даже малейших признаков волнения: ни пряди волос, нарушенной нервными
пальцами, ни бледности покрытого косметикой лица, говорящей о внутреннем
страхе.
Однако не было еще кого-то в ле Классик, кто занимал бы столь высокое
положение, обеспечивающего наличие отдельного телефона и кабинета. Часть
уравнения пока отсутствовала... говоря о том, что другая интуитивно
подтверждалась. Он сам обязан найти недостающие ответы. Хамелеон был
заброшен во вражеский лагерь, убежденный, что его никто не опознает. Он
был человеком пробирающимся через неизведанные джунгли, инстинктивно
определяющим свой путь и отыскивающим места, где могли быть расставлены
ловушки и зная способы, как избежать их. Хамелеон был профессионалом
высокого полета.
Они подошли к лестнице и начали подниматься. Справа внизу
располагался небольшой телефонный узел. Оператор, мужчина средних лет,
одетый в строгий костюм, что-то тихо шептал в микрофон. Борн остановился
на седьмой ступени. Теперь он видел человека в профиль: часть головы,
редкие седые волосы и то, как они охватывали ухо. Он видел этого человека
прежде! Но где? в прошлом... в прошлом, поглощенным мраком беспамятства,
но где изредка вспыхивали светлые зарницы. Взрывы, дым, сильные порывы
ветра, сменяющиеся напряженной тишиной. Что это было? Где это было? Почему
боль снова пронзила его, начиная с глаз? Седоволосый начал поворачиваться
в кресле. Джейсон мгновенно отвернулся, прежде чем их взгляды могли
встретиться.
- Я вижу, месье, вы обратили внимание на наш уникальный коммутатор, -
промолвила мадам Лавьер. - Эта оригинальность, по нашему мнению, выгодно
отличает ле Классик от других магазинов в этом районе.
- Как это понимать? - осведомился Борн, продолжая подниматься по
лестнице.
- Когда клиенты звонят сюда, то им отвечает не обычный женский голос,
а хорошо поставленный мужской баритон производит неотразимое впечатление.
Кроме того, он имеет под руками всю необходимую информацию.
- Прекрасный ход!
- Другие мужчины тоже так считают. Особенно, когда они обсуждают по
телефону вопросы об оплате. Они предпочитают строго конфиденциальную
беседу. В наших лесах не охотников, месье.
Наконец, они добрались до просторного кабинета мадам Лавьер. Все
пространство было заполнено рисунками, фотографиями моделей и манекенщиц,
которые перемещались с фотографиями очень красивых и очень богатых людей,
сфотографированных во время отдыха в самых экзотических местах Европы. Сам
воздух был пропитан косметикой и шармом.
- Садитесь, месье, - ему была предложена коллекция бутылок, из
которой он выбрал бренди. - Я хочу попытаться завербовать самого Рене,
если только найду его.
- Кто будет возражать, но не я. Весьма любезно с вашей стороны и я
думаю, что ваш выбор будет превосходным. У меня инстинкт относительно
вкуса, а ваш - весь в этом кабинете. И он вполне меня устраивает.
"Кем был тот человек за коммутатором? Где я мог его видеть?"
- Вы так великодушны, месье.
- Только тогда, когда этому есть гарантии, - заметил Борн, продолжая
стоять. - Я хочу повнимательней рассмотреть эти фотографии. Вижу целый ряд
знакомых, если не друзей. Многие из них прошли через багамские пляжи и не
раз.
- Уверена, что это так, - согласилась она. - Я не буду долго
отсутствовать, месье.
"Конечно она не будет, - подумал Борн, когда старший партнер ле
Классик удалилась из кабинета. - Мадам Лавьер не приходится думать об
отдыхе, она должна вернуться как можно скорее и принести с собой наиболее
экстравагантные вещи. Поэтому, если в комнате есть что-то, что может
пролить свет на ее посредничество с Карлосом, или на ее участие в
проведении некоторых операций, оно должно быть найдено очень быстро. И
если это здесь, то оно либо на столе, либо где-то поблизости от него".
