женщины, с восточных земель приходили караваны, нагруженные золотом и
сокровищами, и белый царь проходил через большие ворота, повесив на плечо
щит, украшенный розетками, и его вооружение сверкало на солнце.
Замысел забавный, к тому же он подстегивал воображение. К тому
времени, когда Салли положила последние мазки на картину, прошло четыре
недели, а прямым результатом этого стало открытие Питером верфи: биремы,
как и предполагала Салли, лежали на берегу озера.
Мы обнаружили стапель, на нем киль и остатки корпуса. Незаконченный
крабль сгорел, а обгоревшие остатки рассыпались. Только воображение и вера
могли опознать в этом корабль. Я знал, что мои научные противники не
признают открытия, но анализ с помощью углерода 14 дал ту же дату 300 год
нашей эры; между собой мы называли это время "временем большого огня".
Замысел давал мне возможность больше времени проводить с Салли. Я
брал с собой в пещеру ланч и купальник. Вначале между нами была какая-то
неловкость, но я очень старался успокоить Салли, и вскоре между нами
установились прежние дружеские отношения, благодаря которым мы так хорошо
работали вместе. Только однажды я упомянул о наших более интимных
отношениях.
- У тебя по-прежнему хандра, Салли? - спросил я, и она долго смотрела
на меня, прежде чем ответить.
- Пожалуйста, дай мне время, Бен. Я должна кое-что решить про себя.
- Хорошо. - Я улыбнулся как можно бодрее и приготовился к долгому
ожиданию.
Иногда к нашему ланчу у бассейна присоединялись другие, и хотя
снаружи стояла сорокашестиградусная жара, в пещере было прохладно. Мы
плескались в воде, перекликивались, и нам отвечало гулкое эхо. Одно из
моих неизгладимых воспоминаний - Лесли в коротком бикини резво и кокетливо
возится в бассейне, как самка гиппопотама в брачный период, преследуемая
неутомимым Ралом.
Через пять недель после своего возвращения я пришел в пещеру с
хорошей новостью.
- Я только что получил сообщение по радио от Ларкина, Сал. Лорен
прилетает завтра утром.
Ее негативная реакция меня разочаровала: мне казалось, что она
преодолела свою первоначальную неприязнь к Лорену и что он ей начал
нравиться.
Я пошел встречать Лорена на полосу и, увидев его, поразился. Он
потерял 20 фунтов веса, и кожа его, которая обычно была здорового золотого
оттенка, стала бело-серой, как мел. Под глазами виднелись темные пятна,
похожие на синяки.
- Бен! - Он обнял меня за плечи. - Как приятно тебя видеть, старый
разбойник. - Но голос у него был усталый, и я заметил впервые появившиеся
серебристые полоски на висках.
- Боже, ты ужасно выглядишь.
- Спасибо. - Он сухо улыбнулся и забросил свой багаж в заднее
отделение лендровера.
- Серьезно, Ло. Ты не болен? - Меня расстроил его усталый и
болезненный вид.
- Мне нелегко приходилось, Бен, - признался он, садясь в лендровер
рядом со мной. - Четыре недели шли переговоры, и мне приходилось самому
вести их, никому не мог доверить. А противная сторона посылала команды,
меняя их, когда они уставали.
- Ты себя убиваешь, - бранил я его, как надоедливая жена. Он легко
сжал мне руку и рассмеялся.
- У тебя рука ослабла, партнер.
- А стоило ли браться? Чем ты занимался?
- Это замечательно, Бен! Грандиозно! Медь и железо, Юго-Западная
Африка, возле реки Гунене, массивное месторождение руды: с низким
содержанием меди и высоким - железа. А вместе это настоящее сокровище. -
Усталость покинула его голос. - Я разложил этих японских ублюдков на столе
и высек их. Они финансируют строительство глубоководной гавани и железной
дороги, чтобы получить металлы. Это обойдется им в 150 миллионов. - Он был
возбужден, бледные щеки порозовели. - Строительство будет вести одна из
моих строительных компаний, конечно. - Он жестом заговорщика коснулся
пальцами губ, и я рассмеялся. В таком настроении он мне особенно нравится.
