате с выразительно
засыпанным опилками полом. Тот уперся. Внезапно пришло полное понимание,
для чего тут опилки и вообще - для чего идеально подходит это место.
- Нет! Нет! За что меня стрелять? Я ничего не делал, только рядом
стоял...
Лис и Литвинов понимающе переглянулись. Раскол начинается с маленько-
го признания. Самый трудный шаг - первый. А потом дело идет быстрее.
- Слушай меня, Миша, - вновь вступил в беседу Лис. - У тебя есть
только один выход. И в прямом смысле, и в переносном. Хочешь подняться
из этого подвала - колись до конца! Вываливай все, что знаешь. Хрен с
тобой - оформлю явку с повинной! И спрячу в изолятор ФСБ, там будешь си-
деть спокойно, как на курорте!
Мысль об изоляторе ФСБ Печенкову понравилась. На воле или в обычной
тюрьме его ждет смерть, а туда не дотянется даже Колдун... И все же сда-
вать своих - самое наипоследнее дело!
- А хочешь здесь остаться - пожалуйста. Заведем туда и пристрелим.
Без всяких понтов.
Попов вновь рванул Печенку за плечо.
- Посмотри на эти опилки внимательно... Видишь брызги, пятна? Их каж-
дый раз смывают, но совсем не скроешь, а заменить свежими денег нет...
Вот на них и твои мозги останутся!
- На воле ты тоже не заживешься, - вмешался молчащий до сих пор Лит-
винов. - Но на волю нам тебя пускать резона нет.
Печенков молчал. Человек может противостоять прессингу, если он зна-
ет, что страдает за близких или друзей, которые оценят и одобрят его
стойкость. До сих пор выдерживать "третью степень" ему помогало осозна-
ние того факта, что он принадлежит к могущественному братству, на под-
держку которого сможет рассчитывать и в тюрьме, и в суде, и, если при-
дется, - в зоне. Сейчас за спиной никого не было - вчерашние братья
превратились в лютых и беспощадных врагов. Правда, он так и не мог по-
нять - почему?
- За что меня приговорили? - хрипло спросил он. - Что я такого вам
выдал?
- Как что? - удивился Лис. - Фитиля и Самсона сдал? Думал, раз они
готовы, то и спроса с них нет? А мы обыски сделали, по связям прошлись,
засаду поставили и такого накопали! Еще двоих ваших взяли, причем не
туфтовых, а настоящих, которые действительно на трассе шустрили!
Импровизация удалась. Печенке стало все ясно. Он действительно рас-
пустил язык и причинил организации вред. А объяснять, что это произошло
случайно, - совершенно пустое и бесполезное дело.
Чувство вины усугубляет раскаяние. Даже когда виноват перед одним, а
каешься другому.
- Ладно, - по-прежнему хрипло сказал он. - Только пусть они выйдут...
Это была видимость компромисса. Только видимость. И дураку ясно: что
знает один мент, узнают и другие. Никакого компромисса не было - был
полный раскол. Но человеку приятней думать, что ему тоже сделана уступ-
ка. Он попросил - и двое ушли. Тогда он тоже сделал уступку - и все
рассказал. Когда сохраняется имитация равноправия, поражение не так
обидно...
В третьем боксе было пыльно и душно. На стене висел прошлогодний ка-
лендарь - красавица в черном трико с широко расставленными, словно соби-
рается помочиться, ногами. Это Шитов украшал помещение в соответствии со
своими представлениями о прекрасном. В углу лежали свернутые куски бре-
зента - три на три метра.
- Заворачиваете? - кивнул в их сторону Литвинов.
- Да. Пойдем на воздух.
Попов отпер скрипучую дверь, по привычке обежал взглядом периметр,
достал сигареты. Раньше он не курил, но в последние годы пристрастился.
- Будешь?
- Нет, - Литвинов, ко всеобщему удивлению, не расслаблял нервы нико-
тином.
- Пойду забор проверю...
