воздухе сорванные ветром последние листья одинокого платана, который ук-
рашал двор позади нашего дома. Спускаясь к завтраку, я ожидал застать
моего друга в подавленном настроении, ибо, как настоящая артистичная на-
тура, он легко поддавался влиянию окружающей обстановки. Напротив, он
кончал завтракать в особенно веселом настроении того несколько зловещего
оттенка, который был характерен для него в минуты душевного подъема.
- У вас есть дело, Холмс? - заметил я.
- Ваша способность к дедукции поистине поразительна, Уотсон, - отве-
тил он. - Она помогла вам раскрыть мою тайну. Да, у меня есть дело. Пос-
ле месяца незначительных происшествий и застоя колесо завертелось снова.
- Я мог бы принять участие в этом деле?
- Пока не в чем, но мы обсудим этот вопрос, когда вы уничтожите два
крутых яйца, которыми нас сегодня удостоила наша новая кухарка. Степень
их съедобности находится в прямой связи с очередным номером "Семейной
газеты", которую я видел вчера на столе в гостиной: даже такое пустяко-
вое дело, как варка яиц, требует внимания, точного ощущения времени и
несовместимо с чтением романа, напечатанного в этом отличном периодичес-
ком издании.
Через четверть часа со стола убрали, и мы остались одни. Холмс выта-
щил из кармана письмо.
- Вы слышали о Нейле Гибсоне, Золотом Короле? - спросил он.
- Вы имеете в виду американского сенатора?
- Ну да, он был когда-то сенатором от одного из западных штатов, но
больше известен как крупнейший в мире золотопромышленник.
- Да, знаю: он некоторое время жил в Англии, и его имя пользовалось
некоторой популярностью.
- Он купил солидное поместье в Хэмпшире лет пять тому назад. Вы, ве-
роятно, уже слышали о трагической гибели его жены?
- Конечно. Я теперь вспоминаю - вот почему его имя мне известно.
Правда, я не знаю подробностей. Холмс указал на бумаги, лежащие на сту-
ле.
- Мои химические опыты по получению экстрактов еще не окончены, а тут
эта история. С виду пахнет сенсацией, но, мне кажется, разобраться здесь
нетрудно. Улики явные - таково мнение и экспертизы и полиции. Сейчас де-
ло передано на рассмотрение выездной сессии суда в Винчестере. Боюсь,
что это неблагодарная работа. Я могу обнаружить факты, но не могу их из-
менить! Пока не появятся какие-либо новые данные, не вижу, на что может
надеяться мой клиент.
- Ваш клиент?
- Ах, я забыл вам рассказать! Я, кажется, перенял вашу привычку, Уот-
сон, рассказывать историю с конца. Лучше прочтите сначала вот это.
Он передал мне письмо. Оно было написано четким, уверенным почерком и
гласило:
"Отель "Кларидж", 3 октября
Уважаемый м-р Шерлок Холмс!
Мне тяжело быть свидетелем того, как самая лучшая на Земле женщина
идет навстречу своей гибели. Я сделаю все, что в моих силах, для ее спа-
сения. Я ничего не могу объяснить, не могу даже попытаться сделать это,
но я ничуть не сомневаюсь, что мисс Данбэр невиновна. Вы знаете факты -
кто их не знает? - об этом сплетничают по всей Англии. И ни один голос
не поднялся в ее защиту - какая чудовищная несправедливость! Эта женщина
и мухи не обидит!
Одним словом, я буду у Вас завтра & 11 часов. Посмотрим, сможете ли
Вы что-нибудь прояснить в этой темной истории. Во всяком случае, все,
чем я располагаю, - к Вашим услугам, только спасите ее. Умоляю Вас, при-
ложите все свое умение и энергию!
С совершенным почтением Дж. Нейл Гибсон".
- Вот, извольте. - Шерлок Холмс выбил пепел из трубки, которую курил
после завтрака, и снова не спеша набил ее табаком. - Этого джентльмена я
как раз и жду. Что касается самой истории, то за недостатком времени я
перескажу вам ее вкратце, если вы доверяете официальным отчетам о ходе
следствия. Человек этот - крупный финансовый магнат. Насколько я пони-
маю, он крайне вспыльчив и страшен в гневе. Он женился на женщине, жерт-
ве этой трагедии, - о ней я пока не знаю ничего, кроме того, что она бы-
ла уже не первой молодости. Дело осложняется еще и тем, что воспитание
их двоих детей было поручено молодой и весьма привлекательной гувернант-
ке. Вот три человека - участники события, происшедшего в старинном анг-
лийском поместье.
