- Личности убитых установлены, - продолжал диктор. Виолетта чуть за-
мешкалась, внимательно вглядываясь в лицо Кривули.
- Это жители нашего города: двадцатитрехлетний Александр Самсонов и
его сверстник Сергей Королев. Оба без определенных занятий...
У Кривули отвисла челюсть, на круглом вогнутом лице каплями проступил
пот, будто невидимые иголочки прокололи кожу в сотне мест, выпуская на-
копившуюся внутри воду.
- Давай, Виола, давай! - требовал продолжения зрелища Сергей.
- Давай, - вторил ему безучастный до сих пор Алекс.
- Че-ты-ре-е, - она сняла трусики и бросила невесомый ажурный комок
Сергею.
- Готово! - Подняв руки, девушка раскланивалась. Лобок у нее был фи-
гурно эпилирован в виде короны.
- Всех, кто что-либо знает о причинах и обстоятельствах данного прес-
тупления, просьба сообщить по телефонам...
- Что с тобой, Вовчик? - заметил состояние друга Алекс. - Ты знал их,
что ли?
Кривуля провел рукой по лицу, налил полфужера коньяку и быстро выпил.
- Нет. С чего ты взял? - хрипло ответил он. - Пойдем париться!
Алекс ответил недоуменным взглядом. По заведенному распорядку сейчас
должно следовать совсем другое.
Кривуля будто опомнился.
- А почему вы еще одетые? - закричал он и подхватил Зойку на руки. -
Сейчас в бассейн брошу, прямо в одежде! А ну, быстро в круг!
Светка и Зойка выбежали в раздевалку. Кривуля стал быстро разобла-
чаться и наконец остался в длинных, почти до колен синих трусах в мелкий
желтый горошек. Сергей, подскочив к столу, в охапку сгреб Виолетту и
молча потащил ее в парную. Кривуля снял трусы, и все могли убедиться,
что он готов к действию.
- Постой, постой! - окликнул атлета Алекс. - У нас так не делают. Все
сообща. Вначале в какуюнибудь игру сыграть надо. В "ромашку", "угадай-
ку", "девятку"...
Тот нехотя поставил девушку на пол.
- Какой из тебя игрок! С перевязанным болтом-то...
- Ничего, я судить буду, - отшутился Алекс. Голый Кривуля, поедая
глазами Виолетту, поддержал товарища:
- Мы с тобой посоревнуемся. Вставим каждой по разу: пусть отгадывают.
Кого отгадают больше, тот выиграл. А с проигравшего - стольник баксов.
- Если и у Сергея шарик, тогда есть смысл, - томно сказала Виолетта,
внимательно рассматривая Кривулину корягу. - Иначе тебя сразу отгадаем.
- Надо вшивать, - криво усмехнулся массажист. Чувствовалось, что он
еще не в своей тарелке. - Хочешь, прямо сейчас, а?
- Правильно, прямо сейчас, - злорадно поддакнул Алекс.
Каратист засмеялся:
- Хватит нам одного инвалида.
В комнату вернулись Светка и Зойка. У них были фигурно выбриты лобки,
но на фоне Виолетты обе имели довольно жалкий вид. У Зойки на бедре
краснел широкий шрам от сведенной татуировки.
- Во что играем? - с преувеличенной веселостью спросила Светка. Она
хорошо знала, что, когда дело доходит до главного, многие отличия стира-
ются.
- Минет-угадайка! - объявил Кривуля. - В банке по сто тысяч.
- Это нечестно! - заявила Зойка. - Нас ты уже знаешь, а ее нет. Пото-
му ее сразу и отгадаешь!
- Сергей никого не знает, - ответил Кривуля. - И потом - как я вас
знаю? Взяла по-другому - поди, разберись!
Для таких целей у них была припасена специальная простыня с двумя
круглыми дырочками. Для страховки атлету и массажисту завязали глаза,
потом они натянули перед собой простыню, выставив в отверстия внуши-
тельного вида отростки. Алекс следил за тем, чтобы все шло по правилам.
