правую переднюю дверцу сияющей "BMW". Чугунов сел, поправляя полы
длинного плаща, кивнул:
- Добрый день.
- Добрый день.
Холин плавно тронул с места, решив заранее не ввязываться в разговоры,
надеясь, что утренние улицы центра Цюриха - бесспорно притягательные
для глаза - интересуют гостя.
Против ожиданий Чугунов снова занялся очками, выказав полнейшее равно-
душие к улицам, домам, витринам и их содержимому. Ревизор дышал на
стекла и протирал, протирал и дышал, серьезность этого пустячного за-
нятия казалось столь подлинной, что Холин не сдержал улыбки: так и
стекла до дыр протрутся.
Чугунов упрятал замшевый лоскут в карман, очки в футляр, неожиданно
заметил, похлопывая по карману с лоскутом:
- Знаете сколько лет этому клочку замши?
- Представления не имею,- искренне признался Холин.
- С институтской скамьи пользую,- не стал томить Чугунов и Холину по-
казалось, что ревизор намекал: . сам думай, что я за человек, если
замшевая тряпица служит мне сто лет.
Поигрывая концом шарфа, Чугунов кажется решил "показать зубы":
- У вас большая недостача?..
Холин непроизвольно нажал на тормоз, машина дернулась, Чугунова резко
потащило вперед - удержал ремень.
- Полегче,- миролюбиво предложил ревизор.
- Показалось, что переключился светофор,- соврал Холин, сосредоточенно
соображая, что ответить: если Мадзони подведет, то лучше не лгать, ес-
ли поможет, то трепаться "на голубом глазу".
Казалось, Чугунов забыл о своем вопросе, он ворочался в кресле, менял
натяжение ремня, поправлял подголовник и в конце бесплодных поисков
абсолютного комфорта еще раз протер очки, как видно, в утешение.
Чугунов снова ожил:
- Расскажите о вашем заместителе.
- Что именно? - уточнил Холин.
- Вы понимаете что,- упирался Чугунов.
Холин не слишком лучезарно рассмеялся:
- Поверьте. не понимаю. обычный мужик. не сизиф, но аккуратен в рабо-
те. не теряет бумаг.- подумал, добавил,- и головы не теряет, даже если
примет на грудь.
- Вы совершенно разные,- прервал Чугунов.
Холин смолчал, не ухватывая, куда клонит ревизор и более всего опаса-
ясь повторного вопроса о недостаче.
В это же время Цулко, заспанный, с отечной мордой, колдовал над бума-
гами в офисе советского банка. Пашка перебирал папки вырывал одиночные
листы, рвал и отправлял в корзину, отдельно просматривал сшитые телек-
сы - и неугодные бумажки пачками летели в машину, размельчающую ненуж-
ные документы.
В комнату заглянула промытая до прозрачности девушка, спросила с ак-
центом:
- Я вам не нужна?
Пашка резко обернулся, пытаясь мощной спиной прикрыть ворох на столе:
- Нет. нет. нет!..- с раздражением выкрикнул Цулко, и мордашка с изум-
ленными глазами скрылась.
Часы показывали восемь, судя по пустой кофейной чашке и пепельнице,
полной окурков, Пашка засел в офисе давно - может, бодрствовал всю
ночь.
Бумаг не убавлялось, и Пашка надеялся, что Холин не подведет с вариан-
том прикрытия.
Чугунов снова возился с пристяжным ремнем. Машина несколько раз дерну-
лась, мотор зачихал. Холин недоуменно взирал на приборную доску, рука
водителя скользнула под панель. мотор по-прежнему чихал.
- Не понимаю.- с досадой выдохнул банкир и припарковал машину к бордю-
ру, как раз вблизи знака, запрещающего не только стоянку, но даже ос-
тановку.
К машине направился полицейский. Холин выбрался из кабины. Изобразил
недоумение, ткнул в капот с вопросом в глазах. Регулировщик улыбнулся,
показал жезлом на столбик с трубкой аварийного вызова, Холин что-то
объяснил полицейскому, тот пожал плечами, еще взмах - на сей раз жезл
уперся в обычный уличный таксофон, Холин благодарно кивнул.
Чугунов наблюдал за суетой сквозь лобовое стекло и без единого помут-
нения очки.
