3.
Агентурное обеспечение бывает прямое и общее. В прямом обеспечении
сегодня работает вся наша славная резидентура. Весь Забой. Вся свора.
Все обеспечение координирует Навигатор лично. А в общем обеспечении
работает посол Союза Советских Социалистических Республик и Генеральный
консул. Они, работающие в общем обеспечении, понятия не имеют, что про-
исходит. Просто из Центрального Комитета (это называется "из инстанции")
им шифровка: прикрыть, оградить, отмазать. Если ошибемся мы, прямое
обеспечение, то общее обеспечение будет нас дымовой завесой прикрывать.
Точно как осьминог уходит от врага, прикрываясь непроглядной завесой.
Посол и Генеральный консул будут кричать, шуметь, обвинять в клевете и
провокациях австрийскую полицию, отрицать все что угодно. Они будут наг-
ло смотреть в глаза, разыгрывая оскорбленную невинность. Они будут угро-
жать ухудшением дружеских отношений и концом разрядки. Они вспомнят, что
Красная Армия бескорыстно освободила Австрию. Они вспомнят о жертвах
войны и о преступлениях нацизма. У них работа такая. Они придуманы для
того, чтобы прикрывать наш отход, если мы ошибемся.
Но мы пока не ошиблись. Пока все идет хорошо. Операция, которую мы
проводим, требует усилий нескольких резидентур и всех добывающих офице-
ров в каждой из резидентур, вовлеченных в операцию: через Австрию идет
танковый двигатель.
Он уже прошел несколько стран. Транзитом. Назначение - Турция. Якобы.
Австрия - последний трудный этап этого сложного пути. Дальше он пойдет в
Венгрию, а дальше он резко изменит направление движения.
Танковый двигатель весит полторы тонны. Наши варяги увели его в ка-
кой-то стране и переправили через границу под каким-то другим названием.
Он путешествует уже давно, пересекая границы, каждый раз меняя свое наз-
вание, точно как нелегал ГРУ меняет паспорт, пересекая границы.
Сейчас контейнер с танковым двигателем уже в Австрии. Тут он путе-
шествует под названием "экспериментальная энергетическая установка для
дренажных систем орошения". В странах Азии и Африки голод! Пропустите
"экспериментальную энергетическую установку"! Пусть бедные страны решат
проблему продовольствия!
Нервная работа. Тяжелая. Тот, кто не связан с транзитом тяжелых гру-
зов через государственные границы, даже представить не может, сколько
бюрократов вовлечено! А ГРУ должно быть уверено, что ни один из них не
подозревает об истинном назначении "экспериментальной энергетической ус-
тановки". А тот из них, кто вдруг догадался, должен немедленно получить
мощный гонорар за догадливость и сделать вид, что не догадывается. Каж-
дого из них ГРУ должно контролировать хотя бы издалека. Вот этим мы и
занимаемся.
Кто-то из наших варягов сверлит дырку для ордена. Танковый двигатель.
Новейший. Не для копирования, конечно. Но для изучения. Точно так же,
как для американского конструктора гоночных машин был бы очень интересен
новейший японский двигатель.
Черт побери, где же мне добыть что-то подобное? Интересных вещей мно-
жество. И добыть их иногда не очень трудно. Но служба информации покупа-
ет три-четыре одинаковых образца или документа в разных частях мира, и
все. Больше не нужно. Давай новейшее, то, что ни кто добыть не может.
Иногда предлагаешь что-то потрясающе интересное, но ГРУ отвечает отка-
зом. Спасибо, но дипломатическая резидентура ГРУ в Тунисе работала быст-
рее. Спасибо, у нас уже это есть.
ГРУ - это жестокая конкуренция. Выживают сильнейшие.
4.
Медленно струится время: тик, тик, тик. Ночь. А у нас в Забое всегда
один цвет: голубой. Можно регулировать яркость света. Но от этого не ме-
няется цвет. Все по-прежнему остается голубым. 2 часа 43 минуты. Нужно
пройтись, разогнать сон. Обычно в помещениях резидентур нет никаких
окон. У нас в Вене в огромном сооружении их только три. Нужно из общего
рабочего зала выйти в коридор, подняться по лестнице, мимо фотодешифро-
вочной лаборатории в коридор "С", и оттуда вверх по лестнице. Сорок во-
семь ступеней. Вот тут у нас совсем небольшой коридорчик, который ведет
к мощной двери антенного центра. В этом-то коридорчике и есть три окна.