Девочки находились по другую сторону простыни и прикладывались к каж-
дому органу ровно на одну минуту. Делали они это буднично и без ка-
ких-либо эмоций, словно наклонялись к фонтанчикам с питьевой водой на
вокзале. Алекс контролировал время.
- Света! - сказал Каратист на Зойку.
- Зойка! - сказал он на Свету.
- Виолетта! - еще до истечения минуты определил он.
Кривуля тоже перепутал Светку с Зойкой, но безошибочно узнал Виолет-
ту.
- Она совсем по-другому делает, - сообщили соревнующиеся свои впечат-
ления Алексу. - Ни с кем спутать нельзя!
- Что она такого особенного делает! - в сердцах переглянулись проиг-
равшие. Победительница скромно улыбалась своей особенной томной улыбкой.
Судья протянул ей два стольника, но Виолетта покачала головой.
- Это девочкам.
Благородство и щедрость несколько смягчили сердца побежденных, и они
изъявили желание продолжить состязание. Теперь девочки, наклонясь, пяти-
лись к испытательным приборам и, в минимальной степени помогая себе ру-
ками, насаживались на них. Контакт тоже продолжался ровно минуту. И сно-
ва победительницей вышла Виолетта, хотя на этот раз результат оказался
не столь наглядным - узнал ее, а может, угадал, только Сергей. Приз
вновь был пожертвован проигравшим.
Закончили "ромашкой". Девочки стали вокруг журнального столика, упер-
шись в него руками, а Кривуля и Каратист пошли по кругу, пропорционально
своим симпатиям уделяя внимание каждой из дам. Расстроенный Алекс, прок-
линая старшего товарища, наблюдал за происходящим из глубокого кресла.
Симпатии явно сосредотачивались на победительнице предыдущих конкурсов,
и закончили свое путешествие оба именно на - ней.
Виолетта первой отправилась в душ, подавая пример товаркам, которые
тоже двинулись следом.
- Для "ромашки" баб мало, - сообщил Кривуля. - Со мной на зоне мужик
чалился, он Братскую ГЭС строил. Там, говорил, их штук по пятнадцать
ставили.
- Можно и здесь поставить, - равнодушно сказал Сергей...
- А в "девятку" там так играли, - когда массажист начинал свои расс-
казы, сбить его с мысли было невозможно. - Девять баб в круг, каждый
участник кладет деньги в пивную кружку, а кружку ставят девятой на спи-
ну. И поехали - по три качка каждой, кто на девятой кончил - забрал приз
себе.
- А бабам отстегивали что-нибудь? - поинтересовался Алекс.
Кривуля задумался. Он любил точность.
- Не говорил. Но я думаю - вряд ли.
- Ты лучше скажи, как тебе Виолетта? - перебил Кривулю Сергей.
- Класс! - тот закрыл глаза. - Даже потраченных бабок не жалко! Хо-
тя...
Он улыбнулся пришедшей мысли.
- Мы их у этих мартышек отберем! Раз они их не выиграли, а за просто
так получили, это будет справедливо! Кстати, если в тюрьму попадете, на
"просто так" в карты не играйте!
- Почему? - удивился Сергей. - А если бабок нет?
- Да потому, что это подлянка! - азартно объяснил массажист. - Нович-
ка зовут в карты играть, он так и говорит: мол, денег нет, сигарет нет,
чая нет, харчей нет... Ничего, короче, нет! А его успокаивают: тогда
сыграем на просто так. Лады? Лады! Откуда ему, бедолаге, знать, что это
на жопу игра! Это он потом узнает, когда проиграет да отпетушат его всем
кагалом...
- Подожди, - встревожился спортсмен. - А как тогда говорить надо? На
что играем?
- Так и говорить: ни на что. Ясно и понятно.
- Нет, - Сергей покачал головой. - Если там так к словам прикалывают-
ся, то все равно правым не окажешься. Что захотят, то и сделают.
- Не скажи, - возразил Кривуля. - Есть закон. Есть Смотрящий. Прав-
да...
