милицейской формы воспринимался как личное оскорбление. И урки боялись
не абстрактного закона - плевали они на закон, - а вполне конкретных лю-
дей - Ларченкова, Босякова, Сизова, Голованова Попозже, лет через
пять-шесть, стали бояться и Коренева.
В восемьдесят первом участковый Сартанов остановил угнанный "моск-
вич". Заявлений об угоне еще не поступило, капитан действовал интуитив-
но, чем-то не понравился крадущийся по темным улицам автомобиль, насто-
рожил угрюмый, в низко надвинутой на глаза кепке водитель. Это был Лешка
Осин, сын директора крупного гастронома, приблатненный штемп, считающий,
что ему море до колено и сам черт не брат. Основания для таких представ-
лений давала физическая сила, полное пренебрежение к окружающим, деньги
и связи отца и немалый опыт вседозволенности и безнаказанности. Сейчас
он ехал "рассчитаться" с отвергнувшей его девушкой и ее парнем, но на
пути случайно оказался Сартанов, вежливо спросивший документы и тем пе-
речеркнувший дальнейшие планы.
Двумя выстрелами из обреза Лешка разворотил капитану живот и рванул с
места, потому что привык доводить то, что хочется, до конца, несмотря на
любые препятствия.
Скорее всего ему удалось бы скрыться, а может, и застрелить "прови-
нившуюся" парочку, но участковый был не один, в тени стояла машина с
внештатником, тот рванул в погоню, ревя без остановки сигналом, словно
сиреной. Среагировавшие на шум патрули перекрыли дорогу "москвичу", и не
успевший перезарядить обрез убийца был задержан на северном выезде из
города.
К месту задержания подъехали Ларченков, Босяков и Коренев, а на дру-
гой машине - Голованов и Карнач. "Москвич" стоял на обочине у высокого
кювета. Прикованный наручниками к рулю, Лешка презрительно рассматривал
стоящих полукругом ментов.
- Эй! кто-нибудь, отцу позвоните! - приказным тоном распорядился он.
- Отец за это заплатит, хорошо заплатит!
- Как там Сашка? - спросил в микрофон рации Ларченков.
- Вместо живота месиво, - донеслось сквозь треск эфира. - Кишки впе-
ремешку с клочьями шинели. Не жилец!
- Так ему,ПИПдорасту, и надо! - зло сплюнул Осин. - Чтоб не лез!
Это он сказал напрасно. Четыре фигуры в форме отстегнули наручники и
вытащили его из машины.
- Вы что, охуели?! - ярился он. - Отец - член горкома, друг первого
секретаря!
Все знали, что сынок говорит правду. Но сейчас дружба отца с секрета-
рем горкома не могла помочь Лешке Осину. Его били вчетвером, Коренев
только пару раз врезал в перекошенный, выкрикивающий ругательства и уг-
розы рот и отошел в сторону, наблюдал.
Очень быстро Осин перестал ругаться и угрожать, теперь он выл с обре-
ченностью загнанной в угол бешеной собаки, потом стал плакать и молить о
пощаде и, наконец, замолчал, дергаясь на пыльном асфальте загородного
шоссе в такт расчетливым безжалостным ударам.
В наблюдавшем расправу Кореневе поднималось чувство протеста перед
столь явной жестокостью, но он подавлял его, понимая необходимость воз-
даяния соразмерно тяжести содеянного.
Чинящие суровую справедливость коллеги обессилели настолько, что про-
махнувшийся мимо цели Ларченков растянулся на асфальте рядом с бес-
чувственным убийцей. Остальные уже тоже не могли продолжать экзекуцию,
но чувство справедливости еще не было утолено.
Босяков вернулся к "москвичу" и вытащил из салона запримеченный ранее
старый аккумулятор. Шатаясь, он дотащил тяжеленную черную коробку до
нужного места и уронил на что-то мягкое. Потом они с Ларченковьш вздыма-
ли аккумулятор на вытянутых руках вверх и со всхлипом облегчения отпус-
кали. Произведя это несколько раз, опера плюхнулись на жухлую траву обо-
чины - дрожащие ноги не держали и долго чиркали отбитыми руками спички,
пока не смогли закурить. За аккумулятор взялись Голованов и Карнач...