Теперь с самой трагедии. Труп был найден в парке, примерно в полумиле
от дома. Убитая была одета к обеду, с шалью на плечах. Пуля, выпущенная
из револьвера, пробила ее голову навылет. Около трупа не нашли никакого
оружия, никаких следов убийства. Заметьте, Уотсон, никакого оружия!
Преступление, по-видимому, было совершено поздно вечером, а труп обнару-
жен лесником около одиннадцати часов. Затем врач и полиция осмотрели
убитую, после чего перенесли ее в дом... Может быть, я излагаю слишком
сжато, или вам ясны все обстоятельства этого происшествия?
- Абсолютно все ясно. А почему подозревают гувернантку?
- Во-первых, есть некоторые прямые улики: револьвер с одним разряжен-
ным гнездом в барабане (калибр оружия соответствует найденной пуле) был
обнаружен на дне ее платяного шкафа. - Холмс уставился в одну точку и
раздельно повторил: - На... дне... ее... платяного... шкафа... - Затем
он погрузился в раздумье, и я понял, что с моей стороны было бы глупо
прерывать его.
Вдруг он снова оживился.
- Да, Уотсон, найден револьвер. Здорово изобличает, а? Таково мнение
двоих понятых. На убитой найдена записка с предложением встретиться на
том самом месте, где произошло убийство; записка подписана гувернанткой.
Ну как? К тому же и мотивы убийства налицо: сенатор Гибсон - личность
привлекательная, и, если его жена умрет, кому занять ее место, как не
юной леди, которая, по общим отзывам, уже давно пользовалась исключи-
тельным вниманием со стороны хозяина. Любовь, деньги, власть - а на пути
к этому стоит немолодая жена Гибсона! Плохо дело, Уотсон, очень плохо!
- Да, Холмс, это так.
- И алиби она не может представить. Напротив, гувернантка вынуждена
признать, что примерно в то время, когда это случилось, она находилась
как раз около Торского моста (это место трагедии). Отрицать этот факт
бессмысленно, ибо несколько проходивших мимо крестьян ее там видели.
- Да, вопрос ясен!
- И все же, Уотсон, не будем спешить с выводами! Давайте разберемся.
Мост, о котором идет речь, представляет собой один широкий каменный про-
лет с парапетом по краям. Он построен для переправы через самую узкую
часть длинного глубокого водоема, заросшего тростником. Это так называе-
мый Торский пруд. У входа на мост лежала мертвая женщина. Таковы фак-
ты... Но что это? Если я не ошибаюсь, наш клиент пришел значительно
раньше условленного времени.
Вилли, слуга Холмса, открыл дверь, но имя, которое он объявил, было
неизвестно нам обоим: "Мистер Марлоу Бэйтс". Нашему взору предстал худо-
щавый субъект с испуганными глазами и судорожными, неуверенными манерами
- этакий "комок нервов". На мой взгляд врача-профессионала, этот человек
находился на грани полного расстройства нервной системы.
- Вы, кажется, возбуждены, мистер Бэйтс, - сказал Холмс. - Прошу вас,
садитесь. Боюсь, что смогу уделить вам очень мало времени: у меня в 11
часов свидание.
- Я знаю о нем. - Наш посетитель выпаливал короткие фразы, словно ему
не хватало воздуха. - Сюда идет Гибсон - мой хозяин. Я управляющий его
имением. Холмс, знайте: он негодяй, жуткий негодяй!
- Крепко сказано, мистер Бэйтс.
- Я вынужден так говорить, ибо у меня мало времени. Я не хочу встре-
чаться с ним у вас. Он вот-вот придет. Была причина, не позволившая мне
прийти раньше: его секретарь, мистер Ферпоссон, только сегодня утром
рассказал о предстоящей встрече Гибсона с вами.
- Так вы его управляющий?
