резерва с командиром группы. Преступники действовали дерзко и нагло, но
вряд ли без проверки. Но как бы они ни проверялись, осмотреть все в ок-
руге они не могли. Другое дело, что очень мало шансов за то, что они по-
явятся именно здесь и именно сейчас. Чтобы повысить эту вероятность,
одетые в штатское гаишники сгоняют с обочин машины на всей протяженности
тиходонского участка трассы. Проклиная сквозь зубы сволочных ментов, во-
дители гонят дальше. А новенькая "девяносто девятая" с бесшабашными пас-
сажирами стоит себе как ни в чем не бывало, видно, откупились, суки...
Они пили воду, морщились, как от водки, и закусывали настоящей сухой
колбасой, сыром, жареным цыпленком и невкусными парниковыми помидорами.
Каждый контролировал свой сектор обзора, головой никто не вертел, на
служебные темы не разговаривали, в эфир без надобности не выходили.
- Хоть поесть без спешки, - с набитым ртом проговорил Гусар. - А то
все на бегу да на бегу...
- Это точно, - согласился Попов. - На последней диспансеризации язву
нашли. От сухомятки да от нервов.
У него было узкое лицо с выраженными носогубными складками и изборож-
денным морщинами лбом, седые волосы и глаза много повидавшего человека.
- Я своему мужу не дам всухомятку есть, - сказала Смирнова. - Пусть
домой ходит или термос берет...
- Галка, ты ж вроде не замужем? - удивился Гусар. Про себя он поду-
мал, что шансов завести семью у нее было немного.
- Это потом, когда выйду! - улыбнулась девушка, обнажив большие не-
ровные зубы.
- Интересно, почему они по утрам нападают? - ни к кому конкретно не
обращаясь, спросила Смирнова.
- Утром народ расслаблен, со сна... Гаишники еще на инструктаже. Да и
меньше внимания привлекают. К вечеру обычно все машины шерстят: то ГАИ,
то ОМОН, то ОНОН... Ладно, расскажите лучше анекдот!
- Да чего-то и в голову не идут.
Разговор не клеился. Во-первых, когда волнует тебя одно, а говорить
надо совсем о другом, то делать этого совершенно не хочется. Во-вторых,
хотя в глубине души каждый из "живцов" думал, что до дела не дойдет, ре-
альная возможность боевого столкновения не поднимала настроения.
- Погода хорошая, - откинулся на спинку стула Гусар. - Летом пахнет.
Чувствуете?
- Это землей. Пашня...
Попов заметил, что красная "девятка" замедлила ход и, медленно прока-
тившись по обочине, вновь влилась в транспортный поток. Или хотели
съехать на удобное для стоянки место, или... Если хотели съехать, то по-
чему не съехали? Ведь то, что место занято, видно издалека - к чему тог-
да примеряться, сбавлять скорость?
Он задумался: сказать товарищам или нет? Первое задание, как бы не
прослыть паникером... Но Попов был достаточно опытен, чтобы не бояться
за свою репутацию.
- Красная "девятка", - сказал он, и Гусар с Галиной мгновенно насто-
рожились. - Проехала медленно, будто присматриваясь...
- Ну-ну, подождем... - неопределенно сказал Гусар, а девушка переста-
ла жевать. Видно, от волнения кусок не шел в горло.
Через десять минут "девятка" проехала обратно. Теперь ее заметил и
Гусар: она шла из его сектора.
- Та же? - отрывисто спросил он.
Попов замешкался с ответом. Мало ли похожих машин... Но интуиция
подсказывала, что это та же самая.
- Она... Кажется, она.
Молчание сгустилось. "Живцы" прекрасно понимали, что если щука, прис-
матриваясь, дважды проплыла рядом, то на третий раз она попробует заг-
лотнуть наживку. Все вокруг враз изменилось. Запахи расцветающей природы
отошли на второй план, сквозь них все явственней пробивался зловещий дух
смазанной оружейной стали. И все ощутили, что день довольно прохладный.
- Идет, - ровным, но замороженным голосом произнес Попов.
