ленным. Да и зачем, если смерть Аркадия не выглядела криминальной? Кроме
того, она рассказала, что муж много раз затевал с ней разговор о детях.
- Как ты думаешь, - спрашивал он, - трехлетние дети понимают, что
вокруг них происходит? А как ты думаешь, они, когда вырастают, помнят о
том, что было, когда они были маленькие? Вот ты помнишь себя в младен-
ческом возрасте?
Чем вызван такой горячий интерес к психологии младенцев, Аркадий ни-
когда не объяснял. Но однажды обмолвился, что ему, мол, хочется знать,
будет ли дочка его помнить, когда вырастет. Первая жена его, забрав ре-
бенка и создав новую семью, напрочь вычеркнула Аркадия из жизни девочки.
Объяснение казалось достаточно убедительным для второй жены, но со-
вершенно не удовлетворило Гордеева, который, имея перед собой детальное
жизнеописание несостоявшегося дипломата, сразу увидел, что в момент раз-
вода дочери Никифорчука было не три года, а всего полтора.
Самой же важной деталью оказалась личность прохожего, случайно обна-
ружившего труп Никифорчука в темном закоулке возле здания станции метро.
Он случайно наткнулся на лежащего неподвижно человека, хотел уже бежать
вызывать "скорую", думая, что тот, может быть, еще жив, но, увидев про-
езжающую рядом патрульную машину, замахал руками и позвал на помощь ми-
лиционеров. Имя этого прохожего было Николай Фистин.
Виктор Алексеевич зашел к Жерехову. Работа в его кабинете уже закон-
чилась, труп Морозова унесли, эксперты сделали все необходимое и удали-
лись, оставив после себя легкий запах реактивов.
- Что Ларцев? - с порога спросил полковник.
- Был в обществе охотников и рыболовов, потом ребята его потеряли,
сейчас пытаются найти.
- Паша, он что-то нащупал. Он ищет кого-то конкретного, пошли допол-
нительно людей ему вслед. Надо его подстраховать. У него от отчаяния мо-
жет притупиться чувство опасности.
- Сделаю, - коротко кивнул Жерехов.
- Сведения о докторе Рачковой?
- Ничего подозрительного. Живет с мужем - пенсионером. Муж увлекается
филателией. Излишний достаток в семье не наблюдается. Дети живут от-
дельно. Ничего, за что можно уцепиться.
- Ладно, значит, я с перепугу перестраховался. Совсем чутье потерял.
Теперь другое. Усильте наблюдение за Фистиным. Это может оказаться очень
интересным.
- Виктор, думай, что говоришь! - с досадой покачал головой Павел Ва-
сильевич. - Где людей взять? У нас их не бездонная прорва. Если бы дело
было на контроле у министра, тогда нам бы давали столько сил и средств,
сколько попросим. А это дело даже не на контроле у начальника МУРа. Что
я себе, рожу людей, что ли? Чтобы проверить сегодня обстановку у дома
Анастасии и выполнить твое задание по доктору Рачковой, я снял наблюде-
ние с Фистина. Теперь тебе понадобились люди бегать за Ларцевым. Это я
сделаю. А где взять наружников для Фистина - ума не приложу. Гончаров
меня сегодня уже трижды посылал, и с каждым разом все дальше и затейли-
вее. И он, между прочим, прав, Виктор. У нас нет четкого плана операции,
у нас вообще нет никакого плана, мы шарахаемся из стороны в сторону, де-
лаем судорожные телодвижения, совершенно не понимая, что будет происхо-
дить в следующую минуту. Но это ведь наши с тобой трудности. Немудрено,
что Гончаров взбесился. Мы без конца перетасовываем его людей, отменяем
задания, не успев их толком выполнить...
- Когда-нибудь я тебя все-таки убью, - рассвирепел Гордеев. - И ты
так и помрешь крючкотвором и занудой. У тебя что, друзей нет в отделени-
ях милиции? Ты что, первый год в Москве живешь, связями не оброс? Звони,
проси, умоляй, обещай цистерну водки и вагон закуски, в ногах валяйся,
но чтобы за Фистиным через полчаса был "хвост". Все, Паша, обсуждение
закрыто. Я знаю, ты терпеть не можешь делать то, что не положено, а уж
тем более не любишь просить кого-то нарушить инструкцию. Наплюй на то,
что ты любишь и чего не любишь. Считай, что это приказ. Если что не так
- я сам буду отвечать.