- Я подал заявление об уходе. Через несколько недель я избавлюсь от
этого проклятого рабства. Гибсон - тяжелый человек. Эти благотвори-
тельные дела лишь ширма, прикрывающая дурные стороны его личной жизни.
Его жена пала жертвой. Он был груб с ней, да-да, сэр, груб! Не знаю, как
она погибла, но уверен, что он превратил ее жизнь в страдание. Она была
типичная южанка, бразилианка по рождению - вы, конечно, знаете это?
- Нет, это обстоятельство ускользнуло от меня.
- Южанка по рождению и по натуре. Дитя солнца и страсти. Она любила
его, как могут любить такие женщины. Но когда увяла ее красота (говорят,
когда-то она была прекрасна), ничто уже не привязывало к ней мужа. Нам
всем она нравилась, мы ей сочувствовали и ненавидели его за то, как он с
ней обращался. Но он хитер и умеет внушать доверие. Это все, что я дол-
жен сказать вам. Не судите о нем по внешнему виду, смотрите глубже. Ну,
я пойду. Нет-нет, не удерживайте меня! Он сейчас придет!
Наш странный посетитель испуганно взглянул на часы и буквально выле-
тел из комнаты.
- Ну-ну! - сказал Холмс после небольшой паузы. - Я вижу, у мистера
Гибсона довольно "преданные" домочадцы. Хорошо, что Бэйтс предупредил
нас; теперь подождем самого хозяина.
Точно в назначенное время раздались тяжелые шаги на лестнице, и зна-
менитый миллионер вошел в комнату. Взглянув на него, я понял причину
страха и антипатии его управляющего, да и проклятий, которые обрушивали
на его голову многие конкуренты по бизнесу. Если бы я был скульптором и
хотел олицетворить преуспевающего бизнесмена с железными нервами и без
совести, я выбрал бы в качестве натурщика мистера Нейла Гибсона. Его вы-
сокая, худощавая, словно высеченная из камня фигура выражала алчность
хищника; ну прямо-таки Авраам Линкольн, но обративший свою энергию на
достижение низменных целей, - вот как можно было бы определить этого че-
ловека. Его лицо, твердое, безжалостное, было изрыто глубокими морщинами
- следами бурно прожитой жизни.
Гибсон оглядел нас по очереди с ног до головы холодными серыми глаза-
ми, коварно поблескивающими из-под ощетинившихся бровей. Когда Холмс
упомянул мое имя, он небрежно поклонился, затем властным жестом хозяина
подвинул стул вплотную к столу моего друга и сел, почти касаясь его сво-
ими худыми коленями.
- Позвольте мне сразу же сказать, мистер Холмс, - начал он, - что
деньги в данном случае не имеют для меня значения. Вы можете жечь их,
если это сколько-нибудь поможет вам осветить путь к истине. Женщина не-
виновна и должна быть оправдана, а сделать это предстоит вам. Назовите
вашу цену.
- Размер моего гонорара точно установлен, - холодно сказал Холмс. - Я
не меняю его, за исключением тех случаев, когда вообще отказываюсь от
оплаты.
- Ну ладно, раз доллары не имеют для вас значения, подумайте о репу-
тации. Если вы выиграете это дело, все газеты в Англии и в Америке под-
нимут шум вокруг вашего имени. О вас будут говорить на обоих континен-
тах.
- Благодарю вас, мистер Гибсон. Право же, я не нуждаюсь в рекламе.
Возможно, вас это удивит, но я предпочитаю работать инкогнито, и в деле
меня привлекает именно сама проблема. Однако мы теряем время. Обратимся
к фактам.
- Я полагаю, что вы знаете все главные факты из сообщений прессы. Не
знаю, смогу ли добавить что-либо полезное для вас. Но если хотите, чтобы
я лучше осветил некоторые моменты, - я к вашим услугам.
- Хорошо. Меня интересует только один момент.
- Какой именно?
- Каковы в действительности ваши отношения с мисс Данбэр?
Сильно вздрогнув, Золотой Король приподнялся со стула. Затем к нему
вновь вернулось спокойствие и солидность.
- Полагаю, что ваше право и, может быть, ваш долг - задавать такие
вопросы, мистер Холмс.
