кий. Варяги работают под личным контролем резидента; уважая его замести-
телей, но работая в большинстве случаев самостоятельно. Самые успешные
из варягов становятся заместителями резидента. Они работают уже не в
одиночку, а получают в полное распоряжение группу борзых.
Первый заместитель резидента - Младший лидер - контролирует всех. Он
сам очень активный и успешный добывающий офицер, но, кроме своей работы
по добыванию и руководству собственной группой борзых, он контролирует
группу радиоперехвата, он отвечает за охрану резидентуры и ее безопас-
ность, за работу всех офицеров, в том числе технических и оператив-
но-технических.. Ему не подчинены только шифровальщики. Ими командует
резидент лично. Резидент, он же командир, он же папа, он же Навигатор,
отвечает за всех. У него практически неограниченные полномочия. Он, нап-
ример, своей властью может убить любого из подчиненных ему офицеров,
включая и первого заместителя, в случаях, когда под угрозу будет постав-
лена безопасность резидентуры, а эвакуация офицера, который эту угрозу
создает, невозможна. Право убивать офицеров ГРУ, кроме резидента, имеет
только Верховный суд, да и то если на то будет воля Центрального Комите-
та. Так что в некоторых вопросах наш папа сильнее Верховного суда, он не
нуждается ни в чьих советах и консультациях, ему не нужно голосование
или поддержка прессы. Он принимает решения сам и имеет достаточно власти
и сил, чтобы свои решения претворять в жизнь, вернее, в смерть. Наш На-
вигатор подчинен начальнику 5-го направления 1-го Управления ГРУ. Но по
ряду вопросов он подчинен только начальнику ГРУ. Кроме того, в случаях
несогласия с руководством ГРУ в экстраординарных обстоятельствах он име-
ет праве связаться с Центральным Комитетом. Необъятная мощь резидента
уравновешивается только существованием такой же могущественной, незави-
симой и враждебной резидентуры КГБ. Оба резидента не подчинены послу.
Посол придуман для того, чтобы только маскировать существование двух
ударных групп в составе советской колонии. Конечно, на людях оба рези-
дента демонстрируют послу некоторое уважение, ибо оба резидента - дипло-
маты высокого ранга и своим непочтением к послу они бы выделялись на фо-
не других. На этом почтении и кончается вся зависимость от посла. Каждая
резидентура имеет в посольстве свою территорию, обороняемую от чужих,
как неприступную крепость.
Дверь резидентуры - как дверка хорошего сейфа. Какой-то шутник очень
давно привез из Союза железную табличку с мачты линии высокого напряже-
ния: "Не влезай! Убьет!" Ну и, соответственно, над надписью череп с кос-
точками. Эту табличку приварили к нашей зеленой двери, и она вот уже
много лет хранит нашу крепость от посторонних.
7.
- Обрати внимание на то, что во время войны в нашей авиации существо-
вало две категории летчиков: одни (меньшинство) - с десятками сбитых са-
молетов на счету, другие (большинство) - почти ни с чем. Первые - вся
грудь в орденах, вторые - с одной-двумя медальками. Первые пережили вой-
ну в большинстве, вторые - гибли тысячами и десятками тысяч. Статистика
войны суровая. Десять часов в воздухе для большинства - смерть. В сред-
нем летчик-истребитель погибал в пятом боевом вылете. А в первой катего-
рии, наоборот - у них сотни боевых вылетов и тысячи часов в воздухе у
каждого...
Мой собеседник, Герой Советского Союза, генерал-майор авиации Кучу-
мов, был асом во время войны и одним из самых свирепых волков советской
военной разведки - после нее. Сейчас по приказу начальника ГРУ он прово-
дит проверку заграничных отделений ГРУ, спрятанных под легальными маска-
ми. В одни страны он приезжает как член различных делегаций по разоруже-
нию, сокращению и пр., в другие страны - как член совета ветеранов вой-
ны. Но он к разряду ветеранов себя никак не относит, он активный боец
тайного фронта. Он инспектирует нас и, голову даю на отсечение, проводит
молниеносные и головокружительные тайные операции. Сейчас мы вдвоем с
ним в "каюте". Он вызывает нас по одному. Разговаривая с нами, он, ко-
нечно, контролирует нашего командира, а заодно и помогает ему.