Место это называется Невский проспект. Наверное, потому, что насидевшись
в глубинах наших казематов, каждый норовит тут на пятачке покрутиться у
солнышка.
Этот пятачок отделен от наших рабочих помещений десятками дверей, бе-
тонными перекрытиями и стенами. Тут не разрешено обсуждать секретных
вопросов. Тем не менее три окна защищены так, как должны быть защищены
окна помещений ГРУ. Снаружи они ничем не отличаются от других окон. Та-
кие же решетки, как и везде. Но наши окна чуть мутны. Поэтому снаружи
очень трудно разглядеть то, что происходит внутри. Стекла на окнах очень
толстые. Не проломишь. Выполнены они так еще и потому, что толстое стек-
ло меньше вибрирует и не может служить мембраной, если навести на него
мощный источник электромагнитных излучений. Стекла сделаны как бы не
очень аккуратно. В одном месте чуть толще, в другом - чуть тоньше. Но и
это хитрость. Неровности стекла рассчитаны электронной машиной. Кто-то
за изобретение неровного стекла премию получил. Если даже наши стекла
используются в качестве мембраны, то неровное стекло рассеивает отражен-
ный луч хаотично, не позволяя получить удовлетворительное качество прие-
ма. Форточек у нас, конечно, нет. Системы вентиляции особые. Они охраня-
ются, и о них я мало что знаю. Ясно, что окна для этой цели никак не ис-
пользуются.
Каждое окно имеет тройное стекление. Рамы металлические. Между метал-
лическими деталями - прокладки. Это чтобы всячески снизить вибрацию.
Внутреннее и внешнее стекление выглядит как обычные оконные стекла, но
если присмотреться к средней раме, то можно увидеть, что стекла находят-
ся не в одной плоскости. Каждое стекло чуть наклонено и чуть развернуто
по фронту. Для каждого стекла свой угол наклона. Каждый угол тоже элект-
ронной машиной рассчитан. Это чтобы предотвратить возможность использо-
вания окон для подслушивания. Стены защищены, конечно, еще лучше. Осо-
бенно там, под землей, в Забое. За окнами еще непроглядная ночь. Я знаю
это. Я пришел сюда только для того, чтобы походить по лестницам и кори-
дорам. Я - дежурный офицер, и мне спать никак нельзя.
Вся ночная смена работает практически без моего участия и вмеша-
тельства. Группа "ТС" постоянно и круглосуточно ведет работу по перехва-
ту и расшифровке военных и правительственных радиограмм. Группа контроля
тоже занимается радиоперехватом. Но это совсем другой вид работы. "ТС"
работает в интересах службы информации ГРУ, добывая крупинки, из которых
командный пункт и большой компьютер постоянно лепят общую картину мира.
У радиоконтроля функции другие, хотя и не менее ответственные. Группа
радиоконтроля работает в интересах только нашей резидентуры. Эта группа
следит за активностью полиции. Эта группа всегда знает, что делает венс-
кая полиция, как расставлены ее силы, за кем следят ее переодетые аген-
ты. Радиоконтроль всегда скажет вам, что сегодня у вокзала они следили
за подозрительным арабом, а вчера все силы были брошены на поимку группы
торговцев наркотиками.
Очень часто активность полиции не поддается расшифровке, но и тогда
группа радиоконтроля всегда готова предупредить о том, в каком районе
города эта непонятная активность.
Кроме групп радиоперехвата, ночами работают радисты и шифровальщики,
но и в их работу я не имею права вмешиваться. Зачем же я тогда ночью тут
сижу? Так положено. Работают разные группы, не подчиненные друг другу.
Значит, над ними кто-то должен быть старшим. Оттого мы и дежурим ночами.
Я - обыкновенный добывающий офицер, не имеющий особых заслуг, для
всех них - олицетворение власти. Для них не важно, варяг я или борзой. Я
отношусь к высшей Касте. Я добывающий. Значит, гораздо выше любого из
тех, кто не связан прямо с иностранцами. Для любого из них, независимо
от их воинских званий, стать добывающим офицером - красивая, но неосу-
ществимая мечта.