Небрежно развернувшись вполоборота. Гусар поднес ко рту стакан и тоже
увидел, как красная "девятка" медленно, будто крадучись, съезжает с
трассы в их сторону. Забыв сделать вид, что пьет, он поставил стакан об-
ратно на стол и нажал клавишу передачи.
- Красная "девятка", госномер не видим, идет на нас, - произнес он.
До предполагаемого хищника оставалось около десяти метров, но стекло
отсвечивало, и определить, кто находится внутри, было нельзя.
- Назад, это менты, - истерический крик рванулся из рации, как только
Гусар отпустил клавишу. - Назад, опалимся!
Машина затормозила и на форсаже рванула обратно по своей колее. Попов
выдернул тяжелый, отлично сбалансированный "стечкин" и сразу же поймал
цель: нижний срез лобового стекла слева, напротив водителя.
- Второй, они уходят, они слушают нашу волну, задерживайте, красная
"девятка", номер в грязи! - поднеся рацию к лицу, возбужденно орал Гу-
сар.
"Девятка" нащупала задними колесами асфальт, со скрежетом разверну-
лась. Автомобильный поток резко смялся, послышался скрип стираемых о
шершавое полотно протекторов, где-то лязгнули бамперы.
- В машину! - крикнул Попов и прыгнул за руль.
- Галка, оставайся, собери здесь все! - Гусар подхватил сумку с "кед-
ром" и упал на соседнее сиденье.
- Чего ж не стрелял? - по инерции бросил он и тут же понял, что смо-
розил глупость. По действующим правилам никаких оснований для применения
оружия не имелось.
Попов развернулся на месте и дал газ, но тут же нажал на тормоз: вы-
езд на трассу закрывали сгрудившиеся машины. Коренастый крепыш с корот-
кой стрижкой, выскочив из "Волги", напирал на растерянного простоватого
мужичка, сидящего в "Москвиче".
- Надо дистанцию держать! Раз в зад ударил - значит, и виноват!
- Да кто ж так тормозит! Откуда я знал, что ты встанешь?
Попов вдавил клаксон. Но рев сигнала не мог перекрыть голосов споря-
щих.
- А видел этого козла? Он прямо под меня выскочил!
- Вот и надо было его бить!
- Сейчас я тебя бить буду!
Гусар с автоматом в руках выскочил из машины.
- Дорогу, падлы, перестреляю всех!
Спорщики шарахнулись в стороны и мигом освободили выезд. Машина опе-
ративников понеслась по шоссе. Красного пятна впереди видно не было.
- Мы их не видим, - сказал Гусар в рацию. - Идем на север.
- Так и идите, мы свернули направо, на проселок.
- Осторожно, они нас слышат!
- Хер с ними! Все равно никуда не денутся. Пусть слышат: "Вы, суки, в
кольце, сдавайтесь, если жить хотите!"
- Отсосешь, мусор! - противным гугнивым голосом отозвалась рация.
- Что?!
Прикрытием командовал Рывков - командир группы захвата СОБРа, который
по крутости занимал второе место после Литвинова, ненамного отставая от
него.
- Я тебя на куски порву!!! Всех вас!!! Кто не поднимет лапы сразу -
трупы!!!
- Не нервничай. Рома! - послышался спокойный голос Волошина. - Пусть
поговорят. Вертолету легче пеленговать. Но если не Сдадутся, я тебя за
руки держать не буду, отойду в сторону.
Всем участникам преследования было ясно: никакого вертолета с пелен-
гатором нет - не в ЛосАнджелесе живем и даже не в Коламбусе. А если бы
вдруг он откуда-то и взялся, то Волошин никогда бы про него не сказал.
Это психологический прием, давление на психику. У преследуемых должно
создаться впечатление, что деваться им некуда и единственный выход -
сдаться. Сдаться, может, и не сдадутся, а нервничать будут сильно, оши-
бок наделают, что уже хорошо для тех, кто их ищет.
- ГАИ перекрыть трассу и прилегающие проселки, - тем же спокойным го-
лосом говорил Волошин. - Участковым инспекторам обеспечить контроль в
поселках и других населенных пунктах. Дивизии внутренних войск присту-
пить к прочесыванию местности. Двумя полукольцами - с севера и с юга...