- Между двумя категориями летчиков на войне была пропасть. Никакого
связующего звена, никакого среднего класса. Ас - герой, генерал, или
убитый в первом вылете младший лейтенант. Среднего не давалось. Происхо-
дило это вот почему. Все летчики получали одинаковую подготовку и прихо-
дили в боевые подразделения, имея почти одинаковый уровень. В первом же
бою командир разделял их на активных и пассивных. Тот, кто рвался в дра-
ку, кто не уходил в облака от противника, кто не боялся идти в лобовую
атаку, тех немедленно ставили ведущими, а остальным приказывали активных
прикрывать. Часто выделение активных бойцов происходило прямо в первом
воздушном бою. Все командиры звеньев, эскадрилий, полков, дивизий, кор-
пусов и воздушных армий бросали все свои силы, чтобы помогать активным в
бою, чтобы их охранять, чтобы их беречь в самых жарких схватках. И чем
больше активный имел успеха, тем больше его охраняли в бою, тем больше
ему помогали. Я видел в бою Покрышкина, когда у него было на счету уже
более пятидесяти германских самолетов. По личному приказу Сталина его
прикрывали в бою две эскадрильи.
Он идет на охоту, у него в хвосте ведомый, а две эскадрильи идут сза-
ди: одна чуть выше, другая чуть ниже. Сейчас у него на груди три золотые
звезды и бриллиантовая на шее, он маршал авиации, но не думай, что все
это к нему само пришло. Совсем нет. Просто он в первом бою проявил ак-
тивность, и его стали прикрывать. Он проявлял больше дерзости и умения,
и ему все больше помогали и больше им дорожили. А не случилось бы этого,
то в самом начале его отнесли бы к числу пассивных, поставили на небла-
годарную работу защищать кому-то хвост в бою. Так бы он в хвосте у ко-
го-то и летал младшим лейтенантом. И, по статистике, на пятом вылете его
бы сбили, а то и раньше. Статистика, она кому улыбается, а кому рожи
корчит.
Все это, - продолжает Кучумов, - я говорю к тому, что наша разведыва-
тельная работа от воздушных боев почти ничем не отличается. Советская
военная разведка готовит тысячи офицеров и бросает их в бой. Жизнь их
быстро делит на активных и пассивных. Одни достигают сияющих высот, дру-
гие сгорают в первой же зарубежной командировке.
Я ознакомился с твоим делом, и ты мне нравишься. Но ты прикрываешь
хвосты другим. Работа в обеспечении - это тяжелая, опасная и неблагодар-
ная работа. Кто-то получает ордена, а ты рискуешь своей карьерой, выпол-
няя самую грязную и тяжелую работу. Запомни, что от этого тебя никто не
освободит. Любой командир нашей организации за рубежом, получая свежее
пополнение молодых офицеров, использует их всех в обеспечивающих опера-
циях, и они быстро сгорают. Их арестовывают, выгоняют из страны, и они
потом всю жизнь прозябают в службе информации ГРУ или в наших "братских"
странах. Но если же ты сам проявишь активность, сам начнешь искать людей
и вербовать их, то командир немедленно сократит твою активность в обес-
печении; наоборот, кто-то другой будет прикрывать тебе хвост, рисковать
собой, защищая твои успехи. Такова наша философия. Несколько лет назад
наш командир в Париже приказал пассивному помощнику военного атташе по-
жертвовать собой ради успеха нескольких других офицеров. Будь уверен,
что командир жертвовал своим пассивным офицером. Активному, успешному он
никогда такой неблагодарной задачи не поставит, и мы это полностью под-
держиваем. Руководство ГРУ стремится как можно больше вырастить актив-
ных, дерзких, успешных асов. Не беспокойся, чтобы прикрыть таких людей,
у нас всегда найдется множество пассивных, малодушных, инертных, И не
думай, что все это я тебе говорю потому, что тебе отдаю предпочтение.