- Будем строить обогатительную фабрику и... - Он продолжал объяснять свой
замысел, смеясь и сжимая мне руку, когда упоминал каждый пункт сделки, по
которому ему удалось победить.
- А что это тебе даст? - спросил я наконец, и он взглянул на меня,
слегка сбитый с толку.
- Ты имеешь в виду деньги?
- Конечно! А что еще?
- Дьявол, Бен. Я уже объяснял. Деньги не самое главное. Дело не в
деньгах, а в экспорте и занятости, в открытии новых источников ресурсов,
строительстве будущего, в реализации потенциала нашей страны и... и...
- И еще в том, чтобы выбить дух из соперников, - предположил я.
Он снова рассмеялся. "Ты слишком проницателен, Бен. Ты прав, это
тоже. Сама игра, а не счет".
- Видел последний выпуск журнала "Тайм"? - спросил я, зная, что это
заденет его.
- Ради Бога, Бен!
- Твое имя среди тридцати богатейших людей мира.
- Ублюдки! - мрачно сказал он. - Теперь все удвоят цены. Почему они
не занимаются своими делами и не дают мне заниматься моими?
- И в этом процессе ты себя убиваешь.
- Ты прав, Бен. Я действительно устал и беру неделю отпуска. Целая
неделя каникул.
- Как хорошо, - усмехнулся я, - каникулы с твоими УМЛ, которые каждые
полчаса приезжают на совещания, а все остальное время ты будешь вести
переговоры по радио.
- Забудь об этом, - он улыбнулся. - Я собираюсь смыться, и ты пойдешь
со мной.
- Как это, Ло?
- Расскажу позже. - Он не стал отвечать на вопрос, потому что мы
приблизились к развилке грязной дороги, и я автоматически затормозил,
собираясь поворачивать к домам.
- Прямо, Бен, - сказал Лорен. - Я хочу в пещеру. Неделями я мечтал об
этом. - Голос его стал мягким и задумчивым. - Когда за столом переговоров
мне приходилось худо, я вспоминал о мире и спокойствии этого места.
Кажется, что... - он замолк и кашлянул в замешательстве. Лорен не часто
так говорит.
Салли работала у задней стены пещеры. На ней была розовая шелковая
блуза и брюки цвета хаки. Волосы распущены и блестят. Когда она пошла
навстречу Лорену, я с легким удивлением отметил, что она впервые за много
недель накрасила губы.
Она сразу заметила его усталый вид, и в глазах ее появилось
озабоченное выражение, хотя она ничего не сказала. Приветствие ее было
поверхностным, почти бесцеремонным, и она сразу вернулась к своей работе.
А Лорен немедленно направился к портрету белого царя. Я пошел с ним, и мы
некоторое время молча рассматривали странную фигуру. Наконец Лорен
заговорил:
- Тебе не кажется, что он хочет нам что-то сказать, Бен?
Странный вопрос для Лорена, но я ответил серьезно, потому что и
задавал его Лорен вполне серьезно.
- Нет, Ло, мне так не кажется.
- Что-то в нем есть, - сказал Лорен уверенно. - Что-то ты... мы не
заметили. Ключ к этому месту, тайна всей пещеры.
- Ну, Ло, мы можем... - начал я, но он не слушал. Салли оставила свой
мольберт и подошла к нам, она села рядом с Лореном и внимательно взглянула
ему в лицо.
- Меня не оставляет это чувство, Бен. Помнишь шахту в пустыне
Опустошения? Мои геологи давали отрицательную оценку, но у меня было
чувство. Помнишь?
Я кивнул. Пустыня Опустошения давала теперь двадцать тысяч каратов
алмазов в месяц.
- Что-то здесь есть. Я в этом уверен. Но что? - Он повернулся и
посмотрел на меня, как будто я что-то скрываю от него. - Где это, Бен?
Пол, стены, крыша?
- И бассейн, - сказал я.
- Хорошо, начнем с бассейна, - согласился он.
- Слишком глубоко, Ло. Никакой ныряльщик...