Все это было чистой воды туфтой. Волошин командовал конкретной опера-
цией и руководил только ее участниками. Он не мог отдавать приказы ни
ГАИ, ни участковым, ни тем более внутренним войскам, которые подчинялись
напрямую Москве. К тому же подобные указания не дают по рации для опера-
тивной связи, у нее и радиус действия-то до двух километров... Но в кино
все показывают именно так, и бандиты решат, что обложены со всех сторон.
Это деморализует. Судя по тому, что ублюдок в рации заткнулся, Волошин
достиг своей цели.
Они гнали по трассе около сорока километров, до рубежного конт-
рольно-пропускного поста ГАИ, на котором по команде УВД уже действовал
оперативный план "Фильтрация". Из узкой щели в асфальте торчали зловещие
шипы системы принудительной остановки "Еж", и выходящий на север транс-
порт объезжал их и медленно двигался по узкому, огороженному желтыми
стальными трубами коридору под бдительным взглядом двух автоматчиков в
тяжелых бронежилетах и обтянутых камуфляжной тканью касках.
Гусар переговорил с ними и обескураженный вернулся в машину.
- Не было, - ответил он на немой вопрос напарника. - Не проходила.
Попов развернулся. Похоже, что первый раунд бандиты выиграли. Или уш-
ли по грунтовке, или просто свернули в любом подходящем месте и спрята-
лись в придорожной лесополосе. А может, у них логово неподалеку, и крас-
ная "девятка" уже стоит в гараже или сарае... Нет.
- Они ее бросили.
- Что? - повернулся Гусар. - Ты о чем?
- Они бросили машину, - повторил Попов.
- Откуда ты знаешь?
Валера пожал плечами:
- Просто вдруг подумал...
- Ах, подумал...
Гусар иронически улыбнулся и принялся насвистывать веселый мотивчик.
Попов поморщился.
- Кончай свистеть. Примета плохая.
- Ты веришь в приметы?
- Слишком часто они у меня сбывались.
Тон у напарника был такой, что Гусару расхотелось шутить.
- А ведь ты работал по схожему делу?
Валера кивнул.
- В девяностом. РД "Трасса". И дороги контролировали, и засады стави-
ли, и на "живца" взяли. С другом - Сашком Сергеевым.
- А правда, что ты тогда двоих застрелил? И мента, своего бывшего на-
парника?
- Какой он "свой"?! Шкура бандитская!
Разговор был явно неприятен Попову, но Гусар этого не замечал. Неожи-
данно ожила рация. Сквозь шумы и шорохи эфира пробился голос Волошина:
- Нашли машину. На шестнадцатом километре, в кустах, за пригорком.
Третий, Второй, поиски прекращайте, возвращаемся на базу. Как поняли?
- Второй понял, - сразу же ответил Рывков.
- Третий понял, - произнес Гусар и тут же вновь обратился к напарни-
ку: - Как же ты это почувствовал?
- Не знаю.
- Интересно... Слушай, а может, это оттого... - Гусар осекся, но не
удержался и довел вопрос до конца:
- Ты вообще сколько людей убил? Говорят, много...
Попов нажал на тормоз. Ставшие намертво колеса оставили на асфальте
черные полосы. Гусара бросило вперед, и он чуть не расшиб голову о лобо-
вое стекло. Мощным захватом Попов ухватил его за ворот и подтащил к се-
бе. Дикое выражение лица и вытаращенные безумные глаза напарника испуга-
ли Гусара больше, чем неожиданное торможение.
- Ты что? Валера, что с тобой?!
- Кто говорит?! Кого я убил?! Сколько "много"?!
- Успокойся, ты что... Ив многотиражке писали на День милиции...
Один, что из окна стрелял, и этих двое...
Захват разжался. Гусар кулем обмяк на сиденье. Так же обмяк рядом и
Валера Попов.
"Он трекнутый! - подумал Гусар, но произносить что-либо вслух поопа-
сался. - Вот пришел новичок на нашу голову".