Совсем нет. Я всем вам, молодым, это говорю. Работа у меня такая - бое-
вую активность и боевую производительность повышать. Да вот беда, не до
всех это доходит. Много у нас ребят хороших, которые так никогда и не
выбираются в ведущие, чужие хвосты прикрывают и бесславно горят на пес-
ке. Желаю тебе успеха и попутного ветра. Все в твоих руках, старайся, и
тебя будут две эскадрильи в бою прикрывать.
8.
Советское посольство в Вене очень похоже на Лубянку. Тот же стиль,
тот же цвет. Типичная чекистская безвкусица. Фальшивое величие. Лубянс-
кий классицизм. Было время, когда всю мою страну заполнило это фальшивое
чекистское величие - колонны, фасады, карнизы, шпили, башенки и бута-
форские балконы. Внутри посольства тоже "Лубянка" - мрачная и скучная.
Фальшивый мрамор, лепные карнизы, колонны, кожаные двери, красные ковры
и запах дешевых болгарских сигарет.
И все же не все посольство - филиал Лубянки. Есть тут независимый
остров - суверенный и независимый филиал Ходынки, резидентура ГРУ. У нас
свой стиль. У нас свои традиции и законы. Мы презираем стиль Лубянки.
Наш стиль простой и строгий. Никаких украшений, ничего лишнего. Но наш
стиль скрыт под землей. Его видим только мы. Все, как в Москве: огромное
здание КГБ в самом центре города на виду у всех. А здание ГРУ - Аквариум
- спрятано от посторонних глаз. ГРУ отличается от КГБ тем, что ГРУ - это
секретная организация. Тут, в Вене, стиль Лубянки тоже виден всем. Стиль
ГРУ - спрятан от всех.
Но есть в советском посольстве еще и третий стиль. Рядом, в густом
саду, - торжественно возвышается большой православный храм. Он стоит
гордо и одиноко, и его золотые кресты выше, чем красный флаг. В утренней
мгле первый луч солнца падает на самый высокий золотой крест и дробится,
рассыпаясь на тысячи искр. Я твердо знаю, что Бога нет. В своей жизни я
никогда не был в церкви. Мне никогда не приходилось долго находиться
возле какой-нибудь церкви, пусть даже разрушенной. Но тут, в Вене, мне
приходится каждый день бывать рядом с ней. Не знаю почему; но она смуща-
ет меня. В ней чтото таинственное и чарующее. Она стоит тут больше ста
лет. В ее строгом облике нет ни крупицы фальши. Столько цветов и столько
узоров собрано вместе, но каждый узор и каждый оттенок неотделим от дру-
гих, и вместе они образуют то, что называется словом гармония. Я прохожу
мимо и смотрю себе под ноги. Мне удается это с трудом, ибо церковь
властно притягивает взгляд к себе...
9.
"Именем Союза Советских Социалистических Республик Министр иностран-
ных дел СССР просит правительсгва дружественных государств и подчиненную
им военную и гражданскую администрацию пропустить беспрепятственно дип-
ломатическую почту СССР, не подвергая ее контролю и таможенному досмотру
в соответствии с Венской конвенцией 1815 года. Министр иностранных дел
СССР А. Громыко".
Полицейский читает документ, отпечатанный на хрустящей денежной бума-
ге с узорами и гербом. Если ему не понятно, то можно прочитать тот же
текст на французском или английском языке. Тут же все это и отпечатано.
Коротко и ясно: дипломатическая почта СССР. Скрипит полицейский зубами и
косится на огромный контейнер. Непривычно это. Через Вену советская дип-
ломатическая почта потоком идет. Водопадом. Ниагарой. Через Вену проле-
гает ее маршрут. Это означает, что раз в неделю советские вооруженные
курьеры останавливаются Вене, следуя дальше в Берн, Женеву, Рим. Потом
они возвращаются тем же маршрутом. По дороге туда они оставляют контей-
неры в советских посольствах. Возвращаясь назад, они принимают в по-
сольствах контейнеры и везут их в Москву, Из Москвы они обычно везут
пятьдесять контейнеров килограммов по 50 каждый. А возвращаясь, они ве-
зут по 30-40 контейнеров. Иногда, случается, и по 100 контейнеров. За
потерю контейнера курьерам грозит смерть. За каждый контейнер головой
отвечает советский посол. Он обязан организовать встречу и отправку дип-
ломатической почты. И потому мы ее встречаем и провожаем. Гоняют нас на
это дело в порядке живой очереди. Пока курьеры со своими контейнерами
следуют по стране, рядом с ними всегда советский дипломат находится,
чтобы в случае необходимости напомнить о том, что за попытку захвата
контейнера Советский Союз может применить санкции, включая и военные.