- Виктор Андреевич, кофе?
Это Боря, третий шифровальщик. Ему нечего делать. Главный приемник
молчит, приемник агентурной радиосигнализации тоже молчит.
- Да, Боря. Пожалуйста.
Я собирался закончить описание подобранных мной площадок десантирова-
ния для работы Спецназ 6-й гвардейской танковой Армии. По приказу ГРУ я
подобрал три такие площадки. На случай войны. Но если Боря вышел из сво-
его отсека, то завершить эту работу все равно не удастся.
- Сахар?
- Нет, Боря. Я всегда без сахара.
Боря поклоняется Венере. Все шифровальщики ГРУ и КГБ по всему миру
поклоняются этой даме. Боря знает, что у меня много работы и ходит вок-
руг, обдумывая, как отвлечь мое внимание от будущей войны и переключить
его на обсуждение вопросов его религии.
- Виктор Андреевич!
- Чего тебе? - я не отрываюсь от тетради.
- Дипкурьеры стишок новый принесли.
- Сексуальный, конечно?
- У дипкурьеров всегда только такие.
- Хрен с тобой, Боря. Давай свой стишок.
Боря кашляет. Боря прочищает горло. Боря в позе великого поэта:
Я хожу по росе,
Я в ней ноги мочу,
Я такой же, как все:
Я ...хочу!
- Это я, Боря, и до тебя слышал.
Боря огорчается ненадолго:
- У наев Ленинграде один страдатель был. Знатные стихи выдавал:
О, Ленинград!
О, город мой!
Все люди- б...
А я святой!
От него не отвяжешься. Да и портить отношения с ним опасно. Шифро-
вальщик - более низкая каста, да зато ближе всех к Навигатору стоят, как
верные холопы. В его поэзию мне никак углубляться не хочется, но и пре-
рывать его неразумно. Лучше разговор в сторону повернуть:
- Ты в штабе Ленинградского округа служил?
- Нет, в восьмом отделе штаба 7-й Армии.
- А потом?
- А потом прямо в Ватутинки.
- Ого!
Ватутинки - это совершенно секретный городок под Москвой. Главный
приемный радиоцентр ГРУ. Там секретно все. Даже кладбище. Ватутинки -
рай. Но как настоящий рай, он имеет одно неудобство: нет выхода наружу.
Тот, кто попал в Ватутинки, может быть уверен, что похоронят его именно
на этом кладбище и нигде более. Некоторые из тех, кто попал в это райс-
кое место, бывают за рубежом. Но жизнь от этого разнообразнее не стано-
вится. Для всех шифровальщиков внутри посольства установлены четко огра-
ниченные зоны. Для каждого своя. Для Бори это только шестнадцать комнат,
включая комнату, в которой он живет, общий рабочий зал, кабинеты Навига-
тора и его заместителей. За пределы этой зоны он перемещаться не может.
Это уголовное преступление. А за пределы посольства - тем более. В этой
зоне Боря проживет два года, а затем его отвезут в Ватутинки. В зону.
Боря не ездит. Его возят. Под конвоем. Боря счастливый. Многих из тех,
кто попал в Ватутинки, вообще никуда не возят. Но и они - счастливцы в
сравнении с теми тысячами шифровальщиков, которые служат в штабах окру-
гов, флотов, армий, флотилий. Для каждого из них Ватутинки - красивая,
но неосуществимая мечта.
- Виктор Андреевич, расскажите, пожалуйста, про проституток. А то мне
скоро в Ватутинки. Там ребята засмеют: был в Вене, а никаких рассказов
не привез.