- Садись за руль, я не могу вести. - Попов вытянул перед собой трясу-
щиеся руки. Он тяжело дышал, глаза налились кровью.
Они поменялись местами. Гусар тоже был на взводе и потому не набирал
скорости, прижимаясь к кромке шоссе. Но полотно было узким, и сзади раз-
драженно сигналили. Параллельно дороге тянулся широкий проселок, и он
свернул на него.
- Ну ты даешь! - наконец произнес Гусар. - С чего ты так взвился?
- Извини, браток, нервы... У меня много всякого было, одно время чуть
крыша совсем не съехала... Стрельба так просто не проходит... Ты лучше
эту тему не задевай. Лады?
Гусар кивнул. Он знал, что каждый случай применения оружия вызывает у
сотрудника стресс, но не понимал, почему столь острую реакцию новый на-
парник дал спустя много лет после происшедших событий. Если бы он знал,
что Валера Попов входит в сверхсекретную спецгруппу "Финал", исполняющую
смертные приговоры, и что на его счету, кроме официальных трех убитых
преступников, и несколько десятков "исполненных" осужденных, он бы его
поведение понял.
Проселок отдалился от шоссе, нырнул за неширокую лесополосу.
- Смотри, заедем в Тмутаракань, назад не выберемся, - примирительным
тоном сказал Попов. Ему было неловко за свою вспышку, хотелось снять от-
четливо чувствующуюся в машине напряженность.
- Не боись, - нейтрально ответил Гусаров. - Дядя Юра если завезет, то
и обратно вывезет...
Он явно не хотел поддерживать разговор, и Попов тоже замолчал. В его
второй, тайной, жизни было много забот, и, хотя с годами он научился от-
ключаться, полностью это не удавалось никогда. Ночные отлучки, стрессы и
вызванное ими странное поведение серьезно осложнили семейную жизнь: Ва-
лентина постоянно скандалила, упрекала в изменах и пьянстве, кричала,
что у него "протекает крыша"...
Упреки имели реальные основания: после исполнения члены спецгруппы
выпивали по двести пятьдесят, чтобы расслабиться, и домой он приходил с
запахом. И насчет "крыши" - начались видения: то расстрелянный зек, то
галоши Ивана Алексеевича Ромова - первого номера "Финала", исполнителя,
непосредственно нажимавшего на курок, то просто распахнутый на земле или
асфальте люк...
Валентина уезжала в деревню к родителям, потом возвращалась, потом
снова уезжала... Бросить это дело было нельзя - не детские игрушки, тут
действует принцип: вход - руль, выход - два. Постепенно он притерпелся,
а когда при задержании "трассовиков" погиб Сергеев, пришла злость на
всех этих мерзопакостных тварей, и исполнения пошли гораздо легче, а ви-
дения исчезли без следа. К тому же их становилось все меньше и меньше:
безудержному росту насилия и убийств сопутствовал необъяснимый процесс
гуманизации, большинство нелюдей получали помилование, и "Финал" практи-
чески остался без работы.
В прошлом году исполнили только двоих: прогремевшего на весь мир ти-
ходонского маньяка, изнасиловавшего и убившего пятьдесят женщин, девочек
и мальчиков, да главаря банды, терроризировавшей несколько лет весь юг
России и оставившей за собой восемнадцать трупов. Теперь и вовсе на СК
объявили мораторий, в особом блоке Степнянской тюрьмы заново родились
два десятка самых отвратительных и кровавых негодяев последнего времени,
которым даже гуманнейший в мире суд не счел возможным сохранить жизнь.
Кому выйдет польза от такого рождения, Попов не понимал.
- Гля, какой чудик! - усмехнулся Гусар, и Попов вынырнул из мрачного
мира спецгруппы "Финал". - Жарко ему стало!
Чуть в стороне, за редкой полоской деревьев, шел человек в майке.
- Видно, самогона обкушался, - веселился Гусар и приглашал к веселью
напарника. Очевидно, он тоже дозрел до примирения.
