ваться ни в коем случае нельзя - это верная смерть. - Он в карты продул-
ся и хочет свои расклады на меня перевести...
- А как ты за мной гнался, скотина! - Каратиста мутило, и он старался
смотреть в сторону. - Стрелял в спину! Это я тоже вру?
- Конечно, врет! Неужели из-за картошки я бы такое придумал? Да я вас
всегда уважал, как отца!
- Как отца, это хорошо, - спираль с шипением вгрызлась во влажную ко-
жу. Алекса выгнуло дугой. Что-то щелкнуло, и верхний свет погас.
- Черт, опять... Пойди, вруби пробки...
Боря поспешно метнулся выполнять распоряжение шефа. Николай Иванович
отложил лампу.
- А где твой дружок массажист? Чего это вы оба спрятались, если не
виноваты?
- Да мы и не прятались! Не прятались мы...
Алекс хватал ртом воздух, с трудом приходя в себя.
- Он, гад, все брешет! Ну откуда у нас люди, чтобы его по всему бере-
гу искать? Кто мы такие? - Он чувствовал, что дальнейших пыток не пере-
несет.
- Это верно, вы никто, - согласился Желтый. - Тут у него действи-
тельно концы с концами не сходятся.
И повернулся к Каратисту:
- Слышь, ты, если у них столько бойцов, зачем тебя просить? Сами бы
грохнули меня, и все... Если б, конечно, смогли!
Вновь загорелся свет, и Желтый протянул руку к приспособленной для
пыток настольной лампе.
- Видно, придется и тебя прижечь...
- Постойте, - всполошился Каратист. - Давайте туда поедем. Я место
покажу. Там и кровь осталась, и гильзы! Сразу убедитесь!
- Поехали! - обрадованно подхватил Алекс, надеясь хоть ненадолго
отодвинуть мучения. - Там сразу все увидите!
Желтый подумал несколько секунд.
- Давайте съездим. Там все выясним. Все, до конца.
И небрежно бросил вернувшемуся Боре:
- Захвати с собой лопаты!
Каратист неточно указал место, он ошибся метров на сорок. Долго лазил
по земле, обнюхивал каждую травинку, но ничего подтверждающего его расс-
каз, не находил. А Алекс все время поворачивал голову, отыскивая дуб с
приметно изогнутым стволом. Если пистолет все еще лежит в дупле...
Только чтобы не дергаться зря - вдруг отпустят! А дернешься - еще хуже
будет...
- Вот! Вот кровь! - в очередной раз вскричал Каратист и тут же упав-
шим голосом поправился: - Нет, это не то... Показалось...
Желтый в ковбойском наряде картинно прислонился к дереву.
- Значит, оба врете. Тогда выбирайте: в одну яму вас класть или в
разные?
Боря и гориллообразный заржали. Алекс с пронзительной отчетливостью
понял: не отпустят. После того что они видели, оба стали опасными свиде-
телями. Даже если отбросить все остальное, этого достаточно, чтобы зако-
пать их прямо здесь, под шуршащими деревьями... Все тело ломило, разла-
мывались суставы, огнем пекла сожженная кожа. Сил не было, но надо было
собраться на один рывок...
Как прыгая в холодную воду, Алекс бросился бежать. Ветки секли лицо,
сучки цеплялись за рубашку, но он не обращал на это внимания.
- Ты что! Стой, сука! - с секундным запозданием донеслось сзади. -
Хуже будет!
Еще через секунду за ним побежали. Тяжелый топот, хруст веток, злая
матерщина за спиной шали его вперед, как попутный ветер разгоняет парус-
ник. Только не промахнуться, не пролететь мимо...
Но дерево действительно оказалось приметным. Прижавшись к грубой,
пахнущей пылью коре, он сунул руку в расщелину и сразу ухватил "тэтэш-
ник" за рукоятку. Тряпка, в которую он завернул оружие, развернулась и
осталась только на стволе. Развернувшись всем корпусом, он взвел курок и
тут же надавил спуск. До бегущего на него Бори было не больше двух мет-
ров. Лицо бритоголового исказилось, но он уже ничего не мог сделать.
