— Что вы хотите делать? — резко спросил Макмэрдо. —
Ведь не донести же?
— Боже сохрани, — ответил Моррис. — Одна мысль об этом
стоила бы мне жизни.
— Ну что ж, — сказал Макмэрдо, — лично мне вы кажетесь
просто слабохарактерным человеком. К тому же вы придаете всему
этому слишком много значения.
— Слишком много! Поживите здесь дольше, тогда узнаете!
Посмотрите в долину, какую тень бросают на нее клубы дыма?
Поверьте, тень преступлений куда мрачнее. Мы живем в Долине
ужаса. С заката до утренней зари сердца мирных жителей трепещут
от страха. Скоро, молодой человек, вы сами убедитесь в этом.
— Поживем — увидим, — беспечно сказал Макмэрдо. —
Придет время, и я скажу вам, что думаю по этому поводу. А
теперь мне ясно только одно: вы не годитесь для жизни в долине
и чем скорее продадите свою лавочку за любую цену и уедете
отсюда, тем лучше. Я не забуду, что вы сказали. Надеюсь, вы
говорили с добрыми намерениями. Прощайте.
— Погодите, — остановил его Моррис. — Нас могли
заметить вместе, и кто знает, не пожелают ли они узнать, о чем
мы разговаривали.
— С вашей стороны предусмотрительно подумать об этом.
— Скажем, я предлагал вам место у меня в магазине.
— А я отказался. Ну что ж, договорились. Прощайте, брат
Моррис, и желаю, чтобы в будущем вам жилось легче.
В тот же вечер Макмэрдо в задумчивости сидел у себя в
гостиной возле печки и курил. Неожиданно дверь распахнулась и в
комнату ввалился мастер ложи. Он сел против молодого человека и
несколько секунд молча смотрел на него. Макмэрдо выдержал этот
взгляд совершенно спокойно. Наконец Макгинти сказал:
— Я редко хожу в гости, брат Макмэрдо, так как посетители
отнимают у меня слишком много времени. Тем не менее я решил
навестить вас.
— Горжусь этим, — ответил Макмэрдо и поднялся с места,
чтобы достать из буфета бутылку виски. — Не ожидал такой
чести.
— Ну как рука?
Макмэрдо скривился.
— Дает о себе знать, но ничего: стоит помучиться.
— Да, — ответил Макгинти, — стоит для людей, преданных
ложе и готовых работать на нее. О чем вы толковали с братом
Моррисом на Мельничном холме?
Вопрос прозвучал неожиданно, но у Макмэрдо был наготове
ответ.
— Моррис добрый парень. Ему показалось, что я нуждаюсь,
и, желая мне помочь, он предложил мне место в своем магазине.
— И вы отказались?
— Ну, конечно. Я могу, не выходя из комнаты, заиметь за
четыре часа больше, чем он дал бы мне за месяц.
— Верно. Но на вашем месте я не стал бы часто встречаться
с Моррисом.
— Почему?
— Потому что я советую вам это. Для всех оказалось бы
вполне достаточно моего слова.
— Может быть, но не для меня, — смело возразил Макмэрдо.
Глаза смуглого исполина гневно вспыхнули, однако в
следующую секунду выражение его лица изменилось, и он громко
засмеялся неискренним смехом.
— Я всегда говорил, что вы странная карта в игре. Ну,
если вам нужны объяснения, извольте, я их вам дам. Разве Моррис
не отзывался плохо о ложе?
— Нет.
— А обо мне?
— Тоже нет.
— Значит, он просто не доверяет вам. В душе же он
неверный брат. Мы это знаем и ждем только случая наказать его.
В нашем загоне нет места для паршивой овцы. А если вы будете
вести знакомство с неверным человеком, подозрение в неверности
падет и на вас. Понятно?
— Я не могу подружиться с ним, потому что этот человек
мне не нравится, — ответил Макмэрдо. — Что же до моей
неверности, так заговори о ней не вы, а кто-нибудь другой, ему
бы не пришлось произнести следующую фразу.