Но Попов не развеселился. Напротив, человек ему не понравился. Очень
не понравился. На улице около пятнадцати градусов, ветерок - очень не-
подходящая погода, чтобы раздеваться. И зачем идти в стороне от дороги,
по рыхлой земле, прячась за двумя рядами лесополосок? Обычные страннос-
ти, на которые имеет право любой гражданин нашего причудливого госу-
дарства? Но если что-то странное встречается в зоне поисков особо опас-
ных преступников, оно подлежит обязательной проверке.
Валера еще не успел ничего сказать, как человек в майке повернулся и
побежал через поле, глубоко увязая в пахоте.
- Я здесь выскочу, а ты попробуй объехать с той стороны, - скомандо-
вал Попов и через секунду огромными прыжками несся по распаханной земле,
фиксируя все внимание на том, чтобы не попасть в нору или какую-нибудь
ямку - это верный шанс сломать ногу.
До человека в майке было метров двести, но он постепенно терял темп,
а взвинченный Попов, наоборот, прибавлял ходу, и если бы у этой гонки
нашлись зрители, то они, несомненно, сделали бы ставку на оперативника.
А тут еще вмешался случай. Преследуемый, очевидно, не знал, как надо бе-
гать по пашне, и вдруг, взмахнув руками, грохнулся во весь рост.
Пока он поднимался, Попов сумел изрядно сократить расстояние, во из-
бежание неприятных сюрпризов он обнажил ствол и выстрелил вверх, спра-
ведливо рассудив, что с учетом важности операции списать патрон не сос-
тавит большого труда.
К его удивлению, человек в майке сразу же остановился и поднял руки.
Обычно обильно насыщающий кровь адреналин гонит преследуемого дальше, он
не обращает внимания на стрельбу до тех пор, пока пули не начинают свис-
теть вокруг головы, а иногда в горячке продолжает бежать и тогда, когда
получит ранение. А тут сразу стал! Странно...
Перейдя на шаг и успокаивая дыхание, Валера приблизился почти вплот-
ную. Перед ним стоял парень лет двадцати трех, с круглой крестьянской
физиономией, растрепанными светлыми волосами и маленькими беспокойными
глазками. Он тяжело дышал, по бурачного цвета лицу стекали крупные кап-
ли, мощная грудь раздувалась, как кузнечные мехи. Кроме майки, на нем
были тренировочные штаны, будто подобранные на свалке. Остро пахло зем-
лей, потом и страхом.
- Кто такой? Почему бежал? - Попов предусмотрительно остановился в
двух метрах, направив "стечкин" в живот задержанному.
- А ты кто такой? Чуть не застрелил! Я у тебя-то денег не брал!
- Каких денег? - недоуменно переспросил опер. У него появилось непри-
ятное ощущение, что произошла ошибка.
- Никаких не брал! Это наши с Мишкой дела! Он и так мне рубаху порвал
да по шее настукал... Я ж ему сказал: завтра отдам! А он тебя подос-
лал...
Парень был как парень, с налетом наглецы и приблатненности, но таких
сейчас - каждый пятый. И все же Попову что-то в нем не нравилось.
- Откуда идешь?
Тот ткнул большим пальцем за спину.
- Из Яблоневки. Хотел в автобус сесть - и в город.
- Документы есть?
Парень усмехнулся.
- Какие документы? Я к брату зашел по-домашнему. А обратно вообще го-
лым иду. Да меня тут и без документов все знают. Кузины мы. Я младший -
Борис, а Мишка на три года старше...
На другом конце поля появился Гусар. Выйдя из машины, он делал ка-
кие-то знаки.
Попов шевельнул пистолетом.
- Вперед! Руки не опускать!
И сам двинулся за прихрамывающим "Борисом Кузиным", сохраняя двухмет-
ровую дистанцию и держа оружие наготове.
Парень ему определенно не нравился, хотя рассказанная история была
довольно правдоподобной, к тому же легко проверялась.
Гусар широко улыбался.
- Попался, дружок? Что ж ты мундирчик сбросил и автомат обронил?
- Ты чо туфту гонишь! - агрессивно окрысился задержанный. - Какой ав-
томат?