- Бах! - длинное пламя прожгло тряпку и, казалось, проткнуло грудь
бритоголового. Словно срубленное дерево, он рухнул Алексу под ноги. Тем-
ные очки запрыгали по траве.
- Бах! - летящий следом горилла наткнулся на пулю и, заверещав, как
заяц, припал к земле.
- Не надо! Не надо!
- Бах! - Крик оборвался.
Ничего не соображая, Алекс бросился назад. У него не было никакого
плана действий, не было и чувства мести, лишь одна мысль билась в голо-
ве: "Сколько осталось патронов?"
Николай Иванович так и стоял у дерева, но выстрелы и предсмертные
крики подручных произвели на него разрушающее впечатление: он был пара-
лизован ужасом и не мог пошевелиться. В кинобоевиках герой обязательно
произнес бы красивый монолог, перед тем как расквитаться с врагом, но у
Алекса язык присох к гортани, и в голове царил полный хаос. Ему было не
до разговоров. Но указательный палец мог сгибаться.
- Бах!
"Ковбой" ударился о дерево головой и сполз вдоль ствола на землю.
Алекс осмотрелся. Каратиста нигде не видно. Да он ему и не нужен.
Подбежав к берегу, Алекс забросил пистолет как можно дальше в озеро
и, продираясь сквозь заросли, пошел в сторону города. В крутом боевике
он должен был собрать оружие убитых врагов и вернуться на выручку дев-
чонкам. Но такой подвиг был свыше его сил. К тому же им не грозит ничего
больше того, что они уже получили. Бабы есть бабы... Судьба его решилась
сама собой - в Дураевку! Хорошо бы взять Кривулю - это он научил его
пользоваться оружием, он подсказал спрятать здесь пистолет и тем самым
спас ему жизнь. Но Вовчик парень тертый, он не пропадет. И не все его
тайны Алексу удалось разгадать...
* * *
Когда Вова Рогалев познакомился со Славкой Зименцом, он еще не прозы-
вался Кривулей. Рослый пятнадцатилетний парень учился в восьмом классе,
ни с блатными, ни с приблатненными не кентовался, а потому кликухи не
имел. Если, конечно, не считать школьных прозвищ, которые обычно, как
шелуха, осыпаются после выпускного бала. Он много читал, любил детекти-
вы, причем увлекался не пресным советским милицейским романом, действие
которого развивалось в узких рамках, установленных ведомственной и госу-
дарственной цензурой, а крутым западным чтивом, просачивающимся сквозь
плотные заслоны официальной идеологии. Иногда какой-то журнал вдруг пуб-
ликовал Чейза или Стаута, иногда на запрещенном и регулярно разгоняемом
книжном рынке удавалось купить сброшюрованную перепечатку нелегального
перевода, это уже был "самиздат", с которым шутки плохи... Вовчик стара-
тельно делал вырезки из журналов, сам сшивал их и мастерил обложки. Со-
держание их он выучивал практически наизусть...
Жил он с матерью в ветхом двухэтажном доме на восемь семей в самом
центре Лысой горы. Отсюда было рукой подать и до городского центра: де-
сять минут ходьбы - и ты на проспекте Маркса. Но когда темнело, Лысая
гора превращалась в отрезанный от материка цивилизации дикий остров: те-
лефоны в аварийных домишках не водились, у ближайшего автомата на Бога-
тяновском спуске постоянно разбивали трубку, если что - надо бежать в
общежитие на Соляном спуске.
Вечером путь домой становился долгим и опасным: ни одного фонаря, де-
вять месяцев в году - непролазная грязь, злые стаи бродячих собак, а
главное - речпортовская шантрапа, бродяги, бомжи, подвальные проститутки
облюбовали для ночлега десятки отселенных под снос зданий. Целые пустые
кварталы пугающе чернели провалами выбитых окон, кое-где внутри запали-
вали костерки, с одной стороны доносились хриплый смех и сладострастные
стоны, с другой - пьяные песни, с третьей - ругательства, звуки ударов и
звон разбиваемых бутылок...
Вовка здесь вырос, а потому привык и Воспринимал все как данность.
