рить... А чего у тебя в сумке?
- Удочка, - Кривуля кряхтя расстегивал "молнию". - Чтоб не бросаться
в глаза...
- Как так?.. Значит, и у них у всех удочки будут?
- Конечно! Неужели непонятно, что нельзя просто так торчать у всех на
виду! А что говорить, я тебе там скажу, чтобы Алекс не слышал. Зачем ему
лишний сор в мозгах... Выходи!
- Странно это все...
Каратист открыл дверцу. Алекс впился в руль так, будто ждал лобового
удара. Кривуля никак не мог подцепить опиленную шейку приклада. Каратист
высунул из кабины ноги и подался вперед. Кривуля ухватил наконец обрез и
вытянул руку. Он замешкался на долю секунды: Каратист уже вставал, и
вместо затылка напротив дульного среза оказалась могучая шея. Кривуля
нажал спуск. Обрез хлопнул, Каратист упал на колени и дико закричал.
- Мочи его! - приказал Кривуля, дергая тугой затвор. Алекс выскочил и
стал обегать машину, шаря ладонью по животу, но пистолета не находил: он
провалился в штанину и застрял где-то на уровне щиколотки.
Каратист вскочил и, не разбирая дороги, помчался, как раненый лось.
Слышался тяжелый топот и треск ломающихся веток. Кривуля тяжело выкараб-
кался наружу, передернул наконец затвор и стал целиться. Синяя рубашка
мелькала в кустарнике уже метрах в тридцати. Второй выстрел по сравнению
с первым показался орудийным залпом. Но Каратист продолжал бежать.
- Быстро за ним! Не упускать!
Но "ТТ" намертво застрял в сужении штанины, Алекс не мог вытащить его
снизу, да и бежать с такой гирей на ноге тоже не мог.
- За ним, пристрелю! - Кривуля наставил на него обрез. Лицо массажис-
та было страшным.
- Ты что, Вовчик, не надо, я сейчас...
Трясущимися руками Алекс расстегнул ремень, спустил брюки и добрался
наконец до пистолета. Придерживая расстегнутые штаны левой рукой, он ки-
нулся в погоню. Синей рубашки уже видно не было, но он бежал наудачу,
сохраняя выбранное направление. Хотелось освободить правую руку, чтобы
засупониться, но куда деть оружие? Он попытался взять его в зубы, но
пистолет оказался довольно толстым и выскальзывал. Внезапно он наткнулся
на мелкое болотце, пришлось огибать его, но все равно ноги по колено
оказались испачканными черной, противно пахнущей жижей.
Вдруг заросли поредели и закончились: здесь левобережье пересекала
высоченная железнодорожная насыпь. Метрах в ста по ней, срываясь и па-
дая, карабкался Каратист.
Алекс прицелился. Рука дрожала, мушка прыгала и не хотела совмещаться
с синей фигуркой. Он подхватил рукоятку левой, это помогло не очень
сильно, к тому же свалились штаны, но он не обратил на это внимания.
Расстояние явно было чересчур большим, но Алекс решил стрелять: для
очистки совести и отчета перед Кривулей.
Три выстрела громом разорвали безмятежную тишину и эхом отразились от
насыпи. Каратиста они только подхлестнули. Синяя фигурка на четвереньках
достигла вершины и скрылась за гребнем. Алекс вздохнул. Он сделал все,
что от него требовалось. Точнее - все, что мог. Положив пистолет на зем-
лю, он застегнул наконец брюки и двинулся в обратный путь. Вопреки всем
виденным фильмам, "ТТ" не хотел держаться за поясом - ни на животе, ни
за спиной, норовя провалиться внутрь. В конце концов Алекс зажал его в
руке.
Он плохо ориентировался и заплутал среди одинаковых березовых стволов
и однотипного кустарника. Раздвинув очередную преграду, он наткнулся на
лакированный борт какой-то иномарки. Дверцы были открыты, совершенно го-
лая девушка устраивалась поперек на заднем сиденье, а здоровенный бугай
со спущенными до колен брюками нетерпеливо дожидался, когда она примет
нужное положение. Он резко развернулся на шум, и, встретившись с ним
глазами, Алекс пожалел, что не обошел эту полянку стороной. Но выражение
лица у здоровяка тут же изменилось. На нем отчетливо проступил страх.