Тяжело вздохнув, Павел Васильевич потянулся к телефону.
Мальчики, посланные дядей Колей следить за Арсеном, растерянно гляде-
ли вслед уходящей электричке. У них было задание выяснить адрес старика,
но с места встречи с дядей Колей он отправился на Ярославский вокзал и
сел в пригородный поезд. Мальчики доехали вместе с ним до нужной ему ос-
тановки. Старик ровным шагом пошел в сторону леса по совершенно пустой
дороге. Идти за ним на небольшом расстоянии было рискованным, поэтому
мальчики поймали возле платформы толстую тетку с сумками, сошедшую с
этого же поезда.
- Скажите, поселок в той стороне? - спросили они, указывая рукой в
направлении, в котором удалился Арсен.
- Не, поселок во-он туда, - охотно объяснила женщина. - А там, куда
вы показываете, ничего нет, только пионерский лагерь.
- А далеко до лагеря?
- Да с полчаса будет. Вы-то молодые, вам, может, и меньше понадобит-
ся.
- Спасибо, мамаша, - поблагодарили мальчики.
Решение было принято простое. Раз нельзя преследовать Арсена на не-
большом расстоянии, потому что дорога пустая и бессмысленно идти за ним
на большой дистанции, потому что уже совсем темно и ничего не видно, на-
до отпустить его и подойти к лагерю попозже. Все равно никуда, кроме как
в лагерь, он идти не может.
Расчет оказался правильным. Дойдя до лагеря и померзнув минут трид-
цать, мальчики увидели, как старик вышел из ворот и ровным уверенным ша-
гом направился к станции. Они отпустили его подальше, чтобы не был слы-
шен скрип их шагов по снегу, и, придерживаясь темпа, заданного Арсеном,
пошли следом. Ошибка стала очевидной, когда вдали послышался гудок и пе-
рестук колес. Арсен в этот момент был в тридцати метрах от платформы, а
мальчики - намного дальше. Они прибавили шаг, потом, воспользовавшись
шумом приближающейся электрички, перешли на бег. Но все равно не успели.
В самую последнюю секунду путь им перекрыл электропоезд, шедший в проти-
воположном направлении. Немного посовещавшись, мальчики дяди Коли верну-
лись в лагерь, осторожно обошли все постройки и обнаружили в администра-
тивном корпусе двух мужчин, сидевших в темноте в директорском кабинете.
Вообще света не было нигде, лишь в двух помещениях они заметили слабый
отблеск включенных электрообогревателей.
- Хренота какая-то, - недоуменно пожал плечами невысокий рыжеватый
парень по имени Славик, в прошлом чемпионавтогонщик. - Не пойму я,
сколько их там. Трое, что ли?
- Вроде двое, - неуверенно прошептал его напарник, невысокий рыхлова-
тый блондин, напряженно вглядываясь через окно в тускло освещенное поме-
щение. - Черт его разберет, видно плохо.
- Мужики здоровые, - оценил Славик. - Прячутся от кого-то, что ли?
- Что ли, что ли, - злобно передразнил его блондин. - Может, не пря-
чутся, а стерегут кого-нибудь. Или засаду устроили и поджидают.
- Кого поджидают? - обеспокоился Славик. - Нас, что ли?
- Тьфу, ПИПдурок. Ты хоть слово можешь сказать без этого твоего "что
ли"?
- Да пошел ты, - равнодушно бросил бывший автогонщик. - Чего дальше
делать будем?
- Надо дяде Коле позвонить, пусть распорядится, - ответил блондин,
поправляя под просторной курткой короткоствольный автомат. - И пожрать
бы неплохо. Все равно мы старика упустили, так что спешить некуда. Свой
пистон от дяди Коли получить всегда успеем.
- Это точно, - отозвался Славик. - Вставит он нам по самое некуда.
Они добрались до платформы, дошли до поселка и нашли почту, с которой
можно было позвонить в Москву.
Дядя Коля был крайне недоволен, но время на разнос терять не стал.