Джейсон обошел величественное кресло со стороны стены, как бы отдавая
дань фотографиям, но продолжая внимательно разглядывать стол. Там
находились многочисленные счета, списки, письма и распоряжения, многие из
которых сопровождались подписью мадам Лавьер. Адресная книга была раскрыта
на странице с четырьмя именами. Он приблизился, чтобы получше их
разглядеть. Каждая запись представляла какую-нибудь компанию, с которой
производились деловые расчеты. Он попытался запомнить каждую компанию,
каждый телефон. Борн уже собирался еще раз повторить их про себя, как его
глаза наткнулись на край индексной карточки. Это был только край, вся она
была под стоящим тут же телефоном. И было еще что-то, тусклое едва
различимое. Кусок прозрачной ленты, наложенный вдоль края карточки,
прикрепляющей ее к столу. Сама лента была относительно новой, недавно
приклеенной поверх толстой бумаги. Она была чистая, без загнутых и рваных
краев.
"Инстинкт..."
Борн приподнял телефон, чтобы чуть отодвинуть его. В этот же миг
раздался звонок и его вибрация резко ударила Джейсона в руку. Он поставил
его на стол и отсутствующий взгляд его обежал кабинет. В этот же момент в
кабинет вошел мужчина в рубашке без пиджака. Он остановился, внимательно
уставившись на Борна. Его взгляд был настороженным, но скрытым. Телефон
зазвонил второй раз. Человек быстро подошел к столу и снял трубку.
- Хэлло? - стояла тишина, пока он слушал, опустив голову и
сконцентрировавшись на разговоре. Он был среднего возраста с напряженным
лицом, отлично развитой мускулатурой и хорошо загоревшей кожей, цвет
которой свидетельствовал о том, что этот загар накапливался годами.
Положив трубку, он снова посмотрел на Борна.
- А где Жакелина? - поинтересовался он по-французски.
- Немного медленнее, пожалуйста, - ответил Джейсон, используя
английский. - Мой французский не очень-то хорош.
- Извините! - воскликнул бронзовый человек. - Я разыскиваю мадам
Лавьер.
- Хозяйку?
- Где она?
- Истощает мои капиталы, - Джейсон улыбнулся и поднес стакан ко рту.
- О... А кто вы такой, месье?
- А вы?
Человек продолжал изучать Борна.
- Рене Бержерон.
- О, мой бог! - воскликнул Джейсон. - Она как раз направилась
разыскивать вас. Вы чудесный человек, мистер Бержерон. Она сказала, что я
должен смотреть на ваши модели, как на работу выдающегося мастера, еще не
достигшего настоящих высот. - Борн снова улыбнулся. - Именно вы причина
того, что я собираюсь телеграфировать на Багамы о переводе приличной суммы
денег.
- Вы очень приятный человек, месье. И я должен извиниться за свое
вторжение.
- Гораздо лучше, что это вы ответили на телефонный звонок, а не я.
Меня бы неправильно поняли.
- Покупатели, поставщики - все они полные идиоты. С кем имею честь
разговаривать, месье?
- Бриггс, - буркнул Джейсон, не имея ни малейшего понятия, откуда
пришло ему на ум это имя, и несколько изумленный этим обстоятельством. -
Чарльз Бриггс...
- Приятно с вами познакомиться! - Бержерон протянул руку. Пожатие
было крепким. - Вы сказали, что Жакелина ищет меня?
- Мне так показалось, хотя я не уверен.
- Я разыщу ее, - Бержерон быстро вышел.
Борн мигом подскочил к столу, не отводя глаз от двери, и протянул
руку к телефону. Затем небрежно отодвинул его в сторону, освобождая
индексную карточку. На ней было записано два телефонных номера. Первый был
для связи с Цюрихом, второй, очевидно, парижский.
"Инстинкт..."