Холин подошел к телефону, опустил монету:
- Сеньора Мадзони. нет?..- и нажал на рычаг. Снова опустил монету и
набрал номер:
- Сеньор Мадзони. извините. не надеялся, что вы в такую рань на рабо-
те. Относительно вчерашней просьбы?..- не скрывая напряжения, пересп-
росил.- Только в течение дня. грациа. Буду звонить.
Русский вернулся в машину. Чугунов рассматривал проспекты, свернул
один в трубочку, постучал по колену:
- Наш Евробанк в Париже. клоака!
Холин попытался возразить:
- Ну отчего же?
- Я проверял его в прошлом году. послали по недосмотру.
- И что же? - Холин нервно барабанил пальцами по рулю, будто прикиды-
вая, что же делать с машиной и слушая вполуха.
- Да, ничего.- Чугунов отстегнул ремень.- Уголовщина! Но. не подкопа-
ешься, там заправляет Пономарев. то ли сын, то ли зять партийного ака-
демика. Бэ Пономарева - отца родного братских партий. кандидат в члены
пэбэ. там забетонировано наглухо, танком не прошибешь.
- Зачем вы мне это рассказываете? - нервы подводили банкира.
- Зачем? - Чугунов постукивал свернутым в трубочку проспектом по кост-
лявому колену.- Вы - Холин. Так? Не Пономарев?.. Согласны. Вот и вся
разница.
- Вы меня пугаете? - голос Холина едва не сорвался.
- Я? Вас?.. Упаси Господь. просто излагаю факты. каждый подтвердит,
что Холин, это Холин, а Пономарев соответственно.- Чугунов швырнул
проспект на сиденье.- Долго нам еще прохлаждаться?
Банкир пожал плечами, после выпада с Пономаревым становилось очевидно:
Пашка прав, и выход всего один, хоть и крайне нежелательный.
Холин выбрался из машины, открыл капот, нырнул в переплетение патруб-
ков, шлангов, проводов, свитых в жгуты: несколько раз садился за руль
- мотор не поддавал признаков жизни.
- Может на автобусе. или возьмем такси? - предложил Чугунов.
Холин отверг предложение:
- Видите ли. если аварийка отбуксирует машину, то счет вкатят о-го-го.
не хочется выбрасывать деньги на ветер.
- Не из своего же кармана,- философски заметил Чугунов.- Банк оплатит.
Холин уже "перегрелся" за это утро: раннее вставание, лис Мадзони,
хитро.пый Чугунов, инсценировка поломки машины и. главное, густеющая
на глазах опасность благополучию. Эдгар Николаевич впал в смехотворный
пафос компропаганды, наивно детски и неприкрыто дурацкий:
- Мне деньги государства не безразличны!
- Это я давно заметил.- Чугунов продемонстрировал отменную реакцию, и
Холин понял, что сморозил глупость, двусмысленность и. подставился:
колкость вполне оправдана.
- Я нервничаю. из-за машины. извините.- Холин еще раз повернул ключ
зажигания и. движок ожил, работал мерно и нешумно.- Наверное свечи
подсохли,- уронил Чугунов, едва слышно, будто бормотал про себя молит-
ву и случайно пару слов вырвалось вслух.
Холин сообразил, что на ответ пассажир не рассчитывает, выбрался из
"BMW", опустил капот, победно кивнул регулировщику, тот приветственно
махнул в ответ.
Часы на улице показывали половину одиннадцатого. Подъехали к предста-
вительству банка, на пороге офиса встретил Цулко сосредоточенный, без
улыбки, выбритый до синевы. Пашка провел визитера по комнатам предста-
вительства, сияющим чистотой и потянул в помещение, где с ночи упраж-
нялся в уничтожении бумаг.
Такая же бьющая по глазам чистота и девственно пустой стол: Пашка уп-
равился! Любезно осведомился:
- С чего начнем?..
Чугунов стянул плащ, бросил на диванчик для двоих, по-хозяйски распо-
ложился в удобном кресле:
- Сначала!..
Пашка глазом не моргнул, плавным жестом откатил стеллажную дверку на
роликах. Чугунов увидел десятки толстенных папок с дырками на плоских
корешках - для вентиляции бумаг - и аккуратно наклеенными черными циф-
рами: 1, 2. 50. 113.
- Дайте мне баланс.- Чугунов вскользь взглянул на папки: раз предлага-
ют, скорее всего в них ничего, кроме рутинной переписки, нет.
Пашка перехватил взгляд Холина, передал бразды правления начальнику.