То, что упустили старикашку, - плохо. Но зато нашли каких-то его людей,
это уже хорошо. Что там Арсен говорил про мокрые штаны и потную ручонку?
Пусть теперь узнает, что Коля Фистин обиды помнит. И не просто помнит,
но и платит за них. Конечно, Николай хотел поквитаться с вредным и опас-
ным стариком, но не это было сейчас главным.
Главное - напугать Арсена, дать ему понять, что в руках у дяди Коли
серьезная сила, что не так прост и глуп Фистин, как казалось сначала.
Главное - подчинить себе плешивого сморчка и заставить выполнить конт-
ракт с хозяином. Спасти хозяина и укрепить свое положение - вот первоо-
чередная задача.
- Возвращайтесь в город, возьмите машину и еще двух человек, поезжай-
те в лагерь и наведите там порядок. Грязь не оставляйте, приберите за
собой и выбросьте в лесу, под сугробы, - распорядился он.
Все-таки фантазия у Фистина была бедновата, убить человека и выбро-
сить труп в лесу было максимальной высотой ее полета.
Наталья Евгеньевна Дахно в очередной раз капала в мензурку валокор-
дин, не забывая вовремя всхлипывать, и хладнокровно думала о том, что
выпускать гостя из квартиры нельзя. Ей нужно немедленно связаться с Ар-
сеном, но пока она одна, без мужа и сына, сделать это невозможно. При-
дется тянуть время, пока кто-то из них не придет домой. К сожалению, си-
туация может затянуться на неопределенно долгий срок. Муж уехал за го-
род, туда, где Арсен держит дочь Ларцева, и может приехать еще не скоро.
Сын вообще неизвестно когда вернется, может, через минуту, а может, сре-
ди ночи.
Она чувствовала, что спектакль удался и несчастный отец ей поверил. У
нее было необыкновенное чутье, она ощущала запах агрессивности и недове-
рия, как животное, и это позволяло ей безошибочно оценивать ситуацию и
точно определять ту грань, за которой начинался опасный риск, но до ко-
торой еще можно играть. Это качество особенно ценил в ней Арсен, неод-
нократно повторявший:
- Когда Бог раздавал чувство меры и способность к разумному риску,
вы, наверное, стояли в очереди первой. А благодаря охоте к вам пришли
умение чувствовать опасность и выдержка. Поэтому вашему чутью я доверяю
абсолютно.
Наталья Евгеньевна и в самом деле была родом из Сибири, родилась в
заповеднике в семье егеря, тут она Ларцева не обманула. Поступила в ме-
динститут в Москве, окончила его ленинской стипендиаткой, занималась
стендовой стрельбой, выступая за команду своего института и неизменно
выигрывая все соревнования, потом были интернатура, ординатура, диссер-
тация, назначение на работу в поликлинику КГБ. Замуж она вышла за своего
сокурсника, который столь блестящей карьеры не сделал, работал анестези-
ологом-наркологом в одной из городских больниц. Наталья, будучи офицером
КГБ, зарабатывала куда больше мужа, поставив тем самым его в зависимое
положение, усугублявшееся его собственной слабостью и ее недюжинной мо-
ральной силой. Одно было плохо - не было детей. Наталья Евгеньевна,
пользуясь широкими связями в медицинском мире, прошла все мыслимые и не-
мыслимые курсы лечения, но ничего не помогало. Не оставляя надежды на
рождение собственного ребенка, супруги Дахно предприняли попытку усыно-
вить кого-нибудь, но в этом им было отказано из-за несоответствующих жи-
лищных условий: они жили в однокомнатной квартире вместе с престарелым
отцом мужа, и хотя стояли в очереди на получение квартиры, но очередь
эта дойдет до них лет через десять, не раньше.
Беда обрушилась на Наталью Евгеньевну в одночасье. Накануне, после
завершения очередного, мучительно болезненного курса лечения, ей был вы-
несен окончательный приговор: детей у нее никогда не будет. Такие формы
бесплодия не излечиваются нигде во всем мире, и все дальнейшие попытки
будут только подрывать ее здоровье, но результата не принесут.