Он поскучнел:
- И там закон нарушают. Беспредела сейчас много. По закону вообще пе-
тушить нельзя. Кроме как за дело. Если насильник попадется, особенно ко-
торый детей... Того проткнут по всем правилам. А так - нельзя. Потому
что каждый обиженный - это помощник ментам. Люди от него отвернулись, он
к ним не идет, начинает стучать, в оперчасть бегать...
Кривуля тяжело вздохнул:
- Хотя... Не обязательно петухи стучат. Менты умеют подбирать ключи-
ки, правильных ребят иногда ссучивают. Вот мы сидим здесь, болтаем, все
свои, никого постороннего, а может, завтра мусора все про наши разговоры
узнают!
- Как узнают? Откуда? - переспросил спортсмен.
- Очень просто. Может, стукнет кто. Вдруг, ты стукач или он, - Криву-
ля показал на Алекса. - А может, я. Откуда ты про меня знаешь, а я про
тебя? Я только про себя наверняка знаю...
Вернулись девчонки, и принявший опасное направление разговор прекра-
тился. Подобные выяснения очень часто кончаются драками, а то и поножов-
щиной. Потому что в преступной и околопреступной среде "стучат" очень
многие. Причем хорошие информаторы законспирированы настолько, что на
них никто не может подумать. Блатные это знают, а потому думают на каж-
дого. И часто ошибаются.
- Пойдем ко мне, - пригласил Кривуля. Он явно не перестал получать
удовольствие от нового помещения. В спорткомплексе уже никого не было,
дежурная сидела на выходе, в вестибюле. Не встретив ни одного человека,
компания прошла по застеленному скользким линолеумом коридору к еще не
покрашенной двери. Кривуля отпер замок, и они вернулись в пристройку.
- Класс! - сказал Алекс. - Когда хочешь приходишь, когда хочешь ухо-
дишь... И не видит никто!
- Да! - кивнул гордый хозяин. - Тут такие бардельеро можно устраи-
вать...
Они допили остатки водки. Девчонки больше не хотели, тем более что
закуска кончилась. Парни занюхали дозу рыбьей шкуркой.
- А еще какие подлянки в зоне есть? - спросил спортсмен.
- Их там уйма! - сказал Кривуля с таким достоинством, будто сам их
все и придумал. - Слово надо при себе держать. За неосторожное слово
спрос может быть. Видел, как арестанты на свободе себя ведут? Молчали-
вые, будто заторможенные. Три раза его спросишь, пока ответит. Знаешь,
почему?
- Почему?
- Да потому, что думают, взвешивают, что сказать, да как, да какими
словами... Там вообще лишние слова не в почете. В чужой базар лезть
нельзя! А они нарочно новичка затягивают, чтобы он встрял, а потом ему
спрос учиняют. Я раз на пересылке сам видел: сидят двое и чешут языки:
"А как того чудика звали, который первым в космос полетел? Андрей Гага-
рин?" А второй отвечает: "Да не Андрей, а Сергей!" А рядом мужик, возьми
и встрянь: "Да нет, ребята, его Юрием звали. Юрий Гагарин..."
Кривуля улыбнулся:
- А тем только того и надо. Они сразу к этому мужику подскочили, как
волки: "А ты кто такой? Чего ты в чужой базар лезешь? Кто тебя спрашива-
ет?" Мужик глазами луп-луп: "А чего? Я ничего..." Еле откупился пачкой
сигарет... А там это ого-го, что значит!
Массажист снисходительно похлопал Сергея по плечу.
- Так что помни: попадешь в зону - держи рот на замке.
- Типун тебе на язык! - в сердцах ответил тот.
В наружную дверь сильно постучали.
- Кого это принесло, - буркнул Кривуля и пошел открывать. Алекс дви-
нулся следом.
На крыльце стояли два парня. Было темно, и лиц их различить было
нельзя. Только огоньки сигарет высвечивали массивные подбородки и влаж-
ные, похожие на розовых гусениц губы.
- Кто хозяин? - сразу спросил тот, что повыше.
- Я, - ответил Кривуля.
- А это кто? - рука с зажатой сигаретой указала на Алекса.
- Это мой друг.