— Хорошо, сказано достаточно, — заметил Макгинти. — Я
пришел, чтобы вовремя предупредить вас, что и сделал.
— Но как вы узнали о моем свидании с Моррисом?
Макгинти засмеялся.
— Я должен знать все, что происходит в городе, — сказал
он, — и советую помнить, что я все знаю. Ну, мне пора, я
только добавлю, что...
Но он не успел закончить прощальную фразу: дверь
распахнулась, и настороженные лица трех полицейских заглянули
внутрь. Макмэрдо вскочил и вытащил было револьвер, однако тут
же снова спрятал его в карман, увидев наведенные на себя дула
винтовок. Четвертый человек, тоже в мундире, вошел в комнату, и
Макмэрдо узнал в нем капитана Мервина из Чикаго. Капитан
подошел к нему и покачал головой.
— Я так и думал, что нам еще предстоит встретиться.
Одевайтесь и пошли.
— Вам придется за это ответить, — прогремел Макгинти. —
Как вы смеете врываться в частный дом и оскорблять честных
людей?
— Это вас не касается, советник, — ответил Мервин. — Мы
пришли не за вами, а вот за этим молодчиком, и вы обязаны
помогать полиции исполнять ее долг.
— Он мой друг, и я отвечаю за него.
— Смотрите, мистер Макгинти, как бы вам не пришлось
отвечать за собственные дела. Ну а этот Макмэрдо был негодяем
еще до приезда в Вермиссу, негодяем он остался и теперь... А
ну-ка давайте сюда револьвер, молодчик.
— Вот он, — хладнокровно сказал Макмэрдо. — Будь мы с
вами с глазу на глаз, капитан Мервин, вы бы разговаривали
иначе.
— Где приказ об аресте? — спросил Макгинти. — Ей-богу,
пока в полиции служат такие господа, как вы, в Вермиссе будет
все хуже. Вы нас оскорбили и ответите за это.
— Исполняйте ваш долг, как вы его понимаете, советник, —
сказал Мервин, — а мы будем исполнять свой.
— В чем меня обвиняют? — спросил Макмэрдо.
— В том, что вы участвовали в нападении на редактора
Стейнджера в помещении "Гералда". Можете радоваться, что вас не
обвиняют в убийстве.
Макгинти грубо рассмеялся.
— Если дело в этом, то советую вам бросить его: Макмэрдо
был в Доме союза и до полуночи играл в покер. Человек
двенадцать свидетелей подтвердят мои слова.
— Все выяснится на суде. А пока пошли, Макмэрдо.
Отойдите, мистер Макгинти, в сторону: во время исполнения своих
служебных обязанностей я сопротивления не допущу.
В голосе капитана прозвучала такая решительность, что
Макмэрдо и Макгинти осталось только подчиниться. На прощание
мастер успел шепнуть несколько слов арестованному.
— А как же?.. —он указал большим пальцем через плечо, и
Макмэрдо понял, что он имеет в виду фальшивые доллары.
— Все в порядке, — шепотом ответил Макмэрдо: у него был
тайник под полом в спальне.
— До свидания, — громко сказал Макгинти, пожимая ему
руку. — Я поговорю с адвокатом Релаем и все издержки возьму на
себя. Можете быть уверены: вас скоро освободят.
Капитан подозрительно посмотрел на них.
— Вы двое, — обратился он к полицейским, — сторожите
арестованного и стреляйте, если он надумает бежать. А я обыщу
дом.
Но обыск ничего не дал, и Макмэрдо повели в полицию.
Стемнело, дул резкий ветер, поэтому людей на улицах было мало.
Но встречавшиеся прохожие, ободренные темнотой и присутствием
полиции, осыпали арестованного оскорблениями.
— Судите проклятого Чистильщика! — крикнул кто-то. —
Линчуйте его!
После короткого допроса Макмэрдо поместили в общую камеру.
Там он увидел Болдуина и других участников нападения.