Ну, а с малыми группами желающих ознакомиться с содержанием контейнеров
- курьеры имеют право расправиться своей властью. Это их привилегия. За-
щита контейнеров с помощью оружия - предусмотрена конвенцией, и потому
курьеры сильны и оружия у них достаточно.
Много везут дипломатические курьеры. Много. Все, что мы соберем, все
они и везут в контейнерах: патроны и снаряды, оптику и электронику, кус-
ки брони и части от ракет, и документы, документы, документы. Всякие до-
кументы: военные планы, технические описания, проекты нового оружия, ко-
торое будет когда-нибудь производиться или никогда никем производиться
не будет. Везут курьеры то, что Западом принято, и то, что Западом от-
вергнуто. Мы посмотрим. Мы обмозгуем. Может, мы примем то, что Запад от-
верг; может быть, мы придумаем противоядие против того, что Запад наме-
рен производить. Идет информация в зеленых ящиках. Скрипит полиция зуба-
ми. Много ящиков. Совершенно секретно! Именем Союза Советских Социалис-
тических Республик! В соответствии с Венской конвенцией 1815 года!
Едут курьеры. Везут контейнеры. Скрипит полиция зубами.
Но сегодня скрип особенный. Случай необычный. Сегодня у наших
курьеров не 50-килограммовые контейнеры, нет, сегодня совсем большой
контейнер - 5 тонн! Именем Союза Советских Социалистических Республик!
Собралось все полицейское начальство. Ругаются тихо. На наш контейнер
косые взгляды мечут. Контейнер сопровождаю я.
Я им уже все документы предъявил. И уж фраза у меня заготовлена: "За-
держка дипломатической почты Союза ССР, а равно попытки ее захвата,
контроля, досмотра влечет за собой...", ну и т.д.
Контейнер пригнали в Вену на особой платформе, продемонстрировав на
таможне, что он пуст. Но теперь он загружен. Теперь он опечатан огромны-
ми красными печатями: "Дипломатическая почта СССР. Отправитель: По-
сольство СССР, Вена". Теперь у контейнера наши курьеры. Теперь у
курьеров оружие. Теперь у контейнера советский дипломат. У дипломата не
очень высокий дипломатический ранг. Это всегда так делается. И все же он
неприкосновенный представитель СССР. Троньте его - попробуйте. Нападение
на дипломата - оскорбление государству, которое он представляет. Оскорб-
ление дипломата может быть расценено как нападение на само государство.
Скрипят полицейские чины зубами.
- Можно осмотреть правильность крепления контейнера на платформе?
- Это ваше право, - соглашаюсь я. Но трогать наш контейнер руками они
права не имеют. Только попробуйте. У меня прямая связь с генеральным
консулом СССР в Вене, а у него прямая связь с Министерством иностранных
дел СССР. Осматривайте.
Ходят полицейские чины вокруг контейнера. Ах, как хочется им узнать,
что там, внутри! Но не выгорит вам, господа. Что с воза упало, то не вы-
рубишь топором.
Когда контейнер из ворот посольства вывозили, все наши соседи из КГБ
с завистью матерились: ну, прохвосты, обскакали. Не иначе, ГРУ кусок
ядерного реактора сперло. У полиции местной, наверное, то же мнение. Вот
один совсем рядом с контейнером трется. Не иначе, радиометр в кармане
имеет. Попробовать решил, не везем ли мы атомную бомбу. Остановить того
полицейского я не могу. Контейнер он руками не трогает, а просто рядом
прохаживается. Ну, хрен с тобой. Прохаживайся. Твое право. Но не защел-
кает твой радиометр - внутри не атомная бомба и не кусок от ядерного ре-
актора. Вот еще один полицейский у контейнера трется. День жаркий. Но он
в плаще. Не иначе, под плащом у него аппаратуры электронной напихано. Не
иначе, они стараются определить, металл там у нас внутри или нет. Может,
мы двигатель секретного танка сперли? Но и тебе, братец, ничего не выго-
рит. Ни хрена ты своей электроникой не определишь. Вот и собаки рядом.