- Пусть уйдет. У нас к тебе тихий базар есть.
Кривуля кивнул, и Алекс зашел в пристройку, но остался у двери, вслу-
шиваясь в каждое слово.
- Слышь, брат, непорядок... Ты открылся, бабки делаешь, а "крыши" не
имеешь, никому не платишь... Так не бывает. Хочешь работать, отстегивай
долю.
- Кому? - спокойно спросил Кривуля.
Алекс удивился хладнокровию товарища. Сам он отчетливо чувствовал ис-
ходящую от парней угрозу и ощущал нервное напряжение.
- Нам, - так же спокойно ответил рэкетир.
- А вы кто такие?
- Чего права качаешь?! - агрессивно вмешался второй парень. - Тебе
говорят - плати, значит, плати!
- Ты, брат, чего-то не догоняешь, - рассудительно произнес Кривуля. -
Сразу видно, что зону не топтал. А я восьмерик оттянул! Потому и спраши-
ваю у тебя: кому я деньги должен? Тебе? Тогда назови свое имя, погоняло,
под кем ходишь... Иначе никакого базара нет! Идите дальше фраеров ис-
кать!
- Ты прав, братишка, - снова заговорил первый парень. - Про Боксера
слышал? Мы под ним работаем. Я Ломовик, а он - Бычок.
- Другое дело, - сказал Кривуля. - Только вы ошиблись. У меня есть
"крыша".
- Что за "крыша"? - снова влез Бычок. - Это территория Боксера. Здесь
только он "крыши" делает!
- Вот с Боксером я и разберусь, - закончил разговор Кривуля.
Парни ушли, через несколько минут завелась и отъехала стоявшая в тем-
ноте машина. Кривуля вернулся и запер за собой дверь.
- Слышь, Вовчик, а что теперь будет? - спросил Алекс. Он все еще не
мог успокоиться.
- Да ничего, разберемся, - уверенно ответил он, и Алекс лишний раз
убедился, что тюремные университеты дают хорошую жизненную подготовку.
- Кто приходил? - встретил их вопросом Сергей. Он лениво тискал Зой-
ку, но чувствовалось, что ничем серьезным это не закончится.
- Клиенты, - равнодушно сказал Кривуля. - Я их на завтра записал.
- Пора расходиться, мальчики, - Виолетта встала. - Поздно уже.
Кривуля погладил ее по заду.
- Слушай, Виолетта, завтра идем в кабак. Любой, по твоему выбору, в
какой захочешь. Заметано?
Девушка кивнула.
- Дай телефончик, позвоню, сговоримся.
- Я без телефона живу.
- Тогда мой запиши. Это здесь, на вахте, меня позовут.
- Давай.
Виолетта записала шесть цифр.
- Позвони завтра часов в пять.
- Договорились.
Но Виолетта позвонила из уличного автомата уже через сорок минут и по
совсем другому номеру, который нигде не записывала и помнила наизусть.
- Он их знает. Аж в лице изменился, вспотел весь, говорить не мог. Но
когда Алекс спросил, не признался.
- Хорошо, Мальвина, молодец, - сказал человек на другом конце прово-
да. - Как отработала?
- По-черному.
Это означало, что она выполняла все в натуре и в полном объеме, без
какого-либо обмана или притворства.
Человек сочувственно вздохнул:
- Ну отдыхай, девочка. До свидания.
Опасения Кривули оправдались на все сто процентов. Потому что собе-
седником Виолетты, имеющей оперативный псевдоним Мальвина, являлся под-
полковник милиции Коренев, лучший агентурист Тиходонска, а может, и все-
го Северо-Кавказского региона.
Глава пятая
КОМБИНАЦИИ ЛИСА
"...Гораздо вернее внушить
страх, чем быть любимым: люди
меньше боятся обидеть человека,
который внушал любовь, чем того,
кто действовал страхом. Ведь
любовь держится узами
благодарности, но так как люди
дурны, то эти узы рвутся при
всяком выгодном для них случае.
Страх же основан на боязни,
которая не покидает тебя
никогда".
Hикколо Макиавелли.