Но длинная рука ложи дотянулась и сюда. Ночью какой-то
полицейский вошел в камеру с охапкой соломы и вынул из нее две
бутылки виски, еду и колоду карт. Арестованные провели ночь не
скучно.
Утром стало ясно, что им действительно нечего опасаться. С
одной стороны, свидетели нападения — метранпаж и наборщики —
признали, что освещение было слабое, а они волновались и потому
не могут теперь клятвенно удостоверить личности нападавших; к
тому же ловкий адвокат, приглашенный Макгинти, совсем их
запутал. Пострадавший, который дал показания в больнице, помнил
лишь, что первый ударивший его человек был с усами. Стейнджер,
правда, добавил, что убежден в причастности к нападению
Чистильщиков, потому что из всех окрестных жителей только они
одни его ненавидят и он уже не раз получал от них угрожающие
письма. Но, с другой стороны, шестеро граждан, в том числе и
муниципальный советник Макгинти, заявили, что все обвиняемые в
момент нападения играли в карты в Доме союза и ушли очень
поздно. В результате обвиняемых отпустили, сказав им несколько
слов, похожих на извинение, а капитану Мервину и всей полиции
сделали замечание за неуместное усердие.
Когда огласили решение, в зале раздались крики одобрения.
Макмэрдо глянул и увидел много знакомых лиц. Братья ложи
улыбались и махали шляпами. Остальные присутствующие, сжав губы
и сдвинув брови, молча смотрели на оправданных, когда те
выходили из суда. Только один рабочий с черной бородой крикнул
им вслед:
— Проклятые убийцы!.. Мы все же засадим вас!
5. САМЫЙ ТЕМНЫЙ ЧАС
Если что-либо и могло еще больше увеличить популярность
Макмэрдо среди братьев Чистильщиков, то лишь этот происшедший
арест и последовавшее оправдание. Он уже заслужил репутацию
веселого гуляки, человека гордого и вспыльчивого, неспособного
снести оскорбление ни от кого, даже от самого мастера ложи.
Лишь некоторых старших братьев, в том числе и Болдуина, явно
раздражало столь быстрое возвышение новичка. Но они держались
осторожно, потому что Макмэрдо так же легко вступал в драку,
как смеялся и шутил.
Зато старик Шефтер теперь вообще не желал иметь с ним
никакого дела и категорически запретил появляться у него в
доме. Однако любящая Этти не могла отказаться от Джона, хотя
здравый смысл и ей подсказывал, к чему повело бы замужество с
таким человеком. Как-то утром, проведя бессонную ночь, девушка
решила повидаться с Джоном и уговорить его отказаться от всяких
темных дел. Она отправилась к нему и незаметно проскользнула в
комнату, где, как она знала, жил Макмэрдо. Тот сидел за столом
и что-то писал. Шагов Этти он не услышал. Внезапно ее охватил
порыв шаловливости. Она на цыпочках подкралась к Джону и
неожиданно положила руку ему на плечо.
Намерение Этти испугать его более чем удалось. Джон
мгновенно вскочил, точно подброшенный пружиной, и резко
повернулся. Левая рука его одновременно смяла лежавшую на столе
бумагу, а правой он едва не схватил девушку за горло. Секунду
он смотрел на нее бешеным непонимающим взглядом, потом на лице
изобразились облегчение, удивление и, наконец, радость.
— А, это вы, Этти, — сказал Джон, вытирая мгновенно
вспотевший лоб. — Подумать только, что вы пришли ко мне, а я
вас так встречаю! Ох, Этти, позвольте мне загладить мой
поступок! — И он протянул к ней руки.
Но она еще находилась под сильным впечатлением от
увиденного выражения смертельного страха, которое в первый миг
отразило его лицо.
— Почему вы так сильно испугались меня? О Джон, если бы
ваша совесть была чиста, вы не посмотрели бы на меня таким
взглядом!
— Я думал о другом, и когда вы бесшумно подкрались...