Тоже по привычке Попов двинулся вдоль высокого бетонного забора,
отыскивая щели, отверстия, царапины или другие следы проникновения. Ког-
дато они не придали должного значения проковырянному насквозь шву, и это
имело неприятные последствия... Сейчас то, что он делал, не имело ника-
кого смысла. Конвейер жестокой справедливости, переводивший отъявленных
мерзавцев и негодяев из опасного для окружающих состояния жизни в поучи-
тельное для других таких же уродов состояние смерти, засбоил и в конце
концов застопорился вообще. Может, когда-нибудь он и стронется с места,
Попов был уверен, что рано или поздно это обязательно случится, но тогда
запускать машину придется уже не здесь...
У "Прибора" накопились огромные долги, и он продал часть своей терри-
тории крупным тиходонским коммерсантам. Точка исполнения принадлежала не
заводу, а УВД, но пять соток чужой земли на гектаре выкупленной были ху-
же, чем бельмо на глазу. Здесь должен расположиться центр по торговле и
обслуживанию автомобилей "Рено", в проект вложены огромные деньги, и су-
ществование "уголка" не укладывается в коммерческие планы. Бизнесмены
уже обратились к местным властям с просьбой снести бездействующую ремба-
зу, районная и городская администрация ходатайство поддержали. Начальник
УВД получил соответствующее предписание.
Десять лет назад генерал бы попросился на прием к первому секретарю
обкома партии и доверительно рассказал об истинной предназначенности
точки. После чего самые мощные поползновения, от кого бы они ни исходи-
ли, получили бы сокрушительный отпор, без всяких объяснений и извинений.
Но теперь другие времена. Противостоять большим деньгам трудно, а самое
главное - не находится желающих. Скорей всего в ближайшее время некогда
сверхсекретный объект перестанет существовать.
Доведя осмотр до конца, Попов вернулся к Литвинову. Тот сидел на
длинной, плохо оструганной скамейке, прислонившись к кирпичной стене и
закрыв глаза. Казалось, что он спит. Может, так оно и было, но бойцы
СОБРа знали: командир способен ответить на вопрос, подать команду, если
надо - выстрелить. Называется ли такое состояние сном - можно спорить,
но в другом собровцы его не видели.
Попов сел рядом и снова закурил. Сегодня в точке впервые побывали
посторонние, брать это слово в кавычки или нет - дело другое, но и Коре-
нев, и Литвинов не имели права тут находиться, а он не имел права даже
рассказывать об этом месте, не говоря о том, чтобы приводить кого-либо
сюда. Через несколько дней должно было произойти вообще невероятное, По-
пов даже не мог представить, как это будет выглядеть... Но это еще
предстоит, а вот то, что происходит сегодня...
Коренев и Литвинов - проверенные, свои ребята, плевать на формальные
признаки и говенные бумажные допуски! А вот трассовый бандит... Все су-
щество Валеры протестовало, чтобы преступник, опасный преступник, побы-
вал в точке исполнения и вышел обратно! Его болтовне никто не поверит,
тем более что он никогда не найдет объект: укажет район - и все... Но
сам факт! Если уж его выхватили из обычной жизни и привезли сюда, если
известно, что он активный член кровавой банды Колдуна, если он взят с
поличным и, несмотря На это, отмазан от тюрьмы, то принцип справедливос-
ти требует одного решения... Здесь нет слюнтяев, мужики тоже делали эту
жестокую и грязную работу, так что не возникает никаких проблем... И по-
том тоже: он знает нужный квадрат кладбища, знает, как надо сделать,
чтобы никто не сунул нос в захоронение "неизвестного мужчины"... Да, с
технической стороны все понятно, никаких проблем не возникает. Но...
- Что будем делать с Печенкой? - не открывая глаз, спросил Литвинов.
У Попова появилось неприятное ощущение, что тот читает мысли.
- А что делать? В жопу его целовать, что ли? - повторил Валера излюб-
ленное выражение Ивана Алексеевича Ромова. - Ясно что...