Государь
Лис принял звонок Мальвины уже за полночь. Он думал, что это сообще-
ние поставит точку в оперативной работе по РД "Обочина", но за последние
сутки поступила информация, которая окончательно запутывала, казалось
бы, раскрытое дело.
Еще днем в кабинет вошел несколько обескураженный Гусар, выезжавший
на обыск в квартиру Фитиля.
- Ничего не нашли, - сообщил он, однако только эта неудача не могла
вызвать у него такой озабоченности: преступники умеют прятать опасные
улики, и вовсе не каждый обыск дает результат.
- Что-то у нас не стыкуется, - продолжил Гусар. - Проверили его по
датам нападений - в трех случаях у него железное алиби! Последний раз он
вообще с утра напился и попал в вытрезвитель!
- Вот так штука! - изумился Лис.
Но на этом сюрпризы не кончились. Через несколько часов аналогичное
сообщение привез Волошин, отрабатывавший Самсонова. На квартире ничего
не обнаружено, в дни нападений Самсон, как обычно, выполнял обязанности
телохранителя у одного из тиходонских коммерсантов, сопровождал шефа в
деловых поездках, и это видели многие не связанные между собой люди.
Четвертого названного Печенковым соучастника - некоего Григорьева -
вообще установить не удалось. То, что сведений о нем не оказалось в ад-
ресном бюро - понять можно: живет без прописки. То, что его нет в городе
- тоже легко объяснить: испугался и скрылся. Но то, что его никто никог-
да не видел: ни знакомые и соседи самого Печенкова, ни окружение Фитиля
и Самсона, объяснить нельзя никак. Человек не может быть невидимкой. Ес-
ли он не выдуман для отвода глаз.
- Ну что ж... Пойдем доложим начальству, - совсем поскучнел Лис. В
этой ситуации он выглядел полным идиотом. А может, кое-кем и похуже...
- Значит, расклад такой, - подвел итог Колорадский Жук, когда ему
представили собранные материалы. - Печенков дает показания на Королева и
Самсонова. Но они ничем к делу не привязываются, больше того - имеют
алиби. Скорей всего это оговор. Если предположить, что Печенков осведом-
лен о смерти Королева и Самсонова, то все ясно: валить на мертвых - из-
любленный прием этой братии. Но как он в камере мог получить эту инфор-
мацию?
Нырков развалился в кресле и пристально смотрел на Лиса. Тот молчал.
А что тут скажешь? Жук вполне мог знать, что Лис выводил задержанного на
место убийства. А если еще не знает, то наверняка узнает в ближайшее
время. И его умозаключения получат вполне логичное объяснение: непрофес-
сиональные действия начальника оперативного отдела подсказали подозрева-
емому линию поведения и завели следствие в тупик. А то и еще хуже: Коре-
нев расколол задержанного на чернуху, чтобы показать результативность
своей работы. Что возразить? Так и выходит!
Колорадский Жук гипнотизировал Коренева взглядом, будто ожидая, чем
тот сумеет оправдаться. И у Лиса было железное оправдание: про Фитиля
Печенков сказал Лешему в камере, когда еще не знал, что тот убит! Но он
не мог "светить" Лешего! Его надо вообще выводить из дела, потому что
это он. Лис, послал его туда, где его хотели убить! И убили бы, не поза-
боться он сам о себе!
Пауза затянулась, Нырков понял, что оправданий не последует.
- И это двойное убийство в непосредственной близости от ИВС... - за-
думчиво продолжил генерал. - Совпадение? Странное совпадение...
Вернувшись к себе, Лис нарисовал простенькую схему: кружок с фамилией
"Печенков", от него две пунктирные стрелочки, упирающиеся в кружки "Фи-
тиль" и "Вовчик-массажист". Последний фигурант уже установлен - Рогалев
Владимир Иванович, тридцать девять лет, судим в семьдесят шестом за по-
собничество бандитской группе "Призраков", получил восемь лет, отбыл
семь с половиной. После освобождения ни в каких криминальных делах заме-
шан не был. Теперь следовало выяснить, связан ли он с Фитилем и Самсо-
ном. Если он их не знает, значит, Печенков действительно называл всех,
кто пришел на ум... Тогда убийство именно этих двоих действительно ред-
чайшее совпадение!