- Я ничего, брат, я не при делах, - поспешно сказал он и попятился.
И тут в напряженном мозгу Алекса что-то заклинило.
- Что "ничего", паскуда! - подскочив, он неловко ударил бугая ногой
по бедру. - Ты что тачку на дороге поставил, людям пройти не даешь?!
- Щас уберу, брат, не волнуйся... Только не волнуйся... Все хорошо...
Я стою тихо... В твои дела не лезу, сейчас уезжаю, если что - ментам ни-
чего не говорю...
Мозги стали на место, и Алекс бросился наутек. Только сейчас до него
дошло, что пальба в зоне отдыха не могла пройти незамеченной, и сюда,
наверное, несутся десятки милицейских машин, все дороги перекрываются,
вот-вот начнется прочесывание местности... Его охватила паника.
Но когда он наконец добрался до своей "копейки", Кривуля спокойно
стоял на коленях и рассматривал землю.
- Ну что? - как ни в чем не бывало спросил он.
- Не попал, - ответил Алекс. - Надо сваливать отсюда! Вдруг менты на-
летят!
Кривуля встал.
- Ну и что? Обрез я в воду закинул, тут метров тридцать, хрен найдут.
Пушку заверни во что-нибудь и сунь в дупло. Вон, видишь кривой дуб - ме-
сто приметное. Потом заберем. Только вытри ее на всякий случай...
Алекс сделал то, что сказал напарник.
- А чего ты на земле искал?
- Кровь смотрел. Он когда шею зажал, из-под ладони брызгало. Да и
чувствовал я, что попал... Мало пороха оставил, вот так и получилось...
Может, пробежит в горячке с километр, да копыта отбросит...
- Не похоже.
- Ладно, поедем. Доберемся до телефона, я позвоню. Никуда он не де-
нется!
Кривуля усмехнулся и осмотрел Алекса с ног до головы.
- А ты молодец! Почти все правильно делал. Только с пушкой наборонил,
но это с непривычки. Я тебе покажу, как ее носить. Вымойся в озере, да
поедем. А то видок у тебя!
Через полчаса они вернулись в город. У первого же телефона-автомата
Кривуля приказал остановиться. Оглянувшись и прикрывая собой диск, он
набрал номер Координатора. Тот оказался дома. Повезло: некоторые сообще-
ния не стоит передавать через пейджинговый диспетчерский центр.
- Собери всех на Левый берег, за железнодорожную насыпь, район баз
отдыха. Там прячется парень, рост метра два, здоровый, в джинсах и синей
рубашке. Кличка Каратист. Его легко найти: он ранен в шею. Вариант ноль.
Кто сделает, получит штуку баксов.
- Понято, - прилежно ответил Координатор.
Вариант ноль означал ликвидацию. Кривуля вернулся в машину. Они пое-
хали дальше. Никакого оживления милицейских патрулей не наблюдалось.
- А ты боялся, - укоризненно произнес Кривуля. - Сейчас знаешь,
сколько шмаляют? Они выедут только тогда, когда уже конкретная заява:
убитые, раненые...
И уже перед тем, как выйти из машины, спросил:
- Ну и как? Понравилось тебе быть бандитом?
- Да, - не задумываясь, ответил Алекс и не покривил душой.
Он уже окончательно успокоился. Бандитская жизнь оказалась веселой,
интересной и почти совсем не страшной.
* * *
Имя Колдуна наводило в городе ужас. В газетных статьях о трех зага-
дочных убийствах недостаток информации компенсировался догадками, пред-
положениями, слухами и прямыми выдумками. Появились интервью с анонимны-
ми источниками, которые поведали леденящие душу подробности о банде и ее
главаре. Людская молва приписала им все наиболее тяжкие и нашумевшие
преступления последнего времени, которые остались нераскрытыми. Слоняра
бился в истерике и требовал охраны, соваться в больницу с оружием братва
не решалась, опасаясь милиции, а без оружия охранять друга отказывалась
из страха перед Колдуном. В конце концов раненого "спортсмена" взялся
охранять СОБР, который не боялся никого и ничего.