- А что ты знаешь о нырянии? - спросил он.
- Я нырял несколько раз.
- Ради Бога, Бен! - резко прервал он меня. - Когда мне нужна операция
на сердце, я отправляюсь к Крису Барнарду, а не к местному ветеринару. Кто
лучший ныряльщик в мире?
- Кусто, вероятно.
- Прекрасно. Мои люди свяжутся с ним. Это с бассейном. Теперь пол.
Иметь дело с Лореном все равно что оказаться в урагане. К концу часа
он наметил грандиозную схему тщательных исследований пещеры, потом
предложил обычным тоном: "Ну, что ж, Бен, отправляйся в лагерь, Я хочу с
часик побыть здесь в одиночестве". - Мне не хотелось лишаться его
общества, но я сразу встал.
- Идешь, Сал? - спросил я. Ведь Лорен хочет остаться один.
- Бен, я как раз в середине...
- Ничего, Бен, - сказал Лорен, - она мне не помешает. - И я оставил
их в пещере.
Гостевой дом был давно подготовлен, но я пошел туда, чтобы
присмотреть за выгрузкой багажа Лорена. Я заметил, что кто-то нарезал
букет диких лилий, растущих под утесами, и поставил их в пивной кружке у
постели. Я хотел поблагодарить матабеле, назначенного нашим поваром,
дворецким и содержателем дома, за этот небольшой, но приятный сюрприз. Он
смягчал унылость дома.
Проверив, все ли нормально действует в доме Лорена, я пошел в большое
бунгало и убедился, что в холодильнике много льда и холодной воды. Потом
распечатал свежую бутылку Глен Грант: мы с Лореном оба питаем слабость к
этому нектару. Когда я занимался бутылкой, с раскопок пришли Рал и Лесли,
я слышал, как они прошли в соседний кабинет. Я не собрался подслушивать,
но перегородки здесь тонкие, как бумага.
Рал рявкал, как рассерженный зверь, а Лесли пищала.
- Ты ужасен! - задыхаясь, воскликнула она; ясно было, что к ней
применялось физическое воздействие. - Кто-нибудь увидит!
- Но то, что я собираюсь делать ночью, никто не увидит, - объявил
Рал.
- Тише! - попыталась успокоить его Лесли, но тщетно.
- Пять недель. Я думал, он никогда не приедет. Я сходил с ума.
- О Ралли Далли, дорогой, - прошептала Лесли.
Я покраснел. Тихо поставил бутылку и выбрался из комнаты. Я несколько
недоумевал, каким образом прибытие Лорена - ясно ведь, что он его имел в
виду, - внесло такое улучшение в физические взаимоотношения Рала и Лесли,
и завидовал им, потому что у меня таких надежд не было.
Всем нам осточертела диета из консервированной пищи. Лорен привез с
собой много свежих фруктов, овощей и мяса. На ужин у нас был молочный
поросенок, золотисто-коричневый в своей потрескавшейся коже, с жареной
картошкой, зеленым горошком и гигантской чашкой свежего салата. За столом
разговаривали очень мало.
Когда унесли тарелки, Лорен зажег сигару. Я наполнил стаканы, и мы
все сели кружком. Вначале я рассказал Лорену о нашем открытии карьера и о
тех выводах, которые мы сделали. С этого перешел к выставке реконструкции
города, выполненной Салли.
Я не ожидал от Лорена такой реакции. Мне казалось, что ему, как и
всем нам, будет просто интересно, но он принял это как доказанный факт. Он
очень возбудился, вскочил со стула, рассматривая каждую иллюстрацию,
задавал множество вопросов, иногда снова садился и напряженно
всматривался. Лицо его, по-прежнему осунувшееся и изможденное, временами
приобретало чуть ли не безумное выражение.
Салли с нарочитой театральностью приберегла рисунок белого царя
напоследок. И когда повесила его на доску, я увидел, как застыл Лорен.