"Стоп! - оборвал Лис сам себя. - Какое, на хер, совпадение, если эти
"быки" назвали Лешего по псевдониму? Да и вообще, таких совпадений не
бывает!"
Он все же встретился с Мальвиной и дал ей задание. Подробно про-
инструктировал, даже сказал, во сколько по местному телевидению переда-
дут информацию о происшествии. И вот результат: Рогалев знает убитых.
Значит, Печенков связал их не случайно...
Вновь зазвонил телефон.
- Номер не определен, - сообщила система АОН. Не удивляясь, Лис взял
трубку. Ему могли звонить в любое время. И с любого телефона.
- Добрый вечер, Филипп Михайлович! Не разбудил? - мужской голос был
ему совершенно незнаком. - У меня к вам маленький совет. Не лезьте в эту
историю с "Золотым кругом". Дело нехорошее, вспомните "Тихпромбанк".
Хондачев и себе проблемы создал, и вас втягивает. За три тысячи так рис-
ковать не стоит. Лучше держитесь в стороне.
Незнакомец говорил очень спокойно. Чувствовалось, что он очень уверен
в себе.
- Кто говорит? - по инерции задал Лис глупый вопрос.
- До свидания, Филипп Михайлович.
На другом конце линии положили трубку.
В крайнем возбуждении Лис заходил по квартире. Ему было тридцать во-
семь лет, из них шестнадцать - оперативного стажа, конечно, ему приходи-
лось выслушивать угрозы - и лично, и по телефону, и вычитывать в малог-
рамотных писульках... Но все это было давно, когда он еще не стал Лисом,
когда ореол авторитета еще не отбивал у любого желающего охоту припуг-
нуть крутого мента...
В последние годы такого не случалось, да и случиться не могло: после
убийства родственника Шамана, которое в общественном мнении криминально-
го Тиходонска напрямую связывалось именно с ним, после того как неиз-
вестные жестоко расправились с группой "отморозков", убивших его друга,
после внезапной кончины самого Шамана, происшедшей как раз тогда, когда
тот стал на его пути, в городе не нашлось бы самого отпетого и конченого
наркомана, который вздумал бы испытать судьбу. Но поздний звонок пока-
зал, что сейчас такие люди появились...
Лис подошел к окну, прижался лбом к стеклу. Он жил на восьмом этаже
шестнадцатиэтажной "свечки" на Большом проспекте, и внизу расстилался
центральный район города, который так и назывался Центральным. Вдоль
Большого тянулась редкая цепочка работающих фонарей, ярко освещенные
витрины дорогих магазинов, баров и казино создавали ощущение праздника.
Прилегающие к проспекту улицы тонули в темноте, там царили будни, бес-
цельно шлялись ватаги пьяных или обкуренных малолеток, которые, как хо-
рошо известно профессионалам, опасны своей непредсказуемостью и немоти-
вированной жестокостью, искали своих жертв грабители и насильники, ком-
пенсировали собственную ущербность подогретые водкой хулиганы, спешили
домой припозднившиеся граждане, надеющиеся разминуться с опасностями но-
чи.
В километре от "свечки" располагался Центральный райотдел и городской
ИВС, неподалеку находился двор, в котором Колеров завалил напавших на
него бандитов, где-то в ночи скрывался сам Леший, которому он запретил
возвращаться домой, где-то в ночи спокойно храпел, жрал или спаривался
выдавший его иуда, где-то в ночи сидели, выпивали, закусывали и обсужда-
ли ситуацию люди, от которых только что поступило предупреждение.
