ном механизме команд с самого верха до рядовых исполнителей. И если он
не станет выполнять своих обязанностей, его просто-напросто заменят.
Мысли и переживания шестеренок никого не интересуют.
- Я лично возьму проверку под контроль.
- Вот и хорошо, - добродушно сказал Пастряков и улыбнулся. Крамской
понял, что сейчас он и перейдет к самому главному.
Действительно, оставив свое кресло и обойдя огромный полированный
стол, Павел Сергеевич сел напротив, давая понять, что начинается довери-
тельный разговор.
- Хотя партию и разогнали, но состоялись мы как коммунисты. Так ведь?
- Так, - настороженно кивнул генерал.
- Тогда что хорошо было: поступила команда - закрыл глаза и исполняй!
Не обсуждай, не сомневайся, не расспрашивай - делай! Так или не так?
- Так, - повторил Крамской. Преамбула его очень насторожила. Судя по
ней, ему предстояло что-то очень неприятное и навряд ли законное.
- На этом и проверялись кадры. Преданного руководителя никогда в оби-
ду не давали. Работу завалил, любовницу завел, проворовался - все равно
спасали, вытягивали, хорошее место находили...
Крамской непроизвольно тяжело вздохнул.
- Придется и тебе испытание пройти на зрелость и выдержку.
Белесые глаза замгубернатора сверлили генерала, пытаясь заглянуть ему
в душу.
- Есть такой осужденный Киршев. Его надо освободить. Я не знаю, как
ты это сделаешь, решай сам, это твоя епархия...
- Киршев?! - Крамской подпрыгнул.
- Киршев. Мы все знаем. И все же его надо освободить.
Генерал обмяк, будто из него вытащили позвоночник. Незаконные прика-
зы, или, скорее, распоряжения; указания, встречались в Системе всегда. И
не только в МВД, но и в советско-партийных органах, министерствах и ве-
домствах, колхозах и совхозах.
Принять в партию в обход разнарядки. Есть. Выделить десять килограм-
мов свинины, пятнадцать кур, барашка и два ящика водки для обеспечения
отчетно-выборной конференции. Слушаюсь. Направить два проектных институ-
та на уборку картошки. Будет сделано. Выпустить судно в море без тамо-
женного досмотра. Так точно. Пустить завод в эксплуатацию без очистных
сооружений. Выполнено. Прекратить уголовное дело. Уже. Разбавить пести-
цидное молоко до нормы концентрации и пустить в продажу. Сделаем. На
время визита упрятать всю шантрапу в КПЗ. Готово.
Незаконные команды отдавались устно и в зависимости от степени неза-
конности были известны более или менее широкому, а иногда чрезвычайно
узкому кругу лиц. И, что очень важно, они носили единичный характер и не
делали погоду в деятельности того или иного ведомства. Когда все полете-
ло в тартарары и развитие государства приняло явно выраженный крими-
нальный характер, незаконные распоряжения стали не исключением из пра-
вил, а самим правилом.
Приводными ремнями исполнительно-распорядительной машины любого уров-
ня стали не законы и инструкции, а выгодные определенным лицам усмотре-
ния, одинаково далекие и от закона, и от справедливости. Поскольку ре-
зультаты происшедшего скрыть было невозможно, в обиход запустили оправ-
дательную версию о нехватке "хороших" законов, с появлением которых все
станет на свои места. А пока таковых не появилось, все - от рядового ис-
полнителя до руководителя любого уровня играли по правилам игры без пра-
вил.
Опер или следователь, начальник райотдела, прокурор, судья - разреша-
ли материалы и дела не на основе несовершенных законов или эфемерного
"внутреннего убеждения", а в соответствии с полученными указаниями на-
чальства. По этому материалу - отказать, по тому - возбудить, этого
арестовать, того освободить, этого направить в суд, того прекратить,
этому дать условно, тому - реально...
В такой обстановке рано или поздно могло поступить любое указание. В
том числе и то, которое получил Крамской. Удивляться не приходилось. Та-
кое поручение не дают абы кому, всяким незрелым псевдопринципиальным
чистоплюям, которые могут истолковать высокое доверие как предложение
соучаствовать в преступлении. Его могут высказать только тому, кого счи-
тают полностью и безоглядно своим; кто способен оценить степень доверия
и проявить себя, доказав, что его воля, душа и совесть целиком и без ос-
татка принадлежат начальству.