- Допустим, - сказал Холмс.
- Тогда могу заверить вас, что отношения ничем не отличаются от обыч-
ных отношений между хозяином и молодой леди, с которой он видится лишь в
обществе своих детей.
Холмс встал.
- Я довольно занятой человек, мистер Гибсон, - сказал он, - и не имею
ни времени, ни склонности к бесплодным разговорам. Всего хорошего!
Наш посетитель также встал; он высокомерно возвышался над Холмсом,
словно башня; глаза вспыхнули злобой, желтоватые щеки слегка окрасились
румянцем.
- Черт побери, что вы хотите этим сказать, мистер Холмс? Вы отказыва-
етесь от моего дела?
- Да, мистер Гибсон, по крайней мере я отказываюсь от вас. Полагаю,
что выразился ясно.
- Довольно ясно, но что за этим кроется? Хотите набить себе цену? Бо-
итесь взяться за это дело? Или что другое? Я имею право требовать объяс-
нений.
- Возможно, - сказал Холмс. - Я объясню вам. Прежде всего это дело и
так запутано, незачем его еще осложнять ложной информацией.
- То есть я лгу?
- Ну, я пытался выразиться как можно деликатнее, но, если вы настаи-
ваете на такой формулировке, не возражаю.
Я вскочил, ибо у нашего гостя страшно напряглись мускулы лица и он
поднял громадный сжатый кулак.
Вяло улыбнувшись, Холмс протянул руку за трубкой.
- Не шумите, мистер Гибсон. Я понимаю, что после завтрака даже незна-
чительный спор выбивает из колеи. Поэтому я думаю, что прогуляться и
спокойно подумать на свежем воздухе будет в высшей степени полезно для
вас.
Золотой Король с трудом сдерживал свою ярость. Я не мог не восхи-
щаться им: проявив незаурядное самообладание, он вмиг подавил вспышку
гнева, и теперь на его лице можно было прочесть лишь высокомерное без-
различие.
- Ну, это ваше дело. Я не могу заставить вас взяться за расследова-
ние, если вы сами этого не хотите. Но имейте в виду, мистер Холмс, вы
сейчас совершили ошибку, ибо я побеждал более сильных людей, чем вы. Не
было еще человека, который, став на моем пути, вышел бы победителем!
- Многие говорили то же самое, однако я жив-здоров, чего и вам желаю.
До свидания, мистер Гибсон. Вам предстоит еще многому научиться.
Наш посетитель с шумом вышел. Холмс невозмутимо курил, уставив в по-
толок мечтательный взгляд.
- Ваше мнение, Уотсон? - спросил он наконец.
- Когда я подумал о том, что этот человек на самом деле способен
смести любое препятствие на своем пути, и когда я вспомнил, что его жена
могла быть таким препятствием и объектом неприязни, как сказал этот
Бэйтс, мне показалось, что...
- Верно. И мне тоже.
- Но каковы его действительные отношения с гувернанткой и почему вы
спросили его об этом?
- Чепуха, Уотсон, чепуха! Когда я обратил внимание на нешаблонный,
неделовой тон его письма, а затем сопоставил это с его замкнутостью и
внешним обликом, мне стало совершенно ясно, что обвиняемая вызывает у
него более глубокое чувство, чем просто жертва. Мы должны выяснить ис-
тинные взаимоотношения этих трех людей, если хотим докопаться до истины.
Вы видели, как я атаковал его в лоб и как спокойно он отразил атаку. За-
тем я начал его запугивать, делая вид, что все знаю, тогда как на самом
деле у меня одни подозрения.
- Быть может, он вернется?
- Он обязательно вернется. Он должен вернуться. Он не может так оста-
вить дело. Ха! Не звонок ли это? Да, это его шаги. Так вот, мистер Гиб-
сон, я только что сказал доктору Уотсону, что вы слегка запаздываете.
На этот раз Золотой Король был более спокоен. В его возмущенном
взгляде еще сквозило уязвленное самолюбие, но здравый смысл подсказывал,
что он должен уступить, если хочет достичь своей цели.