Он оказался прав. Кусок прозрачной ленты был единственным знаком, в
котором он нуждался. Внимательно изучив номера, запоминая их, он поставил
телефон на место и отошел от стола. Через несколько секунд в аккуратный
кабинет влетела мадам Лавьер с полудюжиной платьев, переброшенных через
руку.
- Я встретила на лестнице Рене, и он вполне одобрил мой выбор. Он
сообщил мне, что ваше имя Бриггс, месье.
- Я должен был сам вам представиться, - криво улыбнулся Борн, уловив
в ее голосе недовольство. - Но мне кажется, вы не спрашивали об этом.
- Может быть... "Следы в лесу", месье. Я принесла вам целый карнавал!
- она аккуратно разложила платья на стульях. - Я искренне убеждена, что
это наилучшие образцы, которые продал нам Рене.
- Продал вам? - удивился Джейсон. - Так он здесь не работает?
- Обыкновенная игра слов. Его студия в конце коридора, но это святое
место. Даже я дрожу, когда мне приходится туда входить.
- Платья великолепны! - воскликнул Борн, переходя от модели к модели.
- Но я не хочу заваливать ее платьями. Надо лишь слегка задобрить ее,
чтобы восстановить мир, - добавил он, указывая на три платья. - Я возьму
эти.
- Прекрасный выбор, месье Бриггс!
- Упакуйте их, если не трудно.
- Конечно, месье. Вашей подруге очень повезло.
- Она хороша в компании, но сущий ребенок, причем весьма избалованный
ребенок. К сожалению, я долго отсутствовал по делам, и чтобы
компенсировать недостаток внимания, я хочу привести ей вот это. Это
поможет восстановить мир! - улыбнулся он, доставая бумажник.
- Одна из наших продавщиц подсчитает все вместе, месье, - мадам
Лавьер нажала кнопку внутренней связи.
Борн внимательно наблюдал за ней, готовый прокомментировать ответ
Бержерона на звонок, если женщина заметит небольшое смещение телефона со
своего места. Но она продолжала разговор с продавщицей по внутренней
связи.
- Еще бренди, месье? - осведомилась она, закончив разговор.
- С большим удовольствием, мадам, - Борн протянул стакан. Мадам
Лавьер взяла его и подошла к бару. Джейсон понимал, что время
осуществления его планов еще не наступило. Оно подойдет очень скоро, когда
он будет расплачиваться, но не сейчас. А сейчас, тем не менее, он может
продолжить строительство фундамента отношений с управляющей ле Классик.
- Этот модельер Бержерон, по вашим словам, заключил с вами особый
контракт?
Она повернулась со стаканом в руке.
- О, да. У нас весьма тесный круг. Мы работаем почти как одна семья.
Джейсон взял протянутый ею стакан, кивнул в знак благодарности и сел
в кресло перед столом.
- Весьма конструктивный подход, - многозначительно проговорил Борн.
В этот момент вошла та самая продавщица, с которой он разговаривал в
торговом зале. В ее руке находился журнал.
- Какова общая сумма, мадам? - обратился он к Лавьер.
- Около 30 тысяч франков, месье, - ответила она, наблюдая за его
реакцией с выражением большой хищной птицы.
Но ничего такого не произошло. Джейсон спокойно вынул из бумажника
шесть банкнот по пять тысяч франков и протянул их ей. Мадам Лавьер кивнула
и отдала их продавщице, которая вышла из кабинета вместе с платьями.
- Все будет упаковано и доставлено сюда, месье, - она подошла к столу
и села. - Потом вы сможете отправиться домой, месье. Это должно быть
чудесно.
Время подошло!
- Последняя ночь в Париже перед возвращением в детский сад, -
произнес он, поднимая стакан после импровизированного тоста.
- Да, вы же упомянули, что ваша подруга очень молода.
- Ребенок, как я сказал, что и есть на самом деле. Я же, как мне
кажется, предпочитаю компанию более зрелых женщин.
- Вы, вероятно, очень ее любите, - заметила мадам Лавьер, чуть
касаясь своих волос. - Вы покупаете ей такие дорогие и роскошные вещи.