А иначе зачем он нужен на своей должности? Найдем другого, понимающе-
го... Потому "псевдопринципиальные чистоплюи" и не способны долго зани-
мать высокие кресла, Система их выдавливает, выкидывает на обочину, как
и любой другой отработанный человеческий материал. А самое страшное для
начальника - оказаться на свалке сломанных карьер и искореженных судеб,
где можно встретиться с теми, кого собственноручно сюда отправлял... По-
тому отказаться от такого поручения нельзя. И даже усомниться в нем не-
возможно. Надо или сразу плюнуть сквозь зубы и хлопнуть дверью, или ис-
полнять. Точно и в срок.
Вернувшись в управление, генерал не пошел к себе, а завернул в тупи-
чок в конце коридора и зашел в кабинет, расположенный рядом с запасной
лестницей.
Площадь кабинета была не больше восьми метров. Двухтумбовый стол, ка-
зенный, с матовыми стеклами шкаф, облупленный сейф, несколько неудобных
стульев, в углу двухпудовая гиря со стертой до металла краской на ручке.
За столом сидел невысокий коренастый подполковник в аккуратно пригнанном
и тщательно отглаженном мундире. Это был многолетний руководитель спецг-
руппы "Финал" Владимир Михайлович Викентьев.
- Здравия желаю, товарищ генерал, - несколько удивленно произнес под-
полковник, поднимаясь навстречу вошедшему. Начальник УВД нечасто ходит
по кабинетам сотрудников.
- Садись, садись, Михайлович, - неофициальным тоном проговорил гене-
рал, опускаясь на жесткий стул. Помедлив, Викентьев все же сел на свое
место. Получалось, что это он принимает начальника управления, хотя
всегда было, да и могло быть только наоборот.
- Голова кругом идет, Михайлыч, - пожаловался Крамской. - Такой
гвоздь нам забили, не знаю, как и вытаскивать...
Викентьев смотрел на генерала пронзительноголубыми глазами и молчал,
ожидая продолжения. Выдержка у подполковника была отменная, да и реши-
тельности не занимать: в прежние времена, когда он командовал колонией и
подавил вспыхнувший там бунт, его прозвали Железный Кулак. Время прошло,
а прозвище осталось.
- Короче, поступила команда освободить Киршева. Помнишь такого?
- Конечно, - подполковник кивнул, продемонстрировав на миг безупреч-
ный пробор. - "Черные колготки". У меня руки чесались пустить этого гада
в расход. Как его можно освободить?
- Так. Взять и выпустить. Внаглую.
Много лет назад Крамской начинал рядовым опером и прекрасно владел
терминологией подучетного контингента. Изысканной речи за последующие
десятилетия он так и не обучился, впрочем, это от него и не требовалось.
- Кто ж его пропустит из особого блока? Без указа о помиловании, но-
вого приговора или постановления прокурора об этапировании?
Викентьев пока не вникал в морально-этическую сторону проблемы, его
интересовала только техника.
- Пропустят только в одном случае, - Крамской с силой потер виски. Он
отводил взгляд в сторону и явно чувствовал себя не в своей тарелке. -
Если его заберет "Финал"...
Действительно, предписание о передаче смертника спецгруппе подписыва-
ет Крамской, вручает его дежурному особого блока Степнянской тюрьмы Ви-
кентьев. Он же получает приговоренного, сажает в спецавтозак и увозит в
точку исполнения.
Для подполковника кое-что стало проясняться, хотя о главном он не мог
и подумать.
- А что потом?
- Потом передать его встречающим, составить акт об исполнении, и
все...
- Встречающие исключены! - по инерции категорически сказал Викентьев,
как будто они уже обсуждали детали утвержденной операции и его важнейшей
задачей, как обычно, была забота о безопасности сотрудников. - Если бу-
дет известно время перевозки, группу могут побить по дороге, и дело с
концом! Так для них надежней. И концы в воду!