Вроде как для нашей безопасности. Принюхиваются собаки. Ах, не выгорит
вам, серые. И не нюхайте.
Курьеры наши на меня с уважением смотрят. Им-то ясно, что я к этому
делу прямое отношение имею. Но что внутри контейнера - не положено
курьерам знать. И никогда они этого не узнают. Ясно им, что контейнер не
КГБ наполняло, а ГРУ. У дипломатических курьеров на этот счет особый
нюх. Годами они эту работу делают. Знают, кто будет багаж принимать, а
отсюда ясно, кто его отправляет. В данном случае им следует только пе-
реправить контейнер через границу, а в Братиславе советский военный кон-
вой встретит, которому контейнер и следует передать.
Ах, как бы удивились дипломатические курьеры, если бы узнали, что,
попав в Братиславу, контейнер будет переправлен на первый советский во-
енный аэродром, и там все его содержимое будет сожжено в печке. А ведь
так оно и будет.
Давно Навигатор наш у посла чердак посольства просил. Давно посол на-
шему Навигатору отказывал. Нет, говорит, и точка. Но у Навигатора нашего
растет хозяйство. С каждым годом растет количество серых ящиков с лам-
почками да антенн разных. Нужен Навигатору чердак. Просит он посла, умо-
ляет. Пропадает место, а мне электронику подслушивающую устанавливать
некуда. Плюнул посол. Хрен с тобой, говорит. Забирай чердак. Но авгиевы
конюшни там. Вычистить их надо. Сумеешь - твой чердак. Только, чур, меня
не подводить. И грязь с чердака убрать своими силами. Много ли грязи? -
Навигатор интересуется. Все, что есть, - все твое, посол отвечает. Как
ее убрать, я не знаю. Знал бы, давно бы там все очистил. От предшествен-
ников наследие там осталось... Ударили они по рукам. Отдал посол Навига-
тору ключик и еще раз попросил не болтать о том, что там, наверху, ле-
жит. Вскрыл Навигатор чердак, личную печать посла нарушил, включил фо-
нарь и обомлел. Забит чердак книгами. Красивые книги. Бумага рисовая,
обложки глянцевые. Названия у книжек разные, а автор один: Никита Серге-
евич Хрущев. Сообразил Навигатор ситуацию. Много лет назад хотела пар-
тия, чтобы голос ее весь мир услышал. Оттого речи самого умного в партии
человека на лучшей бумаге печатались и по всему свету рассылались. Тут
посольства их всем желающим даром раздавали, во все библиотеки рассыла-
ли. А партия внимательно следила, какой посол слово партии хорошо расп-
ространяет, а какой - не очень. Между послами соревнование: кто больше
книг бесплатно распространит. Рапортуют послы: я сто тысяч распростра-
нил! Я - двести тысяч! А я - триста!! Ну, хорошо, в Москве говорят, раз
так легко их распространять, раз народы мира так сочинениями нашего до-
рогого вождя интересуются, вот тебе еще сто тысяч! Распространяй да пом-
ни - в Париже посол лучше тебя работает! А в Стокгольме необычайный ин-
терес! А в Канаде люди так и прут валом, чтобы книги те заполучить...
Как там в Париже и в Оттаве эти книжки распространяли, не знаю, но в Ве-
не их спустя много лет на чердаке обнаружили. Пошел Навигатор к послу:
- Выкинуть их на свалку, - говорит.
- Что ты, - посол взмолился. - Узнают газеты буржуазные, скажут, что
прошлого лидера нашей родной партии мы обманывали, может, и современного
лидера так же обманываем. Что будет, если такая статья появится?
- Ну, сжечь их! - Навигатор предлагает. Но тут же и осекся. Сам по-
нял, что нельзя такую уймищу книг сжечь. Всякий знает, что, если в по-
сольстве несколько тонн бумаги сжигают, значит, война. Паника начнется.