Она проплакала всю ночь, утром наглоталась транквилизаторов и попле-
лась на работу. Голова раскалывалась, болело сердце, то и дело подступа-
ли слезы, жизнь казалась потерявшей всякий смысл. А тут генерал, замес-
титель начальника одного из управлений, с красной испитой рожей, запахом
похмелья и командирским басом. В боку у него, видите ли, болит. Ничего,
поболит и перестанет, раздраженно подумала хирург Дахно, выписывая гене-
ралу лекарство от почечной колики и назначая ему прийти на прием через
три дня.
Через три дня генерал явился, несколько побледневший, но все с тем же
стойким запахом алкоголя. И умер. Прямо в кабинете у хирурга Дахно. Ока-
залось, что у генерала был аппендицит, плавно перешедший в перитонит, с
которым он и проходил все четыре дня, заглушая непереносимую боль старым
испытанным народным средством. Заключение врачебной комиссии гласило,
что симптомы аппендицита были налицо на момент первого обращения больно-
го к доктору Дахно, но последняя не провела необходимых исследований и
назначила неправильное лечение, проявив тем самым преступную халатность,
повлекшую смерть больного. Перспектива лишения свободы замаячила совсем
близко, Наталья Евгеньевна уже чувствовала на своем лице ее дыхание. И
тут возник Арсен.
- Я могу вам помочь, Наталья Евгеньевна, - ласково говорил он, - ведь
вы хороший человек, прекрасный врач, просто судьба подставила вам под-
ножку, о которую вы споткнулись. В тюрьму должны идти настоящие преступ-
ники, отпетые сволочи, а не приличные люди, с которыми случилась беда.
Вы со мной согласны?
Дахно молча кивала и утирала слезы.
- Сегодня я помогу вам, а завтра вы поможете мне, договорились? -
продолжал между тем Арсен. - Мы с вами вместе будем выручать из беды хо-
роших, достойных людей. Если вы станете моей соратницей, у вас будет хо-
рошая квартира, и я помогу вам с усыновлением. У вас будет не лишь бы
какой-нибудь ребенок, с неизвестно какими генами алкоголизированных ро-
дителей, а самый лучший, самый здоровый, самый способный, самый талант-
ливый, какого только можно найти. Правда, это будет не младенец, а под-
росток, но ведь мы с вами должны быть уверены в его здоровье, психике и
интеллекте, а с маленькими детьми можно ошибиться. Кроме того, вы полу-
чите возможность заниматься своей любимой охотой. Ну как, вы согласны?
Разумеется, она была согласна. Да и не могло быть иначе. Арсен никог-
да не пытался вербовать людей, не присмотревшись к ним заранее. Все, что
он узнал о Наталье Евгеньевне Дахно, неоспоримо свидетельствовало в
пользу того, что она - именно то, что нужно. Она станет верной соратни-
цей. И он не ошибся.
После неприятностей с генералом медицинскую практику пришлось оста-
вить. Арсен устроил ее на работу в отдел учета и эксплуатации одного из
московских телефонных узлов. Зарплата была мизерной, но поручения Арсена
оплачивались столь щедро, что вскоре стали сбываться все самые заветные
мечты Натальи Евгеньевны и ее мужа. Появилась прекрасная квартира, маши-
на, дорогие ружья, потом последовала дача, в которую вкладывались все
деньги, чтобы сделать ее настоящим дворцом на природе. Свою городскую
квартиру Наталья Евгеньевна не то чтобы не любила, просто не считала
нужным демонстрировать свое благосостояние московским знакомым.
Зато в дачу они с мужем вложили всю душу. И сына супруги Дахно воспи-
тывали так, как требовал Арсен...
Наталья Евгеньевна бросила взгляд на часы. Почти девять вечера.
Сколько еще она сможет тянуть волынку, чтобы не вызвать подозрений опе-
ративника? Дважды она была "на грани обморока", третий раз уже будет из-
лишним, она никогда не переигрывала. Надо попробовать разговорить Ларце-
ва.
- Ваша жена, наверное, в отчаянии, - виноватым голосом произнесла
она. - Никогда себе не прощу... Нет ничего больнее материнского горя.
- Моя жена умерла, - скупо бросил Ларцев. - И все-таки, Наталья Ев-
геньевна, давайте еще раз постараемся восстановить все, что вы знаете об
этом человеке.