Крамской кивнул. Несмотря на уровень, с которого спускалась команда,
такого результата исключать нельзя. Потому что Викентьев будет работать
на совсем другом уровне и с совсем другими людьми. Одно дело кабинет за-
местителя губернатора, и совсем другое - пустое и темное загородное шос-
се.
- Пожалуй, что так. Значит, просто пинок под жопу - и пошел!
- Опять черные колготки искать? - теперь пришла пора моральной оценки
проблемы.
- Владимир Михайлович! - строго произнес генерал. Будто прикрикнул за
неуместное ерничество.
Но Викентьев пер на рожон.
- Ах да, извините. Сейчас ведь лето, колготки не носят. Придется ему,
бедняге, до осени ждать...
- Кончай, Михайлыч, подъебывать... Это я и сам умею. Меня на вилы
взяли, я тебя беру...
Крамской согнулся, упершись локтями в колени, и рассматривал изрядно
потертый линолеум. Сейчас перед Викентьевым сидел не начальник УВД и не
генерал, а усталый, загнанный в угол мужик.
- Никогда не думал, что придется убийц выпускать, да видишь, какие
времена наступили...
- Времена всегда одинаковые, - потупившись и медленно выговаривая
слова, произнес Викентьев. - Кто вас может заставить?
Он на миг замолчал и продолжил уже совершенно другим тоном:
- Или меня? Кто меня заставит? - Теперь пронзительные глаза вызывающе
буравили начальника управления. - Да я встал, послал всех на ПИП и ушел!
На пенсию. Дальше что?
В голосе подполковника отчетливо слышался вызов, который он не считал
нужным скрывать.
Действительно, уходя с должности, подполковник теряет гораздо меньше,
чем генерал. Несоизмеримо меньше. И сейчас Викентьев готов сделать этот
шаг. Потому что иначе ему придется идти по колено в дерьме. Нет, по шею.
Поддельные документы, фальсификация исполнения, самые неожиданные небла-
гоприятные повороты этой грязной истории - все ляжет именно на него. Он
наглотается дерьма вдоволь. А что взамен? Генерал Крамской сохранит
должность и связанные с нею власть, влияние, возможности, уважение, ав-
торитет. Вряд ли подполковник может считать такой обмен равноценным.
- Сколько ты меня знаешь? - опустив голову, спросил Крамской. -
По-моему, двадцать пять лет...
- Двадцать семь, - поправил подполковник. Судя по небрежности тона и
отстраненности во взгляде, он уже принял решение.
- За эти годы и мне, и тебе много раз приходилось поступать не так,
как хочется, верно?
- Верно.
- За мной пятитысячный гарнизон, огромный управленческий аппарат,
сотни подхалимов. Но никто не может сделать того, что сейчас требуется.
Это можешь только ты. И я прошу тебя...
Черт! Крамской для подчиненных Бог, царь и воинский начальник. Причем
без всякого юмора и преувеличений. Принцип единоначалия - куда тут де-
нешься... Он принимает на службу и увольняет, повышает и понижает в
должности, присваивает звания, дает квартиры, представляет к наградам,
отдает под суд, вся жизнь сотрудников в его руках! И когда всемогущий
генерал обращается со смиренной просьбой к подчиненному, да еще давит на
человеческие чувства, отказать невозможно. По крайней мере, Викентьев не
смог это сделать.
Отстраненность в облике подполковника исчезла. Его снова интересовала
техническая сторона вопроса.
- Значит, фиктивное предписание, поддельный акт... Могилу можно не
имитировать, никто проверять не станет. А эти бумаги?
- Сколько раз проверяли "Финал"? - спросил Крамской. Он уже понял,
что Викентьев согласился, и в голосе вновь прорезались генеральские нот-
ки.
- Два... В семьдесят девятом и девяносто первом. Но тогда Ромов ра-
порт писал, будто Сергеев с Поповым хотели смертника отпустить. Участко-
вый, Лунин его фамилия.
- Да помню я... Только сейчас писать некому, да и проверять тоже -
спецкомиссии МВД СССР давно нет. Тем более СК думают вообще отменять,
тогда все документы вообще в огонь уйдут!
В наступившей тишине слышалось тяжелое дыхание Викентьева.
- Всю группу, естественно, не собираем... Едем я, Попов и Шитов, -
подполковник вслух прорабатывал детали. - Шитова в курс не вводим. А вот
Попов...