О Колдуне говорили на коммунальных кухнях Богатяновки, в овощных,
мясных и рыбных рядах Центрального, да и всех остальных рынков, шушука-
лись в разбитых муниципальных троллейбусах и комфортабельных частных ав-
тобусах, болтали в супермаркете, в скверах и уютных внутренних двориках
Большого проспекта, в шашлычных Левого берега, в школах и институтах.
Много разговоров ходило в бандитско-воровском мире, но там они велись
вполголоса, с оглядкой и только с близкими знакомыми, ибо все хорошо
знали, что лишнее, неловкое или не вовремя сказанное слово может стоить
языка, а то и головы. Сходились в одном: действует кто-то из "новых",
превосходящий по наглости, дерзости, жестокости и беспределу даже пе-
чально знаменитого Амбала. Авторитеты почувствовали себя неуютно: если
кто-то хочет утвердиться на Олимпе, он начинает с расстрела небожителей.
Каждый авторитетный труп - это расчищенное место, с одной стороны, и
очередная ступенька к славе - с другой. К тому же каждый понимал: связка
"Ломовик - Бычок - Боксер" образовалась не случайно, значит, бригада
где-то перешла дорогу Колдуну. А Боксер стал предостережением другим
бригадирам - тут уровнем "солдат" не заканчивается...
Встревоженная братва потеряла обычную невозмутимость.
- В глаза стреляют, надо же, волки...
- Ты еще попади в глаза-то. Дело непростое... Видать, снайперы у не-
го...
- Снайперы! Боксеру небось не попали!
- И чего, легче ему, что ли?
Хромой, помня о судьбе Васьки и Земели, всерьез озаботился и не поже-
лал доводить связку "пацаны - бригадир" до логического конца. Подобно
травленым зверям старой школы, он принял радикальное решение и теперь не
выходил из дома, который окружил двойным кольцом охраны. Так же поступил
и Крест. Север запираться в четырех стенах не стал, но теперь поддевал
под пиджак пулезащитный жилет, забыв, что раньше смеялся над такой полу-
мерой.
"Спортсмены" хотя и провозглашали полную самостоятельность и незави-
симость от воров, но перенимали многие их привычки - когда в городе
вспыхивали эпидемии отстрелов, они не только переставали выходить в го-
род, но и переселялись в глубокие многоярусные подвалы, потому что лучше
"старых" представляли возможности гранатомета "муха" или пластиковой
взрывчатки. К счастью, в городе были сильны традиции и таких эпидемий на
всеобщей памяти было всего две. К тому же не всякий способен позволить
себе спрятаться от текущей жизни, потому что эта самая жизнь может уйти
вперед, а ты отстанешь: и объекты отберут, и территорию... Объявишься, а
ты уже никому не нужен, только мешаешь - более смелые и шустрые, из сво-
их же, у руля стоят, а у тебя конец только один: удавка на шею... Поэто-
му и Биток, и Шакал, и Погонщик, и Рэмбо, и Тренер, да и все другие ав-
торитеты среднего уровня продолжали обычную жизнь, вели дела, но с еже-
минутным страхом, который отравлял существование.
Тиходонск никогда не был обделен криминальной славой и даже в благо-
получный советский период регулярно поддерживал имидж Босяцкого Папы. В
двадцатые годы изрядно пошумел и навсегда вошел в городскую историю
Ванька Медик, в пятидесятые столь же громко обозначились, сколь и быстро
забылись "Прыгающие тени", в семидесятые прогремели на всю страну "Приз-
раки" и "Сицилийцы" - первые провозвестники наступающей бандитской эры.