Коренев был уверен, что Осин убит, но ошибся. Отдохнув, Ларченков с
напарником подтащили его к "москвичу".
- Помоги! - бросил Ларченков, и Коренев подбежал открыть дверцу.
Изуродованное лицо убийцы оказалось совсем рядом, и в свете фар Коре-
нев увидел, что зрачки глаз Осина "плавают", описывая круги в разные
стороны.
Усадив убийцу за руль, "москвич" столкнули под откос. Несколько раз
перевернувшись, машина замерла на боку. Нелепо крутились колеса.
- Может, поджечь? - размышлял вслух Карнач.
- Меру знать надо! - устало выдохнул Ларченков.
Через несколько минут прибыла машина со следователем, начался осмотр
места происшествия. А вскоре прикатил и Осин-старший, собственной персо-
ной, видно, кто-то из ментов все же соблазнился посулами и позвонил.
Но он уже не мог помочь своего ублюдку-сыну. И никого из присутствую-
щих не волновало - удастся ли привлечь Лешку к ответственности да
сколько ему дадут. Ментовская справедливость восторжествовала, а это
главное.
Через час весь милицейский гарнизон, а через три - криминальный и
околокриминальный мир Тиходонска знали, что убийца мента получил по зас-
лугам. И это имело большое профилактическое значение.
Лешкин папаша поднял большой шум, прокуратура начала проверку, Коре-
нева, как и других присутствовавших на месте события, вызывали для дачи
объяснений.
Объяснения у всех сходились: пытаясь избежать задержания, преступник
не справился с управлением и свалился под откос. Этой версии держались
намертво, хотя врачи дали заключение о том, что количество и характер
травм не соответствуют картине дорожно-транспортного происшествия. Но
врачам насчет травм виднее, а менты что знали - сказали. Так дело и заг-
лохло.
Это тоже послужило молодому оперу хорошим уроком.
Завтрак в ИТК-13 закончился, отряды строились для развода на работу.
* * *
Олег Васильевич Калашников собирался на любовное свидание. Лизавета
была уже подготовлена: выкупана с шампунем, спрыснута одеколоном, вкусно
накормлена и меланхолично дожидалась своего часа. Любовные утехи с ней
Оплачивались по высшим ставкам, хотя она не отличалась особым искусством
или темпераментом, скорее наоборот, предельно безразлично относилась к
партнеру, позволяя беспрепятственно копошиться в себе - и только. Не от-
личалась она и привлекательностью: самая замухрышистая проститутка с
Центрального рынка рядом с ней казалась бы королевой красоты.
Дело в том, что Лизавета была свиньей, не в переносном, а в самом
прямом смысле. Она имела вес почти полтора центнера и до сих пор избега-
ла ножа только потому, что зэки, обслуживающие подсобное хозяйство
ИТК-8, приспособили ее для других целей.
Спокойный характер и противоположный обитателям зоны пол обеспечивали
ей постоянный успех, а ее покровителям - весьма ощутимый доход. Правда,
им тоже приходилось трудиться: тщательно вымыть, поскрести щеткой, нао-
деколонить. На крестец Лизавете клали порнографические фотографии, кото-
рые очередной счастливчик рассматривал во время "сеанса". Ну и, конечно,
приходилось быть рядом, чтобы обеспечить ее хорошее поведение.
Визит самого Креста был ответственным испытанием для обслуги, хотя он
ничего и не платил. Для пахана зоны могли и бабу привести, но он не хо-
тел тратить на подобные мероприятия общаковые деньги, а самое главное,
за двенадцать лет отсидки отвык от баб, приспособившись к зэковским спо-
собам интимной жизни: "петухам", посаженным в валенном, чтобы не куса-
лись и не царапались, кошкам да Лизавете.
Но свидание не состоялось.
Прибывший с последним этапом зэк неожиданно объявил себя вором в за-
коне. Поскольку Крест готовился к освобождению, он должен был передать
вновь прибывшему общак и верховную власть в зоне. Но пахан не собирался
этого делать.
