Да, именно смерти служит Джошуа, а не какому-нибудь там
ЦРУ и всякого рода геополитическим задачам великих Соединенных
Штатов... Плевать ему стократно и на задачи, и на Штаты, также
набитые недоумками всех мастей с сущностью клопов и москитов...
Он допил виски и улегся на широкую кровать, поставив
будильник, вмонтированный в тумбочку, на семь часов утра.
В Паттайю следовало отправиться пораньше, предварив время
дичайших автомобильных пробок - бича многомиллионного,
задымленного угаром бензиновых выхлопов Бангкока.
Отель "Royal Cliff" располагался в холмистой бухте,
белоснежными террасами своих зданий взбираясь на пологие склоны,
буйно поросшие тропической растительностью.
Отель поражал просто-таки стерильной чистотой. В пространство
холла, отделанного белоснежным мрамором, был словно туго закачан
воздух заснеженных гор - прозрачно-ключевой, а за ним, в едва
угадываемых, парящих плоскостях стеклянных стен, зелено и
безжизненно простирался океан.
Номер был стандартный, но дивно-уютный. Из стоявшей на
журнальном столике вазочки, затянутой тонкой пластиковой пленкой,
Джошуа извлек неизвестный ему доселе тропический фрукт, осторожно
надкусил его бордовую, пористую оболочку.
Язык тут же свело едкой горечью. В течение нескольких минут он
полоскал рот над двойной американской раковиной и, только
почистив зубы, сумел избавиться от омерзительно-ядовитого вкуса
хины.
Век живи, век учись - права пословица.
Оболочка плода была несъедобной. Под ней же обнаружилась белого
цвета сердцевина, похожая на разваренную чесночную луковицу. На
столе лежала брошюрка-аннотация с классификацией тропических
фруктов. Эта коварная ягодка, происхождения чисто таиландского,
именовалась "mang-kut".
Джошуа, покривившись досадливо, выбросил и плод, и
аннотацию в корзину для мусора.
- Эти тропики с их подлянками могут доконать кого
угодно... - пробурчал себе под нос, набирая номер телефона одного
из агентов, еще вчера поселившихся в отеле.
- Вам виден из окна бассейн? - произнес после отзыва голос
с тайским акцентом.
- Да, превосходно...
- Рядом с бассейном бар. Седой человек; очки в золотой
оправе...
- У него цепочка на шее?
- Да. Он сегодня один.
- Я пошел! - Джошуа накинул голубенький махровый халатик и
спустился вниз, пройдя дорожкой, усаженной кустарником с розовыми
цветами, к стойке бара.
Легенда была прежней: американец, врач, русская мама...
Войти в контакт с Терехиным сложности не составило. Как и
договориться с ним о совместном проведении вечера в городе.
Интересы совпали: два праздных холостяка, одинаково неравнодушных
к виски и к молоденьким тайкам из салонов с эротическим
массажем...
- Будьте готовы к шести вечера, - сказал Терехин. - Я
зайду за вами в номер.
- К шести вечера? Не рано?
- Я знаю, о чем говорю!
Джошуа был доволен. Все складывалось, как нельзя лучше. До обеда
он проплавал в бассейне среди опавших в воду лепестков магнолии,
затем, взяв в баре ледяной стакан с апельсиновым соком, уселся в
колодец джакузи, раздумывая о тактике предстоящего разговора.
Парило солнце, бурлящие струи обволакивали тело, сбивая дыхание;
рядом в нескольких шагах катил полноводные, грязноватые волны
океан, а на горизонте чернел профиль стоявшей здесь на приколе
атомной подводной лодки США - гаранта мира и безопасности
региона.
"Насос... - глядя на далекую лодку, - подумал Паркер. -
Стоит прочно, качает доллары... Нет, все же мы, янки, проворные
бестии... "
В шесть часов вечера, Терехин, одетый в белую рубашку с
короткими рукавами и в черные брюки строгого покроя, заглянул к
Джошуа.
- Стаканчик виски? - приветливо улыбнулся ему Паркер,
доставая из мини-бара бутылочку.
- С удовольствием, - наклонил тот обильно тронутую сединой
голову.
- А не рано ли мы собрались в город? - вновь выразил
Паркер сомнение, доставая из термоса-холодильника оплывшие кубики
льда и плотно укладывая их в стаканы.
- Я решил для начала разделаться с официальной частью, -
донесся ответ.