Эдгар Николаевич зашел издалека:
- Видите ли. мы как раз решили свести все показатели снова и перепро-
верить, но. сотрудница, выполняющая эту работу заболела и, чтобы не
терять время, взяла документацию домой.
- Позвоните ей, пусть привезет.- Чугунов не собирался сдавать позиции.
- Она больна,- с нажимом заметил Холин.
- К тому же,- встрял Пашка,- она живет за городом в только что куплен-
ном доме. еще без телефона.
Чугунов усмехнулся:
- Тогда поезжайте и заберите.
Холин подготовился к такому обороту событий:
- Это швейцарка. здесь не принято без предупреждения наезжать к боль-
ным. забрать документы - неэтично, это - недоверие - здесь своя этика.
нас не поймут.
- А мы весьма ценим этого работника - добил Пашка.
- Завтра. документы должны лежать на столе.- Чугунов окинул взглядом
шеренгу папок и попросил Цулко,- дайте мне 37-ую.
Пашка вздрогнул, потянулся к папке.
- Что это вы? - заметил гримасу Цулко ревизор.- Памятная цифирь в ва-
шем ремесле?
Пашка положил папку на стол. Холин повеселел, выиграны сутки! За сте-
ной забренчал телефон. Эдгар Николаевич выскочил, задев пустое кресло.
Чугунов улыбнулся одними губами, наугад раскрыл папку, принялся в со-
тый раз за это долгое утро протирать очки.
Холин взял трубку в соседней комнате, сделал глазами знак Пашке, чтобы
заместитель вернулся к Чугунову - вдруг ревизор возжелает подслушать
по параллельному аппарату. Пашка сообразил вмиг, бросился к месту не-
давней казни сотен бумаг.
- Пронто,- произнес голос Мадзони.
- Слушаю.- связки Холина вибрировали от напряжения.
- Относительно вчерашнего.- дипломатично и уклончиво приступил к делу
итальянский банкир,- я смогу послезавтра.
Холин побледнел:
- Мне нужно сегодня к вечеру, или завтра с утра. нет, это поздно. се-
годня вечером, или. все теряет смысл.
- Весьма сожалению.- достаточно бодро посочувствовала трубка за италь-
янского банкира и плюнула в ухо Холину издевательским пи-пи-пи!..
Холин уронил голову на руки. Вошел Цулко, притворил двери, оперся о
современную скульптуру - моток крученного медного кабеля на стеклянной
подставке в стеклянном же кубе:
- Что?
- К утру денег не будет,- Пашка полез в шкаф за бутылкой - за стенкой
завозился ревизор - Пашка отдернул руку, как шкодливый школяр.- Надо-
ел. сволочь.- и расхохотался.
Вошел Чугунов с папкой номер 37 под мышкой.
- Ну как? - с вызовом спросил Цулко, уяснив, что терять, похоже, боль-
ше нечего.
- Никак,- весело ответил Чугунов,- пустышка, как я и думал.
- Может отобедаем? - неуверенно предложил Пашка. неожиданно гость сог-
ласился.
.Вечером Холин и Цулко привезли гостя в номер отеля, Пашка возился за
спиной Чугунова, открывая бутылку шампанского, разлил по бокалам, при-
нес поднос к низкому столику, собственноручно вручил бокал каждому:
- Извините, если что не так. мы нервничаем. вы тоже, хотя и не ска-
жешь. работа есть работа.
Мужчины выпили шампанское, Пашка, как добрая хозяйка ополоснул бокалы
и поставил на столик. Через минуту распрощались. В дверях Чугунов на-
помнил:
- Завтра. с утра, чтоб все было.
- Естественно,- кивнул Холин. Пашка уже шагал по коридору к лифтам.
В спальне Холина, такой же стильной, как и гостиная, горели ночники.
Эдгар Николаевич и жена лежали на подушках, сон не шел и говорить, по-
хоже, не хотелось.
Холин взял с тумбочки книгу, повертел и отложил.
Ольга растерянно листала журнал, впрочем, не глядя на сочные фотокра-
соты, пальцы механически перелистывали глянцевые страницы.
- Ну что? - нервы жены сдали первыми.
- Что. что? - Холин зажмурился. Как он ненавидел эти предночные раз-
борки, вопли, сопли, истерики, заламывания рук, сетования, примеры чу-
жих, неправдоподобно удачных браков.
- Он приехал? - Ольга приподнялась на локте, приняв позу атакующей
амазонки.