Месяц назад порезали соседа; на той неделе средь бела дня изнасиловали
почтальоншу, вчера напали на него самого, но он отбился припасенной
цепью. Значит, такова жизнь, он долго думал, что все остальные тиходонцы
тоже бегают в дворовый туалет, греют воду на плите в выварках и носят с
собой кто шило, кто отвертку, кто молоток.
Вовкин отец работал электриком на заводе, однажды, когда он чинил
входной понижающий трансформатор, похмельный сменщик включил рубильник и
одним движением сделал сразу три дела: осиротил Вовку, устроился на три
года в тюрьму и оставил завод без специалистов по электрической части.
Начальство вгорячах пообещало матери дать квартиру, но, когда острота
момент прошла, обещание было забыто.
Рогалевы, как и все на Лысой горе, ждали сноса. Тогда, после пересе-
ления в отдельные квартиры с газом и горячей водой, и должна была на-
чаться настоящая жизнь, а пока жили как бы предварительно, на черновик.
Многие не доживали до "чистого листа", и унылый желтый автобус перевозил
их из временного неблагоустроенного жилья в еще менее благоустроенное,
но постоянное. Да и у остальных мечта никак не могла обрести матери-
альные формы: принцип отселения: был непонятен и в районных инстанциях
тщательно засекречен. Попытки выяснить, почему одним дали квартиру, а
другим - нет, ни к чему не приводили. Ясно было одно: материальный дос-
таток и возможность скорого отселения находятся в прямой зависимости.
В конце концов обитать на Лысой горе осталась сплошная голь и нищета.
Вовкина мать работала медсестрой в поликлинике за восемьдесят семь руб-
лей в месяц да ходила по домам делать уколы - полтинник внутримышечно,
рубль - внутривенно. Приработок позволял сводить концы с концами, но не
давал оснований надеяться на скорые перемены.
Район ветшал, дома разваливались, мусор не вывозился, постепенно ком-
мунальные службы перестали приезжать на аварии, и когда мать с работы
дозванивалась в электросеть или водоканал, ей с удивлением отвечали:
"Чего там чинить, там уже давно никто не живет!" В каждой завалюшке по-
селилась керосиновая лампа, но вот беда - не было керосина: не постав-
лялся в крупный город за ненадобностью. А шантрапа совсем обнаглела:
ночью пять-семь рыл выбивали, дверь, врывались в квартиру и творили, что
хотели.
В этот момент и откинулся с зоны Славка Зименец, он жил по соседству
и отволок пять лет за мошенничество и кражи. К нему стали приходить дру-
зья-приятели, все в наколках, со специфической речью и манерой дер-
жаться. Они часами сидели кружком на корточках, вытянув руки перед со-
бой, и негромко переговаривались, смоля папиросы и заплевывая все вок-
руг.
Как ни странно, именно Славка и его приятели очистили район от бом-
жей. Вечерами они подбирали палки и отрезки труб и отправлялись шерстить
брошенные дома.
- Пойдем поохотимся, - подмигивая, говорил Зименец Вовке, и тот не
мог понять - в шутку или всерьез. Он, конечно, отказывался, а про себя
удивлялся, почему блатные с таким остервенением преследуют себе подоб-
ных. Потом понял, что они вовсе не стремились навести порядок. Просто их
самих всю жизнь преследовали официальные власти, и теперь они самоут-
верждались за счет еще более бесправных и никому не нужных бичей.
Каждый раз охоты проходили одинаково: Вовка слышал глухие удары, кри-
ки, отборную матерщину и в конце концов топот ног. Шантрапа разбегалась,
а победители покупали крепкого дешевого вермута и садились праздновать
победу. Славка бренчал на гитаре и пел надрывные и жалостливые зоновские
песни.
Однажды исход оказался другим; Зименец вернулся один, перетягивая
платком окровавленную руку. Вовка подошел, развернул платок, поводил
сверху пальцами, подул - и остановил кровь.
- Ништяк! - удивился Славка. - Как ты это делаешь?
- Не знаю, - ответил Рогалев-младший. И это была чистая правда.