Джошуа растерянно обернулся на собеседника, встретив его устало-
проницательный, всепонимающий взгляд.
- Что вы имеете в виду?
- Мистер, - сказал Терехин, - если вам нечего мне сказать,
то будем считать наше знакомство ошибкой. А если есть что -
начинайте.
Такой поворот событий ломал все планы...
Джошуа призадумался, осторожно заливая виски подтаявший
прозрачный лед, заполнивший стаканы.
Будь, что будет... Ответим на откровенность
откровенностью.
- Меня интересуют некоторые русские ребята, занятые
изъятием, скажем так, государственных средств, присвоенных себе
другими русскими господами...
- Вы из ЦРУ? - спросил Терехин.
Паркер сделал неопределенный жест рукой - ничего не отрицая, но
одновременно и не подтверждая...
- Понятно, - вздохнул Терехин. - Собственно, только оттуда
вы и можете быть. Наши спецслужбы я уже не способен
заинтересовать. Отрезанный ломоть, без политических и иных
перспектив, выжатый... Ну-с, мне ясно, откуда ветер дует и в
какую сторону. Но сначала попрошу вас задасться вопросом: мог ли
я остаться живым, невредимым, в состоянии полнейшей свободы, если
бы обладал какой-либо существенной для вас информацией? Да, кое-
что я знаю. Вас беспокоит организация, созданная из
профессионалов КГБ и прочих родственных ему ведомств. Лично мне
известно одно: организация существует, разделяясь в лучших своих
традициях на службу внутреннюю и внешнюю. Имена, явки, точная
программа... это вам надо? - Покачал головой. - Не знаю. Иначе
бы, повторяю, вряд ли бы сейчас вел с вами беседу. Существует,
конечно, иной аспект - степень моей откровенности. Пожалуйста.
Готов пройти все ваши детекторы, допросы... Если они неизбежны,
то уж лучше от них не скрываться, все равно бесполезно.
- Вы смелый человек, - заметил Джошуа, усмехнувшись.
- Моя смелость, - ответил Терехин, - зиждется на
примитивной логике. Существует принцип: если вы больны, лучше
побыстрее обратиться к врачу. Да, это неприятно, может, порой и
дорого, но в итоге неизбежно. Далее. Я не питаю ни к вам, ни к
нашим лихим чекистам никакой симпатии. Тем более наши мерзавцы
вытряхнули из меня целое состояние. И я с удовольствием заложу
вам того, кто вывел этих идейных рэкетиров на меня: полковник
Олег Меркулов. Работал в Штатах, возможно, и ныне там... В
светлом коммунистическом прошлом курировал мою деятельность по
финансированию всякого рода левых организаций в Америке, отсюда -
многое знает. Более того, абсолютно убежден, что он связан с
интересующими вас неформалами не просто тесно, но и играет среди
них руководящую роль. Вот и все. Хотя... нет, не все. Наверняка
вашей конторе он превосходно известен и ничего нового я не
сказал. Поскольку опять-таки я покуда еще на поверхности
планеты...
- Ну, выпьем, - сказал Джошуа, подняв стакан.
- Надеюсь, вы мне не подмешали какой-нибудь пакости? -
брезгливо принюхиваясь к виски, молвил Терехин.
- Надейтесь, - улыбнулся Джошуа.
- Чему быть, того не миновать... - Собеседник залпом
осушил стакан. - Ну что же, задавайте вопросы.
- У нас еще будет время, - отозвался Паркер. - А вам что-
нибудь говорит слово "Вавилон"?
- В его актуальном значении? Чушь все это! - Терехин
подошел к мини-бару, взяв из него баночку с кока-колой. - Вы не
возражаете? - обратился к Паркеру. - ЦРУ, я думаю, не затруднит
оплатить соду?
- Не затруднит, - уверил Паркер.
- Так вот, - продолжил собеседник. - О Вавилоне. То бишь о
бывшей Стране Советов. Дело по ее развалу, вы, конечно, сделали
немалое. Но абсолютно напрасное. И такое же напрасное дело
продолжаете делать.
- Вы думаете?
- Да. Я вообще имею обыкновение думать о многом, в том
числе и о ваших инсинуациях. Они, конечно, масштабны,
таинственны, но по сути своей представляют собой зачастую
бессмысленные игры. СССР так или иначе обязан был рухнуть. Истлел
его фундамент, общество зашло в тупик. И он рухнул. Ваши
дорогостоящие агенты влияния дорушат и руины его, прольется
кровь, погибнут миллионы... Но эта жертва, уверяю, очистит
Россию. И выкристаллизует ее. Даже превращенную вами в пыль.