В третьем боксе послышалось какое-то движение, тяжело захлопнулась
дверь в подвал.
- Закончил! - Попов поднялся, а Литвинов только приоткрыл глаза. На
пороге появился Лис с несколькими листами убористо исписанной бумаги.
- Все! - Он потряс явкой с повинной, желтые листы растрепались. Ра-
дости на лице у опера не было, выглядел он страшно усталым и разочаро-
ванным жизнью.
- Дайте посижу...
Лис тяжело плюхнулся на скамейку. Он всегда азартно относился к раск-
рытиям, и такое поведение было нехарактерным.
"Задолбили со всех сторон", - подумал Попов, протягивая руку за жел-
тыми листками.
Быстро проглядев показания, он присвистнул:
- Ничего себе!
Литвинов тоже прочел и тоже удивился. Печенка дал полный расклад.
Структура банды, правила конспирации, сигналы сбора, совершенные прес-
тупления. Он назвал восемнадцать эпизодов и пояснил, что о деятельности
других пятерок ничего не знает. Но и этого было более чем достаточно!
- Давай, Филипп, верти дырку для ордена! - Литвинов хлопнул друга по
плечу.
- Ну их на хер! - с чувством ответил тот. - Я уже ничего не хочу. На-
доело. Я вообще не понимаю, зачем мне все это надо? За сраные два мил-
лиона, которые постоянно задерживают? Можно делать "крыши" и иметь
столько за день! Причем никто не будет дергать и мотать нервы!
- Ладно, брось! - сказал Литвинов, хотя чувства Лиса были близки к
его собственным - в последнее время все чаще появлялось ощущение полной
бесперспективности и бессмысленности их работы. Идеалы отмерли, честь,
смелость и геройство уже не в цене, на первом месте только бабки, а еще
первей - большие бабки. А тебя и ребят попросту используют, используют
как пушечное мясо! За смешные деньги - половину заработка лоточника -
бросают во все "горячие точки", постоянно заставляют рисковать жизнью...
Взамен ни квартир, ни премий, ни кредитов под застройку. Иногда - ордена
и медали, которые превратились в простые железки, потому что никаких
льгот не приносят. Но давать волю этим мыслям нельзя: или в психушку по-
падешь, или застрелишься в приступе черной тоски...
- Есть предложение, парни! Давайте сегодня посидим, врежем как следу-
ет, расслабимся малость!
Попов помолчал:
- Валентина и так ругается. Говорит - спиваюсь...
- Так понемногу. Для настроения и разговора. Филипп, ты как?
- Разве что для настроения...
- Ну и отлично. Этот где?
- Там, внизу.
- ???
- А где ему быть? Сказал, чтоб пока там сидел.
- А-а-а... И что с ним делать будем?
- Что делать! Оформим и в ИВС. Я обещал в фээсбэшный, надо догово-
риться...
- А может, так... Пропал и пропал! Валера, ты как считаешь?
- По-моему, правильно.
- Да нет, парни... Я уже всем этим сыт по горло. - Лис характерным
движением провел ладонь под кадыком. - И УСБ меня задолбило, и следова-
тели, и Жук чего-то зверем смотрит. Я больше в эти игры не играю. Я те-
перь добрым буду. Добрых больше любят.
- Тогда тебе надо в детский сад переводиться. Воспитателем.
- Может, так и сделаю. Только не в детский сад, а в банк. Место есть
хорошее. Могу и вас взять.
- Не хочешь, значит?
- Нет. К тому же я ему пообещал. Сам понимаешь.
- Ну ладно. - Литвинов снова откинулся к стене и закрыл глаза.
Попов о чем-то напряженно раздумывал.
- Постой, как же ты его арестуешь? Суд-то меру пресечения изменил! Он
теперь под подпиской!
- Это только по одному эпизоду, когда мы его задержали. А сейчас еще
семнадцать добавилось! Вот за них и арестуем! Иди, выводи его...