Он с сомнением покрутил головой.
- Поезжай, поговори с ним. Только аккуратно. Что он от меня захочет,
я сделаю. И тебе подберу полковничью должность в УИНе.
- Дело разве в должности, - вздохнул Викентьев. - В душе дело. Что-то
остохреневает мне все...
Человек, руководящий процессом исполнения смертной казни, впервые в
жизни вспомнил о душе.
* * *
Проба "спутников" прошла успешно. Хотя Алекс и опасался работать в
полную силу, Светка исходила криками и стонами, а он чувствовал себя по-
ловым гигантом, и это приносило дополнительное, ранее неизвестное, ост-
рое ощущение. Потом он тревожно осмотрел чуть побаливающий инструмент,
но все было в порядке, швы остались целы.
- При обкатке больше шестидесяти кэмэ выжимать нельзя, зато потом -
гони на сколько хочешь, - многозначительно сказал он. - Так что в сле-
дующий раз я тебе еще похлеще устрою!
- Ох, ох...
Светка еще не могла поддерживать разговор. Она бессильно распласта-
лась поперек кровати и только через несколько минут пришла в себя.
- Ух, здорово... Два шарика куда лучше... Не то что у Кривули!
Алекс нахмурился.
- Давай забывай про это!
Неожиданно раздался звонок в дверь. "Кого могло принести в час ночи?"
- недовольно подумал Алекс. Оказалось, что принесло только что упомяну-
того Кривулю.
- Побазарить надо, - с порога буркнул массажист. Он выглядел мрачным
и озабоченным. Алекс тоже хотел поговорить - Что это за подлянка - при-
нести в дом вместо безобидных железок обрезы и пушки?!
- Давай побазарим, - он провел приятеля на кухню, опустился на тяже-
лый табурет и молча ждал. Раз такое дело, пусть первым начнет.
- Ну и влетели! - сразу сообщил Кривуля, опускаясь на жесткий неус-
тойчивый стул. - Ты нас здорово подставил...
- Я?! - возмутился Алекс. - Что я такого сделал?
- То! Твой Желтый, оказывается, большая шишка! Заказ на него не при-
няли, хотели нас ему сдать на разборку! Соображаешь, какой тут будет
разбор? С трудом согласились за десять "тонн" "зелени" включить тормоза
и разойтись.
От возмущения Алекс чуть не упал с табурета.
- Постой, постой... Кто кого подставил? Это ведь ты предложил! "Чужи-
ми руками, ты и знать ничего не будешь, только деньги плати!" Кто так
говорил?
- Я говорил. Но я же не знал, что он не простой мужик! А ты должен
был знать и предупредить! Тогда все по-другому делалось бы!
- А я откуда что знал? Ты же у нас мудрый! Вот и делал бы как пра-
вильно!
На кухню выглянула замотанная в простыню Светка.
- Чего вы тут орете?
- Не твое дело! - вызверился на нее Алекс. - Иди оденься, ходишь, как
шалава!
Пожав плечами, девушка ушла в ванную. Полилась вода. Алекс сразу
вспомнил, что лежит под ванной в газетном свертке.
- Я на тебя понадеялся... "Кенты, кореша, друг за друга мазу тя-
нем"... Говорил?
- Да чего ты заладил одно и то же! Говорил, говорил... Я и не отказы-
ваюсь...
- А что ты мне вместо карданных валов положил?!
Кривуля пронзил Алекса угрожающим взглядом.
- Зачем трогал?!
- Вода пролилась, сверток намок, думал просушить, чтоб не заржаве-
ло...
Угроза во взгляде исчезла.
- Я их недаром принес. Вещи нужные. Вот сейчас и пригодятся.
- Зачем пригодятся?!
Кривуля встал, тяжело вышел в коридор, выглянул, что делает Светка,
и, плотно притворив дверь, вернулся.
- Значит, расклад получается такой. Желтого ты сейчас не достанешь.
Да он тебе и на хер не нужен. Вместо этого сраного рынка я тебе нашел
другое дело. Там ты и на бабки подымешься, и вообще...
- А квартира? Он грозился квартиру отобрать!