— Нет, Джон. — В ней вдруг вспыхнуло подозрение. —
Дайте мне письмо, которое вы писали!
— Этти, я не могу исполнить вашей просьбы.
— Вы писали другой женщине! Иначе вы не стали бы скрывать
от меня письмо. Может быть, вы писали своей жене? Я даже не
знаю наверняка, что вы холосты. Ведь вас здесь никто не знает!
— Я не женат, Этти. Клянусь, вы для меня единственная
женщина в мире!
— Тогда почему вы не хотите показать мне письмо?
Он посмотрел на нее с нежностью.
— Дорогая, я дал клятву не "показывать его и, как не
нарушил бы слова, данного вам, так сдержу и обещание, взятое у
меня другими. Дело касается ложи, и это тайна даже от вас. Если
я испугался прикосновения вашей руки, неужели вы не понимаете,
почему? Ведь это могла был" и рука врага.
Он привлек ее к себе, и поцелуи окончательно разогнали ее
сомнения и страхи.
— Скажите, теперь вы снова спокойны? Да?
— О каком спокойствии вы говорите, Джон, когда в любой
день я могу услышать, что вас судят за убийство? Макмэрдо —
Чистильщик! Эти слова каждый раз болью пронзают мое сердце.
— Мы стараемся своими средствами отстоять принадлежащие
нам права.
Этти прижалась к нему.
— Оставьте их, Джон! Ради меня! Я пришла просить вас об
этом. О Джон, видите, я умоляю вас на коленях!
Он поднял девушку и, прижав ее к груди, постарался
успокоить.
— Право, Эгги, вы сами не знаете, чего просите. Могу ли я
бросить начатое дело? Это было бы нарушением клятвы, изменой!
Знай вы обстоятельства, в которых я нахожусь, вы не просили бы
об этом. А потом — разве ложа так просто отпустит человека,
посвященного в ее тайны?
— Я уже все обдумала, Джон. У отца есть кое-какие
сбережения, и ему тоже надоел этот проклятый город. Мы вместе
сбежим в Филадельфию или в Нью-Йорк и спрячемся там.
Джон горько рассмеялся:
— У ложи длинная рука! Она легко протянется отсюда и в
Филадельфию и в Нью-Йорк.
— Ну так уедем в Англию или в Швецию, на родину моего
отца. Уедем куда хотите, только бы очутиться подальше от этой
Долины ужаса!
Макмэрдо вспомнил о Моррисе.
— Вот уже второй раз при мне так ее называют.
Действительно, многие из вас подавлены страхом.
— О Джон, все минуты нашей жизни омрачены. Может, вы
думаете, что Болдуин простил? Он только боится вас, иначе —
что было бы уже с нами! Если бы видели, какими глазами он
смотрит на меня...
— Поймите, милая, я не могу сейчас уехать. Зато, если вы
мне доверитесь, я найду сам хороший, честный выход из
положения.
— Из такого положения не может быть честного выхода.
— Да, с вашей точки зрения. Но дайте мне шесть месяцев, и
я, не стыдясь ничьих взглядов, смогу уйти из долины.
Девушка недоверчиво взглянула на него.
— Шесть месяцев? Вы обещаете?
— Ну, может быть, семь или восемь... Во всяком случае,
раньше чем через год мы отсюда выберемся.
Больше Этти ничего не добилась. Но и это было уже кое-что.
Отдаленный свет несколько рассеял мрак безнадежного будущего.
Когда Этти вернулась домой, на душе у нее было легче, чем
когда-либо за все время, что она знала Джона.
Поскольку Макмэрдо сделался полноправным членом ложи и
стал получать более подробные сведения, он вскоре выяснил, что
деятельность Чистильщиков отнюдь не ограничивалась одной
долиной, а была гораздо обширнее и сложнее. Даже Макгинти,
видимо, не был осведомлен о ней полностью. Брат высшей ступени,
именовавшийся областным делегатом и живший в Хобсоне, ведал
многими отдельными ложами и самовластно распоряжался ими.