- Ты же знаешь. приехал.- Ах, если б Пашка мог сразу решить все хо-
линские проблемы, одним махом!
- И что? - напирала жена.
- Работает,- ответил Холин слишком ровно, как человек считающий про
себя до тысячи, чтобы не сорваться.
- Что вы надумали с Пашкой? - не унималась жена.
- Ты о чем? - похоже, первую тысячу Холин уже пересчитал, сил на вто-
рую не оставалось.
- О вчерашнем разговоре!
- Ты сошла с ума.- Холин выключил свой ночник и отвернулся к жене спи-
ной.
- Не обязательно,- проскрипела супруга.
Холин думал, лежа, с закрытыми глазами: брак выездного - золотая клет-
ка - ни ты на свободу, ни свобода к тебе.
Чугунов включил телевизор, опустился в кресло, посмотрел новости, рас-
сеянно ухватил пустой бокал за тонкую ножку, держал навесу, покачивая,
прислушиваясь к голосу теледиктора. внезапно пальцы его разжались, бо-
кал грохнулся на паркет и разбился вдребезги. десятки хрустальных ос-
колков разлетелись, вспыхнули в свете люстры и залегли в густом ворсе
ковра.
.Утром постояльца отеля "Грин-гном" из номера 4027 так и нашли с отк-
рытыми глазами, вперившегося в экран всю ночь проработавшего телевизо-
ра.
Первыми приехали врачи, за ними полицейские. Из коротких немецких фраз
следовало, что постояльца подвело сердце, один раз врач употребил сло-
во "дигиталис", но вскользь, не уверенно и, тем более, ни на чем не
настаивая.
Вскоре явились консульские работники и сразу вслед за ними Холин и
Цулко.
Полицейские на всякий случай забрали бутылку с полоской шампанского на
дне и все три бокала. Особенно поразило и расстроило Холина, что каж-
дый бокал погрузили в отдельный пластиковый пакет, впрочем Эдгар Нико-
лаевич успокоился, поняв, что отпечатки пальцев никто снимать не соби-
рается: он и Цулко не скрывали, что видели умершего последними.
В полночь, в спальне Холина завязалась вялая перепалка - для грандиоз-
ного побоища, для Ватерлоо сил не хватало у обеих сторон.
Ольга мяла "Банковский вестник" с сообщением о смерти высокопоставлен-
ного чиновника:
- Я не верю, что он умер. ему помогли. Пашка и. ты!
Холин предложил спуститься на улицу и сообщить результаты своих разду-
мий первому же полицейскому.
- Не юродствуй! - выкрикнула Ольга.
Холин поднялся с банкетки, тихо спросил:
- Ты знаешь, что я не переношу мат?
Жена согласно кивнула.
- А теперь слушай внимательно.- Эдгар Николаевич приподнял двумя паль-
цами подбородок ничего не понимающей жены и выдохнул, смакуя каждый
слог.- По-шла на х.
Утром в офисе Холин и Цулко заперлись изнутри и держали совет. Пашка
неожиданно повеселел:
- А ты боялся?
- А вдруг расследование?..
- Что расследование. Пусть хоть тысячу лет расследуют. Умер человек!
Преставился. царствие ему небесное. Не мальчик же. Говорят, жена с сы-
ном хотели прилететь. не разрешили наши жлобы. валюту жалеют. объясни-
ли, доставим, мол, вам в целости и сохранности в столицу. вот гниды!
- Правда, что ли? - не поверил Холин.
- Черт их знает. так мне стукнули знающие люди,- Пашка смешал себе
"чекиста за бугром", выпил, помотал головой.- Господи! Ну и держава у
нас - закачаешься! Обиженные обиженных обижают!
- Эх, Пашка, язык бы тебе вырвать,- сокрушался Холин,- если б не тогда
вечером. когда Ольга внезапно вошла. тишь да гладь, да Божья.
-ПИПядь! Вот она кто,- взревел Пашка.- Стучать надо, если входишь, ви-
дишь мужики разговаривают, секретничают, твою мать! - отыграв акт раз-
дора, Цулко сразу же перешел к акту примирения, не повышая голоса за-
метил:
- Если честно. только баба твоя меня и волнует. ни все судмедэксперты
мира. ни все сыскари и наружники. ни черт, ни дьявол - только твоя
супружница.
- Неужели покажет. на своего мужа?