Через несколько минут руоповская "Волга" выехала с территории "точки
исполнения". Впервые за все время существования спецобъекта его покидал
живой бандит, которому повезло больше, чем когдато капитану милиции Лу-
нину. И в этом Валера Попов усматривал явную несправедливость. Ему начи-
нало казаться, что вся жизнь состоит из одних несправедливостей.
* * *
- Ну что скажешь, дружок? - Несмотря на ласковое обращение, в голосе
Николая Ивановича не было ничего дружеского. - Твои корешки как сквозь
землю провалились! А ты здесь, на моих харчах жируешь. Так с кого мне
спрашивать-то? Видно, с тебя придется! Расскажешь, какую вы против Нико-
лая Ивановича хитрость придумали...
Боря в своих дурацких темных очках угрожающе навис над Каратистом.
Вряд ли он был сильнее, просто Сергей окунулся в жизнь, в которой физи-
ческая сила не определяла положение человека. Здесь главенствовала спо-
собность "проливать кровь". А вид Бори не давал оснований сомневаться,
что такая способность у него развита достаточно хорошо.
- Подождите, подождите... Можно попробовать через эту мартышку...
Зойку, Светкину подругу! Она найдет Светку, Светка живет с Алексом, а
Алекс знает, где Кривуля!
- Попробуй, - охотно согласился Желтый. - Только помни, если ничего
не получится, ты в эту комнату уже не вернешься. Прямиком в подвал! Бо-
ря, ты показывал ему подвал?
Тот отвратительно ухмыльнулся одной половиной рта. Будто скривил из-
девательскую гримасу. Подвал на даче был глубокий, темный, сырой и пред-
назначался явно не для того, чтобы хранить зимние запасы яблок, компоты
и варенье. И пахло из него не тем, чем обычно пахнет в дачных подвалах,
в привычный дух затхлости и плесени вплетался страшноватый кисловатый
запашок, какой явственно ощущается у забора бойни...
Они поехали втроем: Каратиста запихнули на заднее сиденье джипа, ря-
дом устроился Боря, который, судя по всему, ходил у Желтого главным под-
ручным, а гориллообразный парень с длинными руками и выступающим подбо-
родком сел за руль.
Зойка торговала в ларьке на Магистральном проспекте, Сергей как-то
заглянул к ней и даже вдул разок на узкой твердой кушетке, поставленной
у задней стены для неизвестно каких, а на самом деле хорошо известных
целей. Найти ларек не составляло труда, но если попасть на другую смену,
то ниточка поиска оборвется. На счастье Каратиста и свое несчастье, Зой-
ка оказалась на месте.
- Иди, приведи ее, - процедил Боря. Сегодня он был не только в черной
кожаной куртке, но и таких же облегающих штанах. Все время он с остерве-
нением жевал резинку. - Только не вздумай рыпаться...
Выйдя на оживленную улицу, Каратист испытал острое желание стрекануть
в ближайший двор и навсегда скрыться от Алекса, Кривули, Желтого, Бо-
ри... Они все стоили друг друга. Но и он стоил их, потому бежать ему бы-
ло некуда.
- Привет, - стараясь не напрягать шею, он склонился к окошку. - Выйди
на минутку. Посидим в машине, музыку послушаем, поговорим...
Увидев знакомое лицо, Зойка приветливо улыбнулась.
- Чего это ты такой перевязанный?
- Убить хотели, - глухо ответил он.
- Ой! Кто?
- Выходи, расскажу.
- Сейчас, закроюсь. Только мне долго нельзя...
Сергей подвел Зойку к джипу и открыл заднюю дверь. Мелькнула черная
кожа, и девчонку будто вихрем втянуло внутрь. Хлестко прозвучала оплеу-
ха.
- Вперед садись! - рявкнул Боря, и дверь захлопнулась. Каратист вы-
полнил команду, и джип резко рванулся с места. Сзади раздавались руга-
тельства, стоны и звуки ударов. Хотя прошло всего несколько секунд, Зой-
ка была основательно избита: губы разбиты, из носа течет кровь. Внезап-
ность и жестокость нападения вызвали у нее шок, она даже не сопротивля-
лась, только тихо повторяла одно и тоже:
- За что? За что? За что?