И тут Попов понял, что ему не понравилось. Голос. Именно эти гугнивые
нотки он слышал из рации.
- Ах ты, сука! - правая рука была занята пистолетом, и он ударил ле-
вой. "Кузин" опрокинулся на землю.
- Ты кому отсосать предлагал?
Удар ногой пришелся в бок.
- Колись, падла, а то прямо здесь шлепну, как тебе и обещали!
Попов прицелился в наглую харю, прямо между мутноватыми от бессильной
злобы глазами. "Кузин" испуганно закрылся ладонью.
- Стой, кончай... Хер с вами, поколюсь! - выдавил он из себя. -
Только в машину сажайте, идти не могу, нога болит...
- Проверь его, - сказал Попов.
Хотя под легкой одеждой оружия не скроешь, срабатывал основной мен-
товской инстинкт: убедиться, что задержанный не представляет опасности.
Те, кто забывал об этом важном правиле, расширяли кругозор оставшихся в
живых: оказывается, второй нож может быть спрятан в носке, или заточен-
ный электрод вшит в нарукавный шов, или пластит закатан в нижнюю часть
майки... Вид зарезанного, заколотого или взорванного милиционера повыша-
ет бдительность его коллег в сто раз эффективней, чем регулярные занятия
по служебной подготовке. А у Попова за спиной была особая практика: при-
говоренные к смертной казни прибегают к таким ухищрениям, которые не
придут в голову самого опасного преступника. И специальные информацион-
ные обзоры практики работы "Финалов" по всей стране подняли его бди-
тельность на недосягаемую высоту.
- Руки, ноги в стороны! - "стечкин" больно клюнул "Кузина" в затылок.
- Ноги шире, а то яйца отшибу!
Гусар провел ладонями по телу, от шеи до щиколоток, осмотрел карманы.
В правом оказался пейджер.
- "Новый русский"? - зло спросил Попов. - Бизнесмен херов! Посмотрим,
что тут у тебя записано...
Он нажал кнопку памяти. Все сообщения были стерты, кроме одного, пос-
леднего: "В восемь на Северной трассе".
- Это тебе вроде команду дали? Или с дружками сговаривался?
Ответа не последовало.
На задержанного надели наручники и засунули в машину. Потом Гусар ше-
потом ввел напарника в курс дела.
- Волошин передал: нашли милицейский мундир и неподалеку автомат. Я
сразу понял, почему этот пидер в майке ходит. Сейчас привезем его и при-
мерим...
Через десять минут они были на месте. Красная "девятка" с распахнуты-
ми настежь дверцами оказалась спрятанной за заросшим кустарником бугор-
ком вдали от дороги. Ждали приезда следователя и экспертов, но вокруг
уже кипела работа: гаишники в форме охраняли территорию, группа Волошина
почти в полном составе обшаривала кустарник и лесополосу.
Форма сержанта милиции оказалась задержанному впору.
- Прямо красавчик! - удовлетворенно сказал Волошин, поигрывая широким
ремнем - Как он назвался?
- Кузиным, - пояснил Попов. - Сказал - в раскол идет!
- Она на сто человек налезет! - огрызнулся тот. - Когда бьют да пуш-
кой пугают, во всем признаешься... Я знать ничего не знаю!
- Ах ты, сволочь! - Попов дал "Кузину" затрещину, круглая голова мот-
нулась, как волейбольный мяч после хорошей подачи.
- Знакомьтесь: Миша Печенков! - торжественно произнес Волошин. - Слу-
жил во втором взводе моторизированного батальона внутренних войск. Вот,
сам же и записал на ремне. А когда пошел "на дело", забыл стереть...
Развернув ремень, Волошин показал неровную синюю надпись.
- Ничего я не записывал! - враждебно отрезал задержанный. - Вы все
сами написали...
Волошин улыбнулся.
- Разберемся, Миша. Во всем разберемся...