И все же Колдун посеял самый большой переполох и вызвал самую большую
панику за все годы. Объяснялось это сочетанием ряда факторов, каждый из
которых приковывает внимание, подавляет волю, внушает страх и окружает
происходящее ореолом сенсационности. Леденящая жестокость, нарочитая де-
монстративность, определенная ритуальность и визитные карточки преступ-
ника - вот то, что отличало Колдуна от его знаменитых коллег.
Ванька Медик хитроумно грабил банки и один раз красиво ушел от пого-
ни, разбрасывая пачки денег с бешено несущейся пролетки. "Тени" неожи-
данно выпрыгивали из темноты, и без того бледные от наркотиков лица они
покрывали слоем пудры, действовали с высокой интенсивностью: за неделю
убили и покалечили пять человек, совершив первые три нападения за двад-
цать минут. Сейчас этим никого не удивишь, но в пятьдесят третьем о них
говорил весь город. "Призраки" и "Сицилийцы" впервые использовали авто-
маты... Но у "Сицилийцев" не было никакой фантазии, работали они прямо-
линейно и топорно: нужна машина - удавку на шею водиле и пику под лопат-
ку, остановили гаишники - ствол "АКМ" в окно и жми на гашетку. Словом,
обычные бандюки, без претензий, нашумели, погуляли с месяцок - и опали-
лись.
Другое дело "Призраки"... Те заворачивали налеты в оболочку романти-
ки, изображали этаких Робин Гудов: "Это ограбление, всем лечь! Не бой-
тесь, мы шерстим только государство!" Однажды, отобрав сумку у кассирши,
обнаружили на сто тридцать рублей больше, чем значилось в платежной ве-
домости, и догадались, что это личные деньги потерпевшей. Здесь же нахо-
дился и паспорт ограбленной. По штампу прописки они установили адрес и
бросили паспорте деньгами в почтовый ящик. Знай наших!
"Призраки" действовали долго, около пяти лет, они были очень осторож-
ны и предусмотрительны, они оставляли на месте происшествия наблюдателя,
который хронометрировал время прибытия и действия милиции. Им нравилось,
что в народе их зовут "Призраками", нравилось внушать массовый страх...
Они вооружились самодельными автоматами, изготовили устрашающие маски,
похожие на ку-клуксклановские капюшоны и... визитные карточки с одним
словом "Призраки". Но использовать устрашающую атрибутику не успели: ли-
хой сержант расшлепал их на очередном налете.
Лис поднял все материалы по "Призракам": архивное уголовное дело, ро-
зыскное дело, личное дело осужденного Рогалева. Банда состояла из пяти
человек. Двенадцать разбойных нападений, восемь убийств, три перестрелки
с инкассаторами, одна - с милицией. Рогалев тогда был несовершеннолет-
ним. Вначале на него ложилось участие в четырех нападениях и два лично
совершенных убийства. Но потом показания оставшихся в живых соучастников
изменились - все, что можно, свалили на убитых Петукаева и Зименца. Ма-
лолетке осталось соучастие и непосредственное нападение на кассира.
Рогалев получил восемь лет. К этому моменту ему исполнилось восемнад-
цать, поэтому пошел он уже во взрослую колонию, на усиленный режим. По-
дельники - Щеков и Самохвал - ранее отбывали срока и потому попали на
строгий. Но своего пацана не забыли, прислали малевку, поддержали...
Покровительство серьезных арестантов плюс авторитет бандитской статьи
здорово помогли Рогалеву и оберегали до конца срока.
Всех троих разрабатывали в зонах, потому что в деле остался ряд неяс-
ностей. Пропала часть оружия - два кавалерийских карабина и два "ТТ". Не
найден таинственный шестой соучастник - мозговой центр банды, он же хра-
нитель оружия.