- Мистер Холмс, я чувствую, что погорячился, обидевшись на ваши заме-
чания. Вы имеете полное право устанавливать факты, каковы бы они ни бы-
ли; я переменил к лучшему свое мнение о вас. Однако уверяю вас, что от-
ношения между мисс Данбэр и мной, конечно, не касаются этого дела.
- Это уж я сам решу, ладно?
- Да, я понимаю. Вы похожи на врача, который должен знать все симпто-
мы, чтобы поставить диагноз.
- Вот именно. Это определение подходит. И если пациент скрывает симп-
томы своей болезни, значит, он хочет обмануть врача.
- Допустим, так, но вы должны признать, мистер Холмс, что любой бы на
моем месте испугался, если напрямик спросить о его отношениях с женщи-
ной. Конечно, в том случае, если речь идет о сколько-нибудь серьезном
чувстве. Думаю, что у большинства людей где-то в глубине души есть тай-
ный уголок, куда не пускают незваных гостей. А вы вдруг ворвались туда.
Но цель оправдывает ваши действия: надо попытаться спасти девушку. Итак,
ставки снижены, завеса приоткрыта, и вы можете начать исследовать. Что
вам нужно знать?
- Правду.
Золотой Король сделал небольшую паузу, как бы собираясь с мыслями.
Его мрачное, изрытое глубокими морщинами лицо помрачнело еще больше.
- Я могу сообщить правду в нескольких словах, мистер Холмс, - наконец
сказал он. - Есть некоторые вещи, которые тяжело пережить, и так же
трудно о них говорить. Поэтому я не буду углубляться больше, чем нужно.
Я встретил свою жену, когда искал золото в Бразилии. Мария Пинто была
дочерью крупного правительственного чиновника в Манаусе1. Она была очень
красива. Я тогда был молод и горяч, но даже теперь, глядя на все более
хладнокровно и критически, я понимаю, что она была необыкновенно краси-
ва. Это была глубокая натура, страстная, цельная, по-южному неуравнове-
шенная. Она резко отличалась от тех американок, которых я знал. Короче
говоря, я полюбил ее, и мы поженились. И только когда любовь прошла - а
это случилось не сразу, - я понял, что между нами не было ничего, реши-
тельно ничего общего. Моя любовь прошла. Если бы у нее было так же, нам
обоим было бы легче. Но вы же знаете женщин: как ни стараешься их от-
толкнуть - ничего не получается. Я был с ней груб, даже жесток, как го-
ворят некоторые. И это потому, что я знал: стоит мне убить в ней любовь
или обратить ее в ненависть, как нам обоим будет легче. Однако ничто не
помогало: она обожала меня так же, как и двадцать лет назад. Что бы я ни
делал, она по-прежнему была мне предана.
...Затем появилась мисс Данбэр. Она пришла по объявлению и стала вос-
питывать наших детей. Вы, наверное, видели ее портрет в газетах и согла-
ситесь с общим мнением, что она настоящая красавица. Я не притворяюсь
моралистом, как другие, и признаюсь, что живя под одной крышей с такой
женщиной и ежедневно с ней общаясь, я не мог не испытывать к ней пылких
чувств. Вы не осуждаете меня за это?
- Я не осуждаю вас за то, что вы испытываете такие чувства, но я бы
сурово осудил вас, если бы вы признались в них мисс Данбэр, - ведь эта
женщина была в известном смысле у вас на содержании.
- Хорошо, пусть будет так. - Он был задет упреком: его глаза сверкну-
ли злобой. - Я не хочу казаться лучше, чем есть. Всю свою жизнь я брал
то, что мне было нужно. Однако никогда я так не жаждал любви женщины,
как теперь. Я об этом сказал ей.
- Как, вы это сделали?! - Когда Холмс волновался, взгляд его был
страшен.
- Я сказал мисс Данбэр, что если бы мог, то женился бы на ней. Но это
было не в моей власти. Я сказал, что, не считаясь с затратами, сделаю
все, чтобы она была счастлива и довольна.
- Весьма благородно с вашей стороны, - съязвил Холмс.
- Послушайте, мистер Холмс, я пришел к вам давать показания, а не
выслушивать нравоучения. Я не нуждаюсь в вашей критике.