Белый царь был изображен в полном боевом вооружении, шлем и нагрудник из
сверкающей бронзы, в руке щит, на поясе короткий меч. Рыже-золотистая
борода причесана и уложена, и поза у него королевская. За ним через
большие ворота идут его адъютанты, один несет боевой топор царя, другой -
его лук и колчан со стрелами, а третий - золотой кубок вечной жизни.
Салли проявила немалое искусство, делая этот рисунок, и из всей серии
он производил наибольшее впечатление. Мы все смотрели молча, потом я
быстро наклонился, разлив немного виски от удивления. Я не замечал этого
раньше: маскировала золотая борода, но теперь я вдруг понял, кого
использовала Салли в качестве модели белого царя. Я взглянул на Лорена:
тот же высокий благородный лоб над широко расставленными пронзительными
бледно-голубыми глазами, тот же прямой нос и изящно вырезанные ноздри, тот
же гордый изгиб рта с чуть чувственной нижней губой.
- Бен! - Голос его звучал хрипло, он не отрывал взгляда от портрета.
- Замечательно! До сегодняшнего вечера я не осознавал, что это значит. До
сих пор это были всего лишь камни, несколько бусинок и кусочков золота. Я
никогда не думал о живших тут людях. Как это важно, Бен! Эти люди
путешествовали до конца своего мира, они создали величественные сооружения
в дикой местности... - Он замолчал и медленно покачал головой, думая о
величии древнего города. Потом повернулся ко мне.
- Бен, мы должны узнать, что с ними случилось, с их городом. Неважно,
как много времени потребуется и сколько это будет стоить, но нужно узнать.
Он погасил сигару, вскочил со стула и принялся расхаживать, едва
сдерживая возбуждение.
- Пора сообщать миру, Бен. Я созову прессконференцию. И ты сможешь
все объяснить. Мир должен узнать об этих людях.
Я встревожился и, запинаясь, начал:
- Но, Ло, этого нельзя делать. Не теперь, еще нет, пожалуйста...
- Почему? - он яростно повернулся ко мне.
- У нас нет достаточных доказательств, - я похолодел от ужаса,
представив себе, как вцепятся в меня мои критики, как они меня четвертуют,
если явыступлю на этом этапе с таким рассказом. - С меня снимут скальп,
Ло. Меня растерзают на куски.
- Покажем им это. - Он указал на рисунки.
- Боже! - Я задрожал при этой мысли. - Это всего лишь предположение,
фантазия, единственная деталь, которую мы сможем доказать, это кубок.
Лорен смотрел на меня, и я видел безумие в его глазах. Неожиданно он
виновато рассмеялся и ударил себя по лбу ладонью.
- Фью! - смеялся он. - Я действительно устал! На мгновение эти
картины стали для меня реальностью, самой жизнью. - Он остановился перед
портретом и задумчиво посмотрел на него. - Я должен знать, Бен, - сказал
он. - Просто обязан.
На следующий день, когда мы ели ланч у изумрудного бассейна в пещере,
Лорен, сказал, что мы с ним отправимся в поездку. Угольком Салли он
начертил на камне схему.
- Мы находимся здесь, а в шестидесяти пяти милях на северо-восток
находятся руины Домбошабы. Если твоя теория верна, существовал древний
караванный путь между городами. Возьмем лендровер и попытаемся отыскать
старый след.
- Местность очень неровная, - без энтузиазма заметил я. - Совершенно
неисследованная, ни дорог, ни воды.
- И никаких УМЛ, - улыбнулся Лорен.
- В таком случае сопротивляться невозможно, - я ответил улыбкой,
вспомнив, что поездка будет терапевтической, а не научной. - Когда
отправляемся?
- Завтра на рассвете.
Когда я проснулся, было еще темно, на часах у кровати четыре
тридцать. Слишком поздно, чтобы снова засыпать, и слишком рано, чтобы
вставать. Я размышлял над этой проблемой, когда дверь украдкой отворилась.
Я подготовился дать отпор грабителям, но на фоне освещенного луной косяка
появилась волосатая голова Рала.
Он меня испугал, и я крикнул: "Что вы тут делаете?"