Щеков и Самохвал получили по тринадцать лет, да и у Рогалева срок был
немалый. В таких случаях охотно рассказывают о боевом прошлом и фантази-
руют на тему "а вот если бы я сделал не так... ". Но эти трое вели себя
по-другому: в контакт не вступали, о прошлом не вспоминали. Лишь когда
Самохвала раздавило автопогрузчиком и Щеков остался один, к нему
"подъехал" опытный зоновский агент, и они стали "вместе кушать", то есть
общаться, держаться друг друга - дружить, по местным понятиям. Много
времени спустя, изрядно подкормленный салом и напоенный чифиром, Щеков,
расслабился и в доверительной дружеской беседе сказал лишь несколько
фраз: "Шестой - это порожняк, залепуха... Жорик ментам бороду пришил. Он
и Славке все придумывал... Масла много, нас с Жекой от "зеленки" отма-
зал. Босяки добро помнят. Даже если щас на шамиле катается, все равно
будет у братвы не из последних-Я в шпанском мире подписка неслабая!"
Потом разговор свернул на другие рельсы, и к этой теме больше не
возвращались. Через некоторое время разработку прекратили, а за год до
освобождения Щеков умер от туберкулеза. Теперь его ни о чем не спросишь,
да, судя по характеру, он бы ни на какой вопрос и не ответил.
Лис перечитал сказанную уголовником фразу. Он владел жаргоном и пони-
мал общий смысл: никакого шестого бандита не было, неведомый Жорик при-
думал его и заставил милицию поверить в свою выдумку. Этот же Жорик мно-
гое придумывал для Вячеслава Зименца, главаря "Призраков". Странно... И
избавил Щекова с Самохвалом от расстрела, за что Щеков ему благодарен и
обязуется поддерживать, используя свой большой авторитет в преступном
мире. Что значит "кататься на Шамиле" - Лис не понял. Непонятно было и
откуда взялся неизвестный следствию Жорик. Судя по его немалой роли, он
вполне мог бы быть тем самым таинственным шестым, существования которого
Щеков не признавал.
Рогалев, в свою очередь, как-то сболтнул совсем другое: "Шестым был
Карась, но мы его не сдали, потому что голова золотая. А стволы в реке
утопили... В лодке вывезли на фарватер и сбросили. Пусть ищут..."
Лис пролистнул сшивы оперативных материалов. Собранные в разных коло-
ниях, они походили друг на друга, как братья-близнецы. Изначально желтая
дешевая бумага, выцветшие, будто разбавленные водой чернила, корявый по-
черк не шибко грамотных оперов - старлея Михайлова и капитана Стародуб-
никова. Судя по тому, что много лет спустя их фамилии так и не стали из-
вестными, они не поднялись по служебной лестнице и не достигли професси-
ональных высот. Ничего удивительного: мало кто с низовой работы добира-
ется до больших должностей... Либо вылетели из органов за какую-нибудь
провинность, либо спились, а может, так и просидели в своих оперчастях
до пенсии, позабыв один из многочисленных эпизодов монотонной служебной
биографии.
Лис представил, как они внимательно слушали сообщения еще более неиз-
вестных и тщательно законспирированных источников Льва и Следящего
(прозвища всегда звучат красиво и благородно, потому что выбирают их се-
бе сами агенты), как старательно, но без особого успеха переводили их
косноязычную, пересыпанную матом и жаргоном речь на обычный язык, как
давали новые задания: "Продолжать поддерживать доверительные отношения с
разрабатываемым, выявлять новые сведения о его преступной деятельности,
установить личность шестого члена банды и местонахождение спрятанного
оружия".
Скорей всего это написано для проверяющих и инициаторов задания, что-
бы потом отписаться: "Неоднократные попытки источников выяснить интере-
сующие вас факты положительных результатов не дали". Потому что, если бы
Лев и Следящий повторно вернулись к той же теме, им, вполне вероятно,
отрезали бы языки. Бывает только один момент, когда серьезный арестант,
размягчившись от чифира, ханки или в приступе острой тоски, требующей
приоткрыть душу, обмолвится о том, к чему его очень завуалированно под-
талкивает товарищ по несчастью. Что скажет, то и скажет. Выпытывать под-
робности, что-то уточнять или обсуждать по зековским правилам не просто
"западло" - это уже верный признак "наседки", "утки", "индюка", "суки",
"стукача" со всеми вытекающими для этой самой ненавидимой категории
осужденных последствиями.