Финал все равно будет непредсказуемым и - абсолютно плачевным для
вас. Вы очень умны, а вернее, хитры со всеми вашими еврейскими
аналитиками и финансистами, но вы напрочь лишены абстрактного
взглда в будущее, космического, если хотите, предчувствия его...
А этим качеством как раз и отмечен русский народ. Качеством
природным, лежащим вне пределов интеллекта. Это качество спасало
его всегда, спасет и на этот раз. В чем-то оно сродни интуиции.
Но гораздо универсальнее. Оно помогает выжить в рабстве, оно
помогает спокойно умереть, оно - противоядие от каких бы то ни
было лишений...
- Вы любите свой народ, - произнес Джошуа с утвердительной
интонацией.
- Я? Не то чтобы люблю... Порой, кстати, он мне
омерзителен. Самодовольством, ленью, хамством, звериной
жестокостью, непомерными аппетитами... Но, что удивительно, - и
быдло, подонки, родившиеся на наших просторах, с первым своим
явлением на свет принимают в себя не только излучения космоса, но
и излучения земли - особую, мистическую микрочастицу ее сути...
Спасительную. Вы понимаете?
- В общем, пытаюсь, - сказал Джошуа.
- Так что, если о Вавилоне - так это, скорее, об Америке.
Она уже изъедена своим самопожиранием, как проказой. И вот когда,
она, Америка, падет... о, я не позавидую вашему роботизированному
тупому обывателю. Для него это и будет Апокалипсисом, у него
просто расстроится вся мировоззренческая программа, и знаете, чем
кончится дело? Погромами и всеобщей бойней, в которых выплеснется
вся растерянность вашего населения - по сути, агрессивного, как
никакой другой народ на земле. Мне достаточно лишь одного
примера, когда в Нью-Йорке выключили на несколько часов ночью
свет. Вы помните, что незамедлительно началось? Вакханалия
грабежей, поджогов, убийств... Да, Россия - достаточно опасная
страна для проживания, но Америка, поверьте, не в меньшей
степени. А те, наши ребята, на вашей территории, естественно, из
чувства даже элементарной мести подтолкнут шатающегося
исполина... Вероятно, такая задача в их программе существует.
Потому вы и забеспокоились. Я прав?
- Вам трудно возразить. - Джошуа поднялся с кресла,
прошелся по комнате. Спросил: - А почему вы убеждены в
существовании некоей программы?
- Она, безусловно, существует, - категорическим тоном
заявил Терехин. - Профессионалы без программы - это моллюски,
вытащенные из раковины. Существует и программа, и идея. Без нее
тоже никак...
- Какая же идея? Возрождения коммунизма?
- Зачем? Это отработанный материал. Есть идея серьезная,
практически не реализованная в истории России. Идея национальная.
Сначала она овладевает боевой когортой, позже, по прошествии
времени разброда, цементирует массы... А России без новой идеи
нельзя. Россией всегда руководила вера во что-то... В царя-
батюшку, в коммунизм... А вере обязаны соответствовать лозунги.
Оригинальные. Пускай и не конкретные. Например: "Пролетарии всех
стран соединяйтесь!" Пока разобрались, что таковой призыв
означает, глядишь - семьдесят с лишним лет прошло. Пожили. Теперь
же, братцы, давайте что-нибудь новенькое сочиним...
- Вы полагаете, будущее России - фашизм?
- Фашизм означает всего лишь объединение нации. В
экстремальные периоды истории. Он разнолик. Он был в Испании, в
Греции, довольно плавно затем перейдя в иную форму общественной
жизни. Он есть и в тех цивилизованных странах, где этот термин
лицемерно не любят произносить... Разве не национальны в
принципах своих привилегий и самого управления Англия, Германия,
Франция? Да те же ваши Штаты... Какой вес имеют в них пришельцы?
Пусть и заполучившие сертификат о натурализации?..
Паркер вздохнул, посмотрев на часы.
- Итак, мы едем в город?
- По девочкам? - лукаво прищурился Терехин.
- Ага. Походя и уточним кое-что... Совместим приятное с
полезным.
Они взяли такси, доехав до узкой торговой улочки, где
лавчонки с местной сувенирной продукцией соседствовали с
многочисленными бардаками "гоу-гоу", гремевшими музыкой и сиянием
неоновых вывесок над козырьками входов.