А кому отвечать? Сжигать их понемногу тоже нельзячердак и за год не
очистишь.
Поматерился Навигатор, шифровку в Аквариум настрочил: получим чердак
для электроники, если посла выручим без особого шума. Аквариум согласие
дал. Контейнер прислал и документы соответствующие.
Две ночи мы, борзые, книги на себе с чердака в контейнер таскали.
Тронешь их - чихаешь потом два часа. Пыль, жара на чердаке. Лестницы
крутые. Пробежишься вверх-вниз по ступенькам, сердце прыгает. Пот льет.
Ах, как же мы тебя, Никита Сергеевич, матом крыли!
Контейнер к самым дверям подогнать пришлось, и просвет между дверью и
контейнером брезентом укутать да караул установить. Смотрят соседи из
КГБ на охрану да на огромный контейнер, с завистью посвистывают.
Посмотрели полицейские чины еще раз на контейнер, проверили бумаги
еще раз, махнули рукой, мол, черт с вами, проезжайте. Ничего не подела-
ешь. Ясно полиции, что сперла советская военная разведка что-то важное,
и непонятно, как сумела эту штуку в посольство протащить. А уж если это
удалось, то тут ничего не поделаешь. Проезжай!
* ГЛАВА IX *
1.
В ГРУ новые веяния. В ГРУ новые люди. Фамилии новых начальников 2-го,
7-го, 12-го Управлений, 8-го направления 6-го Управления и 4-го направ-
ления 11-го Управления мне ничего не говорят. Генералы да адмиралы. Но
фамилия нового начальника 5-го Управления знакома до боли Кравцов. Гене-
рал-лейтенант. Пять лет назад, когда я уходил в академию, он получил
свою первую генеральскую звезду. Теперь их две. Наверное, скоро будет
три. Все его предшественники на этом посту были генерал-полковниками,
5-е Управление! Под контролем этого небольшого жилистого человека весь
Спецназ Советской Армии. Ему подчинены диверсионные и добывающие аген-
турные сети шестнадцати военных округов, четырех групп войск, четырех
флотов, сорока одной армии и двенадцати флотилий. Ему сейчас сорок четы-
ре года. Успехов вам, товарищ генерал.
А у меня нет успехов. Я знаю, что нужно искать выходы к секретам, но
у меня на это не остается времени. Дни и ночи я в агентурном обеспечении
без выходных, без праздников. Спидометр моей машины взбесился. Не прохо-
дит недели, чтобы на спидометре тысячи километров не прибавилось. Иногда
эти тысячи прибавляются катастрофически быстро, и тогда Сережа Нестеро-
вич, наш автомеханик, по приказу Младшего лидера подкручивает спидометр,
сбрасывая лишние тысячи. У него для этого есть специальный приборчик:
коробка и длинный металлический тросик в трубочке. Был бы я на его мес-
те, непременно сбежал бы с этим приборчиком в Америку. Покупал бы старые
машины, прокручивал спидометры и продавал их, как новые.
Крутит он спидометр не мне одному. Много нас, борзых, в резидентуре.
И каждый носится по Европе интенсивно, как Генри Киссинджер.
Спидометр - лицо разведчика. И не имеем мы права показывать своего
истинного лица. Крути, Сережа!
2.
Навигатор руки потирает:
- Заходите. Рассаживайтесь. Все?
Младший лидер окидывает нас взглядом. Пересчитывает. Улыбается Нави-
гатору:
- Все, товарищ генерал, за исключением шифровальщиков, группы радио-
контроля и группы радиоперехвата.
Навигатор ходит по залу, смотрит в пол. Вот он поднимает голову и ра-
достно улыбается. Таким счастливым я его никогда не видел.
- Благодаря стараниям Двадцать Девятого наша резидентура сумела до-
быть сведения о системе обеспечения безопасности на предстоящей в Женеве
выставке "Телеком-75". Подобные материалы сумели добыть дипломатические
резидентуры ГРУ в Марселе, в Токио, в Амстердаме и в Дели. Но наша ин-
формация наиболее полная и получена раньше других. Поэтому начальник
ГРУ, - он выжидает мгновение, чтобы придать заключительной фразе больше
веса, - поэтому начальник ГРУ доверил нам проведение массовой вербовки
на выставке!