- А ты представь, каково жить, каждый день с утра до вечера прокручи-
вая в мозгах: покажет не покажет?.. С ума сбрендишь через полгода. а
то и раньше.
- Она меня любит.- выдохнул Холин, замолк и сразу сообразил, что лепет
его недостоин не то чтоб умного, неглупого - нет-нет не то! - а поп-
росту взрослого человека.
- Не смеши! А?..- Пашка нацелился на бутылки.
- Не пей ты хоть минуту,- взорвался Холин.- Что ж делать?
- У меня без алкогольной смазки мозги не фурычат.- Пашка налил вискаря
на три пальца, махнул, не поморщившись, потер руки, крякая от благоле-
пия в членах.- Что делать?.. Нам высовываться больше не резон. Проско-
чили, и лады. Удача, она в стаде не живет, нам теперь тише воды, ниже
травы или наоборот - сидеть. Думаю так. Обратись к Мадзони. алёрка1 с
нас еще не раз надеется пенки снять и снимет: и мы с него. У него есть
ребята, не сомневаюсь. обтяпают все в лучшем виде.
Холин пальцем чертил узоры выпивкой, пролитой Пашкой на стол:
- Значит, я должен просить его, чтобы.
- Значит должен. значит просить, жена твоя, не моя, каждый сам хлопо-
чет о своем. справедливо. если у меня с моей проблемы возникнут, что ж
ты думаешь, я к тебе обращусь? Сяду на кухне, хлопну пару стакашек и.
думать буду. В чем большевики правы? Главное - четкий план иметь.-
Пашка повеселел.- Слушай, напился бы ты хоть раз в жизнь. по такому
случаю, а?.. Такой чирий сковырнули, и хоть бы хны. значит умело, не
зря нас растили, воспитывали. все ж вышли в люди! Выпьешь?
Холин кивнул. Пашка набулькал стакан, придвинул Холину:
- Давай. вперед и выше!.. На пыльных тропинках!.. у-у-х! - и опрокинул
стакан так стремительно, что рука и стекляшка в руке слились в сплош-
ной вихрь, в поэму движения и торжества.
Из дома звонить Мадзони Холин опасался. Надел плащ, поднял воротник -
за окном хлестал дождь - добежал до машины, нажал на кнопку радиоключа
- охранный маячок на лобовом стекле перестал мигать. Плюхнулся на си-
дение: машина заурчала и по блестящему асфальту двинулась к центру. На
часах около одиннадцати вечера. Холин оттягивал, как мог, звонок Мад-
зони после выяснения отношений с Пашкой Цулко и сейчас, ближе к полу-
ночи, похоже расплавился предохранитель - страх затопил Холина, запол-
нил до краев, после вечера, проведенного с женой, перепуганной еще
больше мужа, начинающей и обрывающей фразы на полуслове, затравленно
мечущейся по комнатам.
Холин остановил "BMW" у отеля, вышел в холл, позвонил домой Мадзони.
Холин говорил недолго и по лицу его видно было, что банкир встретил не
слишком теплый прием итальянца.
Машина крутилась по центру, Холин выжидал, время от времени поглядывая
на часы. Наконец, машина покинула центр и направилась к парку, людному
днем и пустынному после наступления сумерек. Холин оставил машину у
входа, пошел по аллее со скамьями, пересекающей парк их края в край,
вернулся. не доходя до входа, услышал, как подъехал автомобиль, щелк-
нули дверцы, на едва освещенной аллее появился человек: Мадзони шел
прямо, откинув голову, руки в карманах длиннополого пальто, на шее
небрежно намотан белоснежный шарф.
Мадзони приблизился к Холину: сухое приветствие, едва ощутимое рукопо-
жатие. очевидное недовольство столь поздним свиданием.
- В чем дело? - Мадзони поежился, дождь прошел, и лишь с деревьев ка-
пало, редкие полновесные капли, упав на листву, в лужу, на гравий на-
рушали мертвую тишину парка, от земли тянуло сыростью.
Холин не решался начать, длил время по своей стародавней привычке.
Мадзони всегда отличался решимостью и бульдожьей хваткой:
- Я прочел в газете о гибели человека из Москвы.
- Не о гибели,- мягко поправил Холин,- о смерти.
- Извините,- Мадзони едва сдержал улыбку,- о смерти. неважно знаю ваш
язык. тонкости не даются. Я прочел о смерти неприятной вам персоны.