- Боря, я ничего не знаю о проститутках. - Голову даю наотрез, Боря
не по приказу свыше меня провоцирует, ему просто послушать хочется. Лю-
бой шифровальщик, вернувшийся в Ватутинки, ценится только умением расс-
казывать истории на сексуальные темы. Все понимают, что у него была
очень ограниченная зона для передвижения внутри посольства, иногда пять
комнат. Все понимают, что его истории - выдумки, что ни один добывающий
офицер не осмелится рассказать шифровальщику ничего из того, что он ви-
дит вокруг себя. И все же умелый рассказчик ценится в Ватутинках, как у
народностей, не имеющих письменности, ценится сказочник. Вообще-то у ци-
вилизованных народов то же самое наблюдается. Магазины Вены забиты фан-
тастическими романами о приключениях на вымышленных планетах. Все циви-
лизованные люди понимают, что это выдумка, но чтут авторов этих вымыслов
точно так же, как в Ватутинках чтут рассказчиков сексуальных историй.
- Виктор Андреевич, ну расскажите про проституток. Что, прямо так и
стоят на улице? А одеты в чем? Виктор Андреевич, я знаю, что вы к ним
близко не подходите, но как они издалека выглядят?
5.
...Ощущаю острую нехватку воображения. А без него - труба. Тот, кто
сам планирует свои ходы, всеми силами старается уйти в тень, выталкивая
обеспечивающих под свет полицейских фонарей. На что уж полиция в Австрии
добродушная, не выгоняют: не то, что в Великобритании, тем не менее по-
тихоньку и из Австрии иногда выставляют. Без шума, без скандала. А уж
если ты в Австрии не сумел работать, можно ли тебя в Голландию отпра-
вить, где полиция работает вполне серьезно, или в Канаду, где условия и
перспективы теперь совсем не те, что были когда-то.
Каждый варяг в тени. Каждый борзой - всему миру известен. Что ж, об-
мани ближнего, иначе дальний приблизится и обманет тебя. Варяги пра-
вильно делают, что нас под огонь подставляют, прикрываясь нашей нерасто-
ропностью и неумением. Но я тоже стану варягом. Это я решил точно. Ночи
спать не буду, а свой выход к секретам найду!
Без выхода к настоящим документам - нет вербовки. Без вербовки нет
жизни в ГРУ. Заклюют. Все, что нам в Академии преподавали, - имело не
менее 20 лет выдержки и использовалось на практике много раз. Нужны но-
вые пути.
Для развития криминального воображения нас заставляли детективные ро-
маны читать. Но это скорее для развития критического отношения к
действиям и решениям других. Авторы детективов - профессиональные разв-
лекатели публики, а не профессиональные добыватели секретов. Легко и
свободно они главный вопрос обходят: как командир может поставить задачу
на добывание нового оружия, если о нем ничего не известно? Вообще ниче-
го. Если мир еще не подозревает о том, что подобное оружие может сущест-
вовать. А ГРУ начало охоту за атомной бомбой в США, когда никто в мире
не подозревал о возможности создания такого оружия, и президент США еще
по достоинству его не оценил.
Для развития воровского подхода в добывании возили нас в секретный
отдел музея криминалистики на Петровку. Московский угро, конечно, не
знало, кто мы такие. В том музее множество секретных делегаций и из МВД,
и из КГБ, и из народного контроля, и из комсомола, и еще черт знает от-
куда бывает. Всем криминальное мышление развивать надо.
Интересный музей, ничего не скажешь. Больше всего мне машина понрави-
лась, которая деньги делала. Ее студенты МВТУ сработали и грузинам за 10
000 рублей продали: нам настоящие деньги нужны, а фальшивую машину мы
еще одну сделаем. Показали студенты, куда краску лить, куда бумагу вкла-
дывать, куда спирт заливать. Делала машина великолепные хрустящие десят-
ки, которые ни один эксперт от настоящих отличить не мог. Предупредили
студенты грузин: не увлекайтесь - жадность фраера губит! Не перегревайте
машину - рисунок расплывчатым станет. Уехали грузины в Грузию. Знай себе
по вечерам денежки печатают. Но встала машина. Пришлось в шайку механика
вербовать. Вскрыл механик ту машину, присвистнул. Обманули вас, говорит.
Не может эта машина денег фальшивых делать. В ней сто настоящих десяток
было вставлено. Крутанешь ручку - новенькая десятка и выскочит. Было их
только сто. Все выскочили. Больше ничего не выскочит. Грузины в милицию.