- Я такого вора не знаю, - сказал он своим приближенным. - С ним еще
разобраться надо!
Хотя высокий ранг прибывшего подтвердили в поступившей малевке из-
вестные урки, решение Креста не изменилось. Он вызвал претендента к себе
для разбора.
Тот явился один, хотя уже имел собственную свиту. Но поскольку слово
Креста являлось законом, до его одобрения никто не посмел бы поддержи-
вать неизвестного авторитета.
Крест сидел на кровати в королевском углу. Помещение отряда очистили
от посторонних, только шесть "торпед" из личной охраны почтительно за-
мерли у входа, следя за каждым движением пахана и вместе с тем не слыша
ни одного слова.
Претендент, подойдя, поздоровался и опустился на табурет, подчеркнув
тем самым, что занимает равное с Крестом положение. Он был среднего рос-
та, широк в плечах, без татуировок на видимых частях тела.
- Значит, говоришь, вор? Законник?
- Точно, - уголок рта недовольно дернулся.
- И как зовут?
- Калган, - он отвечал с явным принуждением.
Крест никогда не слышал такой клички. И воры не появляются на голом
месте. Если бы не подтверждающая малевка, он бы решил, что это просто
наглый самозванец. Но такого на его памяти еще не было. Случается, выду-
мывают себе заслуги, но присвоить высший ранг... Нет, такого действи-
тельно не могло быть.
- Где тебя короновали?
- В Москве.
Держался Калган очень уверенно и спокойно, как человек, чувствующий
свою правоту и силу.
- Кто?
- Бесо, Гарик, Метла.
Крест задумался. Это были авторитетные воры.
- Сними рубашку.
Чуть помедлив, Калган разделся.
Знаки на теле говорят куда больше, чем слова. Но татуировок, свиде-
тельствующих о длительном зоновском стаже, отражающих продвижение по
ступеням иерархии, у незнакомца не было. Лишь сердце, пронзенное двумя
кинжалами на левом предплечье. Такое колет себе агрессивная шелупень.
- Где зону топтал? И сколько?
- В молодости год оттянул за хулиганку. ИТК-7 под Ленинградом.
Крест начал закипать. Он уже понял, с кем имеет дело. Один из "но-
вых", баклан, чье место у параши... Или купил корону, или получил в счет
совместных дел и взаимных расчетов. Таких называют "скороспелый
апельсин".
- Кого из воров знаешь?
- Бесо, Гарика, Метлу.
- Еще?
Калган пожал, плечами.
- Мало, что ли?
Крест сказал длинную фразу на "фене". Собеседник не отреагировал.
- Не понял?
- Нет. Я и иностранного не знаю.
- А как в "хату" входят?
Калган вновь пожал плечами.
- Зачем мне все это? Приняли как положено. На воле я в авторитете.
Всех знаю, меня все знают.
- А как ты думал зону на себя брать? Кто тебя в других "домах" послу-
шает? Кто твое имя знает? Кто твои малевки примет?
Собеседник Креста презрительно усмехнулся.
- Через волю что угодно устрою!
Вор долго смотрел на "апельсина" тяжелым, давящим взглядом.
- И голодовку по всему краю объявишь? И зоны на бунт поднимешь? Как
же ты это сделаешь через волю-то?
Вместо ответа Калган презрительно сплюнул на пол.
Ни один мускул не дрогнул на лице Креста. Он поднял палец. Шестеро
мордоворотов мигом оказались рядом. Они видели, что сделал новичок, и им
все было ясно. Плевать в "хате" нельзя. Это плевок на весь уклад жизни
"людей", крайняя степень неуважения к их миру. Настоящий вор не позволит
себе такого. И не только вор - ни жулик, ни фраер, ни мужик не посмеют
плевать в "доме"! Козел последний подобной штуки не выкинет!
Кто же тогда этот фофан, выдающий себя за "законника"? Засланный
мент?!
По выражениям лиц "торпед" Калган понял, что упорол серьезный косяк.