И операм ИТК, и их источникам было ясно: ни Щеков, ни Рогалев больше
ничего не скажут, задание выполнить не удалось. И инициатор задания -
опер областного уголовного розыска смирился с отрицательным ответом.
Собственно, он не такой уж и отрицательный... Вот и справочка приобщена:
"Проверкой по оперативным учетам лицо по прозвищу Карась не установле-
но". То есть уголовный розыск задачу выполнил на все сто!
Лис был уверен, что двадцать лет назад в областном УРе эти материалы
истолковали самым победным образом. В конце концов, банда разгромлена,
двое убиты при задержании, трое осуждены на долгие срока, уголовный ро-
зыск принял меры к полному выяснению всех обстоятельств дела, и, в об-
щем, ему это удалось. Ведь если не обращать внимания на противоречивость
сообщенного Щековым и Рогалевым, а извлечь из каждого сообщения только
одну часть, то получается, что, с одной стороны, никакого шестого соу-
частника вроде как и не существует, а с другой - ненайденное оружие
утоплено в реке, а потому и найдено быть не может! С чистой совестью ро-
зыскное дело можно прекращать. Что и сделано на последнем листе каждой
нетолстой папки.
Лис усмехнулся. Дословная расшифровка сказанного Щековым и Рогалевым
в задачу его коллег не входила. Но для него сейчас это имело немалый
смысл. Из ящика стола Лис вытащил лист бумаги. Это была дорогая финская
бумага формата А4 для лазерных принтеров - ослепительно белая, стромкая
и плотная - 80 г/кв. м. Она отличалась от того пипифакса, на котором пи-
сали старлей Михайлов и капитан Стародубников так же, как лазерный прин-
тер от раздолбанной "Москвы" или "Уфы", которыми в те времена были осна-
щены все горрайорганы внутренних дел, ибо снабжение велось централизо-
ванно, а то, что сейчас зовется "спонсорской помощью", рассматривалось
как тяжкое должностное преступление. И "паркеровская" ручка - подарок
Хондачева - отличалась от орудий письма капитана и старлея так же, как
их мировоззрение отличалось от мировоззрения подполковника Коренева.
Но шикарной дорогой ручкой на качественной импортной бумаге Лис напи-
сал то же, что писали они.
"Шестой - это порожняк, залепуха... Жорик ментам бороду пришил. Он и
Славке все придумывал... Масла много, нас с Жекой от "зеленки" отмазал.
Босяки добро помнят. Даже если щас на Шамиле катается, все равно будет у
братвы не из последних. Я в шпанском мире подписка неслабая!"
"Шестым был Карась, но мы его не сдали, потому что голова золотая. А
стволы в реке утопили... В лодке вывезли на фарватер и сбросили".
Путаные, малопонятные, хотя и приглаженные фразы, сказанные двадцать
лет назад осужденными бандитами, одного из которых уже не было в живых,
получили вторую жизнь. Скорей всего не было в живых Льва и Следящего -
такие люди долго не живут, канули в неизвестность Михайлов и Стародубни-
ков, но работа, выполненная ими два десятка лет назад, помогала Лису се-
годня вести розыск Колдуна.
Прозвонил городской телефон.
- Привет, Филипп, - влился в ухо ласковый женский голос. Но чей имен-
но, было непонятно.
- Привет! - бодро отозвался Лис. Он никогда не задавал вопросов и
поддерживал разговор, будто без сомнений узнал собеседника. Обычно все
выяснялось через несколько минут.
- Чекулдаев подал ходатайство об изменении меры пресечения Печенкину.
Ты с ним работаешь?
- Да, Ириша, - теперь он узнал свою давнюю знакомую, секретаря го-
родского прокурора. Даже больше, чем знакомую. Он об этом "больше" успел
забыть, она, как видно по звонку, - нет.
- Тогда тебе должно быть интересно. Правда?
- Конечно, зайка. Чистая правда. Чем он мотивирует?
- Как обычно: недоказанность, состояние здоровья, постоянное место
жительства, больная мать...