Мой испуг ничто по сравнению с реакцией Рала. Испустив вопль ужаса,
он подпрыгнул на три фута в воздух, разамхивая руками, как журавль в
брачном танце. Прошло не менее двух минут, прежде чем он смог направиться
к своей кровати, пробормотав: "Я ходил в туалет". Я встал, оделся и
отправился проверять лендровер. Я, вероятно, догадывался тогда, что Рал
был с Лесли, но не подумал, что из этого следует.
Целый день у нас с Лореном ушел на то, чтобы найти дорогу, по которой
мог бы продвигаться лендровер. Мы ехали на север вдоль линии холмов, пока
они не стали меньше и постепенно превратились в невысокие пригорки, и мы
смогли проехать по котловине между ними. Подъем оказался трудным, даже наш
прочный вездеход его с трудом выдерживал, но потом дорога пошла по
открытой саванне, поросшей изредка акациями, и мы начали продвигаться
вперд быстро. При этом мы повернули на юг, чтобы отыскать караванный путь,
который предположительно начертил на своей схеме Лорен.
Заночевали мы рядом с этим путем, вернее, в том месте, где, как мы
надеялись, он пролегал. Мы взяли с собой большое количество бензина и
воды, поэтому места для лагерных роскошеств не оставалось. К тому же
путешествие, чтобы стряхнуть смог и грязь цивилизации, должно быть
трудным, ностальгическое возвращение к экспедициям, которые мы проделывали
в юности.
Мы поджарили на угольях куропатку и пили Глен Грант и теплую воду из
эмалированных кружек. Потом, выцарапав углубления в твердой земле,
завернулись в спальные мешки и с час сонно болтали, прежде чем уснуть.
На рассвете Лорен растирал спину и пытался вернуть гибкость мышцам.
- Только что вспомнил, что мне уже не двадцать, - простонал он, но на
третий день ему уже можно было дать и двадцать. Он снова загорел, синяки
под глазами исчезли, и он легко смеялся.
Продвигались мы медленно. Часто приходилось возвращаться назад, когда
пересеченная местность с холмами и ущельями не давала возможности
проехать. Иногда мы оставляли лендровер и отправлялись на разведку пешком.
Впрочем, мы не торопились и потому наслаждались каждой милей, пробираясь
на север или на восток по местности, которая постоянно меняла свои
очертания и характер с колдовской прелестью, присущей только Африке.
Каждый час пути вознаграждал нас новыми свидетельствами жизни птиц и
животных. Птицы пустыни уступили место цесаркам, турачам и гигантским
журавлям. Среди деревьев мопани и масаса изредка виднелось
серебристо-серое пятно убегавшей антилопы куду, с ее рогами штопором,
уложенными на спину.
- Вода где-то поблизости, - заметил Лорен, когда мы остановили
лендровер на краю одной из открытых полян и следили, как стадо черных
антилоп исчезает в дальней роще. Это самые красивые антилопы Африки, их
гордые головы высоко поднимают рога в форме изогнутого ятагана, а черное
тело создает ошеломляющий контраст по сравнению с белоснежной грудью.
- Еще один исчезающий вид, - печально заметил я. - Уходят перед
жадностью и напором людей.
- Да, - согласился Лорен. - Знаешь, ни один представитель homo
sapiens, включая Рэйчел Уэлч, даже вполовину так не красив.
Эту ночь мы провели в роще деревьев масаса, с их необычной листвой,
какой нет ни у какого дерева на земле, - розовой, мягкой бежевой и
пламенеющей красной. Лорен днем подстрелил молодого самца антилопы импала,
и мы поджарили филе, а я приготовил соус из лука, помидоров и большого
количества чеснока. Мы ели мясо с толстыми ломтями коричневого хлеба и
желтым консервированным маслом, и я никогда не ел такой вкусной пищи.
- Если будешь искать работу, Ло, можешь быть у меня поваром, - сказал
я с набитым ртом. Он улыбнулся, пошел к лендроверу и включил радио.
- Что случилось? - спросил я.
- Просто новости. - У него хватило совести выглядеть виноватым. - Не
могу насовсем оторваться.