На следующий день в развалинах нашли два трупа. Понаехало много мили-
ции, оперативники ходили по домам и расспрашивали: кто что видел или
слышал, но по результатам обхода можно было сделать вывод, что в этом
районе живут исключительно слепоглухонемые. После этого участковые нес-
колько раз проводили рейды по нежилым кварталам, в результате то ли
убийства, то ли рейдов, а может, и того и другого, но Лысая гора освобо-
дилась от наплыва полууголовного люда. Обстановка заметно оздоровилась,
и жители не могли нарадоваться этому обстоятельству, считая, что у влас-
тей наконец дошли руки и за район взялись. Вначале милиция навела поря-
док, теперь и исполком зашевелится с квартирами...
Вовчик Рогалев знал, что порядок навела не милиция, а совсем наобо-
рот... И Славка знал, что он знает. Улыбался, как своему, здоровался за
руку, показывал заживший порез, интересовался - чего еще такого необыч-
ного может сделать пацан.
Зименцу уже стукнуло двадцать пять, но они както быстро сошлись: по
вечерам Славка рассказывал про зону, Вовчик с интересом слушал, потом
роли менялись, Рогалев пересказывал крутые детективы, а Славка внимал
каждому его слову. Особенно его задела история про налет на инкассаторс-
кую машину с несколькими миллионами долларов.
- Я когда сидел, много думал и одно понял, - медленно проговорил он.
- Знаешь, почему все залетают?
Неопытный Рогалев пожал плечами.
- Потому что дураки! Смотрел я на их рожи, разговаривал... Ничего в
бошках нет! Достали волыну, на сберкассу налетели, а про то, что там
сигнализация - не знали! Или в квартиру зашли, хозяев побили, тысячу
взяли, нажрались в кабаке и опалились! А я тебе так скажу: если голову
на плечах иметь и все хорошо продумать, можно очень большие дела делать!
И никто тебя ни в жизнь не поймает!
- Прям-таки и не поймают? - усомнился Вовчик.
- Ни в жизнь! - убежденно повторил Зименец. - А насчет этой машины...
Я еще там задумал: чтобы жить нормально, по-человечески, надо собрать
надежную группу и бомбить инкассаторов! У них за один раз можно мешок
денег взять!
С этого разговора и началась история банды "Призраков". Когда освобо-
дились Самохвал и Щеков, провели первое "дело": разоружили охранника на
железнодорожном мосту, отобрав карабин с десятью патронами. Потом отоб-
рали пистолеты у смены ВОХРа. Затем к группе присоединился Петукаев. И
пошло... На инкассаторов вначале нападать опасались - у них оружие, поэ-
тому первые налеты производили на крупные магазины.
К Рогалеву старшие относились с недоверием, но именно он придумал
хронометраж времени и, затесавшись в толпу на месте происшествия, фикси-
ровал - через сколько прибудет милиция. Ехали обычно пятнадцать-двадцать
минут. Значит, резерв времени у нападающих оставался приличным. Вовчик
придумал и новую тактику действий.
- Знаешь, кто приезжает по вызову? - говорил он Зименцу. Обычно они
вели разговоры один на один. - Два сержанта. Пистолет у одного. На Проф-
союзную оба приехали без пистолетов.
- Ну и что? - не понял Славка. Для него было ясно одно: до приезда
ментов надо унести ноги, иначе кранты! Пацан подал совершенно неожидан-
ную идею.
- Да то, что вас четверо! И все вооружены! Что они вам сделают?
Зименец подумал:
- Да... Верно...
- А если автоматы достать, то вообще можно ничего не бояться. И ин-
кассатор со своим "наганом" против автомата ничего не сделает!
- Ну ты сказал! - удивился Зименец. - Где ж ты автоматы достанешь?
Действительно, в конце семидесятых годов раздобыть в Советском Союзе
автоматы было совершенно невозможно.
- Самим сделать! Чертеж у меня есть! Стволы от карабинов отрезать,
остальное на заводах заказать. Там деталь, там другую. Кто поймет, что
это такое? А если могут понять, надо туману напустить: пририсовать ка-
кую-нибудь загогулину, а потом ее спилить аккуратно - и все дела!
- А патроны где взять? - Славка сразу поверил в идею и ухватился за
нее.