Мы взвыли от восторга. Мы жмем руку Двадцать Девятому. Зовут его Коля
Бутенко. Он капитан, как и я. В Вену он приехал позже меня, но уже успел
совершить две вербовки. Варяг.
- Двадцать Девятый.
- Я, товарищ генерал. - Коля вскочил.
- Благодарю за службу!
- Служу Советскому Союзу!
- А теперь тихо. Восторги будут после выставки. Как делается массовая
вербовка, вы знаете. Не дети. На выставку выезжаем всей резидентурой.
Все работаем только в добывании, В обеспечении работают дипломатическая
резидентура ГРУ в Женеве генерал-майора Звездина и бернская резидентура
генерал-майора Ларина. Если потребуется выход на территорию Франции, то
марсельская и парижская резидентуры ГРУ готовы к обеспечению. Общее ру-
ководство осуществляю я. На бремя операции мне временно будет подчинен
начальник 3-го направления 9-го Управления службы информации ГРУ гене-
рал-майор Фекленко. Он прибывает во главе мощной делегации. Николай Ни-
колаевич...
- Я, товарищ генерал... - Заместитель по информации вскочил.
- Встреча делегации, размещение, транспорт на твоей совести.
- Да, конечно, товарищ генерал.
- В ходе массовой вербовки применяем обычную тактику. Если кто совер-
шит глупость, то я принесу его в жертву общему успеху точно так, как па-
рижский лидер ГРУ пожертвовал пешкой - помощником военного атташе в ходе
массовой работы на выставке в Ле Бурже. Мой первый заместитель - (Млад-
ший лидер встает) - познакомит каждого из вас с теми членами делегации,
с которыми каждый будет работать. Желаю удачи.
3.
Московский экспресс прибывает в Вену в 5.58 вечера. Медленно мимо нас
проплывают зеленые вагоны. Чуть скрипят тормоза. Здравствуйте, товарищи!
Приветствуем вас на гостеприимной земле Австрии! Носильщиков звать не
надо. Их много. Они знают, что официальная советская делегация не поску-
пится на чаевые.
Делегация огромна. Офицеры информации ГРУ, офицеры Военно-промышлен-
ного комитета (ВПК) Совета министров СССР, эксперты военной промышлен-
ности, конструкторы вооружения. Конечно, ничего этого не вычитаешь в их
паспортах. Если верить паспортам, то они из Академии наук, из Минис-
терства внешней торговли, из каких-то несуществующих институтов. Но раз-
ве можно верить нашим паспортам? Разве в моем дипломатическом паспорте
указано, что я офицер добывания ГРУ? Здравствуйте! Здравствуйте.
На нашей маленькой смешной планете происходят удивительные вещи. Но
они почему-то удивляют только меня, и никого более. Никому дела никакого
нет до огромной советской делегации. Никто вопросов не задает. А неясных
вещей множество. Почему, к примеру, советская делегация прямо в Женеву
не едет, зачем она на три дня в Вене останавливается? Отчего делегация в
Вену прибыла единым монолитным строем, как батальон, а в Вене вдруг
раздробилась, распалась, рассыпалась? Отчего делегаты направляются в Же-
неву разными путями, разными маршрутами: кто поездом, кто автобусом, а
кто самолетом летит? Что за чудеса, до Вены поездом не спеша, а дальше
самолетом? Отчего на выставке в Женеве советских дипломатов сопровождают
советские служащие ООН в Вене, а не советские служащие ООН в Женеве?
Вопросов много. Но никого они не интересуют. И никто на эти вопросы от-
ветов не ищет. Что ж, тем лучше для нас.
4.
В комнате для инструктажей, в прозрачных креслах, в которые невозмож-
но вмонтировать никакую аппаратуру, сидят двое незнакомых. Младший лидер
представляет меня:
- Это Виктор.
Я сдержанно кланяюсь им.
- Виктор, это Николай Сергеевич, полковник-инженер НИИ-107.
- Здравия желаю, товарищ полковник.