- Только ради девушки я вообще берусь за ваше дело, - сурово сказал
Холмс. - Я не уверен, что то, в чем ее обвиняют, хуже того, что вы себе
позволяете: вы пытались обесчестить беззащитную девушку, жившую в вашем
доме. Некоторым из вас, богачей, надо бы зарубить себе на носу, что есть
вещи, которые не купишь за деньги.
К моему удивлению, Золотой Король хладнокровно принял упрек.
- Да, теперь я это понимаю. Благодарю Бога, что мои намерения не осу-
ществились. Она бы ни за что не согласилась; в тот момент она хотела
сразу уехать.
- Почему же она не сделала этого?
- Во-первых, у нее были на иждивении родные, нелегко ей было подвести
их, пожертвовав своим жалованьем. Когда я поклялся - да, да, поклялся! -
что не буду больше никогда к ней приставать, она согласилась остаться.
Но у нее были и другие соображения: она знала, что имеет на меня влияние
большее, чем кто бы то ни было. Она хотела это влияние употребить на
благо.
- Каким образом?
- Ну, она знала кое-что о моих делах. Это большие дела, настолько
большие, что обыкновенному человеку покажутся невероятными. Я властен
создать и разрушить, обычно разрушаю. Это касается не только людей, это
касается дорог, городов, даже народов. Бизнес - жестокая игра. Здесь
слабый погибает. Я вел игру, чего бы это мне ни стоило. Я никогда не
хныкал сам и не обращал внимания, если хныкал другой. Но она смотрела на
все это иначе, и, я думаю, она права. Она уверена в том, что несправед-
ливо, если один имеет больше, чем ему нужно, а десять тысяч разорены и
оставлены без средств к существованию. Вот как она смотрела на вещи и,
мне кажется, видела кое-что поважнее долларов. Она убедилась, что я
прислушиваюсь к ее словам, и верила, что оказывает услугу обществу, вли-
яя на мои поступки. Все было хорошо, как вдруг случилась эта история.
- Можете вы что-нибудь прояснить в ней? - спросил Холмс.
Золотой Король молчал, опустив голову на руки и глубоко задумавшись.
- Девушка предстает в очень дурном свете - не отрицаю. Однако женщины
живут своей духовной жизнью, и мужчина иногда не может истолковать их
поступков. Сначала я был захвачен врасплох и так напуган, что подумал
было: она могла быть выведена из равновесия каким-то необычным образом
(хотя это совершенно не в ее характере). Мне на ум приходит одно объяс-
нение - хотите верьте, хотите нет. Безусловно, моя жена терзалась мучи-
тельной ревностью. Существует ревность духовного порядка, она может быть
столь же безумной, как и обычная, "физическая" ревность. И хотя моя жена
не имела повода для последней, - я думаю, она понимала это, - все же она
знала, что эта молодая англичанка оказывала на мой разум и действия та-
кое влияние, какого моя жена никогда на меня не имела. Тот факт, что
влияние это было хорошим, не улучшал дела. Жена обезумела от ненависти.
Может быть, она задумала убить мисс Данбэр или, скажем, пригрозив ей ре-
вольвером, заставить ее покинуть наш дом. Могла произойти драка, ре-
вольвер выстрелил и убил женщину, которая держала его.
- О такой возможности я уже думал, - сказал Холмс. - Ибо в самом деле
это единственная версия, противоположная версии о предумышленном
убийстве.
- Но мисс Данбэр полностью отрицает эту версию.
- Ну, это еще не все, правда? Ведь можно представить, что женщина в
таком ужасном положении могла поспешить домой, бессознательно держа в
руках револьвер; она могла даже бросить его среди своей одежды, едва
сознавая, что делает, а когда нашли револьвер, могла попытаться найти
выход из положения, полностью все отрицая. Что может опровергнуть это
предположение?
- Сама мисс Данбэр.
- Допускаю.
Холмс взглянул на часы.
- Я не сомневаюсь, что мы получим разрешение на свидание с ней и ве-
черним поездом отправимся в Винчестер. Когда я увижу девушку, то, может
быть, окажусь более полезным в вашем деле, хотя не могу обещать, что мои
выводы будут непременно соответствовать вашим предположениям.