Холин начал было протестовать, но замолчал, вовремя уяснив, что неле-
пые оправдания не облегчат его участь и лишь все еще более безнадежно
запутают.
- Теперь, как я полагаю, переводить деньги не понадобится?- Мадзони
посмотрел вверх, увидел мощную ветвь над головой, пропитанную дождевой
влагой и, поправив шарф, отошел на середину аллеи.- Ваши проблемы так
счастливо разрешились,- как истинный католик итальянец возвел очи горе
и продолжил,- по воле случая. и господа.
- Между просьбой о краткосрочном кредитовании и умершим нет никакой
связи.- Холин смотрел под ноги, казалось ледяная влага проникает
сквозь тонкие подошвы, всасывается порами кожи и охлаждает и без того
почти застывшую кровь. Холин пошевелил затекшие от напряжения руки.
Мадзони молчал.
- Никакой связи! - Холин начал заметно нервничать. Мадзони молчал.-
Никакой! Поверьте! - Выкрикнул Холин, ноги превратились в ледяные
столбы, и пошевелить ими страшно.- Чего вы хотите? - сдержать дрожь
становилось все труднее.
Мадзони боготворил конкретные вопросы, потому что испытывал необъясни-
мое влечение к рубленным, кратким ответам:
- Льготных условий в сделке с золотом.
- Это невозможно,- не думая, выпалил Холин, поздно сообразив, что сама
поспешность отказа вряд ли сослужит ему добрую службу.
- Так только кажется. я заметил у русских "невозможно" и "сколько
угодно" почти одно и тоже.
- Это невозможно,- без прежней решимости повторил Холин, подтверждая,
что итальянец прав.
Мадзони извлек из кармана крохотный магнитофон:
- Послушаем? - Холин не успел сообразить, как итальянец нажал кнопку
воспроизведения: ".из Москвы приехал человек (голос Холина). я знаю
(голос Мадзони). нам понадобятся деньги, перекрутиться на время про-
верки, как только человек уедет, мы тут же переведем эти деньги обрат-
но (голос Холина). это сотни тысяч (голос Мадзони). нет (голос Холи-
на). миллионы? (голос Мадзони). нет, сотни миллионов (голос Холина).
Франков? (голос Мадзони). долларов! (голос Холина). конкретно, сколь-
ко?.. (голос Мадзони). триста! (голос Холина).
Итальянец нажал на "стоп" и снова стали слышны капли, срывающиеся с
деревьев и бомбардирующие скамьи, урны, утрамбованный в аллею гравий.
Мадзони спрятал магнитофон:
- Представьте. эта кассета попадет в полицию? Вы кажется уверяли, что
связи между просьбой о перечислении денег и приездом человека из Моск-
вы нет?
Теперь молчал Холин, пытаясь понять удастся ли еще ходить на собствен-
ных, как казалось, совершенно отмерзших ногах.
- Холодно,- обронил Холин и переступил с ноги на ногу.
- Вы меня, наверное не поняли? - Мадзони всегда поражался беспечности
и отчаянному безрассудству этих, живущих в снегах, людей.
- Отлично понял.- Ногам стало чуть теплее, и Холин оттаял: не все по-
теряно, предложен торг. торг и есть торг, выигрывает обладатель более
крепких нервов.
- Я все же уточню.- Мадзони, как процветающий делец и удачливый финан-
сист, пренебрегал поспешностью и ценил обстоятельность:
- Из записи ясно. первое - у вас огромная недостача. второе - вы при-
ложили руку к смерти человека из Москвы. третье - у вас более, чем до-
верительные отношения со мной. Насколько я понимаю, любого из этих
обстоятельств достаточно для краха, а вместе?.. Далее следствие, суд,
тюрьма.
Холин вяло отбивался:
- Из растраченных средств я ничего не имел, все шло для поддержки пар-
тийных коммерческих структур, бесконечных эспэ.
- Торгующих воздухом,- подсказал Мадзони.
Холин пропустил замечание, продолжил:
- На вливания братским партиям, национально-освободительным движениям,
террористическим группам, на операции с наркотиками.
- С наркотиками? - Мадзони, конечно, кое-что знал, но хотел услышать
подробности.
- Союз - один из крупнейших поставщиков наркотиков. через третьи стра-
ны и десятые руки. столько посредников, что концы найти невозможно.
наркотики не только деньги, существовала доктрина подрыва западного
общества изнутри - наркотический натиск на буржуазию.