- Это Константин Андреевич, полковник-инженер из 1-го направления
9-го Управления службы информации ГРУ.
- Здравия желаю, товарищ полковник.
Я жму протянутые руки.
- Меня интересуют, - ухватил быка за рога Николай Сергеевич, - прием-
ные устройства, захватывающие отраженный лазерный луч, который использу-
ется для подсветки движущихся целей при стрельбе с закрытых огневых по-
зиций...
- Вы, конечно, понимаете, что мои знания в этом вопросе поверхностны.
- Конечно, мы это понимаем. Поэтому мы и находимся тут. Ваше дело
вербовать, наше - осуществлять технический контроль. - Николай Сергеевич
раскрывает свой портфель: - По данным службы информации ГРУ, наибольшего
успеха в данной области добились фирмы "Хьюз" - США, и "Силаз" -
Бельгия.
- Против них я на выставке работать не могу.
Они с недоумением смотрят на Младшего лидера. Но он поддерживает ме-
ня:
- Это наш закон. У стендов больших фирм на выставках постоянно нахо-
дятся сотрудники безопасности этих фирм. На выставках мы работаем только
против очень небольших фирм, у стенда которых находится лишь один чело-
век. Как правило, это сам владелец фирмы. Вот против таких мы и работа-
ем.
- Жаль.
- Ничего не поделаешь, стиль нашей работы резко меняется в различных
обстоятельствах...
- Хорошо. Вот рекламные проспекты и статьи о небольших фирмах, свя-
занных с этой проблемой. Вот схема их расположения на выставке. Вот фо-
тография того, что нам надо. За эту черную коробочку ВПК готово платить
120 тысяч долларов, ибо разработка подобной системы в Союзе потребует
многих лет и миллионов. Дешевле скопировать.
- Деньги у вас с собой?
- Да.
- Можно посмотреть? Я должен к ним привыкнуть. Константин Андреевич
кладет на прозрачный стол прямоугольный поблескивающий портфель и откры-
вает его. Внутри портфель набит газетными вырезками, рекламными проспек-
тами, еще какими-то бумагами: ведь на входе и выходе-полицейский конт-
роль, вся эта макулатура-для полицейских глаз. Он щелкнул чем-то, откры-
вая второе дно.
О, какое великолепие! Зеленое сияние очаровало меня. Я замер. Навер-
ное, так граф Монте-Кристо рассматривал свои сокровища. Какие человечес-
кие усилия, какая роскошь сконцентрирована в этих аккуратных пачках
хрустящей зеленой бумаги.
Я равнодушен к деньгам. Вернее, почти равнодушен. Но то, что я увидел
в этом маленьком чемоданчике, заставило меня чуть прикусить губу.
- Это демонстрационный портфель, - объясняет Константин Андреевич. -
Деньги в нем настоящие, но их не так много, как кажется. Мы не можем
проносить с собой на выставку много денег. Поэтому потайное отделение
сделано так, чтобы создавалось впечатление нескольких сотен тысяч долла-
ров. На самом деле потайное отделение не такое глубокое, как кажется. В
ходе выставки мы не платим, а только демонстрируем. Для демонстрации
лучше использовать крупные новые купюры. Оплату мы производим вдали от
выставки и используем мелкие и потрепанные купюры. Вот они...
Он открывает старый побитый чемоданчик, до краев наполненный пачками
денег. Я трогаю их. Я беру в руки десяток пачек. Нюхаю их и кладу обрат-
но. Все вокруг меня смеются. Чему?
- Не обижайся, Виктор, - объясняет Младший лидер, - во втором чемода-
не денег гораздо больше, чем в первом, но ты к ним равнодушен. А первый,
демонстрационный, чемоданчик тебя просто очаровал. Это настолько рази-
тельно, что невозможно не засмеяться.
Что ж, мы рады, что демонстрационный чемоданчик так хорошо действует
даже на тебя.
Выставка - это поле битвы для ГРУ. Выставка - это поле, с которого
ГРУ собирает обильные урожаи. За последние полвека на нашей крошечной
планете не было выставки, на которой не работало бы ГРУ.
Выставка - это место, где собираются специалисты. Выставка - это клуб