Со служебными пропусками произошла задержка, и вместо Винчестера мы в
тот день поехали к Торскому мосту, в хэмпширское имение мистера Нейла
Гибсона. Сам он не поехал, но у нас был адрес сержанта местной полиции
Ковентри, который начал следствие. Это был высокий худой мужчина с мерт-
венно-бледным лицом. У него был несколько таинственный вид, словно он
хотел показать, что знает гораздо больше, чем говорит. К тому же он имел
привычку понижать голос до шепота, будто напал на что-то крайне важное,
хотя все, что он сообщил, было довольно обычной информацией. А вообще
это был честный малый: он не стыдился признаться, что ему не одолеть
этого дела и что он нуждается в помощи.
- Как бы там ни было, мистер Холмс, но лучше вы, чем Скотленд-Ярд.
Когда приглашаешь людей оттуда, теряешь всякую надежду на удачу, да еще
и выговор схватишь. Вы же, как я слышал, ведете честную игру.
- Мне вообще не стоит фигурировать в деле, - ответил Холмс, к явному
удовольствию нашего меланхоличного знакомого. - Если я все выясню, то
прошу моего имени не упоминать в газетах.
- Очень благородно с вашей стороны. А вашему другу, доктору Уотсону,
доверять можно, я знаю. Так вот, мистер Холмс, прежде чем мы дойдем до
места происшествия, я хочу получить ответ на вопрос, который не задавал
еще ни одному человеку: вы не думаете, что придется возбудить дело об
убийстве против самого Гибсона?
- Я думал об этом.
- Вы просто не видели мисс Данбэр - она удивительная женщина во всех
отношениях. У Гибсона, наверное, было сильное желание убрать жену с до-
роги. А эти американцы куда проворнее нас, когда дело доходит до ре-
вольвера... Знаете, это его револьвер...
- Точно установлено?
- Да, сэр. Это один из двух, что принадлежат ему.
- Один из двух? Где же другой?
- Видите ли, у него много огнестрельного оружия всех видов. Мы никак
не можем подобрать похожий револьвер, а ящик сделан для двух. Мы вытащи-
ли все револьверы, что были в доме. Если хотите, можете их осмотреть.
- Потом. Сначала взглянем на место происшествия.
Разговор наш происходил в маленькой прихожей скромного коттеджа сер-
жанта Ковентри - коттедж этот служил местным полицейским участком.
Пройдя примерно полмили через пустошь, всю золотую от увядшего папо-
ротника, мы подошли к боковой калитке, ведущей на территорию Торской
усадьбы. Тропинка шла через фазаний заповедник. С опушки открывался вид
на усадьбу: на гребне холма широко раскинулся дом с колоннами и порти-
ком. Мы шли мимо длинного пруда, заросшего тростником; в середине он су-
жался - здесь через каменный мост проходила дорога.
Наш гид остановился у входа на мост и показал на землю.
- Здесь лежало тело миссис Гибсон. Я отметил место вон тем камнем.
- Я полагаю, вы успели прийти сюда до того, как тело сдвинули с мес-
та? - спросил Холмс.
- Да, за мной сразу послали.
- Кто?
- Сам мистер Гибсон. Как только была поднята тревога, он с людьми
прибежал из дому и распорядился, чтобы ничего не трогали до прибытия по-
лиции.
- Это разумно. Из газетного сообщения я понял, что выстрел был произ-
веден с близкого расстояния.
- Так точно, сэр, с очень близкого.
- Рана около правого виска?
- Как раз сзади виска.
- Как лежало тело?
- На спине, сэр. Никаких следов борьбы. Никаких отпечатков, никакого
оружия. В левой руке убитой была зажата краткая записка от мисс Данбэр.
- Вы сказали, "зажата"?
- Да, сэр, мы едва разжали кулак.
- Это чрезвычайно важно, ибо исключает мысль, что кто-то мог положить
записку после смерти, чтобы запутать следы. Черт возьми! Записка, я
вспоминаю, была совсем короткой: "Буду на Тереком мосту в 9 часов. Г.
Данбэр". Так или нет?
- Точно, сэр.
- Мисс Данбэр призналась, что писала это?
- Да, сэр.
- Какое объяснение она дала?
- Она сохранила за собой право выступить с оправданием на выездной
сессии суда. Сейчас она ничего не скажет.