* * *
Успешно проведенная операция давала повод отдохнуть, обычно отдых вы-
ливался в пьянку в одном из служебных кабинетов либо в шашлычной на Ле-
вом берегу, но сегодня Лис нарушил традицию и уклонился от предложения
товарищей. Заехав в банк, он пересел из служебной серой "Волги" в изум-
рудно-зеленый "БМВ" и не торопясь покатил в старый центр, на улицу Сен-
ную, известную тем, что до революции на ней располагались все дома тер-
пимости Тиходонска.
В те времена городской голова считал, что пороки должны быть сосредо-
точены в одном месте: тогда их легче контролировать и держать в узде. К
тому же порок признавался официально и получал правовые и санитарные ог-
раничения: возрастной ценз, обязательная регистрация в полиции, регуляр-
но продлеваемый "желтый билет", еженедельные строгие медосмотры,
инструкция, детально регламентирующая "обустройство дома терпимости и
порядок проведения осуществляемых в нем сношений".
Но при всей официальности промысел считался постыдным, и эта постыд-
ность, распространялась не только на самих девок, но и на всех к нему
причастных, включая мадам Соловьеву - главную хозяйку Сенной. Облада-
тельница большого состояния, она пыталась проводить благотворительные
лотереи и жертвовать на борьбу с чахоткой, но тиходонское общество ее не
принимало, и невозможно представить, чтобы табачный фабрикант Асмолов,
зерновой король Парамонов или кто-то еще из солидных заводчиков или куп-
цов удостоил бандершу своим вниманием и хотя бы поздоровался с ней, не
говоря уж о том, чтобы дружить домами или вести совместные дела.
Даже когда она захотела купить особняк в приличном районе, то потер-
пела фиаско: только узнав о личности покупателя, продавцы немедленно
снимали недвижимость с торгов. В конце концов Соловьева переселила одно
свое "заведение", отреставрировала старинный трехэтажный дом в стиле ам-
пир и поселилась там же, на Сенной, что общество посчитало весьма симво-
личным.
Она устраивала приемы с икрой и шампанским, к кованым воротам особня-
ка съезжались на шикарных экипажах респектабельные на вид господа во
фраках, с орхидеями в петлицах, при цилиндрах и дорого инкрустированных
тростях, их сопровождали нарядно разодетые спутницы, но в те времена ми-
шура не могла заслонить сути: это было псевдообщество - спекулянты, кар-
тежники, ипподромные жучки, маклеры, биржевые мошенники и прочий темный,
сомнительно разбогатевший люд.
Они могли хвастать друг перед другом золотыми портсигарами, но не ви-
зитными карточками городского прокурора или губернатора. Их не принимали
в приличных домах, и порог дома Соловьевой не переступала нога ни члена
городской Думы, ни профессора местного университета, ни даже рядового
городового или агента уголовно-сыскного отделения. Разве что в служебных
целях, потому что если бы полицейский позарился на халявную икру содер-
жательницы борделей, то уже на другой день с треском вылетел бы со служ-
бы.
"БМВ", мягко катил по Липовой аллее. За тонированными стеклами проп-
лывали трех-четырехэтажные виллы под ломаными, крытыми черепицей крыша-
ми. Раньше проститутки жили на Сенной, налетчики на Бргатяновке и Наха-
ловке, купцы и дворяне - на Садовой. Сословные условности канули в Лету,
так же, как гипертрофированные представления о чести и излишняя щепе-
тильность. Наступила демократия, и все перемешалось.
На Липовой аллее селились и прокуроры, и криминальные коммерсанты, и
откровенные бандиты, и городские руководители, и милицейское начальство.
Участок к участку, с общими заборами. Официальных чиновников сомни-
тельное соседство не смущало, они делали вид, что вообще не видят тут
никакой сомнительности, а криминалу близость к гражданскому и правоохра-
нительному руководству только льстила и позволяла укреплять добрососедс-
кие отношения, переводя их нередко в дружескиделовые. У задерживаемых
бандитов изымали целые пачки визитных карточек самых ответственных долж-
ностных лиц, и это тоже никого уже не смущало.