- Меньшая цена позволила бы ей отказаться от них.
- Да, действительно.
- Она моя третья по счету жена. Наша жизнь крепко привязана к
Багамам.
- Понимаю, месье.
- Разговор о Багамах несколько минут назад навел меня на одну мысль.
Почему вы думаете я спросила вас о Бержероне?
- И какая же это мысль?
- Вы очень любопытны. Да, вы можете подумать, что я очень стремителен
в своих суждениях. Уверяю вас, вы ошибаетесь. Но когда что-то задевает
меня, я начинаю над этим задумываться... Поскольку Бержерон работает
исключительно на вас, то не приходила ли вам когда-нибудь мысль открыть
филиал на островах?
- На Багамах?
- Можно южнее, например в Карибах.
- Месье, Сен-Оноре сам по себе иногда нам кажется больше, чем мы
можем обеспечить. А острова потребуют дополнительных финансовых влияний и
сил, месье Бриггс!
- Весь ключ в начальных ценах. Это то, что вы называете начальным
взносом. Он высок, но не очень. В шикарных отелях и клубах это обычно
зависит от от того, как вы организуете управление предприятием.
- Все это требует обсуждений, месье.
- Если у вас есть время, давайте поболтаем об этом за обедом. Это моя
последняя ночь в Париже.
- А вы предпочитаете компанию более зрелых женщин, - заключила она, и
маска вновь треснула в улыбке.
- Телефон, мадам.
- Это можно организовать, - сказала она, берясь за трубку.
Телефон... Карлос...
Мари шла через толпу к кабине телефонного комплекса на улице Вожирар.
Она сняла комнату в отеле Мюрей, положила кейс на столик и просидела в
комнате почти двадцать две минуты. Дольше она не могла тут оставаться. Она
сидела в кресле лицом к чистой стене, думая о Джейсоне, о всех ужасах
последних восьми дней, которые вовлекли ее в водоворот событий против ее
воли. Джейсон... деликатный, напуганный и загадочный Джейсон Борн.
Человек, в котором так много мужской силы и еще, что весьма странно,
сострадания. Когда и откуда он появился, этот предмет ее любви? Кто научил
его искать дорогу через темные окраины Парижа, Марселя и Цюриха? Возможно,
он откуда-то издалека, с Востока... А что для него Восток? Как он сумел
выучить языки? И что это за языки? Или язык?
"Тао".
"Че-сай".
"Там-Квуан".
Это был другой мир, о котором она ничего не знала. Но она знала
Джейсона Борна или человека, которого зовут Джейсон Борн, и она держалась
за ту порядочность, которая находилась в нем. О, мой бог, как же она
любила его!
Илич Рамирес Санчес... Карлос... Что связывает его с Джейсоном
Борном?
"Останови его", повторяла она сама себе, сидя в одиночестве. А затем
она сделала то, что, как она видела, множество раз проделывал Джейсон. Она
вскочила с кресла, как будто физическое действие могло рассеять окружавший
ее туман или поможет ей прорваться через него.
"Канада". Она должна достичь Оттавы и отыскать причины, почему смерть
Петера, а точнее его убийство, до сих пор держалось в секрете. Это было
лишено здравого смысла! Мари всем сердцем возражала против этого. Петер
тоже был порядочным человеком, которого прикончили непорядочные люди. Ей
должны рассказать, почему все так происходит, или она сама должна раскрыть
тайну этого убийства. Она должна кричать на весь мир о том, что она знает
и говорить всем: "Сделайте что-нибудь!"
С этими мыслями она вышла из отеля, взяла такси до улицы Вожирар и
заказала разговор с Оттавой. Она с нетерпением поджидала разговора возле
кабины. Раздражение ее росло, пальцы судорожно мяли незажженную сигарету.
Когда раздался звонок, она даже не успела размять ее полностью. Звонок все
еще не прекращался. Она открыла стеклянную дверь и вошла внутрь кабины.
- Это ты, Алан?