- Вы говорите, как ваше радио,- ужаснулся, не без издевки Мадзони.
Холин на миг замолчал и уже совершенно человеческим языком пояснил:
- Наконец, деньги для подпитки визитеров высокого ранга. таким не при-
нято отказывать, и расписок такие не оставляют.
- Вы не допускаете, что и сейчас я вас записываю? - Мадзони так и не
вынимал рук из глубоких карманов.
- Мне все равно,- Холин говорил голосом человека, прекратившего всякое
сопротивление.
- Отлично. впрочем, я не пишу. достаточно того, что есть, по-челове-
чески мне вас жаль. но если предаваться жалости без оглядки, совершен-
но не остается время делать деньги. Мы договоримся?..
- Попробуем.- Холин втянул голову в плечи и еще выше поднял воротник.-
Что я должен сделать?
- Мы это проделывали десятки раз. вы продаете золото по бросовой цене
нашей подставной фирме. фирма реализует золото по цене за тройскую ун-
цию на момент продажи, разницу не переводим на партсчета, как раньше,
а делим между собой. скажем три четверти мне, четверть вам.
- У меня есть заместитель,- напомнил Холин.
- Отлично, обоим сорок процентов, остальное мне.
- Я подумаю.- Холин не подал руки и побрел к машине.
- Не больше трех дней! - выкрикнул в спину Мадзони. Холин не обернул-
ся, шагал по лужам, разбрызгивая грязь и теперь уже не замечая, как
чавкающая жижа заливает ботинки.
Ребров долго не мог прийти в себя, узнав о кончине в Цюрихе человека,
с которым разговаривал всего несколько дней назад. Конечно, жизнь -
штука хрупкая, но Ребров помнил предупреждение странного человека, по-
казавшегося на миг сумасшедшим, а теперь внезапно умершего - или по-
гибшего? - от сердечного приступа. Чугунов, будто заглянул в будущее,
так и сказал: "если начнут шептаться по углам. сердечная недостаточ-
ность. не верьте. я еще крепкий, хоть и бэу", и странная тоска в гла-
зах этого человека и провидческое ".если еще увидимся."
Ребров толкнул дверь приемной предправления. Марь Пална листала ката-
лог "Квелле" в разделе постельное белье. Ребров указал на дверь Масто-
донта:
- У себя?
Марь Пална кивнула, поманила Реброва, ткнула носом в дивной красоты
белье:
- Нравится? Представляешь, ты и я возлежим? - и без перехода, колко: -
С чем идешь? - Ребров выдержал вспарывающий взгляд Марь Палны, смол-
чал, даже игриво сверкнул глазами. Секретарша захлопнула каталог, вер-
тикальные морщины залегли над переносицей. Марь Палну определенно и
жестоко терзало нечто, женщина провела ладонью по лицу сверху вниз,
будто погружая себя в гипнотический сон или сообщая способности ясно-
видения и тихо, как заклинание, произнесла:
- Кто же за тобой стоит, Ребров?
Ребров погладил ухоженную лапку Марь Палны и проникновенно, пытаясь
повторить томные, бахчисарайские интонации секретарши, пообещал, нео-
жиданно для себя перейдя на ты:
- Будешь себя хорошо вести, непременно расскажу!
Марь Пална на миг споткнулась о фамильярность, но тут же вошла в игру
и сценическим шепотом наделавшей кучу ошибок Офелии парировала:
- Буду ждать!..- Нажала клавишу селектора и, будто не женщина, только
что сидевшая перед Ребровым и не голосом, а потоком скрипучих фонем,
более приличествующих искусственному синтезатору речи, вопросила:
- К вам Ребров. Можно?..
Последовал кивок, бесстрастностью сделавший бы честь и сфинксу. Ребров
переступил порог кабинета предправления.
- Садись! - не здороваясь, приказал Мастодонт.
Удивительный хамский шик, панибратство, доведенное до изящества что
ли. этакие отцы-уравнители, если не в благах, то в хамстве. мол, у ме-
ня чуть больше, у тебя чуть меньше, но. оба мы хамы и это братство не-
расторжимо и вечно.
- С чем пришел? - Совмещая в голосе любовь отца, радение за державу
монарха и решимость палача, осведомился Мастодонт.
Ребров не знал как начать, попробовал так:
- Это не по службе, это.