Макмэрдо только раз видел его — маленького седого человека,
похожего на крысу, который не ходил, а скользил, исподтишка
бросая взгляды направо и налево. Его звали Иване Потт. Сам
мастер триста сорок первой ложи явно испытывал по отношению к
этому человеку что-то вроде уважительного трепета.
Однажды Сканлейн, живший в одном доме с Макмэрдо, получил
от Макгинти письмо, к которому была приложена записка Иванса
Потга. Тот сообщал главе ложи Вермиссы, что присылает к нему
двух хороших ребят, Лоулера и Эндрюса, которым предстоит
поработать в окрестностях города. Не потрудится ли мастер
хорошенько спрятать их до того времени, когда им пора будет
действовать? И Макгинти просил Сканлейна и Макмэрдо приютить у
себя приезжих.
В тот же вечер явились Лоулер и Эндрюс, каждый со своим
дорожным мешком. Лоулер, человек пожилой и замкнутый, в черном
сюртуке и мягкой шляпе, с седой растрепанной бородой, походил
на священника. Второй же, Эндрюс, почти еще мальчик, с открытым
лицом и развязными манерами, наоборот, казался школьником,
который беззаботно наслаждается каникулами. Оба они не пили
ничего спиртного и, в общем, вели себя крайне примерно.
Впрочем, они более или менее охотно рассказывали о своих
прошлых поручениях. На счету Лоулера их было четырнадцать,
Эндрюса — три. Лишь о том, что им предстояло сделать, они
помалкивали.
— Нас выбрали потому, что ни я, ни этот мальчик не пьем,
— только и сказал Лоулер. — Значит, ничего лишнего не
сболтнем.
— Всем нам одинаково близко дело, — ответил ему
Сканлейн.
Все четверо усаживались за ужин.
— Верно, и мы охотно потолкуем о том, как был убит Чарли
Уильямс, или Симон Берд, или еще кто-нибудь.
— Здесь у нас живет с полдюжины людей, с которыми я с
удовольствием свел бы счеты, — запальчиво произнес Макмэрдо.
— Не собираетесь ли вы побывать у Джека Нокса из Ирландии? Я с
радостью услышал бы, что он получил должное.
— Нет, нас занимает не он.
— Может, Герман Штраус?
— И не он.
— Ну, мы не настаиваем. Тайна есть тайна. Просто мы
хотели бы помочь вам.
Лоулер с улыбкой покачал головой. От него ничего нельзя
было выведать.
Однако Сканлейн и Макмэрдо все же твердо решили
присутствовать при "потехе", как они выражались. Когда Макмэрдо
услыхал на лестнице тихие шаги, он разбудил Сканлейна, и оба
быстро оделись. Наружная дверь была открыта. Еще не рассвело,
но при неверном свете уличных фонарей Макмэрдо и его спутник
разглядели две быстро удалявшиеся фигуры и осторожно двинулись
за ними.
Их дом стоял на самом краю города. Очень скоро Макмэрдо и
Сканлейн очутились в поле, неподалеку от перекрестка двух
проселочных дорог. На перекрестке Лоулера и Эндрюса ждали еще
трое приезжих братьев. Очевидно, предстояло важное дело. Братья
направились к Вороньей горе, где находились шахты крупной
компании. Ими ведал энергичный и бесстрашный директор, уроженец
Новой Англии, который даже в долгие годы террора сумел
поддерживать необходимую дисциплину и порядок среди своих
подчиненных.
Светало, по черной тропинке двигались шахтеры поодиночке и
группами.
Макмэрдо и Сканлейн смешались с ними, не теряя из виду
приезжих братьев. Над землей висел густой туман. Вдруг
прозвучал резкий свисток: это был сигнал, который означал, что
минут через пять — десять начнется спуск в шахту.
Когда Сканлейн и Макмэрдо дошли до открытой площадки около
шахты, там столпилось около сотни шахтеров. Ожидая спуска,
чтобы как-то согреться, они топали ногами и дули себе на руки.