- Тоже сделать! Гильзы выточить. Охотничьи капсюли вставить, пули от-
лить!
- Ну, давай попробуем...
Затея Рогалева удалась. Ствольную коробку заказали под видом детали
для лодочного мотора, корпус затвора замаскировали под часть поливальной
установки, гильзы выдали за штепсельные разъемы...
Так начался второй этап деятельности "Призраков". Вооружившись авто-
матами, они уже не боялись ни милиции, ни инкассаторов и несколько раз
сорвали хороший куш. Пацана признали все, даже суровый Щеков стал ласко-
во называть его жориком.
- Это молодой, но деловой, - пояснил он удивленному Вовчику. - Наш
пацан, шпанский.
Но и милиция не дремала. В каждом райотделе создали специальную груп-
пу: трое в бронежилетах и с автоматами целый день сидят в машине, ожидая
вызова. Хронометраж и наблюдения выявили настораживающую картину: мили-
ция стала прибывать через пять-семь минут, причем вооруженная до зубов и
готовая к перестрелка. Состязаться своими самоделками с проверенными
"АК" ни у кого желания не было. Жорик придумал изготовить бронежилеты,
они сделали два, получилось громоздко, тяжело и ненадежно. Надо было ис-
кать новые пути...
Рогалев повадился в банк менять порванные или истрепанные купюры.
Причем эти походы совпадали с днями повсеместной выдачи зарплаты - пято-
го и двадцатого. Наблюдения дали поразительные результаты. Кассиры
предприятий - молодые женщины и грузные тетки средних лет - спокойно за-
совывали в хозяйственные сумки по тридцать-сорок тысяч (а тогда "жигуль"
стоил шесть-восемь) и пешочком возвращались к себе на работу. Некоторые
по дороге заглядывали в магазины, некоторые заходили домой перекусить.
Иногда кассирш сопровождала "охрана" - безоружный и явно не готовый к
серьезной схватке мужик.
"Призраки" разделились по двое и ожидали у выхода из банка, жорик вы-
ходил и незаметно показывал жертву. Через пятнадцать минут сумку вырыва-
ли у беззаботной женщины без всяких последствий, если не считать пос-
ледствием истошные крики. По сравнению с налетами на магазины и нападе-
ниями на инкассаторов это была легкая и безопасная детская игра, хотя
приносила она не меньший, а порой и больший доход.
Но скоро картина изменилась: кассиров стали возить на машине, в соп-
ровождении вооруженного ружьем сторожа или добровольца из числа охотни-
ков, а если речь шла о суммах свыше десяти тысяч, то перевозку зарплаты
страховал милицейский автомобиль.
Следовало в очередной раз менять тактику. И хотя главарем официально
считался Славка Зименец, но все ждали, что придумает жорик. И Вовчик не
ударил в грязь лицом. Ход его мыслей был прост, последователен и логи-
чен. Чем больше работающих в учреждении, тем крупнее сумма зарплаты. За-
воды из числа возможных объектов исключались: во-первых, с кассиром еха-
ли два-три вооруженных вохровца, во-вторых, милицейский автомобиль соп-
ровождал деньги до проходной, а проникнуть через охрану посторонние не
могли. Поэтому он выбрал огромный проектный институт, дважды пронаблюдал
за процедурой перевозки денег и установил, что, когда кассир в сопровож-
дении двух безоружных активистов заходит в вестибюль, машина сопровожде-
ния уезжает.
- А мы будем внутри и там их встретим! - голосом отличника, хорошо
знающего предмет, доложил Рогалев. Он действительно учился в медучилище
на "отлично". И в банде зарекомендовал себя тоже отлично.
План был хороший, можно сказать, безупречный. Но он, как и любой са-
мый лучший план, не учитывал случайностей. Их вообще никогда невозможно
учесть, поэтому и не бывает верных на "все сто" преступлений.
Жорик уже участвовал в налетах, он вошел во вкус силы, приносимой
оружием и вседозволенностью, ему доводилось стрелять, и тормоза, удержи-
вающие неподготовленного человека от того, чтобы нажать спуск в решающую
минуту, уже были сняты. Он сам принял участие в последнем деле, и все
вначале шло как по маслу: патрульный автомобиль уехал, кассир с сопро-
вождающими поднимался на второй этаж, здоровенные мужики, пыхтя, тащили
рюкзак с деньгами.