- Херня. Ничего он не сделает. Поверь мне - ничего. А если попытается
- грохнут его без звука, кто б он ни был, за это я отвечаю...
От Кривули исходила такая сила убеждения и такая расслабляющая волна,
что Алекс сразу поверил ему и мгновенно успокоился.
- Но надо из этой запутки вылезти. Эти долбаные киллеры... Хер их
знает, что у них на уме! Может, и вправду хотели Желтому сдать, а может
развели Каратиста, как лоха... Кстати, очень похоже. Если б повезли на
кладбище мочить, так и замочили бы. А они стали ему фокусы показывать...
- Что за фокусы?
- Потом как-нибудь... - отмахнулся Кривуля. - Так вот, выйти на нас и
Желтый, и эти хрены моржовые могут только через Каратиста. Значит...
Кривуля многозначительно замолчал, но выражение его лица не допускало
двояких толкований.
- Что "значит"? - переспросил Алекс.
- То и значит! Он сам во всем виноват! Ведь он же нашел этих хренов!
Он подставился! И нас подставил! И на десять тысяч баксов согласился! У
тебя есть столько?
Алекс покачал головой.
- И у меня нет. И потом, если даже напрячься и отдать, они все равно
доить будут. Это закон: где легко взяли, туда обязательно еще раз при-
дут!
- Так что же делать? - заторможенно спросил Алекс. Он уже все понял,
но надеялся, что понял не так. Не может быть, чтобы друг напрямик пред-
ложил ему такое!
- Каратиста надо списать. Ну, грохнуть. Не бойсь, основное я сам сде-
лаю. Ты только за рулем посидишь... Тачка на ходу?
Алекс кивнул.
- Я же никогда... Я не умею...
- Тебе ничего уметь и не надо. Главное, силу духа проявить. Заодно и
испытание пройдешь. Ну, на то дело, где бабок будет много...
Алекс сглотнул вязкую слюну:
- А ты сможешь?
Кривуля кивнул:
- Это нетрудно. Славик при мне знаешь скольких грохнул... Да и я, ес-
ли честно...
Внезапно он оборвал свои откровения.
- Жрать охота. Скажи Светке, пусть сготовит чего-нибудь... Я уже до-
мой не пойду. У тебя переночую. Лады?
- Лады. Только...
- Чего? - удивился массажист.
- Мы со Светкой решили по-серьезному. Так что ты ее больше не трогай.
На полу ляжешь...
Кривуля присвистнул и весело улыбнулся:
- Ну вы даете! Раз так, то ладно.
Пока Светка возилась на кухне, Кривуля, задернув занавеску, разложил
на тахте свой арсенал. Отобрав детали пистолетов и бурча что-то себе под
нос, он сноровисто соединил ствол с затвором, вставил пружину, надел и
повернул до щелчка запирающую втулку, надел кожух на направляющие пазы
рамки, вставил и закрепил защелку... По одному вщелкнул в широкую обойму
восемь патронов, резко вогнал магазин в рукоятку, передернул затвор и
осторожно спустил курок на предохранительный взвод.
- Готово! - Он вскинул руку и прицелился в телевизор.
- Откуда это? - спросил Алекс. Вид готового к бою оружия будоражил и
возбуждал его.
- Еще с тех времен, - ответил Кривуля, и Алексу показалось, что в го-
лосе проскользнули печальные нотки, как у стариков, когда они вспоминают
о счастливой молодости.
- Дай-ка мне...
- Держи, - Кривуля протянул пистолет рукояткой вперед.
- Какой это? - Алекс взвесил оружие на ладони, потом навел на окно.
- "ТТ". Очень мощная машина. Два стальных листа прошибает, я пробо-
вал. А иногда и три. Научить?
Алекс кивнул. Кривуля показал, как вынимать и вставлять обойму, как
досылать патрон, как взводить и спускать курок. Алексу все это очень
нравилось, он пробовал вскидывать руку и щелкать курком в тот момент,
когда мушка совмещалась с переплетом оконной рамы.
- Этот завтра "светить" не будем, - сказал вдруг Кривуля. И пояснил:
- Придется выкинуть, чтобы паленый ствол при себе не держать. Жалко, хо-
рошая вещь... Лучше обрез попробуем. Ну-ка, садись сюда...