Приезжие братья стояли в стороне. Сканлейн и Макмэрдо
взобрались на груду шлака поодаль. Из машинного отделения вышел
бородатый управляющий Мензис и снова засвистел в свисток:
начинался спуск в шахту. В это мгновение откуда-то со стороны
подошел директор, высокий худощавый человек. Сделав несколько
шагов, он заметил группу молчаливых и неподвижных незнакомцев.
Они были в рабочей одежде и все в надвинутых на глаза шляпах.
— Кто вы такие? И зачем здесь находитесь? — спросил
директор, подходя к ним.
Вместо ответа молодой Эндрюс шагнул вперед и выстрелил ему
в живот. Сотня ожидающих шахтеров замерла, словно
парализованная. Директор обеими руками зажал рану, поднялся с
земли и шатаясь побрел прочь, но тут выстрелил второй убийца.
Директор упал на бок, подергивая ногами и хватая руками обломки
руды. При виде этого из груди Мензиса вырвался вопль ярости, и
он с большим болтом в руках кинулся на убийц. По нему тоже
выстрелили несколько раз, и он мертвый упал к ногам убийц.
Несколько шахтеров двинулось было вперед, послышались голоса
сострадания и гнева. Но двое из приезжих выпустили несколько
зарядов, пули просвистели над головами рабочих, и те быстро
отступили. Убийцы сразу растворились в утреннем тумане. Все
произошло очень быстро. Свидетели этой сцены едва успели
опомниться, как все было кончено, и вряд ли кто-нибудь из них
мог бы описать наружность людей, только что на глазах целой
толпы совершивших двойное убийство.
Сканлейн и Макмэрдо отправились домой. Сканлейн притих, он
в первый раз видел "настоящее дело", и оно показалось ему менее
забавным, чем ему описывали. Макмэрдо тоже шел молча,
погруженный в свои мысли.
В эту ночь в Доме союза братья ложи праздновали новый
успех. Мрачная тень над долиной сгустилась еще больше, ужас еще
сильнее охватил жителей.
И как умелый полководец закрепляет плоды своей победы, не
давая врагу собраться с духом и оправиться после недавнего
поражения, так и Макгинти в ту же ночь задумал новую операцию.
Когда пьяные Чистильщики расходились, он дотронулся до плеча
Макмэрдо и повел его за собой в ту самую комнатку, где
состоялся их первый разговор.
— Вот что, милейший, — сказал он, — наконец-то у меня
есть достойное вас дело. Поручаю его вам.
— Я горжусь этим, — ответил Макмэрдо.
— Можете взять с собой Мандерса и Релая. Они уже
предупреждены. Пока мы не разделаемся с Честером Уилкоксом, у
нас не будет покоя, а если вам удастся покончить с ним, вы
заслужите благодарность всех лож долины.
— Приложу все усилия. Кто он и где его искать?
Макгинти вынул изо рта наполовину изжеванную сигару и,
объясняя, стал одновременно рисовать грубый план на листке из
записной книжки.
— Он твердый орешек. Полицейский сержант, из цветных.
Стреляный воробей, и старых рубцов на нем не счесть. Мы дважды
пробовали с ним покончить, но неудачно. В последний раз мы
потеряли Джима Карнавэ. Теперь попытайтесь вы. Вот дом, видите,
он стоит одиноко у дороги в Дайк. Так что шума никто не
услышит, разве что случайные прохожие. Днем не стоит и
пробовать. Уилкокс всегда при оружии, и стреляет он метко. Так
что главное — это застать его ночью, врасплох. В доме, кроме
него, живут трое детей, жена и служанка. Если вы будете слишком
деликатничать, дело провалится. Я думаю, лучше всего подложить
взрывчатку под входную дверь и взорвать...
— А что сделал этот человек?
— Разве я не сказал вам, что он застрелил Джима Карнавэ?
— А почему застрелил?
— Вам-то что за дело? Карнавэ бродил вокруг его дома, и
он застрелил его. Этого достаточно для меня и для вас.