Проститутки-транссексуалы хрипловатыми мужскими голосами зазывали
всех одиноких мужчин составить им временную компанию; не
отставали от них и не менявшие свой пол девочки с панели,
настойчиво приглашая посетить их комнатенки, расположенные в
близлежащих домах; привратники у дверей "гоу-гоу" хватали за
рукава, уверяя, что их заведение - лучшее из лучших во всей
стране...
- Здесь забавно прогуляться, - сказал Терехин. - Но если
хотите что-то приличное и более или менее респектабельное, я знаю
один массажный салончик... Едем?
Джошуа снисходительно кивнул.
Он нарушал все служебные установки, идя на столь
неформальный контакт с объектом, но, с другой стороны, понимал,
что дальнейшая прокачка этого русского не имеет никакой
перспективы: неглупый парень успешно вывернулся из капканов всех
предыдущих игр, а в новые авантюры влезать не собирался, спокойно
доживая свой век на теплом тропическом побережье, чья экзотика
постепенно превращалась для него в устоявшийся быт... Так что
совместное безнравственное времяпрепровождение никого ни к чему
не обязывало, и ником образом ни на чем не могло отразиться...
Хотя, прознай об этом шефы из ЦРУ, выволочки бы не избежать.
В массажном салоне за стеклянным экраном, подобно курицам
на насестах, сидели, снабженные инвентарными номерами, довольно
привлекательные тайки.
- Встречаемся через полтора часа, - сказал Терехин,
подзывая менеджера и указывая ему на приглянувшуюся шлюху.
- Пожалуй, - отозвался Джошуа, - обойдемся без каких-либо
обязательств друг перед другом. Я не хочу смотреть на часы...
- Таким образом, наше знакомство исчерпано?
- Думаю, да. Но постарайтесь завтра остаться в отеле.
Вдруг какие-то уточнения?..
- Я понимаю.
Джошуа выбрал двух девиц, под руку сопроводивших его в номер -
прокуренный, с нечищенным ковром, сомнительной свежести
простынями на продавленной широкой кровати и ванной, стоявшей
впритык к стене.
Джошуа сразу же дал девочкам чаевые - по двадцать долларов
каждой. Сказал:
- Все должно быть очень хорошо, поняли?
Тайки согласно кивнули, тотчас же принявшись раздеваться.
Вымыв его в ванной, они около часа делали массаж, а затем
начался секс - профессиональный, равнодушный, с глупой имитацией
страсти.
Заведение Джошуа покинул в полночь.
Утром, отправив информацию в резидентуру, он отправился
загорать около бассейна, то и дело навещая бар, где вскоре
появился приветствовавший его небрежным кивком Терехин.
К нему Джошуа не подошел. Зачем? Философские пассажи
собеседника Паркера утомляли, а именно к ним тот неизменно
склонялся в своих пространных рассуждениях.
Странный вообще-то засранец. Эксцентричный. Подонок
философствующий. Но везучий же...
К вечеру из резидентуры пришло уведомление: объект оставить
в покое, завтра же возвратиться в Бангкок, после чего последуют
указания о новом задании.
Джошуа удовлетворенно улыбнулся. В распоряжении у него была еще
одна ночь рядом с многочисленными обителями разврата. И не
воспользоваться предоставляемыми ею возможностями, по его
понятиям, было просто-таки греховно!
Тем более СПИД его не страшил. Его вообще ничего не страшило.
* ЧАСТЬ 2. ШТУРМ БЕРЛИНА *
1.
Поздней ночью пожиратель дорожного пространства по кличке
"мерседес" остановился у подъезда моего дома.
Увидев знакомый дворик своего детства, я на какой-то миг испытал
ощущение, будто очнулся от привидевшегося кошмара, но два
персонажа этого кошмара, сидевшие рядом со мной в машине,
наглядно свидетельствовали о том, что попросту одна реальность -
неблагополучная - сменилась на иную - покуда неизвестную, однако
отмеченную любезными моему взору приметами.
- Слушай, Толя, боевой приказ, - устало произнес Михаил
Александрович, закуривая. - Сейчас ты поднимешься к себе в
квартиру и скажешь маме, что у тебя отпуск, после которого
отбываешь на новое место службы. То же самое говоришь не только
маме, но и вообще всем. Через три-четыре дня я тебе позвоню и
сообщу, что будем предпринимать дальше. Если, - с нажимом добавил
он, - в течение данного отрезка времени сподобишься угодить в
какую-либо историю, обещаю лично и очень больно дать тебе в
голову. Ясно?