В дверном замке клацнул ключ, хлопнула дверь.
- Мама, ты дома? - услышал Ларцев. Голос показался ему смутно знако-
мым.
Он обернулся к двери и уперся глазами в висящее на стене чучело голо-
вы лося. И в этот момент понял, что совершил чудовищную, непоправимую
ошибку. Та женщина, которая разговаривала с ним вот уже два часа, не
могла быть охотницей. Слезы, причитания и обмороки, которыми его накор-
мили здесь в избытке, никак не могли принадлежать женщине, привыкшей по
несколько часов терпеливо ждать, стоя "на номере" в зимнем лесу в полном
одиночестве и ожидая, когда на нее выскочит разъяренный кабан, женщине,
плывущей в лодке в зарослях двухметрового камыша во время утиной охоты,
когда так легко потерять ориентацию и заблудиться, женщине, приученной
свежевать дичь и спускать кровь. И собака в квартире не охотничья, а по-
лицейская, породистый доберман, который выполняет функции телохранителя,
не даст в обиду хозяина и не впустит в дом нежелательного гостя. Если
истинный охотник может позволить себе собаку, то заведет, конечно же,
лайку, сеттера или кого-нибудь из терьеров. А если охотник держит добер-
мана, это означает, что есть в его жизни вещи куда более важные и более
опасные, чем охота... Он, Ларцев, позволил себя обмануть. В нем, изму-
ченном и сломленном, ослепшем от страха за свою одиннадцатилетнюю дочь,
слишком поздно проснулся профессионал.
Ларцев схватился за пистолет, но вошедший в комнату Олег Мещеринов
успел сорвать ружье со стены. Выстрелы прозвучали одновременно.
Глава шестнадцатая
Восемь лет назад... Позвонил Арсен и довольным голосом сообщил:
- Наташенька, я нашел для вас очаровательного маленького негодяя.
Тринадцать лет, умница, абсолютно здоровый физически и морально, никаких
глупостей и интеллигентских закидонов в его детской головке нет. Поез-
жайте, директор вас ждет.
Наталья Евгеньевна тут же подхватилась и помчалась в детский дом, на-
ходившийся в соседней области. Директор, заблаговременно получившая воз-
награждение за то, что к мальчику допустили специально приехавших из
Москвы врачей и психологов, с распростертыми объятиями встретила Наталью
и с готовностью показала ей все документы на Олега Мещеринова.
- Он из очень хорошей семьи, - засуетилась директор детского дома,
ибо ей весьма прозрачно намекнули, что, если Дахно согласится усыновить
Олега, это не будет оставлено без внимания и поощрения. - Родители - на-
учные работники, кандидаты наук, погибли два года назад в высокогорной
экспедиции на Памире. В семье никто не имел хронических заболеваний, ал-
коголь не употребляли. Мальчика правильно воспитывали, у него сформиро-
вался прекрасный характер, спокойный, уживчивый. Вообще Олег у нас самый
воспитанный и вежливый мальчик. Хотите, я его позову?
- Зовите, - кивнула Дахно.
Она сильно волновалась. Наталья Евгеньевна была достаточно умна для
того, чтобы отчетливо понимать: она обязана взять этого ребенка, даже
если он ей категорически не понравится, потому что это приказ Арсена. И
пусть с виду это было похоже на искреннюю заботу о ней, и пусть подава-
лось как помощь в поисках ребенка для усыновления, Наталья не пыталась
себя обманывать. Она прекрасно понимала, что есть что.
Если мальчик ей не понравится, она все равно его усыновит, но это
превратится в тяжкий крест на всю жизнь.
Дверь осторожно открылась, в кабинет директора вошел рослый широкоп-
лечий подросток со светлыми волосами, прямым взглядом и волевым подбо-
родком.
- Здравствуйте, - без малейшего смущения сказал он. - Я - Олег Меще-
ринов. Директор сказала, что вы хотели меня видеть.
Наталья Евгеньевна мгновенно разглядела и мучительное напряжение, и
то отнюдь не детское усилие воли, которым паренек пытался подавить вол-
нение или хотя бы скрыть его.