- Задача действительно очень интересна. Смысл письма очень неясный,
не правда ли?
- Как вам сказать, сэр. Простите за смелость, но, на мой взгляд, это
единственный по-настоящему ясный момент во всем деле.
Холмс покачал головой.
- Если допустить, что письмо подлинное, то миссис Гибсон получила его
несколько ранее, скажем за час или два. Почему же она еще сжимала его в
левой руке? Почему она так старалась держать его при себе? Ей ведь не
нужно было ссылаться на него при свидании. Не кажется ли это странным?
- Да, сэр, если вас послушать, вроде бы так.
- Мне бы хотелось спокойно посидеть несколько минут и обдумать все
это. - Он уселся на каменный парапет моста, и я заметил, что его живые
серые глаза вопросительно оглядывают все вокруг. Вдруг он снова вскочил,
подбежал к противоположному парапету, выхватил из кармана лупу и начал
рассматривать каменную кладку. - Любопытно! - сказал он.
- Да, сэр. Мы видели щербину на парапете. Я думаю, это дело рук како-
го-нибудь прохожего.
Кладка была из серых камней, но в этом месте было белое пятно, разме-
ром не более шестипенсовой монеты. При внимательном рассмотрении можно
было заметить, что поверхность выщерблена, как при резком ударе.
- Потребовалось известное усилие, чтобы сделать это, - задумчиво ска-
зал Холмс. Он ударил тростью по парапету несколько раз, но следов не ос-
талось. - Да, это был резкий удар. И к тому же в странном месте: он был
нанесен не сверху, а снизу - видите, след на нижнем краю парапета.
- Но до тела по крайней мере пятнадцать футов!
- Да, пятнадцать футов. Может быть, это и не имеет отношения к делу,
но заслуживает внимания. Думаю, что нам здесь нечего делать. Вы сказали,
отпечатков ног не было?
- Земля тверда как камень. На ней вообще не видно никаких следов.
- Тогда можно идти. Сначала осмотрим оружие, о котором вы говорили.
Затем поедем в Винчестер: перед дальнейшим расследованием я хотел бы по-
видаться с мисс Данбэр.
Нейл Гибсон еще не вернулся из города, но мы встретились с нервным
мистером Бэйтсом, который заходил к нам утром. Со зловещим видом он по-
казал нам огромное количество огнестрельного оружия различных образцов и
размеров, которое его хозяин накопил в течение своей полной приключений
жизни.
- У Гибсона много врагов, как и можно ожидать, зная его характер и
методы, - сказал он. - Когда он спит, рядом с постелью в ящике лежит за-
ряженный револьвер. У хозяина крутой нрав, его боятся. Уверен, что его
жена не была исключением.
- Вы когда-нибудь видели, чтобы он оскорблял ее действием?
- Не могу сказать. Но презрительные слова, которыми он обзывал ее, не
стесняясь слуг, граничили с оскорблением действием.
- Кажется, наш миллионер не блещет в личной жизни, - заметил Холмс по
дороге на станцию. - Ну, Уотсон, фактов прибавилось, некоторые из них
новые, однако я еще довольно далек от окончательных выводов. Несмотря на
весьма очевидную неприязнь Бэйтса к своему хозяину, он сказал мне, что,
когда подняли тревогу, Гибсон был в библиотеке. Обед закончился в поло-
вине девятого, и до этого времени все было в порядке. Верно, тревога бы-
ла поднята несколько позже, но трагедия, безусловно, произошла около де-
вяти; этот час указан и в записке. Нет никаких доказательств, что после
своего возвращения из города в пять часов Гибсон вообще выходил из дому.
С другой стороны, мисс Данбэр, как я понял, признает, что у нее было
назначено свидание с хозяйкой на мосту. Помимо этого она ничего не ска-
жет, поскольку адвокат посоветовал ей отложить свое оправдание до суда.
Мы должны задать этой девушке несколько вопросов, очень важных, и я не
успокоюсь, пока мы не повидаем ее. Я признаюсь вам, Уотсон: дело показа-
лось бы мне безнадежным для нее, если бы не одна вещь.
- Какая же?
- Револьвер в ее шкафу.