- Я объявляю себе домашний арест, - пообещал я. - Не
беспокойтесь.
- Документы твои останутся у меня. А теперь главное: ты,
Толя, пускай, перстами легкими как сон, но коснулся провода под
очень высоким напряжением. Что за провод и что за напряжение,
уточнять не стану. Но оно тебя шандарахнет с гарантией, если кому-
нибудь по глупости, доверчивости или...
- Можно я перебью вас? - спросил я.
- Попробуй.
- Я понял.
- Что понял?
- Все. В том числе, что на известных мне фактах стоит гриф
"хранить вечно".
- А я, Толя, - вступил в разговор Олег, - с тобой не
прощаюсь. Дослужи, а там, даст Бог, свидимся. И еще. В случае
абсолютно безвыходной ситуации можешь воспользоваться тем номером
телефона, что я тебе дал. Однако поправка: две последние цифры -
другие. Тридцать семь. Запомнил? Скажешь: говорит Сержант... Не
против такого наименования?- Пока соответствует... Пока не
разжаловали. Чудом!
- Вот оно - чудо, - кивнул Олег на своего приятеля. - В
общем, представишься, скажешь, что ищешь... кого?
- Карла Леонидовича.
- Именно. Ну, все. - Он протянул мне руку. - До встречи,
спаситель...
И я, подхватив вещмешок, покинул автомобиль.
Дома меня поджидал сюрприз: в квартире, помимо маман,
находилась еще одна личность - мужчина лет пятидесяти, с
физиономией номенклатурного погонялы, кто, в отличие от моей
ближайшей родственницы, встретил меня с ощутимым неудовольствием.
Я сразу же почувствовал себя явно лишним в данной компании.
Погоняла, как выяснилось, занимал в недавнем прошлом
должность заместителя министра какой-то вспомогательной
промышленности, ныне грабил страну с помощью посреднического
совместного предприятия и за поздним застольем, организованным в
мою честь, обещал мне должность менеджера в своей шарашке, на что
я отреагировал с обидным для него равнодушием.
Он даже не представлял, насколько далекими и абсолютно
чуждыми были для меня все его философствования о сегодняшней
общественной жизни и всякой коммерции; перед глазами моими
маячили лица солдат, офицеров и зеков, и я бояся выглянуть в
окно, дабы не обнаружить там строевой плац...
Да, жизнь в столице кипела, шла борьба за передел
собственности и за большие деньги, стремительно менялись люди и
ценности, но я находился в ином пространстве бытия, где
действовали незыблемые законы тюрьмы и казармы, и новые веяния
омывали это пространство, как волны остров, окропляя его лишь
отдельными брызгами.
Следующий день ознаменовало интересное событие: в "стране
мечтателей, стране героев" грянул путч, в дальнейшем уточненный
прилагательным "августовский".
Танки, пальба, бестолковые страсти, карикатурная компания
заговорщиков-дилетантов, чем-то напомнившая мне приехавшую после
побега комиссию и, наконец, торжество олицетворенной в Ельцине
демократии, чья суть для меня представлялась пока что весьма
неясной.
В слепом победном ликовании над поверженным коммунизмом и
его трухлявыми идолами, отчего-то мало кто задавался, во-первых,
вопросами конкретной будущей программы, а во-вторых, каким
образом бывший партийный руководитель, ставший лидером, со всеми
своими вошедшими в плоть и в кровь ухваточками и вообще
мировоззрением способен обновить заржавленный локомотив
государства и повернуть рельсы под ним в четко выверенном
направлении, пролегающим мимо пропастей, сулящих катастрофу.
Впрочем, в первую очередь меня заботили не столько мировые
проблемы, сколько сугубо личные.
Уже неделю я неотлучно сидел около телефона, но никаких
вестей от Михаила Александровича не поступало, зато начинали
поступать закономерные вопросы от маман в отношении моей
дальнейшей службы, и мне приходилось выкручиваться, чтобы не
выглядеть дезертиром.
Но наконец-таки звонок раздался, и знакомый голос
бесстрастно произнес:
- Завтра в семь часов утра спускайся к поъезду. С вещами.
Форма одежды - полевая. Деньги у тебя остались?
- Я практически не выходил из дому...