— Там две женщины и дети. Их тоже надо уничтожить?
— Необходимо, иначе вы не доберетесь до него.
— Но они никого не застрелили.
— Что за разговоры? Вы что, отказываетесь от поручения?
— Нет, советник! Разве я когда-нибудь давал повод думать,
что склонен к неповиновению? Разумно поручение или нет, это вам
решать.
— Значит, вы готовы все исполнить?
— Ну, конечно.
— Когда?
— Ну, ночи две мне нужны, чтобы разведать местность,
осмотреть дом и составить план. Так что на третью ночь...
— Отлично, — сказал Макгинти, пожимая Джону руку. —
Действуйте. Это будет хороший день для нас, когда вы сообщите,
что дело сделано. После такого удара они все станут на колени.
Дом Честера Уилкокса стоял уединенно милях в пяти от
Вермиссы. На следующую ночь Макмэрдо отправился на разведку и
вернулся, когда уже рассвело. Днем он обсудил план с двумя
своими подчиненными, Мандерсом и Релаем. Это были совсем еще
молодые парни, которые говорили о предстоящем убийстве, точно
речь шла об охоте на оленя. Макмэрдо еще раз сходил на
разведку. На третью ночь все трое встретились за городом. Кроме
оружия, у них была с собой взрывчатка, которую достали на
каменоломнях. Часов около двух ночи Чистильщики добрались до
места. Дул резкий ветер, и рваные облака быстро неслись по
небу. Макмэрдо и его сообщники подкрались к дому бесшумно.
Внутри дома, как и вокруг, царила полная тишина, нарушаемая
лишь свистом ветра в деревьях. Макмэрдо осторожно подложил
мешок со взрывчаткой под порог дома, прикрепил фитиль и поджег
его. Чистильщики отбежали на безопасное расстояние и спрятались
в канаве. Маленький огонек побежал по шнуру, добрался до
взрывчатки — и оглушающий взрыв поднял в воздух обреченное
строение. Задача была выполнена.
Однако утром выяснилось, что операция Макмэрдо, так хорошо
продуманная и выполненная, провалилась. Уилкокс оказался
слишком предусмотрительным. То ли судьба многих других жертв,
то ли предчувствие заставили его как раз накануне перебраться с
семьей в другое, более безопасное жилище... Взрыв разрушил
пустой дом.
— Все равно, — сказал Макмэрдо, — он моя жертва, и я
доберусь до него, хотя бы мне пришлось ждать целый год.
Собрание ложи выразило Макмэрдо доверие. А несколько
недель спустя газеты сообщили, что Уилкокс убит выстрелом из
засады.
Таковы были "подвиги" Чистильщиков, превратившие долину
Вермиссы в Долину ужаса. В старых газетах можно прочесть и о
том, как двое полицейских, Иване и Хент, были застрелены, когда
пытались арестовать двоих Чистильщиков; как застрелили миссис
Лерби, сидевшую у постели своего мужа, до полусмерти избитого
по приказанию Макгинти; как сперва убили старшего Дженкинса, а
потом его брата; как изуродовали Джемса Мердока; как взорвали
дом Стенхауза, уничтожив целую семью; как предали жестокой
смерти Стендалса — и все это в течение одной зимы.
Эта страшная зима кончилась, но весна, снимающая оковы с
природы, не принесла избавления жителям Долины ужаса.
6. ОПАСНОСТЬ
К весне Макмэрдо уже получил звание дьякона братства и
стал одной из самых видных фигур в совете ложи. Его мнения
спрашивали, его помощи просили едва ли не в каждом новом деле.
Но чем популярнее становился он среди Чистильщиков, тем более
мрачные взгляды горожан провожали его, когда он проходил по
улицам Вермиссы. Чаша терпения их, казалось, переполнилась, и
ужас постепенно сменялся отчаянием. До ложи доходили слухи о
тайных собраниях в редакции "Гералда", о том, что жители решили
создать отряд самообороны и запасаются оружием. Однако Макгинти
и его подручные всего этого не опасались. В их рядах
насчитывалось достаточное число людей, связанных круговой
порукой, чтобы бить тревогу из-за запуганных до смерти горожан.