- Ясно.
- Скорей всего его выпустят под подписку.
- Откуда знаешь?
- Сам Чекулдаев сказал. "Завтра ходатайство удовлетворят, надо это
отметить, пойдем в ресторан"...
- Он что, снимает тебя?
- Пытается. И уже не первый раз.
- Может, просто болтнул? Ему так хочется, но это не значит...
- Как правило, значит. Но может, и просто болтнул. Не знаю.
- Спасибо. Буду иметь в виду. Наше дело маленькое - как решат, так и
правильно.
Последняя фраза предназначалась для возможных слухачей: пусть знают,
что подполковнику Кореневу вся эта возня - до фонаря.
- Ой ли? - Ирина хорошо знала Лиса и потому не поверила. - Как прово-
дишь время?
Лис тяжело вздохнул в трубку:
- Как всегда. Контора, территория, изолятор.
- Свободного времени ни минуты?
- В общем, да.
- А что за девочку ты встречал возле Дома моды? Это твоя дочь?
- Приемная. Извини, зайка, ко мне зашли, я перезвоню.
Лис аккуратно положил трубку на место. Сообщение Ирины озаботило го-
раздо больше, чем он показал. К Колдуну ведут две ниточки: Печенков и
Рогалев. Надо дергать за обе. Получается, что в его распоряжении только
сутки.
Он раскрыл личное дело осужденного Рогалева. На обложке наклеена по-
тускневшая фотография: широкое лицо, круглые, как у филина, глаза, высо-
ко поднятые, будто от удивления, брови. Есть чему удивляться: нормальный
пацан, учащийся медучилища, ни одного привода в милицию и вдруг - член
опаснейшей, особенно по тем временам, банды. В конверте еще несколько
снимков: анфас, в профиль, в полный рост. Здоровый, крепкий и еще прямой
- пулевые ранения в область позвоночника иногда проявляются через нес-
колько лет.
При обыске у Рогалева нашли вырезку из журнала "Техника-молодежи",
серия "История оружия". На цветном листе изображался немецкий автомат
"МП-40", известный под названием "шмайссер". Общий вид, вид в разрезе,
схема работы частей и механизмов... Самодельные автоматы "Призраков"
конструктивно повторяли "МП-40". Рогалева допрашивали по поводу этого
совпадения, но он утверждал, что вообще не разбирается в оружии и вырез-
ка задержалась у него случайно.
В колонии он характеризовался в целом положительно: опрятен, вежлив с
администрацией, работал на уборке территории, потом помощником фельдшера
в медпункте. Контактен, поддерживал отношения с широким кругом осужден-
ных, оказывал медицинскую помощь народными средствами, пользовался ува-
жением. По некоторым данным, владел элементами гипноза... Интересно!
После освобождения устроился сторожем на лодочной станции, состоял
под административным надзором, все ограничения соблюдал, через год над-
зор отменили, еще через год сняли оперативно-профилактический контроль:
таким образом гражданин Рогалев был признан исправившимся и перевоспи-
тавшимся. Когда милицейский прессинг ослаб, а дело "Призраков" забылось,
он закончил курсы массажистов и стал работать в "Прогрессе".
Снова нормальная жизнь: ни пьянства, ни дебошей, ни сомнительных свя-
зей, обширная клиентура, все довольны, никаких претензий со стороны ми-
лиции. И вновь при полном внешнем благополучии как удар грома: именно
его, отныне законопослушного гражданина, называет задержанный с поличным
бандит Печенков, явно связанный с группой Колдуна! Похоже, все повторя-
ется!
Глава восьмая
ОХОТА НА ОХОТНИКОВ
Пистолет может понадобиться
лишь один раз в жизни, но, чтобы
суметь им воспользоваться, надо
носить его всю жизнь.
Умозаключение автора
Конечно, Джафар не ходил обедать в "Тихий Дон", не навещал Нинку, не
ночевал в пустующем доме ее родителей и даже не жил в дачном особнячке с
колоннами на Голубых прудах. Для этого он был слишком опытным, хитрым и
осторожным. Тем более он не ездил снимать проституток под "Сапфир".