- Раздевайся, сука, быстро! Да не так, все снимай!
Это требование было ей понятно, и она сноровисто разделась догола,
ожидая дальнейших команд и готовая выполнить каждую из них.
- Видишь пику?! Видишь пику, я спрашиваю?! - Боря орал как невменяе-
мый. - Сейчас сиськи отрежу!
- Не надо, не надо... Я и так все сделаю...
Джип с затемненными стеклами несся по оживленной улице. Громко играла
музыка. Глядя со стороны, никто не смог бы догадаться, что происходит
внутри.
- Где этаПИПядь Светка?! Где она, говори!
- Дома... Зеленая, восемь. Флигель во дворе...
- Кто еще там?! Живо! Говори живо!!
- Она с Алексом и бабка... Больше никого...
- Сейчас вызовешь ее! Поняла? Поняла, я спрашиваю?!
- Поняла...
- Одевайся, сука! Жарить тебя после будем!
Достав телефон, Боря повторил адрес.
- Давайте, ждем.
Зеленая улица располагалась на окраине, в поселке Котовского. Они
подъехали к первому дому и остановились. Через несколько минут подкатил
второй джип с тремя бойцами.
- Иди зови. Скажешь - ограбили, нужна помощь... Если что...
В лицо Зойке ткнулся кургузый ствол "макара".
- Сразу завалю, поняла? Сразу! Поняла, я спрашиваю?!
Зойка кивнула:
- Дайте что-нибудь кровь вытереть...
- Платьем оботрись! Или так иди, сейчас твоя рожа никому не нужна!
Джипы бесшумно подкатились к восьмому номеру. Покосившийся саманный
домишко с наглухо закрытыми ставнями производил впечатление нежилого.
Хилый заборчик, ветхая калитка...
- Иди, Зоя, - вежливо попросил затянутый в кожу ублюдок, и это полу-
чилось еще страшнее, чем когда он ругался. - Вызовешь, и все. Больше те-
бя никто не тронет.
- Правда? - с замиранием сердца спросила Зойка. Все лицо у нее рас-
пухло, губы превратились в лепешки, нос напоминал лопнувшую от спелости
грушу.
- Зуб даю! - Боря щелкнул ногтем о золотую коронку.
Прикрывая ладошкой разбитое лицо, девушка вошла в калитку. Через нес-
колько минут следом устремились трое "быков". Они двигались пружинисто и
бесшумно, как волки, настигающие добычу. В глубине двора раздался корот-
кий вскрик и несколько глухих ударов. Вскоре бойцы вышли обратно. Двое
тащили обмякшего Алекса, один вел за руки девчонок. Зойка шла спокойно,
Светка дергалась и пыталась вырваться.
Алекса и Светку запихали во второй джип, Зойку вернули на место. Ули-
ца оставалась пустынной. Если кто-то что-то и видел в окна, то вмеши-
ваться не стал. Завершив операцию, боевые машины бандитов направились на
базу.
Во дворе дачи Николая Ивановича опомнившаяся Светка набросилась на
Зойку и вцепилась ей в волосы.
- Ах ты, шалава! Сдала меня с потрохами! А клятву забыла? Если бы не
я, ты бы весь срок "французскую мадеру" пила!
- Посмотри, что он со мной сделал, - вяло отбивалась Зойка. - Заста-
вил, хотел груди отрезать... Да отпусти ты! - Ногтями она вцепилась под-
руге в лицо и резко рванула. На щеках Светки вспухли багровые полосы.
Закричав, она отскочила.
- Ну, я тебя урою! - в ярости бросилась вперед Светка.
- Разнимите их! - раздалась с крыльца команда, отданная уверенным и
немного ленивым барским голосом. - И отведите в сарай.