Спокойствие и уверенность стали его покидать.
- Что за базар? - развязно, с блатной интонацией спросил он. Но никто
не обращал на него внимания. "Торпеды" ждали слова хозяина.
- Это не вор, это "апельсин", - вынес приговор Крест. - Его коронова-
ли авторитетные люди, но они ошиблись, и зона ошибку поправит. Пусть жи-
вет "мужиком", а там видно будет...
Мордовороты расслабились.
- "Апельсины" наших понятий не знают, поэтому он здесь плюнул. Дайте
ведро и тряпку, он вымоет пол...
Калган вскочил.
- Найдите "шестерку" пол мыть!
- Ты и есть "шестерка", - прежним ровным тоном продолжил Крест. - А
если откажешься, ночевать будешь в петушином кутке.
"Апельсин" плюхнулся обратно на табурет.
- Чтобы он запомнил свою ошибку, звать мы его отныне будем Плевком.
Через полчаса "апельсин" закончил мыть пол. Работа была нетрудной, но
позорной: даже настоящий вор, выполнив ее, утрачивал звание и авторитет.
Крест удовлетворенно хмыкнул. В жизни случается всякое: когда нет хозяи-
на зоны, "апельсин" может занять это место. Но теперь "апельсина" Калга-
на больше не существует, есть "мужик" Плевок. И даже когда Крест уйдет,
Плевок уже не сможет подняться, какие бы малевки ни приходили с воли и
какие бы авторитеты их ни подписывали.
Вернувшись в свой отряд, Плевок обнаружил, что на занятом им лучшем
месте у окна восседает прежний хозяин, а его постель валяется на полу.
Он остановился в замешательстве. Что делать? Отряд с интересом ждал.
Прикинув шансы, Плевок собрал вещи и направился к двери, где на сквозня-
ке имелось свободное место.
А Крест тем временем объявил сходку авторитетов. Не считая его само-
го, собрались шесть человек. Пятеро имели ранг "жулика" - самый высокий
в криминальной иерархии перед высшим званием "вора в законе". В принципе
любого из них могли короновать, но по авторитету и заслугам реально спо-
собен на это претендовать только Клешня. Шестой - Ус - был "козырным
фраером" - тоже высокая масть, но не дающая права на коронацию. Значит,
с биографией что-то не так: в пионеры поступал, в комсомол, может, в ар-
мии служил... Раз с молодых лет себя от сотрудничества с властями не
уберег, на самый верх путь закрыт! Командуй "мужиками", "честными фрае-
рами", с "жуликами" держись на равных, но "вором в законе" тебе не бы-
вать!
Крест молча рассматривал собравшихся. Ус гораздо сообразительней и
хитрей Клешни, авторитет у них примерно равный, и правильней было бы
именно Уса назначить Смотрящим зоны. Но для Клешни "держать" зону полез-
ней - это зачтется при коронации. А "закон" требует помогать перспектив-
ным ворам...
Крест тяжело вздохнул.
- К нам на зону пришел баклан, принятый в "законники", - медленно на-
чал он. - Как его приняли авторитеты, я не знаю. Как они за него в ма-
левке поручились - тоже не знаю. Я ему должен был зону передать. А вмес-
то этого заставил пол вымыть.
- Согнул значит! Это правильно. Чтоб потом его поднимать не начали...
Крест взглянул на Уса. Он все схватил на лету. А Клешня вытаращил
глаза и что-то жует.
- Клешня!
- А! - вскинулся тот и перестал жевать.
- Зачем я "апельсина" заставил пол мыть?
- Да чтобы опомоить падлу! Пусть все знают, что зона таких не призна-
ет!
Ус улыбался. Он всегда говорил, что дальше собственного хера Клешня
не видит. Но назначать придется все равно Клешню. "Закон" так просто на-
рушать нельзя.
- Правильно, - кивнул Крест, поддерживая будущего Смотрящего Все рав-
но, кроме Уса, никто ничего не понял. По уровню развития все пятеро жу-
ликов одинаковы.
- Вместо себя Смотрящим зоны я оставляю Клешню. Завтра начнем переда-
чу общака и обсуждение всех дел...