Студентов поймали - по три года тюрьмы за мошенничество. А грузинам - по
десять. За попытку и решимость производить фальшивые деньги. Оно и пра-
вильно: студенты только грузин обманули, а грузины хотели рабо-
че-крестьянское государство обманывать.
Эх, везет же людям с такой роскошной фантазией. А что мне придумать?
* ГЛАВА XII *
1.
Вербовка - сложное дело. Как охота на соболя. В глаз нужно бить, что-
бы шкуру не испортить. Но настоящий охотник не считает трудностью по-
пасть в соболиный глаз. Найти соболя в тайге - вот трудность.
ГРУ ищет людей, которые обладают тайнами. Таких людей немало. Но со-
ветник президента, ракетный конструктор, штабной генерал отделены от нас
охраной, заборами, сторожевыми собаками, тайными привилегиями и огромны-
ми получками. Для ГРУ нужны носители секретов, которые живут одиноко,
без телохранителей, нужны носители государственных секретов, которые не
имеют радужных перспектив и огромных получек. Нам нужны носители секре-
тов, которым нужны деньги. Как найти таких людей? Как выделить их из со-
тен миллионов других, которые не имеют доступа к секретам? Не знаете? А
я знаю. Теперь я знаю. У меня блестящая идея.
Но вот беда: к Навигатору на прием попасть невозможно. Уже много дней
он сидит в своем кабинете, как в заключении, и никого не принимает.
Младший лидер - злее пса. К нему подходить опасно - укусит. Младший ли-
дер тоже почти все время в командирском кабинете проводит. А кроме них
там Петр Егорович Дунаец сидит. Официально он - вице-консул. Неофици-
ально - полковник ГРУ, заместитель Навигатора. Теперь к этой компании
присоединился еще и контр-адмирал Бондарь - заместитель начальника 1-го
Управления ГРУ. Он в Вену прилетел как член какой-то делегации, не воен-
ной, а гражданской, конечно. В делегации его никогда не видели. У него
более серьезные заботы.
Вся компания - генерал, адмирал и два полковника очень редко из ко-
мандирского кабинета появляются, как стахановцы, в Забое сидят. Мировой
рекорд добычи поставить решили?
Женя, пятый шифровальщик, носит им в кабинет и завтрак, и обед, и
ужин. А потом подносы оттуда выносит. Все холодное, все нетронутое. А
еще Женя оттуда выносит груды кофейных чашек и пирамиды окурков. Что там
происходит, Женя, конечно, не знает. Все командирские шифровки обрабаты-
вает только Александр Иванович - первый шифровальщик. Но у него рожа
всегда каменная. Без эмоций.
Наверняка то, чем занимаются четверо в кабинете, именуется научным
термином "локализация провала". Знать, крупный провал, глубокий. И нужно
рубить нити, которые могут нащупать следователи. И потому в командирский
кабинет вызывают по одному самых опытных варягов резидентуры, и после
короткого инструктажа они исчезают на несколько дней. Что они делают, я
не знаю.
Мне этого не положено знать. Ясно, что нити рубят. А как рубят? Можно
только догадаться. Дают агентам деньги и паспорта: уходи в Чили, уходи в
Парагвай, денег на всю жизнь хватит. Это не всем, конечно, такая удача.
Речь о безопасности ГРУ идет. Речь идет о том, останется ли могуществен-
ная организация, как всегда, в тени, или о ней начнут болтать все
бульварные газеты, как о КГБ или CIA. Для ГРУ очень важно вновь увер-
нуться в тень. Ставки в игре небывалые. И поэтому ГРУ рубит нити и дру-
гими способами. Кто-то сейчас с диким воплем под поезд падает в награду
за долголетнюю верную службу. Каждому свое. Кто-то при купании утонул.
Со всяким это может случиться. Но чаще всего автомобильные катастрофы
происходят. ГРУ, как анаконда, никогда не убивает ради любви к убийству.
ГРУ убивает только при крайней нужде. Но убивает неотвратимо и чисто.
Нервная это работа. Вот почему к Младшему лидеру сейчас лучше не подхо-
дить. Укусит.
2.