Это были, несомненно, очень осведомленные люди, они знали, сколько
ему платит Хондачев, хотя деньги передаются наедине, из рук в руки и ни-
какими расписками, естественно, не оформляются. И действуют серьезно: не
стали привязывать к дверной ручке гранату, стрелять в окно или прибегать
к другим столь же дешевым, сколь и привлекающим внимание методам устра-
шения, но нет никакого сомнения в том, что они без колебаний прибегнут к
ним, когда сочтут нужным убрать его с дороги... Сам факт звонка говорит
о многом. Они знают оперативные возможности Лиса и наверняка допускают,
что он может их вычислить, но не боятся его, не боятся всей стоящей за
ним милицейской системы...
Потому что речь идет об одном миллионе долларов, а когда в ходу такие
суммы, люди не боятся ничего. Кроме выстрела в лоб или очереди поперек
живота. Но, даже боясь непосредственной физической расправы, они забыва-
ют о ней, когда думают о больших деньгах. И сейчас, выпивая, закусывая и
обсуждая, как подействовал на мента ночной телефонный звонок, они не
представляют себе, что надежная входная дверь может в клубах дыма с си-
лой влететь в квартиру, а в проеме появятся две-три фигуры в масках, с
готовыми к бою автоматами.
Лис почувствовал, что стоящие на узорчатом дубовом паркете босые ноги
замерзли, и перешел из кабинета в зал с лежащим на полу пушистым, прият-
но пружинящим ковром, открыл бар, перебрал бутылки, выбрал затянутый в
мягкий бархатный мешочек овал "Королевской короны", налил в высокий,
чуть расширяющийся кверху стакан, бросил пять кубиков льда, несколько
ломтиков лимона и сел в удобное мягкое кресло, потряхивая кистью и слу-
шая легкое звяканье о стекло и глухое постукивание кубиков друг о друга.
В последнее время, вопреки распространенному мнению, что "это тот же
самогон", виски вошло в моду, и Лис, пробуя различные сорта, приучил се-
бя к нему. Оказалось, что если пить правильно, то это интересный и при-
ятный напиток. Лис сделал ряд открытий: например, что наиболее известный
"Джонни Уокер" имеет целых четыре сорта: от самого демократичного, вы-
держкой до семи лет "красной марки", до аристократической двадцатипяти-
летней "голубой марки", ценой по миллиону двести за бутылку. Но по вкусу
ему пришлись не отличающиеся сногсшибательной ценой, но гораздо более
мягкие "Джек Колсон", "Чивас Ригал" и "Королевская корона".
Увлечение виски не характерно для обычного сотрудника милиции, зарп-
лата которого позволяет пить только отечественную водку, да и трехком-
натная, хорошо отремонтированная и со вкусом обставленная квартира у
одинокого подполковника встречается нечасто. И сейчас, потягивая охла-
дившуюся, мягко обжигающую язык янтарную жидкость, Лис внезапно прислу-
шался к себе: а кем, собственно говоря, он себя ощущает?
Только что поступившая угроза не связана с его милицейской дея-
тельностью: достаточно сделать шаг в сторону, и серьезные люди про него
больше никогда не вспомнят. Укрывательство агента, совершившего двойное
убийство, тоже совершается вопреки закону и требованиям служебных
инструкций. Когда Леший с перекошенным лицом рассказал ему о происшед-
шем, он был обязан без лишних сантиментов задержать его и доставить в
Центральный райотдел. Вот желание установить преступников по РД "Обочи-
на" выдает в нем старого мента... Но если бы он легко отказывался от,
своих обязательств и предавал людей, которых сам же втянул в скверную
историю, то и желания разбираться с дорожными разбойниками у него бы
точно не было...
"В первую очередь найти иуду, продавшего Лешего, - размышлял Лис,
мелкими глотками смакуя виски. - Одновременно хорошенько просветить это-
го Рогалева по кличке Кривуля... И, конечно, вычислить авторов предуп-
реждающего звонка..."
Он хотел вернуться в кабинет и дочертить начатую схему, но поленился.
К тому же он знал, с чего начинать. Про "Золотой круг" он разговаривал
только с одним человеком - сотрудником ОБЭП, изъявшим у Хондачева доку-
менты.
"Надо поинтересоваться в Центральном, как вдет работа по Фитилю и
Самсону", - подумал Лис, допивая виски. Часы показывали четверть четвер-
того. На сон и личную жизнь оставалось три часа. Во взбудораженном мозгу
не было и признаков усталости.