После сходки к Кресту подошел Ус.
- Сейчас многих просто так в "законники" принимают, - сказал он. Ус
зарулил в зону недавно, месяцев семь назад, и был в курсе всех новшеств,
происходящих на воле. - "Новые" силу набрали, наши с ними часто вязаться
не хотят. К тому же те бабки отстегивают, по своим каналам вопросы важ-
ные решают... Связи-то у них крутые! Ну попросится ихний авторитет в
"законники" - жалко, что ли! Собрались и приняли. Даже тех принимают,
кто вообще в зоне не топтался!
Крест недоверчиво покрутил головой. Он уже не раз слышал подобные ис-
тории, а сегодня воочию увидел "скороспелого апельсина", но поверить
всему этому было трудно.
- А куда же люди смотрят, община? Надо сходняк собрать, разбор устро-
ить и на правилку поставить! Так "закон" требует, и всегда так и было!
Ус махнул рукой.
- Сейчас все по-другому. Изменилось все. В зоне меньше, на воле
больше. Да и зоны разные есть. В некоторых "взломщики мохнатых сейфов"
авторитетами ходят. Даже в Смотрящие попадают!
- Не может быть, - Крест насупил густые черные брови.
- Все сейчас может быть. Все!
Ус внимательно смотрел на пахана, будто не решаясь сказать что-то
еще.
"Может, обиделся, что не его назначил?" - подумал Крест.
- Ты обещал "огнедувку" показать, - напомнил Ус - Времени остается
мало...
- Пойдем, спирт в ШИЗО отправим, и покажу.
Крест шел впереди - высокий, сутулый в обычной одежде - серые брюки,
зеленая клетчатая рубашка с засученными рукавами, легкие босоножки. Это,
пожалуй, единственная привилегия, которую он себе позволял. Авторитет
должен быть скромным, подавать пример другим - так говорит "закон".
Но Ус знал: в криминальном мире, как и в обычном, те, кто имеет
власть, редко сохраняют скромность. Чаще происходит другое, авторитет
вообще утрачивает чувство меры! Еще в строгие застойные годы в одной из
зон Средней Азии пахан соорудил себе бетонный бункер и жил в нем - с
прислугой, поварами, охраной, бабами... Говорят, начальника колонии при-
нимал с докладом в определенным дни и часы! Когда это дело выплыло нару-
жу, бункер взорвали, колонию расформировали, начальство разогнали, а па-
хана отправили на Дальний Восток лес валить.
Отправка спирта происходила в каптерке второго отряда. Штрафной изо-
лятор прислал ксиву: хотят с кайфом отметить сорокалетие Бунчика. Пере-
возчиком вызвался быть Рябой, он уже переправлял таким манером водку.
Ус внимательно изучал зэковские хитрости и потому с интересом наблю-
дал за процедурой.
Рябого посадили на табурет, и он привычно открыл рот, обнажив бледные
десны, утыканные кое-где остатками зубов. Передача большой партии "гре-
ва" - операция очень важная и ответственная, от ее успеха зависит в ко-
нечном счете авторитет пахана: способен он поддержать братву или нет.
Поэтому, как правило, он сам ею и руководит.
Сегодня "заряжал" Рябого Клешня, Крест наблюдал со стороны и вмеши-
ваться явно не собирался. Клешня извлек из кармана презерватив и нес-
колько раз с силой растянул, разводя руки не менее, чем на полметра.
Зрачки Рябого задвигались в такт увеличению и сокращению резиновой киш-
ки, он явно хотел что-то сказать, но, забыв, что еще не получил "начин-
ку", боялся закрыть рот.
- Чего, Рябой, хочешь гандон по делу использовать? - гоготнул Клешня.
- Да еще небось с бабой?
- Откуда ты его вынул? - настороженно спросил Рябой. - Может, он и
правда того...
- Сейчас на вкус попробуешь и узнаешь, - продолжал веселиться Клешня.
Ус подумал, что это он делает зря. Не следует нервировать перевозчика
перед столь ответственным делом.