Сарай из красного кирпича стоял в углу участка, снаружи он напоминал
хороший крепкий дом, а изнутри - ангар для легких самолетов. Посередине
пятачок два на три был засыпан несвежим сеном. С девушек быстро сорвали
одежду и вытолкнули на солому. Обе испуганно озирались на сгрудившихся
вокруг парней. Каратист стоял рядом с Борей, как один из своих, а Алекс
полулежал на цементном полу, на шею ему, словно ошейник, накинули удав-
ку.
Николай Иванович в сопровождении свиты из десятка коротко стриженных
"быков" зашел последним и приказал закрыть ворота. Под высоким потолком
вспыхнули яркие лампы. Он был в прикольном прикиде: заправленные в ков-
бойские сапоги джинсы, расстегнутая на груди клетчатая рубаха с ярким
шейным платком, настоящая "стетсоновская" шляпа, неизменные очки с жел-
тыми, просветляющими стеклами. В руке хозяин держал два больших кухонных
ножа и собачью плеть.
- Держите! - Он вручил девушкам ножи. - Хотите, поритесь до конца,
хотите - до первой крови. Начали!
Их толкнули друг к другу. Но ни Зойка, ни Светка не были готовы к та-
кому обороту дела. Они стояли неподвижно, и ножи были опущены к земле. В
воздухе свистнула плеть - бледные ягодицы Светки рассек кровавый рубец.
Еще свист ремня, и такой же рубец косо перечеркнул спину Зойки. Вторую
плеть держал в длинной руке гориллообразный водитель. Девчонки продолжа-
ли стоять и тут же получили по второму удару. Вывод о том, что от них
требуется, напрашивался сам собой.
- Значит, продала меня, шалава! - заводя сама себя, Светка выставила
вперед нож и двинулась к противнице. - Все хорошее забыла, клятву забы-
ла!
Пригнувшись к земле и расставив руки, девушки кружились в зловещем
танце, выставив перед собой остро отточенные клинки. Они то бросались
вперед, то отскакивали, наносили удары и уворачивались, подпрыгивали и
приседали. Девичьи тела покрылись потом. Упруго подпрыгивали Светкины
груди, свободно раскачивались более мягкие Зойкины. Когда они нагибались
и приседали, открывались новые ракурсы, и зрители возбужденно сопели.
- Работайте живее! - плеть хлестнула Светку по плечам.
Она сделала резкий выпад, Зойка отскочила и тоже взмахнула ножом сле-
ва направо. Клинок описал сверкающий полукруг и едва не задел подбритый
Светкин лобок.
Зрители одобрительно зашумели.
- А ты сейчас клятву помнишь? - спросила Зойка, внимательно следя за
оружием противницы. - Меня заставили так же, как тебя сейчас заставляют.
Нас обеих заставляют...
- Хватит болтать! - плетка обвилась вокруг Светкиных ног, и она снова
прыгнула вперед, достав предплечье соперницы. Потекла кровь.
- Молодец! Коли ее! - возбужденно закричали вокруг.
Зойка бросила нож и зажала рану.
- Мочи! По горлу! По горлу давай! - надсаживался Боря, и Каратист по-
думал, что он действительно ненормальный.
Нож в руках Светки описал полукруг и упал на землю.
В ангаре прокатился вздох разочарования.
- Мочалка позорная! - злобно выкрикнул Боря.
Николай Иванович поднял руку, шум сразу смолк.
- Этих - ко мне, а баб - в работу, - деловито распорядился он и вы-
шел. Возбужденно сопящая толпа набросилась на потных окровавленных деву-
шек, подминая их и вдавливая в солому.
- Значит, решил от меня избавиться? Думал, это так просто?
Николай Иванович поднес настольную лампу к груди Алекса. Стеклянная
колба лампочки была аккуратно разбита, и раскаленная спираль зловеще
желтела. Когда расстояние сократилось до нескольких миллиметров, между
вольфрамовым волоском и кожей с треском пробежала искра, тело сотряс
электрический удар.
- Да врет он, гад! Врет! - истошно кричал Алекс, зная, что призна-