Мы слушали сообщения о событиях в сошедшем с ума мире. Почему-то в
этом отдаленном и спокойном месте все дела людские казались неважными,
мелкими и преходящими.
- Выключи, Ло, - сказал я. - Кому это нужно?
Он протянул руку, собираясь выключить, но сдержал ее, потому что по
радио мы услышали знакомое имя.
- Радио Лусаки сообщило, что предводителем банды террористов, вчера
напавших на отряд полиции в районе Вэнки в Родезии, убивших четверых и
ранивших двоих полицейских, является самозваный "полковник" Тимоти Магеба,
о котором после драмтичного похищения самолета два месяца назад писали
газеты всего мира. Представитель родезийской полиции назвал Магеба одним
из самых опасных террористов Африки. За информацию, которая приведет к его
смерти или пленению, назначена награда в 10 000 родезийских долларов.
Свирепым рывком Лорен выключил радио и вернулся к костру. Прежде чем
заговорить, он отпил виски.
- Он действует в ста километрах к северу отсюда. Все бы отдал, чтобы
с ним встретиться.
Новости о Тимоти глубоко встревожили меня, и ночью я долго лежал без
сна, глядя на великолепие ночного звездного неба. Венера ушла за горизонт,
прежде чем я уснул беспокойным сном с кошмарами.
Утром солнце осветило вершины пригорков свежим золотом и окрасило
небо в ядовито-красные и пурпурные тона, прогнав мрачные мысли, и,
медленно пробираясь на восток, мы разговаривали и смеялись.
В середине утра мы увидели летящих на север стервятников, обширное
колесо из точек медленно поворачивалось в голубом небе. Одно из самых
замечательных приглашений, которые делает Африка, это следовать за полетом
пожирателей падали. Они обязательно приведут к сцене отчаянной борьбы в
нескончаемой драме жизни диких мест.
- Всего в нескольких милях, - заметил Лорен, вглядываясь в ветровое
стекло. Я разделял его любопытство. К дьяволу разрушенные города и
утраченные цивилизации, нам предстояло увидеть, как действует суровый
закон клыка и когтя.
Мы за четверть мили увидели сгорбленные птичьи фигуры на вершинах
деревьев, эти дьявольские плоды адского сада.
- Они не трогают добычу, - Лорен был возбужден. - Что-то удерживает
их на деревьях и в воздухе.
Он остановил лендровер и выключил двигатель. Мы выбрались из машины,
и Лорен проверил свой большой магнум .345, заменив сплошные пули другими,
с мягкими наконечниками, которые обладают большей силой удара.
- Пойдем пешком, - сказал он. - Хотелось бы встретить большого
черногривого льва. - Он щелкнул затвором. - Возьми дробовик, Бен.
Лорен пошел вперед по пояс в траве, я следом за ним, стараясь
держаться чуть в стороне, чтобы он не перекрывал мне линию огня. Дробовик
заряжен, и карманы мои оттопыриваются от запасных зарядов. Мы шли
медленно, стараясь определить центр этого сборища стервятников, потому что
они расселись на деревьях на площади в пол квадратной мили.
Каждый шаг усиливал напряжение, мы все время ожидали встречи с целым
прайдом львов, лежащим в траве. С деревьев рядом с нами срывались в полет
птицы, и неожиданно неряшливая поза сменялась грациозной и прекрасной,
когда они переходили в свою родную стихию.
Горло мое пересохло от напряжения и приятного страха. Рубашка на
спине Лорена потемнела от пота, и потел он не только от жары. Каждое его
движения было заряжено сдержанной энергией, готовой взорваться при первом
же признаке добычи. Я люблю эту часть охоты, потому что в каждом из нас
скрывается атавистическая страсть к охоте; только убийство отталкивает
меня.
Лорен застыл, подняв ружье. Перед нами была площадка с утоптанной и
смятой травой. В центре ее лежало тело буйвола, брюхо его вздулось от
газов, и большие блестящие зеленые мухи кишели на мертвых глазах и в
открытой пасти. На толстой шкуре, покрытой короткой черной шерстью, не
было видно следов когтей.