Крест подумал о том же самом.
- Не боись, Рябой, - успокаивающе сказал он. - Гандон новый, из пач-
ки. Разве можно своих братьев помоить!
Рябой успокоился и снова открыл рот.
- Глотай!
Клешня скользящей петлей из толстой нитки перехватил горловину рези-
нового сосуда и, удерживая ее, сунул обвисший мешочек между языком и не-
бом.
Давясь, Рябой сделал несколько глотательных движений. Глаза его выпу-
чились, лицо побагровело.
- Залей немного, - негромко подсказал Крест. - Тогда заглотнуть лег-
че...
"Ассистент" немедленно подал откупоренную бутылку "Ройяла", и Клешня,
вставив горлышко в презерватив, плеснул немного огненной жидкости
внутрь.
Рябой глотнул еще раз, напрягся...
- Прошло. Теперь лей. Только тонкой струйкой, - руководил Крест.
Клешня в точности выполнил указание. Под тяжестью спирта резиновая
кишка растягивалась и все глубже и глубже уходила в пищевод. Рябой ста-
рательно дышал носом, глаза его налились кровью, на лбу выступили круп-
ные капли пота.
Минут через пять литровая бутылка опустела. Ее содержимое покоилось в
желудке Рябого, отделенное от истосковавшейся по алкоголю слизистой тон-
ким слоем резины.
Клешня затянул петлю на горловине импровизированного резервуара и
стал медленно отпускать нитку. Рябой судорожно глотал. Наконец он пере-
вел дух, и лицо начало приобретать обычный цвет. Теперь наполненный
спиртом презерватив полностью находился в желудке. Клешня привязал нитку
к одному из зубов.
- Готово.
Рябой закрыл рот.
- Ну и муторное дело! Сколько раз, а никак не привыкну.
Он выматерился.
- Что ребятам передать?
- Бунчика поздравишь. И скажешь, что этот "грев" новый Смотрящий
прислал.
Крест похлопал перевозчика по плечу.
- Давай. Нечего время проводить.
Рябой встал, осторожно пощупал раздувшийся живот.
- Счастливо оставаться.
Он вышел из каптерки.
- И ты шевелись!
Несильно, но расчетливо Клешня ударил "ассистента" по носу. Брызнула
кровь. "Ассистент" бросился следом за перевозчиком.
- Стекло разбейте для верности! - крикнул вслед Клешня.
Через час после оформления документов Рябой за драку будет водворен в
штрафной изолятор. Там за нитку вытянут горловину презерватива и, пере-
вернув перевозчика вниз головой, выльют спирт в подставленный сосуд. По-
том легко вытащат пустую резинку.
Спирт и в зоне редкость, а в особо охраняемом штрафном изоляторе -
вообще невиданная вещь. Ребята будут рады. Забалдеют, повеселятся. А
главное, почувствуют, кто в зоне хозяин. Кто может братву "подогреть",
поддержать в трудную минуту. И лишний раз убедятся, что воровская дружба
сильней любого режима...
Так думали Крест и Клешня, а Ус задумался о другом.
- Спирт так уже передавали? - внезапно спросил он.
- Водку передавали, - ответил Крест. - А что?
- Может резину разъесть...
Клешня пренебрежительно махнул рукой.
- Херня! Нечего пургу гнать!
Он уже вошел в роль Смотрящего и был горд первой удачно проведенной
акцией.
Впрочем, удачным оказалось только ее начало. Через полчаса Рябой умер
в дежурной части колонии. То ли кто-то из прапорщиков саданул его в жи-
вот, то ли действительно разъело резину. Как бы то ни было, перевозчик
скончался от отравления спиртом.
Об этом случае по зоне ходило много пересудов. Зэки спорили - можно
ли завидовать такой смерти. В конце концов решили, что не стоит. Если бы
Рябой засадил литр спирта обычным способом да под хорошую закусь, тогда
да! А когда разлилось в желудке - какой кайф...