- Да!
- Алан, что за чертовщина происходит? Петер убит, и ни одна газета не
поместила ни строчки, ни одна радиостанция не передала ни слова! Я даже не
уверена, что посольство что-то знает об этом! Все происходит так, как
будто всем наплевать на его гибель! Что вы там делаете?
- То, что нам говорят. И это же следует делать тебе!
- Что!? Ведь это же был Петер! Он был моим лучшим другом! Послушай
меня, Алан...
- Нет! - резко оборвал он ее. - Лучше ты слушай! Немедленно убирайся
из Парижа! Немедленно! Возьми билет на ближайший рейс. Если у тебя есть
какие-то трудности, посольство поможет их разрешить, но разговаривай лишь
с послом, ты меня поняла?
- Нет! - закричала Мари. - Я не понимаю! Петер убит, а вам на него
наплевать! Все, что ты говоришь, это бюрократическая возня. Не влезай в
нее, Алан! Ради бога, не влезай!
- Держись от этого подальше, Мари!
- От чего "этого"? Это то, о чем ты мне не говоришь?
- Я не могу! - Алан понизил голос. - Я тоже ничего не знаю. Я только
передаю тебе то, что я должен тебе сказать.
- Кто приказал тебе это?
- Ты не должна спрашивать о таких вещах.
- А я спрашиваю!
- Послушай меня, Мари. Я не был дома уже почти сутки. Я ждал здесь
твоего звонка около двенадцати часов. Попытайся понять меня, что это не я
уговариваю тебя возвращаться. Все приказы исходят от правительства.
- Приказы? Без объяснений?
- Так это делается... Я и так сказал слишком много. Они хотят, чтобы
ты покинула Париж. Они хотят его изолировать... вот таким образом.
- Мне очень жаль, Алан, но это не способ решать дела. Прощай!
Она повесила трубку, а затем стала сжимать и разжимать руки, чтобы
унять в них дрожь. О, мой бог! Они пытаются убить его. Но почему?
Строго одетый человек на коммутаторе переключил все входные линии на
сигнал "занято". Он делал так один или два раза в сорок минут или в час
лишь для того, чтобы проветрить голову и выбросить из нее все те глупости,
которые ему приходилось говорить в течение последних минут. Потребность в
отдыхе была особенно необходима при чрезмерных напряжениях. Он только что
провел несколько подобных минут, беседуя с женой депутата, которая
пыталась скрыть от мужа цену одной сумочки, и хотела получить счет за
несколько. Хватит! Ему действительно необходимо несколько минут отдыха.
Ирония судьбы убивала его. Не так уж много лет прошло с тех пор,
когда за таким же коммутатором сидели те, кто обслуживал его. В его
компании в Сайгоне и на его обширной плантации в дельте Меконга. А сейчас
он сам находится за таким коммутатором в пропитанном парфюмерией окружении
Сен-Оноре, обслуживая тех, кто управлял этим окружением. Один английский
поэт очень хорошо сказал: "В жизни много нелепых превратностей, которые не
может вообразить никакая философия".
Он услышал смех на лестнице и взглянул наверх. Жакелина уходила рано
и, без сомнения, с одним из высокопоставленных ее знакомых. Не было
вопроса в том, что у нее был талант по откачке золота даже из особо
охраняемых шахт, и даже алмазов от де Бира. Ему не было видно этого
человека, тот находился по другую сторону от Жакелины, и его голова была
как-то странно повернута в сторону.
Потом на какой-то момент он увидел его и их взгляды встретились. Это
было сжатие и взрыв одновременно. Седовласый оператор на миг замер. Он не
верил своим глазам, продолжая рассматривать лицо, которое он уже не видел
много лет! О, боже мой, это он! Из ночных кошмаров жизни и смерти за
тысячу миль отсюда. Это был он!