Стараясь не производить шума, он открыл дверь спальни и чуть задер-
жался на пороге. Из Темноты веяло покоем и уютом. Ни спальный гарнитур,
ни мягкий ковролин, ни другие неодушевленные атрибуты комфорта не спо-
собны сами по себе создать такую атмосферу. Только живое тепло, чуть
слышное ровное дыхание, почти неуловимый аромат тонких духов...
Лис сбросил халат и, прекрасно ориентируясь в темноте, скользнул под
легкое одеяло. В эпицентре покоя и уюта находилось юное горячее тело,
лежащее на боку, как всегда, на его половине. Еще не зная, что будет в
следующий момент, он без определенной цели провел ладонью сверху вниз,
остро ощущая хрупкое плечо, тонкую руку, волнистый рельеф ребер, сужение
талии, расширяющуюся линию бедер...
Этого хватило, чтобы появилось предчувствие того, что произойдет в
ближайшие минуты. Его действия приняли целенаправленный характер. Ладонь
исследовала гладкие ягодицы, потом медленно перевалила через выступающую
косточку таза и нащупала мохнатый треугольник с остро подбритым нижним
углом, чтобы не вытарчивал при демонстрации купальников. Предчувствие,
переросло в уверенность. Но пока это была уверенность одного человека,
второй спал и никак не проявлял своих намерений. Надо было или разбудить
его и спросить, или, взяв в подельники Морфея, попытаться вообще обойти
его волю. На языке Уголовного кодекса это называлось изнасилованием с
использованием беспомощного состояния потерпевшей.
Будто устраиваясь поудобней. Лис обнял Ребенка и перевернул на спину.
Девушка что-то пробормотала, но дыхание оставалось по-прежнему ровным и
спокойным. Тогда он медленно снял одеяло. В лунном свете матово белели
вольготно раскинутые длинные, тонкие ноги. Левая вытянута, правая отбро-
шена в сторону и согнута, так что ступня упирается в левую коленку. Как
шлагбаум. Очень осторожный Лис нырнул вниз и, затаив дыхание, принялся
выпрямлять ее, будто просто так, без специального умысла. Проснется или
нет?
Многие женщины не любят, когда их будят. Успел прорваться - твое
счастье, хотя потом и придется выслушать кучу упреков, но это потом,
когда дело сделано. Не успел - только настроение испортишь да обломаешь
настрой, что, по словам докторов, ведет к импотенции; Как относится к
внезапным побудкам Ребенок, Лис еще не имел возможности выяснить. Это
первая попытка. Хотя ясно, что отказа не будет, девочка любит это дело.
И все же сердце колотилось. Они занимались любовью весь вечер, после
последнего раза у нее даже не было сил пойти помыться, но сейчас, когда
воля девушки скована сном и ответного волеизъявления не происходит, в
сексе появился элемент новизны, обостряющий чувства и усиливающий воз-
буждение. "Беспомощное состояние"... Один из элементов изнасилования...
И как ни странно, он стимулирует желание! Сейчас все понарошке, никакого
изнасилования здесь нет, это игра, но отчего она такая увлекательная,
когда в обоюдном акте за двоих действует только один человек?
Неужели в каждом мужчине сидит насильник? Лису часто говорили это
схваченные "на горячем" любители "клубнички". Они вроде бы хотели преу-
меньшить свою вину: если такова природа, то против нее не попрешь, с
каждым может случиться... А он всегда поступал с ними одним и тем же об-
разом, без всякого понимания, сочувствия и снисхождения, Даже тогда,
когда объективной необходимости; буцкать их и не было: это уже выходило
за пределы раскрытия, просто шло переубеждение, воспитательный процесс,
хотя и не входящий в функции уголовного розыска. Но опера ведь тоже лю-
ди...
Однажды то же самое сказал врач-психиатр, емуто не было необходимости
в чем-то оправдываться, он ссылался на Фрейда, приводил многочисленные
примеры из жизни исторических фигур и был довольно убедителен, но, когда