Вовчик заблокировал лестницу снизу, Петукаев - сверху, Зименец со Шо-
ковым встретили процессию на промежуточной площадке и без особого труда
отобрали рюкзак. Увидев оружие, профсоюзные активисты не стали защищать
общественные деньги личными жизнями и сразу же отступили, тем более что
за кассу они ответственности не несли: А вот материально ответственное
лицо - толстая тетенька в очках и дешевом платье с плачем и криками по-
валилась на ступеньки.
- Люди добрые, помогите! Да за что же мне такое... Я же никогда те-
перь не расплачусь...
Не обращая внимания на причитания кассирши, Славка с напарником резво
рванули на улицу. В сорока метрах от входа в машине ждал Самохвал. Надо
бы подъехать вплотную, но там не было места для разворота, а сдать зад-
ним ходом он не догадался. Это мелкая неувязка, но и она, плюсуясь с
последующими накладками, сыграла роковую роль.
Пропустив ребят, жорик двинул следом. Тут и начались случайности.
Во-первых, сыграло очко у Петукаева. Он должен был до последнего удержи-
вать в здании кассира и очевидцев ограбления. Но на вопли очкастой тетки
сбежалась половина института, а он, оставшись без поддержки, просто-нап-
росто струсил. И побежал вдогонку за друзьями. Следом вывалила возбуж-
денно кричащая толпа.
- Деньги! Отдайте деньги! - голосила женщина, размазывая слезы по ме-
ловому лицу. Ее обгоняли решительно настроенные конструкторы, инженеры и
техники.
- Ты что, сука! - заорал Вовчик, выдергивая изпод пиджака "наган" и
понимая, что незамеченными уйти не удастся. - Держи их!
Поддержка соучастника приободрила труса.
- Назад! - рявкнул он, наводя на преследователей автомат. Это охлади-
ло пыл потенциальных героев, толпа качнулась назад, однако внимание к
происходящему уже было привлечено. Еще ничего не пропало, планом было
предусмотрено такое осложнение, главное - удержать всех на расстоянии и
добраться до машины.
- Вы че, пацаны, кончайте дурковать!
Изрядно выпивший мужик в план не вписывался, потому что любой прогноз
охватывает только штатные действия, а поведение пьяного человека неадек-
ватно и труднопредсказуемо. Он решил кончить дело миром и, догнав Щекова
и Сименца, вцепился в рюкзак.
- Ребята, бросьте, зачем вам это надо? На бутылку не хватает? Так я
дам...
Щеков направил на него пистолет.
- Дергай отсюда, мозги выбью!
- Да кончай, брат, я сам блатной...
- Бах! - сухо ударил выстрел. Мужик отскочил в сторону, развернулся
на одной ноге и тяжело упал, вытянувшись на асфальте.
Третьей случайностью явилось то, что патрульный автомобиль не уехал,
а остановился за углом, старший наряда, офицер, зашел в магазин, а сер-
жантводитель ожидал за рулем. Услышав выстрел, он включил двигатель и
через полминуты оказался на месте. Один против четверых, с пистолетом
против автоматов. Но как гласит грузинская пословица: "Если сердце из
железа - и деревянный кинжал хорош".
Четвертой случайностью было то, что сержант недавно демобилизовался
из погранвойск, где его два года натаскивали не раздумывая стрелять в
нарушителей границы. Упустить нарушителя означало верный трибунал. Неиз-
вестно, было ли у милиционера железное сердце, но дисциплинированность и
решительность замполиты погранвойск воспитали в нем действительно
стальную. Он с ходу открыл огонь, отсекая бандитов от машины.
- Бах! Бах! Бах!
С криками и визгом бросились врассыпную прохожие. Раненный в бедро
Петукаев упал на колено и поднял автомат.
- Тра-та-тах!
В доме напротив вылетело стекло, истошно закричала женщина.
- Бах! Бах! Бах!