- Ты, Витя, на доброте своей сгоришь. Нельзя быть таким добрым. Чело-
век имеет право быть добрым до определенного предела. А дальше: или всех
грызи, или лежи в грязи. Дарвин, это правило научно обосновал. Выживает
сильнейший. Говорят, его теория только для животного мира подходит. Пра-
вильно говорят. Да только ведь и мы все животные. Чем мы от них отлича-
емся? Мало чем. У остальных животных нет венерических болезней, а у лю-
дей есть. Что еще? Только улыбка. Человек улыбаться умеет. Но от ваших
улыбок мир не становится добрее. Жизнь - выживание. А выживание - это
борьба, борьба за место под солнцем. Не расслабляйся, Витя, и не будь
добрым - затопчут...
Давно за полночь. С берега Дуная тянет прохладой. Где-то далеко са-
дится самолет. Дождь прошел. Но с каштанов еще падают тяжелые теплые
капли. Младший лидер сидит напротив меня, горестно подперев щеку кула-
ком. Вообще-то он уже не Младший лидер. Это просто по привычке мы его
так называем, да и то не все. Теперь он просто полковник ГРУ Мороз Нико-
лай Тарасович. Добывающий офицер, действующий под дипломатическим прик-
рытием. Это не много. Полковник ГРУ это тоже не очень высоко. Полковники
всякие в ГРУ бывают. Важно не звание, а успехи и положение. Добывающий
полковник может быть просто борзым, как два военных атташе, которых эва-
куировали одного за другим. Он может быть гордым и успешным варягом.
Полковник может быть заместителем лидера или Младшим лидером. А в неко-
торых случаях и лидером небольшой дипломатической или нелегальной рези-
дентуры.
Сейчас полковник Николай Тарасович Мороз сведен с предпоследнего эта-
жа на самый низ. Локализация провала завершена. Младшего лидера смести-
ли. Троих борзых, что его всегда обеспечивали, эвакуировали в Москву. И
все затихло. Со стороны изменений ведь не увидишь.
Кончилась власть полковника Мороза. На его место пока никого не прис-
лали. Так что Навигатор правит нами лично и через заместителей. Нелегко
ему без первого заместителя, но, откровенно говоря, и Навигатор не очень
сейчас старается. Все как-то само собой идет.
Падение Младшего лидера каждый по-своему переносит. Каждый по-своему
реагирует. Для офицеров "ТС", радиоконтроля, фотодешифровки, для охраны,
для операторов систем защиты, связистов, шифровальщиков и всех ос-
тальных, не участвующих в добывании, он так и остался полубогом. Ведь он
же по-прежнему добывающий офицер! Но среди нас, добывающих, к нему те-
перь по-разному относятся. Конечно, капитаны, майоры и подполковники не
хамят ему. Он равен нам по положению, но тем не менее полковник. Но вот
среди полковников, особенно малоуспешных, кое-кто и посмеивается. Инте-
ресно мы устроены: те, кто больше других к нему в дружбу лез, те больше
других сейчас над ним потешаются. Друзья в беде познаются. Николай Тара-
сович на шутки не обижается. Не огрызается. Пьет Николай Тарасович. Здо-
рово пьет. Навигатор внимания не обращает. Пусть пьет. Горе у человека.
Сдается мне, что и сам Навигатор поддает. Боря, третий шифровальщик, го-
ворит, что Навигатор с зеркалом пьет, закрывшись в кабинете. Без зеркала
пить не хочет, считает, что пьянство в одиночку - серьезный вид
пьянства. Не знаю, шутит Боря или правду говорит, но только месяца три
назад не осмелился бы Боря ни шутить так, ни личные командирские тайны
выдавать. Видать, ослабла рука Навигатора, нашего папочки, нашего коман-
дира. Ослабла рука Лукавого. Возможно, что Навигатор с бывшим Младшим
лидером иногда и вдвоем напиваются. Но Лукавый умудряется это в секрете
сохранить, а Николай Тарасович не прячется.
Сегодня вечером под проливным дождем бегу я к своей машине, а он, бе-
долага, мокрый весь, ключом в дверь своего длинного "ситроена" попасть
не может.
- Николай Тарасович, садитесь ко мне, я вас домой отвезу!
- Как же я, Витя, тогда утром в посольство вернусь?
- А я за вами утром заскочу.
Поехали.