- Спасибо. Теперь выйди и обменяй бумажки на немецкие
марки.
- Я еду в Германию?
- Да.
- Дополнительная информация возможна?
- Пожалуйста. Возьми иголку, лезвие и нитки.
- И все?
- И себя не забудь.
Отбой.
Пожав плечами, я начал собирать вещички. А вечером, доложив
маман и ее дружку, что отбываю на службу в Восточную Европу,
услышал от них логичный вопрос: а по какой, собственно, причине
за рубеж посылаются внутренние войска?
- Там что, тоже грядет путч? - осведомился коммерсант от
номенклатуры.
- Я куда ни приеду, везде путч... - кратко ответил я.
- Но все же странно... - подала неоконченную реплику
маман.
- Так, братва, - сказал я, припомнив лексику недавних
сослуживцев. - Завязали с базаром. У меня подписка о
неразглашении. И вообще тут особый случай...
Утром, выглянув в окно и, узрев во дворе "мерседес" с
мигалкой, я распрощался со счастливой парой, сообщив, что
транспорт за мной прибыл, так что желаю здравствовать.
департаментом финансовых махинаций Николая Степановича, причем
что, дескать, да, случай тут очевидно особый...
Когда я выходил из квартиры, то почему-то с горечью ощутил,
будто покидаю какой-то чужой дом. Ни я ему не был нужен, ни он
мне... Или детская ревность к маминому очередному дружку меня
укусила? Да нет, наверное...
Мы выехали на Окружную дорогу, держа путь к военному
аэропорту в Чкаловской.
Михаил Александрович передал мне пакет с сургучной печатью.
Пояснил:
- Твои бумаги. Для командира дивизиона. А это, - извлек из
кармана конвертик, - военный билет и права.
- Какого дивизиона, какие права?..
- Ты едешь, - пояснил он, отделяя слово от слова, - в
дивизион наших войск в Германии. Шофером и вообще доверенным
лицом командира дивизиона. Он - знакомый моего знакомого. А мой
знакомый, в свою очередь, приятель твоего дяди, генерала из
Генштаба. Понимаешь, о каком дяде идет речь?
- Понимаю, - сказал я, вспоминая незабвенного мужа своей
мамы.
- Такова легенда. Ну, а с индийскими правами ты если и мог
рулить, то исключительно по просторам донских степей, посему
импортный документик пришлось обменять на отечественный.
- Но тут проставлены все категории... - искренне удивился
я.
- Да, перестарались ребята из ГАИ, - кивнул Михаил
Александрович. - Но ты уж оправдай их доверие.
- Служу... - усмехнулся я, осекшись. Продолжил: - Чему,
впрочем, неизвестно. Кому - тоже.
- Давай тешить себя той мыслью, что Родине, - мрачно
отозвался Михаил Александрович.
- Ну а что теперь?.. - обтекаемо вопросил я, имея в виду
провалившийся путч и опального коммуниста-ленинца Ельцина,
перевоплотившегося в беспредельного демократа.
Суть вопроса Михаил Александрович уяснил верно, несмотря на
его недоговоренность.
- Теперь поживем некоторое время в бардаке. - Он скользнул
по мне взглядом воспаленных от бессонницы глаз. - В соответствии
с правилами, бытующими в данных заведениях. А дальше - посмотрим.
- Простите, - сказал я, - вам что, очень нравился прежний
режим?
- Нет. Но мне еще больше не нравится, что на смену идиотам
приходят авантюристы, ворье и невежды.
- А где же тогда всесильное КГБ? Почему не противостоит?..
- А КГБ и не может противостоять историческому процессу. А
потом... у царизма тоже было мощное охранное подразделение,
дорогой мой Толя... Запомни: спецслужбы всегда погибают вместе с
тем государством, чьей частью они являются. Приехали!
Автомобиль остановился у въезда в аэропорт.
Сверхсрочница, торчавшая у ворот, ознакомившись с
пропуском, махнула рукой:
- Въезжайте...
- А как Олег? - переменил я тему разговора.
- Нормально, - отчужденно ответил мой всемогущий
провожатый. - Ты нитки и иголку взял?
- Согласно приказу...
Михаил Алексанрович дотянулся до "бардачка", вытащив оттуда
черные погоны с буквами СА и такие же черные петлицы с эмблемой
артиллерийских войск. Сказал:
- До Германии - два часа лету. Пришьешь по пути. Рубли на
марки обменял?