Усадив товарища на тахту, массажист ладонью вымерял расстояние.
- Так, заднее сиденье полтора метра... Он сидит, где ты, а я здесь.
Обрез в сумке, сумка в ногах. Раз! Нет, не пойдет... Давай я чуть дальше
отсяду... Раз! Черт, не получается...
Расстояние между Кривулей и изображающим жертву Алексом было слишком
маленьким, чтобы развернуть руку с обрезом.
- Может, его рядом с тобой посадить? - вслух размышлял массажист. - А
я сзади... Так удобней, но тогда все вперед полетит! Ты обхезаешься с
непривычки, а хуже то, что машину не отмоешь... Может, ты сзади сядешь?
Ты потоньше, и рука у тебя короче...
- Нет, как, ты что... Я не могу!
- Ах да... Ты шофер, и дело твое телячье... Крепче за баранку дер-
жись, шофер... Придумал!
Кривуля довольно потер руки:
- Мы приехали, и ты выходишь первым. Давай. Поворачивайся и выходи.
Алекс повернулся на тахте и подался вперед. В тот же миг в затылок
ему уперся ствол обреза, тихо щелкнул ударник.
- Отлично! Самое то! - веселился массажист. - Еще одну вещь подрабо-
таем, и все... Плоскогубцы есть?
- Зачем?
- Затем, что в винтовочных патронах заряд охеренный! Они на несколько
километров бьют. Ему на хер голову разнесет! А мне может руку оторвать:
оно ж на весу, без приклада. Надо пороху отсыпать маленько...
Алекс принес плоскогубцы. Вытащить пулю оказалось нелегким делом:
плоскогубцы срывались, оставляя на гладкой поверхности глубокие царапи-
ны. Наконец Кривуле удалось расшатать ее и выдернуть, как больной зуб.
На клочок газеты он высыпал заряд. Кучка черных цилиндриков безобидно
блестела в электрическом свете.
- Вот так! - часть пороха вернулась обратно в гильзу. - А остальное
высыпь в сортир.
Вставив пулю на место. Кривуля обжал плоскогубцами горлышко гильзы,
попробовал пальцем.
- Сойдет!
И заговорщически подмигнул:
- Ну что, хавка готова?
С кухни аппетитно пахло жареным: Светка приготовила картошку в яйцах.
Видавшая виды чугунная сковорода многообещающе шкворчала, но Алексу ку-
сок в горло не шел. Зато Кривуля с аппетитом поел и выпил полстаканчика
водки.
- Тяжелый сегодня получился день, - он сыто отрыгнул. - Новости по
телеку не смотрели?
- Нет, - ответил Алекс. - Чего там смотреть...
- Ну завтра поглядим! - снова подмигнул массажист. - Пошли спать!
- Ты на полу! - напомнил хозяин. И, улучив момент, шепнул Светке: -
Помнишь, что мы решили? С Кривулей никаких дел!
- Конечно, помню! - обиженно ответила она. - За кого ты меня держишь?
Но когда через пять минут Алекс вышел из ванной, он увидел знакомую
сцену: Светка стояла раком и тихо верещала, а Кривуля, пристроившись
сзади, насаживал ее на себя короткими и мощными рывками. Правда, проис-
ходило все это не на тахте, как обычно, а на полу, так что выдвинутое им
условие было выполнено ровно наполовину.
На тахте лежал заряженный пистолет и обрез. Простое нажатие пальцем
превращает человека в труп. Но ни Кривуля, ни Светка этого не заслужили.
Настукать бабе по голове - это дело другое...
Подойдя вплотную, Алекс некоторое время наблюдал "сеанс", а потом,
разгорячившись, как обычно, зашел спереди и тоже включился в игру. Груп-
повуха прошла по наезженному сценарию. Только когда все закончилось, он
дал Светке затрещину.
- У, курва, безПИПядства не можешь!
- Нашел крайнюю, - обиделась она. - Вовка поставил, я и стою! Мое де-
ло маленькое, между собой разбирайтесь!
В ее словах имелся известный резон, но разбираться с Кривулей не хо-
телось, у них были дела поважней Светки. Тем более если уезжать из Тихо-
донска не придется, то и на хер ему она по-серьезному нужна! Пусть под-
сасывает понемногу, и дело с концом. А больше от нее ничего и не требу-
ется.