- Здравствуй, Олег, - улыбнулась она. - Тебе, вероятно, сказали, что
я хотела бы усыновить тебя. Но, разумеется, нужно твое согласие. Поэтому
решай, хочешь ли ты побывать у нас дома и поближе познакомиться со мной
и моим мужем, или для тебя будет достаточно, если я прямо здесь и сейчас
отвечу на все твои вопросы.
- У вас есть дети? - ни с того ни с сего спросил Олег.
- Нет, - покачала головой Дахно.
- Значит, если вы меня усыновите...
- ...ты будешь нашим единственным ребенком, - закончила за него На-
талья Евгеньевна.
- Я согласен на усыновление, - твердо ответил мальчик.
- Но ведь ты совсем меня не знаешь, - растерялась она. - Ты даже не
спросил, как меня зовут, чем я занимаюсь, где работаю... Ты уверен, что
можешь принимать решение прямо сейчас?
- Мне очень хочется назвать вас мамой, - тихо сказал Олег и смело
посмотрел прямо ей в глаза.
И в этот момент Наталья Евгеньевна многое поняла про тринадцатилетне-
го Олега Мещеринова. Пусть не все, но очень, очень многое. "Не зря Арсен
назвал тебя маленьким негодяем. Ты действительно негодяй, и уже не ма-
ленький. Ты умный, начитанный, рано повзрослевший негодяй. В свои три-
надцать лет ты неплохо разбираешься в людях. Видно, в семье с родителями
тебе было очень хорошо, тебе было удобно и комфортно, тебя любили, бало-
вали, ласкали, задаривали подарками. Или, может быть, не баловали и не
ласкали, а относились с уважением к твоим увлечениям и маленьким причу-
дам, не лезли с нравоучениями, не изводили гиперопекой, не стояли над
душой, не дергали по пустякам. Ты вырос спокойным и волевым, ты совер-
шенно точно знаешь, чего хочешь в этой жизни, и готов добиваться своего,
чего бы это ни стоило. Ты не любил своих родителей безрассудно и безог-
лядно, просто потому что это твои отец и мать. Ты любил их, как любят
вкусную еду, удобное кресло, хорошую книгу. Они для тебя были источником
удобства и комфорта, а когда они погибли и ты волею судьбы оказался в
детдоме, ты решил, что сделаешь все возможное, чтобы как можно скорее
снова оказаться в семье, снова получить свою миску с домашним супом,
мягкую постель и неказенную одежду. Ты спросил, есть ли в моей семье де-
ти. Конечно, для тебя важно, чтобы ты оказался единственным, чтобы наше
внимание и любовь не делились между тобой и кем-то еще. Мы не благотво-
рители, мы бездетные супруги, и это означает, что правила игры будешь
диктовать ты, а мы будем покорно им подчиняться. Ты хочешь называть меня
мамой? Это хорошо, только не думай, что я от этих слов растаяла и поте-
ряла способность трезво мыслить. Ты слишком умен для своих лет. И нем-
ножко больше негодяй, чем тебе полагается по возрасту. Но я все равно
усыновлю тебя. Потому что чувствую: мы с тобой одной крови..."
- Я очень рада, что мы понравились друг другу, - мягко улыбнулась На-
талья Евгеньевна. - Надеюсь, что мне удастся быстро утрясти все фор-
мальности, и если ты не передумаешь, то через два - три дня мы уже будем
жить вместе. Но знаешь, Олег, я побаиваюсь скоропалительных решений. Ты
все-таки еще подумай. И если передумаешь, я сумею тебя понять и не оби-
жусь.
- Я не передумаю, - тихо и серьезно ответил мальчик.
- Ну что ж, тогда мы сейчас распрощаемся, и я начну оформлять доку-
менты на усыновление. В самое ближайшее время мы заберем тебя отсюда. До
свидания, Олег.
- До свидания... мама, - с некоторым усилием выговорил он и уже сво-
боднее произнес: - Можно, я вас поцелую на прощание?
"Ах, мерзавец! - с восхищением подумала Дахно, подставляя Олегу щеку
для поцелуя. - Где же ты этому научился? Ясно одно: ты ведешь себя как
воплощенная мечта. Любая женщина, желающая усыновить ребенка, хочет,
чтобы этот ребенок вел себя именно так, как ты".