Я посмотрел на землю, чтобы не наступить на какую-нибудь сухую ветку,
и увидел отпечаток детской ноги на взрыхленной муравьями земле.
Волосы на затылке у меня зашевелились: мы встретились с чем-то,
гораздо более опасным, чем львиный прайд. Я быстро посмотрел на мертвого
буйвола и впервые увидел маленький двухдюймовый стержень, торчащий из шеи.
Вокруг него тело буйвола вспухло и затвердело.
- Ло! - хрипло прошептал я. - Надо отсюда убираться: это бушмены.
Голова Лорена дернулась, он посмотрел на меня. Я увидел, как
побледнели, раздулись и побелели его ноздри.
- Откуда ты знаешь? - так же хрипло спросил он.
- Отпечаток у твоих ног. - Он посмотрел вниз. - Стрела в шее буйвола.
Он был убежден. "Это твое поле, Бен. Что нам делать?" - Теперь он
потел так же сильно, как и я.
Я ответил: "Медленно, медленно! Не поворачивайся спиной и не делай
неожиданных движений. Они следят за нами, Ло, вероятно, прямо сейчас".
Мы начали пятиться, сжимая оружие вспотевшими руками, беспокойно
поглядывая по сторонам.
- Заговори с ними, ради Бога, Бен, - прошептал Лорен. Я нашел время
удивиться тому, что угроза яда может даже такого человка, как Лорен,
превратить в труса.
- Не хочу рисковать. Можно ждать любой реакции.
- Они могут быть за нами. - Голос его дрожал, и я чувствовал, как
холодеет моя спина в ожидании полета стрелы. С каждым шагом назад страх
мой уменьшался, и в пятидесяти ярдах от буйвола я осмелился окликнуть их.
- Мир! Мы не хотим вам вреда.
Ответ пришел немедленно, он был бестелесным и птичьим, казалось, он
исходит из самого нагретого воздуха.
- Скажи большому белоголовому, чтобы он положил оружие, потому что мы
его не знаем.
- Ксаи! - воскликнул я с облегчением и радостью. - Брат мой!
Глаза его ярче желтой луны,
Копыта выбивают огонь их железных холмов.
Мы все вместе пели песню буйвола, мужчины сидели на корточках вокруг
костра, хлопая себя в такт по ляжкам. Женщины танцевали вокруг нас,
раскачиваясь, изображая буйвола и храброго охотника. Огонь костра освещал
их золотисто-желтую кожу, по-детски маленькие тела с удивительно
выпячивающимися ягодицами и маленькие желтые груди, качавшиеся в такт
танцу.
Птица-стрела вылетела из моей руки,
Быстрая, как пчела, как падающий ястреб.
На ветвях деревьев вокруг нас висело множество кусков мяса - для
высушивания, а в темноте раздраженно кричали гиены и шакалы, принюхиваясь
к мучительным запахам.
И кровь его яркая, как цветок,
А плоть его тела сладка, как дикий мед.
Наконец танец кончился, женщины с хихиканьем подсели к костру, чтобы
затолкать еще мяса в свои круглые маленькие животы. Бушменов привлекает
размер и сила, и для них Лорен был золотым гигантом. Женщины откровенно и
интимно обсуждали его достоинства, начав с головы и спускаясь все ниже,
пока я не рассмеялся.
- Что тебя насмешило? - спросил Лорен, и я ему объяснил.
- Боже, неужели они так сказали! - Лорен был шокирован, он с ужасом
посмотрел на женщин, а они, хихикая, прикрывали рты руками.
Я сидел между Ксаи и Лореном, один из них курил, а другой ел сигару
"Ромео и Джульетта", и я был их переводчиком. Они разговаривали о животных
и птицах, потому что их сближала любовь к охоте.
- Мой дед рассказывал мне, что когда он был молод, буйволы в этой
земле ниже великой реки были многочисленны, как саранча, от них чернела
земля, но скоро пришла красная болезнь.
- Чума крупного рогатого скота, - объяснил я Лорену.