Первая операция нового Смотрящего провалилась, и это оказалось симво-
личным. Через полгода сходняк зоны заменил его на Уса. Тому хоть и не
светило стать "законником", но голова работала хорошо, к тому же знал
почти все зоновские примочки. Одну из самых сложных - "огнедувку" -
Крест показал ему сразу после того, как "зарядили" несчастного Рябого.
Крест ревниво относился к зэковским хитростям, считая, что их следует
держать в тайне и передавать только самым проверенным и преданным во-
ровскому делу. Но Усу многое показал. Как топор бросать, чтобы башку с
десяти метров срубить. Как землю из подкопа прятать. Как бритвенным лез-
вием с щелчка глаз выбить. Как правильно ложку заточить, чтоб вместо
финки была. И "огнедувку" уже перед самым освобождением.
Чтобы никто не видел, Крест завел Уса к себе в биндежку - довольно
просторную каморку, выгороженную в помещении вещевого склада, где он
числился кладовщиком. В условиях зоны, где постоянная скученность и тол-
чея, позволить себе место уединения может только пахан да еще несколько
авторитетов, и то, если повезет.
Заперевшись, Крест положил на ящик кусок арматурного прута, рассыпал
горкой коробок спичек. Оторвал кусок газеты, свернул трубочкой, тща-
тельно отрегулировал диаметр, обильно послюнил.
- Смотри, - сказал он Усу и машинально огляделся по сторонам. - Не
подглядывает ли кто посторонний.
Чиркнув спичкой, он поднес ее к отрезку прута и принялся дуть сквозь
сделанную трубочку. Желтое пламя выдвинулось острым синим язычком и лиз-
нуло покрытый ржавчиной металл. Крест ловко подставлял новые спички,
умело поддерживая режим горения и поддува. Когда на пруте появилось уг-
лубление, он чуть провернул его и продолжал поворачивать до тех пор, по-
ка арматуру не охватило кольцо газопламенного надреза.
Ус впитывал каждое движение пахана.
Мерно посвистывал выдыхаемый им воздух, чуть слышно шипело голубова-
тое пламя. Оно освещало широкий раздвоенный подбородок, покрытый начина-
ющей седеть щетиной, узкие напряженно сжатые губы, кривой расплющенный
нос. В зачерненных тенью провалах глазниц вспыхивали искорки отражающе-
гося в глазах огня.
Впечатлительному человеку это зрелище должно было показаться зловещим
тем более, что железный прут толщиной с палец каким-то сверхъестествен-
ным образом пережигался на глазах.
Но Ус не страдал повышенной эмоциональностью. Он прикидывал - сможет
ли сделать то же самое, и понимал, что без дополнительных разъяснений и
долгих тренировок у него ничего не выйдет.
Пламя погасло.
Крест легко переломил прут.
- Видишь, еще остались спички. На решетку расход побольше. И ломать
труднее, лучше чем-нибудь поддеть.
- А приходилось?
Крест кивнул.
- Братву в побег отправлял. Мне-то зачем бежать, я здесь был нужен.
Еще с час Ус расспрашивал пахана о тонкостях "огнедувки", тот подроб-
но объяснял. Потом "козырный фраер" ушел на вечернее построение, а
Крест, заперевшись, лег на раскладушку и задумался.
Он не был на воле много лет, и, судя по всему, там произошли большие
перемены. Настолько большие, что Черномор уже не соблюдает "закон" и не
направил никого ему на замену. Приходилось оставлять зону в ненадежных
руках. Клешня долго не продержится.
А на воле неизбежно придется разбираться с Черномором.
До освобождения Кресту оставалось десять дней. И ему было о чем поду-
мать
* * *
Лис работал в первом цехе на участке деревообработки. В отличие от
лакопропитки и клеевого здесь была нормальная атмосфера, пахло опилками
и разогретым металлом станков.
Глядя на выходящую из-под резца широкую, норовящую тут же свернуться
в кольцо стружку, вынимая готовую деталь и зажимая в шаблон заготовку,
Лис напряженно обдумывал способ выйти на волю. Он уже сделал все, что
мог. Главное доказательство его вины, положенное в основу приговора, те-
перь доказывало прямо противоположное. Но никого из судейских и проку-
рорских чиновников это не интересовало Приводимые им в жалобах доводы с
ходу отвергались.