Все сведется, как и до сих пор, к пустым разговорам и, может
быть, к нескольким безрезультатным арестам.
Но однажды в мае, когда Макмэрдо собирался идти на обычное
субботнее заседание ложи, к нему зашел Моррис, слабый и
трусливый человек.
— Можно мне откровенно поговорить с вами, мистер
Макмэрдо? — спросил он.
— Конечно, — ответил Макмэрдо.
— Я не забыл, что как-то излил перед вами свои сомнения,
и вы не выдали меня.
— Есть о чем говорить! Я ведь сказал вам тогда, что я не
доносчик. Но это не значит, что я с вами заодно.
— Я это знаю, и все-таки лишь вам почему-то могу открыть
душу и знать, что вы меня не выдадите. — Он помолчал несколько
секунд. — Здесь, — продолжал он, прижав руку к груди, —
хранится тайна, и она жжет меня. Мне необходимо ею
поделиться... Если я смолчу, возможно, погибнем мы все.
Макмэрдо пристально посмотрел на дрожавшего Морриса и
налил ему виски.
— Выпейте, — сказал он. — Это поможет вам взять себя в
руки.
Моррис выпил, и щеки его слегка порозовели.
— Я могу объяснить все одной фразой: на наш след напал
сыщик.
Макмэрдо посмотрел на него с удивлением.
— Вот новость! Разве вся округа не кишит полицейскими и
сыщиками? А какой от них толк?
— Нет, это не местный сыщик. Здешних мы действительно
знаем, и бояться их нечего. Но тут другое дело. Слышали вы об
агентстве Ната Пинкертона?
— Что-то такое читал.
— Поверьте, если люди Пинкертона нападают на чей-нибудь
след, то их песенка спета. От них не спастись. Это вам не
местная полиция и даже не федеральная. Им слишком хорошо
платят, и вопроса "поймаю или не поймаю" для них не существует.
У них бульдожья хватка. Так что если один из этих пинкертонов
за нами следит, то мы пропали.
— Не поднимайте паники! Его можно уничтожить.
— Вот ваша первая мысль! То же скажут и в ложе. Опять
дело кончится убийством!
— Убийство — подумаешь! Здесь это самая привычная вещь.
— Конечно, но не мне бы наводить убийц на след... Да
после этого я не буду знать ни минуты покоя! А между тем речь
идет о наших жизнях. Ради Бога, скажите, что мне делать? — И,
охваченный муками нерешительности, он стал покачиваться на
табурете из стороны в сторону.
Схватив Морриса за плечо, Макмэрдо сильно встряхнул его.
— Послушайте, вы не поправите дела, завывая, как баба на
похоронах. Перечислите факты. Кто он? Где он? Как вы о нем
узнали?
Моррис поднял голову.
— Помните, я говорил, что до приезда сюда у меня на
востоке был магазин? Там остались друзья, один из них служит на
телеграфе. Вчера я получил от него письмо. Читайте вот в этом
месте.
Макмэрдо прочел следующее: "Как поживают у вас
Чистильщики? Мы часто слышим о них из газет. Между нами, я
надеюсь скоро узнать о важных событиях. Несколько крупных
компании, в том числе и железнодорожная, серьезно взялись за
дело. Можете быть уверены, что они доберутся до этих парней:
дело поручено Пинкертону, и занялся им лучший сыщик агентства
Барди Эдвардс..."
— Теперь прочтите на обороте, постскриптум.
"Обо всем этим я узнал у себя на телеграфе, так что
сообщения моего не распространяйте. Согласитесь, дружище, было
бы глупо, если бы через руки человека ежедневно проходили
шифрованные депеши и он не научился их расшифровывать. Это мое
лучшее развлечение и моя тайна".
Некоторое время Макмэрдо сидел молча.