Травленый волк обходит капканы, не трогает отравленную приманку, проры-
вает цепь загонщиков и даже перепрыгивает через флажки.
Он нашел никому не известное убежище - троюродная тетка по материнс-
кой линии (а у дагестанских народов не бывает дальнего родства) жила в
Тиходонске уже двадцать лет и стала здесь своей. Они виделись только
один раз, много лет назад, когда Джафар освободился из тюрьмы. Но это не
имело значения, в крепком, хотя и не слишком богатом по нынешним нормам
доме его приняли, как долгожданного гостя. Неизвестно, был ли этот порыв
искренним, скорей всего нет, потому что по кавказским меркам Джафар не
являлся примерным сыном и гордостью рода, скорее наоборот. Но и сама те-
тя Мисиду, выйдя замуж за армянина, нарушила законы гор. Может быть,
это, может, тоска по родным краям примирила ее с беспутным племянником,
об истинной роли которого в криминальной жизни города она, впрочем, и не
догадывалась.
Джафар жил здесь один, ни с кем из своих бойцов отношений не поддер-
живал и долгое время вообще не выходил из дома. Только через две недели
он позвонил Рамазану, третьему доверенному лицу после Султана и Роберта.
- Салам! Как дела? - говорить приходилось порусски, потому что Рама-
зан был кумыком, и на родных наречиях они не понимали друг друга.
В техническом управлении РУОПа автоматически включился магнитофон.
- Это ты?.. - собеседник сдержался и не назвал Джафара по имени. Не
прошедшие специальной подготовки люди имеют своеобразное представление о
конспирации. - Какие дела... Наших выгнали из города, почти никого не
осталось. И ребята разъехались... А тебя ищут повсюду, говорят, за голо-
ву награду объявили...
- Я их маму делал! - дерзко сказал Джафар, хотя по спине пополз холо-
док. Но выказывать страха нельзя никому. - Как Роберт, Султан?
Дежурный оператор быстро набирал номер отдела обслуживания сотовой
связи.
- Роберт поправляется, Султану похуже. Но врачи говорят, все нор-
мально будет. Ты где?
- Хочешь награду получить? - нехорошо усмехнулся Джафар, и Рамазан
поежился, будто воочию увидел эту усмешку.
- Зачем обижаешь? Нам и так досталось. Не надо было это, последнее,
делать... Они вообще как взбесились!
- Ты мне указывать хочешь?
- Не только я, все так считают. Все ребята. И земляки очень недо-
вольны. У них торговля пропала, дела пропали. Большие убытки!
- Кто именно недоволен?! - зарычал Джафар. - Ты мне прямо скажи!
- По телефону много не надо говорить. Встретимся, расскажу.
- Дурак! Я с трубки звоню, не по проводам! Кто тут подслушает!
Рамазан помолчал.
- Вся община недовольна. Люди к мулле ходили. Он тоже сказал, что ты
не прав.
- Связь через четвертый ретранслятор в Нахичевани, - ответил наконец
диспетчер отдела обслуживания. - Сигнал довольно сильный, трубка в ра-
диусе до километра.
- А ты как считаешь? - заскрежетал зубами Джафар.
- Ты мне как брат... Но...
- Горный шакал тебе брат, а не я! - Джафар нажал кнопку отключения.
- Для пеленгации необходимо повторение связи, - сказал диспетчер. - И
достаточная длительность сеанса. Возможно, удастся не с первого раза...
- Ясно, спасибо.
Через двадцать минут распечатка разговора легла на стол Лиса. К ней
была подколота схема Нахичеванского района. Черная точка отмечала нахож-
дение четвертого ретранслятора, окружность вокруг - зону, из которой
велся разговор.
Лис тщательно изучил схему. В окружность попадал старый чугунолитей-
ный заводик, часть парка, огромный пустырь, несколько жилых кварталов. В
принципе, звонить могли откуда угодно, но вряд ли Джафар скрывается в