Обычно, побившись о глухую стену бюрократического нежелания вникать в
суть чужих проблем, осужденный смирялся и начинал мотать срок, надеясь
на помилование, условно-досрочное освобождение, амнистию или побег.
Но амнистии и помилования случаются редко, ждать УД О - дело долгое и
муторное, надо отмотать две трети срока, да неизвестно - сочтет ли адми-
нистрация, что ты исправился и перевоспитался. Единственное, что пол-
ностью зависит от самого зэка - побег. Однако из тринадцатой побегов не
бывает. В отличие от настоящих уголовников здешний контингент не приспо-
соблен к жизни на нелегальном положении.
Его не ждут на многочисленных "малинах" и "хазах", ему негде взять
надежную "ксиву", у него нет приемлемых способов добывать "бабки", он не
может вернуться к привычному образу жизни, а главное - он неспособен пе-
реносить постоянный стресс от страха ежеминутного разоблачения.
Лис хорошо знал это, так как испытал все прелести подпольной жизни на
себе. Он просчитал свой арест и скрылся, у него были надежные документы,
оружие, широкая агентурная сеть... Не было одного: способности жить не-
легалом. Он выдержал три месяца, успел нейтрализовать доказательства и
сдался, надеясь получить оправдательный приговор и возможность свободно,
без всякой маскировки, ходить по улицам... Но ошибся в расчетах.
Лис не относился к людям, складывающим лапки перед трудностями. Он не
собирался отбывать оставшиеся пять с половиной лет срока. Но, чтобы сра-
ботал взведенный им механизм освобождения, должен был найтись хоть один
добросовестный и неравнодушный чиновник, со вниманием проверивший то, о
чем он пишет. Собственный опыт показал, что в системе тиходонского пра-
восудия, да и в вышестоящих инстанциях такого чиновника не оказалось, во
всяком случае, с его жалобами неравнодушный человек не встретился.
Значит... Надо заставить равнодушного проявить внимание и человечес-
кое участие. В нынешнее время этого добиваются элементарным подкупом. Но
у Лиса не было ни денег, ни желания прибегать к подкупу, ни людей, умею-
щих давать взятки, если бы он все же этот способ избрал.
Он обдумывал другие пути...
Натаха прислала в письме вырезку из газеты об убийстве судьи Шпарко-
вой. Лис всегда раньше уважал бабу Веру, потому что она влупливала из-
ловленным им бандитам на полную катушку. И ему самому воткнула шесть лет
без всяких скидок на прошлые заслуги, а ходатайство о проведении повтор-
ной экспертизы видеопленки назвала "милицейской штучкой": "Вы бросьте
здесь свои милицейские штучки!"
Все это не способствовало укреплению теплых чувств к Шпарковой, но,
узнав об убийстве, Лис, во-первых, пожалел ее, а во-вторых, придумал,
какую пользу можно извлечь из столь прискорбного факта.
Изощренный мозг мгновенно прокрутил план оперативной комбинации, пе-
ребрал возможные варианты, прикинул вероятность успеха каждого из них.
Страх за свою собственную шкуру делает человека очень внимательным, доб-
росовестным и неравнодушным. Исходя из этого, Лис и выстроил цепочку
действий, следствием которых должен стать пересмотр приговора. Но ему
необходимы помощники. Двое: теневой и официальный.
Мысленно перебрав картотеку теневых помощников, Лис остановился на
Клопе. С официальными дело обстояло и проще, и сложнее. Проще потому,
что имелась единственная кандидатура - Натаха. А сложнее оттого, что не-
известно - справится ли она с поручением.
"Должна все сделать как надо!" - успокоил Лис сам себя. Теперь надо
было ждать длительного свидания. Причем совсем не с теми мыслями, с ка-
кими ждет его большинство зэков: за три дня нахариться на полгода впе-
ред...
В предстоящей комбинации Натаха должна сыграть ключевую роль. Лис
продумал, как он будет ее инструктировать, представил, как она станет