Петукаев выронил автомат и опрокинулся на спину. Схватился за голову
и ничком рухнул на асфальт Зименец. Скрючился, держась за бок. Самохвал.
В отличие от пехотных частей, где стрельбы проводятся дважды в год,
пограничников тренируют каждый день. И сейчас это давало результаты.
Вовчик бросил револьвер и побежал к машине, побледневший Щеков ждал
его, не трогаясь с места, нетерпеливо взревывал движок.
- Бах! Бах!
Пуля ударила жорика в спину, и он шмякнулся на землю, вторая пробила
заднее и лобовое стекла. Паутина трещин искажала обзор, Щеков стал выби-
вать поврежденное стекло, но не успел - сержант с перекошенным лицом
подбежал сбоку, рывком распахнул дверь и дико заорал:
- Руки вверх, убью!
Пистолет смотрел Щекову в лицо, и хотя патроны кончились, а затвор
застрял в заднем положении, нелепо обнажив ствол, ни сержант, ни задер-
живаемый этого не замечали. Беспощадный Щеков, как перепуганный щенок,
послушно поднял руки... Банда "Призраков" перестала существовать.
У Рогалева было много времени, чтобы анализировать причины провала и
делать выводы. А они напрашивались сами собой. Одни и те же люди, интен-
сивно совершая дерзкие преступления, привыкают к риску и утрачивают ос-
торожность. Планировать нападение средь бела дня, в самом центре города
было подобно самоубийству. Петукаев нормально действовал в группе, но,
оставшись один на один с толпой, не выдержал. "В следующий раз надо
действовать умнее. И осторожнее", - решил он, хотя еще не знал, наступит
ли этот "следующий раз".
К моменту освобождения мать умерла, так и не дождавшись сноса, он по-
селился в том же домишке на Лысой горе, но через семь лет передняя стена
отвалилась, жильцов отселили в так называемый "переселенческий фонд",
который был еще хуже прежнего жилья, но, как понял Вовчик, - столь же
постоянным. Он переехал к тетке, старая мегера терпела его потому, что
он снимал ломоту в суставах, хотя совместное существование было почти
непереносимым. Потом грянули новые времена - каждый за себя, у кого
деньги - тот и пан. Стало ясно, что без "следующего раза" не обойтись...
Колдун вылез из ванны и, обмотав бедра полотенцем, вышел в гостиную.
Тихо играла музыка, Виолетта лежала на кожаном, застеленном простынкой
диване, болтала ногами, пила шампанское из огромного бокала и ела ана-
нас.
- Ты меня всю разодрал своими дурацкими "спутниками", - пожаловалась
она, отрезая очередной ломтик некогда экзотического, а нынче привычного
для дам ее круга фрукта. Колдун польщенно улыбнулся и потрепал по упру-
гой попке с дразнящим цветным ротиком. Виолетта действовала на него как
широко рекламируемый экстракт иохимбе.
- Ну-ка, перевернись...
Колдун стал умнее. Тщательно отбирал новых членов, каждому устраивал
"кандидатский стаж" с обязательным экзаменом. Поэтому и придумал Алексу
"заказ", потому и привлек Каратиста... Хотел проверить сразу двоих, при-
чем сами они и не подозревали, что проходят испытание... И никто из про-
шедших в организацию не подозревал о роли скромного массажиста, хотя
каждый в той или иной степени имел с ним дело.
Он сам не участвовал в акциях, хотя нередко наблюдал со стороны, про-
водил хронометраж и устраивал "разбор полетов". Причем заочно, так что
члены организации его не видели, но знали, что главарь в любой момент
может наблюдать за ними - на то он и Колдун.
Отложив ананас, Виолетта охотно перевернулась на спину. Он провел по
ней рукой сверху вниз, от шеи до щиколоток, задерживаясь на наиболее
чувствительных местах. Баба всем хороша, и все же что-то в ней настора-
живало. С первого появления. И само это появление было странным...
Крупная ладонь проехалась по атласному животу - раз, другой, внима-
тельно описала полукруг между пупком и короной волос на лобке.
- Светка говорила, что ты беременна. А у тебя там ничего нет!
И еще он стал очень осторожным.