Человек поднялся из-за коммутатора, как бы находясь в глубоком
трансе. Он уронил микрофон на коммутатор, и тот задел переключатель
внешней линии. Помещение наполнилось разговорами и разноголосицей входных
звонков. Человек прошел по проходу, стараясь приблизиться к лестнице,
чтобы получше рассмотреть Жакелину и ее гостя. Гостя, который был убийцей,
подобных которому трудно было представить. Ему говорили, что он может
встретить его, но он никогда в это не верил. Но теперь поверил! Это был
тот самый человек!
Он отчетливо видел эту парочку. Видел его. Они спускались по
центральному проходу прямо к выходу. Он должен остановить их! Остановить
ее! Но выбежать и окликнуть ее, означает смерть! Пуля в голову последует
незамедлительно. Они подошли к дверям, "он" открыл их и пропустил ее
вперед к выходу на тротуар.
Он повернулся и кинулся к лестнице, сокрушая все на своем пути.
Молнией взлетев по ней, он подбежал к открытой двери студии.
- Рене, Рене! - закричал он, врываясь туда.
- В чем дело? - обескураженно взглянул на него Рене.
- Тот человек с Жакелиной, кто он? Сколько времени он здесь
находился?
- Скорее всего, он американец, - заявил модельер. - Его зовут Бриггс
и он весьма богатый бизнесмен. За сегодня он значительно поднял нашу
прибыль.
- Куда они направились?
- Понятия не имею.
- Но она ушла вместе с ним!
- Наша Жакелина всегда ласкова и делает правильный выбор, не так ли?
- Найди их! Останови ее!
- Но почему?
- Он "знает"! Он убьет ее!
- Что!?
- Это он! Я клянусь тебе в этом. Это - Кейн!
15
- Этот человек - Кейн, - резко проговорил полковник Джек Маннинг, как
если бы ожидая нападения со стороны трех из четырех штатских,
присутствующих за столом совещаний в Пентагоне. Каждый из них был старше
его, и каждый считал себя большим, чем полковник, экспертом. Никто не был
готов признать, что армия получила информацию там, где каждая организация,
представляемая присутствующими здесь штатскими, потерпела неудачу. Мнение
четвертого из присутствующих в расчет не бралось. Он был членом Комитета
Конгресса по надзору и поэтому пользовался лишь уважением, но не более
того. - Если мы не примем меры сейчас, - продолжал Маннинг, - даже с
риском разоблачения всего, что мы выяснили, он вновь проскочит сквозь наши
сети. Как утверждают агентурные данные, одиннадцать дней назад он
находился в Цюрихе. И мы полагаем, что он еще там. Это Кейн, джентльмены!
- Это только заявление, - произнес лысеющий, похожий на птицу,
академик из Совета Национальной Безопасности, когда прочитал материалы по
Цюриху, розданные каждому члену совещания. Его звали Альфред Джиллет, и он
был экспертом по проверке политической благонадежности. К тому же, он имел
мстительный характер и массу знакомств в высоких кругах.
- Я нахожу это сообщение чрезвычайным, - заметил Питер Ноултон,
помощник директора ЦРУ, человек пятидесяти пяти лет, который увековечивал
век людей сороковых годов. - По нашим сведениям Кейн был в Брюсселе, а не
в Цюрихе, и в то же самое время - одиннадцать дней назад. У нас почти не
бывает ошибок.
- Посмотрим, - промолвил третий штатский, который пользовался тут
абсолютным авторитетом. Он был здесь старшим и его звали Дэвид Эббот,
бывший олимпийский чемпион по плаванию и его интеллект дополнял его
физические совершенства. Сейчас ему было далеко за 60, но он был в
отличной форме. Дэвид знал, о чем говорит, Кстати, это отлично понимал и
полковник Маннинг. И хотя Дэвид Эббот был постоянным членом
могущественного Пятого Комитета, но он был постоянно связан с ЦРУ, начиная
с момента его возникновения в недрах УСС. Немой Монах - это прозвище дали
ему, как руководителю многих тайных операций, его коллеги по
разведывательной работе. - В мое время в управлении, - хихикнул Эббот, -
источники весьма часто вступали как в противоречие, так и в согласие.