Она уверенно вела машину по шоссе, обдумывая предстоящий разговор с
мужем. Нужно создать у него впечатление, что с ним советуются, хотя На-
талья Евгеньевна решение уже приняла: Олега она усыновит. Сердце ее не
рванулось навстречу мальчику, как чудилось ей когда-то в мечтах, когда
она представляла себе кудрявого ангелочка с ямочками на щеках и синими
глазками, пахнущего молочком и детской невинностью.
От Олега пахло волей, холодным умом и опасностью. Но мужу совсем не
обязательно об этом знать.
Когда она вошла в квартиру, муж с упоением смотрел по телевизору фут-
бол.
- Где ты была? - равнодушно спросил он, не отрывая глаз от экрана.
- Я тебе все расскажу, - загадочно улыбаясь, ответила Наталья Ев-
геньевна. - Давай подождем, пока закончится тайм, а потом поговорим. Я
пока поужинаю.
Она верно рассчитала: муж будет покладистым и сговорчивым в благодар-
ность за то, что она проявила понимание и не стала отрывать его от фут-
больных страстей.
- Я сегодня ездила в детский дом, - осторожно начала она, когда муж
вышел во время перерыва на кухню.
- Почему без меня? - недовольно вскинулся супруг. - Кажется, не ты
одна хочешь усыновить ребенка. Это ведь и мое дело тоже.
- Прости, милый, но ты говорил, что у тебя сегодня сложная операция.
Я решила тебя не дергать. Знаешь, мальчик, которого я видела, очень нео-
бычный. Умный, самостоятельный, здоровый, хорошо воспитан. Но в то же
время он перенес страшную трагедию, потерял одновременно обоих родите-
лей, так что душевный склад у него непростой... В общем, я не знаю, что
решить. Что ты посоветуешь? Как ты скажешь, так и сделаем.
- Сколько лет ребенку?
- Тринадцать.
- Такой большой? - удивился муж.
- Малыша найти труднее, - терпеливо объясняла Наталья. - Ты же пом-
нишь, сколько мы мучились, пока искали ребеночка помладше. А подростка
найти проще, их не очень-то охотно берут в семьи. Так что ты мне ска-
жешь?
Муж задавал множество вопросов, на которые Наталья давала обстоя-
тельные ответы. В какой-то момент она вдруг поняла, что загнала его в
тупик: он, как обычно, старается угодить ей и сказать то, что ей хочется
услышать, но он никак не может понять, что же именно она хочет от него.
Нравится ей мальчик или нет? Хочет она его усыновлять или ищет предлог,
чтобы отказаться от задуманного? А она, в свою очередь, никак не прояв-
ляет своего истинного отношения к Олегу, дабы у супруга не сложилось,
упаси Бог, подозрение, что она давит на него и навязывает свое решение.
А в самом деле, нравится ли ей Олег Мещеринов? Наталья совершенно точно
знала, что мальчик не имеет ничего общего с тем образом сына, который
она выносила и выпестовала в своей измученной несбывшимися надеждами ду-
ше. Но знала она и другое: мальчика выбрал лично Арсен и выбрал для со-
вершенно определенной судьбы.
Ее, Натальи, задача - воспитать парня так, как велит Арсен, сделать
из него сначала помощника, потом единомышленника, потом соратника. И не
имеет никакого значения, нравится ей Олег или нет, хочет ли она стать
ему матерью. Значение имеет только одно: годится ли мальчик для той
судьбы, которую ему предназначил Арсен. И в детский дом она ездила не
сына выбирать, это все ритуальные игры на тему "помощь в усыновлении",
дабы хоть немного прикрыть чудовищный цинизм ее союза с Арсеном. Она ез-
дила оценивать кандидата на должность сотрудника органов внутренних дел,
работающего на криминальные структуры. Что ж, кандидат получил высокий
балл. Теперь нужно провести еще одну ритуальную игру, на сей раз с му-
жем, по сценарию "ты в нашей семье главный, тебе и решение принимать".