Хотя руоповская "Волга" содержалась в отличном состоянии и благодаря
форсированному; движку могла развивать на трассе до ста восьмидесяти,
пересев в "БМВ", Лис чувствовал, что оказался в другом веке. Но разъез-
жать на нем постоянно он считал неприличным, так же, как дружить с бан-
дитами. Поэтому пользовался шикарной "тачкой" только изредка - когда на-
до было показать "крутизну" или произвести впечатление. И то и другое
случалось редко: крутизна Лиса и так была широко известна, а уж заинте-
ресованным лицам - на сто процентов, а производить впечатление было не
на кого...
Выехав наконец на Сенную, он свернул под "кирпич" и по трамвайным
рельсам проехал полквартала. Здесь, у обветшалого четырехэтажного зда-
ния, стояли на булыжной мостовой и асфальтовом тротуаре с полтора десят-
ка машин, среди которых имелись и "девяносто девятые", и несильно подер-
жанные иномарки, и даже новый "Опель". Богато живут нынешние студенты!
Лис взглянул на встроенные в панель приборов часы. До звонка остава-
лось десять минут. Слегка откинув кожаную спинку сиденья, он развалился
поудобней и закрыл глаза, вспоминая, как познакомился с Ребенком...
Две недели назад подполковник Коренев зашел в Дом моды. Интересовали
его не новейшие образцы одежды и даже не манекенщицы, а каналы, по кото-
рым ОПГ Саймона отбирала красивых девушек для продажи в Турцию, Азию и
Европу. Группировка была разгромлена, главарь и его ближайшие приспешни-
ки находились под стражей, несколько человек бросились в бега, а
следствие шло полным ходом.
В отличие от банальных торговцев живым товаром, которые вербуют рядо-
вых заурядных дурех якобы для работы официантками и танцовщицами, Саймон
отбирал элитный материал: фотомоделей, манекенщиц, победительниц конкур-
сов красоты, слушательниц Академии хороших манер - современного варианта
института благородных девиц. Никаким благородством уготованное им заня-
тие и не пахло, но обставлялось все так, что заподозрить неладное не
могли ни молодью девушки, ни их близкие. Наживкой служили известные жур-
налы с глянцевыми фотографиями тиходонских девушек, судьбой которых, и
все это знали, занимался именно Саймон. Кандидаткам предлагалась блиста-
тельная карьера топ-моделей, звезд рекламы всемирно известных фирм и да-
же контракты на киносъемки...
- Пока, конечно, не Голливуд, - извинялся Саймон. - Для начала Ита-
лия, Испания, ну а потом, как себя покажешь...
Девчонки оценивали откровенность Саймона и были преисполнены решимос-
ти показать себя с наилучшей стороны и покорить кинематографический
Олимп. Для закрепления эффекта Саймон как будто невзначай демонстрировал
фотографии, на которых он был запечатлен с известными режиссерами и ак-
терами мирового уровня. Фотографии были настоящими и делались на кино-
фестивалях. Осведомленные лица знают, что попасть в компанию со знамени-
тостями на снимке гораздо легче, чем познакомиться с ними, не говоря уже
о том, чтобы вести с ними какие-то дела, но неискушенные провинциалки об
этом, естественно, не подозревали.
Так же, как не подозревали, что роскошные глянцевые фотографии их
землячек в знаменитых журналах были поддельными. То есть сами фотогра-
фии, конечно, были настоящими, но к "Плейбою", "Космополитену", "Вог"
или "Эль" никакого отношения не имели. Просто-напросто люди Саймона пе-
чатали несколько разворотов в высококачественной финской типографии, а
потом вшивали в подходящий журнал...
Короче, солидность предлагаемого мероприятия никаких сомнений не вы-
зывала, перед отправкой каждая счастливица получала по пятьсот долларов,
что подтверждало высочайший уровень сервиса саймоновской фирмы и искрен-
нюю заботу о питомицах. А потом все шло как обычно, с некоторыми вариа-
циями: вместо третьесортных борделей девушки вначале попадали к богатому
турку, немцу или итальянцу, заказавшему русскую красавицу по тому же
поддельному журналу и платившему не только за красоту, но и за несущест-
вующую "знаменитость", которая, как известно, обходится дороже всего ос-
тального.
Перед передачей заказчику с девушкой работали психологи, убеждающие,