- У нас имеются самые разнообразные методы проверки данных, -
настаивал помощник директора. - Здесь нет никакого неуважения, мистер
Эббот, но наша система работает весьма эффективно.
- Это ведь только оборудование, а не проверка. Но я не хочу спорить,
налицо разногласие: Брюссель или Цюрих.
- Информация из Брюсселя абсолютно достоверна, - твердо настаивал
Ноултон.
- Давайте послушаем его, - произнес лысеющий Джиллет, поправляя очки.
- Мы всегда можем вернуться к Цюриху, так как все это перед нами и, кроме
того, наши источники представляют еще кое-что, хотя это и не входит в
противоречие ни с Брюсселем, ни с Цюрихом. Это произошло более шести
месяцев назад.
Эббот мельком взглянул на Джиллета.
- Полгода назад? Не помню, чтобы Комитет получал хоть какую-нибудь
информацию о Кейне.
- Это не имело абсолютного подтверждения! - воскликнул Джиллет. - Мы
не должны обременять Комитет необоснованной информацией.
- Это тоже только заявление, - заметил Эббот, не требуя никаких
уточнений.
- Конгрессмен Уолтерс, - прервал разговор полковник, глядя на
представителя комитета по надзору, - имеются ли у вас вопросы, прежде чем
мы продолжим?
- Есть, черт возьми, - проговорил, растягивая слова, блюститель
законов из штата Теннеси. Его интеллигентные глаза осмотрели
присутствующих, - но поскольку я тут новый человек, то вы можете
продолжать, а я найду момент, чтобы их задать.
- Очень хорошо, сэр, - произнес Маннинг и кивнул представителю ЦРУ
Ноултону. - Так что там относительно Брюсселя одиннадцать дней назад?
- Был убит человек на площади Фонтанов. Это был, как оказалось,
подпольный торговец алмазами, связанный с Западом и с Москвой. Он работа
через отделение советской фирмы "Рос-Алмаз", находящейся в Женеве. Эта
фирма часто совершает подобные сделки. Мы считаем, что это один из
способов, каким Кейн мог реализовать свои капиталы.
- Что связывает это убийство с Кейном? - засомневался Джиллет.
- Во-первых, способ убийства. В качестве оружия была использована
длинная игла, введенная в нужной место с хирургической точностью. Убийство
было совершено в толпе, в середине дня. Кейн и раньше использовал подобный
способ.
- Очень близко, но без подтверждения, - заключил полковник Маннинг. -
Эти люди были замешаны в большой политике, так что их судьбу могли решить
и другие силы.
- Действительно, похоже, - заметил Эббот. - Около года назад два
подобных случая произошли в Англии. Оба убийства очень подходят к Кейну.
- Может быть и другими силами, но с помощью Кейна, чтобы избежать
излишнего риска, - предположил Ноултон.
- Или с помощью Карлоса, - добавил Джиллет, повышая голос. - Ни
Карлос, ни Кейн не связываются с политикой. Они всегда работают по найму.
Почему же всегда, когда обнаруживается цепочка убийств, мы приписываем ее
Кейну?
- Мы делали так всякий раз, - заметил Ноултон, - потому что источники
информации, не связанные друг с другом, дают нам одинаковую информацию.
Поскольку информаторы не знают о существовании друг друга, то очень трудно
предположить наличие сговора.
- Все это очень кстати, - не согласился с ним Джиллет.
- Вернемся к Брюсселю, - вновь вступил в разговор полковник. - Если
это был Кейн, то почему он прикончил маклера из "Рос-Алмаз"? Он же
использовал его.
- Подпольный маклер, - поправил полковника Ноултон. - И это в каждом
сообщении согласуется с ситуацией. Этот человек был вором, тогда почему бы
и нет? Такими же были и большинство его клиентов. Он запросто мог обмануть
Кейна. И если он это сделал, то это была последняя его торговая сделка.