Мужа обижать ни в коем случае нельзя, на этом категорически настаивал
Арсен, да и сама Наталья прекрасно это понимала. Муж у нас слабый, легко
попадает в зависимость, достаточно вспомнить, как она при помощи энергии
и напора женила на себе этого красивого, безвольного, задумчивого юношу.
Это она-то, одна из самых неинтересных, чтобы не сказать некрасивых,
студенток на курсе, без денег и без московского жилья! Так что с мужем
вести себя следует чрезвычайно осмотрительно, не отталкивать его, не ос-
корблять, чтобы он не стал легкой добычей для другой женщины. Муж слиш-
ком много знает, чтобы его можно было выпустить из семьи, а точнее - из
цепких лапок Арсена. И у мужа нужная, ценная специальность - анестезио-
лог-нарколог. Без такого специалиста Арсену не обойтись, а искать и по-
купать нового сложно и небезопасно.
"Надо дать ему понять, что мальчик мне понравился, а иначе он никогда
ни на что не решится", - подумала Дахно и сказала:
- Знаешь, с этим мальчиком нужно обращаться очень бережно, чтобы по-
мочь ему восстановиться после такой душевной драмы. Мне кажется, я бы
сумела это сделать. Как ты думаешь?
И муж с облегчением вздохнул...
...Шесть лет назад... Она бежит по скользкому тротуару, едва не зады-
хаясь от волнения и нежности. На груди, под каракулевой шубой, шевелится
крошечный теплый комочек - щенок, которого она сегодня купила. Из всего
помета она выбрала именно его, потому что от одного взгляда на этого ку-
тенка в груди разлилась теплая волна безрассудного обожания.
- Посмотри, кого я принесла! - торжествующе воскликнула она, врываясь
домой и распахивая шубу.
На лице у Олега равнодушное недоумение, потом - вежливый интерес. Он
не любит собак. Однако уже через полчаса он вместе с Натальей ползает на
коленях вокруг щенка, умиляется, сюсюкает, щекочет ему пальцами животик,
целует в крутой лобик и влажный нос.
- Мам, можно, я буду с ним гулять?
- Можно, сынок, но только через несколько месяцев. Он еще совсем ма-
ленький, ему нельзя на улицу, нужно сначала сделать прививки.
- А можно, я буду его сам кормить? Я куплю специальные книжки и буду
все делать строго по науке. Можно?
- Конечно, сынок, - улыбалась Наталья Евгеньевна, от которой не укры-
лась внезапная перемена в настроении мальчика. Во-первых, он не любит
собак, это было известно и раньше, и в первые минуты он не смог скрыть
неудовольствие от появления нового члена семьи. Во-вторых, он хочет быть
единственным объектом любви и внимания, и ему ни в коем случае не мог
понравиться факт появления в квартире еще одного существа, требующего
заботы и ухода. Но он справился с этим. Он сумел. Он в свои пятнадцать
лет смог переступить через себя настоящего и стать таким, каким его хо-
чет видеть приемная мать. Имитатор. Воплощенная мечта. Из него выйдет
толк...
...Четыре года назад... Наталья Евгеньевна возвращается с охоты, таща
на себе огромный рюкзак. Муж никогда не одобрял ее увлечение. Собствен-
но, ему было глубоко безразлично, на какие хобби тратит его жена свое
свободное время, но вот последствия... Привезенное с охоты мясо нужно
рубить, с зайцев - сдирать шкуру, уток - ощипывать. Это тяжелая, гряз-
ная, кровавая работа, после которой вся кухня от пола до потолка заляпа-
на кровью и ошметками внутренностей. Запах парного мяса тоже довольно
специфичен, к нему надо долго привыкать. Муж никогда не помогал Наталье
управляться с мясом, он просто уходил из дома к приятелям или заранее
договаривался о том, чтобы его на этот день поставили дежурить по отде-
лению в больнице.
С появлением Олега все переменилось. Он живо интересовался рассказами
об охоте, задавал вопросы, сопереживал матери, охал в особо драматичных
местах, совсем по-взрослому утешал, когда однажды Наталья в темноте по
ошибке убила лебедя и так расстроилась, что даже не привезла подстрелен-
ную ею дичь, оставив все егерям. Но самое главное - он не сторонился
грязной кухонной работы, помогал Наталье рубить мясо и приводить его в