- По дружбе,- огрел Мастодонт сам, и помог, вмиг прикинув: а вдруг,
нечаянно, загасил порыв доносительства? - Давай. не тушуйся!
Ребров подбирал слова, желая найти нужную смысловую тональность, вызы-
вающую доверие, рождающую желание помочь.
- Видите ли, Тихон Степаныч. случилось так. поймите меня правильно.
всего лишь тягостный эпизод.
- Господи! - Хмыкнул предправления.- До чего ж образование да интелли-
гентность доводят нормального человека. Косноязычие! Форменное! Длин-
ноты. Время теряется прорва. Меня, было дело, один писатель-пьяница,
тупица редкая, хоть и герой, поучал за стопарем. в нашей богадельне в
Сочи. любую толковую, складную историю надо начинать с однажды. дальше
само покатится. Давай! Помогаю! Однажды.
До чего чудовищный персонаж, думал Ребров, нами управляют мало что
лентяи, неучи, казнокрады. еще и пошляки, но поддержкой воспользовал-
ся: - . Я сидел в кафе с Чугуновым за день до его отлета в Цюрих. го-
ворили ни о чем. и вдруг, уже уходя, он открылся: "если не увидимся
больше. если начнут шептать про больное сердце. не верьте!" И ушел. И
вот теперь его нет.
Мастодонт терпеливо изучал Реброва, в глазах банкирского пахана злоба
сменялась недоумением, а растерянность желанием понять: грозит ли что
лично предправления, если считать, что Ребров сказал правду? Или Реб-
рова кто заслал, чтобы раскачать Черкащенко, выбить из седла. Вдруг на
откровенность потянет. и выболтает лишнее? Или Ребров, по дурости,
заключил с кем пари, будто зачнет морочить голову начальнику, а тот не
сообразит и даже подыграет? Вариантов ребровской миссии, даже при бег-
лом знакомстве, оказывалось немало. Мастодонт мог отбрить враз, сре-
зать, как одуванчик косой, но. какой прок? Замкнется ходок, и потом
молотом не вышибешь, с какой нуждой заглянул к начальнику. на огонек.
Раз пришел, значит припекло, ему ли не знать, без повода не только в
кабинет, на глаза почитают за благо лишний раз не показываться. Зна-
чит, не стоит спешить, надо, медленно выбирая леску, подтягивать к бе-
регу, чтоб крючок залезал в мякоть глубже и глубже.
- Ишь ты.,- медленно отыграв первый такт кабинетной симфонии Масто-
донт, перешел ко второму,- дела.- и тут же к третьему, важному для ме-
лодии.- Ты сам-то что об этом всем думаешь? - Здесь композитор мог пе-
редохнуть, перегруппировать инструменты, а заодно насладиться муками
творчества начинающего творца.
Ребров отогрелся вроде бы человеческим участием слушателя, приободрил-
ся:
- Думаю, что если человек такое говорит, а через день умирает. причем,
именно от сердца. думаю такой человек знает что говорит.
- Знал,- не без участия поправил Мастодонт.- Если бы его спросить.-
замолчал, спохватился, что вступил хоть и осторожно, но раньше време-
ни, не получив еще в достатке предварительных соображений зачинщика
разговора. Вдруг мелькнуло. все проще простого, как чаще всего случа-
ется в жизни. ляпнул Чугунов случайно, ни о чем таком не думая и по-
пал, пришла беда, а тут ломай теперь голову!.. и, не удержавшись, Мас-
тодонт проиграл слушателю последнюю мысль.
- Вдруг все проще простого. в жизни так сплошь и рядом. сказанул чело-
век, ничего не имея ввиду, так просто. и попал в точку, а тут беда. и
все начинают искать тайный смысл в его словах. А смысла тайного нет!
Умер Чугунов. скажи спасибо, в роскошном номере не последнего в Европе
отеля, а не в больнице No.3724/5бис. шампанское, сказывали, пил, смот-
рел на красивую мебель, посуду, а не пялился в подол замухрыченной
няньки, что судно тащит, расплескивая по сторонам. не на развалюхе ни-
келированной в палате на шестидесятерых почил. я бы сам так желал, ес-
ли б выбор представился.
Ребров выслушал внимательно: Мастодонт мог и сплести собственноручно
эту сеть для Чугунова, а мог и не знать ничегошеньки. а мог сам не
плести, но быть в курсе и молчать, немо пособничая. Чего я добиваюсь?