Или он был настолько глуп, чтобы спекулировать на опознании Кейна, даже за
малейшим намеком на это могла последовать игла. А возможно, Кейн просто
хотел уничтожить свои наиболее постоянные связи. Таким образом, почти не
остается сомнений, что этот человек и есть Кейн.
- Сомнений будет немного больше, когда я доложу о ситуации в Цюрихе,
- заявил Маннинг. - Можно мне перейти к ней?
- Одну минутку, пожалуйста, - неразборчиво проговорил Дэвид Эббот,
раскуривая трубку. - Я верю вашему коллеге из Управления Безопасности,
который упомянул о событии, относящемуся к Кейну, которое имело место
около шести месяцев назад. Возможно, что мы должны послушать об этом.
- Почему? - осведомился Джиллет, как сова, сверкая стеклами очков без
оправы. - Фактор времени отодвигает ее от последних событий в Брюсселе или
в Цюрихе. - Он кашлянул и добавил: - Я же говорил и об этом.
- Да, действительно, вы говорили, - согласился когда-то грозный Немой
Монах из отдела тайных операций. - Однако, я полагаю, что любая
предыстория может оказаться здесь полезной. И вы также сказали, что мы
можем вернуться к событиям в Цюрихе, документ о которых имеется перед
каждым на столе. Поэтому, если ваше замечание несущественно, то давайте
вернемся к обсуждению Цюриха.
- Благодарю вас, мистер Эббот, - произнес полковник. - Вы должны
заметить, что одиннадцать дней назад, ночью 27 февраля, в Цюрихе было
убито четыре человека. Один из них был сторож в парке возле реки Лиммат
Квей. Этот человек случайно попал в поле деятельности Кейна. Двое других
были найдены на аллее у западной городской банки. Их связь вероятна, так
как они оба относятся к преступным группам, связанным и с Цюрихом, и с
Мюнхеном.
- Четвертым был Чернак, - проговорил Джиллет, читая бумаги. - По
крайней мере, я так думаю. Я узнал его имя по ассоциациями с материалами о
Кейне.
Вы могли встретить его и раньше, - заметил Маннинг. - Впервые
информация о нем появилась в докладе Джи-два 18 месяцев назад и еще раз
около года назад.
- Что и дает нам эти шесть месяцев, спокойно прервал его Эббот, глядя
на Джиллета.
- Да, сэр, - продолжал полковник. - Если бы когда-нибудь понадобился
пример человеческих отбросов, то им вполне мог бы быть Чернак. Он был чех,
и во время войны его взяли на работу в Дахау. Там он проявил невиданную
жестокость, выделяясь даже среди немцев. Он отправлял поляков, словаков и
евреев на расстрел после того, как применял жестокие пытки, добиваясь от
них какой-нибудь информации. Единственно, чего не сделали его хозяева, так
это внести его в списки своих наиболее преданных слуг. После войны он
исчез, угодил где-то на минное поле и лишился ног. Кейн нашел его и
использовал в качестве почтового ящика при получении платы за убийства.
- А теперь на минутку прервитесь! - энергично вмешался Ноултон. - Мы
уже раньше ознакомились с делом этого Чернака. Если вы перепроверите
факты, то обнаружите, что именно наше управление обнаружило его. Мы могли
бы давным-давно обнаружить его, если бы в то время Штаты не отказались
поддержать нескольких официальных лиц в Бонне, резко настроенных против
СССР. Вы предполагаете, что Кейн использовал его, но у вас нет на этот
счет надлежащей уверенности.
- Теперь она у нас есть, - возразил Маннинг. - Семь с половиной
месяцев назад мы получили сообщение о человеке, который содержал ресторан
под названием Альпенхауз. Там, среди прочего, утверждалось, что этот
человек был связником между Кейном и Чернаком. Мы длительное время
наблюдали за ним, но ничего подозрительного не обнаружили. он был мелкой
фигурой в подпольном деловом мире Цюриха. Это было все, что мы смогли
установить... Дальнейшее наблюдение мы сочли нецелесообразным. - Полковник