- Согласно приказу... - повторил я.
"Мерседес" затормозил у приземистого здания таможни.
Поправив пилотку, я вышел из машины, обремененный скаткой и
вещевым мешком с парадной формой и ботинками.
Проводы были короткими. Михаил Александрович вместе со знакомым
ему майором-пограничником провел меня прямо на летное поле к
трапу самолета и, коротко пожав мне руку, сказал, что в Германии,
в военном аэропорту Шпиренберг меня встретят.
Вот и все...
Промелькнули под крылом самолета желтые подмосковные леса, самолет,
прорезав облачность, вынырнул в солнечное голубое безмолвие
морозной высоты, и я, сняв гимнастерку, решительным движением
бритвы отсек от нее выгоревший под степным солнцем красный погон
войск МВД.
Совершенно секретно.
"ПЕРВОМУ".
Операцию по ликвидации объекта в условиях ИТК выполнить не
удалось, несмотря на твердую договоренность нашего агента с
исполнителем.
Исполнитель с тяжелой травмой головы перемещен из колонии в больницу.
Путем колоссальных агентурных усилий удалось выяснить, что
умышленное телесное повреждение исполнителю было нанесено
уголовным контингентом по просьбе сержанта срочной службы,
инструктора по техническим средствам охраны ИТК Подкопаева А.,
находившегося до этого в долгом контакте с объектом в течение
выполнения ими строительных работ по обновлению внешних
ограждений колонии.
Биографическая справка на сержанта Подкопаева А. прилагается.
Через несколько дней после устранения исполнителя объект
совершил побег с территории производственной зоны,
воспользовававшись конфликтом между личным составом караула, в
результате которого произошло убийство военнослужащих, охранявших
контрольно-пропускной пункт. На данном пропускном пункте также
присутствовал сержант Подкопаев А., проверявший в это время
постовую связь.
Несмотря на активнейшие оперативно-розыскные мероприятия, объект
обнаружен не был.
С целью выяснения обстоятельств побега на место выехал на
служебном автотранспорте полковник КГБ 14/01, известный нам
своими глубоко дружескими отношениями с объектом и всячески
препятствующий осуждению последнего после спланированного нами
ДТП.
14/01 находился на территории конвойной роты и ИТК в
течение нескольких часов, после чего убыл в Москву, приказав
ответственному офицеру внутренних войск откомандировать вместе с
ним для подробного выяснения ряда обстоятельств сержанта
Подкопаева А.
Из Москвы сержант отбыл к месту нового назначения - на
территорию Германии. Воинская часть его пребывания уточняется.
Выяснено: на следующий день после побега Подкопаев А.
звонил по установленному номеру телефона в Москву.
С большой степенью вероятности можно предполагать, что
данный телефон - связной телефон объекта с некомпетентным
оператором.
ВЫВОДЫ:
1. Сержант Подкопаев А. содействовал побегу объекта и его
дальнейшему укрывательству от розыска.
2. Перевод сержанта, отрицательно характеризующегося по
службе, в воинскую часть, расположенную на территории Германии, -
своеобразное вознаграждение за содействие побегу и логичная акция
по удалению его от места совершения воинского преступления.
3. Объект вывезен за пределы области на служебном
автомобиле 14/01.
4. Целесообразен допрос сержанта Подкопаева А. на
территории Германии, хотя получение от него актуальной информации
маловероятно.
"ЧЕТВЕРТЫЙ"
Совершенно секретно.
"ЧЕТВЕРТОМУ".
Довожу до Вашего сведения о кардинальном изменении оперативной
обстановки в отношении объекта О.М.
Приказываю: предпринять все необходимые усилия для розыска
объекта и препровождения его на одну из наших баз.
Недопустимо никакое причинение физического вреда О.М.
Срочную разработку сержанта А.П. на территории Германии одобряю.
"ПЕРВЫЙ"
2.
Самолет, несший меня в зарубежные дали, внешне ничем не
отличался от обыкновенного лайнера гражданской авиации, однако
интерьер его наглядно свидетельствовал о специальном назначении
данного воздушного судна, где было немного пассажирских мест;
хвостовую часть занимали снабженные глухими дверцами кабинки для
операторов связи, а в главном салоне стоял огромный стол, чью
застекленную поверхность устилали карты отнюдь не игральные.
Самолет, по словам провожавшего меня пограничника,
находился в ведении командующего Западной группой войск.