В итоге ночевать все трое улеглись на тахте, как и раньше.
* * *
В утренних новостях передали про совершенные убийства и про визитные
карточки Колдуна, оставленные на трупах. Кривуля слушал внимательно, и
казалось, что сообщение улучшило ему настроение.
- Теперь забегают, зашевелятся, - довольно проговорил он. - А то сов-
сем обнаглела всякая шелупень! Порядок забыли, а без порядка нельзя...
Теперь Колдун вам порядок наведет!
- Какой там порядок! Валить всех подряд и визитки подкладывать - это
порядок? - не согласился Алекс.
- А вот какой, - массажист хитро прищурился. - Если, например, к тво-
ему сраному Желтому позвонит Колдун и скажет, чтоб он тебя оставил в по-
кое... Как думаешь, послушается?
- Наверно. Страх-то свое берет!
- Вот тогда и есть порядок, когда кого-то одного слушаются!
Алекс недоверчиво скривил губы:
- Про Севера знаешь? Он весь рынок держит. Неужели он какого-то Кол-
дуна слушать станет?
Кривуля загадочно улыбнулся:
- Погоди. Еще не вечер...
Надо было собираться, и болтовня закончилась сама собой.
- Ну, тряхнем стариной! - напутствовал сам себя массажист, укладывая
в хозяйственную сумку обрез. Туда же он сунул и "ТТ".
- Сумку поставишь на пол сзади, у левой дверцы. А пистолет держи при
себе - за поясом или за пазухой. Хотя... Пока нет привычки, не надо...
Привяжи веревку под сиденьем и вложи туда. Но не очень далеко, чтобы
достать быстро...
- А может, не брать? Зачем он мне?
В Алексе боролись интерес к оружию и страх. Но, к его удивлению, их
силы были равны. Тяга к пистолету даже перевешивала.
- На дело всегда надо идти с пушкой. Приучайся. А если я скажу -
стреляй! Без минжевки и вопросов. Иначе я сам засажу тебе "маслину" в
башку.
- Понял, - кивнул Алекс.
- Жди меня через час по ту сторону парка. А потом делай то, что я
скажу. И не бзди! Понял?
Алекс молча кивнул.
Кривуля тихо подошел к двери и резко распахнул ее. Но в коридоре ни-
кого не было. На кухне лилась вода и гремели тарелки.
- Я пошел...
На работу он пришел около половины десятого, Каратист в джинсах и об-
тягивающей торс синей рубахе уже слонялся у главного входа. Вид у него
был далеко не геройский.
- Слыхал? Троих за ночь завалили... Вот так и меня могут в любой мо-
мент...
Они как раз проходили мимо вахты, тетя Нина услышала и оторвалась от
вязания.
- Чего тебя могут, Сережа? Что-то на тебе лица нет!
Каратист хотел прошмыгнуть мимо, но Кривуля остановился и поддержал
разговор.
- Грозят нашему Сережке. Убить обещают. Вот он и боится. Кругом ведь
то одного убьют, то другого.
- Не говорите! - тетя Нина всплеснула руками. - Раньше такого не бы-
ло! А за что же тебя-то?
Но Кривуля продолжил движение.
- Зачем ты ей сказал? - спросил Сергей. - Она ведь всем разболтает!
- И хорошо. Чем больше знают, тем лучше. Не ты ведь кого-то шлепнуть
собираешься, а тебя. Чего тебе опасаться? А если до тех козлов дойдет,
что все знают, то, может, поопасятся...
В длинном коридоре Сергей с помощью Кривули рассказал об угрозах
убийством еще двум знакомым. Потом Вовчик сделал ему короткий расслабля-
ющий массаж и прошептал, наклонившись к самому уху:
- Сейчас выходишь, ни с кем больше не базаришь, идешь по Соляному
спуску на набережную, садишься на скамейку и ждешь меня. Понял?
Он умел говорить очень убедительно и доходчиво.
- Понял, - ответил Каратист почему-то тоже шепотом.