- Вить, айда выпьем?
Как не выпить? Отвез я его за Дунай. У меня тут места есть, мало ка-
ким разведчикам известные. Да и цены умеренные. Пьем.
- Добрый ты, Витя. Нельзя так. Ты человека из беды выручаешь, а он
тебя и сожрет. Говорят, что люди - звери. Я с этим, Витя, ну никак сог-
ласиться не могу. Люди хуже зверей. Люди жестоки, как голуби.
- Николай Тарасович, все еще на свои места встанет, не расстраивай-
тесь. Навигатор вас за брата считает, он вас поддержит. Да и в Аквариуме
у вас связи могучие, и в нашем управлении, и на КП, и в информации...
- Это все, Витя, правильно... Да только... ш-ш-ш, секрет... Провал у
меня... Жестокий... В Центральном Комитете разбирали... Тут связи в Ак-
вариуме не помогут. Ты думаешь, почему я не в Союзе? Потому как странно
будет: в одной стране процесс шпионский, а из соседней - дипломаты со-
ветские исчезают... Проныры-журналисты мигом параллель проведут... А для
политики разрядки это вроде как серпом по глотке. Это вроде признания
нашей вины и заметание следов. Временно я в Вене. Немного уляжется, за-
будется, тогда и меня уберут. Эвакуируют..
- А если вы успеете особо важного вербануть?
Он на меня грустным взглядом смотрит. Мне немного за свои слова неу-
добно. Мы оба знаем, что чудес не бывает. Но что-то в моей речи нравится
ему, и он грустно улыбается мне.
- Вот что, Суворов, я сегодня слишком много болтаю хотя права у меня
нет такого. Болтаю я, потому как пьян, а еще потому, что среди многих
известных мне людей ты, наверное, меньше всех подлостью заражен. Слушай,
Суворов, и запоминай. Сейчас в нашей своре полное расслабление с полуд-
ремотой, как после полового сношения. Это потому, что Навигатору по шее
дали - еле удержался, да меня сбросили, да транзит нелегалов временно
через Австрию прекращен, да поток добытой документации сейчас по другим
каналам в Аквариум идет. И многим кажется, что делать ничего не надо.
Все разленились, распустились без тяжелой руки папаши. Это ненадолго.
Наша свора потеряла ценнейший источник информации, и Центральный Комитет
скоро об этом напомнит. Лукавый на дыбы взовьется. С каждого спросит.
Лукавый любого в бараний рог скрутить может. Он обязательно себе жертву
выберет и на алтарь советской военной разведки положит. Чтоб никому не
повадно было расслабляться. Будь, Виктор, начеку. Скоро Лукавому шифров-
ку от Кира принесут. Лукавый страшен во гневе. Многим карьеры перелома-
ет, И правильно. Какого черта напоминаний ждете, как бараны в стаде?
Виктор, работай сейчас. Завтра, может быть, уже поздно будет. Послушайся
моего совета...
- Николай Тарасович, у меня идея есть неплохая, но я уже давно к На-
вигатору на прием попасть не могу. Может, завтра еще раз попробовать?
- Не советую, Витя. Не советую. Подожди. Скоро он всех по одному на
львиную шкуру на великий суд вызывать будет, тогда и скажешь ему свою
идею. Только мне ее не говори. Я ведь никто сейчас. Не имеешь права ты
мне свои идеи говорить. А еще, я ведь и украсть твою идею могу. Мне идеи
сейчас позарез нужны. Не боишься?
- Не боюсь.
- Зря, Суворов, не боишься. Я такая же скотина, как и все остальные.
А может быть, и хуже. Пойдем по бл..., по лебедям?
- Поздно, Николай Тарасович.
- Самое время. Я тебе таких девочек покажу! Не бойся, пошли.
Вообще-то я не против на девочек посмотреть. И не боюсь я его. Он
хоть и считает себя зверем, и хотя рука его к убийству вполне привычна,
он все же человек. Редкое исключение среди тысяч двуногих зверей, встре-
чавшихся на моем пути. Я - зверь в большей степени, чем он. И инстинкт
размножения во мне не слабее инстинкта самосохранения. Но он пьян, и с
ним можно нарваться. А за этим следует эвакуация.