Виолетта беспечно улыбнулась:
- На этот раз обошлось... Ноги парила, чуть не обварила, и сорва-
ла....
- А ну, покажи! - он нагнулся к ступням, но никаких признаков ожога
не обнаружил.
- Ничего ты не парила! И вообще ты мне про беременность не говорила!
Светке сказала, а мне - нет! А ведь вроде для этого шла знакомиться! Или
для чего-то другого?
Облик Кривули изменился. Лицо стало сумрачным, глаза злыми и беспо-
щадными. Как у Щекова. Или у Смотрящего зоны, когда он проводил очеред-
ной "разбор".
- Да чего ты привязался! - Мальвина попыталась перевести все в шутку.
- Беременна, не беременна... Ты что, муж мне, что ли? Иногда и мужу не
говорят...
Она подняла ногу и хотела погладить пальцами по волосатой груди, но
Колдун больно ударил ее по щиколотке.
- Менты подослали... Выследили, суки...
Вопросительные интонации в голосе исчезли, и Мальвина поняла, что
шутки кончились. Светка говорила, что он умеет читать мысли, Лис уверил,
что так не бывает. А похоже, и вправду читает...
- Какие менты, милый? Ты что, плана обкурился? Или переширялся? - Ви-
олетта перешла на развязный босяцкий тон, который иногда помогал выпу-
таться из передряги. Но сейчас прием не сработал.
- Я сразу понял, что тебе нет интереса к нам идти. А ты пришла и за-
цепилась... Ради чего? Даже ни разу денег Не попросила! Или влюбилась?
Он скверно улыбался. Мальвина поняла, что пора уносить ноги. Хоть го-
лой прыгай в окно..."
- Милок, откуда у; тебя деньги? Шишка хорошая, это да, ради нее и
приходила. А в этот дом ты меня только сегодня привел, если твой - тогда
ты крутыш! Теперь и о бабках поговорить можно. Давай штуку в месяц, и я
работу бросаю!
- Знаешь, что с такимиПИПядями, как ты, делают? - Кривуля раздвинул
ей ноги, вставил два толстых пальца в скользкое, прилично разработанное
отверстие и резко согнул. Виолетта вскрикнула от боли.
- Ты что, совсем долбанулся!
- Я тебе сейчас сюда скипидара налью! - пухлые красные губы оттопыри-
лись в предвкушении предстоящего удовольствия. - И ты все расскажешь!
Он резко дернул руку вверх, словно пытаясь оторвать попавшую на крю-
чок девушку от дивана. Виолетта закричала.
- Заткнись, сука! - не вынимая левой руки, правой он дал ей сокруши-
тельную оплеуху. В голове у Мальвины помутилось. Нож, которым она резала
ананас, лежал рядом, на столе. Пластмассовая рукоятка удобно легла в ла-
донь.
- Ты! - Бешеные глаза выкатились из орбит, но выкрик тут же оборвал-
ся.
Блестящая сталь вонзилась в волосатую грудь под левый сосок и очень
легко, словно в пустоту, вошла по самую рукоятку. Смертельно побледнев,
Колдун опрокинулся с дивана и с грохотом упал на пол. Виолетта вскочила
и принялась быстро одеваться. Мальвина сообразила протереть бокал, бу-
тылку и, преодолевая брезгливость, вытерла упруго-податливую ручку ножа.
Потом расчетливо осмотрелась, сунула в сумочку выпавший тюбик помады и
исчезла. В богато обставленной комнате продолжала играть тихая музыка.
* * *
Подъехав к зданию РУОПа, Лис сразу обратил внимание на маленькую фи-
гурку у КПП. Что-то в облике показалось знакомым, но, только подойдя
вплотную, он узнал сержанта Трофимова.
- Уже гуляешь? - спросил Лис, стараясь скрыть удивление. Он не ожи-
дал, что вмешательство Чекулдаева скажется столь быстро и наглядно.
- Поблагодарить пришел, - милиционер долго тряс руку Лиса. - Враз все
переменилось... Подписку дали, говорят, и статью изменят... Вместо
убийства превышение самообороны...
- Отлично, поздравляю! А чего такой озабоченный, невеселый?