- И, умирая, они падали друг на друга, и стервятники не могли
взлетать от тяжести в желудках, и кости буйволов лежали на солнце, как
поля белых намакванских маргариток весной.
Они говорили и после того, как женщины и дети свернулись в пыли, как
щенята, и уснули. Они говорили о благородных животных и больших охотах,
они стали у костра друзьями, и наконец Ксаи сказал мне: "Я бы хотел
поохотиться в ним. Я покажу ему слона, как те, которых знал мой дед, с
клыками, толстыми, как моя талия, и длинными, как древко метательного
копья".
И тут кончается даже видимость поисков руин и караванных путей,
подумал я, видя, как осветилось лицо Лорена при этом предложении.
- Но он говорит, что лендровер нужно оставить здесь, - добавил я. -
Они услышали нашу машину за час до появления, а слон очень старый и
хитрый. Это значит, нам нужно немного поспать. Завтра день будет
дьявольски тяжелый.
К восходу солнца мы уже три часа находились в пути, роса до колен
промочила наши брюки, но от ходьбы мы согрелись; нам приходилось
стараться, чтобы не потерять из виду две маленькие коричневые фигурки.
Ксаи и Гал двигались той свободной рысцой, которая за день способна
покрыть множество миль, их маленькие коричневые фигуры приплясывали
впереди сквозь густые кусты.
- Как дела, Бен?
Я хмыкнул и переложил дробовик с одного плеча на другое.
- Хорошо идут маленькие ублюдки.
- Братец, мы только начали, - предупредил я его. Бушмены привели нас
в неприветливую пересеченную местность, где из земли торчали неровные
камни - бурый железняк, заросшую спутанным серым колючим кустарником,
появились глубокие ущелья с крутыми стенами, жара усилилась и высасывала
последние капли жидкости из наших тел, на наших рубашках появились белые
пятна соли. Именно такую местность старый слон, всю жизнь преследуемый
людьми, выберет в качестве убежища.
В полдень мы с полчаса отдохнули в тени большого камня, поверхность
которого обжигала при прикосновении, выпили несколько глотков теплой воды,
потом пошли дальше и почти немедленно взяли след.
- Вот и вот. - Концом отравленной следы Ксаи обвел след ноги слона на
твердой почве. - Ты разве не видишь? - удивленно спросил он, когда мы
стали вглядываться, наклонив головы. Ни я, ни Лорен не видели никаких
признаков следа.
- Если это след слона, то я китайский лудильщик, - пробормотал Лорен.
Но Ксаи уверенно двинулся по новому направлению в кустах, идя по следу,
который мы с Лореном так и не смогли увидеть. У вершины холма лежала груда
слоновьего помета, еще влажного, несмотря на невероятную жару, и над ним
висела туча желтых и оранжевых бабочек, привлеченных влагой. Помет походил
на матрац из волокна кокосовой пальцы.
- Осень исьвиняюсь, - сказал я Лорену, - вася каслюля готова.
- Да он просто волшебник. - Лорен удивленно покачал головой, снимая
тяжелое ружье с плеча и беря его в руки.
Мы снова пошли, но на этот раз медленно, часто останавливаясь, когда
Ксаи и Гал осматривали непроходимые заросли кустарника впереди. Очень
трудно было идти в этом колючем кустарнике, приходилось планировать каждый
шаг и делать его только по сигналу Ксаи. Когда его изящная рука с розовой
ладонью показывала вперед, мы делали шаг, когда она замирала, мы тоже
останавливались.
- Идите, - приказала рука, мы пошли. вдруг: Стоп! Короткий резкий
знак прекращения, потом рука ударила в кулак другой руки, и кулак показал
вперед: дурная примета указывать на добычу пальцем.
Мы стояли неподвижно, как смерть, лица наши блестели от пота; мы
смотрели на серую стену кустарника и вдруг увидели призрачно-серую фигуру
слона, он двигался неторопливой неуклюжей раскачивающейся походкой, серая
кожа сморщена и на животе свисает большими складками и мешками, хвост
облысел, спина костлявая, сквозь кожу ясно проступают спинные позвонки.