Алекс взял со стоянки свою древнюю "копейку", на которой в последнее
время не ездил, чтобы не тратиться на бензин. Сумку он поставил там, где
сказал Кривуля, пистолет сунул за пояс и прикрыл выпущенной из брюк ру-
башкой. По собственной инициативе застелил заднее сиденье разрезанным
полиэтиленовым мешком. Точно в назначенное время он подъехал к условлен-
ному месту. Вовчик наверняка выйдет через свою дверь, прочешет сквозня-
ком через парк и, никем не замеченный, сядет в машину. Как в крутой ки-
нушке.
Происходящее нравилось Алексу все больше и больше. Это не торговля
овощами с постоянными унижениями от шефа. Пистолет холодил живот и все-
лял чувство уверенности. Сейчас он не боялся никого. И то, что должно
было произойти, его не страшило. В конце концов, жизнь делала новую пет-
лю, и эта новизна обещала крутые перемены. Между деревьями показался
Кривуля.
Каратист ждал, где и было сказано. Он сунулся к передней дверце, но
Алекс покачал головой.
- Там замок барахлит. Садись назад.
- Куда мы едем? - едва ввалившись в салон, сразу же спросил он. - До
"стрелки" час. Чего делать будем?
- Не мандражируй, - спокойно произнес Кривуля. - Лучше поздоровайся с
Алексом.
- Здорово, братан! - послушно сказал тот. Алекс понял, что он выпол-
нит и другие указания Кривули.
- Твоим кентам "стрелка" уже перебита. Сейчас выедем на Левый берег,
встретимся с авторитетами, они нас и разведут по понятиям... Все будет
нормаль. Как ни прикидывай, мы им ни за что не должны. Наоборот, можно
за "наезд" с них получить.
- Ну их... Лишь бы отстали.
Каратист сразу успокоился и поудобней устроился на сиденье.
- Чего тут такое скользкое... Пленка какая-то...
- Продавать тачку буду. Чтоб чехлы не терлись.
Каратист добродушно рассмеялся:
- Тут такие ценные чехлы...
Он явно ничего не подозревал.
Машина въехала на мост. Внизу расстилалась покрытая рябью водная
гладь, неспешно шла по течению длинная самоходка, у причальной стенки
пассажирского порта стояли белые двух - и трехпалубные теплоходы. Впере-
ди ожидала гостей зона отдыха и развлечений: пляжи, кафе, бары, пивные,
мороженицы, рестораны, сауны, бильярдные, базы отдыха, прокат лодок, ка-
тание на лошадях и десятки других больших и маленьких удовольствий на
все вкусы и на любой размер кошелька. Кроме, конечно, очень уж тощего.
Мост закончился, и машина вывернула на Левобережное шоссе. Обычно
здесь дежурили гаишники, но Алекса это не тревожило: сзади сидит Криву-
ля, а он знает, что делать, и в случае необходимости и его научит, как
надо поступать. Сейчас он был готов выполнить любую команду товарища, и
если тот крикнет: "Бей! ", то Алекс не задумываясь выхватит пистолет и
поднимет стрельбу. Такое состояние удивляло: как будто хорошо выпил или
покурил плана...
Через несколько километров рестораны и кафе закончились, а базы отды-
ха еще не начались.
- Сворачивай, - сказал Кривуля. Вправо отходила хорошо укатанная
грунтовка, и Алекс свернул на нее. Здесь на первый взгляд было пустынно,
хотя тут и там просвечивали сквозь не успевшую загустеть листву вроде бы
пустые машины.
- Сплошное порево, - с завистью сказал Каратист, и нельзя сказать,
чтобы он здорово ошибался.
Раскачиваясь на ухабах, "копейка" приблизилась к озеру и принялась
объезжать его. Когда-то здесь был песчаный карьер, потом котлован напол-
нили водой многочисленные ключи. Озеро получилось холодным и очень глу-
боким.
- Давай вот сюда...
Алекс снова повернул руль вправо и, подъехав почти к самому берегу,
остановился. Сердце у него оглушительно забилось, почти выскакивая из
груди. Скорей бы!
- Мы первые! - удивился Каратист.
- Ничего, - ответил Кривуля, и голос у него стал напряженным. - Давай
выйдем.
Алекс обеими руками вцепился в руль.
- Да чего там делать... Лучше здесь посидим. Ты скажи, что им гово-