- Поздно уже.
Он понимает, что я не прочь на девочек посмотреть и в их обществе
немного расслабиться, но сегодня не пойду. И он не возражает.
3.
Люди делятся на капиталистов и социалистов. И тем и другим деньги
нужны. Это их объединяет. А разъединяет их метод, которым они деньги до-
бывают. Если капиталисту нужны деньги - он упорно работает. Если социа-
листу нужны деньги - он бросает работу, да еще и других подстрекает де-
лать то же самое.
У капиталистов и социалистов все ясно и логично. А я отношусь черт
знает к какой категории. В нашем обществе все наоборот. Всем тоже деньги
нужны. Но о деньгах неприлично говорить и преступно их делать. Не об-
щество, а непонятно что. Если было бы у нас нормальное общество, я все-
непременно стал бы социалистом. Я бы бастовал постоянно и на этом сколо-
тил огромный капитал.
Мне хочется сейчас думать о чем угодно, о капиталистах и социалистах,
о светлом будущем планеты, когда все станут социалистами, когда все бу-
дут помнить только свои права, но не свои обязанности. И вообще мне сей-
час хочется думать обо всем, кроме того, что ждет меня через несколько
минут за бронированной дверью командирского кабинета.
Свиреп Лукавый во гневе. Страшен он, особенно когда от Кира шифровку
получит. Шифровку "из инстанции" Александр Иванович, первый шифро-
вальщик, по приказу Лукавого всей своре зачитал. Суровая шифровка.
А после нее потянулись полковники по одному на львиную шкуру. Пред
ясные очи. А за полковниками - подполковники. Быстро Лукавый резолюции
выносит, точно как батько Махно приговоры. Скоро уже моя очередь...
Страшно.
- Докладывай.
- Альпийский туризм.
- Альпийский туризм? - Навигатор медленно встает со своего кресла. -
Ты сказал - альпийский туризм?
Ему не сидится. Он быстро ходит из угла в угол, чему-то улыбаясь и
глядя мимо меня: - Аль-пий-ский туризм.- Указательный палец его правой
руки коснулся его мощного лба и тут же наставлен на меня, как пистолет:
- Я всегда знал, что у тебя золотая голова.
Он усаживается удобно в кресло, подперев щеку кулаком. Оранжевый отб-
леск лампы скользнул по его глазам, и я вдруг ощутил на себе подавляющую
тяжесть его могучего интеллекта:
- Расскажи мне об альпийском туризме.
- Товарищ генерал, 6-й флот США контролирует Средиземное море. Понят-
но, что ГРУ смотрит за ним из Италии, из Вашингтона, из Греции, Турции,
Сирии, Ливана, Египта, Ливии, Туниса, Алжира, Марокко, Испании, Франции,
с Мальты, с Кипра, со спутников, с кораблей 5-й эскадры. На 6-й флот мы
можем смотреть не со стороны, а изнутри. Наблюдательный пункт -
австрийские Альпы. Конечно, наш опыт будет перенесен в Швейцарию и дру-
гие страны, но мы будем первыми, 6-й флот - золотое дно. Атомные авиа-
носцы, новейшие самолеты, ракеты всех классов, подводные лодки, десант-
ные корабли, а на них-танки, артиллерия и любое вооружение сухопутных
войск. В 6-м флоте мы найдем все. Там ядерные заряды, атомные реакторы,
электроника, электроника, электроника...
Он не перебивает меня.
- ...Служба в 6-м флоте-это возможность посмотреть на Европу; зачем
лететь в США, если отпуск можно великолепно провести в Австрии, в Швей-
царии, во Франции. После изнурительных месяцев под палящим солнцем -
флотский офицер попадает в снежные горы...
Его глаза блестят:
- Если бы ты родился в волчьей семье капиталистов, то тебе предприни-
мателем быть. Продолжай...
- Я предлагаю сменить тактику. Я предлагаю ловить мышь не в норе, а в
момент, когда она из нее выйдет. Я предлагаю не проникать на особо сек-
ретные объекты и не охотиться за какой-то определенной мышью, а постро-
ить мышеловку. Небольшой отель в горах. Это нам не будет практически ни-
